Аромат скромности

Тяжелое утро встречает Горелого, наполняя тело усталостью. День только начался, а он уже ощущал себя раздавлено. Желание закрыть глаза и проспать сутки-вторые слишком ярко чувствовалось. Но прохладная половина кровати лишь навеяла тоску. Горелый уткнулся носом в плед, горестно выдохнув. В точно такое же безмятежное утро он поругался с Звездоцапом из-за смерти Остролапа. И уже третьи сутки подряд они спали порознь, даже не разговаривая. И уж тем более не глядя в сторону друг друга. Сердце Горелого ныло от печали. От желания крепко обнять и прижаться к любимому. Но между ними словно выстроилась стена. Он видел, как тяжело дается Звездоцапу смерть близкого друга, который в свое время заменил отца. Видел страдания, потерю аппетита, постоянное самокопание и анализ произошедшего. Звездоцап с виду выражал открытую усталость, но в душе горевал. А сердце изнывало от тоски по родному человеку. Но сегодня было подозрительно тихо. Горелый приподнялся на кровати, не обнаруживая верхней одежды мужчины. Сердце в сию же секунду забилось от волнения и страха. Он быстро прошелся взглядом по комнате, обнаруживая оставленные вещи и телефон. Губы задрожали от переполняемых чувств, и Горелый не смог сдержать слез. «Он не желает оставаться со мной?». Входная дверь осторожно открывается, и на пороге появляется Звездоцап, который постарался как можно тише зайти. Но, заметив рыдающего Горелого, он шмыгнул носом и стряхнул с куртки назойливый снег. Юноша быстро провел ладонью по щекам, опуская голову. Мужчина молча снял куртку и шарф, а красные пальцы рук от холода неприятно опухли из-за резкого тепла. Звездоцап тяжело выдохнул, пару раз согнув их в кулак, и проследовал к одиноко застеленному креслу. Горелый невольно протянул к нему руку, и резко одернул себя же. «Каждый раз я верю в новый рассвет, что все наладится…». Он быстро поднялся с кровати, замирая на полпути, и сменил свой маршрут в сторону ванной комнаты. Прохладная вода коснулась пальцев рук и лица, смывая усталость и избавляя от покраснений. Горелый поднял тяжелый взгляд на зеркало, быстро отвернувшись, и вышел обратно. Звездоцап все также сидел в кресле, подпирая голову рукой. И так каждый день со дня ссоры. Подобное тяготило и сильно. Горелый поджал губы, подходя к холодильнику, и достал готовые бутерброды с ветчиной. «Словно чужие люди, — промелькнуло в голове от одного взгляда на молчаливого мужчину. — Так близко… и так далеко.» — Ох ты ж, ай! — слетело с уст юноши, достаточно было неудачно зацепиться за ножку стула. Половина бутерброда небрежно плюхнулась на пол. Звездоцап лишь одарил неоднозначным взглядом, и Горелый от неожиданности сорвался: — Чего смотришь? Словно никогда не ударялся. — Бутерброд жалко, — нехотя ответил мужчина, горделиво отвернув голову к окну. — Ну и… гордись дальше, — обиженно фыркнул Горелый, подбирая с пола лист салата, ветчину и пару откушанных кусков хлеба. — Если тебе все равно, то и мне… тоже, — уже тише проговорил юноша, сжимая между пальцев остатки завтрака. — Мне не все равно, — не сразу отвечает Звездоцап, продолжая наблюдать за снегопадом. Горелый молча поднялся, выбрасывая свой завтрак в мусорную урну, и вымыл руки. Холод, который веет между ними, вызывал неприятную дрожь. Он неспешно уходит, не сводя взгляд с Звездоцапа. В этих глазах сложно было прочитать эмоции и чувства. Мужчина казался таким недосягаемым. — М? — только и смог вымолвить Звездоцап, достаточно было ощутить руки на своей шее и теплое дыхание над ухом. — Что ты…? — Просто заткнись, — голос Горелого дрогнул, и он крепче прижался к столь родному человеку, утыкаясь носом в плечо. — Мне не хватает тебя, Звездоцап. Неужели мы продолжим дальше строить обиды из-за сказанных слов? Я очень тобой дорожу, поэтому… — он тяжело выдохнул. — Я нашел в себе силы сделать первый шаг, лишь бы все не разрушить окончательно. Пальцы Звездоцапа коснулись рук юноши, и он повернул голову, совсем легко целуя куда-то в волосы. Второй рукой мужчина подначивает Горелого переместиться к нему на колени, и крепко прижимает к себе. Долгожданные объятия смягчают сердца обоих, заставляя запомнить столь трепетный момент. Звездоцап неспешно поглаживает рукой любимого по спине, целуя в макушку, а Горелый еле сдерживается от чувств. — Я не могу молчать, ведь так люблю тебя, — тихо шепчет юноша. — Все хорошо, мой зайчик, — с нежностью прошептал Звездоцап, утыкаясь носом в его волосы. — Мне все еще тяжело дается осознание смерти Остролапа, но… я не должен забывать и о тебе. — Мы заставим Златошейку ответить за сделанное, — Горелый слегка отстранился, несмело касаясь губами кончика носа любимого. — Все наладиться. Звездоцап прислонился лбом к его лбу, закрывая глаза. Тяжелый выдох слетел с уст, оседая камнем на душе. Слова Остролапа продолжали тревожить сознание. Горелый заботливо провел пальцами по щеке мужчины, чувствуя себя противоречиво: было радостно от прошедшей тоски и ссоры, и одновременно тревожно. — Нам следует навестить Однозвезда, пока он еще в городе, — Звездоцап внимательно смотрит на юношу, убирая прядь волос с лица. — Я эти три дня выяснял, где он находился. Признаюсь, без Остролапа это оказалось весьма проблематично. — Тогда поехали, пока Темнохвост не придумал обходные пути. Но торопиться никто не желал. Звездоцап и Горелый прекрасно понимали, что грань давно стерта. Произошло убийство. Самое настоящее. Если раньше были попытки и запугивания, предупредительные моменты, то теперь все стало более, чем серьезно. Новый Год начался отнюдь не весело. И кома Частокола настораживала не меньше. «Придет ли он в себя?». Горелый не мог скрыть всех своих тревог и переживаний и, чего таить, полагался на любимого человека. Рядом с ним он чувствовал себя в безопасности. Звездоцапу же, напротив, приходилось в этом дуэте выступать сильным и бесстрашным человеком, скрывая истинное глубоко внутри. Бояться нужно не ему. «Я сделаю все от меня зависящее». Горелый встает с его колен и неспешно отходит к входной двери. Навещать Однозвезда не было никакого желания. Он словно чувствовал, что поездка обернется полным разочарованием, но иных решений не было. Перед смертью Остролап советовал именно это. Единственную зацепку. «Если все будет в пустую, то останется принять полное поражение». — Не спеши сдаваться, Горелый, — голос Звездоцапа вывел из раздумий, а пальцы ловко накинули шарф на шею. Удивление отразилось во взгляде Горелого. — У тебя все на лице написано. Твоя надежда таится в Однозвезде. Но даже, если он не поможет, можно пустить ложные слухи, которые заставят Темнохвоста тебе написать, — он крепко сжал концы шарфа, уверенно посмотрев. — Остролап отдал жизнь. За тебя. Так будь благодарен и иди до конца. Горелый в ответ кивнул, покидая отельный номер. Метель неприятно обступила со всех сторон, поднимая с земли снег. Холод ударил по лицу, заставляя поспешить к машине. Внутри веяло теплом, и юноша поспешил закрыть за собой дверь. Звездоцап устроился рядом, выезжая со стоянки. «Как давно мы не ездили вместе, — Горелый украдкой глянул на мужчину. — Когда-то я даже не умел пристегиваться, а теперь… не могу представить свою жизнь без таких поездок.» Дорога оказалась утомительной. Из-за ухудшения погодных условий пришлось сбавить скорость и следить пристально за дорогой, чтобы избежать разного рода ДТП. И поездка прошла в полной тишине. Горелый и Звездоцап предавались каждый своим думам, а три дня ссоры еще давали о себе знать, хоть и уже больше прохладой воспоминаний. С каждым приближением к пункту назначения сердце юноши ускоряло ритм. Волнение прошлось неприятной дрожью по телу. Горелый невольно начал продумывать различные варианты событий и диалоги наперед. С каждым разом одна и та же фраза терпела изменения, а ответ Однозвезда или Звездоцапа в корне менял смысл. От таких настойчивых мыслей наперед пошла голова кругом. Дом потенциального наемника находился не так далеко, как на первый взгляд казалось юноше. Но был весьма скромен и уступал по размерам дому Звездоцапа. Не примечательный, тусклый и не привлекающий внимания. Машина остановилась в паре метров и стихла. Звездоцап достал ключи, но не спешил выходить. Горелый пару раз глубоко вдохнул, желая унять дрожь, и посмотрел на мужчину. — Тебе необязательно говорить, — Звездоцап несильно сжал его пальцы в ладони. — Мы ненадолго. — Надеюсь, Темнохвост не дома, — поделился своими опасениями Горелый. — Меньше всего я хочу столкнуться именно с ним. — Я тоже надеюсь, что Однозвезд один, иначе все наши планы с треском провалятся, — кивнул мужчина, глянув мимолетно на дом. — Идем. Они одновременно выходят из машины, и пересекаются на тротуаре. Звездоцап приобнимает на долю секунды любимого, словно желая этим сказать, что он рядом и все будет хорошо. Переживания изнуряли. Горелый засунул руки в карманы, желая поскорее со всем этим покончить. С каждым шагом становилось труднее дышать, а ноги словно наполнялись свинцом. Погода не располагала к успеху, поднимая в воздух снег. Звездоцап переглянулся с Горелым, и постучал в дверь. По началу стояла тишина, но затем послышался звук замка, и на пороге предстал в домашней одежде Однозвезд. Его взгляд успел отразить сразу несколько впечатлений: непонимание, удивление, озадаченность. Он и сам не до конца понимал, что следует сделать: пригласить войти или с порога задать вопрос. — Извини за беспокойство, но у нас к тебе есть разговор, — Звездоцап решил за всех сразу. — Эм… Ладно. Проходите, — растерянно отвечает Однозвезд, отступая в сторону. Горелый ощутил себя не в своей тарелке, поэтому держался поближе к Звездоцапу. В соседней комнате приятно потрескивал камин, а тепло дома постепенно сняло холод после улицы. Однозвезд чувствовал себя не менее неловко из-за домашнего образа перед партнером по бизнесу. — Что ж… Ну… Я думал, ты хотя бы позвонишь, — начал он, выдохнув. — Тебе разве не передали, что я завтра с утра отправлю отчет? Я его почти закончил. — Я здесь по другому поводу, — покачал головой Звездоцап. — Твой сын дома? — Темнохвост? Нет, еще утром уехал. Что-то случилось? — Пытаюсь подобрать слова для информации, чтобы ты не надумал лишнего. — Говори, как есть. Я уже сам решу, что мне думать, — Однозвезд заметно хмурится. — Твой сын подозревается в убийстве человека, и в покушении на двух других, — Звездоцап невольно даже провел кистью по воздуху. — Мы бы хотели выйти с ним на связь и разрешить возникнувшие проблемы. — Это серьезное обвинение, Звездоцап, — мужчина недобро сузил глаза. — Может у нас с ним и прохладные отношения, но бросаться подобным без доказательств не позволю. — Ты думаешь нам заняться нечем, как приписывать Темнохвосту подобное? — тихо зарычал он. — Я понимаю ваши чувства, господин Однозвезд, — вмешался Горелый, подхватив любимого под локоть. — У нас с Темнохвост не очень задались отношения, но он преследует меня. — Лишь слова без подтвержденных фактов, — Однозвезд сложил руки на груди. — Я не силен в переговорах. Уверен, Остролап бы лучше с этим справился, — Звездоцап отвел на мгновение взгляд. — Он явно был поумнее, раз не приехал сюда. От подобного Горелый в миг напрягся, крепче сжимая пальцами руку Звездоцапа, в глазах которого вспыхнул мгновенно огонь ярости. Чувство потери будет преследовать еще долго, но нельзя винить Однозвезда в неосторожной фразе. Сердце защемило от боли и одной мысли, что, если бы не Темнохвост, Остролапу и вовсе не пришлось бы приезжать сюда. Звездоцап делает шаг, как дорогу преграждает Горелый, осторожно сжимая пальцами его руки. В этих янтарных глазах плохо скрывалась боль и ненависть. Однозвезд от неожиданности даже отступил назад. — Остролап мертв, — довольно резко проговорил юноша, обернувшись через плечо. — Мертв из-за твоего сына. Для Звездоцапа это больная тема. Однозвезд потрясенно отступил назад. Будь позади хоть что-нибудь, он бы и вовсе сел. Данное признание ввело одновременно и в ступор. Остролап был прекрасным человеком. И все переговоры проходили через него. Однозвезд успел привыкнуть к работе с ним и всегда находил свободную минуту для встречи. Но услышать о смерти человека подобно удару со стороны. Они были лишь деловыми партнерами, их связывал Звездоцап и бизнес, но Однозвезду было приятно иметь дело с Остролапом даже на таких минимальных моментах. — Я… Хм… — мужчина запнулся, прикладывая ладонь к груди. — Я сожалею об утрате. Но и вы должны понять меня. Я бы с радостью помог, но ваши слова лишь слова. Сказать можно, что угодно. Звездоцап стиснул зубы, отталкивая Горелого в сторону. Однозвезд опасливо сделал шаг назад, заметно нахмурившись. — Я только теряю время с тобой, — сквозь зубы прошипел Звездоцап. — Слухи лишь слухи. Ты любишь сына и даже, если он будет виновен, сделаешь все, чтобы он был на свободе. — Как ты смеешь?! — вспылил неожиданно Однозвезд, яростно махнув рукой. — Не тебе делать выводы. Ты меня не знаешь. Горелый обессиленно переглядывался на мужчин, не зная, что лучше предпринять. Дурное предчувствие проявило себя еще во время поездки и сбылось. «Это изначально ждало провал. Остролап ошибся. У нас больше ничего не осталось.» Однозвезд и Звездоцап смиряли друг друга недобрым взглядом, но слов не произносили. Данная точка оказалась конечной в этой истории. Но телефонный звонок заставил всех вздрогнуть и даже выдохнуть. Звездоцап тянется рукой в карман, отвечая: — Слушаю… Невозможно… — с этим словом он потрясенно отступил, забегав взглядом по дому. Дыхание даже участилось от полученной информации. — Ты уверен?.. Мы уже в пути. — Что случилось? — обеспокоенно поинтересовался Горелый. — На этом я вынужден оставить тебя, Однозвезд, — спешно проговорил Звездоцап, подхватывая юношу за талию, и самостоятельно покидая дом. Горелый озадаченно посмотрел на любимого, который всполошился из-за одного телефонного звонка. — Звездоцап! — окликнул неожиданно Однозвезд, придерживая дверь полуоткрытой. Мужчина нехотя обернулся. — Если… — он собрался с силами, а взгляд стал даже отдавать холодом и твердостью. — Если ты сможешь доказать мне, что Темнохвост причастен ко всему этому происшествию, обещаю, я убью его собственными руками. Такие дети лишь позор в моей семье. Если они имеют право отнимать жизни других, то пусть заплатят за свой выбор собственной кровью. — Это очень громкое обещание, Однозвезд, — Звездоцап не сводил с него пристального взгляда. — Любое убийство карается законом. — Ты сказал, что слухи — это просто слухи, — мужчина недобро хмыкнул. — Но они правдивы. Я никогда не питал особых чувств к Темнохвосту, но верил, что смогу дать ему то, что не смогла сделать его мать. Кажется, я сильно ошибся. И за ошибки надо платить. — Слишком высока цена! — выкрикнул Горелый в снежную метель, которая, похоже, напрягала лишь его. — Какой бы не была цена, я в состоянии заплатить, — с этими словами Однозвезд закрывает дверь на замок. Ветер грозно завыл, поднимая снег в воздух и заставляя кружиться. Слова заставили задуматься. Однозвезд не из тех, кто будет бросаться подобным на пустом месте. И Звездоцап не знал, как стоит поступить в данной ситуации. Поэтому он поднимает голову к небу, позволяя метели обступить со всех сторон. Погодные условия ухудшались ежеминутно, будто готовясь к финальной буре, после которой придет долгожданное солнце. Мужчина поспешил к машине, где его уже вовсю заждался Горелый. Ведь, помимо обещаний Однозвезда, был еще и телефонный звонок, суть которой знал лишь он один. — Звездоцап, кто тебе звонил? — нарушил тишину юноша, глянув на любимого. — Не важно, — отмахнулся Звездоцап. — Мы едем в больницу. В груди Горелого вспыхнул огонь надежды и волнения. Если данный разговор так потряс мужчину, это могло означать лишь одно — Остролап, возможно, жив. И сейчас борется за собственную жизнь. Данная мысль приятно согрела, а желание поскорее увидеть того, кто буквально выжил после выстрела, лишь усилилось. Метель за окном не затихала ни на мгновение, замедляя движение. Горелый был напряжен не менее Звездоцапа. Достаточно зданию больницы было оказаться в поле зрения, юноша неожиданно зашевелился, прильнув к стеклу. Машина резко тормозит, и мужчина в спешке вылетает на воздух. Горелый от волнения не сразу смог отстегнуть ремень, но выходит буквально следом. Они задерживаются лишь на секунду, одаривая друг друга взглядом, и спешат в холл больницы. Предвкушение встречи съедало изнутри, пуская табун мурашек по коже. Горелый не совсем поспевал за мужчиной, который был подобно заводной игрушке. Данный образ был очень необычен и непривычен. Юноша привык к собранности, серьезности и неспешности. Но в данный момент Звездоцап растерял все эти качества, позволяя истинному выйти наружу. Он не шел. Больше бежал. Взволнованно спрашивал медсестру о местонахождении человека, был погружен в свои мысли. И спешил. Видеть мужчину в подобном виде было для Горелого чем-то новым и удивляло. Звездоцап выбежал на лестничную клетку, пересекая несколько этажей буквально за минуту, придерживаясь за перила. Он влетает в больничный коридор третьего этажа, останавливаясь, и быстро выдохнул. Звездоцап снимает шарф и расстегивает куртку, а щеки заметно покрываются румянцем из-за повышенной температуры тела. Горелый хватает его за руку, согнувшись, и тяжело задышал. — Погоди… я так не могу бегать… — Ты в порядке? — Звездоцап посадил его на скамейку, присев напротив. — Дыши носом — выдыхай ртом. Давай, это поможет восстановить дыхание. — Словно… ха… урок физкультуры… — Горелый уперся руками в скамью, выдохнув. — Не убегай больше. Он помогает юноше подняться, следуя к нужной палате. Волнение кольнуло подушечки пальцев, ускоряя сердечный ритм. Звездоцап открывает дверь, заходя внутрь, а следом и залетает Горелый, даже опешив. Здесь находились Крутобок и Долгохвост, а на кровати… сидел Частокол. Его тело было перебинтовано, скрывая последствия ожогов, а взгляд потерян. Сердце готово было остановиться от осознания, что парень вышел из комы, а не умер в ней. И пусть здесь не Остролап, но пробуждению Частокола каждый был не менее рад. Горелый быстро присел напротив, желая каждой частичкой души обнять друга, но не мог. — Я так рад, что ты пришел в себя, — быстро заговорил он, взяв бережно за ладони. — Как ты себя чувствуешь? — Как Матерь Драконов, — иронично выдохнул Частокол. — Что говорят врачи? — Звездоцап подошел ближе, осторожно потрепав брата по волосам. — Легкая амнезия, — Долгохвост покачал головой. — Не помнит событий произошедшего, но лечение протекает спокойно. — Я помню! — возмутился Частокол, виновато отвернув голову. — Я помню лишь куски, но лица и слова, фигуры, события… все так плывет и в основном лишь мрак. Мне жаль, что не могу ничем помочь. — Ты не обязан извиняться, — поспешил утешить Горелый. — Ты не должен был пройти через это. Прости, Частокол. Это все из-за меня. — Когда я очнулся, то не думал, что прошло больше недели, — парень посмотрел на друга. — Больше всего на свете я переживал, что не увижу тебя. Ведь я знаю, кто стоит за всем этим. Я знаю, но не могу вспомнить. Мне очень жаль, что жертвы оказались напрасны. — Не смей извиняться, — довольно грубо одернул Звездоцап. Частокол от неожиданности поежился. — Ты жив. Это сейчас главное. В том, что произошло, нет твоей вины. Мы уже выяснили личность нанимателя. Осталось предоставить доказательства. — Остролап справиться с этим лучше всех, — с призрачной надеждой проговорил вдруг Частокол, глянув на брата. Но Звездоцапа от одного лишь упоминания перекосило, и он быстро отошел в сторону. — Я сказал что-то не то? Долгохвост заметно зашевелился, отпрянув от стола, и подошел к мужчине. — Что случилось, Звездоцап? Что с Остролапом? — А что с ним? — небрежно спрашивает он, обернувшись. — От одного лишь упоминания в твоем взгляде отразилась нескрываемая боль утраты, — брат довольно серьезно посмотрел на Звездоцапа. — Что случилось, пока Частокол был в коме? В палате повисла напряженная тишина. Частокол напряженно выдохнул, сжимая пальцы Горелого, и с опасением глядя на старших братьев. Крутобок молча сидел на стуле, переполняемый не меньшим волнением. Достаточно Долгохвосту было коснуться плеча Звездоцапа, как тот неожиданно опустил взгляд, вздрогнув. Брат коснулся пальцами его щеки, оставляя мокрый след от размазанной слезы. Глядя на любимого человека, сердце Горелого неприятно защемило от боли. Звездоцап все это время скрывал внутри себя самый настоящий комок эмоций от утраты близкого человека, но, видимо, Долгохвост был тем, кто смог его распутать. Частокол поджал губы, не находя слов поддержки. Да и нужны ли сейчас слова? Они не исцеляют израненное сердце. Время не лечит. Лишь дает возможность ранам затянуться в страшные шрамы. Достаточно Долгохвосту было притянуть Звездоцапа в крепкие объятия, прижимая к себе, как все эмоции разошлись по швам и вышли наружу. Мужчина ощутил дрожь со стороны, как пальцы сжали одежду, и поспешно разошлись по спине в объятии. Хриплое дыхание продолжало сдерживать чувства, но тихий всхлип давал о себе знать. Сердце Горелого готово было разорваться на части от увиденного. Звездоцап предстал перед ним самым обычным человеком, у которого тоже есть эмоции и чувства. — Он мертв, Долгохвост, — тихим шепотом проговорил Звездоцап. — Это был наш последний телефонный разговор. Глаза Частокола расширились от услышанного, и он принял попытку подняться с кровати. Но Крутобок вовремя перехватил попытки брата и заставил остаться на месте. Долгохвост утешающе поглаживал Звездоцапа, ничего не говоря. — Это было убийство? — вдруг спрашивает Крутобок. — Да, — кивнул Горелый. — Выстрел в голову предположительно. — Нанять снайпера — это серьезное дело. — Я ни слова не сказал про снайпера, — настороженно проговорил юноша. — Боже… — только и ответил друг, прикрыв лицо пальцами. — Ты сейчас решил, что я в этом замешан? Горелый сомнительно сощурил глаза, поджав губы. — Горелый, мне напомнить, что я какое-то время учился с Огнезвездом, но бросил учебу? — Крутобок подпер голову рукой. — Я имею базовые знания сотрудника внутренних дел. И снайпер — самый логичный вывод. — С чего бы? — юноша крепче сжал пальцы Частокола, который озадаченно смотрел на собственного брата от недоверия. — Остролап далеко не глупый мужчина. Могу предположить, что узнал он о прицеле во время разговора, а значит, находился в помещении совершенно один. Если бы даже, допустим, он был с кем-то, Остролап бы попытался отвлечь противника разговором, а не попытался бы позволить себя убить. Значит, Звездоцап бы услышал их диалог. Но снайпера нельзя отвлечь. Как и избежать прицела. — Впечатляет, — подал голос Звездоцап, отстраняясь от Долгохвоста. — Это и правда был снайпер. Остролап обнаружил себя на прицеле во время разговора со мной. Беседу прервал телефонный звонок в кармане Горелого. Юноша от неожиданности даже вздрогнул, замечая на экране незнакомый номер. Быстро извинившись, он покинул больничную палату, и ответил на звонок. — Скучал? — голос по ту сторону заставил тело покрыться дрожью, а душе заметаться по углам внутри тела от нахлынувшей паники. Горелый бросил взгляд на ребят через стекло: Звездоцап присел на кровать, начиная разговор с Частоколом, а Долгохвост положил руку на его плечо. — Как ты…? — Нашел твой номер? — довольная улыбка расплылась по лицу. — Это не важно, Горелый. Мне кажется, нам пора положить всему конец. Слишком затянулась игра и… мои неудачи меня совсем не радуют. — Чего ты хочешь, Темнохвост? — Горелый нервно задышал. Ответ он прекрасно знал. — Мне стоило с самого начала не церемониться и пристрелить тебя, — протяжно выдохнул Темнохвост. — Ты доставил немало проблем. Мне кажется, Остролап с Частоколом сполна заплатили за минуты, которые ты взял в долг. Пора возвращать. — Ублюдок… — сквозь зубы процедил Горелый, сжимая пальцами телефон. — Я приеду. — Хах, не так быстро, сладкий, — засмеялся по ту сторону парень. — Есть одно условие: никто не должен знать. Даже твой дорогой Звездоцап. Ты приезжаешь один. Встречаешь свою судьбу. Если хоть одна душа прознает, поверь, я убью каждого, кто в курсе этой ситуации. Я раздавлю тебя полностью, сломаю со всех сторон. Ты будешь молить о том, чтобы я убил тебя. — Ты не посмеешь их тронуть! — возмутился юноша, ощутив страх за близких людей. — Тогда советую не пренебрегать моими словами, Горелый, — с этими словами Темнохвост сбросил вызов. Горелый нервно отпрянул телефон от уха, глянув на экран: «У вас одно новое сообщение». Открыв его, юноша обнаружил адрес, куда стоило подъехать. Страх липкими руками завладевал всем телом, сбивая дыхание. Жизнь начинаешь ценить лишь тогда, когда ее конец подходит крайне неожиданно и быстро. Горелый посмотрел в последний раз на четверых братьев, среди которых был и человек, которого он любил даже больше жизни. От одной мысли, что у него нет возможности проститься с ним и сказать хоть что-нибудь, на душе становилось паршиво и мерзко. Звездоцап выглядел так безмятежно, с еще опухшими от слез глазами, но заботливо держал в своих ладонях руки Частокола, который что-то рассказывал. «Я так был счастлив рядом с тобой, — слезы неприятно защипали глаза и нос, и Горелый поджал дрожащие губы. — И пусть это счастье длилось недолго, но…» Хриплый вздох сорвался с уст. Сквозь пелену слез он набрал маршрут и вызвал такси, бросив печальный взгляд на тех, кто стал ему кем-то больше, чем просто «знакомый». Он убегал от проблем. Он бежал от ответственности. Всю боль решал лезвием. А ночами не спал из-за истерик. Такой одинокий, неуверенный и избитый жизнью. Он не был нужен даже себе. Но этот женатый мужчина перевернул в корне всю жизнь. Изменил не внешне, а душевно. Открыл все то, что Горелый усердно прятал и не признавал. — Я стал лучше, благодаря тебе, — сквозь давящие слезы прошептал он, выходя на улицу. — И я по-настоящему влюбился лишь в тебя, — Горелый обернулся на здание больницы, чувствуя, как душа болит от несправедливости этого мира. — Мой путь окончен, но твой еще нет. Может, в следующей жизни все сложится иначе. Ты хочешь в это верить? Я бы хотел. Мы сможем заново построить отношения — заново жить. Заново чувствовать — заново любить, — Горелый болезненно отвернулся, поспешив к подъехавшему такси. Даже, если Звездоцап и обнаружит сейчас исчезновение возлюбленного, будет слишком поздно останавливать. Он потерял Остролапа, но обрел Частокола, а, потеряв Горелого, сможет обрести спокойную жизнь. Но самому Горелому не станет от этого легче. «Ради любимых и не страшно умереть…».