Зов народа

      Фэйлендолл был полон цветов и буйства красок. Цветы росли между камнями мостовых, на подоконниках, палисадниках и крышах, в садах и корзинах торговок. Был полдень, сияло солнце, и повсюду было шумно. То тут, то там сновали мастера-гномы, денно и нощно трудящиеся над железом и камнем и пишущие научные манускрипты, то тут, то там доносились взрывы из-за экспериментов алхимиков, люди-лисы, закутанные в разноцветные тряпки, расхваливали свои ковры на весь базар, а эльфы неторопливо прогуливались по широким улицам, как всегда, держась особняком ото всех. Людей тут было меньшинство, так было во всех крупных городах Альянса.       Друзья, никогда прежде не видевшие крупных городов, шли, глядя по сторонам и широко раскрыв рты. Взгляды человеческих девушек были устремлены на высокого и широкоплечего Навана с его загорелой, цвета карамели кожи и благородного профиля с орлиным носом. Сам Наван этого не замечал, а вот Алатли — очень даже, и это не могло его не забавить.       — Так много всяких… нелюдей, — выдохнула Итара.        — Торговая точка, — пожал плечами Алатли.       Они решили отдохнуть в таверне, выпить чего-нибудь и снять комнаты на ночлег. Поэтому зашли в таверну под названием «Приют народов». У стойки стояла белая лиса, протирая тряпкой грязные чашки. Посетители уже прилично напились и шумели, перекрикивая друг друга и горланя застольные песни. У стойки краснокожий эльф пытался охмурить полноватую и светловолосую человеческую девушку, и судя румянцу на её щеках и улыбке, которую та старалась спрятать, у него это получалось. Но вскоре к нему подошла грозного вида соплеменница и прокричала что-то на своём языке, и эльф поспешил ретироваться. У окна сидела группа гномов, все в грязи и саже, и недовольно что-то обсуждали, вчитываясь в толстую книгу. Грозного вида големы, громадные и с мускулистыми каменными телами пили раскалённую лаву. Напившийся лесной эльф плясал на столе, выкидывая коленца, а его соплеменники аплодировали ему, громко смеясь. Лысые и уродливые гоблины пели застольные частушки с крайне непристойным содержанием, то и дело путаясь в словах.       — Какое чудесное место, — сказал Алатли, глядя на то, как человекоподобный лис пытался затащить девушку в комнату, предлагая ей различные подарки и украшения, за что оказался облитым сидром.       Путники подошли к стойке. Лиса-хозяйка приветливо улыбнулась, сощурив узкие глаза. Кое-как Наван с Итарой наскребли монеты, и хватило только на ночлег на чердаке, потому что нужно было приберечь деньги на оставшуюся дорогу.       — Скажите, каких местных учёных, которые согласились бы посмотреть на одно моё украшение, вы знаете? — спросил Наван лису.       — Вон гномьи мудрецы сидят. Они знают обо всем, что есть под землёй. Но, увы, не на земле, — ответила странным певучим голосом лиса. — На окраине живут эльфы из холодных земель. Они многое знают о чародействе. Только любят они лишь своих. Быть может, найденный ими в их карманах какой-нибудь подарок их задобрит, как знать? А на главной улице живут человеческие книжники. Они знают о всяких вещах, от которых шерсть встаёт дыбом! Но, сдаётся мне, ума лишились уже давно…       — А кто-нибудь, кто знает про малоизвестные человеческие народы, есть? — нетерпеливо спросил Наван.       — Вон там, в тёмном углу сидит один мудрец, — указала лапой в сторону лиса. — Он знает о том, куда ушли драконы и куда ведут кошачьи тропы. Он знает о землях за морем и о народах, чья память исчезла с лица земли.       Ребята поблагодарили лису и направились туда, куда она указала. Наван понадеялся, что учёного не придётся… задабривать.       Он сидел один за столом, хмуро попивая брагу. Перед ним были разложены древние манускрипты на забытых языках, которые он пытался перевести. Когда ребята подошли к нему, то с удивлением обнаружили, что это…       — Ага. Гоблин. Который умеет читать, — сварливо сказал он, поймав на себе их удивлённые взгляды. — Тийло звать. Специализация: мёртвые языки.       — А мне думалась, что ваша братия… неразумная, — буркнула Итара прежде, чем поняла что сказала и устыдилась своих слов.       — Да-да. Гоблины дикари, гномы шахтёры, големы воины, а эльфы все поголовно маги и лучники, — процедил Тийло. — Вы, люди, всех, кто не похож на вас, низводите до стереотипных образов, искренне веря, не бывает тех, кто в эти образы не вписывается. Эльф не может быть отважным воином, а гном — мудрецом, знающим о магии всё. Зато вы разнообразные. Как же.       — Ладно-ладно, извини, — испугалась тирады Итара. — Я просто удивилась. Мы пришли, чтобы попросить тебя о помощи.       — Сначала оскорбили, теперь помочь просите, — проворчал гоблин, — Если вы хотите денег на раскопки, то уходите.       — Ты не мог бы прочитать, что здесь написано? — спросил Наван, снимая амулет.       Как только учёный его увидел, то его лицо переменилось. Он осторожно взял украшение своими маленькими руками и провёл желтоватыми пальцами по гравированной поверхности.       — Кость благородного дракона, — тихо сказал он. — Причем очень древняя. Я бы сказал, до Эры Людей. Да… узнаю эти письмена. Это язык жителей Дикого Континента. Но они исчезли очень давно…       — Насколько давно? — спросил Наван, побледнев.       — Несколько тысяч лет назад, — сказал Тийло.       Ребята ахнули.       — Но почему его нашли рядом со мной?.. — пролепетал Наван.       — Не знаю, — буркнул гоблин. — Может, те, кто это сделал, что-то хотели сказать тебе. А может, ты действительно потомок этого народа. Они, если верить фрескам и скульптурам, выглядели как ты. Та же переносица, по-эльфийски сливающаяся со лбом, те же узкие раскосые глаза и прямые жесткие волосы. Гм…       — А ты можешь прочитать, что здесь написано? — спросил Наван.       — Нет, их язык давно утерян для нас. Никто не знает ни значения этих иероглифов, ни правил их произношения. Этот народ был вообще очень загадочным. Возможно, они были самым развитым человеческим народом в истории.       Гоблин вздохнул и отхлебнул брагу. Судя по его виду, диалог он больше продолжать не желал. Ребята переглянулись и отошли, и хотели было уйти, как вдруг…       — Алатли, старина ушастая! Как давно мы тебя не видели! — раздались голоса со знакомым акцентом.       К друзьям спешили лесные эльфы, и Наван удивился их виду, поскольку они были одетыми, а одетый лесной эльф — это что-то из ряда вон выходящее. Как и Алатли, они были зеленокожими, черноглазыми и исписанными татуировками.       — А где твоя наставница? Ох и страшная же женщина была, — сказал один из эльфов, хлопнув друга по плечу.       — Отказалась от меня и ушла к другой ученице, — буркнул Алатли.       — Ну, как всегда, — пожал плечами незнакомец. — Наши соплеменницы скорее доверятся женщине из другого народа, чем мужчине из своего.       — Дискриминация повсюду! — поддакнул другой.       — Эй, лисица, неси выпивку нам и нашим друзьям! — крикнул третий. — Накатим же по-старинке, за братию нашу обиженную!       Не дожидаясь согласия, эльфы поволокли путников к себе за стол и усадили их. Вскоре пришла подносчица из горных эльфов и принесла ребятам эльфийскую брагу.       — Неужели я наконец смогу выпить, и никто мне слова не скажет! — обрадованно воскликнула Итара, залпом осушив стакан.       — Какая скромная, а! — рассмеялся один из эльфов, представившись как Ютлан. — Моя мамаша хлестала самогон просто драконьими порциями!       — Моя бабка, как напьётся, так пойдёт отца колотить, — проворчал другой эльф, Рапай. — Сама пьёт каждый день, но мне запрещает. Видите ли, не пристало мне, жены не будет.       — А моя мать меня сама по молодости напаивала, — ухмыльнулся третий эльф, Ёшон.       — Кажется, я понимаю, почему ты покинул свой народ, — шепнула Итара Алатли.       — Ты там сильно на нашу брагу не налегай, — так же шепотом ответил Алатли. — От неё бывают всякие…       — КВА-КВА.       -…побочные эффекты, — договорил Алатли, шокировано глядя на гигантскую жабу, которая секунду назад была Итарой.       — Вы чего с ней сделали, остроухие?! — испуганно закричал Наван. — Да я ваши уши на закуску к пиву пущу!       — Да на утро пройдёт, — пожал плечами Ютлан.       — Да. Ничего страшного, — кивнул Рапай. — Я один раз вообще в таракана превратился.       — Да ты итак похож на таракана, — засмеялся Ёшон.       Наван с отвращением взглянул на эльфийскую брагу и отодвинул её подальше.       — Принесите мне лучше пива, — сквозь зубы попросил он подносчицу. — Нормального, а не эльфовского или какого ещё, — на всякий случай уточнил он.       — Человечьего нет, — улыбнулась эльфийка.       — А что человечье есть? — сварливо спросил Наван.       — Молоко, — ещё шире улыбнулась эльфийка.       Если бы Наван пил, то он бы сейчас поперхнулся. Эльфы хором захохотали.       — Тупые, тупые, тупые остроухие, — процедил Наван, пряча покрасневшее лицо. — Вроде бы человеческий город, а столько… Хорошо, несите что-нибудь, отчего не я не превращусь в жабу или что-то такое.       Эльфийка кивнула и ушла. Через минуту вернулась с гномьим пивом. Оно хоть и было паршивым на вкус, но никаких побочных эффектов, кроме мгновенного захмеления, не вызывало. Вскоре Наван захмелел достаточно, чтобы присоединиться к эльфам в их песнопениях. Он не понимал их странного, тягучего языка, но изо всех сил старался попадать в слова и ритм, чем вызывал приступы истеричного смеха со стороны новоиспечённых приятелей.       — Вот вы, остроухие, такие уроды, — бормотал он, уткнувшись в грудь рассерженной подносчице. — Ну что это такое? А ваши имена? Ириладиэль… Тьфу ты, пока выговоришь…       — Моя жизнь — настоящая беда! — жаловался он, сморкаясь в хвост проходящего мимо лиса. — Я на Празник Любови хотел найти невесту, но они все так шарахались от меня, будто я прокажённый какой-то! А ведь мне так хочется любви…       — Слушай, у тебя такие прекрасные волосы, — восторженно гладил он бороду оторопевшего гнома. — Такие рыжие, роскошные… А вот я всегда мечтал о рыжей! Говорят, в любви вы неистовы! Ах, а как пахнет… печёными яблоками и ягодным компотом! Прекрасно!       — Вот вы, нелюди! Вы думаете, что лучше нас? — угрожающе он надвигался на какого-то голема. — Вот мы, видите ли, приматы такие мягкокожие и круглоухие! Да вы самые настоящие РАСИСТЫ! Ну, чего уставился? Давай, сразимся, как мужчина с мужчиной!       Последнее, что он запомнил — это то, как краснокожая эльфийка грубо прижала его к стене, настойчиво предлагая угостить его выпивкой, а потом удалиться в комнату.       Пробуждение было максимально паршивым. Голова Навана буквально раскалывалась от тупой ноющей боли. Он проснулся и обнаружил себя в крепких объятиях вчерашней краснокожей эльфийки, а его лицо оказалось прижатым к её пышной груди. С минуту он наслаждался этим, нежась в лучах солнца, пробивающихся сквозь оконное стекло, а потом она проснулась, оттолкнула его и начала одеваться. Солнечные зайчики играли на её горячей красной кожи, и таким же красным огнём горели её глаза. Голова её были побрита, оставлен лишь длинный высокий хвост на макушке. Она была красивой, хоть её внешность была и непривычна для Навана, привыкшего к светловолосым румяным девушкам.       — Как тебя зовут? — улыбаясь, спросил Наван. — Я Наван. Из Зелёного Города. Честно говоря, я совсем не помню, что вчера произошло… — он неловко засмеялся, чувствуя, что опять краснеет.       — Послушай, детка, — усмехнулась эльфийка, повернувшись к Навану. — Вчера было здорово и всё такое, но это было лишь на одну ночь. Нам с тобой не по пути.       Она подмигнула юноше и ушла. Наван какое-то время сидел на кровати, не веря своим ушам. Потом едва не завыл в голос.       — Эй, как дела? — спросила Итара. — Ты знал, что в подвале есть бассейн? Давай, спускайся, тебе не помешает принять ванну! Ах, как же там хорошо…       — Ты как, нормально? — обеспокоенно спросил Наван.       — Ты про жабу? Да бери в голову, всё уже хорошо, — махнула рукой Итара. — Хотя снова пить эту бодягу я не буду.       Наван тяжело вздохнул, оделся и спустился вниз. В таверне было на удивление тихо, хозяйка подметала пол, а подносчица вытирала столы. Увидев Навана, она побледнела и убежала. Юноша пожал плечами спустился в подвал и открыл дверь, на которой было написано на всех языках Альянса: «мужчины».       В центре довольно простого помещения располагался бассейн, причем вода там была синей и непрозрачной, напоминающей густой пар. В бассейне плескались малочисленные посетители. По краям стояли бочки с уже нормальной водой, на лавках были полотенца. Наван почти сразу увидел Алатли и направился к нему.       — Мной попользовались и бросили, — пожаловался он другу.       — Добро пожаловать в город, — пожал плечами эльф, намыливая волосы. — Кто это был? Эльфийка?       — Краснокожая, — печально сказал Наван. — Красивая такая… и напористая.       — Пустынная. Они все такие, — кивнул Алатли. — Я потому и ушёл от эльфов. И решил быть с Итарой. Мужчине у нас живётся ой как непросто. Особенно если меньше трёхсот лет.       — Не поверишь, но Итара рвётся к вам по противоположенной причине, — хмыкнул Наван.       Друзья рассмеялись.