Зов народа

      Тьма гудела и казалась живой. Прохлада, столь непривычная после южного зноя, приятно остужала воспалённую от солнечных ожогов кожу. Итара бежала, раскинув руки в стороны и вдыхая ветер, приносящий запахи цветов и выжженной травы, и смеялась, чувствуя себя ребёнком. Ребёнком, бегущим таинственный лес, следуя за котом.       Призрачная фигура кота мелькала далеко впереди, освещая проход и оставляя после себя светящиеся следы. Теперь, избавившись от оков плоти, он был стремительнее ветра.       — Ваше величество, — саркастически протянула начинающая уставать Итара, — не могли бы вы бежать помедленнее?       — Нужно бежать как можно быстрее, если не хочешь застрять здесь, — ответил кот. — А если хочешь выбраться, нужно бежать ещё быстрее. Дорога возникает под шагами и исчезает так же быстро, как остывают следы!       — Ничего не понимаю, — задыхаясь, выпалила Итара.       — Никто не понимает, — загадочно ответил кот.       Как можно быстрее. Как можно дальше. Обгоняя ветер. Обгоняя себя. Легкие разрывало, сердце бешено стучало о рёбра, дыхание перехватывало, пот стекал ручьями. А вокруг была лишь холодная тьма. Насколько глубоко они были под землёй? Быть может, от поверхности их отделяли мили.       — И почему ваше королевское величество решило сунуться сюда? — прохрипела Итара. — И главное, зачем я пошла за тобой?       И правда, зачем? Она этого не знала. Неведомая сила вела её туда, вглубь подземных ходов. Быть может, всё потому, что там был он, её Шустрик. А куда он, туда и она. Ведь он её Шустрик. Её Кошачий Король.       — Случилось то, что должно случиться, — ответил кот. — Я знал, что ты пойдёшь за мной.       — Но это не мой путь! — вскричала Итара. — Не мои тайны! Это Наван должен бежать здесь, а не я!       — Его путь — путь дракона, девочка, — сказал кот, остановившись.       Он обернулся, взглянув на хозяйку своими глазами, похожими на два полумесяца, и, казалось, что в них отражался свет тысячи миров. И тьма рассеялась, ног коснулась тёплая трава, а вокруг раскинулась равнина, освещаемая лишь древними звёздами. Казалось, небо нависало почти над самой землёй, и ничего вокруг не было, только звёзды, трава и ветер. Кошачий Король вновь стал огромным, созвездия запутались в его призрачной шерсти, а голос был похож на гром.       — Взгляни на этот осколок Мифологической Эры, — пророкотал он. — Это странное место, время здесь закручивается причудливыми вихрями. Здесь всё не так и всё по-другому. Здесь мысль сильнее пространства.       — Я в прошлом? — изумилась Итара.       — И в прошлом, и в настоящем, и в будущем. Эй, что это там на небе?       Итара задрала голову и посмотрела вверх. Ей открылось поистине завораживающее зрелище. Среди звёзд и туманностей летали драконы, и их чешуя сверкала ярче солнца. Они кружились в лишь им одним ведомом танце, порой рыча что-то на своём наречии.       Драконы… Они не умирали. Они просто ушли. Ушли вместе с титанами и нимфами, вместе с героями, срывающими с неба звёзды, и морскими королями, затапливающими города. Ушли как часть Мифологической Эры, эры вопиющего всемогущества, переворачивающего пространство и время. Ушли, потому что так надо было.       Драконы были удивительными существами. Расы, населяющие Обитаемый Континент, много веков спорили, являются ли они разумными, как спорили и насчёт единорогов. Но, как сказал Алатли, разум — понятие растяжимое. Драконы и единороги не строили городов и не писали книг, но, возможно, знали больше, чем мудрейшие из эльфов. Впрочем, наверняка этого никто сказать не мог, ведь они не разговаривали, по крайней мере с посторонними. Или не хотели говорить?       Итара стояла на земле, такая крохотная и маленькая, словно песчинка, посреди огромного мира, и смотрела на bestia nobilis, благородных чудовищ, совсем не замечая, что Кошачий Король исчез, тихо уйдя по лунной дорожке, и она осталась совсем одна.       — Ты не принадлежишь этой земле, дщерь, — прорычал один из драконов.       Он кружил над Итарой, и его золотая чешуя переливалась в свете звёзд. Его янтарно-жёлтые глаза были похожи на два жерла вулкана, а крылья могли накрыть тенью на весь город. Когда он говорил, ветер, порождаемый его дыханием, едва не сбивал Итару с ног, а голос оглушал. Но она не боялась.       — Я не герой, и звёзд с неба не хватаю, — честно сказала она. — Я просто иду туда, куда ведёт моя дорога.       — И куда же она ведёт? — прорычал дракон.       — Куда я иду, туда и ведёт! — развела руками Итара. — Она возникает под моими шагами. Это тоже в своём роде всемогущество.       Дракон ничего не ответил, но Итара чувствовала, что её слова ему понравились. Он приземлился перед ней, и один его клык был ростом с неё. Как только его лапы коснулись земли, та задрожала, и Итаре пришлось постараться, чтобы не упасть. И снова ей не было страшно. Отчего — она не могла объяснить. И никогда не сможет.       — Кто ты? — спросила она.       — Старейший из драконов. Главнейший. Благороднейший, — прорычал дракон, оскалив пасть. — То, кто направляет. Тот, кто был первым и будет последним.       — Драконий король, — прошептала Итара.       — Имена и титулы — ваше кредо, сыны и дщери земли. Вас настолько много, что мы устали вас различать. Альвы, люди, гномы. Тысяча народов было и тысяча будет. Мы же бесконечны.       — Может, оно и так, — пожала плечами Итара. — Может, мы и впрямь лишь спички, сгорающие считанные секунды, в то время, как вы — звёзды, переживающие эры. Но ведь именно герой побеждает дракона, так?       — Думаешь меня победить? — прорычал дракон.       И если бы он умел улыбаться, он бы насмешливо оскалился, обнажив смертоносные клыки.       — Я ведь говорю: я не герой. Я просто иду своей дорогой.       — А если я её загорожу?       — Тогда я уберу тебя с пути.       — А сможешь?       Дракон раскрыл пасть, и из неё вырвалась струя обжигающего пламени, которая понеслась прямо на Итару. Но она не чувствовала его жара, и её кожа не покрылась ожогами. Потому что она помнила одну простую истину, как бы невзначай сказанную Кошачьим Королём. Здесь мысль сильнее пространства.       Что делает героя самим собой? Не меч и не броня. Не сильнейшие заклинания и армия фамильяров за спиной. Но безрассудная, непреодолимая вера в себя. И в то, что будет именно так и никак иначе. И сама вселенная подчиняется этой вере. Вот почему один маленький герой может убить дракона. Потому что он попирает здравый смысл. Потому что он и есть здравый смысл.       Конечно, Итара не герой и даже не воин. Но иногда приятно чувствовать себя всемогущей, верно?       — Странно, — сказал дракон, когда огненная струя иссякла. — Странная ты, маленькая и глупая девочка. Может, стоит изучить тебя повнимательней?       Он схватил Итару зубами за одежду и поднял в воздух, подбросив так, что она приземлилась на его хребет и больно ушиблась о его твёрдую чешую. Зверь поднялся в воздух, хлопая крыльями. Итаре пришлось крепко вцепиться в шипы на его шее, чтобы не упасть.       Они поднялись высоко к звёздам, и оттуда открывался вид на древние, пустынные просторы ещё совсем молодого мира, где по первобытным степям и прериям шагали титаны, достающие головой до неба, а в жерлах вулкана и в ледяных пещерах прятались элементали. И, конечно же, таинственные нимфы купались в звёздных озёрах, напевая песни без слов, бессмертные и прекрасные. Говорят, что они пришли с неба, прилетели на упавших звёздах и породили эльфов и людей, которые и по сей день хранят в себе черты жителей звёзд. Оттого их охватывает тоска при взгляде на небо. Оттого невозможно от него оторваться ясной летней ночью.       Долго кружил дракон среди своих сородичей, то пикируя вниз, то поднимаясь высоко, рассекая воздух. Казалось, он совсем забыл о девочке на его спине, которая изо всех сил пыталась удержаться, чтобы не свалиться.       — Начинаю завидовать драконам, — восторженно прокричала она. — Когда так летаешь, то как будто весь мир у твоих ног.       — И с такой высоты вид совсем другой, верно? — довольно прорычал дракон. — Ты начинаешь видеть, как огромен мир. Сколько дорог тебе открыто и сколько тайн и чудес так и дожидаются своего открытия. А ты живёшь в крохотном панцире, лишь изредка покидая его.       — Панцирь мал, и каждый его уголок тебе знаком. А мир огромен и полон опасностей.       — Любая дорога опасна. Это необходимая часть жизни. Герой должен рискнуть всем, чтобы убить дракона. А ты согласна рискнуть? Согласна ли стать Героем?       Итара задумалась, посмотрев вперёд. На севере в свете полной луны сверкала бесконечная гладь океана. Внизу на многие мили простирались саванны, по которым неслись стада зверей, чьи образы и названия ныне давно позабыты. А над ними летали бессчетные стаи драконов, не замечая того, что творится внизу.       Может ли она быть частью этого? Может ли она быть героем, ежесекундно сражающимся с собственными страхами, со здравым смыслом и с самой вселенной? Героем, который заставляет мир играть по собственным правилам? Тут и сражение с драконом — не самая серьёзная битва, и проклятие ведьмы — не самое страшное, что может быть.       — Думаешь, я смогу?       — Ответ знаешь только ты.       Она закрыла глаза. Ответ уже хотел сорваться с её губ.       — Раз, два, три. Вытаскиваем!       Итара закашлялась и открыла глаза, увидев столпившихся вокруг неё ребят. Она лежала в палатке, опутанная красной нитью, конец которой держал Рашпу. Алатли держал дымящийся мешок с травами и читал какую-то мантру. Дым окутал помещение внутри шалаша.       — Как… Что за… — прохрипела она.       — Тихо, — перебил её Рашпу.       Он начертил на ней какие-то руны, которые больно обжигали кожу.       — Как тебя зовут и где ты находишься? — спросил он.       — Я Итара, и я внутри шалаша на Диком Континенте. Хотя сейчас я в этом уже не уверена…       — А во времени?       — Эра Людей, Семнадцатый год правления Королевы-Освободительницы, Месяц Сбора Ягод, кажется, пятое число*. Да что творится-то, что за ритуалы вы тут учудили со мной?       — Демон сновидений, — сказал Рашпу. — Здесь особенно легко попасть в его лапы.       — Чего-чего?!       — Он проникает в твои сны и дарует прекрасные образы и волшебные мечты. И сон настолько тесно переплетается с реальностью, что практически породняется с ней. Тут и опытный сноходец рискует потерять бдительность. Но если ты пойдёшь за ним, если ты только скажешь ему «да», сон обернётся в кошмар, который никогда не прервётся.       Итара поражённо смотрела на эльфа, который уже стёр с неё обжигающие руны и начал освобождать от нитей, которые больно впивались в кожу.       — Значит, никаких драконов не было? — пробормотала она. — Никто не предлагал мне стать героем…       — Героем, который иррациональной верой в себя нарушает суть вещей? — хохотнул Алатли. — Такие герои живут в легендах и забытых эпохах, но никак не в наше время. Да и не стать тебе им. Героями рождаются. И остаются таковыми с пелёнок до глубокой старости.       Когда Рашпу наконец распутал нити, Итара вскочила и выбежала из шалаша. Проход в здании был завален камнями.       — Не расстраивайся, — ласково сказал подошедший Алатли. — Не обязательно хватать с неба звёзды. Можно просто на них любоваться.       — Может, так будет лучше, — буркнула Итара. — Я ведь всего лишь деревенская неумёха. Какие уж тут драконы?       Вскоре всё вернулось на круги своя, и экспедиция занялась исследованиями. Но Итара ещё долго украдкой смотрела на проход, заваленный камнями. И когда камни наконец убрали, решив исследовать тоннель за ними, то её сердце забилось чаще, а ноги задрожали. Помимо воли она всё вспоминала и вспоминала тот чудесный сон о драконах и героях. Пусть она не герой и звёзд с неба не хватает, но она бы хотела стать им. Стать всемогущей, хотела бы прикоснуться к чудесам и великим тайнам, чтобы всё-было по-настоящему, а не вызвано её собственными потаёнными мечтами. Хотя бы ненадолго. Хотя бы на одну ночь. *пятое июля тысяча пятьсот семнадцатого года с момента начала истории людей.