Зов народа

      Итара сидела возле высохшего фонтана, рассеянно разбрасывая лепестки и листья вокруг и читая книжку, лежащую у неё на коленях. Из головы её никак не мог выйти тот сон. Сон про магию, древние тайны и чудеса.       Магия. То, что дарует всемогущество и взамен забирает всё. Так говорила знахарка, предостерегая Итару приближаться к этому ремеслу. Много лет прошло, но её слова всё ещё звучали в голове Итары: «Быть магом — значит отдать все годы своей жизни ради секунды блаженства». Потому-то жители деревни не любили это дело. Они считали, что магия слишком опасна, ненадёжна и нематериальна, чтобы уделять ей хоть какое-то внимание. То, чем занимались деревенский ведьмы и знахарки, было лишь жалкой крупицей чего-то большего.       Но Итара считала по-другому. Герои со страниц её любимых романов были магами, жизнь которых была наполнена чудесами, медиумами, путешествующими в другие миры, созидателями, создающими из ничего, чернокнижниками, сражающимися с демонами из нижних уровней. Они влияли на реальность, влияли на суть вещей и собственные судьбы. Она бы очень хотела вести такую жизнь. Не ради славы, даже не ради могущества. А просто потому, что хотела вырваться из серой, беспросветной скуки сельских будней, где каждый день был похож на предыдущей. Перестать быть беспомощной. Стать кем-то большим, чем она является сейчас.       — И опять ты сидишь в одиночестве, читая свои глупые романы, — раздался задорный голос.       Тень накрыла Итару. Она смахнула цветок, опустившийся на пергаментный лист книжки.       — И совсем они не глупые, — буркнула Итара.       — Ну-ка, дай-ка, — сказал Рашпу, садясь рядом с девушкой.       Он с недоверчивым видом пробежался взглядом по странице.       — «И вышел мудрый волшебник в поле, и поднял он руки, и сказал заклинание на древнем языке голосом певучим, и засиял, и подул ветер…» — прочитал он вслух. — «…вспыхнуло пламя ярчайшее, загорелось ужасное чудовище, оглашая рёвом округу. Тогда пало оно замертво, рассыпавшись пеплом, и люди вышли благодарить волшебника и воспевать его имя…» Ну и бред.       — И совсем не бред! — вспылила Итара. — Читаю, что хочу.       — Но магия совсем не так работает, — мягко улыбнулся Рашпу. — Нельзя так просто вызвать смертоносное пламя. Первый закон магии, или закон равновесия магии, гласит: чтобы что-то получить, нужно отдать, ибо ничто не исчезает бесследно, и ничто не может возникнуть из пустоты. Второй закон магии гласит: нельзя нарушать суть вещей, и это логически вытекает из первого закона.       — А сози…       — Маги-созидатели отдают свои жизненные силы за каждое заклинание, а их восполнить куда сложнее, чем магические силы, — Рашпу вздохнул. — Ты всё ещё уверена, что хочешь этим заниматься?       — Мне это с малых лет твердят. Мол, магия — это тебе не шутки, это опасно. Так что нечего меня тут поучать, я всё и без вас знаю.       — Да что ты знаешь-то?! — взорвался Рашпу, вскочив с места. — Ты всего лишь наивная деревенская девка, жизни не знала, праху не нюхала! * Ничего ты не знаешь, готов поспорить, что ты уверена, что маги только и знают, что орать заклинания и двигать горы, и всё им по плечу, и идут они по жизни с песней! Ты хоть знаешь, на что им приходится идти и чем жертвовать?! Замечала ли ты тени, бегающие вокруг твоего дружка по ночам и тянущиеся к нему? И, уверяю тебя, однажды они дотянутся, как дотягивались до тысячи других таких, как он! Вот она — плата за могущество и эти, чтоб их, чудеса!       Его руки сжались в кулаки, а ногти впились в кожу. Глаза сияли, словно угольки от костра, едва ли не пылая огнём. Итара изумлённо смотрела на тяжело дышащего эльфа, который после гневной тирады без сил сел обратно.       — Да чего ты кипятишься-то? — примирительным тоном спросила она. — Да, я знаю, что жизнь мага — не сахар. И я готова.       — Да прям уж, — усмехнулся Рашпу. — Знаю я таких, готовых. Сбегаете после первой же трудности. Или после десятой. Или сотой. Не важно. Важно то, что вы очень жалеете о своих словах потом.       — Я могла б остаться в своей деревеньке, — вздохнула Итара. — Вышла в за дровосека. Завела б хозяйство. Обзавелась выводком ребятишек. Тогда не было бы никаких таких опасностей и магии. Я прожила б долгую и счастливую жизнь. Но я здесь, в дремучем лесу, полном всяких магических штучек, возле древних развалин. Грязная, голодная, искусанная. Из-за треклятого солнца я похожа на варёного рака. И как же мне сейчас не хватает дождя за окном и камина! Но знаешь, что? Я ни о чём не жалею.       — Значит, мы похожи больше, чем я думал, — рассмеялся Рашпу. — Прости, что накричал. Просто когда-то я рассуждал, как ты. Тоже магию любил, хотел достичь высот. Но однажды мой разум захватила тварь из нижних уровней. Наставница его выгнала, но пришлось за это отдать значительную часть моих мыслей и воспоминаний. С тех пор я завязал с магией.       Итара удивлённо взглянула на эльфа. Его улыбка была какой-то душераздирающе-грустной. Отчего-то ей казалось, что это первый раз за долгие годы, когда он вот так раскрывается, и такого долго не повторится.       — Я просто хотел предупредить тебя, что то, что случилось со мной и Алатли — не самое худшее, — проговорил Рашпу. — Ты ещё молодая, вся жизнь впереди. Охота ли тебе всё время рисковать жизнью и душой?       — Да, — просто ответила Итара.       Он посмотрел в её болотисто-голубые глаза. Она посмотрела в его глаза, цвета вина, светящиеся в тени деревьев. И он понял, что её не остановить. Так когда-то смотрела его наставница. Перед тем, как навсегда уйти в полный опасностей Эхо-Мир.       — Ладно, — хмыкнул он. — Я научу тебя кое-чему. Но сначала посмотрим, что ты из себя представляешь.       Рашпу достал из поясной сумки две повязки. Одну он надел на себя, другую дал ей.       — Надень, и не подглядывай, — сказал он. — Иначе не получится.       Итара сделала, как он велел. Мир погрузился во тьму, и во тьме звучал мягкий, бархатистый голос, похожий на шорох песков и свист ветра.       — Вдохни, и почувствуй, как твёрдая и надёжная Явь и зыбкий Эхо-Мир объединяются в тебе.       Итара медленно вдохнула, представляя, как материя и мысль сплетаются в единый клубок, смешиваются, словно чай и молоко, служа продолжением друг друга и в то же время полной противоположностью. На ум пришёл её домашний котик Шустрик, который в то же время являлся Кошачьим Королём, в шерсти которого сияли звёзды, а глаза горели, словно две луны.       — Задержи дыхание, и почувствуй, как магия струится по твоим каналам, направляясь к кончикам пальцев.       И она представила, как наполняется новыми силами, древними и могучими, и способна свернуть горы и осушить океаны. Как тогда, во сне, окружённая пламенем дракона.       — Выдохни, и сосредоточь её на кончиках пальцев, выпусти из себя.       Итара почувствовала, как из её пальцев вылетела целая стая мотыльков, скорее кружа вокруг неё. Она не видела их, но откуда-то у неё появились воспоминания об увиденном, и это было странно, но здóрово. Значит, вот оно какое — внутреннее зрение, о котором говорил Алатли. Вот, значит, каково это — видеть нематериальное.       — Духи Момента, — объяснил Рашпу, почувствовав, как один из призрачным мотыльков опустился на его палец. — Новички их часто призывают. Когда-то, лет в пятьдесят, я их тоже призвал, и тоже удивился, увидев их с закрытыми глазами.       — Вот он какой — внутренний глаз? — прошептала Итара.       Мотыльки рассыпались в серебристую пыль, растаявшую в солнечных бликах.       — Внутреннее зрение, — поправил её Рашпу. — Обычно не так хорошо развито у людей, как у нас. Твои способности пока слабые, девочка, но я вижу в тебе огромный источник, который нужно ещё пробудить. Ты проводник между материей и духом, потому-то Кошачий Король к тебе и ходит. Мы их называем шаманами, люди — медиумами.       — Медиум?! Я?! — вскричала Итара, вспомнив, что о них писали в книгах.       Медиумы одни из самых могущественных магов. И одни из самых уязвимых. Они способны путешествовать в иные миры и выходить в нематериальный Астрал, заключая договор с духами. Итара — и медиум?! Этому она не могла поверить.       — Да, Ираджи мне что-то такое говорила, мол, Шустрик мой… этот… спиртический зверь, — выдохнула Итара, чувствуя дрожь в коленках. — Как у друидов.       — Друиды, ведьмы, шаманы… всё это лишь ярлыки, — пожал плечами Рашпу. — Переходных состояний куда больше… Впрочем, не буду тебе забивать голову всяким, как ты сказала, спиртизмом, — усмехнулся бывший маг. — Однако я удивлён, что Ираджи на тебя обратила внимание. Правду говорят: эльфийка скорее доверится женщине из чужого народа, чем мужчине из своего.       — Они действительно такие сильные?       — Один из самых сильных ковенов пустыни, а то и мира. Ладно, не отвлекаемся, попробуем другое упражнение.       Итара глубоко вздохнула, сосредоточившись.       — Со вдохом почувствуй силу внутри тебя, — вещал Рашпу. — Задержи дыхание и направь её к кончикам пальцев. Выдохни и выпусти её из себя.       Вдох. Задержка. Выдох. Тепло разлилось по её телу, заструилось по ногам, туловищу, рукам, и нашло выход из кончиков пальцев. Она почувствовала лёгкое покалывание, будто руки затекли. А потом её будто обожгло пламенем. Перед её внутренним взором возник образ мерцающего огонька, светлого и прозрачного, словно солнечный зайчик.       — Это — духовное пламя, или же белый огонь, — объяснил Рашпу. — Старайся думать только о нём и поддерживать в руках, так долго, как можешь. Это кажется скучным, но на самом деле это полезное упражнение. Мастера магии могут поддерживать его сутками.       Рашпу снял повязку, оставив Итару наедине с собой. Она неподвижно сидела на коленях, выпрямив спину, и её лоб покрылся испариной, а на губе показалась кровь из-за того, что девушка её прикусила. Рашпу одобрительно улыбнулся. Девушка была наивной, словно дитя, и обладала дурным вкусом в области литературы, но он едва не отпрянул из-за огромной силы, которую она выпустила из себя, сама не подозревая об этом. Это и был настоящий талант, и такие, как она, запросто могут войти в историю. Если доживут до пика своего могущества. Если смогут обуздать свои силы и амбиции.       Эльф покачал головой. За девушкой нужен присмотр опытного мага. Надо с Алатли поговорить об этом, когда он вернётся. *Праху не нюхал (а) — аналог «пороху не нюхал(а)