Конец зимы

– И желание короля исполнилось, и он прожил много-много лет... Но когда он увидел смерть своего прапраправнука, и он остался один среди высоких стен его золотого замка, он испытал то, чего не испытывал уже очень давно. Дети не двигались, впитывая каждое слово, вылетающее из беззубого рта Старой Нен. Санса хихикнула, увидев, что старушка все еще предпочитает драматические паузы. – Что? – спросила Ширен, на коленях которой сидел мальчик с раскрытым ртом. – Страх, мое милое дитя. Ужасающий страх. – Но у него было все, чего он хочет: золото, вечная жизнь и слава, – сказала веснушчатая девочка с косой. – Почему он боялся? Маленькая публика вокруг нее кажется с ней согласилась. – Потому что все прошло, а он остался. Он боялся, потому что не было никого, кроме него и его воспоминаний. Худшее, что может случиться с человеком, это не смерть, а жизнь... И память. Человек, в чьем распоряжении был весь мир, все богатства, о которых можно мечтать, тысячи армий, послушные его воле, любовь самых прекрасных женщин его страны... И он не мог этим наслаждаться... Почему, спросите вы? Потому что он был обречен вспоминать... И вспоминая, сожалеть... Воспоминания такие же предательские создания, как русалки, что завлекают моряков в моря, маленькие мои... Прежде чем человек успевает понять, что происходит, он уже тонет в океане печали и горестей... И у короля их было премного... И он понял, что обречен... – голос Старой Нен начал затихать, и ее веки опустились. Санса перестала пить чай, слушая последнюю часть сказки, пока рассказчица не уснула. Даже после сравнительного затишья последних лет, ей все равно еще нужно было время поверить, что надежда на будущее и твердость настоящего достаточно крепки, чтобы пересилить внезапный удар из прошлого. Иногда только ее воспоминания были ее компаньонами по ночам. Воспоминания, что словно бешеные псы, гонющиеся за ней, что не давали ей уснуть, заставляли чувствовать свою вину перед теми, кого она любила, но больше никогда не могла обнять, о том, чего у нее больше не было, и то,кем она больше не была. Было так легко погрузиться в воспоминания... Особенно в плохие. – Пей чай, пока не остыл наконец. Ты хоть что-нибудь сегодня ела? Сознание Сансы вернулось в настоящее благодаря раздраженной Оше, что сидела напротив нее, закусывая кашей. Она оглянулась и увидела, что Старая Нен тихо храпела, игнорируя жалобы разозленных детей, уже начавших поднимать. – Ой, ну опять! – протестовал один из них. – И это конец? Что за скучная сказка! Ширен, почитай нам! Настоящую историю! Про битвы! Ширен подавила смешок и встала, держа ребенка на руках. Остальные пошли за ней, как кучка цыплят, скорее всего в библиотечную башню, оставляя Сансу и Ошу одних в кухнях, кроме готовящихся к пиру слуг. Санса пришла сюда ранее проверить их работу, но Оша уговорила ее остаться и поесть. Вскорости Винтерфелл будет переполнен незнакомцами, и кто знает, когда еще им представится возможность насладиться едой в тишине и покое. Кухни были самым теплым местом Винтерфелла. Во время самых крепких морозов было удобнее есть там, или просто проводить там время. Они были предпочтительнее залов. Всегда горел огонь, и здесь было ближе к горячим источникам, что бежали в стенах замка, согревая их. Мейстер Аллерас неоднократно хвалил ум, с которым было сконструировано здание. «Архитектурный шедевр», – говорил он. «Самое впечатляющее сооружение в Семи Королевствах» Санса никогда не задумывалась об этом раньше. Для нее Винтерфелл был чем-то, что существовало всегда, постоянное и сильное, как скалы или реки, не что-то рукотворное. Здесь ей было легче, потому что все было на своем месте. «За исключением лорда этого Архитектурного Шедевра». – Что если король сочтет оскорблением его отсутствие? Это его долг, как лорда Винтерфелла. Я думала, он будет рад снова видеть короля. Ты сказала мне, они ладили, когда сражались вместе... – Никогда я такого не говорила, – закатила глаза Оша, услышав, что девочка снова начала жаловаться. – Но маленький лорд был доволен, что король позволил ему наказать тех предателей... Сансе понадобилось много месяцев, чтобы набраться смелости и спросить брата, как они поступили с пленными Болтонами. Оказывается, в наказание входило поедание Лохматым Песиком частей тела предателей, пока те еще были живы и кричали. Она подумала, что такой конец подходит этим чудовищам. Но нехорошо было об этом сейчас думать. – Я думала, он будет хотя бы чтобы встретить дядю. Ее храбрый, смелый дядя. Мысли о Бриндене Черной Рыбе Талли всегда заставляли ее улыбнуться. Если на свете и существуют настоящие рыцари, то он один из них. Он сбежал от Ланнистеров, проплыв под воротами Риверрана, и сумел объединить Братство без Знамен и рыцарей Вейла под флагом Станниса Баратеона. Она помнила, как Черная Рыба ворвался в Орлиное Гнездо, одержав победу над ее тюремщиком. Потому что он был ее тюремщиком, как бы ему не нравилось себя называть. Мизинец был худшим, самым опасным человеком, что она встречала. Что-то жуткое и гнилое было в нем. Для всего мира он был фокусником, умевшим делать деньги, но когда они были одни, он снимал маску, и то, что скрывалось под ней, ужасало ее. «На что он мог пойти». Что было хуже всего, это его постоянное влечение к ней. Она чувствовала на себе его взгляд, даже когда его не было рядом, как он смотрел на нее, хотел ее. Он снова и снова пользовался своей позицией «защитника». Ей внушали отвращение его прикосновения и поцелуи, но она не могла их оттолкнуть, позволяя ему делать, что он хочет, глядя со стороны, словно это был кто-то другой. Его поступки становились все более дерзкими, но этот расчетливый человек не мог позволить желаниям взять верх над его амбициями. Планы, что он имел на нее не позволяли ему зайти слишком далеко. «Твое девичество – самый ценный товар», – шептал он ей на ухо, водя руками вверх и вниз по ее телу. Она как можно крепче сжимала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, с ужасом думая, что случится, когда она больше не будет ему нужна. Он говорил о ее свадьбе с Гарри Наследником, подразумевая его расправу над бедным Робертом. Он уже со столькими расправился. Она все еще помнила крик Лизы Аррен, когда он вытолкнул ее в Лунную Дверь, сразу же после того, как та призналась в абсолютной преданности ему. Санса была потрясена последним признанием тети. Это было преступление, в котором не были виноваты Ланнистеры. Убийство Джона Аррена, событие, что положило начало кошмару, в который превратилась ее жизнь. Все началось с этих двоих. Он сказал, что всегда любил только Кэт, ее мать. «Неужели любовь превращает людей в такое?». Когда Санса узнала об участии Мизинца в убийстве ее отца, она несколько раз подумывала убить его во сне. Ее любящий отец ни шел ни в какое сравнение с этим падальщиком. В такие времена она желала, чтобы у нее была храбрость Арьи. Ее сестра никогда не сдалась в такой ситуации без борьбы. Санса начала уставать от притворства и манипуляций. Она чувствовала, что задыхается, ей тесно в его присутствии. Он медленно убивал человека, которым когда-то была Санса Старк. Но ее дядя успел освободить ее вовремя. Она никогда раньше не видела его, она была другим человеком с другим именем и другими приметами, но он узнал ее сразу же, как взглянул на нее. «Ты ведь малютка Кэт, верно? Ты совсем как она... Только волосы... Мне так жаль, малышка...» И это сорвало ее. Гнев, горечь, печаль и страх, что она прятала в себе, вырвались наружу потоком, когда она заплакала. Она бы упала, если бы он не подхватил ее. «Теперь ты в безопасности. Я обещаю». И он сдержал слово. Он вернул ее домой. Он был частично разрушен, и это разбило ей сердце, но это был дом. Король Станнис дал ему разрешение сопровождать ее, и у них было много времени для разговоров по дороге назад. Путешествие морем было быстрым и прошло без происшествий. Стало спокойнее, когда король получил поддержку от железнорожденных, благодаря союзу с Ашей Грейджой. Санса рассказала дяде все, что она перенесла от львов, псов и пересмешников. Бринден Талли был в ярости. Он бы казнил Мизинца перед тем как покинуть Орлиное Гнездо, если бы король твердо не приказал сохранить ему жизнь для допроса. Но в любом случае, теперь ей не приходилось терпеть его присутствие, и она могла полагаться на короля Станниса Баратеона, что тот устроит Мизинцу трудные времена, как сказал ее дядя. Потом настало время Черной Рыбы рассказать его историю. Он рассказал о бедах ее матери: как она страдала вдали от детей, как она делала все, что могла, чтобы снова собрать их вместе, даже пошла против Робба, освободив Цареубийцу. Ей было больно все это слышать. Кроме того, Санса с беспокойством чувствовала, что он рассказывает ей не всю историю. «Теперь она покоится с миром, и это все, что имеет значение. Помни, какой она была, дорогая» было его единственным ответом на ее вопросы, и она с грустью подумала, что так и следует поступить. Он рассказал ей, как неожиданно обрел союзника в короле. Последний Баратеон завоевал его уважение и преданность, и он уничтожал врагов твердой решимостью и блестящей стратегией. Он уже выбил Винтерфелл из кровавых рук Болтонов, несмотря на все, что играло против него. И как говорится, Север Помнит, и он последовал за ним. Тем временем Бринден и люди Братства сожгли Близнецы дотла, не оставив ни одного Фрея. В итоге Баратеон и Талли объединили силы и захватили Риверран, освободив ее дядю Эдмара. Санса с восторгом слушала эту историю, совсем как когда Старая Нен впервые рассказала ей о несчастьях Флориана и Джонкиль. Когда Санса различила вдали очертания Винтерфелла, ее волосы уже вернули себе ее природный оттенок, и они с дядей глубоко привязались друг к другу. После того как она так долго убеждала себя никому не верить, было хорошо ощутить, как внутри постепенно исчезает немота. Больше того, он был семьей, и по этому она скучала больше всего. Когда она обняла Рикона, она осмелилась понадеяться, что может когда-нибудь и Арья с Браном найдут дорогу назад. Воссоединившиеся брат и сестра, их двоюродный дед и двоюродный брат Роберт провели несколько дней вместе в Винтерфелле, но слишком быстро пришлось Черной Рыбе уезжать. Только тогда он сообщил ей, почему Станнис Баратеон позволил ему сопровождать ее. Она с самого начала подозревала, что это был не просто акт доброты. Его настоящей задачей было привезти принцессу Ширен в самое безопасное в то время для Баратеонов место в королевстве – в Винтерфелл. Королева Селиса пала жертвой чахотки и некоторое время назад скончалась, так что это казалось самым осмысленным решением. И все же, она не могла не удивиться, что король поручил задание столь важному союзнику как Бринден Талли, отправляя его от битв так надолго. Словно прочитав ее мысли, ее дядя ответил: «У отца есть долг следить за своими детьми, а у старика есть право знать, что ему еще есть за что драться». Она не была уверена, что поняла его объяснение. Возможно, когда все кончится, он разъяснит ей подробнее. Стена, несомненно, не была местом для маленькой девочки. Сообщали о хаосе и бунтах. Она наивно полагала, что Джон Сноу будет в безопасности в нейтральном ордене, которым был Ночной Дозор, вдали от войн, но он принял смерть от руки собственных братьев по клятве. Ширен позже рассказала ей, что Призрак остался жив, и он остался с леди Мелисандрой. Существо повсюду ходило за Красной Жрицей после того, как та сожгла предателей, которые замыслили бунт против своего командира, так, словно был благодарен за правосудие. Прежде чем отправиться на юг, дядя сообщил, что король особенно просил ее присмотреть за его дочерью, пока он будет занят войной. Она ощутила странную гордость, и попросила дядю заверить короля, что они с Риконом сделают все возможное, чтобы принцесса жила в безопасности и комфорте. Но было больно смотреть, как уезжает Черная Рыба. Он сказал, что несмотря на все, чего достиг Станнис Баратеон, на юге еще достаточно было сильных врагов, которыми следовало заняться, прежде чем сесть на Железный Трон. Когда это было? «Четыре, пять лет назад?» Cансе понадобилось несколько секунд, что она смотрит в пустую чашку, не зная, куда именно подевалось содержимое. Место, что ранее занимала Оша, теперь пустовала, и она даже не заметила, когда та ушла. Боги, ей надо перестать это делать! Из-за беспокойства она позволяла мыслям забраться слишком далеко. «Я не стану такой, как король в сказке Старой Нен!» Не было смысла думать о прошлом. Все было хорошо и все готово. Она столько сумела, имея столь немногое. Пусть приезжают король и все остальные! Не о чем беспокоиться. Даже Рикон в конце концов вернется домой. Санса встала и подошла к раковине с чистой холодной водой на столе, и умыла лицо и шею, словно смывая тревожные мысли. Кто-то протянул ей полотенце, и она вытерла им лицо и глубоко вздохнула. Подняв голову, она увидела улыбающуюся ей Ширен. Откуда она пришла? На девочке было красивое платье в черном и золотом цветах ее дома. Ткань была дорогим подарком лорда Вимана Мандерли, и девушки провели много вечеров, готовя платье для принцессы, разговаривая и распевая песни. Санса внезапно вспомнила, что вскорости они будут разделены расстоянием между Королевской Гаванью и Винтерфеллом. Внезапно молчание и пропажа Рикона стали понятнее. Скоро Ширен не будет рядом, и их привязанность друг к другу, приятное времяпрепровождение вместе станут еще одним воспоминанием. – Все хорошо, Санса? Я встретила в коридоре Ошу, и она сказала мне поговорить с тобой. Сказала, ты сегодня невозможна. Сансе пришлось согласиться с последним предложением. – Ничего. Честное слово. – Я говорила тебе, тебе не о чем беспокоиться. Мой отец будет доволен приготовлениями, даже если он этого тебе не покажет. Он никогда не любил пышность и показуху. Санса не могла не рассмеяться. – С трудом назову нынешний прием пышным. Уверена, на Драконьем Камне он привык к большему, чем будет здесь? На этот раз рассмеялась Ширен: – Нет, нисколько. Я серьезно. Его не волнуют такие вещи. Никогда не волновали. На самом деле он назвал бы это легкомыслием. Если я достаточно хорошо его знаю, он будет больше впечатлен работой, что ты сделала, собирая и организовывая запасы во время зимы. И что Рикон, хоть и настолько молодой, поддерживал простой народ и хранил мир для короля. И перестроенные укрепления впечатляют. Оша сказала, замок был наполовину в руинах, когда отец был здесь в последний раз. – Теперь он король. Он должен быть встречен как полагается королю. Я только хотела бы, чтобы у нас было для этого были все ресурсы. И здесь были другие лорды. Все от Стены до Перешейка ехали в Винтерфелл, чтобы присягнуть королю в верности. Некоторых встретили с искренней радостью, как девушек Мормонт и Элис Кастарк с мужем. Некоторые были настоящими союзниками, такие как Мандерли и горные кланы. Но рядом с некоторыми было неловко, с теми, кто еще недавно помогал Болтонам, и перешли на сторону Станниса Баратеона только когда в его победе не осталось сомнений. Были такие как леди Дастин, терпеть которую приходилось лишь ради мира и спокойствия. Женщина приехала днем раньше, и смотрела она на Сансу с такой напряженностью, что показалось, не могла ли та быть на нее за что-то сердита. С другой стороны, она выглядела, будто увидела призрака, когда ей представили Рикона. Санса не собиралась позволять таким, как она свысока смотреть на ее род и считать их слабыми. «Винтерфелл должен выглядеть как можно величественнее и крепче». Новый лорд-командующий Ночного Дозора, Эдд Толлетт, прислал ворона, сообщающего, что они с леди Мелисандрой прибудут к ним. Санса с любопытством ждала женщину. Ширен говорила о ней со смесью благоговения и трепета. «Она думает, отец – избранник ее бога. Она весь Драконий Камень в этом убедила. Кроме него самого, я думаю» Может быть жрица была права. Ведь король Станнис пережил голод, холод и драконов, и это одно было чудом. Стража, что приехала с Ширен со Стены была безгранично предана богу огня. Они пытались увлечь своей верой людей в замке, поговаривая о вырубке древних чардрев. Но Рикон этого не позволил, пригрозив отрубить голову любому, кто заговорит при нем о религии. Но ее мысли прервались внезапной паникой в коридоре. – Король! Король едет по дороге! – прокричало снаружи несколько голосов. «Наконец-то!» Санса и Ширен обменялись радостными взглядами и взялись за руки. Старая Нен спала у огня. Ничто не могло ее разбудить, когда она засыпала, сама Стена могла рушиться рядом с ней, и она все равно бы спала. Они прошли по коридорам во двор, по дороге встретив Ошу. Это было ясное бесснежное утро, и собрался весь Винтерфелл. Санса с Ширен заняли места впереди всех, с Ошей сразу за ними. К ним присоединились мейстер Ареллас, неприятная леди Дастин и некоторые другие лорды, что успели подъехать. Через открытые ворота замка вдали можно было видеть еле различимые точки, постепенно превращающиеся в очертания мужчин верхом на лошадях. – Это лорд Рикон! – крикнул кто-то. «Что?» Санса могла различить несущихся во весь опор всадников. Она издалека узнала непослушные рыжие волосы брата, казалось, он несет какой-то груз. Чувствуя, как все внутри заливается льдом, она узнала безжизненное тело Роберта на спине лошади Рикона. Она прижала руки ко рту, словно пытаясь остановить рвущийся из нее крик. Всадники подскочили к воротам, создавая суматоху. Только тогда во втором она узнала дядю. Он спешился и принял в руки бесчувственного Роберта. Она подбежала и попыталась задать внятный вопрос. – Дядя! Что... когда... Что?! – Я же сказал, она вот такой и будет, – сказал Рикон так, словно ее ужас утомлял его. Мейстер Аллерас, нужна ваша помощь. На его мехах были красные пятна. – Это кровь? – спросила она, и ее зрение помутилось. Лорд Винтерфелла проигнорировал сестру, спешиваясь с лошади, принял Роберта, перекинул его через плечо, словно мешок картошки и понес в замок, за ним шли любопытствующий мейстер и плачущая принцесса. Санса с Ошей беспокойно переглянулись, и одичалая пошла сразу за ними. Санса собиралась сделать то же, но ее остановил дядя, взяв ее за руки. – Нет, милая, не о чем плакать. Роберт в порядке, он просто... Без сознания. Мне нужно, чтобы ты осталась здесь и встретила короля, как хорошая хозяйка. Он скоро прибудет, – спокойно сказал он, словно стараясь успокоить напуганного ребенка. – Могу сказать, что он вовсе не позабавлен поведением твоего брата. – Но дядя... Что случилось? У Рикона кровь... – Это не его. Поверь мне. Роберт будет в порядке. Твой брат в порядке. Мне только надо переговорить с ним, прежде чем он снова встретится с королем, – он поцеловал ее в лоб и пошел внутрь, оставив ее задыхаться от вопросов. Она повернулась как раз когда в ворота начали въезжать рыцари, ее сердце забилось быстрее. «Мать, дева и старица, что натворил Рикон?»