Конец зимы

Роберт Аррен нежился в постели, завернувшись в теплые одеяла и положив больную ногу на подушку. Мейстер Аллерас заново перевязал ее недавно. Эхом отзывалась счастливая болтовня служанок Сансы, он ожидал их появления, когда пожаловался своей кузине, как мало она о нем думает. Как он и предполагал, в ответ на это она переселилась к нему со своими служанками, чтобы работать в его комнатах. Они сидели у огня и вышивали, шили золотыми и темными нитями плащ с оленем Баратеонов. Ширен же помогала будущей королеве со свадебным платьем, хотя Роберт никак не мог понять, зачем тратить столько сил и времени на то, что будет разорвано во время провожания в постель. Он хотел видеть лицо Сансы, когда это случится. Все было бы великолепно, если бы они не пригласили сира Джендри сидеть с ними и пить чай. Рыцарь должен был считать себя счастливчиком, что это за Ширен ему приходится приглядывать. Его брат по ордену, сир Деван, имел куда менее приятное задание – сопровождать короля. Ширен всегда заботилась о своем рыцаре, вечно предлагала ему угощения или звала посидеть с ними, вместо того, чтобы стоять снаружи. Проблема была в том, что рыцарь был довольно симпатичным парнем, и Роберт предпочел бы, чтобы он скрылся с глаз, прежде чем кто-нибудь из девочек начнет их сравнивать, не в пользу Роберта. Но было слишком поздно. Женщины явно были им очарованы, пялились на него и хихикали. Последний час он развлекал их историями про печально знаменитую Арью Старк. Оказывается, она сбежала из Королевской Гавани, переодевшись мальчиком, и они вместе шатались по Речным Землям, пока не разделились. Роберт много слышал о ней в прошлые годы, и по его мнению, она была еще хуже, чем Рикон. Стерпев полдня, в течение которого никто не обращал на него внимания, Роберт решил, что пришла пора снова начать жаловаться, хотя он не чувствовал никакой боли. Но к чему тогда ломать ногу, если этим потом не воспользоваться? Ширен немедленно бросила вышивание и начала поправлять его одеяла и подушки. Она была одета в темное платье, а ее волосы падали на спину мягкими волнами. Так нравилось Рикону, вспомнил Роберт. Она присела рядом с ним на кровать и попросила одну из служанок принести из ее комнаты доску для кайвассы. Тут Санса решила всех отпустить и отправиться проследить за приготовлениями к ужину. – Я оставлю вас на попечении принцессы, лорд Аррен, – сказала Санса с легкой насмешкой в голосе. – Надеюсь, вас это устраивает. Это очень даже его устраивало. Но она хотела играть в кайвассу! Она поставила доску на матрас между ними. Усердный сир Джендри поставил рядом с ними стул и принялся смотреть, как они играют. – Клянусь, Ширен, не могу даже сказать, насколько же эта игра скучная, – снова пожаловался Роберт, проиграв в третий раз. – Это потому что ты не пытаешься даже выучить правила. Намного легче, когда их знаешь, – Ширен улыбнулась. – Тогда это весело. Какими бы хорошими друзьями они не были, они не всегда разделяли мнение о том, что было весело. Например, она считала, что весело целыми часами играть в кайвассу, читать или писать. И Роберт с Риконом по-настоящему объединялись, когда она слишком погружалась в одну из своих книг, чтобы обращать на них внимание. Однажды, когда они устали от ее односложных ответов, нетерпеливый кузен Роберта вырвал книги из ее рук и поднял высоко над головой, чтобы она не смогла достать. – Что в ней такого интересного? – спросил он. – Она очень интересная. Она про детей леса. Отдай ее, пожалуйста, – сказала она, протягивая руки к книге. Рикон бросил книгу ему, и некоторое время они развлекались, глядя, как она пытается выхватить книгу, но все ее попытки были тщетными, потому что они оба были выше нее. – Вы сумасшедшие? Отдайте немедленно! – она наконец сумела вырвать старый пыльный том из лап Рикона и прижала к себе, словно новорожденного ребенка. – Он незаменим! – воскликнула она, прожигая их взглядом. Это было очень редкое зрелище, хотя и очень забавное, видеть, как такая хорошая девочка как она, так взъярилась. Роберт усмехнулся воспоминаниям. – Понимаешь, невозможно выучить все эти правила, потому что их так много, и именно поэтому это так скучно, – простонал он, проклиная чертового мейстера за то, что он научил ее этой игре. – Мы могли бы выйти наружу, – вздохнул он. Уже четвертый день не было снега. Казалось, что долгая зима наконец-то заканчивается. Из окна Роберт видел, как люди наслаждаются горячими ключами, как просто прогуливаются снаружи. Он видел, как люди развлекаются, устраивая соревнования по метанию молота между одичалыми и людьми короля. А он застрял в кровати из-за того, что Лохматый Песик такой прожорливый ублюдок! – Это все Рикон виноват! – сердито воскликнул он. – Ему следовало бы запереть эту тварь на псарне! – Вот уж нет! – нахмурилась Ширен, словно сама такая мысль была невозможна. – Лохматый Песик обидится, если его запрут. Он такой милый, – улыбаясь, сказала она. – Милый? – хором переспросили Роберт и сир Джендри, выглядя одинаково ошеломленными. – Я не назвал бы милым лютоволка размером с быка, – улыбаясь, сказал принцессе белый плащ. Роберт тоже бы не назвал. На самом деле, когда он впервые увидел животное, у него случился самый кошмарный припадок, какой только был. С тех пор они с этим чудовищем предпочитали сохранять уважительную дистанцию. Волк был слишком похож на своего хозяина, чтобы относиться к Роберту с хоть какой-то учтивостью, поэтому он просто держался от него подальше. – Честное слово, она совсем как Рикон, когда дело доходит до этого зверя. Кстати, ты сегодня его видела? – Лохматого Песика? – бесстрастно переспросила она, расставляя фигурки на доске. – Нет, – усмехнулся он ее наигранному равнодушию. – Моего очаровательного кузена. – Я... Видела его раньше. Он... Рубил дрова во дворе, – ответила Ширен, залившись краской. В последнее время Рикон постоянно или рубил дрова, или учил мальчиков обращаться с мечом, или что угодно еще что-то столь же утомительное, словно старался сам себя вымотать. Поэтому Роберт не был удивлен, когда в день прибытия короля Рикон ворвался в его комнату и выпихнул его из постели еще до рассвета, заявив, что они отправляются охотиться. Последнее, что помнил Роберт, прежде чем провалиться во тьму – как разрывается темная шерсть оленя, которого он выслеживал. Это было так на хрен нечестно. Он едва по пальцам одной руки мог пересчитать, когда он ловил хоть что-то приличное на охоте. И каким бы роскошным трофеем мог быть этот олень! Он был даже больше того, которого убил Рикон. Он мог бы хвастаться Лианне Мормонт во время приветственного пира. Роберт уже собирался удивить ее своим умением танцевать – он тренировался вместе с Ширен каждый вечер уже месяц, высокомерная кошка больше не смогла бы над ним смеяться. И теперь у него была бы эта великолепная добыча, которой можно было бы хвастаться. Он был так погружен в свои мысли, готовясь вонзить копье, пытаясь не спугнуть зверя, когда вдруг выскочил Лохматый Песик и сбил его наземь. Казалось, что очнулся Роберт в каком-то другом мире. Рикон и Ширен странно себя вели, мерзкий Лохматый Песик был заперт в комнате своего хозяина, а Санса выходила замуж, да не за кого-нибудь, а за короля. Все, что помнил Роберт о Станнисе Баратеоне, это человека, который недовольно на всех смотрел, постоянно такой злой, словно кто-то оскорбил его род или украл его любимую лошадь. Матери он точно не нравился. – Этот невыносимый человек станет воспитывать моего сына только через мой труп! – кричала она на отца за несколько дней до его смерти. Высокий и мрачный, его величество точно был ужасно скучным. Какой еще король откажется носить корону, только темные меха и доспехи, которые никак не выделяли его в толпе среди других людей? – Вы еще живы, лорд Аррен? – с таким изумлением спросил он, когда несколько дней назад Роберт приковылял на заседание совета, как будто Роберту живым было быть не следует. Не то чтобы Роберт хотел приходить, но дядя Бринден его заставил. "Мог бы чему-нибудь поучиться", – сказал он. А чему учиться? Как спать с открытыми глазами? Задача по разбору беспорядка, который случился из-за войны и зимы, была скучной и неблагодарной. Теперь, когда враги были повержены, союзники не могли придти к согласию, какова их доля в свалившихся на них хлопотах.Северу следовало укрепить границы и клятвы знаменосцев. Некоторые говорили, что одичалых следует отправить назад за Стену, другие говорили, что их следует заставить надеть черное. Какой-то Тормунд Великанья Смерть хотел поселить своих людей на Даре, но Лорд-Командующий Толлет настаивал, что эти земли принадлежат только Ночному Дозору. И все хотели заполучить Дредфорт, и никто не признавался, что помогал Болтонам в их предательстве. Король торопился вернуться в столицу, но не раньше, чем устроит все к его удовлетворению. Он с еле сдерживаемым раздражением выслушивал подданных, с трудом сохраняя терпение. Красная Женщина стояла рядом с ним, тихая, как тень, прислушиваясь к всему. Они казались очень близкими друг другу. Когда бы его величество не начинал выглядеть так, будто готов всех вокруг передушить, она склонялась к нему и что-то мурлыкала, от чего он хмурился еще крепче, но, казалось, собирался с терпением. Она несомненно была самой красивой женщиной, какую только видел Роберт, хотя ее присутствие было несколько нервирующим, совсем как те огромные соколы, что населяли Копье Великана. Как бы великолепны они не были, Роберту всегда было неуютно, когда он их видел, словно они в любую минуту могли схватить его когтями и унести. Но она была неземной женщиной, и Роберт бы солгал, если бы сказал, что не пытался себе представить, как она выглядит без этого своего красного платья. Но от нее исходили волны превосходства, на лице была постоянная удовлетворенная усмешка, словно она добилась чего-то, что давно спланировала, и Роберту это не нравилось. Она никогда не присоединялась к ним на пирах, и служанки, приставленные к ней, заверяли, что она и не прикасается к еде, которую приносят ей в спальню. А ее постель всегда была заправлена так аккуратно, словно она никогда на ней не спала. Роберт все это знал, потому что за все эти годы выучил, как выгодно сохранять дружеские отношения с девочками-служанками Винтерфелла. Если в первые годы он их не выносил и швырял в них разные вещи, то со временем выучил, какими милыми и услужливыми они могли быть, если к ним хорошо относиться. Ему нравилось рассказывать им, что он такой же лорд, как и Рикон. "Хозяин замка в небесах". Оша дразнила его, поговаривая, что если так продолжится, среди детей будет носиться маленький Роберт Сноу. Роберту было плевать. На самом деле, эта идея была довольно приятной, показывала, что он мужчина. Он бы позаботился о своих бастардах, как великий Эддард Старк позаботился о своем. Санса отчитывала его, говорила, что однажды он станет толстым пьяницей, как Роберт Баратеон, если не изменится, но Роберт не был против. По крайней мере, прошлый король был интересным, совсем не такой, как его брат. Станнис Баратеон был слишком мрачен, чтобы вызывать любопытство Роберта. От одного его присутствия даже храбрецы начинали чувствовать себя неуютно. Рикон и Черная Рыба видели его в бою, и они соглашались, что он был яростным воином, столь же умелым и сильным, как и безжалостным. Роберт не мог себе представить, чтобы такая ханжа, как Санса, могла стать женой такого человека. Неожиданность всего этого дела изумляла. Рикон никак не предупредил свою сестру. Но если она и была хоть как-то расстроена, она никому не дала радости увидеть это, и тщательно старалась выглядеть веселой. Она не забросила свои ежедневные обязанности, только добавила к ним приготовления к свадьбе. Но тем не менее, празднества должны были быть скромными. За последние три дня Роберт стал свидетелем многих переговоров Сансы с мейстером Аллерасом касательно приготовлений к церемонии. Они снова и снова обсуждали такие банальности, как рассадка за столами или невозможности отказаться от певцов. "Нам придется отказаться от дополнительных поставок из Белой Гавани" было ответом почти на все их проблемы с ценами. Чтобы сохранить побольше монет, было решено провести церемонии благословения Старых Богов и Владыки Света в один день, одну за другой. И насколько Роберт знал, Ширен была всем этим очень довольна. – Не хотите ли сыграть, сир Джендри? – тихо спросила Ширен. – Я могу вас научить, если хотите. – Благодарю вас, принцесса, – ответил рыцарь. – Но мне кажется, что это слишком трудно, и слишком похоже на войну, – нахмурившись, он посмотрел на нефритового цвета доску и резные фигурки работы дорнийских мастеров так, словно они были повинны в каком-то преступлении. Роберт и раньше видел такие странные взгляды, на других лицах. Даже Рикон иногда вот так сидел и смотрел в пустоту,с таким же затравленным выражением лица. Роберт вырос в том же мире, полном войны, как и все они, но он никогда не видел его самой уродливой стороны, и от этого ему казалось, что он что-то пропустил. Его отец был человеком, за которым следовали и которого уважали все, в том числе отцы Рикона и Ширен, благородным человеком, командовавшим воинами в битвах, как часто напоминал ему Черная Рыба. "Ты позоришь своего отца", – говаривал он Роберту, когда тот был маленьким, когда они встретились у Лунных Врат. Роберт никогда не ступал на поле боя, он избежал зрелища кровавой бани, не получив ни шрама. Иногда он задумывался, не поэтому ли Рикон и сир Бринден были так злы по отношении к нему, но он не мог понять, презирают они его за это неведение или завидуют. Чаще чем следует Роберт думал, что он счастливчик. Ширен с извиняющимся видом посмотрела на рыцаря, словно сказала что-то оскорбительное, и Роберт про себя поблагодарил сира Джендри. Теперь она долго ни к кому не будет приставать с кайвассой. Это был шанс Роберта. – Думаю, пришло время музыки, – радостно предложил он. – Медведь и прекрасная дева всегда меня радуют. Лорд Долины обожал музыку и песни. – Не может же милорд ожидать, что принцесса споет эту песню! – сир Джендри уставился на Роберта, словно тот отрастил вторую голову. – Но это моя любимая! – недовольно заныл тот. Он мог требовать любую песню, какую захочет. Ширен была ему это должна. Это ему приходилось терпеть, как визжали ее инструменты, когда она только училась играть. "Хвала богам, она бросила лютню!" – Как насчет "Ярость жжет"? – раздался глубокий голос из-за их спин. Рикон стоял, оперевшись о дверной проем. Как давно он здесь был? Роберт часто удивлялся, как ему удавалось так тихо передвигаться, будучи такого размера. "Совсем как Лохматый Песик". И как Лохматого Песика, его кузена можно было назвать только дикарем. Но к неудовольствию Роберта, он вырос в красивого малого: постоянно взъерошенные волосы, загорелая под холодным ветром кожа, могучее телосложение, добавьте к этому, что он совершенно не осознавал собственной привлекательности, и от этого он становился еще привлекательнее в глазах женщин. Лианна Мормонт всегда была с ним мила, как и сестры Мандерли. Даже леди Дастин флиртовала с ним во время заседаний совета. Но Рикон этого даже не понимал. Он просто вообще не обращал внимания на женщин, пока однажды не решил заинтересоваться Ширен, которая тоже, как и он, ничего в этом не понимала. Это было невероятно новым чувством, ощущать себя более сведущим в чем-то, чем Рикон и Ширен. – "Ярость жжет"? – удивленно нахмурился Роберт. Что за странное название для песни. – Кажется, я никогда ее раньше не слышал. – Это песня о нашем короле и его великих деяниях, – сердечно сказал Рикон, подойдя со спины Ширен. Он посмотрел на доску для кайвассы и раздраженно покачал головой. Ему эта игра тоже не нравилась. – Это хорошая песня, – сказал сир Джендри, заметно оживившись, услышав о ней. Неужели настолько хорошая песня? – Она слишком длинная, а лорду Аррену следует отдохнуть, – сказала Ширен и быстро принялась собирать фигурки назад в ящик, украшенный резными солнцами, подарок от мейстера Аллераса. – Но я совсем не устал, и мне хотелось бы послушать песню про твоего отца, – улыбнулся Роберт. У всех важных лордов бывали деяния, о которых слагали песни, и иногда он тайно мечтал, как однажды кто-то напишет и о нем что-нибудь трогательное, вроде "Рейнов из Кастамере". – Да, принцесса. Лорд Аррен хочет послушать песню, – с сарказмом сказал Рикон, как он делал всегда, когда Ширен предпочитала ему в чем-то Роберта. На самом деле, его кузен мог раздражающе часто быть лучше него во всем, но у лорда Долины было кое-что, чего не было у лорда Севера – постоянное внимание Ширен. Роберт помнил, как впервые с ней встретился. Он прятался под столом, схватившись за свою старую тряпичную куклу, думая, как он накажет Сансу за то, что она отняла у него Алейну и привезла его в это ужасное место, когда вошла какая-то странная девочка и улыбнулась ему. – А что это с твоим лицом? – спросил он, испытывая настоящее любопытство, потому что он никогда раньше такого не видел. – У меня была серая хворь, когда я была маленькой. Но не волнуйся, она не заразная. А что с тобой? Что это с твоим лицом? – с легким смехом спросила она. Вскорости Роберт обнаружил, что ей нравилось за ним ухаживать, и это было замечательно, потому что он скучал по тому, чтобы за ним постоянно ухаживали, как делала его мать. Как делала Алейна, пока не превратилась в кузину Сансу, слишком занятую всем, чтобы обращать на него внимание. Роберту была нужна забота, и Ширен взяла эту роль на себя. Ему было стыдно признаться, что в начале он воспользовался ее добротой, чтобы заслониться ей от Рикона. Но он слишком был ей благодарен за ее компанию, чтобы требовать от нее слишком много. Ну и то, что это раздражало Рикона, было лишь небольшой дополнительной радостью. Лорд Винтерфелла сердито смотрел, как крепнет их дружба. Он дулся по углам и прожигал Роберта убийственными взглядами, и от того, что Ширен совершенно не замечала его недовольства, ему становилось еще хуже. "Будь добр к Роберту", – постоянно говорила она ему. Роберт скоро понял, что задолжал Ширен так, что никогда не сможет расплатиться. Он не мог видеть ее расстроенной. – Я еще не выучила всю песню, милорд, – ее голос дрогнул из-за какого-то глубокого, но непонятного чувства. Торопясь, она уронила одну из фигурок на пол, к ногам Рикона. Он поднял ее и покрутил в пальцах, разглядывая ее. – Я думал, что вы уже знаете ее наизусть, моя принцесса, – тихо сказал он, возвращая ей фигурку, вырезанную в форме дракона. Она приняла ее, даже не взглянув на Рикона. "Милорд? Моя принцесса?" – удивленно подумал Роберт. Что происходит? Почему такая формальность? Насколько он знал, обычно они обращались друг к другу по титулам только в шутку, когда играли в "Дев и Чудовищ" или "Войди в мой замок". Сейчас же в их тоне не было игривости. Может быть, это из-за присутствия сира Джендри они не поддразнивали друг друга. Или же Рикон что-то натворил... Роберт так и не оправился после того, как однажды вошел в библиотеку и увидел их двоих в тесном объятии. Он мог только пялиться на них. Рикон был намного выше Ширен, и ему пришлось склониться над ней, но он мягко прикасался к ней. Они целовались, медленно и нежно. Она прижимала его к книжным полкам, и казалось, не замечала мир вокруг нее, в том числе ее драгоценные книги, одна из которых упала на пол. Одна его ладонь была на ее пояснице, вторая гладила ее по спине, исчезая под гривой темных волос, которую он перебирал пальцами. Она казалась погруженной в свои ощущения, притягивая его ближе, одной рукой схватившись за дублет, второй держась за его плечо. Роберт был потрясен удивительным чувством ревности, за которым последовало возбуждение, от чего он почувствовал себя еще отвратительнее. Странно, но он еще и обеспокоился о них обоих. Это все могло плохо кончиться. Только тогда его увидел Рикон и немедленно остановился. Он прижал Ширен покрепче к себе, словно она была тайной, которую он пытался скрыть. Он указал пальцем на Роберта и выкрикнул: – Вон! Лорд Долины послушался. Позже в тот же день он заверил Ширен, что будет держать язык на привязи, и она с благодарностью обняла его. Рикон же не был так нежен, пригрозив выбить ему все зубы, если Роберт проговорится. – Это не твое дело! Сегодня Ширен выглядела еще более пристыженной, чем в тот день. – Прошу прощения, милорды, я должна идти, – она встала, прижав ящик к груди, и пошла двери, сир Джендри шел за ней. – Принцесса! – так резко вдруг позвал Рикон, что Роберт даже вздрогнул. Она остановилась и медленно повернулась, не отрывая глаз от пола. – Я хотел узнать... Не сыграет ли принцесса со мной в кайвассу... Потом, – он выдавил кривую улыбку, пытаясь поймать ее взгляд. – Боюсь, не получится, милорд, – резко ответила она. Определенно, что-то было не так. В обычных обстоятельствах она бы ни за что ему не отказала. – Я обещала леди Сансе, что помогу ей. Ширен тут же скрылась из виду, и Рикон грустно смотрел ей вслед, недовольно вздыхая. Роберт откашлялся, чтобы напомнить о своем присутствии. – Кузен, – ядовито сказал Рикон. – Как поживаешь сегодня? Чувствуешь себя так же паршиво, как выглядишь? – Выживу, я думаю, – ответил Роберт, недоверчиво глядя на него. – Я говорил Ширен, чтобы не волновалась. Нам так просто от тебя не избавиться, – хохотнув, сказал он. – Ты имеешь в виду принцессу Ширен? Что ты на этот раз натворил? – А почему ты думаешь, что я что-то натворил? – быстро переспросил тот, словно пытаясь сменить тему. – Пошли. Пора идти. – Куда? – Санса приказала привести тебя в зал. Ужин подают. В прошлые ночи никто не заботился приводить его. Он не осмеливался сам ползать по всем этим лестницам с перевязанной ногой. Но его и так неплохо кормили, служанки Сансы исполняли каждое его желание. – Я думал, Бэнди принесет мне ужин, – невинно сказал он. Или это была ее сестра, Шира? Роберт не мог отличить близняшек мастера над лошадьми друг от друга, не залезая им рукой под рубаху. У Ширы грудь была побольше. Сестры сражались за его внимание, и он старательно разогревал их соперничество. Так приятно было, когда тебя хотят. – Король будет ужинать сегодня. Санса сказала, что ей пригодится любая помощь. Станнис Баратеон предпочитал есть в своих комнатах, только дочь составляла ему компанию, и в прошлые вечера он любой ценой старался избегать большого зала. Так сказала ему Бэнди. Или Шира. – И ты собираешься вот в таком виде появиться перед королем? Он явно выглядел как человек, только что рубивший дрова, одетый в свободные штаны и полурастегнутый кожаный кафтан поверх темной рубахи. – Его величеству плевать, как я выгляжу. Ну, ты заткнешься уже и примешься двигаться? Я не Ширен и не Санса, нытье терпеть не буду, как и медлительность. – Заткнись и помоги, – огрызнулся Роберт. Рикон мог часами перечислять недостатки Роберта, если его не остановить. Кузен помог ему надеть сапоги, и через некоторое время они медленно пошли к цели, потому что Роберт мог передвигаться только с помощью деревянных костылей. Костылей в замке было полно. Слишком много там жило людей без одной ноги, а то и без обеих, из-за войны ли, или из-за мороза. Когда они подошли к лестнице, Рикон без труда взвалил его себе на спину и понес вниз. Роберт не смог сдержать смеха, вспомнив, как он боялся когда-то силы своего кузена. Тогда этот страх подпитывался уверенностью, что Рикон его ненавидит, что он завидует каждой секунде, которую его сестра с ним проводит. Рикон вскорости перестал даже скрывать свою неприязнь к Роберту, и ему не было дела до его слабого здоровья. Он не выносил его слабость и, что еще интереснее, не верил в нее. "Твоя единственная болезнь – трусость и бесхребетность", – крикнул он однажды ему. "Мне даже бить тебя не хочется!" Роберт мог только сказать, что неприязнь была взаимной. Он понять не мог, как Ширен могла болтать и перебраниваться с таким чудовищем, ничем не лучше его лютоволка. На самом деле в те дни казалось, что мальчишка и волк были одним и тем же существом, разделенным в разных телах. "Волчья кровь", – говорила Старая Нен. "В нем она сильнее, чем в других". Роберту тоже бы хотелось обвинять в своих проступках свое происхождение, но к сожалению, андальская кровь Арренов была более цивилизованной. И хотя никто не смог бы побороть дикость в Риконе, его сестра пыталась. Они все с интересом следили, как Санса пытается сделать из него приличного, на ее взгляд, лорда, но тщетно. Она могла заставить его остричь волосы или надеть приготовленную для него одежду, но сменить поведение его не заставило бы ничто. И казалось, ничего его не пугало. Он был там, куда боялись ездить железнорожденные, и Старая Нен часто напоминала им, что более жестокие, чем железнорожденые, люди живут на Скагосе. Роберт все узнал об ужасной славе острова благодаря старой карге. Она рассказывала ему и другим детям о том, как лорд Старк жил там, скрываясь в ледяной пещере и поедая тела тех, кто осмеливался вставать у него на пути. Оша никогда не подтверждала правдивость этих историй, но и не отрицала их. Тем не менее, они так глубоко вросли в сознание Роберта, что иногда в своих кошмарах он видел Рикона, танцующего под звуки битвы, радуясь при виде павших врагов. Истории о том, что он сделал с Болтонами все еще пересказывали друг другу на ухо, потому что это было чересчур мрачно, чтобы произносить вслух. Говорят, он еще многие дни сидел в крипте, покрытый засохшей кровью. Но все эти истории о жестоком Риконе Старке, казалось, только привлекали Ширен. Они сидели вместе и часами разговаривали ни о чем и обо всем. Она даже сама просила Рикона рассказывать о своих приключениях. – Это правда, что на Скагосе живут единороги? – спросила она однажды. – Живут. Они настолько же предательские, насколько красивые, – с наигранной торжественностью сказал Рикон. Ширен выглядела впечатленной, и она спросила: – И ты действительно их видел? Он скорее всего их убивал и ел, дикарь. Он наверняка однажды ночью пробрался бы в комнату Роберта, перерезал ему горло, сожрал его сердце, а останки скормил бы своему волку. Роберт рассказывал Ширен о своих страхах, но она только смеялась и говорила, что у него действительно бурное воображение. Прошло несколько месяцев, зима стала холоднее, здоровье Роберта ухудшилось, и Ширен стала ближе к нему, чем к его гадкому кузену. Роберт начал бояться за жизни их обоих, и его, и ее. Он умолял Сансу вернуться в Орлиное Гнездо, увезти его и Ширен в безопасное место. Его отчим, лорд Бейлиш, наверняка с радостью принял бы их. Но она только горько улыбалась ему, как никогда этого не делала Алейна, говорила ему перестать спорить из-за ерунды и "быть хорошим мальчиком". Это приводило Роберта в такую ярость, что он желал ей смерти. И она заставила их троих заниматься с мейстером Аллерасом. Они с Риконом объединились, так как оба не испытывали интереса к учебе. Ширен же обожала дорнийца и его лекции. Но главная проблема была в том, что Ширен все казалось интересным: кайвасса, история, вышивание, изготовление сыра.... Она внимательно слушала всех: его истории о Крылатом Рыцаре, рассуждения Рикона об особенностях того или иного оружия, споры Оши с кухарками о лучших способах запечь курицу или Сансу и ее рассказы о хороших манерах. – Она была бы прекрасным мейстером, если бы эти старые дураки в Цитадели поняли, что ум женщины не отличается от ума мужчины, а то и раза в два находчивее, – говаривал мейстер Аллерас. – Это редкий дар – столь великая страсть к познанию. Но с чего хоть кому-то желать стать мейстером – было за пределами понимания Роберта. Ширен была терпеливой учительницей, она сумела преодолеть сопротивление Роберта и часто помогала ему с чтением. Она сидела за столом между ним и Риконом, словно мост, который никто из них не хотел переходить, точила их перья, поправляла их ошибки, хвалила за достижения и объясняла то или иное. Однажды днем она точила перо, когда порезала палец, и кровь закапала пожелтевшие страницы книги. Она явно была больше обеспокоена безопасностью старого тома, и попыталась очистить его раненой рукой. Роберт собирался позвать мейстера Аллераса, когда вдруг, не сказав ни слова, Рикон схватил ее кисть, оглядел ее, проверяя рану, и сунул ее палец себе в рот, мягко посасывая. Ширен ошеломленно округлила глаза и удивленно ахнула. Но для Роберта это было чересчур. Он не мог только с ужасом смотреть, как это чудовище сосет кровь своей жертвы, ему следовало что-то сделать. И хотя он был охвачен ужасом, он заставил себя подняться и встать между ним и Ширен, закрывая ее собой. – Отойди от нее, ты... ты... – бормотал он, пытаясь найти подходящее оскорбление, все его тело тряслось так сильно, что на минуту показалось, что у него снова случится припадок, но он не мог позволить этому чудовищу сожрать единственного человека, который был добр к нему в этом снежном аду. Рикон удивленно посмотрел на него, и его губы изогнулись в хитрой ухмылке, и он сказал: – Не волнуйся. Мне надоела человечина. Свинина куда вкуснее. Этот мерзавец насмехался над ним! Роберт посмотрел на Ширен и увидел, что она поджимает губы, стараясь скрыть улыбку. Наконец они расхохотались. Роберт в гневе умчался в свою комнату и вышел из нее только после извинений Ширен, за то что она смеялась над ним вместе с его врагом. Но после этого случая Рикон изменил к нему отношение. – Возможно, ты не такой слабый и трусливый, как кажешься, – объявил он однажды после долгого раздумья. – Никто никогда не звал меня слабым! – горячо воскликнул Роберт. Алейна всегда ему говорила, какой он храбрый. – Ну, может только не тебе в лицо, – усмехнулся Рикон. – Я не слабый! – взревел Роберт. И действительно, у него давно не было припадков, он ел с таким же аппетитом, как Лохматый Песик, и не чувствовал такой усталости и сонливости как раньше. – Докажи! – вызвал его Рикон, и с того дня они начали вместе тренироваться с мечом. Роберт едва мог поднять свой меч, когда они только начали, и над ним смеялись все парни Винтерфелла, но со временем он обнаружил, что с практикой становилось легче. И Роберт обнаружил, что обычно Рикон был совсем такой же как другие мальчишки, тоже любил шутить и веселиться. Снежными днями он часто просил Ширен почитать ему или сыграть на арфе. Когда погода становилась лучше, он забирался на лошадь и вместе с Лохматым Песиком уходил в лес. Не то чтобы он боялся ветра или снега. Если у него случалось особое настроение, ничто не могло его остановить. Однажды, после окончания их основного урока, Рикон официально объявил, что все мужчины должны охотиться, и что в следующий раз он возьмет с собой Роберта вместе с одичалыми. Роберт не был особенно вдохновлен идеей отправиться в морозные дикие чащи, окружавшие Винтерфелл, но кузен не оставил ему выбора. Он попытался подготовиться. Ширен нашла ему старую книгу про охоту. Эта была первая книга, которую он сам полностью прочитал. Но очень многое нельзя было выучить по книгам. От Рикона он узнал, как читать следы на снегу, в какой момент лучше всего нанести удар и как устанавливать ловушки. Первые несколько раз он ездил вместе с Ошей, но потом Рикон заявил, что он выглядит жалким, и решил учить его еще и ездить верхом. Он научил и Ширен, и она вскоре уже превосходила Рикона. Они все делали втроем, вместе. Но внезапно Ширен начала вырастать из своих платьев, а Роберту запретили проникать в комнату девочек по ночам, когда у него были кошмары, Санса начала выговаривать Рикону за то, что он забывал побриться, и все, что раньше было обычным, теперь стало неприличным. Рикон нехорошо воспринял эти перемены. Он все еще щекотал Ширен, когда они играли, и крал ее книги и шпильки, когда она его игнорировала. Но потом они начали так друг на друга посматривать, что Роберт краснел, стараясь их не потревожить. Он старался не обращать внимания на их шепотки и тихий смех, не видеть, как его руки лежат на ее талии, когда Рикон помогал Ширен спуститься с лошади, или когда она оборачивал вокруг него плащ. С того времени Роберт стал проводить больше времени с другими жителями замка, в особенности с мальчишками его возраста, которые были частью армии Рикона, из сирот или одичалых. Он узнал, что пить может быть весело, а вскорости принялся посещать заново отстроенный бордель в Зимнем Городке. Рикон никогда к ним не присоединялся, как не уговаривал его Роберт. Он предпочитал тишину у своего камина. Вот как Роберт понял, что зрелище, представшее его глазам в большом зале, должно было беспокоить хозяина замка. Хотя помещение было огромной комнатой из темного камня, в нем было так тесно, что стало жарко. Некоторые даже сняли меха. Зал освещали бесчисленные свечи и факелы. "Санса что, решила испечь нас заживо?". Она никогда не экономила свечи, потому что воск можно было использовать снова и сделать новые. Воздух пах жареной олениной и дымом, раздавался гул многочисленных голосов. Ужин уже подали, и люди развлекались как могли. "Это Шира или Бэнди?" Роберт заметил, что одна из близняшек сидела на коленях Энгая, лучника, опозорившего мейстера Аллераса. "Надо будет как-нибудь пожать ему руку" – с удовлетворением подумал он. Дорниец сидел рядом с Ошей и некоторыми другими жителями Винтерфелла за дальним столом. Они все смеялись над чем-то, что он рассказывал, наверное какую-нибудь скандальную историю про Мартеллов. Рядом какие-то мужчины соревновались кто кого перепьет. Роберт подумал было присоединиться к ним, но Санса отругала бы его за то, что он напился перед королем. Она танцевала с этим приятным парнем, лордом Масси. Они были довольно красивой парой, заметил Роберт. Он был именно таким мужчиной, за которого она должна была выйти замуж: молодой, красивый и учтивый. Ее настоящий жених сидел за главным столом и с трудом терпел компанию лордов. К удивлению Роберта, он заметил среди них Красную Женщину. Но их встретил строгий взгляд дяди Бриндена. – Племяннички, – кивнул им Черная Рыба. – Дядя, – хором ответили племянники. – Рад, что вы наконец к нам присоединились. Он не выглядел радостным. Роберту никогда не нравился Бринден Талли. Он помнил, как когда мать была жива, дядя все время критиковал ее за все. "Он всегда любил ее больше", – признавалась мать Роберту, имея в виду ее сестру, мать Рикона и Сансы. "Для него она всегда во всем права". И теперь для него всегда во всем была права Санса. Он явно предпочитал ее, за все ее хвалил, за любую мелочь, а остальным родственникам даже не сочувствовал. – Я надеялся, король уже уйдет, когда я приду с Робертом, – насмешливо сказал Рикон. – Лучше попридержи язык, мальчишка. Ты пообещал сестре, что прекратишь свои выходки. – Я сказал, что буду следить за собой перед королем, ничего не обещал о своем поведении за его спиной. – Значит, тебе совсем нет дела до волнения твоей сестры. У нее и так полно забот, не хватало еще и о тебе беспокоиться. – Чего вы с Сансой боитесь, дядя? Что лорд Старк убьет короля во сне, украдет его дочь и провозгласит себя Королем Севера? – Роберт хотел пошутить, но судя по лицу Черной Рыбы, тот всерьез рассматривал такую возможность. – Он может попытаться. Но король – закаленный боец, а твой кузен всего лишь мальчишка. – Как вы можете такое говорить, Рикон сражался в многих битвах! – разъяренно воскликнул Роберт. Старик ничего не понимал. – Он бился лишь в одной битве, ему повезло, и с ним был лютоволк. А ты, Роберт, даже не... – Не видел боя, – прошипел Роберт. – Да, я знаю. – А потому у тебя нет права судить, поэтому держи при себе свое мнение. – Давайте присоединимся к нашей веселой компании, а? – сказал Рикон. Он даже не обращал внимания на разговор. Его глаза рыскали по залу, скорее всего в поисках Ширен. Она стояла у камина, разговаривала со Стеффоном Сивортом, его братом-рыцарем и сиром Джендри. Когда Рикон заметил ее, он побрел в ее сторону, почти волоса за собой Роберта. Черная Рыба сторожевым псом помчался за ними. – Принцесса, – коротко сказал Рикон. – Лорд Старк, – она удивленно моргнула, по ее лицу пробежала печаль. Он едва взглянул на нее. – Потанцуйте со мной, – сказал он, и прежде чем она сумела отказать, он схватил ее за руку и едва не оттолкнул Роберта в сторону. Его поймал сир Деван. Они наблюдали, как пара присоединилась к другим танцующим. Ширен смотрела куда угодно, только не на своего партнера. Им нравилось танцевать вместе. На самом деле, казалось, что Рикон научился танцевать только затем, чтобы иметь возможность к ней прикасаться, потому что он не танцевал больше ни с кем. Роберт чувствовал неудовольствие сира Джендри и Черной Рыбы. – Лорд Старк забывается! – торжественно сказал Стеффон Сиворт. Мальчишка говорил совсем как старикан сир Бринден. – Ну так что, королевские гвардейцы, – с наигранной беззаботностью сказал Роберт. – Вас тут только двое или есть другие? – Нас семеро, милорд. Но король приказал остальным остаться в столице и помогать моему лорду-отцу, Деснице, – вежливо сказал сир Деван. Ширен часто хвалила своего друга детства. Роберт надеялся, что Рикон этого не слышал. – Но разве королевская гвардия не должна защищать короля, она ведь поэтому так зовется? – Десница правит в отсутствие короля, – гордо ответил рыцарь. – Король сказал, что отец в большей опасности в Королевской Гавани, чем он сам на дороге на Север. Король, больше волнующийся о безопасности своего десницы. Роберт задумался, заботился ли так король Роберт о его отце. Но его отвлек вид хихикающих служанок, уставившихся на них. Сиворты были не менее симпатичны, чем сир Джендри, и Роберт снова понял, что мудрее будет оставить их общество. Черная Рыба помог Роберту добраться до главного стола, швырнул его там на стул и уселся рядом. Никто не озаботился заметить его присутствие, кроме слуги, который поставил перед ним жаркое. Их развлекал Большой Джон Амбер, у которого за душой было полно неприличных шуток. Она тоже была здесь, сидела рядом с сестрами и леди Дастин, темноволосое и темноглазое чудовище по имени Лианна Мормонт. Казалось, Роберт не мог перестать вести себя глупо в ее обществе, пусть даже он умел быть галантным и очаровательным рядом с другими девушками. Он уже потерял счет девчонкам, скидывавшим перед ним белье, но эта девушка его нервировала. – Приятно видеть вас снова на ногах, лорд Аррен. Слышала, на этот раз вы можете поведать нам правдивую охотничью историю, – криво улыбаясь сказала она, и отвернулась, обратившись с чем-то к своей сестре. Не то чтобы он выдумывал истории раньше, он просто приукрашивал их для развлечения. Но прежде чем он успел сказать ей что-то остроумное, к нему снова присоединился Рикон. Он немного постоял, держась за спинку стула, явно погруженный в свои мысли. – Где Ширен? –- спросил Роберт. Он посмотрел через зал и увидел, как Санса прожигает брата взглядом, пока лорд Масси крутит ее в танце. Как всегда озабоченная манерами, скорее всего это она приказала Рикону сесть и вести себя прилично. Он в последнее время был странно послушным. – Ешь свою еду! – ответил Рикон, усаживаясь рядом. Роберт хотел снова спросит о местонахождении Ширен, как вдруг почувствовал, что кто-то ухватил его за бедро, и служанка склонилась над ним, чтобы подлить пива в его кружку. Он поднял глаза и посмотрел на Ширу. "Или это Бэнди?". Он всегда старался не произносить их имена, чтобы не расстроить. – Конюшня, – чувственно прошептала она. Роберт почувствовал, как радость напомнила его члены. Он улыбнулся и попытался посадить ее себе на колени, но она сбежала. Будь проклята Санса и ее выволочки о неприличном поведении перед ее будущим мужем. Именно это и было нужно Роберту, чтоб вылечиться от скуки. Он уже мог ее себе представить, неважно, Шира это была или Бэнди, как она лежит без одежды, улыбаясь, ожидая его, как бывало раньше. На конюшне было тепло, хотя немного воняло, а от соломы у него все чесалось, но это было не важно. Ему следовало доесть, выпить пива, и сбежать, пока никто не видит. Они все равно все слишком поглощены в разговоры о предстоящей свадьбе. – Несомненно, вы согласитесь, что это замечательный брак, – сказал лорд Мандерли, пьяно посмеиваясь. – Она подарит вам столько наследников, сколько вам нужно, и не помешает то, что она красива. Я вижу, как ваше величество наслаждается ее видом издалека, – поддразнивающим тоном добавил он. Наслаждается видом? Он постоянно почти злобно поглядывал на нее и лорда Масси. Король не удостоил лорда ответом, продолжив пить вино. – Уверен, вы благодарите вашего Владыку Света за эту помолвку с той минуты, как ее увидели? – продолжал лорд Белой Гавани. Северянам очень нравилось хвастаться Старками. Им казалось, что они хвалятся самими собой. – Мне больше следует за это благодарить вас, лорд Мандерли, – огрызнулся король, заговорив наконец. – Всегда пожалуйста, ваше величество, – рассмеялся тот. – На будущую королеву несомненно приятно взглянуть, – торжественным тоном сказала Красная Женщина. – О ней сложат многие песни. – Опять предсказания? – разозлился король. – Возможно, – криво усмехнулась она. – Если собираешься пророчествовать, то хоть предскажи что-нибудь полезное. Твое пламя в последнее время молчаливо. – Нам следует волноваться, когда оно слишком много показывает, мой король, – она действительно так странно улыбалась. – Но для этого предсказания не нужна жрица, – настаивал лорд Мандерли. – Просто взгляните на нее. Разве вам не нравится то, что вы видите, ваше величество? – с явным ожиданием сказал он. Толстяк явно намеревался заставить короля вслух похвалить невесту. Рикон любил лорда Мандерли, но в эту секунду он был готов ударить его в его толстый живот. Он яростно защищал трех женщин, имевших для него значение. Он сломал руку охраннику Ширен, который осмелился ухватить Ошу за зад, когда она подливала ему пиво. Вот это был скандал. Теперь все смотрели на короля, ожидая его ответа. – Выглядит так, словно ее унесет порывом ветра, – ядовито сказал он скорее самому себе, чем людям вокруг него. – Понадобится очень сильный порыв, ваше величество, – сказал Рикон. – Моя сестра сильнее, чем выглядит. – Сильная, – усмехнулся король. – Явно не то слово, что придет на ум при виде вашей сестры, лорд Старк. Роберт очень надеялся, что Рикон не спросит, что именно приходит на ум королю, когда он смотрит на свою невесту. Даже Станнис Баратеон не мог быть настолько отстраненным, чтобы не чувствовать удовлетворение при виде той, кто через пять дней будет его по праву. И если король судил ее лишь по ее утонченному виду, то его ждет сюрприз. Она вела дела замка с твердостью Лорда-Командующего. Она распоряжалась работой слуг, которые ее обожали и всегда с радостью слушали ее, в железном кулаке держала власть над кладовыми. Она быстро обнаружила, что многое можно выручать из теплиц, и посвятила большую часть своего времени их восстановлению и улучшению. Винтерфелл был единственным на многие мили местом, где хоть что-то росло. Они торговали овощами с другими лордами и платили ими за работу слугам. Даже Лианна Мормонт и другие медведицы приезжали сквозь снега за припасами. Особенно много у них было зерна, лимонов и репы. "Золото есть нельзя", – говаривала Санса. Казалось, что она постоянно чем-то занята. Даже когда она сидела с ними у камина, она или вышивала, или писала какие-нибудь послания. Роберт вскоре понял, что, несомненно, у Сансы Старк было великое множество достоинств, но он так и не простил ее за то, что она больше не Алейна Стоун. Санса слишком любила командовать, а милая Алейна делала все, чтобы ему угодить. Алейна была ему предана, а Санса вечно была чем-то занята. Алейна звала его "Зяблик" и говорила, какой он смелый, а Санса приказывала ему перестать жаловаться. А еще волосы. У Алейны были красивые темные волосы, а волосы Сансы слишком напоминали о его матери. И кроме того, когда Санса воссоединилась со своим драгоценным братом, Роберт стал всего-навсего вторым в списке. Роберт смотрел, как она, раскрасневшаяся и задыхающаяся после танца, вернулась к столу в сопровождении очаровательного лорда Масси. Она радостно поприветствовала Роберта и села между своим женихом и Риконом. Через некоторое время она уже болтала со всеми. "Кроме короля". Он даже не смотрел на нее, и его мрачность резко выделялась на фоне ее радости. – Где моя дочь? – спросил король, не глядя на нее. – Принцесса сослалась на головную боль и удалилась, – ответила Санса. – Это должна быть сильная головная боль, раз она не пришла пожелать мне спокойной ночи, – беспокойно сказал Роберт. На это король, Санса и Рикон одновременно раздраженно повернулись к нему. – Не стоит беспокоиться, лорд Аррен. Я послала к ней мейстера Аллераса, – сказала Санса. – Здесь слишком шумно, – сказал Рикон. Краем глаза Роберт видел, что тот начал ногтями скрести стол, как он иногда делал. Санса обычно сердито отчитывала его за то, что он портит мебель. – Вам должно быть хлопотно, что столько людей в вашем доме, милорд, – вежливо сказала леди Дастин. – Ни в коем случае, – ответила вместо Рикона Санса. – Это не только большая честь, но и радость. Напоминает мне о детстве. В Винтерфелле всегда было много гостей, особенно во время пиров в честь урожая. В ответ раздалось несколько смешков и согласных кивков. "Это должны были быть великолепные пиры", – подумал Роберт. – Мы все с нежностью их вспоминаем, миледи, – сказал Большой Джон. – Ваша леди-мать была прекрасной хозяйкой. Как и ваш брат Бран, прекрасный юноша, – сказал лорд Мандерли. – Во время последнего пира в честь урожая он въехал в зал на коне. – Я думал, он был калекой, – несколько бестактно заметил король. – Наш мастер над лошадьми сделал седло, на котором мой брат мог ездить, – сердито сказал Рикон, теперь царапая стол ножом. – Хотела бы я это видеть, – сказала Санса и выхватила нож из его хватки, и положила свою руку на его. Иногда брат с сестрой так смотрели друг на друга, словно не верили, что они здесь. Оша часто говорила, что они были счастливчиками, поцелованными огнем. Оба серьезно исполняли обязанности. Оба старались продолжить наследие Старков. Они предложили убежище жертвам зимы, что свободному народу, что простонародью королевства. Они выслушивали их, разрешали их споры и осуществляли королевское правосудие, если приходилось. Рикон всегда делал это сам, как поступал лорд Эддард Старк, как говорили Роберту. Его кузен был точным палачом, уничтожал преступников одним ударом, очень быстро, не показывая ни радости, ни сожаления. На самом деле с таким же выражением лица он рубил дрова. Эти люди не были ему никем. Это было совсем не так, как в Орлином Гнезде, где преступники встречали свой конец через Лунную Дверь: там не было крови, только долгие крики перед тишиной. Роберт никогда не думал, что смерть может быть настолько беспорядочна. – Даже половины от тех, кто был здесь тогда, не осталось, – мрачно сказал Рикон. – Но Север помнит! – внезапно прокричала Лианна Мормонт и встала, поднимая кубок. За ней последовал общий крик, от которого задрожало пламя свечей: – Север помнит! Как же северяне любили это орать. Роберт полагал, что нужно родиться на Севере, чтобы до конца понимать, что это значит. Король оглядел зал и нахмурился. Девицы Мормонт покинули стол, когда какие-то парни пригласили их танцевать. – Леди Лианна столь же своенравна, как ее сестра, – улыбнулся лорд Масси. – И вдвойне столь же невыносима, – ответил король. – Почему вы так говорите, ваше величество? – спросила Санса, которая очень любила Мормонтов. – Она однажды прислала мне неуважительное письмо. – И как именно ребенок мог оскорбить короля страны? – Санса была удивлена, но немного развеселилась. – Отказывая ему в том, что его по праву и поддерживая самозванца. Он имел в виду ее брата? Легендарного Молодого Волка? Не стоило так говорить. Роберт знал, что нельзя было говорить против ее семьи. По тому, как она выпрямила спину и вздернула подбородок, он понял, как сильно она старается подавить свой гнев. – Мой брат не был самозванцем, потому что не он объявил себя королем. Это сделали люди Севера. И по праву, скажу я. Мы только хотели правосудия за преступления против нас и тех, кто пострадал. Ее брат стал калекой, отца обезглавили, сестра пропала. Почти все северяне, отправившиеся на юг, погибли. Даже лютоволк Леди. Роберт знал все эти истории. – Я думаю, нет греха в том, чтобы выбрать семью прежде долга, ваше величество. Разве вы не поступили бы также? Разве вы не сломали бы руки каждому, кто осмелился бы прикоснуться к принцессе Ширен? – Руки? – усмехнулся он. – Это было бы только начало. Санса рассмеялась на его ответ, и король удивленно оглянулся на нее. Роберт тоже рассмеялся, но по другой причине. – Можешь представить, что бы он сделал с тобой? – прошептал он Рикону. Он только хотел его поддразнить, но убийственный взгляд, посланный ему кузеном, заставил его поежиться. Рикон резко встал, отодвинул стул и ушел. – Куда он пошел? – спросил Черная Рыба. – Он не сказал. Черная Рыба устало вздохнул и собрался было пойти за Риконом, но Роберт его остановил. – Я его найду. – Ты едва можешь ходить, мальчишка. Роберт лишь поднялся с помощью костылей. Он покинул зал довольно быстро для того, чья способность ходить несколько пострадала. Но его желание уйти не имело ничего общего с Риконом, а было связано с конюшнями, и с близняшкой, которая его там ждала. И сюрприз узнать, кто из них это был, Бэнди или Шира, только еще больше его взволновал. Он вышел наружу и почувствовал кусающий его холод. Это было несколько неприятно после теплоты зала. Он пересекал двор, когда услышал стук топора по дереву, и он остановился и пошел в его сторону. Он не удивился при виде Рикона, рубящего дрова у стены. Он поднимал топор над головой и опускал его с такой силой, словно старался разбить поддерживающий дрова пень. И хотя Роберт хотел продолжить путь и немного развлечься перед сном, он решил, что тут какая-то беда, и нужно вмешаться. – Рикон! – крикнул он, отвлекая его. – Что? – огрызнулся Рикон и остановился,тяжело дыша. Его волосы липли к вспотевшему лбу. Глаза сияли какой-то странной смесью гнева и стыда. – Тебе больше некуда идти? Одна из близнецов шла на конюшню. Когда-нибудь их отец узнает, и я не стану его останавливать. Роберт только немного волновался о Джозете, мастере над лошадьми. Он был любящим отцом, но его больше волновали лошади, чем собственные дочери. – Да что с тобой такое? – сердито спросил Роберт. Он волновался, и вот что получил в ответ. – Это не твое дело, – он говорил так всегда, когда дело касалось Ширен, но в этот раз этот ответ он принимать не стал. – Это Ширен, так? – выкрикнул Роберт. – Почему она ушла, не пожелав мне спокойной ночи? Скажи мне, что с ней, или я... – Или что? – спросил Рикон с такой яростью, какой Роберт не встречал уже давно. – Я... Скажу Оше, – стеснительно сказал он. – Ничего я не делал, ничего того, что она сама не хотела, – сказал Рикон, отворачиваясь. – Это она передо мной виновата, – он поднял топор и разрубил следующее полено. Щепки полетели во все стороны. Что бы это не волновало Рикона, это лишило его возможности мыслить здраво. Ширен ни перед кем не могла быть виновата. – Вот уж наверняка, – ядовито сказал Роберт. – Она ведет себя так, будто я для нее никто, – сказал Рикон, топором указывая на двери замка. – После всего... Я никто. Он выглядел таким... Ранимым? – У нее есть женихи, ты знал? – Женихи? – ошеломленно повторил Роберт. У Ширен были женихи? Да не один? – Кто? – Кто-то из Дорна, кто-то из Вольных Городов, кто-то из Простора. Какая разница? – Кто тебе сказал? – Дядя Бринден. Неужели этот человек пережил войну лишь для того, чтобы мучить своих племянников? Старый пердун холодно сообщил ему, что как только нога Роберта исцелится, он отправится в Долину, чтобы быть ее лордом. "Нестор Ройс слишком долго сидит во главе дома Арренов. Пришло время вернуться". А он не спрашивал его мнения. – От одной мысли, что она выйдет за незнакомца, меня тошнит, – с отвращением сказал Рикон. Роберту тоже стало нехорошо. Станнис Баратеон не мог поступить так бессердечно. Только не когда его дочь боготворила его, и не так боготворила, как последователи Владыки Света, а с нежностью, которая светилась в ее глазах, когда она о нем говорила. – Что они о ней знают? Я ее знаю! Она моя! – Твоя? – Роберт несколько раз моргнул, пытаясь уловить смысл. Как оказалось, три дня назад он так отчаянно хотел поговорить с ней наедине, что увел ее в крипту. Это было сразу же после соревнования между мейстером Аллерасом и Энгаем. – И там были только мы двое... Наконец... И... Мы почти... – Рикон закрыл глаза и сглотнул. Роберт мог только стоять, открыв рот в недоверии, поняв, как именно повел себя Рикон с Ширен, с их невинной подругой, совсем как Роберт вел себя с такими, как Бэнди и Шира. И это Роберт был невинным, когда он начал это дело с ними, не наоборот! Его кровь закипела от гнева. – Да что с тобой такое? – он попытался ударить кузена одним костылем, опираясь на другой. – Тебе обязательно было лезть к ней? Почему ты не путаешься с кухонными девками, как остальные? – Ты принимаешь меня за себя? – Рикон всегда был слишком быстрым, а потому с легкостью увернулся от его ударов. – Иные тебя раздери! Я думал, что ты выше этого! – Я не выше! Я тот, кто есть, и хочу, что хочу! – И в крипте! – Там никого не было! Там уже давно никого не было... Роберт остановился и изумленно посмотрел на него. Он сказал это так, словно это было совершенно обычное место. – Почему ты не можешь оставить ее в покое? – Роберт оступился, но Рикон поймал его, прежде чем тот упал. – А ты думаешь, я не пытался? – он усадил Роберта на скамью и сел рядом. – Если бы ты только знал, как это тяжело, ты бы меня пожалел, – Рикон поставил локти на колени и посмотрел на свои руки, в его голосе было отчаяние. – Я мучился до изнеможения, и я больше не могу. – Чепуха! – сердито сказал Роберт. Он не собирался слушать оправданий. – Нет! Это как... Болезнь, постоянная лихорадка, словно я с ума схожу. Я и боюсь, и хочу ее видеть, – он смотрел прямо перед собой. – Ты когда-нибудь хотел чего-то так сильно, что думал, что задохнешься, если не получишь? Так вот в чем дело. Роберт немного пожалел своего кузена, он знал, как тяжело думать, когда клинок на взводе. – Но ей на меня плевать, – продолжил Рикон. – Конечно же нет, идиот. – Ее волнует только ее долг перед отцом. Она со мной даже больше не разговаривает. – А чего ты ждал? Что она станет твоей любовницей? Мы о Ширен говорим. Если только ты не думал просить ее руки... – Ее проклятый отец меня ненавидит, и у него уже есть Санса. – То есть ты об этом думал, –фыркнул Роберт. – Я не нужен королю. Но ему нужна верность Дорна и Простора. Так сказал дядя Бринден. Он нас видел. – Охренеть! – Роберт был шокирован. Это явно объясняло враждебность Черной Рыбы. – Он сказал мне держаться от нее подальше. Сказал, что если во мне осталась честь, я оставлю ее в покое. Но это тяжелее, чем я думал. – Перестань повторять его слова! – сердито сказал Роберт. Только теперь он понял, насколько несправедлива была судьба к его друзьям. – Мать всегда говорила, что все, что говорит дядя – чепуха, и мы должны притворяться, что его не существует. – Твоя мать наверное была очень умной женщиной, – рассмеялся Рикон невеселым смехом. – Она такой и была, – гордо улыбнулся Роберт. Ему нравилось, когда люди хвалили его мать. – Знаешь что? Я почти рад, что ты сломал ногу. Это значит, что пока что ты никуда не уедешь. Роберт был жалко тронут такими словами. Это было лучшее, что говорил Рикон о Роберте. – Может быть мне и их ноги переломать, – мрачно сказал он. – Пошли, – сказал Роберт, поднимаясь на ноги. – Пришло время мне тебе кое-что показать. – Что показать? Веселое место, где он сможет позабыть боль и несчастье, по крайней мере на время. – Увидишь, – улыбнулся Роберт. – Похоже, мне не удастся узнать, которая из близняшек на конюшне но так тому и быть.