Танцы на стекле

Будь на то его воля, Кроули никогда не выбрал бы для важной встречи этот омерзительно уютненький и до отвращения жизнерадостный ресторанчик на юге Чизлхёрста. Особенно если встреча предполагалась с Князем Ада, как сейчас. Он предпочел бы одну из многочисленных итальянских забегаловок, с их густой и насыщенной атмосферой, пронизанной ароматами пряностей, горящего жира, раскаленного металла, пороха, криминала, скрытых грехов и почти откровенной порочности. Эти многочисленные рассадники зла в последние десятилетия повылезали буквально из каждой щели, с отысканием подходящей пиццерии точно бы не возникло проблем, а в ее горячем, душном, оглушительном полумраке можно было бы даже почувствовать себя почти как дома любому выходцу из Ада. Но Вельзевул поставила основным условием найти неприметное заведение, в котором гарантированно не будет шанса наткнуться на кого-нибудь из Нижней Конторы, а ведь даже самому последнему одноразовому чертенку отлично известно, что всю сеть лондонских пиццерий курирует именно Ад.*1 В свою очередь, восточные ресторанчики и большая часть пабов в качестве места для данной встречи никак не устраивали Кроули — их слишком часто посещал Азирафаэль, да и вообще, на вкус любого порядочного демона, они слишком провоняли благодатью.** Вельзевул настаивала на тайной встрече, и Кроули ее понимал: вряд ли репутации Князя пошло бы на пользу, если бы ее подчиненные (а тем более — не ее подчиненные) узнали о ее тайных пристрастиях. Первоначально она предложила встретиться в Ритце, но тут Кроули встал на дыбы. В итоге сошлись на Рамблерс-ресте, с ловкостью опытного эквилибриста балансирующем между тремя и четырьмя звездочками. Кроули в нем понравилось только две вещи — то, что располагался этот ресторанчик достаточно далеко от Сохо (а столкнуться с ангелом Кроули хотел не более, чем Вельзевул с кем-то из демонов), и приятно двусмысленное название.***3 — Француз-з-зы з-з-знают толк в такого рода вещах. Вельзевул щелкнула замочком черной лаковой сумочки, в которой надежно спрятался компрометирующий ее диск. Кроули пожал плечами, с отвращением разглядывая занавески в веселенький цветочек. Сам он предпочитал ленты студии Pixar, но скорее откусил бы себе язык, чем признался бы в этом даже своему ангелу, не то что бывшей начальнице. — Надеюз-з-зь, ты достаточно умный и понимаешь, что если кто-то уз-з-знает… Вельзевул никогда не умела благодарить — вернее, делала это достаточно своеобразно. И, наверное, вот такая полуугроза могла считаться с ее стороны если не благодарностью, то по крайней мере комплиментом. Кроули привык. Принесенный им диск пролежал на рыжей столешнице не долее секунды, прежде чем исчезнуть, словно по мановению волшебной палочки. Впрочем, он мог бы пролежать там и добрые полчаса, не привлекая ничьего внимания, — обычный DVD-диск в обычной черной коробке с красной полоской по верхнему краю, без какой-либо дополнительной маркировки. Кроули когда-то начудесил себе нескончаемую пачку таких (и одной из основных причин была стильность упаковки) и с тех пор не видел причины что-либо менять. — О, насчет этого можете быть спокойны, Князь, у меня не так уж много приятелей Снизу! — Кроули оскалился в улыбке (которая, как он надеялся, выглядела достаточно непринужденной). И обнаружил, что обращается в пустоту: как истинный Князь Ада Вельзевул предпочла исчезнуть не попрощавшись, она всегда так делала, не озаботившись даже отвести глаза посетителям, сидящим за соседним столиком. Этим, как всегда, пришлось озаботиться Кроули. В конце концов, какое удовольствие быть Князем Ада, если не можешь свалить неприятные тебе обязанности на неприятных тебе подчиненных? Вряд ли Вельзевул знала, что англичане называли такое «уйти по-французски», впрочем, даже если она и знала, вряд ли ее это заботило.****4 Все эти мысли и много других, связных и не так чтобы очень (например, про вечность и птичку на краю вселенной), успели промелькнуть в голове у Кроули в этот и последующий миг, потому что теперь пусть и некрупная в человеческом воплощении, но совершенно непрозрачная во всех остальных планах фигура демонического начальства более не перекрывала ему обзор, открывая вид на весь небольшой и почти пустой зальчик: рыжие столики, белые кресла, мерзкие занавески с цветочками, семейство в углу у окна, увлеченно поедающее мороженое и что-то пенное с орешками в высоких бокалах, лестница на второй этаж — и широкая арка в соседний зал, такой же почти полупустой по утреннему времени. Пожалуй, даже еще более пустой. Можно сказать, ни единого чертова человека ни за единым чертовым столиком. Только ангел. Ангел с пронзительно голубыми глазами, разглядывающий Кроули словно бы в упор, несмотря на все разделяющее их расстояние. ________________________ ПРИМЕЧАНИЯ * — Изначально это осуществлялось через итальянскую мафию, но потом Хастур решил, что напрямую будет как-то надежнее, тем более что нельзя же всерьез доверять тем, у кого имеется более сотни названий для обычных макарон. 2** — Стоит отметить, что очень многие из человеческих организаций или предприятий находятся под негласным контролем Ада или Рая, и человек внимательный практически всегда способен определить направленность вектора этого контроля. Всегда имеется какой-то знак, эмблема, примета или маркер. Посмотрите на плакаты, развешанные по стенам госучреждения, или загляните в меню. Плакаты бывают весьма откровенны, а в курируемых Адской канцелярией заведениях общественного питания вам никогда не подадут ангельский бисквит. Что угодно другое пожалуйста, но только не ангельский бисквит! Если не верите, то, когда в следующий раз посетите итальянскую пиццерию в Челси, Чилзхерсте или Сохо, закажите ангельский бисквит у белозубого смуглого официанта с повадками мафиози — и посмотрите, какое сделается у него лицо. Смею вас уверить, вам все сразу же станет предельно ясно. 3*** — которое можно понимать как обозначение праздношатающегося бродяги или же ползучего растения типа того, которое, если верить человеческим легендам, послужило причиной гибели одного слишком наглого темного бога (считай, по всем повадкам почти что демона), а также провоцировало оказавшихся под ним людей на спонтанные поцелуи, и Кроули затруднился бы ответить, какой из последних двух фактов его более веселил. 4**** — Хотя сами французы придерживались на этот счет диаметрально противоположного мнения и считали, что уходить так невежливо в привычках исключительно англичан, ну да, впрочем, чего можно ожидать от тех, кто считает деликатесом окорочка земноводных?***** 5***** — Нельзя исключать вероятность того, что в основе происхождения этой неприязни тоже присутствовала некая толика влияния Хастура. *** Тот, кто причислил голубой к холодным оттенкам, наверное, был очень несчастлив в своей никчемной и никому не интересной жизни: он не видел глаз ангела. Одного конкретного чертова пресветлого ангела, в теплое сиянье глаз которого хотелось нырнуть с головой, словно в волшебный сон, и не просыпаться лет сто, а может, и больше. Голубой бывает теплым. И даже горячим — очень горячим! — и кому это знать, как не Кроули?*1 Красный и желтый — вечные аутсайдеры в этой нескончаемой гонке за высокими температурами, лидируют белый и голубой. Голубой умеет обжигать — о да. И еще как! Сколько раз от мимолетного, брошенного вскользь и тут же отдернутого взгляда Кроули сгорал дотла и не осыпался горсточкой пепла только благодаря небольшому (ну ладно, иногда — большому или даже очень большому) демоническому чуду. Он и сейчас обжигал, этот взгляд. Только иначе. Так обжигает ледяная межзвездная пустота, вечный холод Девятого Круга, самого нижнего круга Ада, промороженного до звона. От такого леденящего взгляда воздух осыпается серебристыми переохлажденными кристалликами, и прозрачные льдинки сами собою собираются в слова. Только это вовсе не «мой дорогой» или «вместе на Альфу Центавра» и даже не тривиальная «вечность», справиться с квестом по которой не мог разве что безграмотный неудачник Кай. Слов немножко больше, только хорошего в них меньше, потому что эти слова выглядят слишком похоже на: «Ты опять облажался, Кроули»… Голубой, он очень разный бывает, и такой вот — тоже. _________________________________ ПРИМЕЧАНИЯ 1* в конце концов, а вернее, в начале начал именно Кроули проектировал и создавал звезды и заложил в базовые законы физики эту константу, сделав голубую часть спектра самой горячей, ослепительно горячей, куда там до нее разным красным и желтым карликам или даже гигантам).**2 2** — И если бы Глас Божий спросил бы тогда юного красноволосого ангела, который пока еще вовсе не собирался падать или даже тихонько скатываться по наклонной, да и о дурной компании имел довольно смутные представления и интерес к ней проявлял исключительно в том смысле, что интересовался любыми звездами, а предводитель той компании вроде как тоже был Звездой, да к тому же не просто звездой, а Утренней, — так вот, если бы Метатрон или даже сама Господь поинтересовались бы у тогда еще не падшего ангела, чем вызвана его такая пылкая и горячая любовь к голубому цвету, что превознес он этот цвет на высшую вершину температурной шкалы, и не связано ли это каким-то образом с цветом глаз одного белокурого ангела… ну так, совершенно случайно… В таком чисто гипотетическом случае огненноволосый ангел гораздо раньше освоил бы искусство мучительно краснеть и издавать совершенно непроизносимые демонические звуки).