Сегодня ты, а завтра я

— Шерлок, пойдем домой. — Джон одним большим глотком допил остатки вина в бокале и поднялся, рассеянно надевая куртку и несколько раз промахиваясь сквозь рукав. Шерлок хотел помочь, но как только он приблизился и протянул руки, мужчина раздраженно фыркнул и что-то пробормотал, неразличимое даже самому детективу.  К ночи похолодало и чуть моросило, почти незаметно в солнечный день, но хорошо ощутимо при ветре и свете фонарей. К тому же после ресторана и вкусной еды с неплохим вином, в расслабленном состоянии, без нагрузки погонями и слежкой, все ощущалось вдвойне. Шерлок, работая, мог игнорировать множество физиологических потребностей, но сейчас, во время отдыха, он поежился, глянув на расстегнутую куртку Джона. — Замерзнешь, — проговорил тихо, почти смущенно, Шерлок, когда встал напротив Джона и застегнул ему молнию. Он думал, что проявление заботы приятно для людей, таких как его сосед; людей, которые живут чувствами и… сердцем. Сентиментальных идиотов. Шерлок знал, что плохо разбирается в психологии, чувства и эмоции не его стезя. Преступники — вот, в чем он как рыба в воде. Каким бы он был детективом, если бы не знал, как действуют убийцы, какие у них мотивы, и на почве чего у людей возникают мысли о преступлении. Шерлок правда хотел сделать приятное Джону, пусть и неуклюже из-за отсутствия опыта в таком, и руки так сами и потянулись, чтобы застегнуть куртку и хоть немного скрыть блондина от холода. Сердце билось так, что все звуки улицы стихли, оставив в ушах только гул крови. Но в ответ получил тот самый взгляд с их первой встречи: узнавающий, но абсолютно неверящий. Словно Шерлок снова стал призраком для него, призраком того первого Шерлока. И это оказалось неприятно. Не та реакция, которую он ожидал за свою попытку заботы. Может, он сделал что-то не так? Кто учит людей ухаживать за другими? Холмс нахмурился и поджал губы, а следом убрал руки и молча ушел ловить такси. Нет, он все сделал правильно. Это Джон продолжал думать о другом Шерлоке, а не о нем. Смотрел на него, но видел того, кто обманул и скрылся. Был привязан к тому, но не к нему. Он оказался обыкновенной, но идеальной, чуть ли не идентичной заменой. Шерлок злился. На себя, на Джона. Он негодовал, как этот обычный, скучный… нормальный человек смог ему понравиться и зацепить. Чем? Только ли загадка его появления так сыграла? Или подкупило умение Джона сживаться с ним, с Шерлоком, знание его привычек и принятие их? А еще злило, что Шерлок поддался собственной заинтересованности и совсем забыл, что скоро ему самому нужно исчезнуть с радаров, а Джон умрет. И все в один день. И потом, после того, как он допустил мысли о возможном сожительстве в дальнейшем и даже, может быть, отношений, чуть выходящих за рамки дружеских. Потом, после того, как они оба в скором времени умрут, один понарошку, как говорят дети, а второй по-настоящему, — будет больно. Шерлок уже предчувствовал, что если не притормозить сейчас, то потом он сорвется. Другого и быть не может, если он уже сейчас начинает испытывать горечь от того, что Джон не с ним. Если он уже привык к обществу другого человека, привык к жизни с ним, и она его полностью удовлетворяет. А можно ли… Можно как-то предотвратить смерть Джона? И заставить забыть его о другом Шерлоке? Они оба настолько погрузились в себя, что ни один из них не обратил внимания на то, как подъехали к дому и зашли внутрь, как разделись, и Джон, скорее на автомате, чем осознанно, приготовил чай, после чего они уселись кто куда. Шерлок в свое кресло возле камина, а Джон на диван. Каждый из них, повторяя друг друга, держал в руках чашку и смотрел сквозь нее. — Джон… — Прости… Они заговорили одновременно. Шерлок нахмурился, а Джон невесело улыбнулся и покачал головой. — Давай ты, — уступил Джон. — После тебя. — Шерлок закинул ногу на ногу и выжидающе уставился на соседа. — Я, в общем-то, уже все сказал. — За что ты извиняешься? — Так что ты хотел? — Джон, не задумываясь, перевел тему, вместо того чтобы ответить, и оставил Шерлоку выбор: надавить и узнать или запомнить, а сейчас замять и поделиться своими мыслями. В равной степени хотелось и того, и того. Хотя, возможно, надавить все же больше. Но он сдержался. Проскочила мысль, что не стоит. Не сейчас. Джон только недавно выглядел как сам призрак, бледный и испуганный. Шерлок подозревал, что извинялся он как раз из-за произошедшего в ресторане. Так что лучше потом, когда они оба будут готовы поговорить о случившемся. Удивительно редкий момент тактичности с его стороны. — Если узнаем, как ты умер, мы можем попробовать предотвратить твою смерть. Майкрофт, — при упоминании брата Джон вздрогнул, словно от холода или испуга, — находится в поисках тех, кто попал в больницу с похожими записками, но выжил, и тех, кого просто не существует, или они зарегистрировались только недавно. Ты… не начал еще вспоминать? Джон поднял на Шерлока растерянный взгляд и не сразу ответил: — Нет. Не… кхм, ничего не помню. Но… Джон делал паузы почти после каждого слова, так, будто в голове листал большой словарь, чтобы вспомнить элементарное. Подавшись вперёд, опустив локти на колени, Шерлок ждал. Ждал, что Джон признается в своей лжи, самостоятельно и без давления с его стороны. Чуть прищурил глаза. А Джон кусал губы и смотрел в пол, и его волосы были взъерошены сначала ветром, потом самим мужчиной буквально секунду назад. Шерлоку нравилось.  — Мне кажется… Нет, забудь. Давай спать, спокойной ночи. — Джон поспешно поднялся с дивана. — Стоять.  Подойдя к почти убежавшему Джону, Шерлок почувствовал острое желание куда-то деть руки. То ли прикоснуться к соседу, то ли спрятать, чтобы хоть немного создать иллюзию того, что они под контролем. Ведь положить их на напряжённые плечи Джона или обнять, или дотронуться до подбородка, безмолвно прося поднять на него взгляд, невыносимо хотелось. Они не говорили. И не двигались. Разве что глаза Шерлока бегали по всей фигуре Джона, в то время, как его глаза смотрели в одну точку на полу, предположительно носки ботинок.  Несмотря на некую неловкость от собственного незнания что делать, Шерлок чувствовал себя комфортно, стоя вот так рядом с Джоном. Все будто обострилось вдвое. Зрение подмечало те не увиденные ранее морщинки на лице отставного капитана, светлые ресницы и ещё не полностью сошедший след от зубов на губах. Седина сигналила о том, что Джон старше Шерлока, что пережил куда больше ужаса, чем консультирующий детектив; что пропускает все сквозь себя, сквозь сердце.  Нюх уловил дождь, запах салона такси со странным ароматизатором и едва заметил нотки еды, которую они ели не больше часа назад.  А слух сосредоточился на чужом дыхании.  Он несмело прикоснулся к плечу, и Джон будто рассыпался, как карточный домик.  — Шерлок, — тихо и хрипло, умоляюще, — Шерлок, пожалуйста, скажи, что ты никогда не сделаешь глупость. Прошу тебя.  — Какую глупость, Джон?  — Самоубийство, — печально выплюнул Джон, посмотрев наконец-то в глаза Шерлоку. — Никогда не подставишься специально под пулю, нож, да что угодно. Никогда не лишишь себя жизни собственными руками. Ты сильный, я знаю. Ты ещё молод, чтобы умирать.  — Я не планирую умирать.  — И не вздумай. Ты должен жить, Шерлок. Жизнь прекрасна…  — Джон. — Детектив видел, что приближается истерика. Сжав плечи, встряхнул доктора и повторил его имя. Джон прикрыл глаза, сделал глубокий вдох, а потом уронил голову Шерлоку на плечо и затих, вцепившись пальцами в чужие предплечья. Холмс прекратил слышать его дыхание, он почти испугался, но секунду спустя почувствовал его кожей и успокоился.  — Скоро придёт Мориарти. Все повторится. Я не смогу. Не смогу видеть твою смерть второй раз.  Обнимать Джона, одной рукой придерживать затылок, поглаживая чуть влажные волосы, оказалось волнующе. Тактильные ощущения обострились, казалось, не вдвое, как зрение и слух, а почти что втрое. Каждая мелкая ворсинка свитера Джона беспокоила и щекотала подушечки пальцев, вызывая лёгкую приятную пульсацию в них. И сердце билось так сильно, как никогда раньше, разве что при адреналине. А другими словами, это он и был. Чистый адреналин, вызванный даже не опасностью, а чем-то, что было не под силу детективу описать.  — Что ты вспомнил, Джон?  — Ничего. — Джон не врал; то, что он слышит голос Майкрофта, с большой натяжкой можно назвать воспоминаниями. Но если посмотреть на ситуацию с той стороны, что мозг пытается напомнить о смерти таким необычным образом, то… То это странно хотя бы тем, что голос старшего Холмса похож больше на радиоприёмник, спрятанный в коробку с ватой. Рывками и приглушенно. Как будто он говорит с тобой спящим.  Шерлок же видел недосказанность, и она его беспокоила. Предчувствовал, что в ней заложена причина скорейшего прощания. Он не хотел прощаться. Ему оказалось мало общества Джона, требовалось больше, надолго. В голове мысли птицами бились о черепную клетку. Творился хаос, которому Шерлок никогда не позволял появляться в своем священном месте.  — Всё хорошо. Всё будет хорошо, — успокаивающе проговорил детектив, поглаживая спину Джона. Он не знал, верить ли в собственные же слова. Они казались такими привлекательными, такими обнадеживающими. Такими слишком, что звучали неправдоподобно.  — Нет, не хорошо. Я совершил чёртов суицид, Шерлок! Что в этом хорошего? — Джон упёрся руками в грудь Шерлоку, с небольшим толчком он отстранил его от себя и сам сделал шаг назад. Расстояние. Дистанция. Близость мешала, а не успокаивала. При жизни они слишком редко касались друг друга и тем не менее понимали, чувствовали чужие мысли, словно между ними искрила какая-то духовная связь. А прикосновения… Они создавали помехи, пересыщали эту невидимую связь, которая в ответ слишком непривычно для каждого из них билась током. И Джон не мог ещё понять: хорошо это или плохо. Пока что он был уверен, он чувствовал, что прикосновения отвлекают. Потому что они слишком приятны, слишком заманчивы, в них теряешься и не хочешь находиться.  — Я слабак, стоило тебе умереть, и я решил уйти вслед за тобой. Можешь гордиться собой, Шерлок, — ядовитая ухмылка, — ты настолько привязал меня к себе, что я превратился в чертового Ромео!  — Не я. — Шерлок выглядел хмурым, но глядел прямо, почти в самую душу. С таким взглядом Джон знаком: им удостаивались идиоты, сумевшие оскорбить человека, которому, в общем-то, плевать на мнение людей. От такого взгляда замолкал не то что Андерсон, но и сам Майкрофт. Джон не был кем-то особенным, на него чары Шерлока действовали так же, только сейчас он плохо понимал, чем именно смог задеть Холмса — гении такие непредсказуемые. — Что?  — Не я спрыгнул с крыши на твоих глазах, — прошипел детектив. Обвинение в том, чего он не делал, его злило; его злило, что Джон думал о нем, как о другом Шерлоке. И глупое моргание в ответ на его слова подлило масла в раздражительность.   — Да. Да, это был не ты, точно. Джон присел на край журнального столика, спрятал лицо в ладонях и тяжело вздохнул. — Это был не ты, — повторил он тише, кинув быстрый, робкий взгляд на мрачного Холмса, и отвернулся к окну. После они не говорили. Шерлок ушел в свою комнату.

***

Мориарти объявился неожиданно, пускай Джон и ждал его появления, знал день, когда случится пришествие собственного Антихриста и уничтожит его мирок. И все равно он был к нему не готов. Этот день наступил так рано, судя по ощущению времени, или внутренние часы сломались под давлением голоса старшего Холмса.  Он что-то говорил, и это было больше похоже на изливание чувств, накопившихся и никому нерассказанных мыслей. Непривычно слушать сожаление в голосе Майкрофта, усталость и растерянность. Иногда даже казалось, что тот будто на исповеди, где священника заменял Джон или его тело, ведь другого варианта объяснить, почему он слышит старшего брата Шерлока, было затруднительно.  Сам же Шерлок прекратил делиться информацией. Уходил утром и пропадал вечерами, толком не появляясь дома. А когда и заходил на огонёк, по-другому и не назвать его короткие нахождения на Бейкер-стрит, 221B, он попросту не замечал Джона. И тот, оставшись один на один в пустой квартире с голосом Майкрофта в голове, не знал, что делать, и ходил неприкаянный из угла в угол. Всё падало с рук, мусорное ведро доверху было заполнено осколками посуды.  С каждым днем Майкрофт говорил все больше и отчетливей, а молчание Шерлока углублялось. И Джон, стоя между ними двумя, тихо сходил с ума от неизвестности. Порой ему снился выстрел на Бейкер-стрит, он в кого-то целился, сидя в собственном удобном кресле. Просыпаясь, он ощущал в руке фантомную тяжесть и холод от родного SIG Sauer, который Джон с собой не прихватил в этот мир. Его оружие, его боевой товарищ, с ним Джон и Шерлок столько пережили опасных ситуаций, фактор, повлиявший на дальнейшую крепкую дружбу. Он скучал по нему. Вместе с ним чувствовалась уверенность. Сейчас, когда Джон не знал, куда податься и чем отвлечься, ему как-никак пригодился бы он, чтобы разобрать, почистить и снова собрать, повторяя раз за разом, пока не приведёт мысли в порядок.  Он чувствовал себя амебой до тех пор, пока помимо голоса Майкрофта не услышал чужой. Тот говорил медицинской терминологией, которая оказалась для Джона адреналином при остановке сердца. Ещё несколько сеансов с другим доктором и осознание напомнило вспышку — он в коме.  Он не мертв, он может очнуться. Он сможет… увидеть своего Шерлока?  А на следующий день после замечательной новости под дверями их дома лежал конверт с хлебными крошками.