Гость

Осаму протрезвел очень резко, оказавшись на дороге, ведущей в деревню. И протрезвел он так резко, что аж голова разболелась. То ли от жуткого похмелья, то ли от того, что в его мыслях возник дикий когнитивный диссонанс. Потому, что до этого самого момента он не помнил ничего, после того, как вышел с платформы. Да, он знает, что если сильно напиться, то провалы в памяти возможны… Но не до такой же степени! Было бы логично, если бы он проснулся где-то и ничего не помнил, но сейчас… Сейчас он стоял утром на довольно солнечной тропинке, ведущей в деревню. Явно в ту самую деревню Футил, о которой говорил Огай, ведь об этом гласил дорожный указатель. Дазай присел и схватился за голову. Сейчас он не понимал совершенно ничего. Как же такое возможно? Он действительно помнил только, как сел в поезд, и больше ничего. Однако… в его голове всплывает что-то, вроде ощущений: холод, мокрые ноги, тепло огня, что-то щекочет ему руку… потом опять холод, головокружение. И всё. Больше он не помнит ничего. Разве что… есть одна деталь, но Осаму почему-то показалось, что это ничто иное, как просто сон. В голове так и возник образ лиловых глаз, таких странных, неестественных, но проникновенных. А как он дошел сюда? Кто-то довел его? Может, это лунатизм, или какая иная болезнь? Звучит, конечно, дико, но что еще он может подумать в такой ситуации? Тем не менее, время было относительно поздним, если ориентироваться по его часам на руке. Те, кстати, почему-то были разбиты, что напомнило ему вчерашние часы на платформе. Хоть что-то он помнит, спасибо и на этом. Парень двинулся в сторону деревни, всматриваясь в окрестности, пытаясь понять, что же с ним вчера произошло. Он всё шел и размышлял, как же такое могло случиться, что он аж потерял память о вчерашнем дне? А может, это было и не вчера? А может, и вовсе ничего вчера не было, а он просто приехал на станцию и уснул где-нибудь? Возможно, кто-то нашел его и принес сюда? А зачем? Подумали, что он умер, и кто-то из местных жителей заметит его? Бред, конечно, нет, здесь что-то совершенно иное. Тем не менее, у Осаму уже закончились все варианты. Единственное, о чем ему надо думать, так это о той самой лавке аптекаря. Честно говоря, Дазай даже и не помнит, как она называлась, но, возможно, кто-то сможет ему подсказать, ведь деревушка эта весьма небольшая, наверняка все друг друга знают. Когда Осаму спустился по дорожке вниз к деревне, то сразу же принялся осматриваться по сторонам. Нет, здесь он никогда не был, и уж тем более, вряд ли был здесь вчера. Интересно, так что же все-таки вчера произошло? Он не может отделаться от головной боли, ужасной слабости, а еще у него почему-то чешется рука… И тут он посмотрел на свою руку и отогнул часть рукава. И вот здесь он точно понял, что что-то вчера произошло очень странное. Что-то, что привело его к ранению. А может… Нет, странно, очень странно. Дазай увидел под рукавом часть марлевой повязки. Рука была забинтована. А почему она забинтована? Может, он вчера пытался вскрыть вены? Неужели в порыве пьяного угара? А может, он узнал что-то ужасное? А может, что-то или кто-то ранил его? Скорее всего, ведь у самого Дазая нет с собой ничего острого, чем можно порезаться. С другой стороны, возможно, он нашел какой-либо острый камень или палку, или… да что угодно! И, хоть это звучит бредово, отрицать подобное нельзя. Тем не менее, подобное он все же помнил бы, хотя бы потому, что для него было совсем неестественно не помнить ничего из попойки. Однако, заглянув во внутренний карман, он обнаружил, что фляжка с виски еще не совсем пустая, и от подобного количества его уж точно не могло вырубить. Конечно, нельзя отрицать, что организм просто так сработал, но, тем не менее, Дазай свой организм хорошо знает, тем более, если выпьет. Что-то здесь не так. Нет, наверное, на него все-таки напали. Но, если на него напали, то должны были украсть деньги… Точно! Осаму опомнился и еще пошарил во внутреннем кармане жилетки. Нет… и деньги на месте. Что же это такое? Что же тогда нужно было напавшим? Может быть, они что-то сделали с его рукой? Опять же, Дазай не мог перевязать рану сам, потому что у него и бинтов с собой не было. Однако… вдруг они сделали что-то далеко не с рукой? Парень принялся ощупывать своё тело на предмет прочих ранений, но если бы ему сделали операцию, то это бы он точно ощущал, ведь это же больно, а подобной анестезии, которая вот так вот быстро приводит его в сознание, уж точно не существует. Ему ли не знать. С другой стороны, мог пройти не день, а может, и целая неделя. — Извините, — Осаму остановил одну из проходящих мимо женщин. — Не подскажете, какое сегодня число? — Известно какое, господин, — улыбнулась ему дама. — Сегодня первое ноября. — А год какой? — тихо спросил тот еще раз. — Извините, что вопрос слишком глупый, но мне действительно необходимо это узнать, дабы убедиться, что я не сошел с ума. — Ох… — улыбка с лица девушки пропала. — Что ж… Сейчас тысяча восемьсот двадцатый год, господин. — Значит, только день… — подумал он в слух. — Что ж, спасибо, мисс. Позволите еще один вопрос? Не подскажите ли, где здесь лавка аптекаря? Право, я сейчас в таком ужасном состоянии, что аптекарь мне просто необходим. — Конечно, подскажу. Идите прямо до перекрестка, а затем налево. Там будет наша деревенская площадь, справа от неё вы и увидите лавку. Она называется «Олеандр». — «Олеандр»? Что ж, спасибо, мисс! Надеюсь, мы видимся не в последний раз, — он подмигнул ей, а затем испарился, направляясь по указанному девушкой маршруту. Эх, если бы он сейчас был в своей прежней форме, то непременно бы попробовал один из своих непревзойденных приемов соблазнения. Но, так как Дазаю сейчас было необходимо скорее добраться до аптекаря, дамы его волновали в последнюю очередь. Как бы странно это ни звучало. Оказавшись в нужном месте, он резко открыл дверь в лавку и огляделся. Странно, за прилавком никого, но скоро кто-то должен подойти, ведь о его приходе сообщил дверной колокольчик. Пока Осаму осматривался, из каморки за прилавком вышел мужчина. Вид у него был слегка потрепанный: старая одежда, синяки под глазами на смугловатом лице, покрытым легкой щетиной. Волосы его были рыжевато-каштановые, а глаза очень красивые, глубокого синего цвета. Этот высокий мужчина сразу же вселил доверие в Дазая, и парень подошел к прилавку. — Добрый день, вы Ода Сакуноске? — спросил его Осаму очень торопливо и обеспокоенно, что хозяин лавки даже удивился его поведению. — Да, добрый день. Вы?.. — Меня зовут Осаму Дазай, я воспитанник Огая Мори. Он сказал, что у вас есть какое-то лекарство… — Лекарство? — тот будто бы и не понимал, о чем именно просит его Осаму. — Ах, да… Но, тут такое дело… Оно не готово. — Не готово? — не понял Осаму. — Ох… отлично. Просто замечательно, — возмущался тот. — То есть… Извините, как не готово? Дядя сказал, что… — Лекарство не то, чтобы не готово. Дело в том, что оно не прошло испытание. — Испытание? — Дазай совершенно не понимал, о чем тот. — Вы… вы что-то разрабатываете, да? — Да… знаете, давайте поговорим лучше внизу? — сказал ему мужчина и позвал за прилавок в какое-то помещение. Оказавшись в коморке, хозяин задвинул плотные шторы, а затем убрал с пола ковёр, открывая вход в подпол. Мужчина прыгнул туда, и принялся спускаться по скрипучей лесенке; Осаму полез следом. — Почему вы не пришли вчера вечером? — спросил мужчина. — Солнечный свет и тепло губительны для моего средства, поэтому его не следует транспортировать в дневное время суток. — А-а-а… так вот почему дядя сказал идти вечером… — Дазай чуть оступился на лестнице, но, благо, не упал. — А что за лекарство и для чего? Мне дядюшка так ничего и не рассказал. — Да, я так и понял, — ответил Сакуноске. — Лекарство от бешенства. Какой-то новый вид хвори, который распространяется от волков к людям. Они оказались во вполне обычном подвале, обставленным огромным количеством банок, склянок, флаконов. Внизу веяло холодом, сыростью и пахло травами, спиртом и маслами. Внешне место казалось жутковатым, но вполне себе опрятным. Неудивительно, что для лекарств необходимо подобное помещение. В баночках чего только не было заспиртовано: желчные пузыри, травы и, кажется, даже насекомые. Дазай с любопытством всё рассматривал и морщился, когда обнаруживал что-либо противное. Однако, наверное, это кто-то покупает, раз здесь столько всего. Пройдя дальше, мимо шкафов со всякими изделиями, они оказались в небольшой комнатке, где хранились исключительно составляющие лекарств: травы и сосуды со спиртами и маслами, а также в некоторых банках Осаму увидел множество отвратительных насекомых, змей и лягушек. — А эти твари для чего? — не выдержал Дазай. — Для лекарств. — Вы делаете лекарства из… этого? — Да. — Оу… — Осаму даже почувствовал рвотный рефлекс, то ли от непрошедшего похмелья, то ли от осознания того, что когда-то и сам дядюшка пичкал его какой-либо подобной гадостью во время простуды. — Что ж, Дазай, верно? — решился уточнить Ода. — Да, — парень посмотрел на него. Да уж, представляет он, как сейчас выглядит со стороны. Грязный, рваный, да еще и бледный. Дазая ужасно мутит, да и головокружение не проходит. Хочется упасть и вырубится сейчас же, он и правда не представляет, как поедет домой в таком состоянии. Если поедет, конечно. — Вы выглядите не очень хорошо. Всё в порядке? — Да… я… — было начал тот. — Нет, не совсем. Кажется, я поранился сегодня ночью, когда ехал к вам. — Поранились? — не понял Ода, а затем Осаму протянул ему руку, показывая забинтованное место. — Ох, давайте я обработаю рану. — Спасибо. Ода Саку… Одасаку? Можно мне вас так звать? — Да, можно, — тот слегка улыбнулся, а затем достал медицинские принадлежности из шкафчиков. — Как же вы поранились? — Честно говоря, я не помню, — Дазай присел на небольшой стульчик, подальше засучив рукав и принимаясь разматывать запястье. — Я… знаете, я немного выпил. Да и вообще, я часто выпиваю, однако никогда не было такого, чтобы я ничего не помнил из вчерашнего вечера. Вот вообще ничего не помню, кроме того, что приехал на платформу, а потом очутился рядом с деревней. — Странно, — тем не менее, голос у Оды был равнодушным, а затем он с неким удивлением посмотрел на ровный разрез вдоль руки парня. — Такое ощущение, что кто-то занимался кровопусканием. Вряд ли можно так ровно случайно поцарапаться. — Честно говоря, я тоже об этом подумал, ведь у меня и бинтов с собой не было, чтобы всё это обработать. Сакуноске внимательно осмотрел руку, пытаясь понять, чем же была нанесена рана. Очень напоминало рану от ножа. Он обработал спиртом края вокруг раны, а затем другим, более щадящим веществом, саму рану. Тем не менее, все равно защипало, и Дазай зашипел от неприятных ощущений. — Потерпите, — сказал ему Ода, продолжая обрабатывать ранение. — А то вдруг какая инфекция… — Вы правы, — подтвердил Осаму. Мужчина тем временем полил на рану еще немного жидкости, а затем подложил сухую вату, принимаясь заматывать всё это дело. — Старайтесь меньше пить, а то до добра это не доведет. — Я так и не понял… Вы не отдадите мне лекарство? — Не знаю. Мне нужен кто-то, на ком можно его протестировать. — Протестировать? И… на ком же? — Собираюсь сегодня ночью сходить на охоту. Но, возможно, мне понадобится помощь. Вы как? — На охоту? Ночью? — Дазай задумался. Звучит, конечно, очень интригующе, однако он никогда не ходил на охоту и не знает всех этих тонкостей. — А на кого охотимся? — Если скажу, вы можете отказаться. — Тогда мне уж проще так отказаться. — Обычно я ставлю эксперименты на волках. И волк нужен живой, поэтому мы не будем его убивать, только раним и усыпим. — Ох… это, кажется, очень опасно. — Опасно, если идешь один. А с нами будет еще один человек. Ну… я подумал, что вам тоже будет интересно пострелять в волков. — Что ж, думаю, можно, раз это ночью. Позволите мне у вас остановиться? — Да, конечно. Друзья Мори — мои друзья, и я не против, если вы у меня заночуете. — А можно еще просьбу? Я плохо себя чувствую, и мне бы… мне бы хотелось поспать сейчас. — Мы идем вечером, поэтому, конечно. Ужинать будете? — Было бы весьма кстати. Ода убрал все медицинские принадлежности, а затем развернулся и отодвинул очередную штору. За этой самой шторой находилась большая железная дверь, закрытая на несколько замков. Сакуноске достал из внутреннего кармана связку ключей, и вставил по очереди каждый в нужную скважину. Только после того, как все замки были открыты, он отворил дверь и зашел внутрь. Осаму проследовал за ним. Оглядевшись, парень не мог скрыть своего удивления, потому что он оказался в настоящем арсенале. В этом арсенале чего только не было: пики, ножи, копья, и всё сияло так, будто сделано из какого-то странного металла. Здесь же были арбалеты, и множество огнестрельного оружия. Даже факела, и те выглядели как-то совершенно по-иному, будто и они подверглись инженерному делу. Осаму будто бы оказался в будущем. Помимо оружия в комнате находился большой шкаф с различной, старой, потрепанной литературой. Письменный стол, а также обычный деревянный стол, к которому, кажется, должно что-то крепиться. Цепи? Наручники? Это что, пыточная? — Один вопрос: зачем всё это аптекарю? — спросил его Дазай. — Ну, я не совсем аптекарь, — с одной из полок он достал небольшой револьвер, кобуру и несколько пуль, протягивая всё это Осаму. — Ваш дядя говорил, что вы умеете стрелять. — А? Да, неплохо стреляю, но никогда не пробовал стрелять по… живым мишеням. — Тогда проблем не будет. — В плане? — Да так… неважно. Дазай не стал ничего говорить. Он осмотрелся по сторонам, наблюдая весьма интересный интерьер. Действительно, это больше похоже на арсенал наёмного убийцы, нежели обычного охотника на волков. Осаму здесь не очень-то уютно, однако не сказать, что страшно. Правда, на стенах он заметил весьма необычные изображения каких-то наполовину людей, наполовину адских тварей. По крайней мере, так показалось Дазаю. — Любопытно у вас здесь. Это ваши рисунки? — Нет, рисунки старых художников. Давайте, я покажу вам комнату, где вы можете заночевать, — сказал ему Сакуноске и выпроводил Осаму из этого помещения. Тот даже порадовался, что ушел, потому что местечко на любителя. И теперь ему даже страшновато тут спать, мало ли он очнется, прикованный к этому самому столу. Вообще, если размышлять, то всё логично. Если Сакуноске проводит эксперименты на живых животных, значит, их надо как-то обездвиживать. Вот и ответ. Ода привел юношу в небольшую комнатку на втором этаже. Тут было довольно светло: большое окно, разве что закрытое снаружи решетками, небольшой комод, кровать и столик. На полу валялась волчья шкура. Вот теперь Дазай верит, что этот мужчина — охотник на волков. Кажется, еще в холле на втором этаже висела волчья голова, хотя Осаму, честно говоря, теряется в пространстве и с трудом может судить о том, что его окружает в настоящий момент. Когда Сакуноске пожелал ему спокойного отдыха и закрыл дверь, Дазай сразу же плюхнулся на кровать, кое-как стаскивая с себя ботинки и жилетку. Прямо так он залез под плед и свернулся калачиком, чувствуя, как сильно колотится сердце и бьет по вискам. Непохоже на обычное похмелье. А вот на среднюю кровопотерю — похоже. Головокружение, холод, бледность и слабость, вечно стучащее сердце в груди, отдышка. Осаму и сейчас не может отдышаться, не говоря уже об этих спусках и подъемах вниз-вверх по этажам. Он закрыл глаза, погружаясь в прострацию и пытаясь забыться. Честно говоря, после всего этого Дазаю уснуть было очень сложно, хотя он понимал, что где-то все-таки успел выспаться. В какой-то момент, засыпая, перед его глазами снова предстало два фиолетовых огня, и его собственное отражение в постели. Плавно видение переросло в странный сон. Будто бы он в старинном замке, в большой королевской комнате, лежит на кровати и видит свое отражение в зеркальном потолке. У его отражения очень напуганный и уставший вид. Красивые белые простыни постельного белья запачканы алыми каплями крови, как и рукав рубашки Дазая. Он чувствует, как дыхание сбивается, и резко вскакивает на кровати. Парень не на шутку испугался этого видения. Испугался, потому что оно отдаленно напоминало ему реальность, которую он, казалось бы, когда-то переживал. Вот только ничего такого он не помнит. Лишь только болью в руке отдаются смутные воспоминания, запахом свечей и очертаниями масляной краски на холсте. Поняв, что уснуть у него не получится, он спустился вниз. Неудивительно, что Ода тоже задремал. Он сидел в своем кресле за прилавком и тихо посапывал. Подумав, что мужчина не будет против, он проследовал мимо него и тихонько спустился в подвал. Парень снова осмотрел все склянки на шкафах, вчитываясь в названия: болеутоляющее, от боли в спине, от боли в суставах, от тошноты, от мигрени, слабительное, кровоостанавливающее. Было очень много всего интересного, жаль, что Осаму незнаком с искусством аптекаря, точнее, знаком, но очень отдаленно. Вот ампутировать ногу, вправить руку, прописать оздоровительный курс — это для него, в этом он разбирается. Пройдя дальше, он понял, что дверь в ту самую комнату закрыта на несколько замков, поэтому решил осмотреться здесь. Интересные, конечно, у Сакуноске зверюшки. Особенно интересными казались змеи, ничего не скажешь. Вообще-то, Осаму всего этого не боялся, но насекомые все равно выглядели отвратительно. А еще его взгляд приковали очень интересные крысы. Они были в отдельной клеточке и мило спали всем скопом. Дазай не удержался и решил просунуть палец внутрь клетки, как вдруг звери все разом поднялись и подбежали к нему, обнюхивая палец юноши и пытаясь… укусить? Да уж, эти крысы какие-то очень странные. И глаза у них какие-то яркие… И зубки уж слишком острые. Осаму резко одёрнул руку и даже испугался, а затем услышал какой-то шум наверху, сопровождаемый звонком колокольчика. Оказывается, здесь его хорошо слышно. Парень поднялся наверх и увидел, что к ним пришел посетитель. Тот заказал какое-то особое лекарство, которое Ода пообещал настоять ему до понедельника. Посетитель поблагодарил мужчину и удалился, оставив задаток. — Нравится такая работа? — спросил его Осаму. — Пойдет. Удается поспать днем. — А ночью, значит, не удается? — Не всегда. — Понятно. Дазай осмотрелся в этой комнате. Здесь тоже стояло много склянок и трав, но не в таком изобилии, как внизу. Вообще, удивительно, когда Сакуноске успевает всё это смешивать. Хотя, кажется, что-то у него там кипело внизу. — Долго я спал? — спросил Ода. — У меня там смесь внизу не убежала? — Нет, я минут десять назад спустился. — Тогда ладно. Пусть варится, — он снова расслабился в кресле и прикрыл глаза на минуту. — Не желаете отобедать? — Был бы не против. В этой же комнате находилась дверь на кухню. Она была совсем небольшой. Обычная печь, в которой горел огонь, самый обыкновенный стол. Кстати говоря, здесь же находилась и ванная, однако, что взять с человека, который живет один? Наверное, ему всё равно, где мыться. Мужчина достал из погреба небольшую банку с какими-то консервантами, и Дазай порадовался, что это всего лишь огурцы, а не снова какие-нибудь змеиные кишки, а затем какое-то заготовленное печеное мясо. В общем-то, из этого и состоял их ужин. Довольно сытно, вполне обычно, а главное, быстро и без лишних хлопот. — Одасаку, ты живешь здесь один? — спрашивал парень уже без лишней официальности. — Да, один. Но у меня часто бывают гости, поэтому спальни наверху четыре. — Ничего себе. Не думал, что в этом небольшом доме можно устраивать приемы. — Ну, как приемы… Просто обычно ко мне приезжают коллеги из нескольких городов. Мы, вроде как, ученые. Занимаемся созданием новых лекарств, методов лечения и прочих вещей. — Наверное, это очень увлекательно, — прокомментировал Дазай. — Да, весьма. Однако сложно. Частенько приходится ломать голову над теорией. — Понимаю. Я ведь студент. — Да, Огай мне рассказывал. Он вообще очень любит поговорить о тебе. Тот аж засмущался. Неужели дядя и правда часто рассказывает о нем и… гордится? Ему всегда казалось, что Дазай для него не больше, чем обычный приемыш, потому что отношения у них довольно холодные. Не сказать, что они ругаются или спорят, просто не ведут друг с другом милые беседы, и всё в таком духе. Осаму даже стало неловко от этих слов. — Правда? — удивился Дазай. — Мне казалось, что я для него обуза. — Ну что ты, Дазай, это неправда. Он мне говорит, что ты большой молодец, и делаешь блистательные успехи в учебе. Парень почувствовал, что краснеет. Действительно, очень странно такое слышать. — Что ж, — проговорил Ода, поднявшись. — Я пойду собираться. Револьверы, что я дал, при тебе? — Наверху. — Отлично. Тогда я пойду переоденусь. Боже… Я совсем и не подумал. У тебя же нет другой обуви и верхней одежды? — Нет, - подтвердил Дазай. — Что ж, тогда надо будет что-нибудь поискать. Сакуноске переоделся в дорожную одежду, и они спустились вниз. Честно говоря, Дазай всё еще чувствовал себя несколько неловко. Он никогда еще не бывал на охоте и боялся наделать чего-либо неприемлемого, однако мужчина, кажется, ожидает подобного расклада. Возможно, его тоже когда-то вот так просто позвали на охоту и пробудили в нем любовь к подобному роду увлечений. Но, честно говоря, Осаму больше предпочитал рыбалку. Ода выглядел весьма презентабельно, однако одежда его не казалась охотничьей. На нем было что-то вроде военного мундира, который крепился не только на пуговицах, но и ремнях. На ногах кожаные сапоги с идентичными ремнями. Одежда его была черная, и отчасти выглядел мужчина весьма подозрительно, будто бы собирается вломиться в чей-то дом. Однако Дазай понимал, что это отличная маскировка, учитывая, что охотиться они будут ночью. Мужчины спустились в подвал, дабы взять с собой всё необходимое. Пока Осаму рассматривал ассортимент разного рода оружия, Сакуноске собирал оборудование за его спиной. Делал он это довольно долго, тщательно прочищая дула, подготавливая пули. Он уже нацепил наплечную кобуру, складировал туда боеприпасы. В их числе: два револьвера, пули для них, несколько фляжек с какими-то пахучими жидкостями, которые мужчина закрепил на поясе, а также острый сияющий кинжал. Его мужчина спрятал во внутренний карман куртки. Честно говоря, Осаму понимает, что не должен с ним идти. Мало ли что? Однако, если дядя доверяет этому странному человеку, то можно попробовать. Тем более, Дазаю и так терять, в общем-то, нечего. Наконец-то Сакуноске закончил с боеприпасами и повернулся к Осаму, рассматривая его потрепанный внешний вид: — Ладно, пошли, найдем тебе что-нибудь. Остальные сборы заняли не так много времени. Осаму кое-как закрепил кобуру на поясе, разобрался с механизмом действия револьвера и помолился, чтобы не вывернуть себе руку после первого же выстрела, если, конечно, до этого вообще дойдет. Уж слишком давно ему не приходилось стрелять. Ода не смог найти ему подходящих сапог, потому что во всех сапогах мужчины юноша просто утопал, а если придется убегать от волков, подобное только ухудшит положение дел. Поэтому Дазай еще раз поплакал над своими ботинками, решив отправиться в них. Эх, не для прогулок по лесам, да кладбищам подобная обувь, но что поделать? Затем Сакуноске нашел какую-то куртку для юноши, которой тот, честно говоря, совсем не обрадовался, однако, если этой ночью будет так же холодно, как и вчера, то дополнительная одежда не помешает. Да и не хотелось бы элементарно запачкать свой костюм. Кстати, где его носило вчера, ведь всё было довольно-таки чистым, но при этом рваным? Ладно, значения это уже не имеет. Когда они окончательно собрались, на улице успело стемнеть. Дазай удивился, обнаружив, что на часах уже девять, и посмотрел на небо. Мрачновато, но ночь звездная, что удивительно для осени. Тем не менее, это никак не уменьшило его полнейшее нежелание отправляться куда-либо в столь поздний час. И, пожалуй, стоило бы отказаться; Осаму подумал об этом уже не в первый раз, однако интерес к тому, что ждет его в неизвестности, был слишком велик. Они покинули стены лавки, и Сакуноске закрыл её на один из ключей. Честно говоря, в его доме не было огромного количества дверей, чтобы хранить такую кипу различных ключей. Все они были различной формы, разного цвета, один красивее другого, и это, честно говоря, заставило Дазая задуматься. Ключи эти Ода затем убрал тоже во внутренний карман, и юноша краем глаза успел заметить, что в кармашке для них есть даже какое-то особое крепление, ибо мужчина долго возился, как следует закрепляя их. — У меня есть вопрос. Куда мы все-таки отправляемся? — задал Осаму вполне логичный вопрос, о котором почему-то не подумал до этого самого момента. — А я не сказал? — удивился Ода. — Мы идем к востоку от деревни, в одно крайне неприятное место рядом с кладбищем. — Ну да, конечно, кладбище… Куда же еще мы могли пойти? — Не переживай. С тобой ничего не должно произойти критичного, если ты не будешь лишний раз высовываться. — Тогда зачем вообще меня брать? — Ну, чтобы показать тебе, как непосредственно происходит процесс поимки животных? Это ведь интересно. — С этим поспорить не могу. Хотя часть с испытанием сыворотки привлекает меня больше. — Кажется, ты сам хотел пойти. — Да, я и до сих пор хочу. Просто… ах, неважно. Дазай не стал удаляться в разговоры о своей слабости. Вообще-то, слабость действительно была неприятной, и начала сильнее ощущаться под вечер. Осаму даже потрясывало от холода, причем от очень странного и неестественного. Будто бы это он холодный, а не пространство вокруг него. Дорога оказалась долгой. Они покинули территорию деревни, направляясь в сторону старой церкви. Церковь и правда была старой, потрепанной, но работающей, потому что в это время там горел свет, да и около самой церкви сидели монахи, и что-то обсуждали. Пока они шли, атмосфера становилась всё мрачнее: на небе ярче воссияла луна, и звезды на её фоне стали совсем маленькими еле заметными огоньками, однако Осаму все равно продолжал в них всматриваться. Он вообще очень любил смотреть на небо, хоть и знал, что дело это непродуктивное. Парень вообще не любил особо продуктивные дела, потому что обычно его заставляют что-либо делать против его воли. А так хочется иногда просто полежать и посмотреть на небо. На всякий случай он еще раз проверил кобуру, боясь что-либо потерять. Всё на месте, значит, беспокоиться не о чем. Вскоре, когда они отошли от церкви на приличное расстояние, начали вырисовываться силуэты могильных плит и больших, старых деревьев, которые растут тут уж точно ни один десяток лет. Так они и оказались на самой территории кладбища. Кажется, это совсем новые захоронения, если судить по не осевшей после похорон земле рядом с плитами. Становилось холодно и, честно говоря, страшновато, ведь Дазай никогда не бывал ночью на кладбищах. Честно говоря, он вообще на кладбищах не бывал, потому что не в его это интересах. Он потер свои плечи и сильнее укутался в куртку, пряча шею от кладбищенского ветра. А ночь становится всё темнее… и деревья будто бы похожи на каких-то существ из иного мира; кажется, что кто-то то и дело слоняется в темноте, и Осаму каждый раз придумывает оправдание тому или иному шороху, или движению, звуку. Неприятная ситуация. Могильные плиты становились всё страшнее, темнее. Цифры на них вырисовывались всё меньше. Значит, это уже старое кладбище и старые захоронения. Кажется, что сюда вообще почти никто не заходит, потому что всё поросло высокой травой, земля промокла от дождя и, кажется, с каждым шагом становилась всё болотистей. Дазаю уже было страшно представить, что там с его ботинками, однако в такой тьме разглядеть что-либо было просто невозможно. Сакуноске же был вполне спокоен. Кажется, здесь он не в первый раз, и места эти знает. А вот Осаму задумался: «Если что-то случится, смогу ли я выбраться отсюда сам?» Нет уж, наверное, в таких местах он точно заплутает. С другой стороны, Ода сказал, что с ними должен пойти кто-то еще. — Долго нам еще идти? — спрашивал Дазай, уже изнывая от холода. — Нет, мы договорились встретиться здесь у памятника. — Какого памятника? — Вон того. Ода указал на некое сооружение вдали. Это действительно был памятник, очень старый и потрепанный. Когда они подошли ближе, Осаму смог разглядеть, что это девушка под вуалью. Подобная работа завораживала, однако камень весь почернел и потрескался, отчего статуя потеряла свой прежний облик, олицетворяющий чистоту, красоту и невинность. У Осаму возникло спонтанное желание прикоснуться к этому камню, однако он сдержался. — И вот его сам Мори Огай решил нам отдать? — послышался хриплый голос откуда-то из-за дерева. — Да, это его воспитанник, — тихо ответил Ода, поворачиваясь на источник звука. Спустя пару мгновений из тени вышел молодой человек. Казалось бы, он был даже младше Осаму; низкий, в старой, потрепанной одежде, на манер того, что сейчас надето и на Сакуноске. Правда, серый сюртук этого юноши крепился только на пуговицах. Сапоги на пареньке были легкие, а вот плащ довольно тяжелый, кожаный. За спиной у него виднелся арбалет, а на поясе несколько ножей разных форм и размеров. Лицо он опустил так низко, что его не было даже видно за старой, потрепанной, как и его одежда, шляпой. Однако, стоило ему подойти поближе, как из-под неё на Дазая оценивающе посмотрели светлые глаза, цвет которых было сложно определить в этой тьме, как и цвет волос. На лицо он был довольно приятным: большие, выразительные глаза, острый нос, худые, но не слишком, щеки. Сложно было оценить его с первого взгляда, но было видно по выражению лица, что юноша этот недоволен текущим стечением обстоятельств. — Осаму Дазай, — решил первым представиться новичок и протянул руку парню. — Чуя, — низко прохрипел парень. Его голос никак не соответствовал внешности. — Чуя Накахара. Руки, что были скрещены на груди Чуи, так и не пошелохнулись. Он не стал пожимать ладонь Осаму, лишь отвернулся и пошел вперед. Дазай, конечно, всё понимает, но не понимает, когда ему не пожимают руки при знакомстве. Подобное, конечно, встречается редко, но, когда встречается, у парня аж глаз дергается. Осаму неторопливо опустил руку и пошел следом за Одой и Накахарой. Тут он сразу же понял, что и идея была просто идиотская, и компания крайне ужасна. Об этом молодом человеке сложилось самое ужасное впечатление, которое вообще когда-либо о ком-либо складывалось у Дазая. А первое впечатление Осаму обычно себя оправдывает. — Я проследил за этой блудливой сукой, — начал свой рассказ Чуя. — Именно эта мразь и жрет людей. Боже… Ну и уродина. Что б я сдох, она жрет и не может нажраться. Мне кажется, пока я шел за ней четыре дня, она съела восьмерых. — Да, в городе пропало двое, у нас четверо, — комментировал Сакуноске. — Может, парочку она припрятала где? Хотя… у нее нет как такового места обитания. Кажется, в старом сарае она ночует, но не поверишь… заходил туда и нихрена. Нет её и всё. Думаю, эта сука все-таки почуяла, что я слежу за ней. По крайней мере, после этого случая точно. Слушай, а что? Может, барон двоих сожрал? Только я подумал о том, что он, наверное, голодает. — Кто его знает… Какое-то время он вообще не убивал людей, помнишь? — Помню… — Это… — решил вмешаться Дазай. — Это вы о… волках? — Да, — тут Ода остановился и положил свою руку Осаму на плечо. Он чуть развернулся и указал пальцем куда-то за деревья. — Видишь вон там пик крыши? Это поместье барона, мы сейчас находимся на его земле. Ходят слухи, что он прикармливает волков, из-за чего близ деревни происходят нападения. — Ого… — Осаму даже удивился. Кажется, его особняк возвышается над самым лесом. — Зачем ему это надо? — А кто знает, нахрен подобное сдалось этому чёрту? — прокомментировал Чуя, косо глядя в сторону спутников. Он засунул руки в карманы и сгорбился. Кажется, его не устраивает, что они делают лишние остановки. — Ну ничего, скоро я покажу этой паскуде, как гадить на моей земле… — Успокойся, Чуя. Давай потом это обсудим. Чуя заметно нахмурился, а затем отвернулся и пошел дальше. Путники проследовали за ним. Подул холодный ветер, и Осаму аж задрожал от этого пронизывающего его кости льда. Ощущение, будто бы он совсем без одежды. А остальным, судя по всему, нормально. Шли они еще довольно долго. Честно говоря, Дазай успел утомиться. А еще ему снова захотелось спать, так как недавняя кровопотеря давала знать о себе. Или это и не было кровопотерей вовсе? Черт бы с этим. Скорее бы домой. Но тут окружение почему-то становилось очень знакомым. Осаму же не мог быть здесь раньше? Или мог? Ну, нет. Подобное место он бы запомнил. Особенно, если бы приходил сюда вчера. Конечно, всё здесь выглядит очень странно и сомнительно, но никак невозможно, чтобы он здесь бывал. Да, как только бы он почувствовал нечто неладное, то сразу же бы свернул, Дазай себя слишком хорошо знает. Тем не менее, убогий вид горгульи на одном из постаментов казался уж слишком знакомым. Осаму посмеялся с мысли о том, что горгулья рядом похожа на Накахару. Такая же скрюченная и злая. «Шляпы не хватает», — подумал он, и тихо засмеялся. — Ты чего там хихикаешь? — возмутился Чуя. — Да так… морда горгульи напомнила мне одного знакомого. Тот не стал это комментировать. И слава Богу, иначе бы дело закончилось дракой, ведь, кажется, этот парень весьма вспыльчив. Дазаю сейчас не до этого. Ему бы выпить чаю и поспать, а всякие сомнительные личности его вовсе не интересуют. Интересно, эти волки действительно едят людей? Если так, то они, наверное, неплохо откормлены. Ну и ужас… Почему Сакуноске ему сразу об этом не сказал? Парень уже чувствовал, как его ботинки проваливаются в омерзительную грязь под ногами, а сил становится всё меньше, сердце бешено постукивает в грудине и бьет по мозгам; в конечностях холод намного сильнее, чем обычно. И правда, на вид все признаки малокровия, еще мир стал вокруг таким слишком ярким, шумным, однако из-за этого сосредоточиться на нем становится труднее. Ужасное состояние, и почему Дазай не заботится о своем здоровье? Если их и правда поджидает опасность, то он поступил весьма опрометчиво. Как жаль, что смерть Осаму тоже не волнует. Интересно, как долго это состояние продлится?.. И тут Дазаю краем глаза показалось, будто бы что-то промелькнуло в темноте. Другие охотники этого не обнаружили, и Осаму подумал, что ему просто чудится. Да, это просто галлюцинации на фоне плохого самочувствия. Он читал в книгах дядюшки, что подобное бывает. Но то, что произошло в следующее мгновение, ему точно не показалось. Эту картину он запомнит на всю свою жизнь, как первое свидетельство ужасов, таящихся во мраке ночи. Шорох. Стук, лязг. Меньше секунды ушло на то, чтобы сбить с ног идущего впереди Накахару. Что это было? Осаму не знает. Осаму вообще не понимает. Чуя валялся в грязи и отбивался от чего-то, но у Дазая так кружилась голова, что в темноте ничего не было понятно, он лишь слышал крики и странные звуки, похожие на визг и шипение. Ода побежал к юноше, достав свой нож, но стоило ему подойти ближе, как нечто отпрыгнуло с невероятной скоростью от Накахары, а затем посмотрело прямо на Осаму. И тут он прозрел, когда посмотрел в белесые глаза девушки на ветке. Она была одета в какую-то рванину, однако лицо её было таким чистым и прекрасным, что невозможно было оторвать глаз. Вид её казался весьма жутким: кожа была такая белоснежная, что, казалось, блестела в лунном свете, а темные волосы развеивались на ветру. Она была боса, и ножки, запачканные в грязи, выглядывали из-под рваной юбки. Дазай мог бы смотреть на неё вечно, но стоило ей открыть рот, как он мгновенно протрезвел. Клыки. Острые, как у зверя. Её зубы чем-то напоминали клыки кошки. Человеческими были только резцы, а три зуба справа и слева от них, а также два нижних клыка, были острыми, и могли напугать кого угодно. Глаза этой женщины светились, как и луна в небе. Она закричала на весь лес и прыгнула прямо на Осаму. Ему бы следовало бежать, но парень замер, понимая, что теперь уж его точно ничего не спасет. Девушка прыгнула на него, открыла рот и вцепилась прямо в шею. И Дазай ждал, что сейчас его пронзит нестерпимая боль, однако ничего не произошло. В следующее мгновение что-то со всей силы заставило её оторваться от Осаму. Это был Ода. Он обвил ремень вокруг шеи упырихи, отрывая её от Дазая. Парень схватился за свою шею, ожидая кровотечение, однако, когда он убрал руку, то не обнаружил следов крови. Он сразу же поднялся с земли, наблюдая, как вампирша изворачивается и выбирается из западни, разрывая ремень Сакуноске и ускакивая на очередную ветку. — Вот тварь! — закричал Чуя. Его, казалось, она даже и не тронула, хотя долго возилась с этим юношей. Тем не менее, Осаму заметил, что его плечо кровоточит. Значит, все-таки поцарапала. Он уже достал из-за спины арбалет и целился в девушку, однако та сообразила и принялась скакать с ветки на ветку. — Не попасть! — закричал он и убрал арбалет. — Я постреляю, — сказал Сакуноске и достал свои револьверы, пока Накахара принялся возиться с со своим оборудованием. Позже Дазай смог разглядеть цепь на поясе парня. Так вот на кого они охотятся? И именно эта тварь нужна им живой? Так всё это время ему вот так просто пудрили мозги с охотой на волков?! — Дазай! Доставай оружие! — крикнул ему Ода. — Какого черта?.. — еле выдавил из себя Дазай. — Спроси это у Мори при встрече, — послышался голос Накахары, — ведь это он не потрудился объяснить тебе, кто мы такие. — Что? — Стреляй в суку эту! Вот что! — закричал Чуя снова. Пока Сакуноске пытался попасть в эту вампиршу, парень уже успел привязать к болту какую-то веревку и зарядить в арбалет. Сработает ли? И вот у Оды всё-таки получилось прострелить ногу девушки, из-за чего та закричала так громко, что все синхронно зажали уши. Интересно, все они так кричат? Если да, то это проблемка, ибо Дазай и этого крика еле выдержал. Пока парни пытались оправиться от её визга, та уже успела подлететь к Осаму. Тот значительно напрягся. Что ей от него надо? Но вампирша не стала его кусать; она ухватила юношу за куртку и снова запрыгнула на дерево, утаскивая затем парня куда-то в темноту. Дазай не на шутку испугался, но не растерялся. Он снял с себя куртку и упал куда-то на ветку, больно ушибаясь и падая на землю. Что ж, повезло ничего не сломать. — Одасаку! — закричал он, дабы сообщить этим охотникам, в какой стороне он находится. Девушка внезапно опустилась перед ним на землю со всей грацией, смотря завораживающе в самое нутро. Действительно, прекрасна. Но Осаму не должен вестись на проделки этой бестии. Он было потянулся за револьвером, но тут девица внезапно оказалась совсем рядом и впечатала его в дерево, удушающе хватая юношу за горло. — Так это ты? — прошипела та. Голос её был довольно красивым. — Человек, который вышел живым от барона? — Что?.. — не понимал тот. — Почему он отпустил тебя? — всё продолжала задавать девушка вопросы, которых Дазай и вовсе не понимал. — Почему?! — её голос сорвался на крик. — Почему тебя он отпустил?! А меня он превратил в это чудовище и оставил голой на улице?! Почему?! Пальцы вампирши на его горле сжались сильнее, и в глазах начало темнеть. Но тут она резко отпрыгнула, а перед самым носом Дазая пролетела большая цепь со стальными крюками на конце. — Дьявол! — выругался Чуя, который и стал спасением для Осаму. Теперь он вооружен этой самой цепью. Пока девушка была ошеломлена столь резким появлением парня, Осаму решил воспользоваться револьвером и достал его, стреляя без лишних копошений. Вампирша находилась так близко, что по ней мог попасть даже слепой, не то, что Дазай, которого дядюшка учил стрелять еще с детства. Раз она нужна им живой, значит, надо целиться куда-то в более-менее нейтральное место. В ногу? В руку? А может?.. Осаму взвел курок и выстрелил ей прямо в живот, из-за чего упыриха скорчилась, но закричать не смогла. Дазай специально целился так, чтобы попасть в диафрагму. В следующее мгновение Чуя кинул цепь, крюк на которой зацепился за плечо девушки, и та упала на землю. — Помоги! — крикнул Накахара, и Осаму, так и быть, решил ему помочь, дабы этот концерт закончился быстрее. Они вместе кое-как связали вампиршу цепью, так, чтобы девушка не могла выбраться. Было видно, как звенья цепи оставляют на её коже ожоги, отчего крики не умолкали. Она даже перестала быть такой страшной, и Дазаю стало её немного жаль. Только потом он опомнился, припоминая, что эта, казалось бы, невинная девушка вытворяла несколько минут назад. После того, как жертва была связана, Чуя многозначительно посмотрел на Осаму, но тот этого его взгляда не понял. Вскоре к ним подбежал Сакуноске. В руках он уже держал какой-то шприц, кажется, хочет что-то вколоть ей. — Молодцы, ребята, — похвалил их мужчина, вкалывая упырихе дозу какого-то вещества, из-за чего та зарычала громче. — Хорошо поработали. Тащим её домой. — Что, прямо в лавку? — удивился Дазай. — Ну, да. Попробуем испытать средство. Они связали её покрепче, когда та вырубилась от вколотой ей дозы, а затем Накахара закрепил цепь у себя на плечах и потащил девушку. — Тебе не тяжело? — спросил его Осаму. — Нормально, — ответил Чуя. — Ты молодец, Осаму, — похвалил его еще раз Сакуноске. — Думал, что ты растеряешься в первый раз. Надеюсь, ты не обижаешься, ведь я решил не говорить тебе всё как есть. Ты бы не поверил. — Да… я бы подумал, что вы все сбрендили. А теперь мне кажется, что сбрендил тут только я. — Что-то ты недостаточно испугался, — усмехнулся Накахара. — Да и вообще, какой-то ты слишком спокойный. — Не знаю, такое ощущение, что в этом… нет ничего такого. Да и… — он хотел было сказать, что чувствует себя слишком плохо, и всё предстает перед ним слишком расплывчатым, однако решил промолчать. — А, неважно. Пойдемте быстрее. И они проследовали обратным путем до дома. Только теперь Осаму было особенно холодно, потому что куртка его потерялась, а ноги все промокли насквозь. — Простите, Одасаку, я потерял вашу куртку. — Не беспокойся. Зато ты спас свою жизнь, и мы поймали вампиршу, — тут он остановился и подошел ближе к Дазаю. — Она ведь кусала тебя? — Я не понял… Он дотронулся до его подбородка и заставил чуть приподнять шею, чтобы осмотреть место, куда девушка пыталась укусить. Однако там он ничего не обнаружил. — Ну что там? — с нетерпением спрашивал Накахара. — Ничего, — ответил Ода и отошел от Осаму. — Значит, средства Мори и правда работают. — Серьезно? Ничего? — удивился Чуя. — Она же вгрызалась в него! — Я ничего не почувствовал, — пояснил Дазай. — Может, она просто не успела? — Они это делают так рефлекторно, что я сомневаюсь в этом, — пояснил Сакуноске и пошел дальше. — Мори тебе не рассказывал. Когда он подобрал тебя улице, ты был уже на стадии обращения в такую же тварь. — Я этого не помню, — ответил Осаму. — Неудивительно, — кажется, Ода рассказывал это с трудом. — Наверное, Огай сам должен был тебе рассказать, но… Он очень любит спихивать свою работу на других. — Мой дядя такой же, как и вы? — Охотник? Вроде того. Он что-то, вроде одного из глав нашей организации. Занимается изучением вампиров и созданием сыворотки от вампиризма. — Это её я должен был доставить? — Да. Но прошлый образец оказался недостаточно эффективным. Я не успел написать об этом Огаю, и он уже послал тебя. Однако я подумал, что это неплохой случай, дабы показать тебе, кто мы такие. Мори слишком долго откладывал твоё посвящение. — А может, он просто не хотел, чтобы я был среди вас? — Он сам знает, что это невозможно. Ты был первым человеком, которого исцелили от вампиризма. Точнее, смогли предотвратить его проявление. У тебя обнаружилась невероятная сопротивляемость их силе, из-за чего эта дама и не смогла тебя укусить. Ты просто обязан быть среди нас. — А меня, значит, спросить об этом не хотят? Может, я не желаю заниматься подобным родом деятельности? — Эй, ты серьезно?! — послышался возмущенный голос Накахары впереди. — Ты хочешь сказать, что после того, что ты увидел, ты будешь спокойно спать в своей постели? — Да. — Да ты в своем уме?! — Честно говоря, не уверен. Всё это похоже на бредовый сон. — Так вот послушай меня, — продолжил Чуя грозным тоном. — Это не сон и не выдумки. Это жестокая реальность, которую от обычных людей скрывает правительство и церковь! И мы пытаемся сделать так, чтобы это было не нужно скрывать, чтобы не нужно было бояться этих мразей. Мы хотим истребить их всех, но нас мало, и нам нужна помощь. Даже помощь такого придурка, как ты! — Эй, придержи язык, мальчик! Мне не нравится подобное отношение, кем бы ты там не был, — ответил ему Осаму. — Да ты… — Подрасти, а потом уже разбрасывайся оскорблениями! — Может, вы оба помолчите? — разнял их Сакуноске. — Сейчас лучше не шуметь, мало ли она проснется? — Идиот… — все равно выругался себе под нос Чуя. — Коротышка… — также проговорил Дазай. — Что ты сказал?! — воскликнул Накахара, отчего аж стая ворон поднялась в небо, а вдали раздался лай. — Будь тише, а то и правда придется охотиться на волков, — упрекнул его Осаму. — Тише — это, значит, молча. В твоём случае. — Ах, ты… — Я, кажется, просил вас обоих быть тише, — снова попросил Ода. — Мы почти пришли в деревню. Если кто-то увидит, как мы тащим девушку, объясняться будем мы все. Особенно ты, Накахара. Чуе это явно не понравилось, однако больше он ничего говорить не стал и просто пошел молча, делая вид, что ему плевать на всё. Дорога обратно казалась быстрее, несмотря на то, что сзади плелся Накахара с довольно большим грузом. В деревне пришлось засунуть девушку в мешок, чтобы у случайных прохожих, пускай и ночью, не возникло лишних вопросов. Совсем скоро они оказались в лавке, зажгли свет, и спустились вниз в подвал, где уже привязали вампиршу к столу в дальней комнате. Только сейчас Осаму заметил, что этот стол очень четко подходит под человеческий рост. Он присмотрелся к девушке, обращая внимание на её лицо. Словно фарфоровая кукла, такая мирная, обездвиженная, но при этом она — порождение зла. Так странно. И как только Господь позволил подобному существовать? Тут же он смог лучше рассмотреть Накахару. У него, оказывается, были практически такие же синие глаза, как и у Сакуноске, разве что, кажется, чуть светлее. За счет того, что они были больше, взгляд казался просто завораживающим. Наверное, он пользуется большим успехом у девушек, несмотря на свой рост. Кажется, что он на голову ниже Дазая, а то и больше. Тем не менее, выражение лица у него было такое суровое, что нельзя было принять его за подростка. Также Осаму смог рассмотреть цвет его волос; оказывается, Чуя рыжеволосый, и в свете свечей волосы кажутся особенно яркого цвета. — Чего сморишь? Помогай, — возмутился Накахара, и Дазаю пришлось прерваться в разглядывании своего нового коллеги. Хм… коллеги? Можно ли считать их коллегами, или после всего этого Осаму просто вернется в лечебницу и продолжит учиться в университете? Честно говоря, он вообще с трудом представляет, что будет дальше. Оторвавшись от своих раздумий, парень помог Чуе крепче связать девушку, и тут Накахара спросил: — Эй, о чем вы с ней разговаривали? — М? Честно говоря, я вообще не понимал, о чем она болтала. — Совсем? — Ну, она говорила о том, что кто-то там меня куда-то отпустил, а её нет… В общем, я не понял. Кажется, она что-то говорила про барона. Я, правда, не понял, о чем она. Может быть, эта дама помешалась, и просто не поняла, о чем сама толкует? Накахара не стал на это ничего отвечать. Он их разговора не слышал, но ему все равно кажется, что Осаму что-то не договаривает. — А кто этот… барон? — решился разузнать Осаму. — Один из самых страшных ужасов этой округи, — ответил Накахара. — И нам приходится с ним мириться, потому что он исправно платит налоги и ведет управление деревней. — Он вампир? — Да, он вампир. И очень сильный. Когда вампирша была крепко привязана к столу, в комнату вернулся Ода. — Вы идите спать, а я подожду, когда она проснется, — сказал Сакуноске. — Мне кажется, что лучше дождаться, когда она излечится от ран и придет в сознание. Чтобы эффект был максимально чистым. — Да, так будет логичнее, — ответил Дазай. — Что ж, тогда я пойду в гостевую комнату, Одасаку. — Конечно. — Сакуноске, идите спать. Я могу остаться, — решил вызваться Чуя. — Нет необходимости. К тому же ты проделал большую работу, Накахара, а тебе еще завтра ехать в город. Иди, отдохни. Больше спорить юноша не стал, и они с Дазаем покинули комнату, возвращаясь наверх. Когда парни поднялись на второй этаж, Осаму пошел в гостевую комнату, а Чуя направился в комнату рядом. — Эй, Чуя, — позвал его Дазай. — Как твоё плечо? Тот не сразу понял, о чем он. — Нормально. Пройдет. — Надо бы обработать рану. — Завтра. — Э, нет. Давай сейчас, а то загноится. — Ты… ты серьезно?.. Черт, Дазай, правда не до этого. — Слушай, я все-таки давал клятву оберегать чужие жизни, поэтому не могу отпустить тебя спать в таком виде. — Нет, — рявкнул Чуя еще раз и захлопнул дверь комнаты, оставляя Осаму одного в коридоре. — Ну и дурак… — шепнул он, и тут дверь напротив снова отворилась. — Что ты сказал? — возмущенно спросил Накахара, похоже, услышавший его слова. — Что ты дурак, Чуя. Кто же отказывается от медицинской помощи? — Люди, которые сами могут себе её оказать, — рявкнул тот. — И вообще, я без тебя смогу во всем разобраться. И до сих пор считаю, что ты придурок, который не понимает до конца важности нашего дела! — Но при этом ты хочешь, чтобы я стал частью вашей банды? — на его лице отразилась лукавая улыбка. — Банды? Пошел ты, Дазай! Банда — это негодяи в подворотнях, а мы — орден, который ведет свою историю тысячи лет, но тебе этого никогда не понять. К тому же, судя по всему, не особо тебя это интересует. Но мне как-то плевать. Иди спать. Для тебя это важнее. И он снова захлопнул дверь, решив даже не слушать, что ему на это ответит Дазай. Честно говоря, он не понимает, за что Накахара на него так обозлился, однако решил, что задумается об этом позже. А пока что его ждет долгожданная кровать, к которой он прикладывается уже который раз за эти сутки, но никак не может вдоволь выспаться.