Шанс на искупление

Белые стены и стерильная чистота — вот и всё, что окружало Азирафеля. Он находился в этой комнате уже несколько дней, с тех самых пор, как его забрали прямо от лотка с мороженым. К нему никто не входил, ему ничего не объяснили. Он мучился неизвестностью, кричал, пытался призвать свои силы, бежать прочь, однако всё было безрезультатно. Впервые за ним пришли только на третий день. Михаил выглядела уставшей, но довольной. Она приблизилась к сидящему на единственной постели Азирафелю и мягко положила руку ему на плечо. — Мы решили твою судьбу, — на удивление тепло произнесла она. — Что со мной будет? — хрипло произнёс ангел, чувствуя леденящий страх, подступающий к горлу. — Мы не казним тебя. Мне удалось убедить остальных, что твоей вины в произошедшем нет, — архангел почти ласково погладила его по голове, но Азирафель уверенно отстранился. — Если меня не казнят, что со мной сделают? Оставят здесь и посадят за бумажную работу? — Не совсем. Тебя очистят от влияния демона, а потом… Потом ты вернёшься к своей работе. Не сразу, конечно, со временем, но вернёшься. — Нет! Кроули не никак влиял на меня! Не трогайте его! — Тише, тише, Азирафель. Я знаю, ты ни в чём не виноват, но мы можем всё исправить. Тебе нужно только доверится нам, и мы уберём все ненужные воспоминания. — Нет! — в ужасе воскликнул ангел, отползая в сторону. –Нет! Не надо! — Успокойся, — Михаил поймала его руку и стала осторожно гладить его ладонь. — Так будет лучше. Ты очистишься от скверны, придёшь в себя, и всё будет так, как раньше. Только без него. Ангел затряс головой: — Михаил, прошу, не надо. Он… Он… моё всё. — Не говори глупостей, Азирафель! Это только его влияние. Ты не должен и не можешь любить демона. — Не говорите о том, чего не понимаете. Он лучший из всех, кого я знаю! Это я лгал ему, это я его предавал, а он за эти годы ни разу меня не подвёл! — Твой разум затуманен, — рука архангела снова погладила волосы Азирафеля. — Но всё будет хорошо. Ты здесь, среди друзей, тебе больше нечего боятся. А теперь поспи, — палец Михаила скользнул к виску ангела, отчего мгновение спустя в его голове помутилось, и пришла темнота. Во второй раз Азирафель очнулся уже в другом месте. Он лежал на каком-то белом полотне и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Рядом никого не было, однако, как только ангел открыл глаза, из ниоткуда материализовался Гавриил. Он, в отличие от Михаила, благодушным не выглядел. Он смотрел на распластанного ангела с ненавистью и презрением. — Что б ты знал, Азирафель, я выступал за твою казнь. Я считаю, ты заслуживаешь смерти. Самой долгой и мучительной смерти, какая только возможна. Однако Вельзевул отказалась дать нам огня, и нам придётся тебя пролечить. — Я не хочу! Не хочу! — ангел беспомощно дёрнулся, но невидимые путы по-прежнему крепко его держали. — Отпустите меня! — О, нет, — Гавриил склонился над ним и дотронулся до его висков. — Работы много, но мы справимся. Справимся. В следующий момент дверь в комнату распахнулась, и в помещение вошли два ангела. Они несли с собой большой стеклянный куб, и Азирафель, увидев его, задёргался интенсивнее. — Да, ты правильно понял. Куб Забвения. Все твои воспоминания о ненаглядном Кроули канут в вечность. — Нет! Нет! — Азирафель был в ужасе. Он знал — Куб уничтожал воспоминания безвозвратно, навсегда. Мысль о том, что он потеряет Кроули, пугала его до безумия. Он ведь так и не успел попросить у него прощения за своё предательство и ложь. — Умоляй, — прошипел Гавриил, наклоняясь к самому лицу ангела. — Я хочу слышать твои мольбы. Азирафель смотрел на него глазами, полными страха. Он готов был умолять, готов был сделать всё, что угодно, но знал, что это не поможет. Гавриил не остановится, и память из него вырвут по кусочкам. Ему оставалось только попытаться сохранить хоть что-то в своём сердце. Ангел понимал, что это бессмысленно, но Кроули никогда бы не сдался, никогда бы не позволил так легко уничтожить даже воспоминания об Азирафеле. А, значит, и он должен сражаться до конца.

***

Гавриил взялся заниматься воспоминаниями ненавистного ангела. Вместе с ним осталась и Михаил — зная о неприязни Гавриила к Азирафелю, она попросту побоялась оставлять его наедине с ангелом. Сперва они собирались с осторожностью отделить от памяти ангела ту часть воспоминаний, что была связана с Кроули, и уничтожить её в Кубе Забвения. Это делалось очень легко. В теории. На практике Куб не применяли уже несколько тысяч лет, и ни разу за всю историю его существования в нём не пытались уничтожить обрывки воспоминаний, накопленные более чем за шесть тысячелетий. Впрочем, заполучить даже эти обрывки архангелы не смогли. Выяснилось, что Кроули настолько плотно вошёл в душу и сердце ангела, что убрать его из его памяти оказалось невозможным. Азирафель действительно любил демона, и это оказалось неожиданностью для обоих архангелов. Измученного ангела вернули в его «камеру». Азирафель тут же забился в угол, держась за голову. Ему было больно и страшно, он не смотрел на своих тюремщиков, а только дрожал, повторяя, словно заведённый, одно и то же: — Не забуду, не забуду, не забуду… Гавриил поморщился, наблюдая за этим зрелищем: — Как он жалок! И как вцепился в этого… Кроули. — Послушай, может быть, мы не всё понимаем? — Не говори глупостей, Михаил! Он просто слабак, а Кроули, он же искуситель! За шесть тысяч лет он настолько запудрил мозги Азирафелю, что он уже не один из нас. Он отравлен адской скверной настолько, что просто очистить память от этого уже не выйдет! — И что ты предлагаешь? — устало выдохнула Михаил. Ей было жаль Азирафеля, она понимала, что Гавриил прав, но червячок сомнения уже поселился в её душе. — Я предложил бы его убить, но это невозможно. Но и так оставлять его нельзя. Рано или поздно он снова сбежит к своему Кроули и снова предаст нас. Демон его не отпустит, слишком важно для него иметь влияние на Небеса через этого недоумка. — Тогда как нам поступить? — Мы уничтожим его память целиком и подменим воспоминания. Выдумаем ему новую биографию, поселим где-нибудь в Лондоне и будем следить. За те годы, что ему будут отведены на Земле, он очистится и вернётся к нам. Или попадёт в Ад. Всё будет зависеть только от него. Михаил некоторое время стояла в задумчивости, а затем согласно кивнула, принимая правоту Гавриила. Азирафель тем временем успокоился и теперь просто лежал, сжавшись в клубок. Он слышал, что задумали архангелы, но его разум был настолько сильно измучен болью и попытками вычистить его душу от скверны, что противиться он больше не мог. И когда Гавриил, подойдя к нему, грубо усадил его, он даже не сопротивлялся. — Неси Куб, Михаил. Мне надоело таскать его туда-сюда. Архангел кивнула и щелчком пальцев призвала артефакт. Установив его на столе, она отошла в сторону. Гавриил тем временем подтащил Азирафеля вплотную к столешнице. Тем не менее, тот уже успел немного прийти в себя и, поняв, к чему всё идёт, снова принялся сопротивляться. В конце концов ему удалось укусить Гавриила и вырваться из его хватки. Ангел бросился прочь, оттолкнув с пути Михаила. Ему почти удалось добраться до двери, когда Гавриил схватил его за волосы. — Ничего, — прорычал он. — Отбегался. А сейчас всё закончится. — Не нужно… Прошу… Гавриил, он мой друг. Он не хотел ничего дурного. Кроули даже ни разу не спросил меня о Небесах. Ни разу. — Бедняжка, — с притворной жалостью прошептал Гавриил. — Скоро всё закончится, — вновь подтащив ангела к столу, он окунул его голову прямо в Куб. Безумный крик, полный боли, наполнил помещение.

***

Белые больничные и страх. Мистер Фелл сидел на койке и бездумно смотрел в пространство. Он чувствовал, осознавал, что от его рассудка остались одни руины. Он не понимал, что с ним происходит, кто он и как такое могло произойти. Ведь он считал себя самым обычным, ничем не выделяющимся преподавателем. Он учил студентов и был счастлив. Пока не выяснил, что всё, что он о себе знал — ложь. Начиналось всё просто отлично — после многочисленных запросов Джеймс наконец получил допуск в старинную монастырскую библиотеку. Он не бывал там ни разу, однако, прибыв на место, понял, что знает её до последней полки. Чем дольше он бродил по ней, тем сильнее это осознавал. Когда он оказался возле одного из стеллажей, его внезапно окликнули: — Мистер Фелл? Мужчина обернулся и увидел идущего к нему навстречу священника. — Давно вы к нам не заглядывали. — Простите, я не совсем понимаю, о чём вы. — Джеймс неуверенно посмотрел на него. — Мы знакомы? — Я — отец Ричард. Неужели вы меня не помните? Раньше вы часто приезжали ко мне, я давал вам книги и бумаги из личных архивов. Разве нет? Мужчина покачал головой и поспешил вернуться к своим делам, однако спокойно заниматься работой больше не выходило. Из головы не шёл разговор с отцом Ричардом. Как он мог не помнить всего этого? Как мог не помнить эту библиотеку, зная её лучше, чем собственный дом? Джеймс не понимал решительно ничего, и от этого ему становилось только страшнее. Он уехал в тот же вечер, несмотря на то, что должен был задержаться на целую неделю. Но отправился он не в Лондон. Его пусть лежал в Дувр — город, где он родился, вырос и прожил всю свою жизнь.

***

Дувр встретил его тяжёлыми свинцовыми тучами и мелкой изморосью. А ещё — ощущением, что всё здесь чужое и совершенно незнакомое. Если до этого, попадая в незнакомые доселе места, мужчина ощущал, что уже бывал там, то сейчас он испытывал ровно обратные чувства. Город, где он якобы прожил десятки лет, показался ему абсолютно чужим. Купив в ближайшем киоске путеводитель, мистер Фелл отыскал на карте дом, в котором жил прежде, и направился туда. Дом, как и всё остальное, не вызвал в нём никаких воспоминаний, а в его бывшей квартире обитала пожилая супружеская чета, жившая здесь с самой его постройки. Новые сведения обрушились на голову профессора лавиной. Он понимал всё меньше и меньше. Его последней надеждой был колледж, где он преподавал раньше, но и там никогда не числился преподаватель по имени Джеймс Фелл. Сняв номер в самой дешёвой гостинице, Джеймс набрал номер Кроули. Ему нужно было посоветоваться хоть с кем-то. Кроули всегда находил нужные слова, он заботился о профессоре… Однако вместо привычного голоса или автоответчика холодный металлический голос сообщил: — Набранного номера не существует. Это окончательно добило мистера Фелла. Стараясь не паниковать совсем откровенно, он купил билет на поезд до Лондона и уже через час оказался в городе, а спустя два часа был дома и стучался в квартиру Кроули. Ему никто не ответил, несмотря на всю настойчивость Джеймса. Не выдержав, он бросился обратно к себе и схватил ключи от квартиры студента. Трясущимися руками отперев дверь, он ворвался внутрь и замер на пороге. Квартира была пуста. Совершенно. Никаких следов пребывания Кроули и вообще того, что здесь кто-то когда-то жил. Исчезла вся мебель, исчезло абсолютно всё, словно Кроули никогда не существовало. И в этот момент внутри мужчины что-то надломилось. Рухнув на пол, он истерично рассмеялся. Вся его жизнь от начала до конца — ложь. — Кто же я такой? — сквозь смех выдавил он. — Кто? Кто? А следующее, что он помнил — белые больничные стены. Всё, что было за их пределами — ложь.