Несломленный

      Он сделал две глубокие затяжки и докурил сигарету до самого фильтра, затем потушил бычок о свод каменной арки.       — Только я и ты, Бэтси. Надеюсь, ты не в обиде за то, что я не появлялся какое-то время? У меня, знаешь ли, был грандиозный переезд, хехе.       Джокер был на удивление мирным, будто под действием успокоительных. Приблизив фокус и проведя короткий анализ, программа распознала расширенные зрачки, блеск в глазах и в целом — заторможенность движений. Обычно он принимался сходу сыпать шутками, неуместными комментариями и угрозами.       — Я хотел поговорить, — Брюс решил не размениваться на пустую болтовню. Он надеялся, что появление Джокера как минимум означает его готовность к переговорам, если исключить короткий эпизод с демонстрацией красной кнопки.       — Только поговорить? Хотя, я не против на первом свидании обойтись лишь беседой, в конце концов, кто мы такие, чтобы нарушать негласные правила первых свиданий!       — Это не сви…       — Я думал, ты никогда не решишься. Мы ведь с тобой команда, Бэтси! В этом наша динамика. Нам только примирительного секса не хватает. Ай, черт…       Сложно смотреть под ноги и одновременно трепать языком, а еще стараться ненароком не взорвать этот мост к чертям. Посреди бессмысленной тирады ботинок Джокера соскользнул с крутого откоса довольно острого камня. Гравитация редко с кем церемонится, а Клоун исключением, увы, не являлся. Но реакция Брюса не подкачала. Он вмиг оказался рядом, подхватил его за бока и резко потянул на себя в полуметре от перспективы оказаться насквозь мокрым. В нос Брюса ударили пары алкоголя, и тут все встало на свои места.       — Ты пьян, — держать в своих руках худое подтянутое тело Джокера было вполне привычно — сколько раз он его избивал, швырял, душил и обездвиживал — не сосчитать.       — Принял чуток для х…храбр…кха-хахаха…хаааа…       Джокера начал сотрясать смех, торс напрягся настолько, что Брюсу сперва показалось, что у того приступ эпилепсии или же предынфарктное состояние. Но тот всего лишь смеялся в своей безудержной манере. Этот неестественный смех, от которого его тело буквально сводило судорогами, а лицо искажалось в гримасе боли — Брюс слышал ни раз и уже успел сделать определенные выводы. Смех был бесконтрольным и появлялся под действием стрессовых факторов, хотя иногда он прошивал Клоуна просто посреди произнесения очередной сумасшедшей речи. Псевдобульбарное расстройство — гласил один из возможных диагнозов, который ему поставили еще в подростковом возрасте. Брюс мог бы отпустить его, раз уж удалось избежать падения, но по какой-то причине прижимал содрогающееся тело к себе, пока оно не начало постепенно расслабляться, а смех затихать.       — Хах… я… я не… пхах, — Джокер все никак не мог отдышаться. — Я не планировал приходить вообще.       — Но ты пришел, — Брюс все же отпустил Клоуна, только сейчас осознав, что за время приступа мог бы забрать у него устройство, но совершенно об этом забыл.       — М-мда… — он поправил сбившийся пиджак и пригладил волосы. На его лбу и носогубных складках залегли темные полоски от изломов грима. — Я планировал динамить тебя еще месяцок, прежде чем прийти, но, как видишь.       — У тебя не вышло бы.       — Какой ты самоуверенный! Думаешь, я бы не смог…       — У тебя не вышло бы игнорировать эти встречи месяц, потому что сегодня я бы пришел сюда в последний раз.       Джокер замолчал. Они стояли сейчас ближе друг к другу, чем в начале встречи. Если бы не детонатор в руках психа, они походили бы скорее на старых друзей.       — Ты такой серьезный… Всегда таким был. Ну же, выдави из себя улыбку ради меня, м? Руки Брюс держал под плащом, сложив их в замок на груди, он очень надеялся таким образом не покалечить психа прежде чем удастся вывести этот странный разговор к чему-нибудь более продуктивному. Но это было чертовски сложно. Невероятно сложно, особенно когда Джокер подошел вплотную и потянулся к Брюсу. На лице у последнего расплылась неестественно широкая улыбка — два больших пальца удерживали ее за края губ и вели вверх.       — Так-то лучше…       Брюс думал, насколько нелепо сейчас смотрится столь несуразная парочка глубокой ночью под опустевшим мостом. Он не собирался пригибаться, и Клоун встал на цыпочки, он не попытался его оттолкнуть, и тот придвинулся к нему вплотную. Сейчас их встреча действительно напоминала свидание, и Брюс содрогнулся от этой мысли. Чувство дежавю захлестнуло его, но он списал это на нервы и действительно необычно-хмельное поведение Джокера, который сейчас буквально повис на нем. Брюс с сожалением подумал, что никакого конструктивного разговора с человеком в таком состоянии не выйдет. Поэтому он взял себя в руки и наконец отстранил от себя Клоуна, заметив на его лице удивление от резкой смены положений. Но, впрочем, тот недолго находился в замешательстве. Через несколько секунд из него начал рваться нескончаемый словесный поток. Брюс мысленно вздохнул, не пытаясь его прервать, он понемногу начинал осознавать происходящее.       Ему было не впервой выслушивать похабные, а порой и вызывающие высказывания со стороны этого шута, но никогда они при этом не были на запланированной встрече тет-а-тет. Сейчас это уже мало походило на пустой трёп с целью задеть и поиздеваться. Брюсу казалось, что его облили зловонными помоями, что его домогались в общественном месте и никто вокруг этого так и не заметил или делал вид, что не замечает. Ни то, ни другое с ним никогда в реальности не происходило, но он мог представить ощущения, и ему в голову пришла отвратительная мысль: «Это будоражит». Адреналин, удовлетворение от поимки очередной преступной группировки, разоблачение тайных заговоров — все это повторялось день за днем. Шантаж, убийства, грабежи — словно день сурка, круговоротом, по накатанной, без конца. Но по-настоящему его всегда будоражил только Джокер. Каждый раз, когда Брюс думал, что предугадал его действия, он выкидывал очередной трюк. Он свел с ума весь Готэм, обвел вокруг пальца Департамент Полиции и лучшего детектива города. А кульминацией всему этому беспределу — абсолютное молчание в криминальных кругах уже как неделю и совершенная неосмотрительность — пьяный Джокер под мостом Вестворд, делающий неоднозначные намеки своему извечному врагу. На самом деле у Брюса сейчас в голове вертелся довольно глупый вопрос: «Если Артур без принятия препаратов становится Джокером со своим букетом психозов, то кем становится пьяный Артур без принятия препаратов?» Пока он думал, Клоун продолжал болтать и, кажется, даже заканчивал, потому что Брюс вынырнул из размышлений и уловил лишь: «…поэтому я сюда больше не приду!»       — Хочешь поговорить в другом месте?       — Ясное дело, да! Приглашать сюда людей на первое свидание — глумление над романтикой…       — Это не свидание.       — Здесь, конечно, мило — все эти огни в воде, тишина, никого поблизости… Не знал бы тебя, подумал, что прибить меня решил, ахаха!       — Может и так.       Глаза у Джокера загорелись, как огни фар грузовика, едущего по встречной полосе на полной скорости. Он широко улыбнулся.       — Без меня тебе было бы скучно, Бэтси! Но ты можешь попытаться, да, попробуй меня укокошить прямо здесь и сейчас, — он резко раскрыл полу пиджака, представляя на обозрение по меньшей мере еще десяток устройств, подобных тому, что все еще покоилось в его ладони. — Смотри, это мой долгосрочный вклад в Готэм, видишь? Это, — палец указал в самую середину множеств красных кнопок, вшитых в подкладку, — от Мэрии, а вот это — от дома престарелых в Уэсткосте. Ох-ох, так захватывающе тебе об этом рассказывать! Эта вот симпатичная кнопочка при нажатии заставит весь Старый Готэм пойти на дно залива и заодно обеспечит сегодняшнее поколение детьми-уродцами.       — И что ты собираешься со всем этим делать? — Брюс старался сохранять невозмутимость, хотя так и подмывало кинуть бэтаранг точнехонько Клоуну промеж глаз.       Брюс устал. Он очень устал и все, что ему сейчас хотелось, — это оказаться в поместье и забыть об этой встрече, как о страшном сне. Но другая его часть действительно хотела воплотить в реальность слова Клоуна — те, которые про его убийство здесь и сейчас. И снова в голову лезли мысли: «от одного убийства, совершенного под мостом, возможно, спасутся тысячи. Никто не будет его винить». Сейчас даже Гордон был способен на убийство — Брюс помнил его глаза.       — Ох, Бэтси, в наше время мораль устарела, а рамки размылись, — Джокер проигнорировал его вопрос. Он вернул полу пиджака на место и любовно пригладил. Его настроение переменилось, будто секундой ранее он не говорил о своей исключительной возможности взорвать все на свете.       — Их размываешь ты и тебе подобные, мое дело поставить все на свои места, — Брюс понял, что задержался здесь намного дольше, чем планировал еще пять минут назад, перед очередной речью психа.       Джокер тяжело вздохнул, улыбка спала с его лица, он будто состарился на десять лет из-за глубоких морщин на лбу. Возможно, он протрезвел, возможно, расстроился из-за слов Брюса, а, возможно, собрался нажать на одну из кнопок.       — Прежде чем я назначу новое место встречи и мы разойдемся, мне бы хотелось спросить кое-что…       Эмоции Джокера можно было сравнить с американскими горками. Веселье, так быстро перетекшее в грусть и задумчивость, сейчас перешло в тяжелый взгляд исподлобья и убийственную улыбку. С такой улыбкой обычно спрашивают: «Не хотите ли заглянуть за угол? Я там для вас кое-что оставил… кое-что мертвое».       — Что ты почувствовал, когда узнал о грязном секрете своих друзей?       Брюс встрепенулся, а вместе с ним и мысли, которые он прятал очень глубоко все это время, стараясь даже не анализировать, потому что находились занятия и мысли поважнее. О том, что мысли о Джокере, по сути, перекрывали все остальные, он тоже старался не думать. В конце концов, все на свете можно обставить так, что захочется пристрелиться от осознания.       — О-о, ну давай же, Бэтс! Здесь твои свидетели лишь утопленники и крысы!       — Я не думал об этом. У меня, знаешь ли, тоже были дела, — передразнил его Брюс. Только почему-то тут же почувствовал себя глупо.       Клоун сотрясся в коротком приступе смеха. Такие он, как правило, контролировал.       — Не думал… Он об этом не думал, — Джокер будто не мог поверить в услышанное. Жестикулируя и посмеиваясь, он снова подошел ближе. — Как ты мог об этом не думать? Это как… как не хотеть выбраться из инвалидной коляски во время пожара! Бэтси, ты и вправду нуждаешься во мне…       И снова непозволительная, наглая близость. Сокращение расстояния между противниками всегда означало лишь две вещи — либо убийство одного другим, либо примирение. Брюс с силой сжал руки в замке — очень хотелось оттолкнуть Клоуна от себя, а сделать шаг назад ему не позволяла гордость и воспоминание о драке в подворотне, когда его обвили руки Джокера (в том, что это был он, сомневаться не приходилось).       — Раз ты протрезвел, предлагаю обсудить все сейчас, и больше никогда не…       — Нет, нет и нет! Как ты можешь! — крик эхом ударил по ушным перепонкам. — Следующее место встречи я сообщу тебе на неделе… хм, скажем, в среду, идет? Как сообщу? Не волнуйся, ты этого не пропустишь, хехе! А сейчас, прошу меня простить, но мамочка с папочкой будут волноваться, и — нет, не стоит провожать меня до крыльца, дорогой… разве что поцелуй меня на прощанье…       Джокер в один короткий прыжок преодолел расстояние между ними и впечатался в Брюса влажным поцелуем. Подняв на уровень глаз устройство, словно в замедленной съемке, большим пальцем нажал на кнопку, и сзади что-то оглушительно грохнуло, но не взрывом. Прежде чем Брюс смог понять, что произошло, Джокер на всех парах мчался прочь на бэтбайке, а сверху свисали два одиноких каната, разорванные, как было видно по веерообразным металлическим прутьям, взрывом микробомб. Само собой, все отслеживающие устройства на похищенном бэтбайке были предусмотрительно отключены, спутник тоже отказывался показать картинку, словно всемирный заговор, настроенный против Брюса.       Он обреченно стер со рта остатки влаги тыльной стороной ладони и подключился к бэтмобилю, который через десять минут должен был приехать к мосту на автопилоте. Благо, время позднее, и мчащийся пустой черный монстр на колесах если увидит кто, то только пара бездомных собак.       Усталость навалилась на Брюса всем своим немалым весом, обвила щупальцами и заставила чувствовать себя совсем уж паршиво. Ко всему прочему, его добила реплика Альфреда, который встретил его на лестнице с канделябром в руках и в старомодной пижаме.       — Вы уже во второй раз возвращаетесь домой с красной помадой на губах после встречи с Джокером. Мастер Брюс, мне есть, о чем волноваться?       — Потом, Альфред, все потом…       О первом разе Брюсу не очень хотелось вспоминать, он как раз старался усиленно не думать о выражении лица Джейсона, который увидел его в столь неприглядном виде — с сумасшедшей кроваво-красной улыбкой на губах. Позади ревело пламя, поглощающее все новые корпусы старой промзоны, из которой они выбрались в последний момент. Под ногами в бессознательном состоянии лежали Дик и Селина, а Брюс кричал. Он напрягал легкие на всю их оставшуюся мощь, чтобы обвинить Джейсона в неосмотрительности. Вместо того, чтобы продолжить преследование, тот явился на помощь Брюсу и помог вытащить из помещения Дика, тогда как Брюс был в состоянии унести лишь одного, и первой он нашел Селину. Это было не делом выбора, но случая. Он думал, что вернется за Диком, что успеет его спасти, но пока он тащил на себе бессознательное тело истерзанной Женщины-кошки, Джейсон оказался ровно за ним, держа Дика на руках, а в шестидесяти футах за ним прогремел взрыв. Брюс никогда не простил бы себе смерть Дика, но на тот момент для него не было ничего важнее поимки Джокера. Джейсон тоже кричал, его лицо исказила ярость и непонимание, по его словам, Брюс скатился на самое дно, он говорил, что Бэтмен не лучше Джокера, и подошел вплотную, чтобы с силой мазнуть Брюсу по губам и показать на ладони красный след. Если бы не подъехавший вовремя бэтмобиль, тяжелый кулак со всей оставшейся силой врезался бы в лицо бывшего Робина. Тот день казался бесконечным, а неделя за ним — наполненной разочарованием. Будто черная полоса жизни Брюса вовсе и не должна была когда-нибудь прерваться белой, напротив — черной она всегда и была и других альтернатив в его положении быть просто не могло.

***

      Джейсон уже довольно давно уверился в том, что Брюс начинает утрачивать остатки здравомыслия. Столкновения с суперзлодеями делали из него безэмоциональную и беспринципную машину. Для него до сих под было загадкой то, как Бэтмен умудрялся оставлять в живых преступников, на счету которых значились даже убийства детей, преднамеренные или нет, не имеет значения. С точки зрения морали, между «убийством по вине» и «убийством от руки» разницы нет, но в некоторых штатах для осужденных эта разница может сыграть жизненно-важную роль. Жаль, что в Готэме запрещена смертная казнь. Но Джейсон намеревался исправить это недоразумение, он больше не собирался церемониться с убийцами и насильниками, он не хотел наблюдать за тем, как они откупаются от правосудия или же сбегают из тюрьмы в очередной раз, чтобы и дальше вершить расправу над невинными в угоду своих темных дел.       Ночной Готэм был пуст. От внимания Джейсона не укрылось то, что вся криминальная верхушка вместе с маленькими синдикатами залегли на дно. Безусловно, Джокер постарался на славу — пока он со своими людьми обустраивался на новом месте, его длинные руки смогли дотянуться до всех возможных потенциальных нарушителей покоя. Может, он их подкупил, может, шантажировал, но, тем не менее, сомнений не было в том, что именно он приложил руку к столь длительному периоду спокойствия. По новостям сообщили, что преступность снизилась до максимально низкой отметки и что эта неделя самая спокойная за последние двадцать лет, если считать точкой отсчета мусорный бунт в восьмидесятых и последовавшее за ним восстание клоунов, где в массовых беспорядках погибло две сотни человек и… родители Брюса.       Джейсон готовился к буре, которая должна последовать за установившимся затишьем. Альфред рассказал, что Брюс уже несколько ночей подряд безуспешно ищет встречи с этим сумасшедшим Клоуном. Услышать нечто подобное было словно узреть знамение, в котором Брюс медленно, но верно скатывался в обрыв. Джейсон уже не сомневался в том, что его бывший наставник и (он старался об этом не думать) отец помешался на своем заклятом враге.       В некоторых старых полицейских делах значилось определение «паранойя преследователя». Один довольно известный из-за хорошей раскрываемости детектив полиции тронулся рассудком в попытках поймать серийного убийцу. Динамика такого поведения довольно проста. Сначала человек прекращает уделять всякое внимание всему, что не связано с поглотившим его делом, задерживается в участке по ночам, затем и вовсе ночует там или же выбирается на вылазки без разрешения начальства и без подкрепления. Все это неминуемо приводит или к смерти сотрудника, или к его отстранению из-за помутнения рассудка. Сейчас же Джейсон будто наблюдал начало этой безумной саморазрушительной кампании. Если бы кто-то спросил его о будущем Брюса еще тогда, будучи под ударами лома, он бы предрек нечто подобное. Но останавливать Бэтмена — дело заведомо обреченное на провал, диалог с ним не вязался уже довольно давно, и инцидент с похищением Дика и Селины лишний раз убедил его в том, что все движется именно в том удручающем направлении. Все вело к тому, что Джокер рано или поздно сведет защитника Готэма с ума. По крайней мере, псих все делал правильно — Джеймс не мог припомнить, чтобы Брюс когда-либо был настолько зациклен и настолько эмоционально-нестабилен. Но, с другой стороны, какой психически-здоровый человек будет каждую ночь надевать костюм летучей мыши и рыскать по городу, словно голодный зверь?       Смерть в Нанда Парбате на многое открыла Джейсону глаза, и он не собирался сходить с намеченного пути. Пора было поставить криминальную прослойку этого города на колени — если они будут под его контролем, то у Джокера ничего не останется. Но сначала… сначала нужно разобраться кое с чем, что не дает ему покоя уже который день.       Чужаки в Готэме. Брюс наверняка даже не заметил. Это не люди Джокера, это не рядовые преступники и не заезжие бандиты. Пока что удавалось мельком увидеть лишь черные тени, которые возникали то тут, то там, но исчезали слишком быстро, не оставив за собой и следа. Вреда от них не было, только это не означало, что нужно закрыть на них глаза. Теперь каждую ночь Джейсон следил за городом из разных точек с наилучшим обзором. К камерам Брюса подключаться уже не было никакого смысла, он начал терять доверие к бэтдевайсам, используя лишь бэтаранги, которые он сточил, уничтожив очертания логотипа, и канаты с крюками, на которых было удобно перемещаться по крышам. Ах, да, два новообретенных кольта за поясом штанов обеспечивали полный набор для его работы. Он подумывал над тем, чтобы обзавестись маской, но пока обходился глубоко натянутым на голову капюшоном.       В тишине опустевшего Готэма было нечто особенное, нечто, что обнажало самую суть города — вот он какой: светящийся, возвышающийся громадой небоскребов над всем сущим. Бетонный монумент эволюции!       Пару лет назад в захолустном городке Айовы один престарелый ковбой рассказывал ему о некой улице, живой улице, которая могла перемещаться, куда захочет, и что увидеть ее мог лишь тот, кто действительно в ней нуждается. Притом улица эта обладала собственным сознанием и общалась с людьми посредством вывесок на своих домах и дорожных знаков. Тогда Джейсон счел этот рассказ бредом выпивохи, он был готов скорее поверить в то, что людей похищают пришельцы, чем в то, что они остаются на некой живой улице, которая их приютила. Но сейчас ему казалось, что Готэм тоже обладал собственным сознанием, что он живой и скорее поглощает людей, чем дает им убежище. Джейсон ненавидел Готэм. По крайней мере с такими мыслями он вернулся когда-то с того света.       Джейсон походил на каменное изваяние, посаженное на парапет высотки, холодный ветер пронизывал насквозь, и ему пора уже было заканчивать с наблюдением. Этой ночью снова ничего не произошло. Впору было начинать думать, что это лишь игры воображения, но что-то внутри Джейсона включало сигнал тревоги и смутное ощущение узнаваемости, когда одна из черных теней на секунду появлялась на горизонте. Незнакомец старался слишком близко к нему не приближаться, напротив, держался подальше, словно был настолько озабочен своим делом, что плевать хотел на факт своего несанкционированного вторжения в область зрения наблюдателя.       Спустившись на крышу пониже, он неспешно направился к следующей, решив не торопиться возвращаться в свою захудалую съемную квартиру на окраине. Приходилось несколько ночей подряд разгружать торговые грузовики, чтобы оплатить аренду и более или менее сносно питаться. Свой счет, который ему оставил Брюс, он пообещал себе не трогать даже под страхом смерти. Но скоро все изменится, когда мафиозные шайки начнут отстегивать ему проценты, вести такой образ жизни уже не придется. Только вот стоит хорошо продумать рычаги давления.       Обходя вентиляционные трубы разных форм и размеров, кадки с домашними растениями, переступая через антенны, Джейсон лениво размышлял, что приготовить завтра на обед, а еще о том, что нужно навестить двоих пострадавших в бэтпещере. После произошедшего Брюс наверняка останется один в своей непримиримой борьбе с собой. Охотница, которая сейчас лежала в больнице, узнала о произошедшем именно от Джейсона и была озадачена поведением Бэтмена. Она не верила в то, что он мог бы так поступить с Диком, и что его помешанность на Джокере приняла такие масштабы. Беря в расчет то, что Брюс так ни разу ее и не навестил, лишь прислал дорогущий букет белых роз, то мозаика в ее голове складывалась соответствующая. Она согласилась с Джейсоном в том, что ей лучше залечь на дно, пока все это дерьмо не коснулось ее в еще большей степени. Перелом ноги — это самое малое, что могло случиться. Само собой, она просто была им не нужна и ее обезвредили, да еще привезли бессознательную на улицу, параллельную городскому госпиталю. Там она пришла в сознание, сняла маску, плащ и долго объяснялась с медсестрами, что упала с балкона на костюмированной вечеринке неподалеку, и что ее падение так никто и не заметил, хорошо, что госпиталь был в двух шагах… Джейсону было жаль ее, как и всех, кому «посчастливилось» работать с Брюсом в его негласной «войне» с преступностью Готэма.       Джейсон взглянул на небо и отметил, что оно как никогда ясное, хоть ветер и намеревался в скором времени это исправить, навеяв облака с севера. Башня Уэйн Индастриз возвышалась на горизонте исполинской громадиной в компании своих защитников — уродливых горгулий, которые денно и нощно охраняли этот оплот нечестивости и капитализма. На фоне полной луны и черноты неба башня казалась особенно зловещей, в подсознании мелькнул образ огненного Ока Саурона и то, что оно в себе воплощало. Он усмехнулся невольному сравнению и выпустил крюк на конце каната к очередной крыше, намереваясь спуститься вниз. В переулке между двумя неприметными низкими домишками, в куче мусора он укрыл свой байк. «Когда-нибудь я все это оставлю», — думал он. — «Уеду куда-нибудь на побережье, где круглый год светит солнце, и буду попивать кокосовую воду, лежа в гамаке. А пока…» А пока в поле его зрения промелькнуло что-то до боли знакомое. Одной секунды хватило, чтобы это нечто скрылось за углом дальнего кирпичного дымохода на крыше старого здания. Но Джейсону хватило и этой секунды, чтобы сменить траекторию прыжка и отправиться в погоню. Старая добрая игра, от которой кровь бурлит в жилах, а сердце заходится бешеным ритмом. От скорости и ловкости зависит все, и они в эту ночь были явно на стороне Джейсона, потому что на этот раз он мог четко видеть, за кем гонится. Яркой вспышкой в голове мелькнуло осознание: черные балахоны, капюшон, легкая поступь и будто гравитация для них была пустым звуком — Лига Убийц! Только эти люди могли двигаться столь быстро и проворно! Джейсон до боли сжал зубы, злость забурлила в нем извергающимся вулканом, и это прибавило ему скорости. Через минуту погони между ним и темной фигурой было всего десять футов.       — Стой!       Само собой, возглас не возымел абсолютно никакого воздействия. Но попытаться стоило. Если в Готэме появлялась Лига, то это никогда не предвещало ничего хорошего. В последний раз они с Брюсом так и не смогли помешать им убить мэра и пару его советников. Город в то время только вздохнул от облегчения — у власти встал стоящий человек, но кому-то это оказалось невыгодно.       Как всегда — все в этом мире скоротечно. Взять хотя бы данную ситуацию — уже второй сюрикен пролетал мимо преследуемого, а третий с металлическим лязгом был отбит кинжалом. Вся надежда оставалась на то, что Джейсон нагонит его, и тогда уже недруг никуда не денется.       — Что вам… хах… здесь нужно?!       Одышка не позволяла выдавать что-то более существенное. Джейсон собирался сказать, что он хочет только поговорить, но внезапно тот сперва замедлился, а затем резко остановился. Джейсон на полной скорости врезался в него и оба покатились по откосу крыши вниз с пятого или шестого этажа — не так важно. Важно лишь то, что падение с такой высоты ничего хорошего не сулило. Вот только в процессе борьбы стало кое-что ясно. Он держал в своих руках женщину. Под слоями балахона и кожаных доспехов угадывались явно женские формы, и это немного отрезвляло.       А тем временем они удачно сломали желоб водостока, и тот с жалостным скрипом начал отъезжать от крыши, захватив с собой всю трубу и неизбежно наваливаясь на соседнее здание, а точнее на окна, которые разбились вдребезги от столкновения, но Джейсону это было только наруку, ведь теперь между домами образовался не совсем прочный, но мост. Достать канат он сейчас бы не смог, руки были заняты, поэтому прежде чем свалиться с крыши, он с силой обвил торс женщины ногами, сцепив их в замок, и ухватился за желоб, как за турник. По инерции они оба полетели в темный зев разбитого окна соседнего дома.       Грохот стоял знатный, от тяжести двоих взрослых людей шурупы из черепицы вылетали только так и стреляли в разные стороны, словно при перекрестном обстреле. От шума в округе началась суета, кто-то, увидев происходящее с балкона дома напротив, уже вовсю вопил: «Я вызываю полицию!». Это была маленькая прелюдия, которую Джейсон успел зафиксировать в полете. Но через несколько растянувшихся в вечность от нахлынувшего адреналина секунд все потонуло в оглушительной тишине пустующей квартиры, которую только что разрушили своим внезапным появлением двое.       Она стояла в самом углу с натянутым на голову капюшоном, что полностью скрывал лицо. Профессионал-убийца из древнейшей организации, которая испокон веков влияла на историю в своих интересах или же в интересах тех, кто больше заплатит.       — Я не собираюсь в тебя стрелять, — предупредил Джейсон, стараясь не делать резких движений.       — Тогда зачем тебе пушка?       Он явно где-то слышал этот голос раньше.       — Для образа джентльмена, конечно же, — съязвил Джейсон и опустил ствол, но не убрал его.       Гостья юмора не оценила. Она лишь склонила голову вбок, но с места не сдвинулась, будто ждала чего-то.       — Что Лига забыла в Готэме?       Молчание. Вдалеке завыли сирены полицейских машин, но никто в разрушенной комнате не пошевелился. Все это уже походило на испытание выдержки. Джейсона безмолвие женщины напрягало. Она будто изучала его, оценивала. В короткой борьбе на скосе крыши он уже успел оценить ее силу, и ему, откровенно говоря, не очень хотелось снова ввязываться в драку, хотя бы потому, что они тем самым окончательно разгромят чужую собственность, а еще Джейсон не бил женщин, только в крайних… очень крайних случаях.       — Не хочешь идти на контакт? Хорошо, я спрячу пушку, — он вложил кольт за пояс и поднял руки в примирительном жесте. — Видишь?       Женщина усмехнулась.       — Будто я не видела, с какой скоростью ты можешь достать его обратно, если понадобится…       Черт, Джейсон уже всерьез начал полагать, что знает ту, что находится под этим капюшоном. В ее движениях и манере двигаться тоже было что-то до боли знакомое. Нужно ее разговорить, только вот времени катастрофически мало, визг мигалок уже добрался да переулка, за спиной, через разбитое окно начали просачиваться красно-синие огни. Но незнакомка находилась в глубине комнаты, что не позволяло и крупице света с улицы попасть на нее.       «Черт, черт, черт, думай!» — идея ему в голову пришла не самая надежная, но стоило попробовать. Женщина и так поняла, что он что-то задумал, расставила ноги в устойчивой позиции и вытянула руки по швам, в любую секунду готовая достать кинжал, либо отскочить в сторону. Но Джейсон воспользовался трюком, которым когда-то давно промышлял на улицах, еще до того, как ему посчастливилось снять шины бэтмобиля и попасться на глаза Бэтмену. Будучи сиротой, приходилось выживать любыми способами, даже самыми подлыми.       Все произошло за доли секунды, но в замедленной съемке, наверняка, смотрелось бы как череда продуманных, последовательных движений, призванных сбить противника с ног, а перед этим дезориентировать. Скорее всего, это была квартира какого-то богача — еще в самом начале Джейсон заметил у себя под ногами довольно увесистые песочные часы с мелкими золотыми частичками вместо песка, наверняка из чистого золота. Но когда настало время для старого как мир трюка, эти песочные часы стоимостью в несколько сотен долларов отправились в полет, разбиваясь по пути на части из-за множества трещин и орошая все вокруг золотым туманом. В Лиге Убийц профаны не водились — этому экземпляру не составило труда разоблачить планы Джейсона, но все же не до конца! Потому что выпущенный в воздух канат, используемый сейчас на манер кнута, все же успел обвить щиколотку женщины, а сила, с которой он натянулся за этим, опрокинула ее навзничь. Послышался резкий «ух» и стало видно, что с ее головы спал капюшон, обнажив круглое бледное лицо в обрамлении густой копны волос. Пока она окончательно не очухалась, Джейсон ослабил хватку каната и сделал несколько шагов вперед.       — Прости, конечно, но мне нужно было… Барб?       На улице уже слышались голоса из динамика о сохранении гражданами спокойствия, эхом отдавался топот ног на лестничной площадке — группа полицейских ворвется сюда буквально через пару минут. Но Джейсон не мог сдвинуться с места, перед ним стояло лицо той, которую он лично видел в гробу! Да, он не был на похоронах, но пробрался в похоронное бюро, где тело Барбары Гордон, безжалостно убитой на глазах всего Готэма, было подготовлено к похоронам. Он лично попрощался с ней и пообещал, что Джокер заплатит за то, что с ней сделал. А теперь… теперь та самая Барбара Гордон сидела перед ним и будто никогда не была мертвой! Она безмолвно отмотала от щиколотки конец троса и поднялась на ноги.       — Барб…       Все еще молча она натянула капюшон, снова полностью скрыв свое лицо, и кинулась вглубь квартиры. Джейсон последовал за ней, растеряв всю свою уверенность и прыть, тщетно пытаясь дозваться ее. На лестничную площадку они выбежали аккурат за несколько секунд до появления полиции и ринулись наверх — к чердачному помещению, чтобы потом выбраться на крышу.       Барбара Жива! Она жива и передвигается на своих собственных ногах! Джейсон не мог поверить своим глазам и мыслям. А еще она в Лиге Убийц и, кажется, не собирается возвращаться к прежней жизни. Что она делает в городе? Почему стала частью Лиги? Джейсон сомневался, что она добровольно ответит на все его вопросы, но он не собирался ее преследовать, отчасти потому, что нужно было и самому убирать с хвоста полицию, отчасти из-за потрясения. Люди не оживают просто так! Если во всем этом хаосе, который устроил Джокер, замешана еще и Лига, то это и вправду попахивает чем-то более радикальным и опасным. Как бы Джейсону это ни претило, но Брюс был обязан знать о том, что произошло этой ночью.