Несломленный

      — Вы с Диком разминулись. Он ушел буквально пару часов назад.       — Разве он в достаточной степени оправился для этого?       — Нет, Брюс. Он еле волочил ноги, его глаза были пусты, как у куклы, но он все же ушел, потому что больше не мог здесь находиться. Дик всегда был мягче, чем Джейсон. Твое равнодушие сильно его подкосило.       Селина, облаченная в белый вафельный халат, застала Брюса как раз когда он вернулся с приема, переоделся и собрался спуститься в бэт-пещеру. Она облокотилась плечом о дверной косяк в гостиной и сверлила его немигающим взглядом. Синяки и ссадины на красивом лице уже сошли, оставалось лишь пару маленьких швов — на брови и скуле. Она была второй за вечер, кто смог застать его врасплох. Брюс был уверен — если бы не травмы, Селина навестила бы его намного раньше.       — Мне жаль.       — Ты никогда не был силен в выражении эмоций, — она в пару неверных шагов преодолела разделяющее их расстояние. — Ты должен знать, что я не жалею о том, что было между мной и Диком. Никаких оправданий, Брюс, никакого раскаяния.       Селина смерила его взглядом исподлобья и в ожидании ответной реакции сложила руки на груди.       Чего-то подобного Брюс от нее и ожидал. В глубине души он уже давно все не мог себе сознаться, что отношения с Женщиной-кошкой — ничто иное, как очередная погоня за острыми ощущениями, не более. Наверное поэтому ему не было больно от тех снимков в руках Клоуна. Наверное поэтому ему не было больно сейчас.       — Ты вправе злиться. В том, что произошло, есть моя вина.       Селина горько усмехнулась, ее глаза наполнились влагой — столь несвойственные ей эмоции прорывались наружу впервые на памяти Брюса.       — Даже сейчас ты строишь из себя благородного рыцаря. Со своими высокоморальными ценностями тебе и невдомек, что Джокер ломает тебя шаг за шагом, выверенными действиями…       — Я не поддамся. Это не в первый раз. И если он хотел выбить меня из колеи убийством Барбары, то у него ничего не вышло. Она жива, Джейсон наверняка сегодня вам сообщил об этом.       Эта новость ожидаемо не произвела на Селину должного впечатления. И Брюс понял, что обязательно просмотрит запись видеонаблюдения в медицинском боксе пещеры, чтобы узнать, что Джейсон мог еще рассказать. Где-то внутри зародилось сомнение. Оно всколыхнулось от маленькой, кольнувшей сознание мысли: Джейсон настроил Дика и Селину против него.       — Случай с Барбарой — всего лишь отвлекающий жест, может, нечто большее, чем отвлекающий жест, пока не знаю. Но ясно одно: тебе лучше держаться от Клоуна подальше.       — Тебе сказал Альфред? — Брюс и сам удивился стали, прозвеневшей в его коротком вопросе.       Селина удивленно вскинула голову, вгляделась в его глаза будто с сомнением, правильно ли расслышала вопрос.       — А твои встречи с ним — какой-то секрет?       Брюс и сам понял, что переборщил. Он уже начал развивать в себе какую-то нездоровую паранойю. Усталость после насыщенного вечера давала о себе знать тупой болью в затылке. Все его планы летели в трубу и в первую очередь он винил в этом не врагов, а союзников. Сейчас ему было ясно как день — советы Селины для него пустой звук, уход Дика — неизбежное бегство ослабленного духом, а действия Джейсона — ничто иное, как беснование обиженного ребенка. Альфред как всегда хочет все исправить, но делает только хуже. И что же во всем этом бедламе делать?       — Ты безнадежен, Брюс, — выдохнула Селина, устав ждать ответа. Рукавом халата она промокнула глаза и отвернулась, будто больше не могла смотреть на него.       — Я сам со всем разберусь. У меня есть план.       — Мне все равно, — она проковыляла к выходу из гостиной и остановилась, видимо, для финальной речи. — Я не ушла сегодня с Диком только потому, что хотела поговорить напоследок. Ему-то тебе сказать нечего. Чтобы ты не отвлекался на нас в своей игре с Джокером, я… хочу предупредить, что уезжаю в Луисвилл к матери и не знаю пока, сколько времени пробуду там. Дик тоже пока заляжет на дно, никаких патрулей.       Брюс слушал усталый хрипящий голос Селины и понимал, что все это время пытался унять тревогу и разочарование в себе, рвущиеся из груди. Он испортил им жизнь, и навряд ли у него выйдет все исправить. Придется жить и с этим, вдобавок ко всему прочему дерьму, что с ним до сих пор происходило. Если подумать, то он всегда был один, и ему с самого начала не стоило ввязывать кого-то еще в борьбу с преступностью. Вспышкой в голове мелькнула мысль о том, что бомбы, которые заложил по всему городу Джокер, должны остаться на своих местах… на случай, если Готэм окончательно погрузится в грязь и будет намного эффективней его взорвать, нежели пытаться что-то исправить. Брюс испугался этой мысли и поспешил отогнать ее от себя. А когда у него зародились правильные слова, Селина уже ушла, оставив после себя медикаментозный шлейф. Брюса пробрало до самых корней волос, что-то отвратительное принялось расти, набухать и пульсировать в груди, оно спустилось в желудок и все перевернуло там верх дном. Возвращаясь к себе в спальню, Брюс осознал, что его тошнит — десны уже свербели, а в затылке сдавило.       Избавляясь от выпитого на сегодняшнем вечере, он чувствовал себя настоящим отбросом, подонком и законченным идиотом, который все никак не поймет того, что все уже поняли. Вместо того, чтобы кинуть оставшиеся ресурсы на обезвреживание и поимку Джокера, он пытался наладить с ним контакт, понять его. Брюс до сих пор вспоминал разговор с Ловчеком в Аркхеме, и нечто, похожее на сочувствие к Артуру, поселилось в нем с тех пор. Кто знает, если бы его там действительно лечили, может, не приходилось бы сейчас сидеть и гадать, что он выкинет в следующий раз.       Брюс ощущал нарастающее любопытство и предвкушал завтрашний день. По пути в особняк он отменил все встречи и совещания и предупредил секретаря, что после полудня возьмет отгул. Завтра они окончательно обозначат свои настоящие личности друг перед другом. Вот что до сих пор держало Брюса на плаву, вот что не давало ему расклеиться.       Мерзкая зловонная жижа в унитазе отражала всю суть его боли и сомнений, и она отправилась к чертям с шумом накатывающей волны. Брюс сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, взъерошил взмокшие волосы и наконец встал с кафеля, чтобы умыться.       В дверь спальни постучали. Брюс даже не закрыл двери ванной, примыкающей к комнате.       — Сэр, могу я войти?       — Заходи, Альфред.       — Я принес вам… Боже правый…       — Что, все так плохо? — Брюс глянул на себя в зеркало: на запавшие глаза в обрамлении темных кругов, на пересохшие губы с чешуйками облезшей кожи и сам удивился, насколько был похож на обезумевшего торчка в период ломки.       Он с удовольствием осушил стакан с плавающей в нем шипучей таблеткой, так предусмотрительно принесенной Альфредом на маленьком подносе, и окончательно пришел в себя.       — Что бы я без тебя делал?       — Полагаю, что ничем хорошим мое отсутствие в этом доме для вас не обернулось бы, — флегматично заметил Пенниуорт.       Он как обычно был остер на язык и умел поддержать в трудную минуту, ну или подлить масла в огонь. Брюс усмехнулся, возвращая стакан на поднос и вытер губы тыльной стороной ладони. Время уже перевалило за полночь, его истощенный разум требовал покоя, но он не мог лечь спать, пока не проверит кое-что важное. Из кармана домашних штанов он извлек записку с адресом и показал ее своему дворецкому.       — Это то, о чем я думаю? — Альфред сосредоточенно прочел содержимое листочка и воззрился на своего хозяина.       — Да, завтра мне надо будет подойти по этому адресу. Хочу пробить информацию по дому и самой квартире, может, мне это о чем-то скажет. А еще… он знает, кто я на самом деле.       Пенниуорт склонил голову набок, как любопытный пес. А Брюс не стал пояснять в подробностях, как именно этот листок оказался у него и что на самом деле произошло на балконе гостиницы «Шайон».       — Он… разоблачил вашу личность?       — Да. И причем уже давно, по его словам. Черт его знает, почему я до сих пор могу расхаживать неузнанным в костюме, но теперь нам надо быть еще более осторожными.       — Сэр, хочу заметить, что это очень плохие новости, — казалось, что выбить дворецкого из душевного равновесия мог лишь атомный взрыв, прогремевший в двух шагах от него.       Брюс решил не комментировать очевидное и, задумчиво обойдя Альфреда, направился в сторону лестницы, чтобы спуститься на первый этаж, а затем и в бэт-пещеру.       — Мастер Брюс, я мог бы пробить этот адрес за вас.       Брюс остановился посреди широкого коридора. В последнее время он не прибегал к помощи Альфреда, оставив за ним уход и реабилитацию раненных в медицинском боксе. Но сегодня Дик и Селина покинули поместье. Мысль о том, что ему все еще есть на кого положиться, прошлась по телу приятным теплом.       — Пожалуй, мне действительно стоит поспать, — согласился он, отдавая клочок бумаги Альфреду. — Завтра мне предстоит навестить самого опасного преступника Готэма будучи не в костюме Бэтмена.       — Не принижайте достоинства Брюса Уэйна, — с легкой улыбкой возразил Альфред, бережно принимая листок с адресом и кладя его в карман пиджака. — Вы можете очаровать его так же, как очаровываете всех вокруг себя.       — Ты так считаешь? А я думал, что у меня отлично выходит портить людям жизнь, отчего они бегут от меня как от чумы.       — Глупости! Возможно, вам недостает сил удержать их возле себя, — задумчиво изогнул бровь Пенниуорт. — Но будьте уверены, мастер Брюс, вам даже стараться не приходится, а люди уже начинают вам доверять. Это семейная черта Уэйнов.       Люди к Брюсу тянулись по большей части из-за финансового положения и связей, но он никогда не задумывался, что его харизма также обладает магнетизмом. Возможно, ему действительно следует вести себя с Джокером не как Бэтмен, а как Брюс Уэйн, и тогда удастся с ним договориться? Или хотя бы усыпить бдительность, чтобы в решающий момент нанести удар. Последнее было более вероятным.       — Хорошо, думаю, в твоих словах есть смысл, — согласился Брюс.       —  Правда? А я уж думал, что снова говорю со стеной, — подшучивать с абсолютно невозмутимым лицом так мог только Альфред. — И, кстати говоря, бэт-байк вернулся в гараж. Он цел и невредим, полагаю, Джокер умеет обращаться с такими вещами не хуже вас.       Брюс удивленно приподнял брови и собирался что-то сказать, но по его плечу по-отечески похлопали и пожелали спокойной ночи. Старый пройдоха умудрился и смутить его и удивить. Он и не надеялся, что байк окажется целым — так же, как не надеялся, что Артур будет обращаться с ним бережно. Было в этом что-то противоестественное.       Утомленный и озадаченный новыми представленными возможностями, Брюс лег в постель и забылся крепким сном.       Поместье погрузилось в тишину, нарушаемую уханьем сов за окном и тиканьем старинных часов. Альфред Пенниуорт сидел за широким письменным столом в своей аскетично обставленной спальне и под светом яркой настольной лампы перебирал пожелтевшие от времени бумаги. С тщательностью ювелира он просматривал содержимое старых документов и искал кое-что конкретное. На его лице отражалось волнение, губы под аристократичной ниточкой усов шевелились, читая строки машинописного текста, и наконец остановились — он замер весь, вглядываясь в одно-единственное предложение. Его рука медленно достала из кармана клочок бумаги, развернула его и приложила к документу, глаза в пару секунд бегали от него к строкам на документе и обратно, и, наконец, устало закрылись. Альфред обреченно приложил ладонь ко лбу и облокотился о спинку стула, растеряв в момент всю свою стать и непоколебимость, его глаза неверяще перечитывали строки дарственной на квартиру по адресу авеню Гейтс 50/2 от Томаса Уэйна, переданной Пенни Розалин Флек от 1966 года. Альфред казался бесконечно разбитым и обескураженным представившимся открытием. Но собрался он быстро, положил листок с адресом обратно в карман, а документы сложил в старую кожаную папку ко множеству других, завязал бечевкой края и аккуратно просунул в щель потайного ящика в столе. Заслонка с глухим щелчком встала на место и обратно превратилась в декоративную часть боковины. Альфред Пенниуорт намеревался спуститься в бэт-пещеру, чтобы окончательно убедиться в своих догадках. В хранилище был образец ДНК Артура Флека — утерянный волосок, наполовину окрашенный в зеленый, который Брюс принес с одной из их стычек. А генетические материалы хозяина поместья у Альфреда имелись в достатке. Сегодняшняя ночь несла с собой множество открытий и тайн, и дворецкий собирался стать их негласным носителем.

***

      Готэм заполонили крысы. Они размножались и процветали в столь благодатной для них канализации и не давали покоя нескольким кварталам. Кухни ресторанов отбивались от грызунов только так, прятать продукты от поругания грязных маленьких лап было уже практически невозможно — крысы доставали до чего угодно, протискивались в самые маленькие щели, прогрызали дыры в стенах и в полу. Мэр довольно долго закрывал глаза на негласных претендентов на главенство в этом городе и только недавно соизволил повернуть свою царственную голову в сторону этой проблемы. Дератизатором здесь работать было престижно, но с увеличением крысиных колоний способы их уничтожения начали представлять опасность и для людей. Скажем, как распылить яд в жилом помещении, если выселить оттуда жильцов на несколько дней не представляется возможным? Или как раскидывать яд по закоулкам, когда он может погубить чьего-нибудь домашнего питомца? Оставались старые добрые ловушки — крысоловки, в которых чаще всего можно было увидеть обглоданную крысами кошку.       Джейсон знал об этой проблеме не понаслышке, ведь то, что видят горожане, было лишь верхушкой айсберга, им не приходилось спускаться в канализацию, обходить подвалы заброшенных сооружений и видеть крысиное королевство во всей его красе. Как-то раз ему довелось защищать от грызунов парочку бродячих псов. С пищевой цепочкой, конечно, тягаться не приходится, но пройти мимо столь душераздирающего зрелища Джейсон не смог. Пока город будет ждать Крысолова со своей волшебной дудкой, крысы в полной мере облюбуют этот участок суши и будут таковы.       В опустевшей промозглой ночи тишину разбивали лишь редкий вой полицейской сирены да стрекот сверчков. Асфальт скоростной трассы А3 светился неоновым светом фар проезжающих автомобилей. Для Джейсона весь этот свет сливался в две сплошные линии по обеим сторонам от байка, на котором он разогнался практически до ста миль в час. При такой скорости водитель обычно ощущает себя едущим в бесконечном тоннеле, когда действительность сужается до маленькой темной точки перед глазами, и Джейсон мчал ей на встречу уже несколько минут. Радиолокаторы на этой дороге будут вести себя, как игровые автоматы, сходящие с ума, стоит потянуть за рычаг. В эту ночь Джейсон не наблюдал, он действовал. Лига убийц все так же не давала о себе знать, никаких лазутчиков, никаких теней, испаряющихся раньше, чем глаз успевал их заметить. Ему было без надобности выслеживать их, пока оставалась вероятность причастия Джокера ко всему происходящему, Джейсон решил, как и раньше, посвятить все свое время поиску его людей. Трекер, как и следовало ожидать, отключили после перестрелки на мосту. Он был уверен, что смог задеть пулей одного из сидевших в салоне телевизионного фургона. Насчитав девять человек в той процессии из двух машин, Джейсон наконец почувствовал, что сдвинулся с мертвой точки в своем расследовании. Клоунские маски, конечно, не дали разглядеть ни одного лица, ко всему прочему, один из них неожиданно принялся вопить из рупора, что через пятнадцать минут заброшенный цех, включая почти полный состав бэт-команды, взлетит на воздух. Джейсон все еще мог правильно расставлять приоритеты, хоть Брюс и считал иначе.       Упустить шайку Джокера было безусловным провалом.       По большому счету, все, что сделал Джейсон со дня перестрелки на мосту, — это закинул удочки и ждал. Инцидент с Барбарой его немного отвлек и заставил сменить направление, скоординировать свои действия по иному пути. И вот сегодня ночью у него появился первый и довольно крупный улов. Кое-кто из людей Пингвина сообщил, что видел Крока на окраине Готэма. Подробностей информатор не рассказал даже под страхом смерти. Джейсон не собирался соваться в предполагаемое логово громилы один, но и просить помощи у Брюса не хотел. Все, кто хоть как-то могли помочь, сейчас физически были на это не способны, поэтому он разработал небольшой план.       Вначале ему стоило убедиться, где именно находится Крок, обнаружить его логово и следить пару дней за обстановкой, ведь идти в лобовую на него — гиблое дело. И Дик в том злосчастном переулке совершил большую ошибку, оставшись с ним биться. Крок обладает сверхчеловеческим чутьем, так что заявиться в его логово для установления ловушек отпадало сразу, он вычислит чужое присутствие еще на подходе и тут же смоется, в лучшем случае. В худшем — придется с ним драться. Еще был вариант пустить газ — высококонцентрированный токсин Джокера, который Брюс хранил у себя в пещере и который Джейсон без разрешения позаимствовал, когда навещал товарищей. От этого токсина люди умирали за считанные секунды с болезненно-широкой улыбкой на лице. Он надеялся, что высокая концентрация ядовитого газа этого вещества заставит Крока хотя бы вырубиться. Убийство такого ублюдка было делом благим, но у Джейсона были несколько другие планы — о них он и разговаривал с Диком в бэт-пещере. Видеть перед собой сломленного, поруганного врагом мужчину было невыносимо. Селина держалась — женщины, как известно, эмоционально сильнее.       Его план сначала был отвергнут, а потом принят скрипя зубами. Ведь Дик преследовал лишь одну цель — спросить у этого тупорылого убийцы, почему он сделал это с ним. Джейсона, если честно, этот вопрос волновал не меньше, ведь насилие над супергероями — нечто из ряда вон выходящее. Селина никому мстить не собиралась, она вообще по большей части молчала, лишь сообщила, что уедет из Готэма на неопределенное время, но сначала проведает Охотницу и приведет дела в порядок. Джейсону на долю секунды стало жаль Брюса за то, что тот остался один, но чувство это прошло так же стремительно, как и появилось. Все эти рудиментарные эмоции из прошлой жизни только тормозили его на пути к цели, и ему приходилось каждый раз гнать их от себя подальше.       Поиски не заняли много времени. А если быть точным, то обнаружить место, где обитает почти четырехметровый гигантский человекообразный ящер или же ящероподобный человек, было не так уж и сложно. В местах, где он прокладывал себе дорогу, спокойно мог проехать танк. Довольно неосмотрительно с точки зрения конспирации, или же он не пытался скрываться. Джейсон замаскировал свой байк ветками и сучьями ближе к трассе, а сам, груженный лишь легким военным рюкзаком из парусины, вскарабкался на ближайшую сосну, пройдя лишь немного вглубь леса. Ему не хотелось оставлять свои следы и свой запах там, где острый нюх громилы смог бы с легкостью его почуять. Все манипуляции следовало проделывать без звука. Локатор пока выявлял лишь грызунов да птиц, и следовало двигаться вперед. Но где-то через полчаса движения по следу он наконец смог подобраться к границе основного пристанища.       Убийца Крок расположился в естественном подземном углублении вблизи Готэмского заповедника. Джейсон припомнил, что в сводках новостей мелькало сообщение о каком-то звере, поедающим тамошних оленей и диких кабанов, но все списывали на иммигрировавшую из Канады стаю волков. Если бы они знали, какой именно зверь поселился рядом с ними… Компьютер вывел некоторую информацию, обработав изображение черной дыры в земле, окруженной тусклыми, пожухшими елями: пещера была образована в результате вымывания почвы подземными реками и уходила в глубину на один километр. Ветвистая система побочных тоннелей проходила под заповедником и имела некоторые дополнительные выходы наружу. Отлично устроился! Джейсон не хотел размышлять о том, почему Крок поселился в лоне природы и не трогает никого кроме животных, когда как раньше все обстояло куда зловеще. Раньше он ел людей и поневоле возникал глупый вопрос: «Можно ли назвать каннибалом того, кто лишь отдаленно является человеком?» Ответа не находилось, да и независимо от этого тяжесть его проступков лишала его возможности ждать пощады. Джейсон не собирался сдавать его в Аркхем или же агентам А.Р.Г.У.Са, он не заслужил даже возможности жить взаперти, не заслужил даже легкой смерти. Да, Крок перестал есть людей, но то, что он сделал с Диком, вызывало не меньше ненависти, и следовало бы прояснить ситуацию — что это за изменения в нем произошли.       Джейсон держался на приличном расстоянии, он даже просчитал направление ветра, чтобы его запах не достиг пещеры. То приближая, то отдаляя окуляры пехотного бинокля, он намеревался следовать плану и ждать. За следующие два дня он должен знать наверняка, когда Крок выходит наружу и когда возвращается, когда пользуется побочными тоннелями и ест. Джейсону предстояли долгие часы наблюдений.