Ненавидь меня

Аделаида смотрит на туман, чувствуя, как злость поднимается из глубины души. Страх, который прежде охватывал её при одном лишь упоминании тумана, теперь перегорел, расплавился, как железо плавится в огне, и готов превратиться в разящую шпагу гнева. Она так устала бояться, что когда страха становится слишком много — он переходит в ненависть и желание уничтожить причину, во что бы то ни стало. Ладонь Аделаиды скользит в декольте, где спрятан заветный перстень… — Плохо ты вяжешь узлы, любовь моя, — раздается голос Диего совсем рядом. — Полагаю, мне придётся преподать тебе несколько уроков… Аделаида замирает испуганным крольчонком на несколько секунд, но быстро берёт себя в руки, вскидывает голову и натягивает на лицо самую насмешливую улыбку, какую может: — Ты обещал мне уроки давным давно, но до сих пор не сумел заставить меня учиться. Думаешь у тебя всё ещё остались на это шансы? Взгляд Диего скользит по лицу Аделаиды, а затем спускается к её груди, где всё ещё лежит её ладонь. В глазах мелькает узнавание — похоже, фамильный перстень важен для него… — Кольцо истинной магии? Надо же, Адель, оказывается ты очень похожа на отца: вы совершенно не умеете врать. Он пытался доказать мне, что ничего не знает о трёх дарах… Отталкивая матроса, стоящего на пути, и умудряясь выхватить у него шпагу, Диего бросается к Аделаиде через всю палубу, не обращая внимания ни на что вокруг. Он настолько быстр, что большая часть команды едва успевает выхватить оружие, но не становится серьёзной помехой — Диего скользит мимо, легко уворачиваясь от чересчур медлительных пиратов. Дрожащими руками Аделаида пытается натянуть кольцо, чтобы не дать Диего завладеть им, но из-за спешки не может удержать его, и выскользнувший из пальцев перстень радостно звенит по палубе. — Нет! — Аделаида бросается следом, не замечая, что кольцо катится прямиком к Диего, как направленное. — Да, Адель, да, — смеётся в ответ Диего. Бобби пытается заступить дорогу, в тщетной надежде спасти положение, но… Кулак Диего врезается в лицо пирата, ломая нос и отбрасывая несчастного к борту. — Не стой на пути, падаль! — Куда! — Шимус кидается к Диего, однако тот со смехом отшвыривает его с дороги, полоснув саблей по груди. — Не смей! — Аделаида подхватывает шпагу Шимуса и замирает напротив Диего, ожидая удара. — Я не позволю тебе калечить моих друзей! — Лёгкое кровопускание, жемчуг мой, ещё никому не вредило, это подтверждают лекари. А старику пора научиться верно оценивать противников, хотя я удивлён, как он дожил до своих лет без этого навыка, — Диего ухмыляется, глядя Аделаиде в глаза. Кольцо ударяется в его сапог и останавливается, однако он делает вид, что ничего не заметил, и это злит Аделаиду больше всего. Не тратя время на разговоры, она решительно движется вперёд, осыпая Диего градом ударов, шпага в её руках плетёт кружева, взрезая воздух с тонким свистом… Однако Диего легко парирует каждое движение, словно заранее зная, куда именно Аделаида собирается нанести удар. Они кружат по палубе и никому не удаётся достать противника, но на стороне Диего преимущество: он в брюках, тогда как Аделаида — в пышном платье с мантильей… Именно последняя решает судьбу поединка: Диего ловко выбрасывает левую руку вперёд и хватает кружевную накидку, намертво пришпиленную гребнем к волосам Аделаиды. — Нет! Пусти! — Аделаида вскрикивает от боли, когда её резко дёргают назад, и изо всех сил пытается вырваться. Размахнувшись, она рубит саблей по мантилье, но кружева оказываются прочнее, чем можно было ожидать. Не самого лучшего качества оружие отскакивает, не сумев перерубить ткань, а для второго замаха времени не остаётся — Диего крепко прижимает Аделаиду к себе, ловко смотав её руки за спиной собственной же её накидкой, и закрывается ей от команды как щитом, спиной прижавшись к борту. — Знаешь, жемчуг мой, почему девушкам не стоит идти в пираты? — горячее дыхание обжигает щёку Аделаиды, заставляя вздрогнуть. — Охота — излюбленное мужское занятие, особенно, если дичь столь привлекательна… Его пальцы крепко, до боли, сжимают бедро Аделаиды сквозь юбку, и она вскрикивает — никогда прежде он не позволял себе подобного. — Скажи своим псам, чтобы принесли мои вещи, — велит Диего, проводя саблей вдоль живота Аделаиды. — И учти, если ты будешь недостаточно убедительна, мне придётся надавить. Лезвие останавливается под грудью и действительно вжимается в тело Аделаиды, заставляя её сглотнуть и покрыться липким потом. Игра, которой прежде было их противостояние, больше не кажется Аделаиде игрой, но она старается не показывать своего страха. — Себастьян, — почти спокойно произносит она, стараясь даже не дышать, чтобы ненароком не спровоцировать Диего на какую-нибудь глупость. — Принесите вещи дона… Команда, собравшаяся вокруг, растерянно переглядывается, но не спорит, и через несколько минут пистоль со шпагой со звоном летят под ноги Аделаиды. — Прекрасно, — мягко говорит Диего, слегка отводя трофейную шпагу. — А теперь, дорогая, я хотел бы получить обратно свой кинжал, который ты столь неосмотрительно украла… И кольцо. Скажем так, это будет моральной компенсацией. Нехотя, Аделаида повторяет его требование команде, искренне надеясь, что после этого хоть кто-то попытается её спасти. Увы, но чуда не случается — Вильям занят тем, что пытается спасти жизнь Шимуса, Бобби зажимает разбитый нос, Себастьян и Кристина, похоже, слишком опасаются за жизнь Аделаиды, а остальным пиратам не охота рисковать собственной шкурой. «Трусливые крысы» — мысленно ругается Аделаида, пытаясь хоть немного освободить руки. Диего аккуратно поднимает с палубы пистоль и шпагу, после чего отбрасывает пиратскую железку в сторону, заменяя её своей собственной. И Аделаида тут же ощущает на себе разницу между пиратским оружием и благородным оружием дона: Диего достаточно едва обозначить движение, а на животе его пленницы тут же появляется набухшая кровью царапина. Не смертельная, но… — Ублюдок, — шипит Аделаида, пытаясь наступить ему на ногу. — Даже ангельское терпение не бесконечно, Адель, — Диего говорит это нарочито печальным голосом, однако Аделаида отлично понимает, что никакого сожаления нет и в помине: её юбка превращается в лохмотья под ударами шпаги, а на бёдрах появляется несколько порезов. — Я отправлю тебя к морским чертям, — обещает Аделаида, шипя от боли. — Клянусь, Диего, однажды ты пополнишь рундук мертвеца! — Прости, дорогая, но я собираюсь жить вечно, — он целует её в шею, пугая резкой сменой поведения, — И если ты хочешь, чтобы я поделился вечностью с тобой, тебе следует быть послушной девочкой… Его губы скользят по её шее вверх, он слегка прикусывает мочку уха и Аделаида покрывается мурашками, не в силах противостоять ощущениям. Сейчас она ненавидит саму себя, своё тело, предающее её и не способное выдержать искушения. Себастьян приносит кольцо и кинжал, однако прежде чем он швырнёт их на палубу, Диего останавливает его властным приказом: — Даже не думай. Мне не нравится подбирать свои вещи с палубы, затоптанной паршивыми пиратскими рожами хуже свинарника. Пусть кто-то из вас подойдёт и аккуратно отдаст мои вещи… — Как ты себе это представляешь? — перебивает Аделаида. — Я связана, идиот. Или ты собираешься открыться для атаки? Диего смеётся, левой рукой перехватывая Аделаиду за талию и прижимая к себе настолько крепко, что ей становится трудно дышать. — Разумеется нет, дорогая, но я рад, что ты беспокоишься о моём здоровье. Помнится, ты достала перстень из-за корсажа? Что ж, пускай его именно туда и вернут. А необходимость туда же вложить кинжал и не порезать твою нежную кожу станет для добровольца дополнительным заданием. — Тварь! — Аделаида изо всех сил дёргается, но добивается отнюдь не того, чего хотела: ладонь Диего крепко сжимает её грудь, заставляя вскрикнуть, а сабля касается паха, предупреждая о том, что одно лишнее движение приведёт к весьма неприятным последствиям. — Безусловно, — соглашается Диего, прикусывая кожу на плече Аделаиды. — Как там говорил Серафим? Все мы — твари божии, дорогая… Аделаида закусывает губу, и чувствует, как по щекам её текут слёзы — беспомощность буквально сводит её с ума. Медленно, очень осторожно, к ним приближается безоружная Кристина, в одной руке которой кинжал, а в другой перстень. Она смотрит на Аделаиду сочувственно, но той явственно чудится в этом взгляде и примесь осуждения: «будь ты мужчиной, ничего подобного с тобой бы произойти не могло!». Кинжал помещается между грудей легко, однако Аделаиде приходится дышать редкими и неглубокими вдохами, потому что одно неверное движение позволит острой кромке распороть корсаж и нижнюю рубашку. Перстень на этом фоне практически незаметен. — Вот и отлично. Я рад, что хоть кого-то из команды тебе удалось достойно выдрессировать, — Диего смеётся. Снова. Его смех кажется Аделаиде отвратительным, и она чувствует, как из глубины души поднимается волна обжигающей ненависти к этому человеку, такой же горячей, как страсть, что затапливала её с головой немногим ранее, когда те же руки выводили на её теле узоры воском. — Ненавижу тебя, — почти кричит Аделаида. — Ненавижу, слышишь?! Диего уже успел сунуть саблю в ножны и забрать кольцо, но к кинжалу он только потянулся… И Аделаида решается на самоубийственный поступок — настолько сильно она мечтает сейчас убить этого человека. Один толчок, в который вложены все силы — нога Диего скользит, он хватается за Аделаиду, пытаясь удержаться, но она отталкивается от борта, пихая его в пробоину, сделанную канонирами фрегата… С громким всплеском они падают в воду. Пышная юбка Аделаиды, так мешавшая ей в поединке, здесь становится спасением — даже изрезанная, она удерживает воздух, не позволяя сразу же пойти ко дну… Однако надолго её не хватит, а руки всё ещё крепко связаны за спиной. Диего выныривает рядом, отфыркивается, и злобно рычит: — Идиотка! Какого чёрта ты творишь? — Отправляю тебя туда, где тебе самое место, — рявкает в ответ Аделаида, изо всех сил пытаясь развязать запястья. От усилий корсаж трещит, и кинжал падает прямиком в юбки выбивая из них воздух. Морская вода быстро пропитывает кружева и бархат, превращая платье в камень, тянущий Аделаиду ко дну… — Безмозглая курица, — Диего перехватывает кинжал, невесть каким образом сумев его выловить, и парой резких движений лишает Аделаиду подола, который всё равно норовит оплести ноги. Аделаида отплёвывается от воды, не в силах спорить, и Диего, уже успевший скинуть мундир, пистоль, шпагу и сапоги, поддерживая её на плаву, стягивает с неё тряпку, в которую превратилась некогда прекрасная кружевная накидка, а затем несколькими взмахами кинжала избавляется и от корсажа, без того держащегося чудом. Аделаида прижимается к его обнажённой груди, понимая, что они оба совершенно раздеты, и невольно смеётся, не пытаясь даже воспользоваться появившейся свободой: — Похоже сама судьба пытается свести нас вместе, иначе почему ты вечно раздеваешь меня? — это наверняка говорит адреналин в её крови, но Аделаиде плевать. Она просто целует Диего, чувствуя, как возбуждение кружит ей голову, и хотя приходится бороться с волнами, а под ними морская бездна, она чувствует себя на удивление неплохо. Кинжал выскальзывает из руки Диего и мгновенно идёт на дно. Сильные пальцы сжимают бёдра Аделаиды, прижимая её к горячему мужскому телу… Неожиданно их окатывает волной, заставляя Аделаиду отстраниться и рассерженно зашипеть. — Знаешь, жемчуг мой, тебя слишком легко бросает от ненависти до любви, — выдыхает Диего, мотая головой. — Хотя не скажу, что мне это не нравится… Чёрт, будь под ногами дно, я взял бы тебя прямо здесь! — Оу, — глаза Аделаиды расширяются от удивления, и она с трудом заставляет себя сосредоточиться на том, чтобы удержаться на воде. — Так можно? — Ты не представляешь, сколько всего можно, если захотеть, — Диего ухмыляется, подталкивая её в сторону корабля. — Но, полагаю, это мы попробуем не сегодня. Извини, кольцо я тебе не отдам, оно нужно мне самому, но до твоей посудины могу проводить… — Ненавижу тебя, — почти беззлобно выдыхает Аделаида. — Как ты умудрился сохранить кольцо? — Когда оно на пальце хозяина, его нельзя потерять, жемчуг мой. Так что, проводить? Впрочем нет, кажется мне пора убираться отсюда, твои друзья решили спустить шлюпку и, полагаю, не для того, чтобы спасти меня. — Убирайся, — раздражённо фыркает Аделаида. — Мы ещё встретимся, дорогой, чтобы вернуть мне кольцо, но пока можешь наслаждаться временной победой… Если получится. Аделаида с силой отталкивает его, постаравшись пнуть по самому дорогому для любого мужчины месту, и активно гребёт в сторону корабля, по пути размышляя, как именно будет объяснять команде, почему она падала в море в платье, а вынырнула из него голой. Ложь, соври мне, малыш, скажи мне, как ты меня ненавидишь