***
Хорошо, возможно, это звучало обидно. И Драгнил действительно обиделся на меня за такое высказывание в сторону своей семьи. Честное ведьмовское, я бы не сказанула такого, если бы сама не видела в нём это всё отвращение. Да и не согласился бы он со мной сотрудничать, если бы не захотел что-то менять. Но, короче говоря, эта поездка была худшей в моей жизни. Мы ехали по максимально крутым склонам, прыгая на чёртовых камушках и несколько раз падая в один и тот же ручей. Но парень держался и молча, без лишних нецензурщины и богатого словаря синонимов к данным словам, подавал мне руку вечно, чёрт возьми, сажая перед собой. Конь вёл себя не лучше. Конечно, я понимаю, что он проклят, да и характер у него не очень, но, блять, так ужасно ехать и не держать себя на ногах нужно уметь. После очередного падения, когда мой копчик уже занемел от боли, я уже хотела на месте разобраться с этим. Коня на мясо, а Драгнила за ним же в коптильню. Чтобы меньше ехидничал, когда я в страхе прижалась к нему на очередной каменистой местности. Пришибленный дворянин. — Вхура… — Я спешилась, устало выдыхая и осматриваясь: маленькие пихты устроились между пузатых дубов, а я уже отсюда вижу терен ежевичных кустов прямо подле старого-старого кедра; прошла к самому краю поляны, носком стирая слой земли и шепча заклинание. Краем глаза довольно поглядывала на прояснившийся взор парня, который словно гусёнок топал за мной, внимательно следя за моими действиями. — И всё? — Я непонимающе дёрнула бровью на его вопросительный тон, когда он наблюдал за синеватой пылью, взращивающей вокруг нас одноэтажные домики, а один маленький мальчик и вовсе случайно в лошадь врезался, испуганно захныкав. Молча пожав плечами, мои руки обвились вокруг маленькой спинки мальчика, прижимая его ближе к себе и успокаивающе поглаживая по светлой головке. Драгнил не закрывал свой рот, даже когда с интересом заглянул в «ясли», где в ряд выстроился ряд кроваток со спящими детишками под одеялами, и на него зло шикнула Мираджейн. — Я надеялся на великое и длинное заклинание с танцем с бубном вокруг тех баобабов… — …Дубов, дубина. — Да даже дубов! — Розоволосый «фламинго» небрежно машет рукой, словно отгоняя мошку, и продолжает восторженно рассказывать: — Взрывов, дыма и огня! К нам на призрачных лошадях выезжают какие-то старейшины, и мы ещё неделю выпрашиваем у них разрешения на въезд в огромную и страшную деревню, кишащую ведьмами кровопийцами. Ну, не смотри так! Так в книгах описывают…. — У меня есть хорошее предложение для тебя: смени жанр книг со «сказки» на что-то более взрослое. Попробуй там…школьную литературу? Шекспира или Фаулза, к примеру? — С едкой улыбкой хихикаю, приветственно кивая проходящим мимо женщинам или подбегающим обнять детишкам, но слышу в ответ лишь недовольное фырканье, и мне приходится гадать: это дворянин фыркнул или жеребец? Не различить, честно. — Кстати, великий чтец, как тебя хоть зовут? А то всё «Драгнил и Драгнил», уже мозолит на языке. Так ничего и не услышала. Лишь непонятное молчание, заставляющее остановится прямо в нескольких метрах от нужного дома, и ожидающе обернутся, небось, потерялся дворянин в этом непонятном лабиринте улочек. Или унесли девочки, начиная щупать, где ни попадя или подвешивая ему язык. Сама такой бы была, увидев очередного молодого мужчину, да и ещё на вид статного. Но я это делаю ради«Usavimba muvakidzani wako».
— «Не доверяй ближнему своему». — Негромкое бормотание сорвалось с моих губ, парень вздрагивает, а я становлюсь по правую сторону от него, едва-едва прикасаясь к нему плечом. — Эту статую совсем недавно обновили, может, пятнадцать лет назад, не больше. По легенде, которая была действительностью, правду говоря, одна из хранительниц стихий, довольно сильная и мудрая, влюбилась в простого мужчину. Он ничём не отличался среди таких же, богатых и самоуверенных, как он, но что-то в нём её зацепило. У них родился сын — волосы алые, словно огонь в походную ночь, глаза-алмазы чернее чёрного, а свои первые пелёнки он сжёг огненными слезами. Гибрид, проще говоря. — Глаза сами цеплялись за его профиль, будто насильно пытались пробудить во мне что-то, но… я ничего не чувствовала, только сильнее злясь на себя и звонко чеканя каждые слова. — В судную ночь, когда этот мужлан узнал о том, что его жена украла их ребёнка, он приехал со своей свитой. С такими же ведьмами, которых насильно выловили для этого…. Они открыли барьер и деревню сожгли дотла вместе с женщиной и сыном. Никто не выжил, а после этого случая в каждой подобной деревне поставили такой памятник, обозначающий, что с чужаками водиться не стоит. — Любитесь чернобровые, та не с дворянскими, ибо дворяне — чужие люди, делают беду с вами, — шутливо выдал женский голос сзади, и я уже спиной ощущала её хитро суженные глазки, прожигающие в нас дыры; я виновато оборачиваюсь под тихое хихиканье и недовольно буркаю на случайно толкнувшего меня Драгнила. Девушка, довольно растянувшая вишнёвые уста в ухмылке, тихо хмыкает на приветливость дворянина, оценивающе пробегаясь по нему взглядом. Боги, она снова в своём репертуаре. Словно та лиса тянет гласные. — А что это за мужчинка с тобой? Неужели решила обрадовать нас пополнением? Одобряю, одобряю твой выбор, с виду неплох, да и вон какие «камни» под рубашкой выступают… богатырь! — Лиса, это не то, что ты подумала, — тяжело вздыхаю я, прикрывая глаза рукой, и только сильнее кутаюсь в чёрную накидку, стягивая шляпу с волос; а этот напыщенный фламинго аж приподнялся, с такой же хитрой улыбой стреляя глазками в сторону моей лучшей подруги и уже готовясь что-то сказануть в ответ. Если он сейчас выкинет какую-то глупость, то пойдёт на корм моему чудищу-хранителю. С нескрываемой опасностью рычу на розоволосого, рвано выдёргивая лошадь из клумбы лекаря Полюшки и устремляясь по главной улице. А эти двое не затыкались, всё базарили и базарили, словно на ярмарке Весны, когда всё выжившие бабули делились новостями, иногда перекрикивались с проходящими «сёстрами», желая всего самого хорошего. Святой Дарклинг, мне нужно только проклятие снять с этого треклятого жеребца, а этот дворянин уже успел со всеми поговорить и познакомиться, словно жить собирается. И почему я надеялась пройти незамеченной? — Хорошо, побежала я дальше к своему леснику, а то заждался, небось, — прощебетала напоследок Лиссана, проведя рукой по коротким волосам — вмиг они выросли до поясницы, окрашиваясь в натуральный цвет буйного леса. Пока Драгнил подбирал челюсть с пола, хлопая ресницами и поглядывая на меня, голубоглазая коротко мазнула губами по щеке, прошептав: — Не теряй шанс, сестрица. — Лиссана — дочь фауны и может изменять свои облики на лесных животных, но есть ещё разновидности, которые умеют изменяться на птиц или морских существ. — Парень поравнялся со мной, осматриваясь и продолжая глупо улыбаться другим ведьмам; кажется, ему совсем не нужна эта информация, но, недовольно покосившись, я продолжила: — Совсем недавно углублённо изучила заклинания изменения внешнего вида, вот и пользуется, «подрезая» волосы и крася их в белоснежный цвет. У неё есть старшая сестра-милашка Мира, ты её видел около яслей и ещё испуганно спрятался за меня. — Да не прятался я! Просто «милашка Мира» действительно жутко глянула на меня, — мне послышалось, или у него в голосе послышались нотки обиды? Забавно. Сейчас бы нашей красавицы Мираджейн боятся, особенно, когда она в своей среде — около детей. С недоверием пожимаю плечами, спокойно вздыхая: наконец, дошли. — Я уже думал, что ваша деревня никогда не кончится. — Не только ты не одобряешь сей «умный» архитекторский ход, но всё предусмотрено. — Я указываю пальцем на вывеску над дверью, переводя ему название здания и мило улыбаясь. «Дом Королевы Лейлы Хартфилии» округлым почерком гласит табличка, заставляя меня, буквально возгордится за себя. Ещё никому я в открытую не говорила свой статус Принцессы ведьм. И того, что я сама разрабатывала планировку этой части деревни. — В случае повторения истории с Хранительницей и людьми, то спасутся, как минимум, несколько людей, которые имеют большое влияние в нашей иерархии. То есть, Королева и Принцесса успеют сбежать, потому что замок размещён в той стороне, — разворачиваюсь, тыкая в обратную сторону, — и люди стратегией не блещут, так что нападать будут со стороны замка. Пока на той стороне будет строиться оборонительная линия, с этой стороны будут выводить детей и Королеву. Так что эти ограждённые территории — будущие здания школ и садиков. — Что будет, если вас окружат? — розоволосый задумчиво хмыкнул, явно одобряя этот ход, но надеясь подловить меня на столь обычной вещи. Без слов указала на высокую гору, высочившуюся прямо над угловатой крышей дома, а после провела вдоль и остановилась на огромной пещере. Оттуда точно не смогут выйти, закрыв нас максимум в полукруге, но, в случае чего, нас вытащат подземные нимфы, проделав тоннель под землёй. — Хорошо, план хороший, но требует доработок. Нужно ещё прикрытие сверху и с западной стороны, ведь туда удобнее всего вас согнать. Ты явно недооцениваешь силу и возможности людей. — Это люди недооценивают нашу мощь, — я сдержанно фыркаю, закатывая глаза и, наконец, толкая дверь и проходя внутрь. Уже когда дворянин переступает порог, кричу из дальней комнаты: — Если будет скучно — можешь продумать и эти моменты. Буду о-очень благодарна такой помощи, человечишка.***
Глупо было надеяться на помощь. Каждый сам за себя. Это нам вталкивали, совсем маленьким детишкам, вместе с переливами песен и колыбелей. Это нам будут вталкивать на свадьбе, на очередном празднестве дня рождения, на похоронах и поминках. Потому что так устроен мир. Так его устроили люди, окружив не только себя чёртовой зависимостью от денег, славы и власти. Это ведь не самые важные блага мира. Так почему все так гонятся за этим? Старшая копия меня смотрела на меня исподлобья, затянув потуже пояс на меховом жилете и зло прикрикивая на меня. Всё же гость на пороге, а ссориться в полную силу со мной моя мать ещё найдёт возможность. И не одну, хочется сказать. Ведь я такой конфликтный ребёнок, который не может прислушиваться к другим и не вмешиваться в дела взрослых. Извините, «взрослых», ведь и мне уже не за горами третий десяток, а мне тут ещё морали строят. Но сейчас мне просто необходима помощь Лейлы, ведь проклятие слишком сильное для меня и в одиночку я его не смогу снять. — Я сказала «нет» и точка! — Кажется, что пульсирующая венка на лбу матери вот-вот взорвётся, когда она вновь заходится лихим криком, ударяя огромной пыльной папкой об стол. «Умершие за 2Х47 — 2Х48 гг.» успеваю прочитать я, непонимающие хмуря брови: папка пятнадцатилетней давности, но зачем она маме? Как только я вновь открываю рот, дабы задавать вопрос, Лейла быстро шуршит бумагами, пряча папку в стол и звонко защёлкивая замком нужную полку. Что за секретность? — Ты ведь сама говорила, что вчера видела большой столб дыма из королевского двора. Это бес-смыс-лен-но, Люси! Выметайтесь! Ты и Нацу… и жеребца заберите, я не собираюсь снимать с него проклятие. — Стоп, как ты его назвала? Нацу? Нацу Драгнил? — Не успеваю я договорить, как в маминых ногах взрывается пузырёк с Тенями и мне приходится пялиться лишь в кучу пепла, по которой мама сбежала от меня в неизвестном направлении. Ненавижу её за это. Вечно показывают, как они хорошо справляются с зельями, зная, что я в этом ещё тот неудачник. — Нацу, — словно катая на языке, я пробую имя парня и довольно растекаюсь в ухмылке, разворачиваясь в сторону выходу, напоследок позвав: — Нацу! — Ты уверена, что мы на этом уместимся? — Я задумчиво проходилась вдоль «стойл», проводя рукой вдоль хвостов наших «скакунов». Мётлы. Одно слово, пять букв и мешок ненависти к ним от меня. Нацу Драгнил, как подтвердил своё имя сам розоволосый, скептично скрещивает руки, изгибая в брови и с сомнением свистит, видя испуганно отступающего «конюха». Он ведь знает наши «отношения» с мётлами, так что с опаской списывает на меня самую быструю метлу, незаметно перекрестив нас с Драгнилом. — А лошадь? — Я попросила Лиссану провести жеребца на нужный склон. А мы быстро перелетим, ибо на это я не сяду, — я киваю на коня, который в этот момент как раз жуёт шапку местной учительницы и совсем не замечает злых взглядов жены мясника; дворянин понимающе кивает, послав ответную молнию и заставляя обратно спрятаться жёнушку обратно за прилавок, возвращаясь к нашей проблеме. — Я поведу. — Мисс Люси, может… — начинает Лаки — победительница прошлых гонок на мётлах — и поправляет выползавшую из-под меня метлу, но я мигом затыкаю её, продолжая расхваливать себя в качестве хорошего лётчика. Но, если судить по побелевшему лицу Нацу, то сзади меня Лаки посылала ему знаки о побеге отсюда, пока он остался жив. Чёрт… — Если это единственный вариант, то… — Я не могу не заметить, как скомкано, говорит Драгнил, запнувшись, будто ещё раз оценивает важность своей жизни и жизни лошади, но всё же небрежно машет рукой, покидая «конюшню». Кончики губ растягиваются, формируя какую-то нервную улыбку, но с тихим мычанием***
Да, можете называть меня, как хотите, но я не умею летать на метле. Ещё с детства абсолютно все пытались научить меня «верховой езде», каждыми днями проводя со мной по несколько часов на площадке, пока я не нормально взлетала на парочку метров над землёй. Но потом вновь камнем падала на землю, зарываясь лицом в зелёную траву. С годами сильно ничего не изменилось, казать честно. Только теперь я могу пролететь вперёд на три мили вперёд, мгновенно начиная снижаться. Это просто не моё, да и у меня чудище-хранитель крылатое, так что, в случае чего, я могу просто перелететь на ней. Вот так и получилось сейчас. До нужного склона нам не хватало буквально два километра, когда вдруг метавшаяся, словно неугомонная белка по ёлкам, метла и без того пытающаяся нас сбросить, начала резко кренится вниз, заставляя меня с Драгнилом вжиматься друг в друга. Этот умник даже умудрился схватить мои кисти, помогая мне поднимать конец метлы вверх, чтобы хоть на каплю смягчить падение.Обратное проклятие.
Слишком поздно останавливаться. Я слишком глубоко зарылась в это, накликав на себя беду. Именно поэтому Лейла и не желала снимать проклятие. Это была самая настоящая ловушка, в которую попала Люси Хартфилия, Принцесса чёртовых ведьм и самая противная девчонка. И из которой ей вряд ли выбраться. Глубокий вдох не наполняет мои лёгкие воздухом, лишь скрипя в глотке и останавливаясь где-то там. — Нацу! — кажется, это был мой голос, кричащий сквозь пелену шума в ушах. Чёрные глаза лошади не отпускали мой разум, напуская мыла туда всё больше и больше. Зову парня ещё раз, из последних сил стою и жду его тёплой крови, что должна слиться с моей и придать мне силы. — Драгнил! Но ничего не происходит. Я нихрена не ощущаю. Не ощущаю собственной крепкой хватки на кожаной узде жеребца. Не ощущаю звуков леса и ржания лошади. Не ощущаю чёртов бриз. Я потеряю то, что дали мне только на один раз. Я потеряю свою жизнь… из-за простого человека. Темень окончательно скрывает картину передо мной и мне приходится лишь догадываться, что, блять, со мной случилось.Ведь история, мать его, циклична…