Iron Head

— Ты тот маг, что владеет особым умением приручать время? — темные глаза прожигают в Эусебиусе дырку, а редкие янтарные с кошачьим зрачком рассматривают с подозрением. С десяток рыцарей стоит за их спинами. Перед Эусебисом две представительного вида дамы, он слышал о них немного, занятый только тем, что ожидал, когда вернутся граф и Пройдоха. Кажется, половина замка переполошилась, чтобы принять герцогиню Мелькору де Багулир и маркизу Сауру де Артано, прибывших из откуда-то из Гаскони. Даже от рыцарей графа Эусебиус слышал о тех, что они довольно странные, даже для гасконцев, что кичатся своим происхождением при любом удобном случае и славятся горячими головами, а также умением принимать скорые решения. Но все же у обеих гербовая бумага от короля, которая каким-то образом разрешает обеим исполнять обязанности их почивших мужей. «Негоже лилиям прясть», — скажет один мудрый человек в будущем, но Эусебиус понимает, что его слова пока еще не прозвучали даже в мечтах. Он растерян, рот его приоткрывается в немом удивлении, дамы же не ждут приглашения, отодвигают волшебника в сторону и, путаясь в складках длинных платьев, проходят в помещение. Хмурясь, Эусебиус закрывает за ними дверь, после же пытается говорить: — Не знаю, кто вам сказал это, ваша светлость, но я обычный врачеватель и… — Заканчивай свой говор, — резко обрывает его госпожа Багулир, в то время как госпожа Артано спокойно подходит к столу мага и рассматривает все, что на него положено с таким видом, будто бы разбирается в том, что видит. Непередаваемое ощущение. Пара рыцарей спокойно замерла в дверях. Маг вздрагивает. — Я могу заставить тебя исполнить свою волю, либо ты сам скажешь мне, что за зелье ты приготовил вчера графу де Монмираю. — Откуда вы знаете? — севшим голосом интересуется Эусебиус. Герцогиня гадко ухмыляется, что все внутренности его падают с треском. «Не женщина, сам дьявол смотрит на меня», — с ужасом размышляет колдун. — У меня есть свои источники… Я могу доложить о твоих делах лорду Инквизитору, моему доброму другу, — эти слова звучат таким небрежным и злым тоном, что собирается холодок где-то в области сердца, — с такой же легкостью, как и ты можешь сейчас применить свои умения, человек. Артано, закончив осмотр, подбирается к своей подруге со спины и что-то тихо шепчет ей на ухо. Та утвердительно кивает. Эусебиусу не нравится, как задерживается дольше положенного ее ладонь на руке черноволосой. — Я вас понял, — покоряется волшебник. — В какой момент времени вы хотите вернуться? Спасти свою любовь? В миг, когда богатство ушло из ваших рук? — Заканчивайте нести чушь и выслушайте, — холодным тоном обрывает его Артано, становясь прямо напротив него и нависая над ним. Мелькора мягко и обманчиво улыбается, кладя одну руку с перстнем на плечо маркизе, прося ее отойти. Опять же, слишком нежно, извращенно. Магу становится неловко. — Ты сделаешь зелье, которое отнесет меня и мою… слугу в самый первый день существования мира. И тебе не дано понять для чего это. Лишних вопросов я не люблю. А если вздумаешь меня обмануть, — тут магу показалось или глаза герцогини загорелись каким-то странным светом, последнее звучит еле слышимо и зловеще: — Приступай. Эусебиус не высказал ни одного возражения, без лишних слов занимаясь делом. Нет разницы как далеко во времени нужно возвращаться. Есть разница только в том, чтобы забыть тухлые яйца… «Мы сотрем в порошок всех валар и Эру вместе с его Чертогами Безвременья в скором времени, любовь моя», — еле сдерживает восторг Саура. Мелькора, также торжествуя, не стесняясь присутствующих, властно припадает к губам своей маркизы.