Iron Head

Хочется сразить всех бесконечно визжащих негодяев одной-единственной мыслью, но Мелькора терпелива. Сегодня терпелива, ведь ей нужно попасть на другую сторону бесконечно темного леса, чтобы узнать дорогу до артефакта, который в мире людей имеет особую ценность. «Ни! Ни! Ни! Ни! Ни!» — кажется, что сам воздух, листва и все кругом передает этот раздражающий звук. Мелькора закипает, даже положенная рука Сауры на плечо не пригвождает валиэ к месту. Хочется взорваться. Их слишком много, а вперед вышел какой-то недоумок, по виду главарь, с ветвистым шлемом на голове, напоминающим об эльфийских королях, что могло бы рассмешить в другой ситуации, если бы не десятый день брождения кругами. — Вы не первые путники в это лесу, миледи! — глаза Мелькоры сужаются от нестерпимой злобы, речь детей Эру ей вообще не понятна для чего создана. Размышления в долю секунды обращаются к тому, что предназначение людей как можно быстрее переуничтожать друг друга из-за страха перед ней. — Но первые столь прекрасные путники! Словно сошедшие с баллад о принцессах! Лесная дорога петляла на протяжении недели, разрываемая криками «Ни!», сколько ни пытались слуги отыскать во мраке тех, кто это горланил — безуспешно. Может, по этой причине отряд забрел в чащобу. Саура в минуты поняла, что это скорее всего и был план странных рыцарей, чтобы заманить их к себе. Драться глупо — люди в любом случае не устоят перед песней. Зная, что Мелькора пробьет в ней дырку с криком: «Не лезь под руку!», если она сейчас заговорит, Саура кусает губы, но молчит. — С кем я говорю? — сухо спрашивает Мелькора. Недоумок вскидывает голову, задорно улыбается, а после раскидывает руки в стороны. — Мы — Рыцари Репы! Мелькора оборачивается к Сауре с измученным взглядом. Так хочется раскрыть свою сущность прямо сейчас, но тут люди, которые необходимы в пути. «Держитесь, любовь моя», — мягко и грустно передает ей по осанвэ Саура. Мелькора, будто бы задержавшись на этом, выдыхает менее агрессивно. — Что тебе нужно, чудище? — спокойнее спрашивает она. Недоумок ощутимо смущается, а потом наклоняется к единственному сподвижнику, что стоял рядом с тем, и о чем-то зашептался с ним. Когда его голова поднимается с ответом, то теперь у Сауры от гнева белеют губы, прямо под цвет волос. — Воинственная дева одарит меня поцелуем! А, может быть, каждого из нас! Мелькора же зла настолько, что ей уже смешно. Она усмехается, еле сдерживая истерику. «Довели», правда, опять вдохнув поглубже, отвечает сдержанно, понимая, что ничего не сможет сделать и без того с умалишенным. — Я не могу принять твоего предложения. Лидер пожимает плечами тут же. — Что ж… Мы обиделись, — малость недовольно говорит он, а потом уже беспечно добавляет: — Тогда принеси нам клумбу! Откуда-то из густой растительности послышался протест: — Эй, у нас их уже две! — Неважно! — громко обрывает его сумасброд. — Пусть будет еще одна! Мелькора прикрывает глаза, закатывая их так, что чернота расстилается как покрывало во всей ее сущности. Она слышит громкий смех не то Манвэ, не то Эру словно взаправду. — А если я откажусь? — Будешь бродить по этому лесу до самой смерти! Саура не выдерживает, делает шаг вперед, но Мелькора резко вскидывает руку, преграждая ей дорогу. — Что ж, милый рыцарь, ты был так любезен, показав нам свои владения. Я исполню твою просьбу, — притворно ласково цедит Мелькора. — И поскорее! Разговор окончен. Спешившиеся всадники вновь взбираются на коней. Мелькора, уже верхом, выбивается вперед. Саура, так ничего не сообразившая, догоняет ее и старается привлечь внимание. — Что? — злобно шипит Мелькора. Сауре многое хочется сказать, но чувствуя измученность госпожи, она, рискуя здоровьем, пока слуги где-то позади, припадает на секунду к плотно сжатым губам. Убийства не произошло в следующие секунды. Тем временем оставшиеся в чащобе рыцари репы уже доставали из закромов селедку и переговаривались: — Дринкинс! — Да, сэр! — Сколько осталось до конца? — Еще ровно пятьдесят серий, сэр! — Отлично, значит я успею пропеть как можно громче эки-эки-капанг-зумг!