Останки для рыцаря

Он начал понимать, что что-то не так еще пару лет назад, когда его сон оказался чересчур… подробным, правдивым, почти что настоящим… словно уже давно известные ему воспоминания решили всплыть в его голове. Единственная проблема была в том, что ему сейчас было семь лет, а во сне он видит самого себя, но… другого. Иного. И не только в плане возраста со всеми сопутствующими этому изменениями, но и… Оно не казалось ему каким-то неправильным. Проблемы начались, когда он начал осознавать, что эти сны влияют на него чересчур сильно. Его характер начал меняться, немного, но ощутимо, чтобы мальчик сам это заметил. И потом его вдруг проняло. Ланселот Арк, младший сын Николаса и Джунипер Арк, живет свою вторую жизнь. Эта мысль уже в который раз проскочила в его сознании и… он не знал, как на это реагировать. В данный момент еще совсем маленький Ланселот лежал на своей кровати. Будильник показывал пять утра, а сна не было ни в одном глазу. Ему приснился новый сон. В этот раз это было взросление… ну, вроде как его самого, как личности, его посвятил в рыцари величайший из королей. Это все еще ощущалось странно, но он понимал, что эти сны были именно его воспоминаниями. От них веяло ностальгией, какой-то горечью утраты. И его возможность чувствовать, а особенно опознать, назвать эти чувства — лишь еще больше утвердили его в этой идее. Эти воспоминания нисколько не меняли его мировоззрение или характер, но помогали воспринимать его мир иначе, глубже, чем любой другой его одногодка. К тому же, эти сны буквально возвращали ему его опыт, который он с их помощью вспоминал и использовал. Требовалась лишь небольшая практика. Его движения в активных детских играх стали в разы логичнее, лаконичнее… Да, теперь он побеждал почти во всех играх, и ему это откровенно нравилось! Что уж говорить о какой-никакой теории и знаниях, которые он сейчас физически не имеет возможность проверить. А также эти воспоминания однозначно определили для него путь, который он выберет в своей жизни: он станет охотником. Стоит, наверное, ему еще раз отвлечься. В его воспоминаниях, где он был словно рыцарь из сказки в мире полном магии, и даже если принять тот факт, что тот мир был заметно не так развит, как его настоящий, многое было иначе. И действительно, многие вещи заметно отличались. Мир, в котором он живет — Ремнант, мир так называемого постапокалипсиса. Ну, насколько он мог судить по учебникам истории старших классов и некоторым научным работам, которые читает его старшая сестра, так как ей это нужно по учебе. Об этом говорило многое. Разумным принадлежало лишь пять процентов всех земель. И под разумными Ланселот подразумевал людей и фавнов. Фавны… одна из тех вещей, которую он однозначно унаследовал через свои воспоминания — нельзя игнорировать женскую красоту. Это не значило, что нужно ползти за каждой юбкой, но оценить и, не испытывая терпения дамы, высказать свой комплимент относительно внешности и действий девушки — дело благое. И наличие какого-то элемента от животного, будь то кошачьи ушки, оленьи рога, хвостик, иные глаза, клыки, когти, шерсть в разных местах и все подобное зачастую придают девушкам лишь индивидуальности, изюминки, если так можно сказать. По крайней мере, когда ты милый мальчик, это воспринимают нормально в большинстве случаев. Но, возвращаясь к не самым радостным вещам, лишь двадцатая часть Ремнанта доступна для безопасной, и то не всегда, жизни, ведению хозяйства и развитию инфраструктуры. Остальная часть не столько дикая и неизведанная, сколько её трудно захватить и удержать из-за главного природного явления представляющего опасность — Гримм. Просто орды разных тварей, состоящих из костей, плоти, тьмы и ненависти к людям и фавнам. От размеров с крыс до почти что небоскребов. И их бесконечное множество, сколько бы их не истребляли — их количество заметно не снижалось. Почему же тогда цивилизация все еще существует? Просто ими никто не командует. И даже так, некоторые исследования ученых говорят о том, что нынешняя цивилизация - отнюдь не первая. Не все признают эти исследования, но вот Ланселота в этом достаточно сильно убеждал ночной вид расколотой луны над Ремнантом. В голове сразу возникло несколько воспоминаний о неприятных заклинаниях, виденных им в воспоминаниях, где на вражескую армию или злобную тварь обрушивался огненный дождь, и он сомневался, что те куски, некогда бывшие частью небесного тела, в полном составе проигнорировали планету, скорее даже наоборот. В пользу этой теории также говорила и сохранившаяся древняя легенда о том, что луну раскололи Боги, покинувшие этот мир, разочаровавшись в людях и оставив после себя только Гримм. Но даже так — существующая цивилизация держалась. Даже периодически проводила успешные попытки расширений границ владения. И все это благодаря охотникам. Охотникам не на живность за пропитанием, но на Гримм. Группы мужчин и женщин, людей и фавнов, обладающих определенными силами, навыками и опытом, чтобы противостоять Гримм. Для простого сравнения: стандартная группа из четырех охотников из Вейла по огневой мощи и эффективности способна сравниться с батальоном солдат Атласа. Ну, это по скромным меркам самого Ланселота, в таких сравнениях все напрямую зависит от личностей самих охотников, уровня подготовки, их оружия, ауры и проявления. Пожалуй именно последнее в большинстве случаев оказывало существенное влияние на подобное сравнение. Что такое аура и проявление? Ну, грубо говоря, аура — внешнее воплощение души её владельца, это дар, которым обладают все, у кого есть душа, по крайней мере, при долженствующих тренировках. Никто не знает, откуда она взялась. Фактом остается то, что ею обладают только существа с душой. То есть это люди, фавны и, что удивительно, животные. Последних Ланселот еще не встречал, но прецеденты были, если судить по интернету. В базовом явлении аура осуществляет физическое усиление владельца, то есть физическую силу, реакцию, а также превышает возможный предел развития по сравнению с обычным человеком. Количество ауры зависит… да Гримм его знает, от чего. Ты можешь тренироваться полжизни, а в результате иметь количество ауры ниже среднего значения, а можешь быть полным слюнтяем, но побить все рекорды. Контроль над ней разнится примерно в таких же значениях, но все-таки тренировки могут помочь. Да и что говорить — аура встречается хоть и редко в силу сложности её приобретения и связанных с ней проблем, но её существование — основа пребывания цивилизации в нынешнем её виде, а не остатках в виде сохранившихся построек и каких-то других древних артефактов. Но немногим реже ауры среди разумных можно встретить тех, у кого раскрыто проявление. Это уникальная способность для каждого отдельного владельца ауры. Или, если говорить проще, проявление — это аура, выраженная в более материальной форме. Не только эфемерное защитное покрытие с атакующими особенностями. Каждое проявление отличается от владельца к владельцу, но, зачастую, является прямым продолжением того, чем является её владелец. И да, это был самый важный базис для того, чтобы стать охотником. Оружие, навыки и тренировки — дело второе, кто бы что не говорил. По крайней мере - более явное и понятное. И именно поэтому сегодня такой важный день для юного Ланселота. Сегодня он должен будет уговорить родителей разрешить ему тренироваться, чтобы стать охотником. Ауру можно раскрыть либо самому, либо с помощью другого владельца. Во втором случае ты быстро её получаешь, а открывшему её потребуется после этого лишь некоторое время, чтобы восстановить её запас. Что такого интимного в этом, Ланселот пока еще так и не понял, но он это выяснит. Первый же вариант в разы сложнее. Этот метод требует концентрации, силы воли и терпения, так как делается через медитацию. Довольно-таки безопасный способ, но вот количество времени, которое может потребоваться, вызывает неприятные мысли. ...или пережить какое-то сильное эмоциональное потрясение, близкое к смерти. Да, многих пугает такая ответственность, это факт. Ибо открытая аура привлекает Гримм еще больше, так как внешнее проявление души усиливает распространение испытываемых владельцем эмоций. Но Ланселот уже все для себя решил, он хочет стать охотником, так как знает, что это то, к чему лежит его душа… Впрочем, наверняка он узнает после того, как получит ауру и откроет проявление. К тому же, у него есть, кого защищать. Пять старших сестер, две младших, брат-дурачок и родители… Бедная мама… Да и отец… Да у кого вообще на всем Ремнанте так много детей?! Даже в его воспоминаниях самая большая семья была у сестры Короля — Морганы, и то, не настолько! Кхм, но он отвлекся. У него есть, кого защищать в этом мире. И это самое важное. В их семье только отец является охотником. И он собирается стать еще одним. — Мхмхмэ-э-э, Шапфир… эчо моа ращешка… — послышалась рядом голос. Ланселот чуть повернул голову, спокойно различая в едва светящем из-за облаков светиле блондинистую макушку своего брата. Жон Арк, его родной брат-близнец, старше его на несколько минут, а еще… Полная бестолочь. Нет, Ланселот искренне любил своего брата, как и всю свою семью, но его откровенно расстраивала некоторая безалаберность брата в отношении его увлечений. Ничто на данный момент не смогло увлечь Жона дольше, чем на несколько месяцев. Конечно, он все еще ребенок, как и сам Ланселот, и у него нет воспоминаний своей… ну пусть будет прошлой жизни, благодаря чему он уже понимает, на что будет способен и к чему лежит душа. Хотя схожесть большей части его семьи с семьей его друга и товарища из прошлой жизни — сира Гавейна — немного настораживает и заставляет чувствовать нечто наподобие вины, причина которой ему не ясна. Возможно, что он это еще не вспомнил… Ах да, также одной из причин его уверенности в том, что это его новая жизнь, а в его голове — события прошлой, был тот факт, что он в своей семье выделялся словно черная ворона в гнезде белокурых голубей, или черная овца в стаде, как угодно. Причем буквально. Вся семья Арк, за исключением Ланселота и его матушки, были яркие блондины с глазами цвета океана и нежной светлой кожей. И все бы ничего, но единственное, чем Ланселот соответствовал вышесказанному — кожа, которая была похожа на серый камень, хоть и на несколько тонов светлее. А так… Темно-фиолетовые волосы, словно небо в самом конце заката, и такие же, почти черные, глаза. У кого-то могло бы возникнуть подозрение в наличии его родства с остальными Арками, но тесты и факт того, что он близнец Жона — все-таки достаточно убедительные доводы. То есть, буквально, от Жона его отличает только цвет глаз и волос. И этот его внешний вид — в точности повторял тот, что он видел в тех воспоминаниях, что возвращались ему почти каждый день. Различия были минимальными и недостаточными, чтобы сомневаться в том, что он сейчас и человек из воспоминаний — один и тот же. Впрочем, сейчас его должны занимать более насущные вещи. Первая из которых — обучение на охотника. И если боевые навыки он может подтянуть и самостоятельно, то теоретическую часть ему необходимо нагонять усерднее. Также стоит определиться с оружием. — Я не навэну эо пвафье… — на лице Ланселота промелькнула предательская улыбка. Его братец вспомнил недавний случай, когда Сафрон, Жаннет и Тарани объединили усилия, чтобы поймать Ланселота и Жона, чтобы нарядить их в женские платья для своих хитрых женских планов. И если Жон попался в их цепкие ручки, то Ланселот, со всем присущим и вернувшимся к нему уважением и любовью (чисто платонической, в отношении к его сестрам) к женскому полу, он не преминул воспользоваться тем, что вспомнил, чтобы в этот день ни одна из женщин семьи Арк не смогла его найти. Даже отец, который на тот момент был в деревне, потратил какое-то время, не рассчитывая на то, что его семилетний сын проникнет в его кабинет, и Николасу только на третий заход в довольно-таки знакомую ему комнату удастся обнаружить, что его сын с удобством спрятался в их старом книжном шкафу и… читал Эпос о Золотом лучнике и его друге-копейщике. Старой сказке-легенде о первом охотнике из Вакуо и его лучшем друге. Кто ж знал, что он сможет применить на деле чуть урезанную версию Тристанского метода по уходу от неприятностей. Только если в случае Ланселота это сестры, то в его воспоминаниях маячит неприятный облик человека по имени Агравейн с очень хмурым взглядом и не менее неприятным выражением лица. Ланселот вздохнул и поднялся с кровати, на часах было шесть тридцать. Сон все еще не шел, да и он бы все равно скоро решил встать. Он не был как Жон или его сестры, которые любили поспать до обеда. По крайней мере, когда у них не было дел. Ланселот же, почерпнув некоторые знания из воспоминаний, не видел проблем в том, чтобы спать меньше других ровесников и продолжать радоваться детским годам. Он не шумел, так как не хотел кого-либо разбудить. Частично его бесшумность тоже «вспомнилась», частично он её переработал на себя-подростка без полных зачарованных доспехов, да и элементарная интуиция сама подсказывала, как быть тише. От этого в голове возник вопрос, а его физиологическое развитие тоже будет таким же, как и в воспоминаниях? Он будет дылдой без пяти-десяти сантиметров под два метра? Не то, чтобы он так этого желал, но просто интересно… А также Ланселот думал, как поступить с подготовкой. В его воспоминаниях он одинаково развивал как силу, так и ловкость, чуть больше уделяя внимание последнему. Он еще не думал над тем, чем будет сражаться, но в голове снова возникал образ легендарного Арондайта, которого в этом мире не было. Ему нужен свиток, чтобы залезть в сеть. Связь в Анселе была не особо хорошая, но достаточная, чтобы читать новости и искать информацию. Все-таки не очень хорошо жить в деревне вдалеке от крупных городов. Хотя это все довольно-таки относительно. Сельское хозяйство у них было развито на достаточном уровне, чтобы местные не голодали, да и скотину разводили тоже. Из крупных городов к ним раз в две недели привозили какие-то предметы, недоступные в отдаленном селении, типа тех же хлопьев на завтрак, разных напитков, других снеков и тому подобное. Ланселота, правда, больше интересовали записи боев с соревнований школ охотников, городские фестивали, национального уровня, а также интернационального, как Витал. Там часто бывают сильные охотники и целые команды, за которыми даже наблюдение может чему-то научить. Особенно, если ты знаешь, на что смотреть. Остальные в его семье воспринимают данное увлечение сыновей, а Жону тоже было интересно смотреть на мутузящих друг друга разумных с изюминкой из ауры и спец оружия, с неким подобием снисхождения, мол, мальчишки. И не то, чтобы они были полностью не правы. В голове возник образ оруженосца, что следовал за Ланселотом-рыцарем. Тот тоже восхищался им и другими рыцарями Круглого стола, а также дуэлями и всяческими подвигами. Может, он и сам совершил несколько, Ланселот еще не вспомнил это. Чем-то тот образ счастливого паренька напоминал ему Жона и, в меньшей степени, его самого, когда они оба смотрели записи с чемпионатов. Дойдя до кухни, он услышал тихие переговоры. Его сердце радостно забилось. Один голос был женским и принадлежал его маме, второй он не слышал уже месяц, но все равно смог мгновенно его узнать. — Пап! — несмотря на открывающиеся ему воспоминания, он все еще был ребенком в большой любящей семье. И своего отца-охотника, которого могло не быть дома месяцами из-за миссий, он тоже любил. — Ланселот! — отец широко и искренне улыбнулся своему сыну, разводя руки для объятий. Младший сын Николаса Арка с разбега влетел в своего отца, и тот закружил его, крепко прижимая к себе. — Ранняя наша пташка, — он растрепал его волосы, отчего Ланселот тихо хихикнул. — Да ты смотри как вымахал! Скоро папку перерастешь! — Вы всего месяц не виделись, дорогой, — усмехнулась в кулачок его жена и мама Ланселота. — Именно! Ты же знаешь, как наши зайчики быстро растут! — весело оскалился он. Его чуть колючее из-за небольшой бороды лицо щекотало щеку Ланселота. — О, поверь, я прекрасно это знаю, — тепло улыбнулась Джунипер Арк. — Ну-ка, ударь, — Николас отпустил своего сына и подставил тому раскрытую ладонь. Ланселот незамедлительно встал в стойку и со всей возможной силой ударил в неё крепко сжатым кулаком. Все равно он бы не смог ему нанести хоть сколько-то серьезный урон. — Ого, а тебе действительно нравятся турниры охотников, — с улыбкой отметил его отец, отметив про себя правильную стойку его сына и сам удар, который, возможно, даже чуть-чуть снизил его уровень ауры, жалкий процент или половина, но все-таки! Ланселот в ответ только весело оскалился. — Ланси, иди умойся, я сделаю тебе завтрак, — встала со стула женщина, слегка придерживаясь за спину. Её большой живот было тяжело не заметить, но даже на столь позднем сроке беременности, она оставалась самой энергичной и лучшей мамой во всем мире, по абсолютно объективным мыслям Ланселота. — Давай, чемпион, я никуда не уйду, — подставил ему кулак отец. Сын ответил ему ударом костяшками. Отец Ланселота, Николас Арк — охотник, причем хороший. У него были короткие блондинистые волосы, зачесанные наверх и небольшая, темнее на пару оттенков, борода, которую он еще не успел сбрить после возвращения с последней миссии этим утром. На нем была темно-зеленая короткая куртка, плотные штаны, обвязанные ремнями, сапоги до середины голени и темно-коричневый жилет из плотной ткани. Обычно он еще носил несколько элементов доспехов: наручи, нагрудник и один наплечник, но он уже успел снять их с себя и оставить в сарае во дворе, чтобы позже почистить и, если требуется, починить. Их семейная реликвия, которая также являлась его оружием охотника, Кроцеа Морс, стояла на полу, прислонившись к ножке стола, видимо он только-только вернулся, так как, когда отец семейства находится дома, оружие висит на стене. Ланселот управился за несколько минут. Он умыл лицо, почистил зубы, и причесал свои темно-фиолетовые волосы, чтобы они не торчали ежиком, делая из него маленького гримманенка, как его иногда ласково и любя называла мама. — Садись, сынок, — мама поставила перед ним тарелку с парой тостов, яичницей и беконом. — Приятного аппетита, мои мальчики, — его отец тоже сидел за столом и счастливо смотрел на горячую домашнюю пищу. — Спасибо, мам, — улыбнулся Ланселот, сразу же приступая к еде. — Я так скучал по этому, спасибо, дорогая, — отец тепло улыбнулся жене, на что та ответила такой же теплой улыбкой. На часах было только семь утра, в доме все еще спали, кроме тех, кто сейчас был на кухне. Но рады возвращению отца семейства будут точно все. Все-таки работа охотника — очень опасное и тяжелое, хоть и прибыльное занятие. — Ну, рассказывай, как дела в школе? Что вообще нового? Никто еще не собирается просить руки нашей Сафрон? — Нормально. Ничего особенного, разве что Жон умудрился загадить платье Сафи, когда катался на карусели с ней. И нет, сестренка не позволяет кому бы то ни было подкатывать к ней, — честно ответил Ланселот. Секрета в этом никакого не было, а если бы его старшая сестра и нашла себе кого-нибудь, то он был бы на её стороне. — Ты же знаешь нашу Сафи, — улыбнулась женщина. — Как её отец, я обязан убедиться, что её половинка сможет выдержать мой очень грозный взгляд, — безапелляционно заявил отец семейства, выражая улыбку через свой тон. — Дорогой, ты же не собираешься использовать на нем свое проявление? — слегка опасно улыбнулась мать. У неё не было раскрытой ауры, и она не училась драться, но тяжелую руку со сковородкой или скалкой боялось все селение, зачастую просто из-за ореола гнева, что окружал её в такой момент. — Я подумаю, — чуть насупился тот, но все понимали, что он уже сдался. — Пап, как твое задание? — спросил Ланселот, заинтересованный в том, чем занимался его отец, и чем хочет заняться он сам. — А? Вполне, деревню нам сохранить не удалось, но жители были успешно эвакуированы, — улыбнулся тот. — Твой папка как всегда герой, — самодовольно улыбнулся он, но это не было хвастовством… Разве что совсем чуть-чуть, больше в шутку. — Ты всегда будешь нашим героем, — чмокнула его в щеку жена. — Верно я говорю, Ланси? — Ага, — кивнул он, гордый за то, кто его отец. — Я хочу стать таким же, — его родители улыбнулись на эти слова, а сам Ланселот отметил, что сейчас он может как раз подвести это к разговору о его будущем. — Ты и так наш чемпион, — весело улыбнулся отец, не восприняв его слова всерьез. — Но я хочу стать охотником, как ты, пап, я хочу спасать людей, охранять их от Гримм, — Ланселот и сам понимал, что звучало это не особо серьезно, но он не намерен сдаваться. — Ты лучше подумай, сынок, — улыбка его мамы чуть ослабла, одни лишь мысли о том, что её сын будет подвергаться тем же опасностям, что и отец, вызывали в ней дрожь. — Это очень опасно, далеко не все охотники так хороши, как твой отец. — Ну, разве тогда я буду не также хорош? — сказал он, намекая на то, что раз уж он сын Николаса, то у него больше шансов стать хорошим охотником. — Это… — его мать посмотрела на мужа. Тот уже не улыбался, а серьезно размышлял над словами сына. — Ланс, охотники начинают обучение с ранних лет, примерно с твоего возраста. Проблема в том, что ты можешь быть недостаточно хорош, чтобы поступить в академию, где тебя научат этому ремеслу. И твоя мама правильно сказала — далеко не все охотники живут счастливо. — Я это понимаю, — и он действительно это понимал. В его воспоминаниях рыцаря было тоже все совсем не так радужно. Он помнил смерть, помнил убийства от его рук. Убийства разумных, не только диких зверей, решавших напасть на него в пути, убийства в полномасштабном сражении или из-за столкновении по воли случая. Он помнил те эмоции, и хоть не мог их полностью понять, но он был уверен, что сейчас сможет справиться с подобным легче, чем если бы у него их не было. — И мне действительно это интересно. У меня твердое чувство, что у меня лежит к этому душа. — Душа, хм, — его отец чуть нахмурился в размышлениях. С одной стороны, как отец-охотник, он был горд тем, что сын решил пойти по его стопам. С другой же стороны, как все тот же отец-охотник, его также пугало то, с чем ему предстоит столкнуться. И у него было серьезное желание не позволить сыну пойти в охотники. — Ланси, у Жона тоже много к чему лежит душа, каждый месяц к чему-то новому, а работа охотника — это очень серьезное занятие. Чтобы стать хорошим охотником ты должен выкладываться на максимум, не бросая это дело на полпути, — его мать была намерена как-то отговорить его от этой идеи и аргументы для этого она приводила более, чем здравые. — Я не Жон, мам, — напомнил ей Ланселот, не улыбаясь, а твердо стоя на своем. Он хотел показать, как он желал этого. — Я могу постоять за себя, и хочу защищать тех, кто мне дорог, всем, чем смогу. — Ланси, я… — его мать прервал вопрос отца. — Ты уверен в этом, сынок? — он выглядел очень серьезно. Сколько бы ему не нравились слова сына, сколько бы он не хотел, чтобы его сын выбрал нечто более спокойное, он все еще был отцом, который хотел помочь своим детям в достижении их мечты. — Да, — кивнул он, в нем не было страха, лишь чувство того, что он словно вернется к когда-то заброшенному, но своему делу. — У тебя действительно есть в этом уверенность, мне это нравится, — протест своей жены он прервал жестом, так как еще не закончил. — Но это действительно очень опасно, мы с твоей мамой будем очень сильно волноваться за тебя, да и у нас нет рядом никаких школ охотников. — Можно отправиться в одну из тех, что ближе к Вейлу, — предложил Ланселот, который, конечно, проверил данную информацию. — Но это же так далеко от Анселя, — ахнула Джунипер, боясь отправлять своего мальчика куда-то совсем одного. — Не сейчас же, — отметил её сын, он мог понять чувства своей матери, да и сам, в общем-то, не видел смысла покидать свою семью слишком рано. — В академии с начальным обучением на охотника принимают с одиннадцати лет, у меня еще есть время, чтобы достаточно натренироваться и поступить в одну из них. — И все равно… — Ланселот, — его отец заговорил снова. Он видел решительность в глазах своего сына, а также понимал, что чувствует его жена, он испытывал те же чувства, если не в большей степени. Но также он одобрял то, с какой готовностью подошел его сын к возможному спору. В конце концов, почему бы не дать ему возможность подтвердить свои слова действием, даже если это немного несправедливо по отношению к сыну? — Я не могу сказать, что полностью одобряю твои мысли, но я не хочу ставить тебе палки в колеса и как-то мешать. Ты можешь попробовать в одиннадцать лет поступить в одну из школ, — Ланселот улыбнулся словам отца, у него получилось. — Однако, — тот не закончил, — у меня есть несколько условий, после которых мы не станем тебя отговаривать от попытки. — Какие? — Ланселот был готов с этим согласиться, был ведь шанс, что его вообще не захотят слушать, так что это меньшее, что он мог сделать в ответ. — Во-первых, ты не бросаешь сельскую школу, хороший охотник не должен быть необразованным идиотом, твои оценки не должны быть ниже четверки, — Ланселот кивнул. Такое условие он понимал и даже одобрял, тем более, что это было не так тяжело, даже интересно, так как он мог изучить новый для себя мир. — Во-вторых, ты начинаешь тренироваться. К одиннадцати годам я хочу, чтобы ты мог лишить меня равновесия в спарринге. Конечно, я буду помогать тебе с тренировками, когда будет время, может попрошу кого из знакомых, — Ланселот снова кивнул. Тяжелее, но со своими воспоминаниями, которые также передают опыт, у него были шансы за четыре года уложить своего отца на лопатки. — В-третьих, ты обязан раскрыть свою ауру. Самостоятельно, — его сын еще раз кивнул. Без ауры его шансы бы заметно снизились, да и с ней будет легче спарринговаться с отцом или разбираться с неприятностями. К тому же, ауру тоже нужно тренировать. — И, самое главное, ты должен дать слово, что не откажешься от своего выбора, не будешь лодырничать или как-то мухлевать в своем подходе к этому. Охотник — престижная, важная, высокооплачиваемая, но и очень опасная профессия. Я не хочу волноваться о том, что мой сын недостаточно готов к тому, что его может ждать, а это не всегда будут Гримм. Мне не нравится это говорить тебе в столь раннем возрасте, но некоторые разумные бывают похуже любого Гримм, — вот с этим Ланселот даже не собирался спорить. И хоть его воспоминания сейчас добрались лишь до его двадцати лет, но в том месте, в то время, это уже был возраст, когда ты должен был многое повидать и понять в жизни. — Я, Ланселот Арк, даю слово, что выполню все твои условия и поступлю в школу для становления охотником в одиннадцать лет, — твердо и без запинок сказал он. — Арки никогда не отказываются от своих слов, — кивнул ему отец. — Значит и вы не откажитесь от своих слов, когда я исполню данные вам, — Ланселот посмотрел в глаза отцу, а затем маме. Ей явно не нравилась идея, что её младший сын хочет связать свою жизнь со столь опасной профессией. Но Николас поставил такие условия, что он либо не сможет их выполнить, и тогда он найдет нечто более спокойное, либо выполнит, что покажет его силу и возможность за себя постоять. Что, впрочем, не отменит того, что она будет за него волноваться даже спустя много лет. — Даю тебе свое слово, сын, — серьезно проговорил отец. — Я тоже, — его мать тоже кивнула. Джунипер хоть и не была урожденной Арк, но как женщина, взявшую себе фамилию мужа, без уговоров приняла и определенные традиции, что присутствовали в этой семье. В конце концов, из-за того, что Николас их исполнял, она и влюбилась в него годы назад. — Я верю в тебя, Ланселот, — улыбнулся его отец, на этот раз показывая гордость за своего сына. — В тебе течет кровь меня и твоей матери, ты справишься, — его лицо окончательно утратило недавнюю серьезность. — А теперь буди брата и сестер, папочка вернулся домой и привез кучу всякого своим любимым зайчикам! — Сейчас вернусь! — Ланселот радостно убежал на второй этаж, где спали остальные дети четы Арк. Он был рад, что смог уговорить родителей хотя бы на попытку. Да и условия, что поставил ему отец, при исполнении лишь помогли бы ему. Так что все сложилось как нельзя лучше! От его серьезности уже не осталось следа. Сегодня были дела и поважнее. Отец вернулся домой! — Ты очень легко согласилась с этим, Джун, — отметил Николас, когда их сын уже скакал по лестнице наверх. — Ты поставил хорошие условия, Никки, — она вздохнула. — Хоть это и не отменяет того, что я буду всегда за него переживать. — У него был правильный взгляд, — отметил Николас, отхлебывая кофе. — У него есть кого защищать, он это поймет, если уже не понял. Я верю в него. — Как и я, Никки, — она обняла своего мужа, со спины, пока он сидел на стуле. — Куда, думаешь, его отправить? — У меня хватает знакомых, Джун, — задумался отец семьи. Вопрос был серьезным, о таком стоило позаботиться заранее. — Но думаю, что попытаюсь связаться с Таем или Кроу. Тай только недавно отошел от… — Николас вздохнул, вспоминая тихие похороны, на которые его пригласили из-за его знакомства с умершей. — Он тяжело это пережил, но, насколько я знаю, он устроился работать в Сигнале, как и Кроу. — Я не знаю, как смогла бы пережить потерю любого из вас, — честно сказала Джунипер, которая также присутствовала там, хоть и не так хорошо зная почившую. — А уж дважды… Тайянг сильный, — Николас накрыл ладонь Джунипер своей. — У него есть, ради кого жить, — ободряюще улыбнулся он. — Две прекрасные дочки, в которых живут образы их матерей. Думаю, что если мы обратимся к нему, то он поймет. Конечно, поблажек Ланселоту не будет, но за ним хотя бы присмотрят, когда он будет в далеке от дома. — Это… — она пыталась подобрать слова. — Мне тяжело даже думать об этом, но это и вправду не самый плохой вариант. Наш сын не будет один. — Конечно нет, — улыбнулся ей Николас. Послышался шум с лестницы, девичьи голоса с интересом вопрошали у своего брата, что случилось, им вторил один мальчиший. — А угадайте, кто вернулся к своим зайчикам? — радостный Николас поднялся со стула и широко раскинул руки, готовясь за раз обнять всех своих любимых детей. Воспоминания о коих каждый раз вызывали улыбку на его лице даже в самый трудный час. И он знал, что все у них будет хорошо.