Дело «Организация»

      Иван Тихонов задал всего один вопрос: «Это ты его так»?       Но полученное «нет» ввело его в ступор. Во-первых, преступник действительно провоцировал ФЭС, ответив в ближайшие тридцать минут, при этом никак не отнекиваясь. Во-вторых, оказывается, даже у элитных нарушителей закона существовал свой кодекс, не позволяющий распускать руки. И за его нарушение убийца сам сенсационно становился жертвой, ведь верхушке не нужны своевольные игрушки, считающиеся себя выше «пешек».       «Но касаться мёртвого тела и набивать ему что-то от себя это другое. Мне предложили оставить свой автограф, как я мог отказаться?»       Линчеватель, правда, уточнил, что если бы на месте Яковлева оказался случайно сам Тихонов, за его убийство ничего бы не было, ведь он теперь «звезда».       «Если бы ты так легко попался, я бы и сам не удержался — такое неуважение к противнику не должно остаться безнаказанным. К счастью, ты вовсе не дурак… Хотя?».       — Какие мы смелые и благородные! — сам с собой продолжал общаться программист.       Привычка в целом полезная, отмечал он.       — Подумаешь, руки по локоть в крови, но если играешь в аристократа, всё это не важно. Тошно читать. Как можно говорить о законах, если они построены на нарушении правил?       Руки сжимались в кулаки.       — Наверное, именно это чувство и испытывает Рогозина, беседуя с убийцами. Ты сядешь за решётку. Обязательно. Я постараюсь.       «Хотя?».       Если его собеседник был бы обыкновенным сумасшедшим (можно определить «особенности» по той же манере речи), Иван поступил бы иначе. В данный же момент парня сдерживало то, что, в свою очередь, неизвестный фактически держит его в ФЭС. Ведь нет раскрытия дела — нет и окончания неофициального указа Рогозиной.       Набранное на клавиатуре предложение: «Я тебя искренне презираю» было единственным возможным противодействием против этого парня на данный момент.       Полученное «я знаю» подтверждало бессилие.       Ему, как единственному программисту, нужно будет найти какие-то особые зацепки, способные «потушить» неувязки текущего дела. Разумеется, не в форме разговорного «тут такое, значит», а аргументированного отчёта. Только тогда он сможет выбраться и вкусить долгожданный свежий воздух свободы… При этом Иван не забывал, что какие-то люди из Организации прямо сейчас расхаживают по улочкам, чтобы найти его следы.       — Ситуация складывается как в какой-то очень плохой игре, просящей денежки. Какой бы я ход не сделал, приближаю себя к концу. Только вот, здесь откупиться вряд ли выйдет.       А вероятно, самый главный из этой конторы всё написывал:       «Понимаешь, у меня проблемы с контролем гнева, я вспыльчивая персона, ничего не могу поделать».       — Нет, я не понимаю убийц, — хмыкнул Иван. — Хоть я и пробыл в тюрьме, где таких полно, достаточно. Ты чувствуешь какую-то вседозволенность, и это не порядок. Сейчас исправим.       «Выпишу тебе личного психолога после, тебя вылечат, сдайся, не усложняй».       Неизвестный находил такие комментарии забавными, но чересчур долгая прилюдия начинала ему надоедать. Вот, он уже не стал реагировать на слова Ивана.       «Когда же я узнал, что причиной разлада Организации стал именно ты, Иван Тихонов… Никаких слов не хватит теперь, чтобы передать все бушевавшие в тот период эмоции. Нашёл слабость в системе безопасности, что-то там «взломал» и «нашёл» внутри, не так ли?».       Иван мысленно кивнул. «Линчеватель», как и ожидалось, осведомлён об его вкладе в общее дело. Круто, конечно, быть известным в таких кругах, но только в первую секунду. Далее притупляемый страх прорывается сквозь все оковы, и ты в один миг осознаёшь, что врагов бесчисленное множество, а ты один.       «А ведь над каталогом сайта трудились десятки уже покойных специалистов, ты забрал душу каждого».       «А скольких спас, сорвав вам продажи?»       «Они, что, буквально «умирали», покупая наши продукты? Тем, кому это нужно, нашли другие источники. Только вот… У нас качественная продукция. У них нет. Ты виноват в бедах у таких людей, ты забрал их жизни».       — Твоя злость показывает, что не зря я выполняю свою работу.       «Значит, ничего не помешает, мне забрать и твою, раз я такой профессионал?»       Иван зря время не терял — пробовал удачу в поисках любой информации, которая могла оказаться полезной.       Собеседник тоже не отставал, держа программиста в постоянном напряжении.       «А значит, мне нужно найти слабость в твоей жизни, Иван Тихонов, и разрушить её таким же способом. Не путём убийства, как хочет бессильное большинство, а ответить тем же».       Предполагаемый убийца явно знал, о чём говорил.       «Эта игра не особо кажется для тебя справедливой? Но поверь, это лучшая интерпретация законов Хаммурапи. А ведь я ещё предупредил, не то, что ты».       — Ты серьёзно совместил Вавилон и своих тараканов в голове? Я под впечатлением…       Он действительно был.        «Почему молчишь? Боишься? Думаешь, я в это поверю? Ты же не работаешь в «команде» в данный момент? Не вмешивай в это дело остальной ФЭС, они перед нами чисты. Или ты хочешь уже и их загнать в яму последствий собственных решений и поступков?»        Иван, честно говоря, даже не знал, чем отвечать на такие выпады. Это было по определению опасным соревнованием, и ему не хотелось начинать играть на чужих правилах с самого начала.       «У меня есть более важные дела в жизни, чем «бояться». Например, пробиваю перемещение Яковлева и уже временных твоих коллег».       «И как идёт?»       Глухо. Мобильный Яковлева был выключен сразу после похищения, и, вероятно, уничтожен. Остальные убийцы не имели при себе никакой аппаратуры.       «Как по маслу…»       «Может быть, они и смертники…» — печатал неизвестный. — «Но дело своё знают, профессиональные ребята ведь. Элитные смертники, извини за аксюморон. Охотятся на конкурентов, а там, без обид, всё на порядок выше чем у вас. Единственная причина, почему ты ещё жив — твоя таинственность. Не для меня, но я умею хранить секреты. И эта акция-страшилка такая глупая трата ресурсов, если тебе интересно моё мнение на этот счёт. Сыграем в игру?».       «Нет».       «Ты всеми руками за, ведь не мог ничего найти, Ваня-Ваня, будь мужественным и признай это. А вот если я скажу, что, ну, дам подсказку определённую и не одну при твоей хорошей игре? Настоящие геймеры не отказываются от любых подобных вызовов».       «Зачем тебе это?»       «Много вопросов, сначала ответь на мои, дружок».       Собеседник, как понял программист, хотел скорее предупредить чем навредить, и даже с его непонятными мотивами он был не опасен. Хоть и не убийца в этом случае, но настоящий эстет.       И отвечал он с одинаковыми перерывами во времени.       «И что же хочешь узнать?» — пошёл на поводу у преступника Иван. Пусть инициатива в диалоге не за ним, но время играет на стороне закона. Каждый бит анонимности, который преступник теряет, продолжая общаться с ним, приближает его к тюремной камере.       «Это правда, что ты неравнодушен к Оксане Амелиной»?       — А она здесь причём! — запаниковал Иван, и уже собирался отправить пару компрометирующих сообщений, но взял себя в руки. Это какая-то сомнительная переписка в мессенджере, а он уже чуть не сорвался с цепи.       «Сейчас да. Я выполнил твои условия. Что с моими требованиями?»       «Я сдержу своё слово, но… Знай, ты ведёшь себя странно».       Иван не отрицал факта, что он понимал, что его отношения с Оксаной перешли в стадию «неизвестно» лишь пару лет назад. До этого периода политика враждебного нейтралитета процветала. И все эти раздумия как-то мешали полностью собраться…       «Так зажался в диалоге, ржу не могу!» — последовало новое сообщение через пару минут. — А хочу играть я… Какая разница, почему? Одного вопроса мало, кстати. Двух будет достаточно. Но для начала…       В качестве жеста доброй воли Иван получил фотографию пьяной женщины, силуэтом похожей на Оксану, отсыпающей десятый сон. Лица не было видно полностью, но схожие черты явные присутствовали.       «Любишь ли ты такую Оксану Амелину? Это риторический вопрос, ведь я знаю, что да».       — Грязная игра. Шантаж?       «Нейросеть выключай свою, токены зря тратишь, потом не расплатишься», — спокойно печатал Иван.       — Хотя он ведь богат, к чему ему экономить? Оксана даже при всём своём желании напиться так не могла. Или это его тактика: угрожать близкими? Ну, Оксана… Минимум является ценным сотрудником его отдела.       «Недалеко ты ушёл от своих ребят, которых осуждал недавно».       — Я могу позвонить, но Оксана вряд ли возьмёт трубку. Никогда не берёт. И вообще не отвечает, если отдыхает.       Иван отчётливо понимал, что максимум, что он может в данный момент, констатировать факты. Надо продолжать работу, чтобы выйти на след преступника, надо продолжать играть в его внезапную игру.       «Твоя коллега такая милашка, когда не строит из себя хищницу. С каждым глотком чего-то крепкого её сила и надуманные амбиции улетают вниз. Ей, кстати, не стоит давать на хранение персональную информацию. У вас там такие адские переработки, что алкоголем спасаетесь в любой удобный случай? Ну попросите начальницу о милости, ха!»       «Оксана не такая».       «Странные у вас отношения, — отвечал задумчиво «линчеватель». — Неужели взаимно безответная любовь? Прости за очевидный аксюморон, но я лишь говорю, что думаю. Как мило!»       Парню даже захотелось продолжать оправдываться, но Иван напомнил себе, что он не обязан. Это не Оксана на фотографиях, а непосредственно собеседник перед ним какой-то эстет-извращенец.       «Что-то ты медлителен для скоростного взломщика сайтов, Вань. Ты, кстати, успокоился? Я постарался с атмосферы тревожной на более приятную перейти, забочусь о твоём ментальном здоровье».       Программист был вовсе не очарован такой заботой.       «Чего ты хочешь этим добиться».       «Я хочу… Хочу, чтобы ты кое-что понял…».       «Раз речь зашла обо мне, хочешь узнать, почему именно «Линчеватель», мне не сложно рассказать?»       У неизвестного было хорошее настроение, как этим не воспользоваться?       Оказывается, он просто посчитал, что именно такой никнейм будет вселять страх. Как ни странно, его никто ещё не «занял», и тогда ещё новичок взял прозвище себе.       «В самом деле никто не любит убивать. А если любит, то его не возьмёт к себе ни одна уважающая контора. Личневатель — это гордо. А вот то, как ведёшь себя ты, не круто. Поиграли, и хватит, она у меня. Причина, почему я не показываю тебе её лицо полностью — боюсь за твой рассудок. Похищение всегда негативно сказывается на психике. Есть и много ребят ваших пьяных, но ты их вряд ли знаешь, я на твоём месте бы не запомнил, поэтому и работаю один. А вот безответная любовь это плохо, чересчур несчастно, Вань. Ладно, я блефовал. Расслабься».       — Это было очевидно с самого начала! — барабанил по столу Иван, чуть ли не начиная дёргать себя за волосы. — Чёрт, почему я повёлся?       Как же так получилось, что в ходе такой фальшивой «игры» единственный, кто потерял бит анонимности, был не незнакомец, рассказывающий о себе, а сам программист?       «Зачем всё это было»? — напечатал Иван спустя время.       «Разве не очевидно? Я игрался с тобой. Узнавал, какой ты человек, на каких струнах твоей души можно сыграть».       — Ш-у-у-т-к-а! Купился-купился! — прозвучало совсем близко.       Иван от испуга схватился за сердце.       — Бе-бе-лозёров?       — Или его клон. И вновь шутка! Всегда хотелось разыграть Ивана Тихонова, честное слово.