***
Сидеть дома и никуда не выходить до конца своих дней - идеальный исход для Чимина. Ему кажется, так будет лучше. А его матери - нет. Женщина все прекрасно понимает, знает, что сыну тяжело смириться с утратой и что он страдает от боли. Она чувствует это. Но Минхи не может позволить ему завянуть в своей комнате, словно забытый цветок. Пак выходит на улицу только ради того, чтобы не расстраивать мать и чтобы избежать лишних вопросов о самочувствии. Легче от них совсем не становится. Раны на его сердце еще совсем свежи и заживать не торопятся, в то время как от метки на запястье остались лишь едва заметные бледные линии. Единственное, что у него было от Юнги. Помимо фотографий, конечно. Об озере из-за «шпиона» придется забыть. Что-то подсказывало шатену, что тот так просто не исчезнет, поэтому ему придется подыскать новое спокойное местечко для его уединения с мыслями. Это расстраивало, ведь у воды Чимину нравилось и уходить оттуда совсем не хотелось. К тому же, они частенько бывали там с Юнги. Пак хотел бы разозлиться на юношу, но, в связи с последними событиями, его эмоциональный диапазон значительно сузился. По большей степени ему было все равно на любые внешние раздражающие факторы, поэтому инцидент у озера заставил планку его настроения опуститься чуть ниже, чем обычное «могло быть и лучше». Ночь - единственное время, когда Чимин мог забыть обо всем. Ему было страшно засыпать, так как воспоминания о собственном заточении в небытии никуда не делись. Но оставаться в сознании и видеть сожалеющие взгляды, смотреть на изобилие фотографий с Мином в его комнате, не имея возможности встретиться с ним, - еще страшнее. Минхи предлагала ему съездить в колумбарий, но Пак даже слышать этого не хотел. Его передергивало от любого упоминания об этом месте, как и от любых слов о смерти. Мозг твердил о том, что нужно смириться, но сердце делать это отказывалось. Ему было гораздо проще думать, что Мин бросил его, наигрался и бесследно исчез. Ему было гораздо проще обижаться на старшего, высказывать свое недовольство неподвижным снимкам, а потом прятаться в ворохе одеял и беззвучно плакать. Потому что лучше бы правда бросил, уехал, разбил сердце. Лучше бы не любил, но ходил по этой земле. С этим Пак смог бы жить. А сейчас не может. Или лучше сказать - не хочет? Руки у Юнги холодные, но мягкие. Его касания приятные, вызывают невольную улыбку на лице и желание продлить этот миг на долгие годы вперед. Чимин приоткрывает глаза, привыкая к ночной темноте и чувствуя тонкие пальцы в своих волосах. — Привет, — шепчет родной голос над ухом, и сухие губы прижимаются к его щеке в поцелуе. — Юнги, — неверяще выдыхает Чимин, садясь в кровати и глядя на парня во все глаза. Тот слегка улыбается, склоняя голову набок и рассматривая Пака в ответ. На его щеке остался след от подушки, волосы растрепались, а футболка сильно помялась. Иными словами, выглядел он нелепо, но жутко мило. В отличие от Юнги, который как всегда был безупречен. Шатену хватило всего пары секунд, чтобы сообразить, наконец, и броситься в чужие объятия. Старший со смехом прижал всхлипнувшего юношу к себе, успокаивающе поглаживая его по спине и зарываясь носом в непослушные волосы. — Мне так тебя не хватает, — дрогнувшим голосом говорит младший, жмуря глаза до белых пятен, боясь, что, как только он их откроет, все исчезнет, — Я так сильно скучаю, хен. — Тш-ш-ш, все хорошо, все в порядке, — Мин оставляет на чужой макушке поцелуй и заставляет парня отстраниться, — Мин-а, послушай, — Юнги вздыхает, проведя большим пальцем по значительно уменьшившейся щеке, — Пожалуйста, позволь позаботиться о себе. — Что ты имеешь ввиду? — хмурится Пак. — Не стоит возводить вокруг себя стены. Никто не желает тебе ничего дурного. Тэхён - неплохой парень, у него только хорошие намерения на твой счет. Было бы здорово, если бы вы хотя бы подружились. — Постой, о каком Тэхёне идет речь? — Блондин, положивший на тебя глаз, — поясняет Мин, приготовившись к возражениям. — Ты, видимо, шутишь? Никогда! — карие глаза Чимина распахиваются в шоке, пока он недовольно кривит губы, думая, что еще сказать. — Мин-а… — Нет, Юнги, — Пак переплетает свои руки с чужими, холодными, безжизненными, — Ты не можешь просить меня о таком. — Все же подумай об этом. Я не стану настаивать. Однако, если ты передумаешь… — Забери меня. — Что? — Юнги выглядит удивленным, надеясь, что ему послышалось. — Забери, — твердо повторяет Чимин. Правая ладонь исчезает из хватки Мина, перемещаясь на его грудь в попытке услышать сердцебиение, которого нет. Чимин сглатывает ком в горле, поломано улыбаясь, — Пожалуйста. — Прости, — брюнет убирает теплую ладошку, превозмогая боль, которую он не должен чувствовать, — Я не могу. Мне пора идти. Пожалуйста, ложись спать. — Почему ты поступаешь так со мной? — Потому что я люблю тебя. Чимин прекрасно понимает, что это лишь его ненормальное воображение. Сон, нарисованный его больным разумом. Но не может удержать горячие слезы. Он бьет себя по груди, содрогаясь в рыданиях и смотрит на закрывшуюся за возлюбленным дверь. Он знает, что если вскочит вслед за ним, не сможет догнать. Потому что через мгновение он открывает глаза, просыпаясь, и смотрит в потолок, залитый утренним солнечным светом. Его лицо мокрое от слез, но к этому он уже привык. Кончики пальцев покалывает от приятного ощущения недавних прикосновений. Жаль, что нереальных.***
Прежде чем вернуться домой после бездумной прогулки по улице, Чимин решил заглянуть в некогда любимую им пекарню. Но, как только над входной дверью звенит колокольчик, а девушка за кассой вежливо его приветствует, Пак порывается развернуться и уйти. Но это выглядело бы как минимум странно, поэтому он терпит, подходя к витрине со сладкой выпечкой. Тэхён его еще не заметил, занятый своими покупками. Шатен надеется, что он уйдет, так и не посмотрев на него, и низко опускает козырек кепки. Девушка не замолкает, предлагая ему яблочные слойки и вишневый пирог, указывая рукой на мучные изделия и ярко улыбаясь. Блондин уходит, а Чимин облегченно выдыхает. Однако, стоило ему выйти из заведения, как он нос к носу сталкивается с парнишкой, растягивающим губы в улыбке. Тот поджидал его у входа все это время, ведь знал, что Чимина он точно ни с кем не перепутает, будь он хоть в скафандре. Нарушать чужое личное пространство не очень-то хотелось, но Ким посчитал это необходимостью. — Тебя не было сегодня у озера, — заметил он, на что Пак закатил глаза, разворачиваясь на пятках и направляясь в сторону дома. Тэхен, конечно же, поспешил за ним. — Конечно, там же был ты, — бросил Пак, не смотря на идущего рядом юношу. — Тебе не стоит беспокоиться об этом. Я не собираюсь тебя преследовать. — Как раз это ты сейчас и делаешь, разве нет? — Иначе ты меня не выслушаешь, — возразил блондин, — Послушай. Прости меня, я вовсе не хотел тебя пугать или что-то вроде того. Я все понял и больше не буду тебе докучать. Можешь снова приходить в парк, меня ты там вряд ли встретишь. — Неужели? — Чимин скептически осмотрел собеседника, — Вот так просто? — Да, так просто, — Ким усмехнулся, опуская взгляд вниз, — Ты ясно дал понять, что не заинтересован в общении со мной. — Мы явно не виделись прежде, но тебе известно мое имя. Что еще ты знаешь обо мне, пока я тебя совсем не знаю? — О! Мое имя Ким… — Тэхён, — перебил Чимин, особо не надеясь на успех, ведь словам Юнги из сна совсем не доверял. Но, как оказалось, зря. — Что-то ты все-таки знаешь, видимо? — Тэ удивленно изогнул бровь. — Спасибо, что не пошел против моих желаний. Теперь, думаю, нам стоит попрощаться. — Что ж… До свидания? — блондин остановился, ведь ему нужно было идти совсем в другую сторону. — Прощай, Ким Тэхён, — Чимин дернул уголком губ в подобии улыбки и торопливым шагом направился дальше по улице, не оборачиваясь и желая поскорее оказаться дома. Он был более чем уверен в правильности своего поступка. В отличие от Юнги, снова пришедшего к нему ночью. Он молчал, сидя на краю кровати и задумчиво глядя на Пака. Не проронил ни одного слова, лишь вздохнул, покачав головой из стороны в сторону, а потом бесшумно исчез. «Прощай», имеющее срок годности до конца Чиминовых дней, не сработало. Уже спустя два дня они столкнулись в дурацком круглосуточном супермаркете. Затем в библиотеке, в кафе на углу улицы и даже возле фургончика с мороженым. Паку уже мерещилась блондинистая макушка абсолютно везде. Куда бы он ни пошел, он натыкался взглядом на знакомое лицо. Чимин правда старался его игнорировать, да и сам Тэхён делал вид, что Пака не замечает. Но терпение шатена довольно быстро лопнуло. — Ты издеваешься надо мной? — сквозь зубы проговорил он, скрещивая руки на груди. — Я не знал, что ты здесь будешь, клянусь! — чересчур громко воскликнул Ким, заставляя Чимина шикнуть на него, — Прости. Но я не лгу. Пак лишь раздраженно закатил глаза, уходя прочь и что-то недовольно бубня себе под нос. Тэхён, оставшийся где-то позади, тяжко вздохнул, не понимая, за что его так наказала судьба. Он не сделал ничего плохого и даже не думал о том, чтобы сталкерить Чимина, лишь изредка вспоминал о нем. Однако, кажется, весь мир решил пошутить над ним, сталкивая их везде и всюду. И, кажется, этот факт еще больше настраивал шатена против Тэ, заставляя его буквально вспыхивать от негодования при каждой их встрече. Но и это не длилось вечно. Уже спустя полторы недели Чимин перестал как-либо реагировать на Кима. Он просто смирился со всем происходящим. Однажды Пак даже не возразил, когда блондин сел с ним за один столик, удостоив его лишь беглым взглядом. На его носу были очки в толстой оправе, а пальцы беспорядочно бегали по клавиатуре. Справа стоял стаканчик с уже остывшим кофе, а слева находилась внушительная стопка учебников. Чимин выглядел донельзя сосредоточенным и абстрагированным от всего окружающего мира, поэтому Ким позволил себе немного за ним понаблюдать, не боясь быть пойманным. В кафе было спокойно, относительно тихо в это время дня и очень уютно. Никому нет до тебя никакого дела (кроме, конечно, как всегда непонятно откуда взявшегося Ким Тэхёна), поэтому ты можешь спокойно погрузиться в учебу, не заботясь о том, что тебя непременно отвлекут ненужными расспросами. К тому же, многочисленные задания от преподавателей загружали мозг по полной, не оставляя места для угнетающих мыслей. Чимин бы даже согласился ходить в университет, чтобы забить все свое время хоть чем-нибудь. Но стоило ему подумать о десятках сожалеющих взглядов, об якобы поддерживающих словах сочувствия, как его передергивало и желание тут же пропадало. Ему вполне хватало этого дома от матери. Именно по этой причине Пак все больше времени проводит где-то, но не в стенах родной комнаты, не в своей квартире вообще. Ему жутко стыдно за то, что он убегает от практически единственного оставшегося у него родного человека, но терпеть чужую жалость было уже невозможно. Он так чертовски устал, поэтому на присутствие Кима ему было совершенно наплевать. До тех пор, пока он молчал, все было в порядке. А Тэ молчал. Даже тогда, когда Чимин собрался уходить и кивнул ему на прощание. Солнце уже неторопливо клонилось к горизонту, когда Чимин прогулочным шагом, совсем не спеша, направлялся домой. После кафе он еще немного побродил по округе, совсем не желая возвращаться и погрузившись в свои мысли. Вероятно, это было его ошибкой, потому что, расслабившись, он упустил тот момент, когда тоска по определенному человеку вновь напала на него. Его плечи как-то сами собой опустились, а глаза потускнели. Шатен старался бороться с этим изо всех сил, но, то ли прошло слишком мало времени, то ли он был слишком слаб для этого, ничего у него не выходило. Он все больше погружался в одиночество, ему было приятнее находиться наедине с самим собой, нежели с кем-то из семьи или друзей. Друзей, которые даже не давали о себе знать, считая, что он утонул в своем горе, захлебнулся в собственной боли, не желая видеть и слышать кого-либо постороннего. Да и к черту такую дружбу. Возможно, будь у него настоящая поддержка, он смог бы вернуться к прежнему ритму жизни. Но пока он продолжал медленно опускаться на самое дно. Единственной его радостью была Черён, которая не понимала в полной мере того, что произошло, и вела себя практически как обычно. Однако, чаще всего мать одергивала девочку, прося ее не донимать Чимина и не мешать. Но не мешать чему? Стоило Чимину перешагнуть порог квартиры и закрыть за собой дверь, как перед его носом возникла обеспокоенная Минхи. Она оглядела его с ног до головы, облегченно выдохнула и забрала набитый учебниками рюкзак из чужих рук. — Ты в порядке? — поинтересовалась она, растягивая губы в улыбке, — Все хорошо? — Хорошо, — шатен кивнул для пущей убедительности, стягивая кроссовки, и направился в свою комнату. Женщина засеменила за ним, задавая дежурные вопросы, на которые Пак отвечал чисто автоматически. — Мам, перестань уже, — тяжело вздохнул он, поворачиваясь к ней лицом, — Не нужно вести себя со мной так, будто я умираю. Все в порядке, видишь? Не надо меня жалеть. — Но я ведь ничего… — Я вижу это в твоих глазах, — отрезал Чимин. — Твой психолог сказал, что ты можешь натворить дел, — тихо произнесла она, — Я хочу, чтобы ты чувствовал себя комфортно и не думал о ненужном, Чимин-а. Ты делаешь вид, что все хорошо, но я знаю, что нет. Все наладится. — Просто веди себя как обычно, пожалуйста. Я справлюсь. — Почему ты не хочешь принять мою помощь? — Прости, мам. Можешь не волноваться, я ничего с собой не сделаю, — «даже если мне хочется». Чимину иногда казалось, что он начинает сходить с ума. Стоило ночи захватить город в свои владения, как приходил Он. С того момента, как он появился впервые, он не произнес ни одного слова. То ли не хотел, то ли просто не мог. В его глазах отражался целый мир, в них бегущей строкой мелькали тысячи слов, разгадать которые Пак не мог. Он тихо говорил о своей любви, получая снисходительную улыбку в ответ, и наслаждался чужим присутствием, пока из раза в раз не проваливался в темноту. Он был рад ему. Ему нравилось это ощущение взволнованно трепещущего сердца. Но потом это начало пугать. Юнги с каждым разом выглядел все хуже. Его глаза, по-прежнему горящие, постепенно покрывались тонкой завесой печали, скулы становились все острее, а уголки губ опускались все ниже. Мин выглядел так, будто из него уходили последние жизненные силы. Пак и не заметил, что сам он выглядел не лучше. Тишина стала невыносимой. — Скажи хоть что-нибудь! — взмолился Чимин, хватая парня за руку, — Пожалуйста, хоть слово. Но он молчал, лишь устало покачав головой. Наутро у Пака сдали нервы. Он сидел на кровати, обхватив голову руками и пытаясь вырвать собственные волосы к черту, бормоча что-то неразборчивое себе под нос, когда в комнату вошла мама. — Милый? — женщина присела на край кровати, осторожно коснувшись чужого плеча, — Что случилось? Тебе приснился кошмар? Чимин встрепенулся, услышав родной голос, и поднял на нее огромные стеклянные глаза, под которыми залегли темные круги из-за практически бессонной ночи. — Мама! — хрипло проговорил он, кидаясь к женщине, словно к единственному своему спасению, — Мама, он отказывается говорить со мной. Почему? Скажи мне, почему он так поступает? — Дорогой, о ком ты говоришь? — Юнги. Он молчит. Неужели он не любит меня? — страшная догадка тут же отразилась болью на юношеском лице, — Я не нужен ему больше. — Родной, ч-что ты такое… Тебе нехорошо? Мне стоит позвонить твоему психологу? Но Чимин не ответил, соскочив с кровати и принявшись метаться по комнате. В его руках оказался рюкзак, в который он начал сгребать все подряд, продолжая что-то бормотать. Минхи растерянно смотрела на него, не зная, что делать и как ей следует отреагировать. Она настороженно следила за действиями сына, который внезапно прекратил свои похождения, бросившись к двери. — Чимин! — женщина поторопилась за сыном, который и не думал останавливаться, — Куда ты? — Не могу здесь оставаться, — бросил он, кое-как влезая в кроссовки и буквально сбегая из квартиры. В старой футболке и растянутых спортивных штанах, служивших ему пижамой. Напуганная таким поведением Минхи, конечно же, побежала следом, пытаясь успокоить шатена. Но тот лишь повысил на нее голос, прося, вернее требуя, оставить его одного.***
Тэхён совсем не удивился, когда наткнулся на сидящего на лавочке Чимина. Этого следовало ожидать, учитывая последние события. Но сегодня Пак выглядел иначе, чем обычно. У Кима мороз пробежался по коже от одного лишь взгляда на шатена, и вряд ли это случилось из-за того, что тот был в одной футболке, несмотря на довольно прохладную погоду. Для прогулок было слишком рано, время вряд ли перевалило хотя бы за восемь утра, поэтому Тэ пришел лишь к одному выводу — что-то случилось. — Чимин? — тихо позвал он, присаживаясь рядом, — Что ты делаешь здесь так рано? — Юнги не хочет меня видеть. Я ушел. — Юнги? — переспросил блондин, едва нахмурившись. Он помнил имя, которое некогда прочитал на чужом запястье. Но Юнги абсолютно точно был мертв. Однако, Пак выглядел совершенно разбито, и он впервые шел на контакт, не огрызаясь и не пытаясь сбежать, — Почему ты так решил? — Он не разговаривает со мной, — Чимин грустно усмехнулся, — Приходит каждую ночь и молчит. Делает вид, что недоволен. А у меня все болит от этого, понимаешь? Хотя нет, не понимаешь. Никто не понимает. Мама считает, что психолог поможет. Но он тоже ни черта не понимает! — Тебе стоит вернуться, Чимин-а. Здесь холодно. Уверен, Юнги сдастся рано или поздно. — Не вернусь туда. — Почему? — Я чувствую, что задыхаюсь там. Чувствую, что схожу с ума. Тэхён оказался не таким уж плохим, каким Чимин его себе представлял. Его квартира находилась совсем не далеко от его собственной, поэтому неудивительно, что они виделись так часто. Быть может, он ежедневно сталкивается еще с несколькими людьми и просто не обращает на это никакого внимания. Его квартира была небольшой, но очень уютной. Здесь было тихо и спокойно, дышалось легко и свободно. Но неизвестно, как долго это продлится. Кот принял Чимина гостеприимно и очень миролюбиво. Он довольно терся об его ноги, мурлыча и всем своим видом показывая, что юноша ему нравится. С Тэхёном он себя так не вел, изредка выпуская когти, о чем блондин удивленно сообщил Паку и торопливо ушел в магазин (до которого из-за того же Чимина он так и не дошел), обещая скоро вернуться и прося гостя чувствовать себя как дома. Возможно, это было легкомысленно. Но отмотать время назад не представлялось возможным. Чимин чувствовал себя странно, но вполне комфортно, находясь в чужом доме. Кёри, лежащий на его коленях и подставляющийся под ласки, придавал некой уверенности, будто забирая дурные мысли себе. Телефон в кармане жужжал, разрываясь от звонков, но быстро сел, издав последний звук. Пак же никак на это не отреагировал, наблюдая за вернувшимся Тэхёном, крутящимся на кухне и пытающимся приготовить завтрак. Погода не располагала к прогулкам, изредка накрапывал дождь, а серые тучи и не думали проплывать мимо, нависнув над городом. Чимин сидел за столом, грея руку о кружку с какао и глядя в сторону окна. Тэхён сидел напротив, не решаясь издать и звука, чтобы ненароком не испортить те хрупкие, зарождающиеся между ними взаимоотношения. — Так ты расскажешь, откуда знаешь меня? — нарушил тишину шатен, отворачиваясь от созерцания мрачного городского пейзажа. Киму пришлось собраться с духом, прежде чем выложить Чимину всю правду. Такую, какой она являлась, не утаивая ни малейшей детали. Включаю ту, что он осведомлен о случившемся с Юнги. Говорить этого, вероятно, не стоило. По крайней мере, так прямо - точно. Настроение Пака заметно испортилось, пусть он и старался это скрыть. Тем не менее он никуда не ушел, не сорвался, а остался все так же сидеть на стуле, продолжив слушать. К вечеру Чимин уже знал, что с Тэ есть о чем поговорить и что он довольно интересный. Возможно, они даже могли бы стать друзьями. Этой ночью Чимина ничто не беспокоит, он спит спокойно и беспробудно до самого утра. Напавшая на него истерика затихает, отступает куда-то в тень, давая расслабиться. Навязчивые мысли так же замолкают, наконец-то предоставляя шатену необходимую передышку. Однако, возвращаться домой не хочется. Идти туда страшно. Пак прекрасно понимает, что его состояние очень шатко, нестабильно и в любой момент может ухудшиться, поэтому не торопится. Тэхён не спорит, говорит, что Чимин нисколько ему не мешает и что он рад его компании. Но у Кима учеба, он не может проводить с Паком много времени, как бы ему этого ни хотелось, ведь отчисление всегда приходит без предупреждения. Тэхён волнуется за чужое состояние больше, чем за свою жизнь, без преувеличений, поэтому уделяет ему максимально много внимания. На второй день Чимин решает поговорить с мамой, чтобы она не поднимала лишний шум и не волновалась зря. Он заряжает телефон и тут же звонит ей, после слушая пятиминутный монолог сквозь заикания и ручьи слез. Он слушает, не перебивая, и его с головой накрывает стыд, потому что знает, что сильно переживала, возможно, даже не спала ночью, пока он думал лишь о себе. Парень долго извиняется, пытаясь держать себя в руках и тоже не заплакать, объясняет всю ситуацию и рассказывает о друге. Друг - слово слишком громкое, но подходящее. Время летит слишком быстро. Даже для Чимина, который в основном бездельничал, оно промчалось незаметно. Казалось, что прошло не более трех дней с того момента, как его жизнь вывернули наизнанку, сломали пополам и бросили под чьи-нибудь колеса, чтобы изломать дальше. На деле же прошло долгих полгода. Четыре месяца из которых он провел в квартире Тэхёна. Они стали близки, но воспринимали друг друга по-разному. Любовь Тэхёна была тихой, молчаливой. Она таилась клубком у него в груди, пуская тепло по венам и окутывая своей нежностью. С каждым днем он погружался в этот омут все сильнее, все глубже, но ничуть не жалел об этом, хотя прекрасно знал, что его надежды пусты и невыполнимы. Чимин отдал свое сердце давно и забирать его обратно отказывался, желая, чтобы оно находилось в руках лишь одного человека. Но Ким мог с этим смириться. Он прекрасно все понимал. Чимин был далеко не глуп, он видел все теплые взгляды, отмечал все прикосновения, любое трепетное действие. Он знал, что это такое. И был благодарен Тэхёну за то, что тот не требует от него большего. Этот парень заменил ему старых друзей, стал его поддержкой, его опорой, не позволяя коснуться дна. Он вытянул его из толщи воды за руку, не давая повязнуть во тьме. И за это Чимин также был благодарен. Ким уделял большую часть своего свободного времени Чимину, совсем позабыв о старшем брате, лишь изредка навещая его на работе, и о тусовках с Саной. Девушка обижалась, потому что променять дружбу на отношения - дело неблагородное, но в глубине души держала за Тэ кулачки. Возвращаться под крыло матери Чимин не планировал, однако, о ней не забывал, исправно звонил ей каждый день, иногда заглядывал на обед, гулял с Черён, но не более. Он усиленно делал вид, что в порядке, что все позади, что он более чем доволен жизнью. И Минхи верила этой искусно поставленной для нее игре. Тэхён помогал, но его усилий было слишком мало. Хотя, казалось бы, куда больше? Пак сильно похудел, его кожа была едва ли не прозрачной. Болезненная бледность на лице, круги под глазами ежедневно скрывались под слоями тонального крема. Потускневшие волосы с последней стрижки прилично отрасли, то и дело спадая на глаза и скрывая их от внешнего мира. Чимин чувствовал, что увядает, но он молчал, треснуто улыбаясь изо дня в день. Ему даже не с кем было этим поделиться. Он даже не мог сообщить об этом Юнги. — Тэхён-а, — позвал Пак, отвлекая юношу от домашнего задания. — М-м? Что случилось? — Все в порядке. Я просто… Я хотел бы завтра съездить в колумбарий. — О? — Тэ развернулся к Чимину лицом, прокрутившись на стуле и выглядя при этом очень удивленно, — Ты уверен? Ты так долго отказывался от этого. — Да, я, — шатен неуверенно пожал плечами, — Думаю, пора сделать это. — Хорошо. Хорошо, если ты решился. Мне стоит сходить с тобой? — Да, если тебя не затруднит. Я бы хотел, чтобы ты подождал меня. Думаю, после мне понадобится… поддержка. — Конечно, как скажешь. Тэхён остался ждать его снаружи, так как не хотел мешать. Он был уверен, что этот разговор не для его ушей и что Чимину это необходимо. Он проводил юношу взглядом и вздохнул, приготовившись к ожиданию. Урну Юнги окружали рамки с семейными фотографиями, снимки друзей и свежие цветы. Наверняка родители навещают его довольно часто. Руки Чимина дрожали, когда он доставал из кармана их последнее совместное фото. На нем они оба счастливы и уж точно не думают о том, что в скором времени может произойти. — Прости, — шепчет он, облизывая пересохшие губы, — Я поздно, Юнги-я. Но ты не сердись, пожалуйста. Мне было тяжело принять это. И сейчас тяжело, — непрошенные слезы уже наполнили глаза, а ком подкатил к горлу, но Чимин держался, — Знаю, прошло уже достаточно времени, но все еще больно, Юнги. Ты был прав, Тэхён - хороший парень. Он помогает мне держаться на плаву, и я позволяю ему делать это. Но я все равно чувствую нехватку кислорода. Кажется, я умираю, Юнги. Не как в тот раз. По-настоящему. Мне было бы страшно при других обстоятельствах. Сейчас я почти смирился с этим. Моей жизни нет без тебя, понимаешь? Видимо, даже это Судьба решила наперед. Я буду готов, когда это случится. Чимин говорил долго, в основном неся какой-то бессвязный бред. Он рассказывал обо всем, что приходило в его голову, включая Кёри, который так сильно к нему привязался. Он продолжал говорить, пока не почувствовал облегчение от того, что с его плеч упал лишний груз. — Я люблю тебя, — тихо выдохнул он напоследок и ушел, вытирая слезы. Тэхён оказался возле него буквально через пару секунд после того, как он вышел, и Пак ему даже благодарно улыбнулся. — Как ты? — Лучше, чем я думал. Зима подкралась незаметно и довольно быстро набрала силу, устанавливая всюду свои права. На улице было слишком холодно для прогулок, поэтому людей в парках становилось все меньше. Зато в теплых кафе и торговых центрах - не пробиться. Чимина это не коснулось, ведь он по большей степени был домоседом, да и чувствовал себя неважно. Он любил зиму, любил рождество и предновогоднюю суету, но этот год его совсем не радовал, поэтому соответствующего настроения не наблюдалось. Тэхён зашивался в зачетах и экзаменах, день и ночь сидя за конспектами, но давая себе передышки в компании с кофе и Чимином, который изредка ему помогал. Ким замечал, что физическое состояние Пака по неизвестной ему причине становилось хуже, поэтому обещал себе, что после того, как разберется с учебой, он свяжется с Сокджином. Он говорил об этом с самим парнем, но тот отмахивался, уверяя, что с ним все в порядке и нет причин для волнения. Но причины абсолютно точно были. Одним особенно ярким солнечным утром, когда Тэхён собирался на экзамен, он понял, что что-то не так. Чимин не вылезал из кровати, наблюдая за ним из-под вороха одеял, хотя время было уже достаточно позднее. Кёри лежал рядом с ним, также наблюдая за Кимом. — Ты хорошо себя чувствуешь? — прежде чем уйти, поинтересовался блондин. — Угу. Не хочется вставать, под одеялом тепло. — Хорошо. Завтрак на столе, но тебе, видимо, придется его разогреть. — Удачи на экзамене. Когда Тэ вернулся через полтора часа, ничего не изменилось. За исключением того, что Чимин в кровати не лежал, а сидел. И выглядел он при этом растерянно. — Ты еще не вставал? — Ким бросил рюкзак на диван (его пристанище) и подошел к постели, — Обманул меня? Тебе ведь все-таки нехорошо. — Тэхён-а, — испуганно просипел шатен, — Я не чувствую своих ног. Джин сорвался практически сразу после звонка младшего брата, поэтому в его квартире оказался быстро. Безусловно, он был в курсе ситуации с Пак Чимином, хотя подробностями его обделили, поэтому он не был удивлен. Лишь порядком обеспокоен. В больницу Пак ехать категорически отказывался, настаивать Джин и не стал. Но по его глазам было видно, что состояние шатена неутешительное и порадовать его нечем. Впрочем, он знал, что Чимин и без него все прекрасно понимает. Его гораздо больше беспокоила реакция Тэхёна, который вряд ли сумеет держать себя в руках. Ким-младший не мешал. Он сидел в своей кухонной зоне, нервно помешивая чай и кусая нижнюю губу. — Расскажешь ему сам, или мне стоит с ним поговорить? — Джин взглянул на своего временного пациента, ожидая ответа. — Я не смогу, — покачал головой Чимин, — Знаю, это растопчет его. — Скрывать тоже нельзя, ему нужно время, чтобы…подготовиться. — Все же, Вы его брат. И лучше знаете к нему подход. — Мне жаль, — старший похлопал Чимина по плечу и оставил его одного. Он не имел и малейшего представления о том, как сообщить обо всем брату, при этом сохранив его здравый рассудок. Задумчиво почесывая подбородок, он подошел к брату и тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. Тэ смотрел на него выжидающе. — Тэхён-а, я говорил тебе о связи соулмейтов, помнишь? Связь Чимина и его предназначенного… — Разорвана, я помню. Поэтому он попал в больницу и едва не испустил дух, — перебил младший, — Не тяни, пожалуйста. — Я сказал тебе тогда, что он вряд ли когда-нибудь поправится окончательно. Тэхён, его случай очень сложный. Это не просто болезнь, она имеет серьезные последствия. И эти последствия дают о себе знать. — Ты можешь сказать прямо? Как это лечится? Нужна какая-то операция? Лекарства? — Тэхён-а, это не лечится, — Джин прикрыл глаза, не в силах смотреть на брата и отворачиваясь к окну, — Если судьбой что-то предрешено, так оно и будет.***
Рождество буквально наступало на пятки, студенты и школьники довольствовались каникулами, отдыхая от рутинной учебы. Тэ, наконец, мог позволить себе вздохнуть свободно, но не давая окончательно расслабиться. Эти праздники он проведет вдали от родительского дома, в отличие от прошлых лет. Как и Чимин. Ему было совестно перед матерью, но он не мог показаться перед ней в таком виде. Ему было совестно и перед Тэхёном, ведь он не давал ему провести время с семьей. Но тот, кажется, совсем не расстраивался по этому поводу. Комната освещалась лишь гирляндой, украшавшей высокую елку, навевая атмосферу праздника. Кёри крутился возле ветвей, то и дело пытаясь сбить несколько шаров и не реагируя на ругательства хозяина, тем самым заставляя Чимина хихикать. Он сидел с ногами на диване, закутанный в клетчатый теплый плед. В последнее время его бил озноб, и он чувствовал слабость. Но это было сущей мелочью в его глазах. — Еще не хочешь спать? — спросил Тэ, присаживаясь рядом, — Уже поздно. — Нет, еще немного посижу. — Снова мерзнешь? — Тэхён-а, — Чимин вдруг серьезно посмотрел на него, беря за руку и притягивая ближе к себе, — Послушай меня сейчас, ладно? — Конечно. Что-то случилось? — Нет, ничего, я просто… — Пак закусил губу, помотав головой, — Я знаю, что я тебе не безразличен, и… — Чимин. — Не перебивай! Тэ, мне жаль, что… Жаль, что это я. Я не могу ответить тебе взаимностью, потому что я люблю Юнги. Всегда любил. Но, Тэ, ты действительно стал мне важен. Ты помог мне тогда, когда мне было это необходимо. Помогаешь до сих пор, хоть и не обязан. Я люблю тебя, но не так, как тебе хотелось бы. И я хочу, чтобы ты был счастлив. Не будь дураком, ладно? Когда меня не станет, не горюй слишком долго. — Не говори так, прошу, — Ким умоляюще посмотрел на шатена, — Все будет хорошо, слышишь? — Ты продолжаешь в это верить, но я знаю, Тэхён. Я это чувствую. Чувствую ее за своей спиной, и она уже тянет ко мне свои руки, — голос Чимина звучал спокойно, хотя пальцы его ощутимо дрожали, — Пообещай мне. — Что? — Пообещай, что будешь жить дальше. Я прошел через это, знаю, что больно настолько, что лучше умереть, но ты справишься. Справишься ради меня. Пообещай. — Чимин-а, ты прощаешься со мной? — Тэхён, — Пак протянул ему свой мизинец, словно в детстве, и настойчиво повторил просьбу. — Хорошо, я обещаю, — они скрепили мизинцы, и шатен улыбнулся, — Но до тех пор я буду с тобой. От заката и до рассвета буду рядом. Буду стоять за твоей спиной, и тогда она не сможет добраться до тебя. Одинокая слеза скатилась по щеке Кима, которую тут же своим пальцем поймал Чимин. — Хорошо. Будь рядом. Но даже если бы за его спиной находилось целое войско, ничего бы не изменилось. Ким Тэхён против Смерти - никто. А «долго и счастливо» бывает только в сказках.