«Ищи, сын мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала!» — Филипп II юному Александру, укротившему коня Буцефала.
— Доброе утро, милорд, — проговорил переминающийся с ноги на ногу Луковый Рыцарь и поклонился. Стоявшие позади него три человека неловко повторили приветствие. — Здравствуйте, милорд Станнис, — пронесли в такт три голоса за бывшим контрабандистом. Александр задумчиво оглядел четвёрку, что сегодня по его приказу утром явились в трапезную, представ пред своим лордом. Среди этих людей присутствовал обшарпано одетый и слывший бывшим контрабандистом Давос Сиворт, ответственный за работы в порту. Вполне ещё молодой Тарвин Стедмон, ставший не так давно исполнять обязанности кастеляна Драконьего Камня. Сей муж приходился племянником лорду Широкой Арки, с ироничным для бывшего царя именем; Александр Стедмон, который являлся на данный момент вассалом младшего брата Станниса. Помимо этих двух людей, были ещё единственный не рыцарь из четвёрки сухожилий Джулиан Рейнвуд, выполняющий разного рода поручения от лорда, и закалённый ветеран со шрамами Алин Колдвин, капитан домашней гвардии Станниса. С виду, все они были верными людьми своего лорда, но вот насколько по-настоящему стоит их верность, было загадкой. У Александра уже были верные товарищи, такие как Кассандр или Полиперхон. Верные настолько, что после его смерти, когда его собственное тело ещё не успело остыть, они уже принялись из честолюбия делить его Империю. Бездушные змеи, в итоге погубившие его двух сыновей, мать и жену. Александр хорошо уяснил, что поступал неправильно, карая верных, таких как Клит, и награждая притворных льстецов как Кассандр. Бывший царь считал, что урок ему был сполна преподан, теперь нужно было извлечь из него пользу и сделать выводы. То, что так отчётливо показал ему Судья, Александр теперь будет вспоминать с содроганием всю свою новую жизнь. «Прошедшее время не должно касаться настоящего, теперь у меня другие заботы», — отогнав тревожные мысли, Александр сухо поприветствовал прибывших. — Рад вас всех сегодня видеть в добром здравии, — не удосужившись долго задержать на них взгляд и понаблюдать за их реакцией, Александр переместился из прохода к большому столу с яствами и положил на него руку. — Прошу, разделите со мной сегодня эту утреннюю трапезу, а после перейдём к более насущным делам, для которых я вас и вызвал. Не дожидаясь, что они ответят, Александр, энергично преодолев расстояние, сел во главе стола за большое увесистое кресло. Откинувшись на спинку, он только теперь пристально начал наблюдать за их взглядами. И они были вполне предсказуемые для него. Сейчас он видел, как четвёрка с совершенно непонимающими лицами, мешкая на той стороне стола, переглядывалась между собой. Новый лорд Драконьего камня про себя усмехнулся. «Совершенно не похоже на вашего лорда, верно? Хорошо, а если так?» — Мне долго вас ждать? Я сказал вам присаживаться, — тоном, не терпящим пререканий, Александр проговорил манерой прежнего владельца. Его голос, отдававший железным приказом, наконец-то отрезвил оробевших людей. — Милорд… это… как ваше самочувствие? Мы всё ещё обеспокоены тем, что… Запинающегося и пытавшегося что-то проговорить молодого сира Стедмона остановила поднятая Александром рука. — Еда стынет, садись уже, а не разглагольствуй, — довольно фамильярно оборвал его лорд и указал на свободные стулья слева и справа от себя. Поборов свою любознательность, молодой человек сглотнул, а затем первым двинулся к столу. Остальные последовали его примеру, безмолвно занимая свои места за большим столом. Александр был удовлетворён. Его идея позвать этих людей, как он и думал, была воспринята ими как новая странность их лорда. До этого Станнис предпочитал предаваться пище в гордом одиночестве. В противовес ему, Александр просто не мыслил приём пищи без хорошей компании. Да что там говорить, бывший царь всегда любил находиться в центре внимания и быть во всём первым. Одиночество для него было совершенно неприемлемой вещью, ему неизменно нравилось пребывать в окружении людей. Но, помимо этой причины, у него был и более важный повод позвать своих людей на завтрак. Александру пора было принимать полноту своих обязанностей и приниматься за работу, а хватало у него её с лихвой. Ведь не просиживать задницу или пить вино, в конце-то концов, отправили его сюда боги? Всей своей неутомимой душой бывший царь македонцев желал лишь одного — действия. Вся деятельная натура Александра желала этого, но, к большому сожалению, ему всё ещё приходилось сдерживать её, пряча за имитацией сухой маски прежнего Станниса. Принявшиеся к еде всё ещё молчали, но новому Станнису такое дело было не по нраву. — Давос, я слыхал, что твой самый младший сын часто был замечен на ристалище во дворе замка. Он, случаем, не решил бросить морской путь, который ты ему так сулил? — как бы невзначай поинтересовался Александр, развенчивая тяготившую его тишину. На его вопрос худощавый человек с карими глазами и обычным обветренным лицом, что явно принадлежало знатному моряку, вытянул лицо — видимо, про это он впервые слышал. Оторвавшись от лёгкой похлёбки из рыбы, что стояла перед ним, Давос удивлённо заговорил: — Маттос приходит на ристалище, милорд? — удивлённо произнёс Беспалый. — А мне, как кстати, говорила жена, что он где-то пропадает, в порту его уже несколько дней не видно. Вот ведь несносный мальчишка, — с негодованием заметил Сиворт, а затем добавил: — Я прослежу за ним, милорд, он больше не доставит неудобств рыцарям и воинам. — Чушь, — коротко бросил Александр. — Если твой младший сын хочет держать не штурвал корабля, а копьё и меч, то пусть будет так, — переведя взгляд на капитана своей гвардии, что уже завершил завтрак, лорд дал приказ: — Алин, проверишь навыки младшего Сиворта. На данный приказ Станниса, сир Колдвин, человек с внешностью закалённого воина и плешью на голове, лишь коротко кивнул. — Да, милорд, я уже давно заметил заинтересованность Маттоса к стезе рыцаря. Давос, ты уже учил держать своего сына меч? Обтерев усы от супа, Луковый Рыцарь ответил: — Конечно, ему всего десять лет, но, думаю, для своего возраста он вполне неплохо размахивает палицей. Сир Колдвин рассмеялся. — А вот это уже мне решать, хорошо ты его натаскал иль нет, — заметил с нескрываемой ухмылкой старый рыцарь, а после, взглянув на Станниса, спросил: — Милорд, вы хотите в конечном счёте, чтобы я взял младшего Сиворта в пажи? — Нет, в пажи возьму его я, — огласил Александр своё решение, сложив руки на столе. Александр не питал иллюзий насчёт того, почему боги дали ему второй шанс. Судья упомянул, что бывший царь должен будет решить в этом мире какие-то проблемы. Какие — он не знал, но вполне догадывался. Что боги могут хотеть от царя? Точнее сказать, что умел такого Александр, что смог заинтересовать собой богов? Македонский царь не был полным дураком, правда была в том, что лучше всего у него получалось воевать и убивать. Исходя из этого и истории Вестероса, в которой каждое десятилетие гремела новая война, он, с большой долей уверенности, мог сказать, что его ждала в ближайшее время именно война — то, в чём он так преуспел в прошлой своей жизни. «Мне нужны верные командиры, и правильно будет воспитать их самому». Услышав решение своего лорда, Давос Сиворт застыл на несколько секунд, рассматривая лица за столом, перемещая взгляд от одного к другому. Видимо, это его сильно выбило из колеи, но затем, всё-таки осознав, что только что сказал Станнис, он вскочил из-за стола и поклонился. — Благодарствую, милорд, за такую щедрость, но мы не заслуживаем её, и я думал, лучше будет… Александр, его перебивая, заметил: — Не тебе отказывать мне и говорить о том, кого мне брать в пажи, Давос, я уже сказал своё слово. Твоего сына я возьму в пажи, а после посмотрим, — жёстко выговорил своё решение, как отрезал, Александр, а про себя усмехнулся. Ему определённо немного нравилась властность и звучность его нового голоса. Таким голосом очень приятно было командовать людьми. Для бывшего царя не совсем было понятным, почему прежний Станнис предпочитал отмалчиваться, ведь голос у него был довольно хорош. Зная, что со своим лордом бессмысленно спорить, Луковый Рыцарь, улыбнувшись, поблагодарил. — Да будет так. Благодарю вас, лорд Станнис, — ответил присевший уже Давос. Наблюдая за тем, что все поели, Александр распорядился двум прислугам очистить стол и позвать Крессена со счетоводом. По мнению Александра, ему пора было браться за работу. Оглядев четвёрку, что внимательно на него смотрела, он заговорил: — Как я уже выразился ранее, я не просто так, ради забавы, вызвал вас этим утром к себе. Дела будут касаться так или иначе очень многого, но, в первую очередь, некоторых перестановок. — Перестановок? — переспросил кастелян замка, молодой сир Стедмон, не совсем понимая, что его лорд имел ввиду. — Вы хотите назначить новых людей на должности? — Не совсем, — туманно ответил Александр, глядя на молодого Стедмона. — Я задумал распустить стражу гарнизона замка и свою гвардию. Взамен их… — Что?! — озадаченно вскрикнул слушавший всё это капитан гвардии, аж подавшись на стол. Новый Станнис, предвидевший подобную реакцию, мгновенно оборвал его: — Сир Колдвин, не перебивайте, когда я говорю. — Извиняюсь, милорд, но распускать гарнизон вместе с вашей домашней гвардией… Я думаю, это не лучшая идея. — Сир Колдвин прав, мой лорд, — поддержал старого ленника молчавший до сего момента Рейнвуд. Сохраняя маску полного спокойствия, Александр на деле же, внутри себя, начинал закипать. Бывший царь всегда отличался большой импульсивностью, которая досталась ему в наследство от матери Олимпиады. В данный момент он с большим трудом пытался её подавить. «Успокойся, Александр, им просто нужно спокойно объяснить. Ты ведь неправильно выразился, и они не поняли». — Я неправильно изъяснился для вас. Я хочу объединить стражу вместе с домашней гвардией в свою общую дружину. — Объединить гарнизон замка с гвардией? — спросил кастелян Драконьего Камня, искоса переглянувшись вместе с капитаном гвардии. — Но для чего? В этот момент даже спокойный Давос Сиворт, пытаясь что-то понять, нахмурил брови, понурив голову к столу. — Хороший вопрос, — произнёс немного саркастично Александр. — У меня имеется где-то приблизительно двести пятьдесят стражников гарнизона, а ещё сто сорок пеших воинов домашней гвардии. Помимо них, я располагаю всего лишь сорока пятью кавалеристами. В общем количестве, у меня, как лорда этого богами забытого острова, в распоряжении немногим больше четырёхсот тридцати с лишним воинов, не считая моряков Королевского флота, конечно же. Моя задумка довольно незамысловата, я хочу реорганизовать стражу вместе с моей гвардией в одну силу. Помимо всего этого, я также планирую заняться подготовкой воинов самолично, но только по новому методу с некоторыми опытами по тактике. — Кто возглавит вашу новую гвардию и что будет с сиром Стедмоном? — спросил старый ветеран гвардии Колдвин, почесав щеку. Услышавший замысел лорда Стедмон выглядел пришибленным, и это было немудрено, ведь его, считай, лишили должности. — В ближайшее время он станет твоей правой рукой, — вспомнив ещё об Давосе с Джулианом, бывший царь добавил: — Насчёт остальных, тебя, Джулиан, я назначаю на место сира Давоса, начальником порта. — Вы снимаете меня с должности? — довольно спокойно, приняв это как данность, поинтересовался Беспалый. — У меня к тебе будет особое задание. — Какое, милорд? Александр в ответ коварно улыбнулся, на что глаза Давоса и всех остальных расширились. — Вскоре мне предстоит свадьба, судя по всему, провести её придётся у Флорентов, чтобы уважить их честолюбие. Путь не близкий, и ты, Давос, отправишься со мной в Королевскую Гавань, где сменишь одного непутёвого человека, навязанного мне Джоном Арреном. — Судостроительные работы? — догадливо снова поинтересовался Давос, прикидывая что-то в уме. — Верно, — Александр щёлкнул пальцами. — Десница дал мне в надзирательство своего человека, потому как считает меня девятнадцатилетним неопытным мальчишкой. — Но он ведь десница, вы не можете, милорд, просто так менять людей, назначенных им, — отметил Джулиан. Натягивая непривычный для лица Станниса оскал, удивляя снова сидевших за столом людей, Александр проговорил: — У меня есть повод сместить человека десницы, и поможет мне в этом мой брат. Большего вам знать не нужно. Откинувшись на спинку кресла, Александр задумался, впрочем, как и все его собеседники, а затем, наконец-то вспомнив о старом мейстере со счетоводом, за которыми он посылал, выругался. — Это всё хорошо, но где носит старика Крессена, неужто он снова заплутал?***
Все эти дела, что навалились за последние несколько дней на Александра, доставляли ему нешуточные головные боли, а порой доводили даже до скрежета зубами как прежнего Станниса. Проблема усугублялась ещё тем, что ранее он большую часть своей жизни подобным не занимался, не имел добротных навыков для управления чем-то другим, помимо войска. В своё время царствования Македонией он в большинстве случаев перепоручал работу доверенным и знающим людям его отца, кои в итоге и воплощали замыслы царя. Но вот здесь и скрывалась проблема для Александра — их здесь не было. Порой бывшему царю казалось, что он и впрямь был самым плохим учеником, который только может существовать. Его с самого детства учили его отец, Филипп и Аристотель всему, что должно пригодиться царю в управлении государством — политике, управлению и войне. Последнее он знал хорошо, потому как это была его любимая стезя, но первых двух краеугольных камней, что должны стать пособием для хорошего государя, он совершенно уже не помнил или помнил, но изрядно плохо. До начала своего похода на Персию, в Греции, ему приходилось лавировать на полях политических интриг, разбираясь в эллинской политике, но после, во время похода на восток, он предался грубой силе. Только хвала мудрым богам, что те, решив облегчить ношу Александра, наделили его знаниями прежнего владельца тела. Без них он, скорее всего, был бы уже давно мёртв, а если и нет, то с большой долей вероятности бывший царь совершенно не разбирался бы ни в чём. Но даже со знаниями и умениями Станниса, у Александра дыбом вставали волосы от осознания всей этой глупой до нельзя системы, что имела место быть в Вестеросе. Вассалы, сюзерены, рыцари, пошлины, ведение войн, великие дома или малые и в особенности история всего этого — от знаний у бывшего царя начинала раскалываться голова, превращая разум в непонятную похлёбку. Запираясь в библиотеке или своём солярии, Александр продумывал приблизительные шаги того, что ему нужно сделать, но от начинаний планирования хоть чего-то он упирался в множество преград. Создание большого войска было невозможно: скудные ресурсы, нелюбовь лордов и народа, пренебрежение брата — сколько у него имелось преград. Поначалу это откровенно нервировало и даже пугало своей кажущейся непомерностью и непонятностью. Но впоследствии, немного поразмыслив, Александр пришёл к выводу, что ему немного даже льстят такие сложности. Свершив их и преодолев, он по-настоящему станет великим. Ведь величие, величие смертного человека по истинному познаётся в преодолении непомерных свершений! Кем был Александр? Он был царём, а теперь лордом Драконьего Камня и Узкого Моря. Не ему жаловаться на судьбу, потому как его избрали сами боги! Он сам, своими руками начнёт созидать то, о чём другие могут только мечтать. На этой горделивой ноте размышлений, сидящий в своём солярии на самом верху в башне Ветрогона Александр решительно, с ещё большим энтузиазмом углубился в подсчёт доходов и расходов своей новой вотчины. Жаль, но увы, ничего не было так просто. Почему? Прямо сейчас перед ним томились земные услады, что отвлекали его от работы. Принёсшая вечерний ужин служанка, расставляя на небольшой столик в углу еду, поднимала небольшой платочек, выпавший из рук. Он исподлобья поглядывал на неё украдкой, когда та нагибалась перед ним в профиль. «Царский размер, такой, какой я так люблю. Простолюдинка, но лицо вполне симпатичное, хотя у неё есть кое-что получше», — подумал бывший царь, примечая, что юная особа была вполне очень даже в его вкусе: длинные каштановые волосы, изящная талия, хорошо гармонирующая с двумя налитыми округлыми грудями, маленький, слегка курносый нос и обворожительная форма губ. Александр сильно любил полногрудых девиц, это было его страстью. Любимая им любовница Брасина имела таков, и таким же царским размером обладала его Роксана, коя так сильно ему понравилась, что, когда он был в Бактрии, завидев её, не задумываясь, решил взять в жёны. «Боги смеются надо мной или испытывают?» — забыв о приличии, Александр притворно, будто потянувшись к документу на краю стола, аж подался немного вперёд, пытаясь заглянуть девице прямо в вырез на груди, туда, где покоилось то, что так его заинтересовало. Девушка, подняв платочек, разогнулась, а после поспешно развернулась к своему лорду, чтобы пожелать хорошего ужина, но тут её взгляд встретился с глазеющим на неё Станнисом. «Она поняла, что я смотрел» — немного стыдливо подумал бывший царь. Всё ещё глядя друг на друга. Не проронив не единого слова, молодая служанка, вероятно, осознав, куда смотрел её лорд, мило ему усмехнулась. — Мой милорд, вы желаете чего-нибудь ещё? — с лёгким реверансом наклонилась снова юная служанка. Александр, сидя за столом, застыл. С самого попадания в тело Станниса он ещё ни единой ночи не проводил с женщиной. Поддаваясь необузданному наплыву возбуждения, он в ответ ей приветливо улыбнулся. — Как тебя зовут? — Джена, ваша милость, — всё ещё мило улыбаясь, произнесла девушка, по её виду можно было судить о том, что она сама была удивлена таким несвойственным для своего лорда поведением. Намечающиеся что-то большее, чем разговор, прервал стук в дверь. Скривив лицо, Александр выкрикнул: — Кто?! — Это я, милорд Станнис, ваш мейстер, — послышалось за дверью. «Да носили бы тебя боги дальше, старик», — подумалось в тот момент бывшему царю. Наваждение спало будто пеленой, и, приняв снова скучающее выражение лица, Александр разрешил войти Крессену. Тот, позвякивая звеньями, войдя в комнату, мимолётно кинул взгляд на вышедшую молодую девицу. Не придавая этому никакого внимания, он начал говорить: — Мой лорд, вы меня вызывали, — сделав паузу, он продолжил: — Я выполнил ваше задание со счетоводом, отсчитав стоимость нового снаряжения для воинов, а также новые расходы на повышения выплат жалования и выплату наградных. Задумчиво покивав, Александр вспомнил, что совершенно позабыл о том, какую миссию давал Крессену. «Нужно, наверное, отдохнуть», — прикинул он, а затем спросил: — Так что там получается? Вытянув листок с подсчётами из складок хламиды, старый мейстер, подойдя к столу, протянул его Станнису. Смотря на подсчёты затрат на новую гвардию, бывший царь присвистнул. Получалось вполне недёшево: тридцать четыре тысячи серебряных оленей в месяц теперь должна была обходиться ему новая его гвардия с месячной зарплатой в восемьдесят оленей на человека, учитывая, что раньше он платил одному стражнику тридцать, а гвардейцу шестьдесят. Соединив гвардейцев со стражниками, он ещё двадцать оленей прибавил им на содержание. Помимо этого, ещё необходимо было потратиться на новое снаряжение, что стоило в сумме около трёхсот пятидесяти — трёхсот шестидесяти тысяч серебряников на все четыре сотни людей. Дорого? Да, но ведь это была его личная дружина, а она должна его любить, как отца. Дальше, на этом не ограничиваясь, Александр придумал выплату ветеранам наградной суммы в пятнадцать сотен оленей на человека за удержание Штормового Предела. Прошло уже три года с той осады, но ветераны, что держали замок Баратеонам, последовавшие впоследствии за Станнисом на Драконий Камень, не получили за свой подвиг ни от своего лорда, ни от его брата Роберта абсолютно ничего, даже благодарности. «Это был их долг», — так любил думать прежний Станнис, а Роберту было абсолютно наплевать, ведь он теперь восседал на Железном Троне. Но Александр не они — воины должны получить хоть что-то за свою храбрость. В ближайшее время он вознамерился провести праздник по этому поводу в замке, накрыв столы во дворе и наградив лично сотню ветеранов, что с ним три года назад держали осаду, голодая и пожирая крыс. Это должно было, по мнению Александра, укрепить его связи с этими людьми. Предполагаемая стоимость всего должна была выйти в сто шестьдесят тысяч тех же серебряных. Помимо сего, бывший царь замыслил пригласить на этот пир четверых своих вассалов, что у него имелись в подчинении: жадного старика Ардриана Селтигара, любителя погонять пиратов Монфорда Велариона, весёлого пьяницу Тогариона Бар-Эммона и религиозного Гансера Сангласса. Все они были довольно интересными личностями, к которым Александру нужно было найти подход и показаться с другой, более радушной стороны, которую они раньше в нём не видели. По меньшей мере, если судить по памяти старого Станниса, проблем найти общий язык с лордом Бар-Эммоном у нового Станниса точно не будет. Проблемой, конечно, были имевшиеся в наличии деньги, коих у теперешнего лорда Драконьего Камня было не шибко много, но исправить это Александр намеревался не совсем благородным способом. Старому пердуну Джону Аррену это, конечно, не понравится, но если Александр сможет подружиться с Робертом на почве посиделок и выпивки, то проблем не будет, его новый брат может в пьяном состоянии на отмах поддержать что угодно. В конце-то концов, все планируемые начинания Александр хотел реализовывать для укрепления власти своей новой семьи. Под этими манипуляциями многие наподобие Аррена могут увидеть появившуюся честолюбивость в Станнисе, но никак не благо, которое Александр хотел для власти короля, то бишь, его брата. Сколько проблем. Тяжело вздохнув, Александр вытянул из ящичка стола четыре письма. Положив их на стол, бывший царь принялся объяснять ожидавшему его всё это время мейстеру. — Крессен, вот это отправь лорду Селтигару, — показывая пальцем на первое письмо, сказал Станнис. — Второе лорду Велариону, третье, вот сие, лорду Санглассу, последнее лорду Бар-Эммону. Ты запомнил? — произнёс довольно серьёзно новый Станнис, взглянув на Крессена, тот в ответ, немного сморщив лицо, лишь кивнул. Видимо, считая, будто его принимают за совсем старого дурака. Отложив на левую часть стола в порядке перечисления четыре письма, Александр, снова запустив руку в ящичек, достал последнее, пятое письмо. — А вот это письмо отправь моему брату Роберту. Услыхав, кому нужно отправить последнее, Крессен, оживившись, спросил: — Вы решили помириться с братом? — Да, — коротко бросил Александр, откинувшись назад. — Я очень рад этому, милорд, вы очень благоразумно поступаете. Роберт быстро остывает, и, думаю, он уже забыл о вашей ссоре, в отличие от вас. — Думаю, так и есть, потому я отправляю ему сие письмо. Взявший письма с пометками в руки, старый мейстер, хотевший уходить, всё же спросил: — Милорд, ваша голова не болит? Александр, вспомнив о травме, притронулся к перебинтованной голове. «Совершенно забыл, что голова у меня в повязке», — усмехнулся про себя Александр и уверил мейстера: — Будь спокоен, старик, сегодня она не болела. Поклонившийся своему лорду Крессен, намеревался наконец уйти, но был остановлен Александром уже почти на самом выходе из солярия. — Старик, ты помнишь ту служанку, что приносила мне ужин? Развернувшийся мейстер уверенно кивнул. — Юную Джену, милорд? Да, помню. Александр, немного поёрзав на кресле, сказал: — Если увидишь её, скажи, чтобы она ко мне зашла. Крессен нахмурился, чего-то не понимая. — Именно её, для чего, милорд? — Я сейчас поем, пусть она через полчаса заберёт посуду. Складки на морщинистом лице старого мейстера разгладились, и он качнул головой. — Конечно, милорд, я скажу ей. Снова послышалось шуршание хламиды, а после звук закрывающейся двери. Александр остался наедине с собой.