Богу равным кажется по счастью. — Сапфо
Над головой гулко завывал ветер. Со стороны гневливого Залива Разбитых Кораблей шло такое сильное дуновение, что под его натиском стволы деревьев, раскачиваясь, издавали настоящие мучительные стоны. Пестрящие плащи людей от этого развевались во все возможные стороны. К большому несчастью, крепостные стены мало что могли поделать с подобного рода напастью, а потому натянутые на крышах до невозможности охровые стяги с вышитым золотом грозились в любой момент сорваться, взлетев прямиком в самое небо. Солнце едва проглядывало бледным пятном сквозь плывущие свинцово-серые тучи. На полосе небосклона, где-то вдалеке, виднелась сплошная, как падающий ковёр, дождевая пелена. Листва нескольких высаженных во дворе Хейстек Холла стройных тополей, чуть тронутая серебряными нитями паутины, шумела над головой леди Эррол, почти заглушая прочие звуки. Пытаясь вслушиваться изо всех сил в звучавшие голоса, молодая женщина хотела не пропустить ни слова. Как она ни старалась, но все её усилия всё равно оказывались ополовинены из-за бушующего шторма в заливе. Да, сегодня во всех отношениях выдался достаточно мрачный день. Порыв ветра снова тряхнул самый вершок одного тополя, и добротная охапка листьев весьма красиво поднялась куда-то в сероватое небо. Шира лишь плотнее укуталась в свою слегка тонковатую, но всё же накидку-плащ с цветастой бахромой. Каменная плитка под её ногами была влажная и отдавала холодком: неприятный денёк, как, впрочем, и все остальные в последнюю неделю. — Сир Патрик Гронт, вы обвиняетесь в грабеже экипажа торговцев из Штормового Предела и налёте на деревню Светоручей, а также в пособничестве и связях с группой разбойников Фелвудские стрелки… — всё продолжал озвучивать обвинения её сенешаль. Леди Эррол слушала, подперев подбородок ладонью, и покачивала головой. — Свидетельствует сир Ронард Буттли, которому и даётся слово. Сир, вы говорили… Женщина со скучающим видом вытянула ноги вперёд и сложила руки на животе. Леди Эррол сидела на вынесенном во двор, обитом синим бархатом стуле-кресле. Перед целой толпой пришедших зевак владычица Скирда в янтарном платье и червлёных сапожках издалека бросалась в глаза, будто язык живого пламени. Ветер раздувал края белой шёлковой накидки, и под восхищёнными и почтительными взглядами сотен глаз ей казалось, что было бы неплохо, если ветер, тоже подхватив её, как те листы с деревьев, унёс куда-нибудь подальше. Ах, мечты-мечты… Широкая площадка внутреннего двора Скирда была так плотно набита народом, что свободного пространства оставалось не слишком и много. Собралась добротная часть её гвардии, замковые, а также несколько важных сиров с септоном и изрядное количество простолюдинов со всех прилегающих деревень, включая один небольшой городок близ замка. За спинами мужчин тянулись, стараясь выглянуть через плечи, женщины, где-то там за ними были и голодные на забавы старики. Ближе всех к ней находился кастелян Юстас, который стоял по правую руку, а вот слева, грызя губы, располагался её вечно обиженный племянник. Себастион сегодня был абсолютно хмур и совсем не в настроении, женщина в буквальном смысле ощущала его копившееся с каждой секундой недовольство. И это было, в принципе, немудрено, так как всему причиной было то, что она вытянула племянника с тёплой постели, заставив здесь стоять. Как она и предполагала, мальчишка долго не вытерпел и всё-таки сделал к ней шаг. — Тётя Шира, — прозвучал притворно-жалостливый голос. Серые, как у покойной матери с дедом и у неё самой, глаза Себастиона посмотрели на женщину с искрой возмущения. — Я замёрз, можно мне обратно пойти в замок? Медленно повернув к нему голову, леди Скирда оценивающе прошлась по сыну своей старшей сестры. Его густые русые волосы были взлохмачены от порывов ветра; продолговатое лицо с точечными чертами и прямоугольным лбом изрезали складки из-за нынешней угрюмости. Мальчик был долговязый и достаточно высокий для десятилетнего возраста, что не могло не радовать, так как выдавало скорее их род, чем отцовский, однако всё портила излишняя капризность. Что сказать, кровь Мертинсов из Туманного Леса оказалась такой себе. Тяжело вздохнув, Шира вновь вернула свой взор к судилищу, однако не забылась, предельно чётко ответив мальчику: — Себастион, стой и не ной, — холодно произнесла женщина нерадивому племяннику, а после, слегка смягчаясь, всё же добавила: — Потерпи, ещё немного осталось. Мальчишка переступил с ноги на ногу, как будто хотел в туалет. Её последние слова он воспринял совсем по-своему: как будто усмотрел какую-то возможность. — Я могу заболеть, — привёл он ей довод. Это её не разжалобило и не могло разжалобить. Она давно знала все его приёмы и интонации. — Ты мой наследник, и тебя должны видеть люди, — снова мельком глянув на него, ответила Шира, при этом указав лёгким кивком на его прежнее место. — Тётя, но я… — покривился и решил возразить мальчишка. — Себастион, — резко повысила металл голоса леди Скирда. — Прошу, не выводи меня сегодня, — прищурившись на мгновение, предупредила она племянника. Ребенок, поняв, что просить бесполезно, сразу же опустил глаза вниз. Разочарованно пожевав в привычке нижнюю губу, отрок, подчинившись, возвратился на прежнее место. Пока она говорила, с выдвижением обвинений уже было покончено. Простолюдины несогласно начали отрицать их и крутить головами, как гуси в поисках зерна. Видя подобную реакцию, женщина лишь хмыкнула. Ей хотелось просто взмахнуть рукой и решить всё это дело одним единым жестом — голова слетает с плеч, дело закрыто и завершено. Вся загвоздка невозможности подобного заключалась в статусе и положении судимого человека, а им являлся герой войны с добрым именем среди народа. Медленно проходясь по негодующим лицам и попутно размышляя, Шира зацепилась взглядом за лицо обвиняемого рыцаря, который находился на всеобщем обозрении, на помосте. Из-под густых бровей на неё смотрели карие и донельзя наглые глаза: именно таковой была отплата их дому за щедрость. В его глазах блестели вызов, дерзость и уверенность. Он не слишком признавал нынешнюю хозяйку Хейстек Холла. «Ублюдок», — пускай и несколько грубо, но в то же время весьма правдиво озвучила женщина в уме, кем был по-настоящему этот ленник. Жена присяжного рыцаря продолжала рыдать и уверять в невиновности мужа. Вторил ей и подбитый по поручению мерзавца люд. Все собрались просить о милости, наплевав на любые приводимые доводы, — умно. Этот фарс начал тяготить Ширу. Вообще постоянная видимость законности процесса сама по себе очень выматывала. Удивительным образом рыцарь сумел хорошо пристроиться. Она должна была отдать ему должное, немного ума у него всё-таки присутствовало. В её владениях он не грабил. Только у смежных соседей, даже каким-то образом найдя общий язык с разбойниками из земель Феллов. Хотя налёт на торговцев из Штормового Предела являлся последней каплей, на такое закрыть глаза было уже попросту невозможно. — Сир Буттли подтвердил, что сир Патрик имел связь с разбойниками, — тем временем говорил сенешаль Хейстек Холла Бруэр. — Он предлагал ему по старой дружбе поучаствовать в налёте на экипаж людей Его Светлости лорда Ренли Баратеона. Сир Буттли, как уважающий себя присяжной рыцарь нашей миледи, отказался от подобного гнусного предприятия, а затем впоследствии ещё оповестил об этом. Через несколько дней нападение действительно состоялось, и там был замечен оруженосец сира Патрика, который подавал похожему по описаниям на сира Гронта человеку щит с его личным гербом. Впоследствии оруженосец подтвердил… — Ложь и клевета! — мгновенно взревел тот самый сир Гронт с помоста. — Я все дни пребывал у себя в имении! Моя жена, крестьяне и ещё один сир могут это подтвердить! — Патрик, да какая ещё клевета?! — задыхаясь и потрясая руками, выкрикнул дававший показания сир Буттли. — У тебя в имении часть награбленного! Ты ведь никогда ранее не интересовался торговым ремеслом. За дураков нас всех держишь?! — Верно! — поддержали приезжие купцы. — Ложь! — наперекор раздался шум хуления по двору. — Ложь! — в защиту сира Гронта шумно поднял собравшийся народец. Шира молчала и наблюдала, пока что не вступая открыто ни на одну из сторон. Озвучивать своё настоящее отношение было просто-напросто глупо. Видя итог разлетевшихся вдребезги доводов, которые благоразумно другие люди огласили вместо неё и получили на себя всплеск негатива, женщина решила идти по иному пути. Если не получалось по-честному, то, значит, стоило поступить в точности да наоборот… Среди всей массы толпившихся во дворе тел глаза владетельницы середины Путеводной зацепились за одно лицо. Человек в белой рясе сразу заметил её взгляд — это был септон. На его пальцах сверкали с полдюжины золотых перстней; на лице — едва заметная усмешка. Коротко кивнув священнику и получив от того незамедлительный схожий ответ, она, берясь за дело, поднялась с места. Набрав воздуха в лёгкие, леди Скирда, прекращая буффонаду, громко рявкнула, заглушив завывающий ветер и голоса людей: — Довольно!!! — во всеуслышание и на весь двор произнесла Эррол. Сперва народ удивлённо завертел головами, потом стал переключать на неё своё внимание, а по итогу и примолкать. Через минутку их стрекотание окончательно притихло, и она смогла более спокойно продолжить: — Я услышала доводы обеих сторон, в том числе мнение об этом людей. Мне кажется, это дело не имеет однозначной стороны. Обвинения достаточны, они существенны, но и объяснения у сира Патрика присутствуют с совершенно противоположными свидетельствами. Взирая на всё перечисленное с неоднозначностью ситуации, я бы сказала настоящими противоречиями: суд не может принять решение обычным образом, через опрос свидетелей и сбор доказательств. Ввиду этого, включая то, что сир Патрик признанный воитель, я считаю самым очевидным назначение Испытания поединком как самой справедливой меры! Пускай всё отойдёт в руки Богов и Семеро решат его судьбу! — пришлось под конец напрячь ей ещё раз голос. По завершении её речи народ во дворе предсказуемо принялся шептаться между собой, а вот обвиняемый рыцарь на помосте достаточно сильно нахмурился. Продолжавшая стоять женщина ожидала другого участника этого спектакля… И она его дождалась. Далее в ход вступал благоговейный людьми септон с формированием их мнения. — Истина! Это будет угодно Семерым! — театрально возведя руки к серому небу, с присущей религиозной возвышенностью подхватил местный септон. — В Испытание поединком напрямую вмешиваются боги, придав силы невиновному. Сир Патрик — лучший меч от истока до устья Путеводной, и я в точности уверен, что Семеро встанут на его сторону, даровав сокрушающую победу, которая разобьёт все оковы недопонимания! — весьма искусно начал разжигать местный пастырь свою отару на достойное зрелище для них. Слушавшей и следившей за лицами людей леди Эррол захотелось улыбнуться — хорошо иметь надёжного священнослужителя. Когда септон окончил своё обращение, народ уже точно определился с тем, чего желает. Теперь он гулко и с одобрением поддержал безобидное на первый взгляд решение Ширы. Они выкрикивали её имя… Если говорить вкратце, то было приятно. Ей никогда не хотелось слыть слишком большим тираном. Образ справедливой, однако в то же время милосердной и добросердечной госпожи всегда намного лучше подходил к её белому лицу. По крайней мере, намного милее для общего самочувствия. Кто был точно растерян всем происходящим, так это обвиняемый ленник. Чёрные тени пали на его глаза, голова накренилась, губы же сжимались в скорбной задумчивости. Таков был народ, тут тебя защищают и ты уважаемый герой, а там — уже бесплатная забава. — Сир Патрик, — с напускной благосклонностью обратилась она к присяжному рыцарю. — Вы согласны на поединок? И если да, то вы самостоятельно осилите бой или хотите выставить вместо себя кого-то из знакомых? Он не мог отказаться, как и не мог выдвинуть вместо себя кого-либо. Это было для него равноценно разрушению всего образа. Впрочем, он действительно представлялся неплохим бойцом и мог вполне согласиться. «Ну же, паршивый герой Восстания», — со скрытой усмешкой подумала про себя Шира. Голова Патрика Гронта, на её удовлетворение, всё-таки качнулась: он принял решение. — Я всё осилю, миледи, и приму бой! — высокопарно и гордо подняв голову, ответил мужчина. — Семеро на моей стороне, ибо предписываемые мне злодеяния являются самой настоящей клеветой и наветом! Народ с восторгом принял его слова. Прошлась очередная шумная волна. «Попался», — в тот же миг с привкусом азарта промелькнуло у леди Скирда. Она оттянула время до следующего суда, который точно будет следовать своему сценарию. В общем, бывает, в первый раз Эррол попросту недооценила язык рыцаря и народ. Довольно кивнув, женщина возвратилась назад и присела на своё место. — Со стороны истцов, я полагаю, будет представитель? — снова расположившись в кресле и посмотрев на сира Буттли с купцами, задала она вопрос другой стороне. — Вы ведь тоже со всем согласны? Один из торговцев в расшитом дублете и голубой накидке утвердительно за всех покивал. — Всё верно, мы позже его объявим, — буквально через зубы, недовольно выговорил он. — Как всегда, восхищаемся вашей мудростью и заключением, — низко вслед поклонился мужчина, однако в голосе его таилась нотка сарказма. Шира никак не отреагировала, попросту пропустив мимо ушей тон купца. Она понимала, как сейчас это всё могло для них выглядеть. Что ж, впоследствии они точно будут весьма довольны, включая будущий предмет для слухов у простонародья. Всем следует только набраться терпения. Одновременно с тем кастелян Юстас похожим образом неодобрительно сверлил женщину взглядом. В отличие от купцов, у него хватило смелости подвергнуть её решение сомнению. — Миледи, но ведь доказательства, — шагнув к ней, при этом поглядывая на негодующих торговцев, шёпотом проговорил кастелян. — Сир Буттли, купцы и селяне с приграничной деревни земель Феллов — все показания сходятся, и их достаточное количество, чтобы срубить голову этому паршивцу. Шира лишь едва слышно хмыкнула. — Какие ещё доказательства? — спокойно вопросила молодая женщина, приподняв тонкую светлую бровь. — Присмотрись внимательней. Ты не видишь, что это бессмысленное метание бисера в грязь? Что ни говори, а они по-прежнему все будут славить своего земляка и героя. — Но, миледи, — запротестовал мужчина. — Неужто вы так сильно дорожите мнением этого сброда в ущерб купцам и отношениям с соседями? — озадаченно спросил старый рыцарь. — Возможно и так, — покосив один глаз на кастеляна, издала смешок молодая женщина. Кто о чём, а рыцарь всегда будет говорить о рубке голов. Извечно требовалось всё разъяснять. — Вы правда решили даровать ему шанс в этом поединке? — Не совсем, — отрицательно и со вздохом покачала она головой. — На самом деле ничего я ему и не собиралась даровать. — Ничего не собираетесь? — сошлись брови у совсем запутавшегося кастеляна. Женщина слегка приподняла уголки губ и подозвала указательным пальцем рыцаря склониться. Тот в свою очередь, ещё раз бросив взгляд на толпу, всё же выполнил указание. — Да, именно так, — с улыбкой кивнула владетельница Хейстек Холла, когда накренившийся кастелян приблизился на вытянутую руку. — Он ведь может не дожить до этого поединка, а может и дожить, но будет не совсем в том состоянии, чтобы вести какой-либо бой. Понимаешь, о чём я? Впрочем, до этого, скорее всего, и не дойдёт. Нужно будет просто выбить из него признание. Этим как раз займётся палач в ближайшие дни. Патрик хороший воин, мало кто сможет составить ему конкуренцию в наших землях. Я и не намеревалась проводить никакой бой. Вся эта клоунада — лишь оттягивание времени перед следующим судом. Кастелян в буквальном смысле прозрел, и его глаза моментально расширились. — А… — вырвалось из рыцаря, будто познавшего истину. — Так вы предлагаете… — начал было Юстас, но женщине не понравилось формулирование мысли кастеляна, и она его перервала. — Я тебе ничего не предлагаю, — моментально убрав улыбку, бросила она. — Просто говорю, как всё будет. Не всё сразу, я хочу по завершении всего остаться у обеих сторон на добром слове. — Извиняюсь, всё, теперь я полностью вас понял, миледи, — усмехнулся в бороду кастелян Скирда и, разогнувшись, сделал один шаг назад. — Ничего страшного, обговорим это попозже, — вполголоса скомандовала и обобщила она. — А пока в темницу его на второй ярус. Желательно в камеру с достаточной влажностью и сыростью. Сегодня этого ублюдка можно и не кормить, а вот с завтрашнего дня пускай его приёмом пищи на ближайшее время станут кусок хлеба и чаша воды. Дважды в день, и не более того. — Можно всех распускать? Женщина положительно моргнула. Решение с Испытанием поединком было утверждено. Всем объявили об окончании суда, и гвардейцы дома Эррол начали медленно выпроваживать людей со двора за массивные ворота крепости. Леди Скирда подняла взор на вершки качающихся по ветру тополей. Серо? Мрачно? Да, да и ещё раз да. Молодая женщина наблюдала за погодой с плохо скрытым беспокойством и провожала глазами каждое гонимое облачко. Всё-таки всякие подобные суды всегда очень выматывали. Домашние дела ей тоже радости не добавляли. Жатва шла из рук вон плохо, с погодой не везло, и день ото дня дожди били на полях золотые колосья, полные налитого зерна. Она, погружённая мыслями в другие заботы, потеряла интерес к происходящему и не обращала внимания на суетившихся вокруг неё людей. Шира так бы и продолжала сидеть, и только пронзительные, чуждые глаза вернули её к действительности. Краем зрения женщина заметила, как сошедший с помоста обвиняемый рыцарь с большим ликованием в глазах на неё смотрел: взгляд того, кто будто одолел самого дракона. Она ободряюще ему улыбнулась, и он окончательно уверился в положительном для себя исходе. Мужчина с таким невинным взглядом смотрел и лгал ей, что леди Скирда всё больше этому поражалась. Впрочем, всё это теперь было не важным. Следующая их встреча уже будет при других обстоятельствах и условиях. Женщина была уверена, что бросающего вызов взгляда более не будет и в помине. Она снова улыбнулась своему уже… бывшему леннику. Шира могла только представить, насколько он будет… удивлён, когда к нему придёт палач и искусно пощекочет орудиями своего труда — самоуверенность вмиг сменится на ужас и страх, а гордыня через несколько посещений — на беспомощность и смирение. На самом деле, для себя она уже давно решила его судьбу. У него имелась достаточно обширная и плодородная земля. Он вполне мог неплохо получать из неё прибыль, но, как обычно это бывало у подобного рода людей, по конечному итогу предпочитал махать мечом и брать добычу. Все эти воины и рыцари после окончания недавней войны совсем озверели и считали, что им всё дозволено. В её руках эта земля определённо будет чувствовать себя лучше. Сира Патрика Гронта тем временем проводили мимо неё. На секунду они встретились глазами: её серые и его карие. Сердечная улыбка женщины сама по себе непроизвольно перетекла в довольный оскал, и глядящий на женщину рыцарь достаточно сильно смутился, да так, что в результате запутался в ногах, и воину, шедшему позади, пришлось с руганью подтолкнуть его в спину. Леди Эррол, осознав, что с её мимикой было что-то не так и её начало слегка куда-то не туда уносить, мгновенно опамятовалась и подавила свой порыв. Она слегка не сдержалась. Молодая женщина угасила его на лице, но, естественно, не в помыслах. Ей определённо надо будет заглянуть через недельку-другую и посмотреть, что с ним станет после художеств палача. Главное, чтобы всё было аккуратно и не бросалось слишком в глаза на следующем суде. Шире давно пришлось признать, что пытки по-своему являлись очень тонким и сложным искусством. Она, конечно, предполагала исход с тем, что люди могут не поверить в чистосердечное признание, но для этого попросту требуется подкрепить его исповедованием в грехах одному хорошему септону, которого все они так очень сильно чтят и любят. Фигура героя-рыцаря супротив святого и почитаемого всеми септона — достаточно интересно звучит. Кому вот больше поверит народ? Кому заглянет в рот? Чья ложь и речь вкуснее для ушей? Шире даже очень стала интересна развязка этой истории. Как же подобное было… Интригующе! Её настроение моментально улучшилось. Она пребывала в лёгком предвкушении. Можно сказать, в некоторой манере с её помощью восторжествует справедливость. Пускай, конечно, методы были так себе для некоторых глаз. Тем не менее хотя бы будет не скучно. Молодая женщина, хлопнув ладонью по подлокотнику стула, поднялась. Перекинув взмахом руки свисавшую над грудью светлую косу с вплетённым в неё жемчугом за спину, она тем самым подвела итог этого всего. — Себастион, можешь быть свободен, — сказала Шира совсем заскучавшему племяннику. Мальчик только радостно вскинул руки к небу. — Хвала Семерым! — воскликнул он.***
Облегченная разрешившимся на сегодня одним делом, она шла по коридорам Хейстек Холла. За ней, немного отставая, трусили тенью два рыцаря. Поднявшись по витражной лестнице, они прошли длинный переход, затем на развилке свернули вправо. Женщина ступала по ещё не так давно богато обставленным коридорам — её встречали гранитные полы, мраморные стены, цветные витражи и колонны, а вот картин с гобеленами, ваз, золотых канделябров со столиками и другой подобной мелочи отныне попадалось на глаза достаточно мало. Шира прошла высокую арку с жухлой росписью, и гвардейцы, стоящие по краям, отсалютовали ей двумя синхронно качнувшимися головами. Леди Эррол, не оборачиваясь, махнула рукой вниз, подав, таким образом, знак следовавшим за ней рыцарям остаться на месте. Она наконец-то добралась до солярия замка. Под большой резной дверью из эбеновой древесины её благополучно дожидался мейстер Хамфри. Ранее он сообщил ей о прибытии целой охапки писем, и после обеда она сразу же отправилась к личному кабинету, под порог которого мейстер и должен был их принести. Мейстер Скирда был глубоко старым, худым и имеющим на щеках и шее коричневые пятна от солнца мужчиной. Множество морщин укрывало бороздами его лысую голову, а на руках имелись глубокие шрамы, оставшиеся от порезов ещё прошлой молодой жизни, когда он занимался простой ловлей рыбы. При всём этом старик отличался живым взглядом глаз цвета весеннего поля. Заметив, что она пришла, старик добродушно и одновременно с тем достаточно странно улыбнулся. Как-то излишне косовато. Давно, практически с самого детства зная этого человека, она моментально догадалась, из-за чего у него может быть такова улыбка. — Что это ты тут такой довольный стоишь? — тепло, в ответ улыбнувшись мейстеру, спросила она. — Неужели настойка на косточках получилась крепче, чем прежде? — Миледи! — достаточно высоким и чистым голосом пропел мужчина. — Огорчаете, я больше этим не занимаюсь! — невинно состроил он ей глаза. — Честно-честно. — Сомневаюсь… — пристально всмотревшись в старика на предмет лукавства, сверху-вниз, так как она была куда выше него, проговорила женщина и в следующий момент принюхалась к витавшему вокруг аромату. — На травы, наверное, перешёл… горькая полынь, точно, — шёпотом подытожила и усмехнулась от края до края Шира. — Забудь, не стесняйся и заходи, — проходя мимо него к дверям, пригласила она старика кивком на них. Старый мейстер весьма бойко для своего возраста опередил её; буквально кинулся вперёд и отворил перед ней двустворчатые чёрные двери. — Прошу, — галантно склонил он голову. Леди Эррол благодарно кивнула. Мейстер понимал её не с полуслова, а даже с полумысли, и сам знал, что и когда следует сделать. — Я смотрю, у вас слегка повысилось настроение? — шагнув вслед за ней в кабинет и закрывая две половинки двери, поинтересовался старик. — Утром вы были куда менее в духе. Что-то приятное произошло? — Да так, вид одного человека несколько приободрил, — снимая шёлковые перчатки и бросая их на стоявший в углу, обитый атласом диван, коротко ответила Шира. — А что такое? — обернувшись, вопросила она. — Ничего, — мотнул головой мейстер. — Но… — начал он, запнулся, а после всё же продолжил: — Это случаем не из-за судимого сегодня сира Гронта? — Как ты догадался? — подняла она бровь. — Просто… я чуточку знаю вас, — глубоко вздохнул старик Хамфри, но затем снова благодушно улыбнулся. — Вы поступили мудро, решив сразу не выносить смертельный приговор. Ваш покойный батюшка, лорд Сервин, лелеют отныне его Семеро, поступил бы в точности так же. Леди Скирда промолчала, ничего не ответив. Ей стало от этого немного приятно, но не более того. Проведя ладонью от середины до края угла орехового и тяжёлого стола, который являлся ещё одним наследием её предков, молодая женщина не спеша обошла его и устроилась в резном стуле с высеченной на нём сценой охоты. Самым первым делом, что она предприняла, было, естественно, потянуться вниз к своим опечаленным конечностям. У неё уже ноги болели ходить целый день туда-сюда. В последние дни она чувствовала себя просто-напросто настоящей гружёной ослицей. Взяв за каблук червлёный сапожок, женщина с облегчением потянула прочь злополучную обувь с ноги. Сначала был один. Потом второй. Сняв оба сапожка, она добротным размахом отшвырнула их от себя в сторону, как ранее шёлковые перчатки: со звучным хлопком они ударились об самый низ облицованной деревом стены. На полу, усеянном тростником, маленьким островком исключения была распластавшаяся чёрная медвежья шкура, лежавшая ровно под ореховым столом. Женщина, вытянув свои длинные ноги вперёд, начала планомерно впиваться ими в пушистый волос. Запрокидывая далее голову назад, на бархатную спинку стула, и прикрывая веки, Шира с томным вздохом полного эфирного блаженства взялась водить голыми ступнями и шевелить пальцами по мягкой шерсти. Мейстер Скирда на подобное поморгал и неодобрительно слегка покачал головой. Однако всё же, с подобающей выдержкой и терпением, старый мужчина так и остался молчать. Шира из полуприкрытых век отлично всё видела, а потому в ответ, поддразнивая, вызывающе ухмыльнулась старику. Был кабинет отца — теперь её, всё честно и как положено. Кто хозяин, тот и дует в дудочку, заводя песенку. Как бы то ни было, но, к глубокой печали, она недолго предавалась своим слабостям. Когда её руки, в конце концов, застыли на подлокотниках в форме сумеречного кота и кабана, она сразу перешла к делу. — Так что там у тебя такого срочного? Кому это дом Эррол мог так неожиданно понадобиться? Вернув на своё лицо прежнюю улыбку, мейстер вмиг закивал и зашуршал складками своей чёрной робы, под которой виднелся разноцветный металл цепи. — Всем, вам за вчерашний вечер и сегодняшнее утро пришло сразу шесть писем, — разложив одним ловким и красивым движением на столе шесть бумажных свёртков, как будто игральные карты, ответил старик. Опыт многолетнего тасования выдавал мейстера с потрохами. Шира действительно была впечатлена. Целых шесть писем за менее чем сутки? Достаточно густо, такого у них точно давно не бывало. Сразу и не упомнить. Она, как любая женщина, любила читать письма, а ещё, естественно, описываемые в них сплетни. На неё сейчас смотрели четыре ухоженных и чистых письма, и два более скудного качества — без печатей и вовсе сургуча на них. Можно сказать, они скорее были просто клочками свернутой бумаги — не письмо, а записка. Она вполне догадывалась, что последние два были от купцов-перекупщиков, с которыми она недавно договаривалась о продаже зерна, и от этого всё её внимание само собой привлекали именно первые четыре, с гербами. Синий сургуч с оттиснутым Висельником принадлежал Трантам из Серой Виселицы; чёрный с Лесом и Луной — Феллам из Фелвуда; снова синий с тремя Пряжками — Баклерам из Бронзовых Врат. И последний, самый весомый среди них всех, виднелся жёлтый с Коронованным Оленем — Баратеонов, с большой долей вероятности из Штормового Предела. Последнее письмо сильнее всего заинтересовало молодую женщину, хотя ко всему прочему чисто из-за герба. Неужели маленькая Светлость или его кастелян озаботились нападением на экипаж их купцов в землях её дома? Неужто… недавний сон был вещим?.. Подперев в задумчивости рукой голову и закинув ногу на ногу, леди Скирда принялась водить указательным пальцем и выбирала, чье же ей письмо первым прочитать, — тяжёлый выбор, с чего лучше начинать. Пока она размышляла, Хамфри успел перенести стул к её столу и усесться в ожидании, когда у него спросят какого-либо совета. Он внимательно следил за её выбором. Баклеры — ближайшие и хитрые соседи. Феллы — их деревня пострадала от её ленника, конечно, действовавшего совместно с живущими на землях самих Феллов разбойниками, но вряд ли лорда Харвуда будут интересовать подробности. Ленник-разбойник из земель Эрролов для подобного дуба, восхищающегося убийцей своего отца, представлялся просто красной тряпкой. Баратеоны… нападение и сегодняшний суд. А вот чего могли желать Транты от Эрролов, для женщины оставалось полной загадкой. «Пусть будут Баклеры», — определилась и выбрала Шира, потянувшись к письму с тремя Пряжками. Быстро распечатав письмо, леди Хейстек Холла пробно и на первый раз пробежалась глазами по тексту от лорда Ральфа Баклера. В конечном итоге всё оказалось очень предсказуемо — даже скучно. Она кисло выпятила губы. — Вы огорчены? — заметив её реакцию, спросил старый мейстер. — Немного, так как достаточно прогнозируемо, — задумчиво покивала она. — Он снова о своём сыне мне поёт. Всё как всегда, ничего не меняется, — бесстрастно ответила женщина и с пренебрежением откинула письмо на противоположный край стола. Первое письмо было готово. Он мог бы хотя бы новый текст выдумать, да что-то не стал. Чем больше леди Эррол смотрела на подобные писульки, тем только сильнее раздражалась. Им всем требовалась лишь земля и её титул, то, что являлось её по праву. Это чувствовалось в каждом очередном и проклятом послании такого содержания. Поёрзав на стуле, мейстер озвучил своё виденье. — Возможно, вам всё-таки стоит задуматься о его предложении? Баклеры достаточно богаты. Вам сейчас только двадцать два, и вы вполне всё ещё можете… — Быть в хорошей форме? По-моему, я в хорошей форме, — с лёгкой усмешкой отозвалась она. — Что? — сбился и смутился на секунду мейстер. — Миледи, давайте без шуток. Вы ведь знаете, я их слабо понимаю. Вы поняли, о чём я. — Знаю-знаю, — помахала рукой в стороны Шира. — Но я по-прежнему как-то совсем не горю желанием. Одного раза мне хватило с лихвой. К тому же, это надо будет делиться с тем, кто ничего не имеет в карманах, кроме имени своего отца с купленным им же в подарок мечом на боку. Штаны и пояс из той же баллады. — Так вы всё-таки решили передать Скирд вашему племяннику? — был догадлив старик. — Верно, — снова кивнула женщина. — Себастион, возможно, слегка напоминает моего почившего зятя, но мне думается, что это всё поправимо. Мальчику только десять, и у него всё ещё далеко впереди… — под конец как-то совсем тихо проговорила она. Дети… а хотела ли она их? Возможно, немножко, но… в то же время война научила её, что… Всё равно рано или поздно все умрут. Быть может, и в один злосчастный миг из-за каких-нибудь дураков, развязавших очередную войну. Мужчины обычно уходили самыми первыми. Женщине вспомнились не так далёкие дни, когда одним за другим умирали близкие ей люди. Тогда она ходила, месяцы и целые годы в вывернутой в знак постоянной печали одежде и постоянно решала, как дальше быть. Делать выбор, который определяет всё дальнейшее существование. Её брат с сестрой умерли, не дожив и до тридцати, старшая сестра в двадцать семь, а младший брат в шестнадцать, только-только приняв свои долгожданные шпоры. Матушка отошла к Семерым в красивом и круглом числе — сорок. Сломленный отец, ранее здоровый и сильный, в сорок девять, не дожив пару месяцев до пятидесяти. Её муж в двадцать. У женщины имелось много сомнений на весь этот счёт. Глядя на все эти примеры, ей казалось, что одна единственная случайность и она тоже не доживёт до тридцати… Просто вспыхнет очередная война или хворь. Почему бы и нет? Направляемый Демоном Трезубца сгинул её муж. В самом первом своём сражении — Эшфорд являлся большим поражением. Он был тихим, но чутким мужчиной, зря только взял в руки оружие, лучше бы просто сидел дома. Всё-таки она успела привыкнуть к нему. Их войско во главе с пировавшим до этого месяцы Оленем разбили, и дорога на Штормовые земли была открыта. Отец говорил Оленю, что промедление будет дорого стоить. Так, в принципе, и случилось. Пока тот пировал и наедался от пуза, празднуя прежнюю победу, просторцы за это время собрали все свои знамёна. Роберт Баратеон славно выступил на честный бой против превосходящего врага, на что-то надеясь, и… был бит не всеми ими, а лишь их небольшим авангардом. Обломал рога знаменитый воитель, что пятки с задницей сверкали до самых Речных земель за Черноводную. Именно из-за этого промедления погиб её муж. Отец, брат и зять едва спаслись. Но она недолго ходила с одной печалью, ведь та множилась. Очень вскоре брат и муж сестры, ведомые снова Демоном Трезубца, легли от рук Барристана Селми на Трезубце. Им в это самое время из-за близости к Штормовому Пределу с сестрой и её сыном пришлось бросить Скирд и бежать к родственникам покойной матери в Широкую Арку. Их замок и земля, как у многих других, по итогу были разграблены просторцами. Бессмысленная война. В отличие от других, она могла сопоставить и выстроить логическую цепочку событий. Их родовое гнездо пострадало из-за Роберта Баратеона, пускай наравне с ним, конечно, ещё находилось два Дракона, одна Волчица и где-то в конце просторцы. Поддержка сюзерена — тяжёлое бремя для вассалов, особенно если сюзерен бросил своих вассалов на растерзание врагу. Все упивались победой и славили нового короля, но она вместе с отцом смотрела на всё это сквозь притворную улыбку. Штормовые земли до сей поры не оправились от завершившейся два года назад войны. Банды разбойников из бывших воинов, оскудевшее население и заброшенные поля. Спасибо за это нынешнему государю Роберту и раздольникам из берегов Мандера. Стоит ли война усилий, если твои земли разорены и родовое гнездо взято, а после всего ты получаешь несколько десятков тысяч золотых монет как возмещение из взятой казны? Жалкие крохи со стола. Учитывая, что убытки составили и ушли на сотни тысяч. Простор не был разграблен и взят как приз, так же как столица, которую до этого отлично обчистили западники. Отмщение не случилось, королю с его воспитателем это было совсем не выгодно. Добыча с войны составила всего ничего, и всё в конечном итоге ушло на восстановление замка с собственными землями. Они имели лишь представителя дома своих сюзеренов на троне, но от этого на самом деле было ни холодно ни жарко. Что он сидит на троне, что его там нет. Пусть Олень, пускай Дракон, да хоть Рыба сядет туда, дом Эррол ничего от этого не получает. Подобное моральное удовлетворение — удел глупцов и дураков. Уже прошёл почти год, с тех пор как умер увядший и разбитый отец, а ещё ранее на год в лихорадке — сестра, Шира осталась единственной хозяйкой Скирда. Править хозяйством и челядью ей было нетрудно: матери она лишилась достаточно давно, двенадцатилетней девчонкой, и тогда же перешла в руки отца. Он был удивительным мужчиной и никогда не останавливал её тягу ко всему иному, что лежало противоположно обычному. Главным правилом всего оказалось знать, откуда что берется. При мысли об отце у женщины поджались губы: глаза по-глупому увлажнились. Она очень его любила, особенно в последний год, когда они остались вдвоём. Без него их двор был пуст, чертоги безлюдны, а белый свет просто невыносимо холоден. Как будто с дома сорвало крышу. Некому теперь о ней позаботиться, некому её защитить. Некому её любить… Осталась только она и Себастион. Потеря — часть настоящего взросления. Самый сильный указатель и пример того, что смерть неизбежна. Она всех достанет, всех без исключения. И героев, и знатных, и детей с простой челядью. Для Ширы потеря близких людей стала отрезвляющим льдом под кожей. Самым верным решением во всём этом было смаковать ту свободу, которую она обрела и имела в нынешний момент. Молчавший всё это время и следивший за ней мейстер больше не смог усидеть. Он заметил её состояние. — Миледи, приношу вам глубочайшие извинения, — поднявшись со стула, с грустью в глазах проговорил мужчина, повинившись. — Мне не стоило… — Забудь, всё в порядке, садись, — лениво отмахнулась она, указав Хамфри присаживаться обратно. — Но… — Садись, — в более приказной нотке повторила леди Скирда. — И не надо лишних слов. Я всё ещё не дочитала все письма. Молодая женщина по-доброму улыбнулась старику: он вырастил её, и отныне она больше всех ему доверяла. Старый мейстер, шмыгнув носом, снова уселся. Она продолжила дальнейший просмотр писем. Следующим за бумажкой хитрого лорда Баклера последовало сообщение от Харвуда Фелла. Как она и думала, болеющий на голову мужчина в требовательной форме просил её казнить пленника; письмо из Фелвуда повторило судьбу своего собрата из Бронзовых Врат. Предпоследним из гербовых оставался Висельник из Серой Виселицы, и вот повешенный человечек наконец-то сумел заставить улыбнуться женщину. Послание Трантов гласило о сделке, а её предметом была закупка у Скирда фуража для трантовских лошадей. Это сулило деньги, а деньги — это хорошо. Ей опять стало приятно на душе, и настроение пошло наверх. Последний год после смерти отца она доводила его начинания по восстановлению Скирда и потребность в средствах только повышалась. Время подошло к самому вкусному — вздыбленном Оленю. Её рука потянулась к последнему письму с сургучом. Два касания и движения: одно — чтобы сорвать, второе — дабы развернуть. Она всякое могла предполагать о содержании, но ошиблась во всех отношениях. В первую и главную очередь во владельце. По мере быстрого чтения леди Скирда чувствовала, как её брови приподнимаются. — М-м-м… — двусмысленно и игриво помотала в разные стороны головой женщина. — А вот это кое-что более интересное. — Штормовой Предел? — не смог сдержаться и не полюбопытствовать мейстер, заинтересованный изменениями в её мимике. — Кастелян… — Нет, — сразу же оборвала она его. — Не угадал, никак не кастелян Предела, а целая Королевская Гавань и наш государь. Злой рок судьбы, она только его припомнила, и вот ей пришло письмо от него. Всё-таки тот сон с Оленем точно был непростой… Лучше бы ей приснилось что-нибудь краше, например, красивый мужчина… или гора сокровищ с валирийским мечом. Желательно двумя валирийскими мечами. — И что Его Величеству могло понадобиться? Женщина вздохнула и отложила письмо короля немного в сторону. — Брат государя вскоре вступает в брак, — ответила Шира. — Король приглашает меня на его свадьбу в Штормовой Предел через несколько недель. Станнис Баратеон решил жениться на одной из лисиц Флорентов. Старик заулыбался и почесал щеку. — Всё-таки дело дошло и до среднего сына Стеффона… — задумчиво проговорил мейстер. — Были слухи, что его подобное совсем не интересует, а тут такое. — Тем не менее, такая тема вероятней всего очень сильно интересовала короля Роберта или его десницу, — пожала она плечами. — Окрутили-таки бедного и прятавшегося от них. Я сама всё думала, как это он уже целых два года после окончания войны ещё не окручен. Женится средний Олень, а приглашения присылал старший. По-моему, ответ просто очевиден, кто именно из их двух больше всего сгорает всякими желаниями, — высказала свои мысли Шира. Припомнив далее одну немаловажную деталь, она поморщилась и добавила: — Это ведь надо теперь ещё подарки выдумывать… Она должна была проявить хороший тон. Проблема подарков вставала в первую очередь: Роберту, Станнису и Ренли. Старшему подарок как государю, среднему, естественно, на свадьбу, а младшему как сюзерену и просто игрушку мальчику на потеху. Леди Скирда поймала себя на мысли, что, несмотря на подобные трудности, она даже была несколько рада этому событию, так как можно будет немного позабыть обо всех проблемах и наконец-то отдохнуть. — Хамфри, — произнесла она. — Как думаешь, что подарить каждому из Оленей? Мейстер немного вытянулся и поднял голову в размышлении к потолку. — Милорд Ренли достаточно юн, — начал было мужчина, а затем после паузы продолжил: — Может быть, какую-нибудь забаву для увеселений? «Милорд Ренли», — повторила она в уме. В голове женщины самопроизвольно предстал образ маленького солнечного ребенка, бегающего по Штормовому Пределу в плаще цвета радуги и с палицей в руках. Что ещё сказать, интересный у них отныне был сюзерен. — Я тоже об этом подумала. Он вроде любит в рыцарей играться… какие-нибудь детские доспехи? Меч? Пони? — Вы правильно мыслите, миледи, точно что-то из этого. — А королю? — вслед спросила она. — Молва идёт, что он любит вино и женщин, — озвучил ей очевидное Хамфри. Шира усмехнулась — это была не молва, а простой и очень давно общеизвестный факт. — Всё верно, однако второго не будет, себя дарить я ему точно не собираюсь! — пошутила молодая женщина и громко сама себе на весь кабинет рассмеялась. Старый мейстер не поддержал Ширу и практически не изменился в лице: он только весьма вымученно улыбнулся. Не понимал старик её шуток, как, впрочем, и многие в Скирде. — Ладно, отставим короля пока что с носом и лучше коснёмся его братца. Сколько среднему Оленю? Двадцать или восемнадцать? — Девятнадцать, если мне не изменяет память, в этом году будет двадцать, — незамедлительно предоставили женщине ответ. — Молодой… — только и вынесла она вердикт. Среди троих братьев ей не доводилось видеть воочию только среднего. Впрочем, она и маленького Ренли Баратеона видела не больше двух раз. При живом Стеффоне Баратеоне отец несколько раз пытался обручить её с его старшим или хотя бы средним сыном, но тот дважды дал им крутой отворот. «Большие планы», Роберт был обручен с северянкой из Старков, а Станнис был младше и к тому же вроде как должен был по замыслу получить кого-нибудь из Запада. Лорд Стеффон планировал достигнуть для своих сыновей браков с девицами от соседних королевств. Она хорошо помнила, насколько тогда был раздражён её отец. Эрролов и ещё парочку других домов в то время просто унизили. Горделивый Владыка Штормового Предела, как и его друг, Безумный Король, дал понять своим вассалам, что считает их всех ниже себя. — Станнис Баратеон… — раздумчиво произнесла она. — Мой покойный отец говорил мне, что парень всегда хмуроват был, но что-то в нём точно немного было. В особенности после осады. Всегда считала это немного странным. Что он вообще может любить? — скрестив брови от глубоких дум и пристально всмотревшись в старика, вопросила она. — Даже не могу представить, — в этот раз отрицательно покачал головой мейстер. — Не могу ничего такого выделить и упомнить. — И я вот тоже, — тихо произнесла леди Скирда. — С ребёнком и пьяницей как-то будет намного легче… — с усталым вздохом произнесла Шира. — Миледи, а разве вы с ним не виделись два года назад в Королевской Гавани? Вы ведь были с отцом на турнире, который устраивал король? — Нет, не виделись, он вроде как был в отъезде на Драконьем Камне или в Вольных городах. Точно что-то из этого. Оценить собственными глазами как-то возможности не имелось. — Тогда сложно, миледи, — ответил старый мейстер с добродушной улыбкой. — Давайте подумаем, что нам в целом о нём известно? Смотрите, он заменял в свои достаточно юные годы брата-лорда и управлял Штормовым Пределом. Это означает, что лорд Станнис, скорее всего, неплохой стюард-управленец. Далее во время войны он отказался сдаться Тиреллам. Подобное свидетельствует о храбрости и важности для него семьи. Или наоборот, он надменный глупец. Был ещё когда-то давно слух о его намерении закрыть бордели около Штормового Предела. Вот это, например, может указывать о его наивности с религиозностью. Женщина прошлась дробью пальцев по столу. Она во всём этом по-прежнему не видела ничего такого. Одно и большое… серое пятно. — Всё это хорошо, но совершенно не свидетельствует о пристрастиях, — подвела краткий итог женщина. — Разве что счёты ему подарить или семиконечную звезду на шею. И что мы имеем? Серьёзный, суровый, упрямый, гордый, явно с большим чувством долга, — сделала перечисление на пальцах одной руки леди Скирда. — Очень схоже с его прапрадедом королём Мейкаром Первым, — не смог не подметить старый мейстер, имеющий несколько медных звеньев, отвечающих за историю. — Прозвищем того служило «Наковальня», и если учитывать роль милорда Станниса в войне, то он выполнил для Его Величества почти то же самое значение. — Да, — согласилась Шира и впоследствии ещё с усмешкой дополнила: — А ещё он также находится в тени. Короля Мейкара обделили с десничеством в пользу Кровавого Ворона, а вот среднего Оленя со Штормовым Пределом. Подарила бы я ему шута, чтобы повеселел, но лучше всего будет… — задумалась она, а после, утвердившись в мысли, озвучила её в голос: — Частичку солнца, вот что, точно. — Частичку солнца? — не понял мейстер. — Золотую чашу для вина, — мгновенно пояснила молодая женщина. — Сама простота — и блестит, и пьянит. Не понравится, так продаст. Вино он любит? — Не слышал. — Значит, это его проблемы, — с прохладцей произнесла владычица Хейстек Холла. Женщина решила более не мучать себя изысканиями. Что подарит, то и подарит. Ещё бы она целый день думала, что дарить этим Баратеонам. К Пеклу Оленей, причём всех троих и надолго. Всё равно, вкупе со всеми подарками на свадьбу и почтительными презентами королю, её дары попросту точно затеряются. Таких вот чаш, как она надумала, подарят, по меньшей мере, пару десятков, как и каких-нибудь сёдел для езды. Лучше вообще будет сэкономить на подарках. Ей вот никто никогда ничего не дарил, кроме отца. Почему же она кому-то что-то там должна? Закончив свои думы, она окончательно передвинула по столу письмо короля подальше — туда, к другим гербовым, на самый край. У неё были дела куда важнее. Жатва шла полным ходом. Шира очистила мысли и тяжело вздохнула. Она только хотела потянуться к двум последним письмам без сургуча, как неожиданно в эбеновую дверь солярия постучали. — Кто? — переглянувшись с мейстером, резко и властно спросила женщина. Ответ был незамедлителен. — Миледи Эррол, купцы, которые сегодня были на судилище, хотят срочно с вами встретиться, — прозвучал за дверью голос её сенешаля. Кулаки Ширы на столе гневливо сжались. — У кого-то всё-таки проблемы со сраным терпением… — только и могла сердито выплюнуть она. Им требовалось лишь подождать пару недель, дабы получить удовлетворительный исход. В тот момент женщина осознала ещё одно правило жизни… Оставаться на добром слове в устах всех — практически невыполнимая задача.