С самого начала и до самого конца, в Александре находились те же самые противоречащие и определяющие его черты: большая страстность и владение собой, кровожадность и ласковость, честолюбие и щедрость, религиозность и расчётливость, но в то же время, если погрузиться на большую душевную глубину, — беспокойство, самовлюбленность и потребность в друзьях. — Поль Фор, «Александр».
Огни лампад с прозрачной занавесью подрагивали и извивались из-за влетавшего с открытого балкона ветра. На ночном небе сегодня сияла полная луна. Она была большой, беспристрастной и холодной, то что нужно после столь жаркого дня. Дочь Сильварио Галлара была одна и сидела в мягком кресле. Приглушённый шорох от пера с металлическим кончиком едва уловимо разрезал безмолвие покоев брата короля. Приученная рука Сереры весьма резво направляла письменный инструмент и выводила символы на листе в книге. Буквы с цифрами у неё ложились ровной грядой как влитые, словно она работала со своим родным языком. Может, разговорная речь давалась ей трудновато, но зато с письмом у неё таковых проблем не наблюдалось. После квартийской клинописи и валирийских иероглифов с изрядным множеством их вариаций вестеросские буквы подчинялись ей достаточно легко. Что тем не менее было логично, учитывая простоту алфавитного письма перед логографическим. Девушка искренне считала, что невозможно узнать чужой край, не постигнув язык и письменность народа, населяющего его. Так или иначе, в первую очередь они выступали орудием мышления и выражения мыслей. Именно в них отражается не только материальная действительность, но и культура. Включая взгляд на бытие, накопленное поколениями. Завершив заполнять очередную страницу в счётной книге Королевского флота, Серера придирчиво осмотрела результат собственных трудов. На желтоватой бумаге были запечатлены настолько мелкие цифры и буквы, будто кто-то поставил перед собой твёрдую задачу доконать того, кто решится всё это прочитать. Что, кстати, было недалеко от истины. Она ведь действительно над этим старалась. В списке тех, кто познакомится с её работой, числится десница короля — человек, отказавший её отцу и спровоцировавший последующие события, из-за которых она тут оказалась. «Пусть прищуривается и тужится до посинения», — довольно подумала она. Представляя, как старик будет мучиться, девушка улыбнулась, удовлетворительно хмыкнула и отложила письменный инструмент. Её уставшие глаза сомкнулись сами по себе. Цифры с буквами начали уже рябить и сплетаться в непонятные чёрные пятна. Впрочем, тут Серере не слишком приходилось жаловаться. Главное, что Станнис не заставлял её вышивать или вязать. Получилось бы совершенно смешно, так как она этого попросту не умела. У неё дома это считалось для знатных женщин за позор, а тут выставлялось за какую-то странную добродетель. В целом она должна была отдать Баратеону должное: ей пришлось по нраву заметать следы махинаций в его записях и отчётах. Хорошая зарядка для ума. Открыв немного отдохнувшие глаза, она бросила взгляд на лежащее с краю стола и вскрытое недавно письмо. Оно было без печати, совсем неприметное, но, как известно, самые важные послания всегда таковы. Слишком много от этого в разуме путалось мыслей и дум. Её рука потянулась к бокалу с вином из дома: вкус Отчизны был одновременно сладок и горек. Красный нектар, резкий и крепкий, отдавал южным теплом. Девушка пригубила из чаши, надула щёки и в задумчивости поболтала красную жидкость во рту. Таргариены, Баратеоны, Веларионы, Селтигары и Квохерисы. Лишь пять вестеросских домов имели валирийские корни. Первые были сметены и почти истреблены вторыми, третьи пребывали на крючке её семьи, четвертые не играли особой роли, а пятые представлялись давно вымершими. По капризному велению Пантеры девушке выпала участь оказаться рядом с потомком именно драконьего бастарда. Станнис Баратеон, он же младший брат короля, — это всё кое-что очень напоминало Серере. Что? Кое-что забавное. Правда, в отличие от плаксивой выскочки Рогаре, у неё задачи с ситуацией были куда как намного сложнее. Серера быстро нащупала любимые вещи у Баратеона, и оставалось лишь правильно зарекомендовать себя. Что она логично и сделала. Станнис ценил образование. По этому маятнику она и ударила, и что самое главное — не прогадала и ускорила события. Это и её саму устраивало, так как более не требовалось играть на флейтах или, словно циркачке, крутиться колесом. У неё в руках было расположение, управление прислугой, а теперь и две счётные книги. Она многого сумела добиться за каких-то пару месяцев, однако к двум второстепенным и взаимосвязанным вещам так и не приблизилась. Первой были всё ещё остававшиеся вне её взора с досягаемостью письма Баратеона. Девушка всё ломала себе голову: где испарялись листы, которые она видела в руках Станниса? Имея полный доступ к его покоям, она так и не разгадала этой вроде бы легчайшей головоломки. Неужели уничтожал? Если предположение верно, то он большой молодец. Второй задачкой являлось уравнение, сводившееся к одному единственному и несложному вопросу. Если Олень в поисках союзников и хочет заглянуть на Юг и коль не обращался до этого момента в Лис, то… С кем он имеет дело? Всё такое простое может быть порой таким сложным. Интересно, а действительно ли… ей всё так сообщает Монфорд, как сам в этом уверяет? Ещё одна проблема к ряду. Серера перестала болтать терпкую жидкость во рту и глотнула. Нутро обожгло приятное и едва уловимое тепло. Глаза девушки снова пали на последнее отцовское письмо, а после она взяла в руки перо и по привычке прикусила нижнюю губу. Посланный связной будет ожидать её в Королевской Гавани. Всё прекрасно, да только уже слишком поздно. Время улетучивалось, следующие шаги были неясными, так ещё и партия не совсем складывалась. После женитьбы влиять на Оленя будет труднее. Ей это откровенно не нравилось, ведь она достаточно хорошо понимала, к чему это всё вело: на Драконьем Камне будет постоянная хозяйка. Действовать нужно было прямо сейчас, но отец молчал. Как он вообще хотел разыграть её фигуру? По мнению девушки, несмотря на некоторые затемнённые зоны, Баратеон вполне был готов к их… Дверь с легким скрипом распахнулась, в комнату кто-то вошёл. Её тяжёлый мысленный поток в тот же самый момент приостановился. «Станнис!» — весело и с неким ликованием подумала Галлар. Лиссенийка со вздохом облегчения бросила перо на стол. Устала. На пальце у неё уже появилась привычная для писцов мозоль. Отодвинув слегка в сторону стул-кресло, чтобы видеть человека, она оглядела своего гостя. На небольшое разочарование девушки это оказался вовсе никакой не Станнис, а всего лишь одна дурёха, которая наконец-то изволила выполнить своё предназначение. В покои вошла с подносом в руках кареглазая девица с кудрями цвета каштана. Эта особа могла вызывать лишь непрерывное раздражение. Звали её, кажется, Джена, Джейна или Джуна, дочери магистра точно было сложно сказать. У некоторых вестеросцев было слишком много схожих между собой имён, что десятое проклятье их порой представлялось все запомнить и тем более выговорить. Серера жутко ломала себе язык, но старалась всегда произносить правильно. Конечно, если человек того заслуживал. На принесённом подносе были ювелирно выложены нарезанные треугольниками кусочки арбуза и пара абрикосов с одной грушей. Всю эту композицию дополняла белая тканевая салфетка. Как только вестероска приютила вобравшую на себя фрукты утварь на краю стола, молчавшая и следившая всё это время за ней Серера заговорила: — Теперь ты мне прислуживаешь, — едко улыбнулась Галлар. — Как иронично… — покачала она головой. Поставив поднос, девица повернулась к Серере и оскалилась, обнажив слегка неровные зубы. — Этель, сама придумала? Или кто-то подсказал? Дочь магистра оставила это без комментариев. Глупо было говорить о том, что не нуждалось в подтверждении. — Почему ты вошла без стука? И почему мне пришлось так долго ожидать? — всё ещё сохраняя спокойствие, кивнула она на утварь с фруктами и ложной ягодой. — А разве мне нужно спешить или тем более твоё разрешение? — Да, если проспала и не знала, отныне оно тебе надо, — уведомила эту дурёху Серера. — Вся прислуга на мне, и ты в том числе. Ты должна делать всё быстро и вовремя, а ещё меньше ёрничать и больше улыбаться людям. Манеры выказывают нравы, подобно тому как шёлк обнаруживает женскую талию, — высказалась она и потянулась за желаемым кусочком арбуза на блюде. Вестероска недовольно фыркнула и небрежно отмахнулась рукой. — Вот когда милорд мне лично прикажет, тогда и поговорим, — самоуверенно заявила она. — Скажи мне вообще спасибо, что я хоть что-то тебе принесла. Девица в тот же момент развернулась и направилась к дверям. Лиссенийка, осуществляя свою первую пробу сочной мякоти, едва ли не клацнула зубами. Как понимала Галлар, до её появления именно эта особь пользовалась у Баратеона расположением. Верилось в это с трудом, ведь ей казалось, Станнис обладает вкусом. — Dārys īlōn rāelza, j’aspo dyni. Āeksiot se ziksoso udlissis, — закатив глаза, произнесла на родном языке Серера, а после, повысив голос, обратилась непосредственно уже к вестероске. — Valzȳro ñoghossi, стой! Девица остановилась посередине комнаты. — Вот-вот, только что, так сразу начинаешь ругаться на своём стрекочьем языке, — недовольно произнесла она и обернулась назад. — Чего тебе? — Я пока что тебя никуда не отпускала, — ответила Серера и ещё раз откусила от арбузного ломтика красной мякоти. — А язык мой, как ты выразилась — «стрекочий», не брезгует учить тот же самый лорд Станнис. Ты приняла для себя мои замечания? Служанка хмыкнула. — Не показатель, — продолжала девица. — А твои замечания? Пережуй сначала и потом говори, а то похожа на макаку! — рассмеялась она в конце от собственной шутки. — На кого? — не поняла Галлар, потянувшись за вторым кусочком. Подобного слова на общем ей ещё не доводилось слышать. — Заморскую обезьяну, — пояснила местная и хитро улыбнулась. — Уж больно ты резво пляшешь и скачешь. Интересно, может быть, действительно правда, что лорд Веларион добыл тебя в «доме подушек»? Просто в твоего отца-купца верится немного с трудом. Недаром у тебя волосы такого же цвета, как у обыкновенной лисской проститутки. Не удивлюсь, если они, наверное, достались тебе от матери, — с острым намёком будто бы рассуждала девица, а после с притворным огорчением вздохнула. — Эх… куда же только глядят глаза нашего любимого милорда… Только-только вкусив вершок от второго ломтика, Серера замерла. Глаза девушки в тот же момент с бешеной скоростью метнулись на стоявший напротив отброс. Она… да из «дома подушек»? Та, у которой мать из славного дома Фейнарион?! Дома, у которого Первых магистров, подестов и командующих-гонфалоньеров было больше, чем у кого бы то ни было, в том числе тех самых Галларов, к которым принадлежит её отец?! По всему телу дочери магистра прошлась волна неуправляемой дрожи. Что ей хотелось? Сломать пару чужих пальцев! Её ноздри вздулись, грудь гневливо набралась горячего воздуха: у неё больше не было сил терпеть этот грязный плебс с улицы. — Vīlībāzma ajomemēbza! — распалившись, выразительно ругнулась Галлар. Она так и не сумела совладать с переизбытком энергии в теле. Будто в наваждении, девушка стремительно спружинила и подскочила со своего места. Её рука лихо откинулась назад и со всей доступной силы послала в нахалку надкушенный треугольный ломтик арбуза. От приложенных усилий тот, словно пущенный снаряд, закрутился и полетел ровно ребром. Бросок оказался просто отменный. Одна секунда, и служанке прямиком в лоб прилетело её возмездие. Брызги сока с мякотью разлетелись в разные стороны, а оставшаяся твёрдая кожура с чавкающим отзвуком срикошетила от девичей головы в потолок. Получилось весьма эффектно, особенно когда последняя под конец благополучно приземлилась на уложенный тростником пол. Кареглазая после удара, словно во хмелю, качнулась из стороны в сторону, но всё-таки удержалась на ногах. Боль догнала её несколько попозже. — Ай! — тут же жалобно вскричала девица, хватаясь за лоб. — Больно же! — согнулась она, грозясь теперь уже упасть носом в пол. Встряска, видно, у кое-кого действительно была хорошей. Серера выдохнула лишний горячий воздух и плюхнулась обратно в кресло, полностью откинувшись в него. Дурёхе очень повезло. Почему? На самом деле Галлар целилась ей в глаз и хотела собрать другого рода жатву. А ведь будь у неё в руке не арбузный ломтик, а кубок или лампада, то кто-то тут мог и умереть. Не ровен час, ещё каких-то незапланированных проблем ненароком так натворить… Девушка закинула ногу на ногу и сложила на них руки, принявшись спокойно наблюдать за приходившей в себя после принятой подачи служанкой. Она знала, что та вскоре начнёт верещать, и этого не пришлось долго дожидаться. Глаза, налитые кровью, открылись и поглядели на неё. В них не было ничего, кроме ярости, смешанной со злобой. Вестероска, тряхнув слипшимися и сладкими волосами, разогнулась и сердито шагнула к ней. — Ах ты… белобрысая су… — будто выплёвывая, а не говоря, начала она. Серера не слушала: её указательный палец повелительно поднялся. — Подними, — указала она на лежащую между ними кожуру. — Что? — слегка сбилась и приостановилась девица. Голос дочери магистра погрубел и ожесточился. — Не поняла? Я сказала: тупая ты шлюха из глуши, которая трахается с вонючими конюхами и вшивыми рыцарями, нагнись к полу и подними объедок, — громко, внятно, с выражением и приказом в голосе повторила Галлар. — Для тебя так доступней и постижимей? Не ожидавшая подобного тона в такой ситуации служанка немного опешила. Она лишь с удивлением похлопала глазами. То, что говорила Галлар, было правдой. Местные мужи шутили о распутстве женщин из Вольных городов, в то время когда их собственные женщины сношались с конями. Это всё выглядело… порой просто убийственно смешным. Да что там говорить, в Лисе уже когда-то гремели имена одной вестеросской принцессы и её лебединой коллеги. — Этель, тебе ко… — снова завелась и сделала шаг девица. Серере всё это надоело. Она более не желала тратить своё время, и пора было воспользоваться вверенными полномочиями. — Стража! — позвала она людей порасторопней. В тот же самый миг как слова сорвались с её уст, за дверями послышались глухие шаги и задребезжали доспехи. Служанка, моментально утратив прежнюю спесь и решимость, испуганно обернулась назад ко входу. Двустворчатые двери спешно отворились, и в проёме появилось несколько фигур с оружием в руках. — Добрая госпожа, вы звали? У вас что-то случилось? — тревожно повертев головой по покоям, вышел вперёд один из воинов Станниса. — И правда… что же у меня случилось? — шутливо приложив палец к губам, задалась вопросом Галлар. В следующий момент лиссенийка обратилась не к прибежавшим стражникам, а к внезапно проглотившей язык служанке: — Хочешь проверить, какое распоряжение поступило от лорда Баратеона насчёт моих приказов страже? — улыбнулась и приподняла она бровь. — Попробуешь? Поверь мне, я очень желаю, чтобы ты удружила меня и попробовала. Говорила Серера беззлобно и даже с искрами веселья, а потому стражники немного запутались в подтексте всего. А вот кто точно его улавливал, так это девица с кусочками арбузной мякоти в волосах и опухшим лбом. Она растерянными глазами всмотрелась в начальника смены. — Лорент, это правда? — совсем тихо спросила она у мужчины. Тот лишь торопливо посмотрел на лиссенийку, потом на помятую служанку. Он, видимо, хорошо знал о существующих раскладах. — Джена, если ты сделала что-то дурное в сторону госпожи, то тебе следует попросить у неё прощения, — был озвучен вполне однозначный ответ. В комнате повисла тишина. Девица опустила голову и некоторое время молчала, однако выводы были сделаны ею достаточно быстро. Через минуту-другую служанка совершенно спокойно повернулась к Серере и, подобрав складки платья, присела в низком реверансе. — Искренне прошу прощения у вас за своё поведение, — вполголоса произнесла она. Галлар приняла извинения скупым кивком. Все ещё топтавшийся в дверях начальник смены вместе с двумя напарниками неловко заговорил: — Так, мы тогда… — начал было он. — Да, можете быть свободны, — широко и, как обычно, с намёком на недалёкую дуру заулыбалась Серера. — Благодарю, что так скоро примчались. Все трое воинов тоже просияли улыбками, а затем вышли в коридор и затворили за собой двери. Они вновь остались вдвоём: дочь магистра вернула себе прежнюю серьёзность. — Убирай, — кивнула Галлар на ту самую кожуру. В этот раз девица подчинилась ей без слов и хоть с отсутствующим лицом, но нагнулась за арбузной коркой. — Я могу идти? — когда подобрала огрызок, спросила вестероска. Серера задумчиво отплясала пальцами по колену. Такой она ей нравилась больше. Она с минуту глядела на служанку и лишь потом проговорила: — Прочь, с глаз моих долой, — небрежно махнула Галлар рукой. Девица с большим облегчением кинулась к спасительным дверям, однако дочь магистра всё видела и внезапно передумала: — А хотя постой-постой, подожди… Служанка замерла, послышалось недовольное сопение, и она обернулась. — Вы хотите что-то ещё, госпожа? Усмешка посетила уста Сереры. Никому она ничего не прощала, в особенности оскорбление матери. Притворные извинения так себе на вкус. Она потянулась к ломтику арбуза на блюде, аккуратно взяла его, а после демонстративно покачала им перед глазами девицы. — Лови же! — внезапно подкинула Галлар кусочек вверх, и тот, описав ровно три пируэта, со вкусом шлёпнулся на пол. У наблюдавшей за ней девицы лицо очумело вытянулось, будто у собаки. — Не получилось… — с наигранным огорчением протянула Серера. — Знаешь, плохая у тебя реакция, меньше ешь булочек с маслом. Раз уж не словила, то поднимай. Ну не смотри на меня так, это тоже, как-никак, упражнения. Хочешь, я научу тебя позже ходить на руках? — то ли шутя, то ли правда предложила она. — На… руках? — наконец-то дрогнул у девицы голос. — Ты смеёшься? — Я ещё не начинала смеяться, — наклонила голову Галлар. — Поднимай, иначе вылетишь с обслуги и будешь шлёпать домой до столицы уже пешком, — холодно сказала она. — Этель, ты… — жалобно вырвалось из служанки. Затем кареглазая передумала, громко выдохнула и в итоге пошла ко второму ломтику. Как только она присела, чтобы поднять лакомство, дочь магистра потянулась за следующим. — Ой, вот, этот тоже, в нём слишком много семян, — наигранно произнесла Серера, беря ещё один арбузный кусочек. Недовольно повертев сладкий треугольник в руках, Галлар, как и ранее, подбросила его в воздух. Раздался очередной сочный шмяк с брызгами. После него её голос опять переменился: — В следующий раз, тупая ты шлюха, приноси мне без семян. И кстати, едва ли не забылась. Пол ведь мокрый и сладкий, вытрешь его собственным… — припоминая название вещицы на общем языке, Серера очертила пальцем полукруг, а после указала им прямиком в девицу. — Фартуком, да, им самым, белоснежным и таким красивым. Снимешь и вытрешь, хорошо? Скулы заиграли, щёки напряглись, но девушка ничего не промолвила и абсолютно молча принялась всё прибирать. Четвёртый ломтик Галлар решила не кидать: она не доверяла этой служанке. Не хватало, чтобы Баратеон тут позже поскользнулся и грохнулся. Добавляя ещё немного перчивших ноток для этой дурёхи, чтобы банально позлить, лиссенийка во время процесса работы той намеренно рассмеялась. Сестры всегда ей говорили, что у неё ужасный смех. А может, они все просто ей завидовали. Тут правду было сложно отыскать. Издевалась ли Серера над ней? Нет, ни в коем случае, просто немного учила. Плебс всегда остаётся плебсом, по-другому он не понимает. Разговаривать и тратить на подобных людей время было равноценно упорному умножению на ноль. Итог обычно закономерно известен. Что это тут вообще за слуги такие в Закатных королевствах? Воины у Станниса были хорошо вышколены, а вот всяким служкам порой всё же недоставало хорошей хозяйской руки. Смех-смехом, но Галлар прекрасно видела по глазам девицы, что та затаила на неё глубокую обиду, а это означало, что требовалось быть более осторожной в бытовых вещах или попросту что-то с ней сделать. Что же она могла такого интересного придумать? Ничего, потому что затягивать с подобным было глупо. На плохих слугах точки ставятся сразу. — Я закончила, теперь я могу идти? — завершив вытирать пол от сока и собрав все кусочки в белый фартук, обратилась к ней кареглазая. Дочь магистра смерила девицу бесстрастным взглядом. Признаться честно, Галлар действительно надоело смотреть на эту особу. Пусть и правда смело марширует себе, как Безупречный в Спорных землях на Мир. — Ступай, — устало кивнула Серера. — Однако с сегодняшнего дня ты более не обслуживаешь покои лорда. Этим займётся Барбара, передашь ей об этом, — распорядилась она. Служанка с мокрым фартуком в руках шмыгнула носом, потом потёрла покрасневший лоб и наконец-то в полный парус с лиселем пошла на выход. Раздался стук двух половинок дверей: она ушла. «Hēnkirī biarvī…» — выпятив губы, могла только покачать головой Серера. С каждым днём было всё труднее и труднее играть. Эти вестеросские служанки когда-то окончательно добьют её бедные нервы. Девушка тяжело вздохнула и потянулась за одним из оставшихся арбузных ломтиков на блюде. Настроение испортилось. Как и ожидалось, все эти шутки не принесли ей морального удовлетворения. Тратить время на обычных слуг? Мелочно и глупо. Мутный осадок осел на самое дно. Она была далеко от дома и могла в любой момент занять место недавно ушедшей девицы — удача и расположение переменчивы. В такой ситуации оставалось лишь уповать на дипломатический иммунитет и громкое имя дома. Имя дома… Слова той дуры гнетуще отзывались в душе дочери магистра. Она ведь в чём-то была права. Её отдали в пользование, как какую-то безродную суку, будто она являлась не более чем дешёвой девочкой для увеселений. Благо, по всем итогам, мужчина оказался порядочным. А если бы не оказался? К горлу начал подходить ком. Отец слишком увлёкся своими глупыми играми. Она не простит ему этого. Как только вернётся домой, то определённо всё расскажет дяде Арландо и дедушке Лисаро. Мог просто подослать какую-нибудь проститутку, да не стал. В их семье каждый занимался своим делом и отведённой ролью. Если не отправил, значит, дело действительно серьёзное. На самом деле, она понимала, почему всё так происходит. Близился большой передел потоков, узлов, филиалов, форпостов, торговых привилегий, клиентов и самое главное — рынков. Лис остро нуждался в союзниках, а отцу требовался флот вестеросцев, и он ни перед чем не остановится, чтобы достичь желаемого. Нужная фигура выбрана, осталось правильно выложить мозаику, убрав по пути лишние фрагменты. Что же во всём этом могла сама Серера? Ничего. Она была всего лишь хорошо вырезанным и выточенным инструментом. Красиво… раскрашенная кукла. Золотой ключик под нужный замочек. Виляй бёдрами, а об остальном будут думать другие. Отец всегда был таким… Рука со злостью сжалась, и арбузная мякоть брызнула, закапав на стол. Девушка моментально очнулась. Взгляд пал на покрасневшую от ногтей ладонь. Цокнув языком, она отбросила испорченный ломтик назад и взяла с блюда белую салфетку. Вытирая руки, Серера поймала себя на мысли, что она уже не хочет никаких арбузов. Не хотелось ей сегодня и более работать над счётной книгой флота. Что-то захотелось жареного мяса с овощами. Да, сочной свинины, только-только снятой с углей. Кухня у вестеросцев, конечно, была слегка простоватой, но если брать в целом, то блюда виделись сами по себе очень вкусными. У здешних поваров, по мнению девушки, существовало лишь два недостатка: подбор соусов и само сочетание специй. Ради такой великой цели не худо было поработать ногами и размяться после бесконечного сидения. Галлар поднялась и сцепила руки в полузамок. Привстав на цыпочки, она подняла их и потянулась вверх, потом покрутилась тазом в левую и правую сторону, не сгибая, вытянула ввысь одну, затем вторую ногу и наконец-то напоследок выгнулась вперёд, коснувшись сцепленными в пальцах ладонями пола. В последние недели её активность из-за сидячей работы сильно снизилась. Не хватало движений и упражнений. Сегодня все пировали, а она сидела тут. Это было несколько нечестно. Хотелось размяться и потанцевать, да только её синеокий партнёр где-то сегодня затерялся… Серера выдохнула и направилась к дверям. Дочь магистра миновала почти всю комнату, однако, словно поражённая молнией, внезапно остановилась. Улыбнувшись, девушка постучала себя ладошкой по лбу. Она едва ли не забыла отцовское письмо на столе!***
Серера неторопливо ступала по коридорам замка. Её шёлковые и цветастые шальвары с туникой метались из стороны в сторону, выплясывая собственный танец. Ни цокота, ни бряцанья, никакого-либо отзвука — она передвигалась абсолютно бесшумно. В отличие от местных девиц, ломавших себе ноги на туфлях, лиссенийка предпочитала мягкую обувь с ровной подошвой. Похоже дело обстояло с неудобными и глупыми корсетами, в которые так любили рядить себя вестеросские женщины, пытаясь всеми правдами и неправдами сокрыть от мира изъяны своего тела. Для чего он ей? Пристальные взоры мужчин и так её встречали, а после долго провожали. Не меньше чем одежда, внимание людей, конечно же, привлекала она сама. Многие, в большинстве случаев раздольники, в буквальном смысле пучили при её виде глаза и принимались клониться к ушам друг друга. Чужеземка… чужеземка… чужеземка… Всё нашёптывали они за её спиной, однако Серера мало обращала на них внимание. «Дикие люди» — казалось ей, ведь в Лисе, например, и супротив на вестеросца даже не обратят внимания. Всё-таки Королевская Гавань в этом отношении, в отличие забытого богами Простора, была более предпочтительной. Они смотрели на неё и видели в ней в первую очередь чужестранку, во вторую — красивую побрякушку, в последнюю — человека. И тут, конечно, можно было гневаться или хмуриться, но, зная банальное правило, что чем дальше от берега и на север, тем публика более дремучая, она всё понимала и не забивала себе голову лишним. Самое главное во всём этом было всегда выглядеть улыбающейся и недалёкой дурой, которая в нужный момент старательно ничего не понимает на местном языке. Если соблюдать это незатейливое правило, то от большинства можно получить неплохую скидку. Они тогда чувствуют себя увереннее, слегка спокойней, никак не ожидая в свою сторону чего-то плохого. Серера в принципе с самого начала чувствовала на себе множество глаз, внимательно её изучавших. Однако в стане Станниса враждебности было меньше, чем она ожидала первоначально, зная замашки местных из истории с множеством примеров. Приближенные Баратеона скорее были очень удивлены происходящим. Все судачили, что средний Олень впервые за всю свою жизнь заинтересовался женщиной. Из этого всего напрашивался один и единственный вопрос. А до этого, значит, он никогда не интересовался? Это было весьма любопытно и в то же время — лестно. Не слишком глядя на мельтешивших слуг, Серера уверенно шла к своей цели. Какой? На кухню за свининой. В целом она могла кого-то за ней и послать, чтобы не утруждаться самой, но, с другой стороны, вечное сидение на одном месте её утомляло куда как больше, чем ходьба. Была ещё другая причина: Галлар находила все эти древние крепости вестеросцев достаточно занятными и интересными. Задание есть задание, но она ведь по-своему была в большом путешествии, разве не так? Рассматривая по пути стены, картины, знакомые гобелены и мебель, в том числе из родного Лиса, дочь магистра в некий момент неожиданно услышала из соседнего коридора громкий и знакомый для своих ушей смех. Из-за предельно знакомых нот в нём, она интуитивно и невольно начала сбавлять шаг, пока в конечном итоге полностью не остановилась. Брови её сошлись. Показалось или нет? Галлар, не разворачиваясь, принялась делать шаги назад и возвращаться к только что пройдённому повороту. Достигнув нужной развилки, девушка повернула голову направо и внимательно всмотрелась в едва освещаемую канделябрами темень коридора. Уши со слухом и правда не обманули её. В конце на той стороне она сразу заметила два силуэта. Один был высоким и стройным, явно принадлежащим мужчине, второй куда как ниже и крупнее в бедренной части, видать являясь женским, потому что широкие вестеросские юбки-паруса было не узнать разве что совсем слепому. Высокая тень на секунду выпрямилась, и в свете маленьких огоньков засияли золотые нити знакомого для Сереры кафтана. У спутницы мужчины в противовес на одеянии горела яркая зелень. — Лорд Баратеон, держитесь за меня, — как-то довольно прощебетал женский голос. «Значит, лорд Баратеон…» — наклонила Серера голову, продолжая пристально наблюдать за двумя людьми. То, что это был Станнис, уже не подлежало сомнению. По прозвучавшему голосу она так же легко определила, что его спутницей скорее всего являлась сестра Хранителя Юга. В пору было, конечно, отмахнуться, но Галлар отчётливо видела, что Олень держался на ногах крайне неуверенно и его штормило не хуже, чем матросов в битве при Глотке. Казалось, что они вот-вот повернут в её сторону, однако этого, к удивлению девушки, вовсе не произошло. Тирелл повела Баратеона дальше по противоположному коридору, и через минуту-другую оба их силуэта скрылись за стеной. Дочь магистра от увиденного сильнее прежнего нахмурилась. Они шли куда-то совсем не туда. Почему? Выделенные покои для лорда Драконьего Камня, из которых направлялась Серера, находились в другой стороне и путь лежал туда только один. Она собирала информацию о некоторых фигурах. И тут было о чём задуматься и заволноваться, учитывая одну старуху-потаскуху с её дочуркой. В интересах Галлар было не дать Баратеону наделать глупостей. Кстати, это было и в интересах самого Баратеона. Подняв взор к сводам потолка, Серера с мучительной досадой прорычала, а после шустро крутанулась на месте вокруг своей оси. «Ладно, свинина может и подождать», — моментально было принято ею решение. Серера решила всё же помочь своему… так сказать, «начальнику». Сменив направление движения, она ускоренным шагом стремительно пошла на перехват. Шаг перешёл в забег. Дочь магистра весьма борзо пролетела длинный коридор, правда едва ли не влетев на скорости в открывшуюся внезапно дверь, но это уже другая история. Реакция её не подвела, и она благополучно увильнула в сторону. Добравшись до угла, девушка скоро завернула за стену, и две цели оказались прямо перед взором. Увидев Станниса с прижимавшейся к нему девицей, лиснийка закусила нижнюю губу. То, что поднималось в ней, была ревность. И смех: над собой. Она целый вечер запутывала для него очевидные для других вещи, а он тут шатался-болтался с какой-то дурёхой? А ведь только недавно кто-то говорил, что… её «уста краснее и горячее всех прочих». Она не любила, когда над ней так шутят. Без фамилии на плечах женщинам невозможно существовать. Истина, как лучи восходящего солнца. Догнать путавшегося в ногах Оленя и отяжеленную ношей Розу ей не составило труда. — Лорд Станнис! — живым голосом окликнула она Баратеона. — Ой! — испугано воскликнула девица и обернулась назад. — А ты кто? Серера широко и донельзя радушно улыбнулась. От чистого сердца и искреннее? Нет, конечно и естественно, это была абсолютная лживая и бездонная, как бочка с чёрной смолой, фальшь. Недаром отец любил её водить с сёстрами на спектакли. Станнис тоже обратился к ней; расплылся в улыбке во весь рот и забавно икнул. — Этель… — так мягко произнёс он, что Тирелл на миг перекосило, словно от лимона. От дочери магистра не скрылось, что Роза была недовольна её появлением. Тирелл заметила изменения в Станнисе, а потому, как показалось Серере, дальнейшим её шагом стало не дать Галлар вступить в разговор с Баратеоном. Весьма шибко та сразу перешла в словесное наступление. — А-а-а… — протянула Тирелл, приняв вид, будто что-то припомнила. Пройдясь колким и оценивающим взглядом по Серере, она после сказала: — Так ты, значит, та самая светленькая девица из Лиса, о которой все говорят? Где твой реверанс? Или у тебя дома подобное не принято? Внешне Сереру это не проняло, но внутри у неё кошки всё-таки поскреблись. Упомнив отца парой ласковых слов, Галлар присела и выполнила реверанс на лиссенийский манер: левая рука была отставлена в сторону, правая пала на таз, ноги согнулись, голова с корпусом слегка наклонились. Выглядело это, наверное, очень смешно, учитывая её сегодняшний выбор одежды. Она не поднимала глаз, чтобы не выдать своё истинное отношение. — Миледи… — продолжила притворно улыбаться Галлар. Жёлтые глаза Тирелл заблестели в темноте удовлетворением. — Так кем ты там будешь? — с ехидной усмешкой вопросила она. — Служанкой? — Помощницей, — выпрямившись, исправила Серера эту дурёху. — Служанка, — раздражающе повторила Тирелл. — Помощница. — Служанка. Опять начиналось… Серера благополучно промолчала. Вот что она могла ей ответить? Pindas rhūqo lōtinti azantīr. В третий раз повторяют только полным тупицам, и, похоже, она встретила особу с подобным диагнозом и жизненным дефектом. Галлар не нравилась эта местная патрицианская вертихвостка. По жабьим глазам было отчётливо видно, что она не так и проста. — Его Светлость ответит лучше меня, — привела аргумент лиснийка и посмотрела на Станниса. «Или не ответит…» — тут же скисла Серера. Давно вырвавшись из цепких рук Тирелл, мужчина отошёл от них в сторону и облокотился плечом о стену. Баратеон тяжело вдыхал-выдыхал воздух и покачивал головой, совсем не обращая никакого внимания на их разборки. Видать, ориентация в пространстве сейчас у него работала не лучшим образом. Галлар поняла, что пора было его отсюда уводить и не мучить. Она не желала более играться. Завтра их уже здесь не будет, так что сестра Хранителя Юга могла прыгать до потолка, сколько ей вздумается. Дочь магистра, не обращая внимания на Тирелл, шагнула к Станнису и аккуратно взяла его под локоть, при этом сказав, что далее поведёт она. Тот не возражал и лишь вяло покивал. Они сделали вдвоём ровно два шага, как тут же и встали. Не удалось. Что-то им мешало. Серера медленно повернулась и увидела Тирелл, которая придержала Баратеона за рукав. Глаза горят, хватка загребущая, помыслы ясны. Они застыли в довольно интересном положении. С одной стороны стояла она, с противоположной — жаба в зелёном с болот Мандера, растянув руки стоящего посередине мужчины. «Вот ведь… желтоглазая холера», — почувствовала Галлар, как снова начинает загораться. Теперь она знала, кому ещё требовалось зарядить арбузом, правда не кусочком, а целым и промеж глаз. Ей невольно вспомнилась её вторая старшая сестра Росарриа. Одним словом, такая же противная сука. Серере жгуче захотелось сказать Тирелл, кто она такая и куда ей этой ночью сходить, но девушка вовремя одëрнула себя и прикусила язык: не время и не место возмущаться. Имелись и другие подходы. Придавая своему голосу как можно больше наивности с глуповатостью, она заговорила: — М’леди Яннé, — сладко-пресладко и специально неправильно выговорив имя Тирелл, начала она. — Разве вы не видите? Лорд Станнис устал, лорду Станнису пора отдыхать. Дайте мне его провести в покои. — Проводить в покои могу и я, — сразу парировала Роза. — Я как раз этим занималась. — М’леди, это моя работа, — вежливо отвечала Серера. — Не мешайте мне её выполнять. — Ты слышишь, что я тебе говорю? Ты можешь быть свободна, — начала раздражаться Роза. Серера решила немного поддать огоньку и побесить зелёную жабу. — Что-что? — похлопала Галлар глазами. — Тут я совсем вас не понимать и мало говорить. Прошу меня извинять, — была изображена ею глупая иноземка. Она продолжала настолько приветливо улыбаться, что мышцы на лице понемногу начало просто сводить. Вот тут действительно стало сложно играть: у неё щёки болели. Баратеон между ними дважды подряд икнул и тем самым, словно золотое яйцо, выскользнул из рук в сторону. — Этель, верно? Что ты здесь вообще делаешь? — М’леди Яннé, ваши покои случайно не в той стороне? — играя не по правилам Розы, а по собственным, била Серера каверзным вопросом на вопрос, кивнув дальше по коридору. Галлар не была слепой и видела очевидные вещи. — Потому что покои лорда Баратеона совсем в другой стороне и крыле. Я ведь только-только оттуда… — задумчиво выпятив губу, задавала она свой тон. Взгляд Станниса стал куда как осмысленней, и он с подозрением покосился на Тирелл. — Мои покои в другой стороне? — оживился после её слов Олень. — Янна, ты же вроде вела меня ко мне? — Я-я… — забегали глаза мандерской жабы. — Знаю много других путей, — быстро объяснилась она и тут же ожидаемо тоже ударила вопросами. — А вот откуда знать подобное твоей служанке? Может, она сама заблудилась? Серера ничего не ответила Тирелл, так как не с ней нужно было вести диалог. Она пристально всмотрелась в Станниса. — Лорд Станнис, пойдёмте почивать, — предельно серьёзно проговорила дочь магистра на лиссейниском наречии валирика. — Я знаю дорогу… — попыталась она придать своему голосу как можно большей убедительности. Тирелл не знала языка, но почувствовала перепад в температуре. — Ваша Светлость, я тут всю жизнь прожила, — привела Роза и свой довод. — Пойдёмте. Установилась колючая тишина. Подвыпивший мужчина суетливо метнулся по им обеим взглядом. Сначала на жабу, потом на Сереру и в конце всего… Станнис молча шагнул к ней. Всё встало на свои места. Дальнейшие слова были излишни. Глаза вестероски в тот же миг в изумлении округлились, а вот лиссенийка победно расправила плечи. Далее ей было уже сложно сдержаться. Она вытянулась, выпятила грудь… и с ликующим торжеством упёрла руку в бок. На губы Сереры самопроизвольно наплыла вызывающая усмешка, и она, подняв свой взор повыше, взглянула на местную замарашку сверху-вниз. Всё было в пределах доступности: какие-либо сравнения просто не имели смысла. С кем? Так тут нет никого, кроме неё. Ей стало… очень приятно. Даже настроение как-то враз поднялось. Многого стоило в роли какой-то дурнушки Этель обойти целую сестру Хранителя Юга. — Мне кажется, мы действительно заблудились, — с обоснованием после молчания высказался Баратеон. — У Этель отличная память, и… ты пьяная? — Нет, м’лорд, — быстро ответила она с улыбкой. — Вот, она точно трезвая, — ответно улыбнулся Станнис. — Янна, прошу прощения и спасибо, что проводила до сюда, но дальше мы сами, — наконец-то, на облегчение Галлар, отшил он её. Глаза прищурились, губы поплыли, скулы заиграли — именно такой сейчас была мандерская жаба. Дочь магистра не стала долго одаривать её взглядом или пересматриваться. Взяв Оленя под локоть, она в этот раз беспрепятственно повела его за собой. Серера не знала, запомнит ли её эта Янна, но уж эту Тирелл она точно запомнила. Будет чудом им двум встретиться когда-нибудь при иных обстоятельствах и статусах…***
По мере их движения шаги Станниса становились понемногу точнее, а речь — осмысленней. Галлар не составило труда довести Баратеона к покоям. В отличие от «некоторых других», у дочери магистра в этом поле действительно не было никаких скрытых мотивов. Выпивший и спящий под вооружённой стражей мужчина виделся, с её точки зрения, намного предпочтительней, чем бродивший где попало по запутанным коридорам чужой твердыни. В особенности стоит отметить, если это происходило ещё в весьма сомнительной компании. История может многому научить. Прапрадед Сереры по отцу — Матарис Галлар, — например, был убит в полевом лагере в Спорных землях, буквально в пиршественную ночь, после одержанной им победы над тирошийцами. Ослабив бдительность и попутно своих Безупречных, во время попойки он затерялся в толпе ликующих. Итоги? Кинжал разбитого оппонента в полях быстро настиг его. Кто-то скажет — неуместный пример? Ведь что могло грозить Станнису во вроде бы мирной державе? То же самое, что и его брату-королю: возмездие бывших лоялистов из только разгромленной партии Таргариенов. Заскрипели старые двери, затрещала сталь доспехов, как только они вошли в комнату, Серера под видом расстёгивания пуговиц на кафтане внимательно прошлась по Станнису. В первую очередь она оценила общий вид. Несмотря на нетрезвость, выглядел он вполне чистым и совсем не заплёванным. Это было хорошим знаком, так как означало, что даже будучи на подпитку мужчина сохранял аккуратность. Во вторую очередь её взгляд зацепился за лоснящиеся синие глаза, точнее сказать — зрачки. Всё было в пределах нормы, если учитывать небольшую темноту. Для чего они ей? Она не доверяла мандерской жабе ввиду недавно увиденного. В здешних садах росло достаточно много интересных растений и цветков. Не сказать, что Серера отлично разбиралась в них, но кое-что она всё ещё помнила с уроков своего учителя. Тяжела её работа, крайне тяжела. Но нет ничего невозможного для того, кого к этому готовили. Отойдя в сторону и предоставив Баратеону дальнейшую свободу действий, Галлар всё же не сумела промолчать: — Так куда же всё-таки вы ступали, м’лорд? — с рвущейся наружу улыбкой поинтересовалась она. Станнис больше не икал, и в его глазах пускай и не полностью, но уже было заметно прежнее пламя разума. — Ты не поверишь, но меня проводили вроде как в мои покои, — со вздохом ответил он, небрежно кинул золотой кафтан в сторону и направился на неудовольствие Галлар к столу с кувшином вина. — В ваши? — переспросила Серера, нагнувшись и подобрав за ним верхнюю одежду с пола. — Уверены? Вы ведь, возможно, подметили, но я вас вела совсем по другим коридорам, к тому же в противоположное крыло замка. — Думаешь, в этом что-то было? — наливая из кувшина в кубок, из которого ранее пила до этого Галлар, задал вопрос Баратеон. — Не сомневаюсь, — закивала Серера. — У этой маленькой, сучьей, паршивой дряни были змеиные глаза… — со вкусом, чувством, расстановкой, припоминая перекошенное лицо Тирелл, прошептала она на квартийском языке. — Что говоришь? — обернулся Станнис к ней. Укладывавшая на стул кафтан Галлар опомнилась. Неужели вслух сказала? — А? — широко заулыбалась Серера. — Не-е-ет… — с искрами веселья протянула она. — Ничего такого, м’лорд… — беззаботно заверила она его. Баратеон лишь хмыкнул и возвратился к столу. Дочь магистра могла выдохнуть. Как же порой было хорошо, когда люди тебя не понимают. Она учила Станниса высокому валирийскому языку и его низкому лиссенийскому наречью. А вот редкому языку Кварта — нет. Каков главный принцип? Ученик не должен знать больше учителя, ведь тогда становится неинтересно. Налив себе вина, Станнис потянулся губами к кубку, но тут же и приостановился. Кинув быстрый взгляд на тлеющую жаровню в углу, он подошёл к ней и плеснул немного красной жидкости в неё. Жидкость на углях звонко зашипела, и вверх поднялось испарение: по комнате прошёлся душистый запах специй. — Это… — была слегка в замешательстве она. — Богам, — вмиг пояснил он ей. Серера прекрасно знала, что вестеросцы так не делают, но промолчала. У Станниса было много забавных причуд. Баратеон тем временем снова потянулся губами к чаше, однако затем опять замер. Его лицо отдалилось от пиалы, и он оценивающе поболтал жидкость в ней. В следующий момент мужчина, на удивление девушки, неожиданно с силой швырнул кубок прямиком через балкон на улицу. Послышался шелест листвы и веток, а после стук металла об мостовую. Наблюдавшая за ним девушка отдала ему должное. У него был великолепный бросок. Ни капли не пролил! Ей даже захотелось взять пару уроков в таком сложном метании. После содеянного Станнис с досадой прижмурился и посмотрел на неё. — Точно, забылся… — виновато проговорил он. — Рубиновое вино из Лиса, извини. Серера развела руками. — Ничего страшного, — пытаясь не засмеяться, улыбалась она. — И спасибо за заботу. Чрезмерное употребление вина вредно и полнит женщин, — пошутила в свой черёд дочь магистра. Баратеон продолжал быть хаотичным и непредсказуемым. Он ухватил интерьерный кувшин с цветами и по-хозяйски, словно у себя дома, выкинув их на пол, направился на балкон. Видимо, не одна она любила мусорить в гостях. Серера сразу поняла, что будет далее, а потому своевременно крикнула: — Принесите полотенце! — скомандовала она. — И воды… питьевой, — хрипло донеслось от Станниса пожелание. — И воды для питья! — громко продублировала девушка и после уже добавила от себя: — Поживее там! За дверями зазвучали голоса, потом загремел суетливый топот. Это всё были люди из Драконьего Камня. В отличие от других лордов из Королевских земель, Баратеон в чём-то немного предусмотрительней. Посторонние не имели доступа в его покои. Стража была целиком своя, обслуживание осуществлял только взятый с собой штат прислуги, которым отныне вроде как распоряжалась Галлар. Двери распахнулись, в комнату вошла невысокая девушка с кувшином в одной руке и накинутым на вторую бежевым полотенцем. Её звали Барбара, и, в отличие от кареглазой нахалки, уж эта особа на удовлетворение Сереры работала хорошо и слушала, что ей говорят. Дочь магистра переняла у той принесённое и приказала убрать охапку жёлтых цветов с пола: зеленоглазая быстро выполнила поступившее веление. Звуки хлюпавшей на камень воды начали утихать. Пока она ставила кувшин на стол, а Барбара собрала цветы и удалилась, Станнис закончил своё сумбурное омовение и вернулся обратно в покои с мокрой головой. Ожидавшая его Серера взглянула на бежевое полотенце у себя в руках: на её устах в тот же миг появилась усмешка. Мужчины ведь любят женскую заботу? Не правда ли? На это вопрос не требовался ответ. Баратеон, завидев в её руках полотенце, улыбнулся и наклонил голову. Серера подступилась к нему и принялась вытирать его чёрные волосы. Она это делала тщательно, неторопливо и бережно. Во время своих действий девушка поймала себя на интересной мысли. Точнее, приблизилась к другому ответу на один вопрос. Почему отец отправил именно её? У неё подобные дела, оказывается, не вызывали слишком большого дискомфорта. Причина заключалась в ней… или в стоящем напротив мужчине? Обтерев Станнису голову, Галлар отошла к дверям, приоткрыла их и передала влажное полотенце ожидавшей всё это время служанке. В списке следующих действий дочери магистра было убрать ненужный кувшин с вином, но Баратеон пригласительным жестом остановил её на полпути. — Прошу, если тебя это не слишком обременит, присаживайся, поговорим, — уставшим голосом произнёс он и указал ей рукой на стул с накинутым на его спинку кафтаном. — Вы не будете ложиться спать? — с лёгким удивлением спросила она. — Пока нет, — отрицательно ответил Баратеон. — У меня ещё немного кружится голова. Серера не проявила возражений, хотя поняла, что свинину ей, похоже, придётся снова отложить. Впрочем, их беседы со Станнисом всегда были интересными, а ещё она впервые видела его в таком состоянии. Ведь что это могло для неё означать? То, что она могла у него что-то выведать или он в чём-то нечаянно проговорится. Одним словом, идеальное время и располагающая обстановка. Девушка села на стул, мужчина — в рабочее кресло. Баратеон снял с безымянного пальца на правой руке печатку со своим гербом, за ним последовало кольцо на левой, со вставленным в него сапфиром камнем-инталией, где рукой мастера был искусно вырезан в полный рост лик какого-то титанического божества, кующего своим молотом гору. Хлопнув ими по столу, он задумчиво изрёк: — Я был слишком беспечен, пожелав сегодня перед отъездом отдохнуть, — внезапно озвучил он вслух свои выводы. — В Просторе никому нельзя доверять. Вот тут Галлар не сумела сдержаться и не высказаться: — Ваша Светлость, а я, между прочим, рекомендовала вам сегодня не пить, — припомнила она. — Женская интуиция, верно? — слабо усмехнулся и посмотрел на неё Баратеон. — Спасибо, что выручила, — на удовольствие Сереры, поблагодарил он её. — Всегда рада, — была кратка она. Дочери магистра пришлось по нраву, что он признавал оказанную ему от неё помощь. Станнис далее не продолжил. Мужчина замолчал, а его глаза странно скатились вниз, застыв на одной точке. Девушка последовала за его взглядом и сразу всё поняла: Баратеон засмотрелся на её шёлковые шальвары. — Вам не нравится? — нахмурилась она. Баратеон моментально ожил. — Нет-нет, весьма наоборот, — отрицательно закачал головой мужчина. — Они… тебе безумно идут… — сделал он ей комплимент. — Благодарю, — улыбнулась Серера. Его ответная реакция была не такой, как обычно. Ожидаемая улыбка не зацвела. Станнис лишь скорбно опустил голову, и его лицо посерело. — Τα φόρεσε και η Ρωξάνα… — предельно тихо и едва разборчиво что-то прошептал он про себя. Взяв кувшин с принесенной водой, а не вином, Баратеон налил прохладную жидкость во второй оставшийся кубок и припал к нему. С пылом страждущего в пустыне чаша была осушена с одного единственного залпа. Впоследствии его рука потянулась к счётной книге флота. Раскрыв её на какой-то странице, молодой лорд прошёлся глазами и обратился к девушке: — Как я погляжу, ты весь этот вечер работала над отчётами и счётами? Неплохо продвигаешься, мне бы пришлось роптать над всей этой скучной мишурой куда как намного больше, — смешно высунул язык и покривился он в конце. Дочь магистра едва ли не хрюкнула. Верно, Станнис больше любил бегать вокруг кораблей или мастера по фреске с кузнецом, но никак не сидеть за счётом своих расходов на всё это. При первой же только возможности он попросту всё взвалил на Галлар, в конечном итоге сам убежав в кусты. Она быстро уловила, что мужчина предпочитает тратить, а не считать. — Мне осталось ещё пару недель до завершения, — после небольшой заминки ответила Галлар. — Там, кстати, снова есть несколько спорных моментов. Сегодня не имеет смысла, но завтра, я думаю, мы их ведь обсудим с вами? — утвердительно приподнялась её бровь. Станнис кивнул, затем посерьёзнел. Для только недавно шатавшегося человека из него просто невероятно быстро выходили алкогольные пары. А может… он всего лишь притворялся? — Десница или Мастер над монетой разгадают твои ребусы? Серера закусила нижнюю губу, и на её лицо наползла зловредная полуулыбка. Джон Аррен вряд ли мог там что-то разобрать, а вот маленький браавосийский воробушек? Интересный вопрос, но она учитывала подобную составляющую. — Могу вас заверить: всё будет в порядке. — Тогда позже посмотрим, — по-лисьи заострились черты у Баратеона. — Посмотрим-посмотрим, м’лорд, — соглашаясь, пожала Серера плечами. — Сегодня не будете сидеть за планом своей бани? — кивнула она на другой стол в углу с кипой листов. Там как раз лежал недавно начатый проект строительства небольших терм в Драконьем Камне. — Нет, сегодня не буду, — покачал мужчина головой. — Если вам нужно, то в Вольных городах имеются необходимые вам мастера. Станнис странно улыбнулся. — Они мне не требуются, я позже удивлю тебя использованием местных дельцов во главе со мной, — натягивая интригу, несколько спесиво произнёс Баратеон. — Давай лучше перейдём на твой родной язык? — предложил он Галлар. — Хотите поговорить на лиссенийском диалекте валирика? — произнесла на милом для себя диалекте и крайне довольно заулыбалась Серера. — Прямо сейчас? Всё-таки Станнис был интересным мужчиной. Вот кто бы захотел буквально после пьянки и недавнего шатания из стороны в сторону устроить себе на сон грядущий какие-то уроки? Галлар решила не отмахиваться от этой возможности. Она была здесь сама, и… порой это жутко на неё давило. Услышать родную речь от кого-либо ещё, помимо себя, являлось настоящей отдушиной. К большому своему несчастью и дискомфорту, девушка могла поговорить тут разве что только с двумя людьми: Монфордом и Станнисом. С обучением второго ей пришлось вот попотеть, так как существовала лишь одна система транскрипции высокого валирика в вестеросскую алфавитную письменность. Принадлежала она перу мейстера Кастоса, который обременил себя двести лет назад столь нетривиальной задачей. Как любой самоучка из Цитадели, не являющийся носителем языка с рождения, тот, естественно, чрезвычайно грешил на ошибки, и Серере в итоге пришлось многое переделывать. Станнис оказался хорошим учеником. Усердным, трудолюбивым, пылким и, самое главное, прилежно слушавшим своего учителя. Так к нынешнему моменту он успел усвоить у неё лиссенийское письмо и чтение, а сейчас учился разговорной речи. По высокому же валирику они остановились лишь на письме с изучением иероглифов. Почему сначала шло лиссенийское наречие? Всё просто: больше всего от высокого валирика среди всех диалектов брали наречия Лиса и Волантиса, меньше — Лората и Норвоса. Хочешь начать учить высокую речь, начни с более лёгких наречий южных городов. — Мне… требуется… больше практики, — так же перешёл на лиссенийское наречие, правда с жутким акцентом и сбиваясь, Станнис. — Для того, у кого в задачах выучить все десять не похожих друг на друга диалектов… включая… прародителя, я ещё не осилил даже и одной ступени. Кстати, долго ты учила их все? С самого детства или нет? Серера глубоко вздохнула. Это были не лучшие воспоминания, особенно когда ты предаёшься порке за любую неудачу. — Как только начала составлять вменяемые предложения на родном наречии. — Дети усваивают все на порядок быстрее взрослых, — озвучил Баратеон истину. — Мне, между прочим, тоже нужно практиковаться, только с общим, — заметила она. — Не переживай, всё будет, «аγάλι-αγάλι γίνεται η αγουρίδα μέλι», — хитро улыбнувшись и наклонив голову, во второй половине выдал он с красивым произношением что-то на совершенно неизвестном для неё языке. В его голосе так и скрывались дразнящие нотки. Серера зависла. В её разуме сразу начали перебираться все слышимые ею ранее языки. Иббенийский, старый ройнарский, гискарский, новосарнорский из Саата, лхазарянский — ничего не подходило по звучанию и составу. — Что это за язык? — с детским интересом поинтересовалась она. Баратеон с сожалением пожал плечами. — Не скажу, ты ведь тоже часто что-то говоришь, а после отмахиваешься, — наигранно обиженным тоном ответил он. Брови Галлар начали клониться друг к другу. Через секунду-другую до неё дошёл посыл мужчины и она рассмеялась. Подловил! Так он всё же хорошо слышал и понял, что она бранила Розу? Хитёр. Станнис продолжал внимательно за ней наблюдать. — Ну-у-у, простите меня… — протянула Серера, заёрзав на стуле и виляя из стороны в сторону. Увы, это не сработало и не проняло его. — Не скажу, — пожал плечами и ухмыльнулся Баратеон. — Даже не проси. «Bardīlen, pikīptan и подлец», — лишь досадно пронеслось у неё в уме, и она поставила себе заметку на этот счёт и язык. Они продолжили свою неспешную беседу и одновременную практику. — Как там танцы с пиром? Ваши таланты оценили по достоинству? — Скучно, если говорить в целом, — покривился Станнис. — Сегодня мой венценосный брат почему-то ничего не учудил и вёл себя чересчур скромно, — тут брови мужчины приподнялись, будто он что-то припомнил. — Хотя, нет, твой бывший лорд немного отметился. — М’лорд Монфорд? — задалась она вопросом, чувствуя неладное. — Верно, — широко улыбнулся Баратеон. — Он втихую надрался какой-то дрянной жидкости и, свалившись на пол, в итоге набил себе шишку на темени. Дошло до того, что слугам пришлось оттащить его в покои. — Дело серьёзное? — напряглась Галлар. — К нему должны вызвать мейстера. Он был красным, словно варёный краб, и с его зажмуренных глаз катились слёзы. Хреновуха оказалась сильной вещью… — в конце вновь перешёл на общий язык Станнис и задумчиво покачал головой. — Хре… но-но-ву-ву… что? — совершенно не поняла девушка, о чём он, попытавшись повторить слово. Станнис печально вздохнул. — Этель, поверь мне… я и сам не представляю, что это такое, — ответил Баратеон, и его синие глаза точно не лгали ей. Дочь магистра могла лишь сокрушительно покачать головой. Отличный ей попался помощник. Галлар ведь буквально перед пиром говорила Велариону присматривать за Станнисом. Теперь она поняла, что тому совершенно нельзя было ничего доверить. Любое дело испортит, отравившись при этом на ровном месте и по своей вине. — А что остальные? Ваши достижения в охоте всеми признаны? — Да, всеми, — с невероятным удовольствием в голосе довольно закивал он. — Подобных выездов у меня давно уже не было. Всё ложилось всегда в цель. Мне, наверное, в этом помогала Тиссель, ведь я недаром делал ей подношение. Лиссенийка аналогично распылалась в улыбке: Станнис просто с невероятной лёгкостью принимал чужих богов. — И… как ваши ощущения? — Ты знаешь, вполне неплохо. — А не боитесь, что ваши боги обидятся? Или, например, ваши соотечественники, коль узнают? — Мои соотечественники… да… — с тяжёлым вздохом и горькой усмешкой произнёс Баратеон. — Вас что-то гложет? — догадалась Галлар. — Я заметила, вы в последние дни постоянно уставший и даже нервный. Вам не слишком нравится общество здешних лордов? — невольно перешла она на достаточно личные темы. Баратеон потёр глаза. — С ними невозможно отдохнуть и расслабиться, так как… они… постоянно… все чего-то хотят, — неуверенно выговорил Станнис и ожидающе в неё всмотрелся. Серера лишь снова улыбнулась и в подтверждение, что все слова произнесены правильно, одобрительно кивнула. Баратеон после этого продолжил: — От моего брата, меня, любого человека, кто хоть чуть близок к трону и династии. Оказывается, со всеми их дочерями дело обстоит так же. — А вы что? — Устал, потому что их многовековые свары за рощицы и валуны меня не заботят. У соседа на один холм и на две деревни больше, то-то великое горе, обратимся мы к королю. Король нас послал? Не беда, пойдём к его брату и попросим, чтобы он с ним поговорил вместо нас. Не хотите с ним говорить? А может, тогда поговорите потом с десницей? — в ёрнической манере высказывался ей Станнис. — Это, наверное, выматывает, — подвела Галлар итог. — Очень, — кивнул Баратеон. — Но это ненадолго… — покрутил мужчина головой. — Совсем ненадолго… — проговорил он, всмотревшись в полную луну за балконом. — Ненадолго?.. — подкинула она специально вопрос, подобравшись внутри. Подвыпивший человек всегда мог сболтнуть лишнего. Станнис посмотрел на неё. — Конечно, — ухмыльнулся молодой лорд. — Меня ведь не интересует подтирание гордых соплей каждому дураку с замком. Мой брат и его воспитатель взяли корону, а теперь пусть пляшут. Сам я собираюсь… — с безумным отблеском в глазах и упоением в голосе начал Баратеон, но затем его губы вмиг застыли. Смерив девушку взглядом, он не стал продолжать. — Забудь… забудь… Момент упущен, Станнис контролировал себя, Серере не нужно было об этом говорить. Действовать далее нахрапом и рябить вопросами было ни к чему. Требовалось знать меру. Галлар вздохнула и тоже глянула на луну за балконом. Она решила высказаться: — Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. Я думаю, винить ваших соотечественников во всём перечисленном не стоит. Они взросли таковыми. Человек приходит в мир пустым свитком, который начинают заполнять сначала семья, потом друзья, учителя, знакомые. Язык и культура, в которой растёт человек, во многом формируют его, как фигурку из глины. На людей влияет также климат, политическая, эконом… Серера сбилась, так как со стороны Баратеона послышался смешок. Её глаза быстро метнулись к мужчине: ей это не понравилось. — Я говорила что-то смешное? — непроизвольно твёрдо вырвалось из неё. Мужчина рьяно завертел головой. — Нет, совершенно наоборот, — заулыбался он. — Всё впитывается с молоком матери… и у каждой оно будет разным. Ты всецело права. Галлар вмиг стушевалась, Баратеон же с невероятной цепкостью изучающе прошёлся по ней взглядом, будто что-то себе в уме прикидывая. Они после этого ещё долго говорили. Как это обычно бывает, Станнис во время беседы непременно впал в свою любимую философскую полемику и начал, доказывая ей, бурно махать руками. В подобные моменты дочери магистра казалось, что его прямиком можно кидать на площадь перед собранием совета, чтобы он там, на радость плебса, лил им в уши сладкую патоку. Определенно, скудородные популяры были бы рады пополнению своих рядов подобным жестикулирующим говоруном. В общем-то было весело, особенно когда Баратеон, ускоряя свою речь, начинал, сбиваясь, нести непонятную околесицу. В такие моменты девушке приходилось непременно останавливать его поднятым указательным пальцем и показывать, как правильно звучит то или иное слово с предложением. На своё благо, он не ёрничал и без вопросов повторял за ней, не заучивая ошибки. Серера, несмотря на всё, внимательно слушала Станниса. Потому что была полностью согласна с ним или его виденьем? Нет, естественно, просто в подобные моменты она чувствовала себя не пустым местом, а равным человеком, с которым делились своими суждениями и мыслями. Более того, человеком, суждения и мысли которого в ответ тоже слушали. Когда мужчина начал скрипеть уж совсем вразброс, Серера сказала ему: — Ваша Светлость, я считаю, что мы должны на этом закончить, так как у вас начал заплетаться язык. Поверьте мне, на сегодня действительно хватит. Дайте вашему разуму и языку отдохнуть, — рассудительным тоном произнесла она на общем языке. — А? — лишь рассеянно вырвалось из разгорячённого и стоящего посреди комнаты Станниса. — Да, хорошо, закончим, — не возражал и благоразумно согласился он. Девушка поднялась со стула и потянулась: её засидевшееся тело отозвалось с большим облегчением. Во время своих действий Галлар невольно обратила внимание, что глаза Баратеона смотрят совсем немного куда-то не туда, но в конечном итоге решила не обременять себе разум. Разогнувшись, дочь магистра неспешно направилась к рабочему столу, чтобы забрать тот самый почти пустой кувшин с вином и блюдо с фруктами. Подойдя к нему, Серера начала перекладывать абрикосы из блюда в корзинку, оставляя лишь арбузную кожуру. Она бы и продолжала это делать, однако то, что произошло далее, невероятно подивило девушку… Кто-то подошёл к ней со спины. Лиссенийка вздрогнула. Совершенно неожиданно чьи-то ладони легли ей на талию, а после произошёл молниеносный рывок назад. Галлар не успела и слова сказать: мужские руки крепко сошлись на её животе, спина же упёрлась в твёрдую грудь. Тут не было нужды гадать, кто именно решился заключить её в объятья. Сердце забилось, грудь задышала. Серера почувствовала горячее дыхание у себя на макушке, и в воздухе возникла ранее не уловимая нотка. От Баратеона дразняще веяло ароматом сладкого вина и апельсина. Она оказалась ему почти ровно по плечи; пять футов и одиннадцать дюймов против верных шести с половиной. Станнис не зря подолгу тратил время в полях. Он был в великолепной форме, и она буквально почувствовала все его мышцы. Это был первый его шаг. Всё-таки в Олене наконец-то проснулся ухажёр. Ветви дрожали от лёгких порывов ветра, занавесь плясала в танце. Они стояли с ним так некоторое время. Просто молчали, может, минуту, может, десять, совсем ничего не говоря. Он зарылся в её волосы и тяжело дышал. Серере этот тёплый воздух нравился. Несмотря на умиротворённость момента, Станнис, по собственным соображениям, решил развенчать тишину: — Ты сменила парфюм? Яблоко и мята? — как ни в чём не бывало поинтересовался он. Баратеон пытался говорить уверенно, но, к несчастью, шум сердца его разоблачал и выдавал. Галлар, пускай это тоже была неправда, придав своему голосу как можно больше спокойствия, ответила: — Вам не нравится? — Нет, — провёл он туда-сюда носом по её макушке, и она почувствовала, что мужчина улыбался. — Они неплохи, однако я просто как-то уже более привык к твоему аромату луноцвета. Серера вдохнула пропитанный ароматом апельсина воздух. На её губах так же появилась улыбка. — Я решила сменить репертуар, так как флакон со старыми закончился. — Могла сообщить мне, я бы тебе купил, — щедро заявил ей Олень. — Не нужно, — качнула она головой, погладив его при этом по руке. — Мне нравятся и нынешние. Почему Серера отказывалась? Луноцвет был дороговат, а пользоваться чужой щедростью и выпрашивать она не желала. Галлары не занимаются попрошайничеством. За почти четыреста лет с момента падения Валирии этого не было и не будет. — Ты знаешь… — тихим тоном начал Станнис. — Несмотря на все эти ароматы духов, ты мне почему-то отчётливо веешь морем… Серера замерла, дыхание на мгновение остановилось. Её разум начал выдавать самые интересные вариации и предложения. Может, он обо всём знает?.. — Морем? — осторожно вопросила она. — Да. — Только я? — Да. — Вы это говорите в положительном ключе или в отрицательном? — забросила Галлар уточняющий вопрос. — Про… море… — прикрыла она веки, припоминая чистые воды цвета бирюзы рядом с родным островом. Странное ощущение — одновременно хотелось туда и не хотелось. Дочь магистра с щекотанием на сердце ожидала ответа. И он после небольшой заминки прозвучал. — В хорошем, — на её облегчение, положительно ответил мужчина. — Потому что остальные отдают сухой землей, а пылью я уже перенасыщен. Её веки шустро распахнулись. — Я рада… рада… — продолжила улыбаться Серера. Станнис наклонился к ушку Галлар, а после очень тихо прошептал на том самом неизвестном ей языке: Της χάρισαν την απόκοσμη ομορφιά, Και — περιέργεια, πονηριά, κολακεία. Το κορίτσι ονομάστηκε Πανδώρα. Είναι για τους θνητούς — η εκδίκηση του Ζεύς. Кусаче, тяжело, пылко, с неясной интонацией и посылом, но самое главное — невероятно чарующе произнёс Баратеон. Впоследствии дочь магистра почувствовала лёгкое касание его губ на своей шее. Далее хватка мужчины ослабла. Он отошёл в сторону. — Ȳghāpī īlōn rāelza, zȳhosy issa, — продолжая глядеть перед собой в задумчивости, промолвила Серера на высоком валирике. Он заговорил с ней на этом языке, потому что потерял бдительность? Или… потому что желал подать какой-то знак? От неё не скрылось, что как только они оставались вдвоем, то Станнис вел себя по-другому. Он будто расслаблялся и переставал играть… вестеросца. Манеры, слова, суждения и взгляды: Галлар так до конца и не поняла, с кем имеет дело. С каждым днём всё более и более интересные предположения посещали её… — Можешь быть свободной и идти отдыхать, — донеслось от Станниса. — Вы уверены? — повернула она голову к мужчине. — Да, — кивнул он. Они говорили, словно ничего и не произошло, однако улыбался Баратеон ей так, как обычно бывает у мужчин в отношении нравящихся им женщин. Галлар самой почти удалось подавить улыбку, которая поднималась из самых глубин её души. Станнис сел на кровать и принялся расшнуровывать верх белой рубашки. — Мне позвать служанок, чтобы вас раздели? — Нет, не нужно, я вполне в состоянии это и сам сделать. Серера усмехнулась и вздохнула. Он был слишком добр к ней, а ведь она того не заслуживала. Мужчины любили обрывать птичкам крылья, когда те попадали им в руки. На её счастье, Баратеон оказался вовсе не таким. Ей захотелось отплатить ему за его доброту. — И всё же, я вам помогу, — шагнула девушка к Баратеону. Тот смерил её снисходительным взглядом и лишь пожал плечами, будто молча отвечая: делай что пожелаешь. Подойдя к молодому лорду Драконьего Камня, она нацелилиась на обувь. Сначала была левая нога… Глаза Станниса пристально по ней прогуливались. Всё-таки сладкое вино обнажало человеческие слабости, как бы кто-то ни пытался себя в этом обмануть. Когда Галлар потянула сапог на правой ноге мужчины, ей почему-то стало очень смешно из-за всего происходящего с ней. Разогнувшись, она засмеялась на всю комнату и почесала себе светлое темя. Кто бы мог ещё несколько месяцев назад предположить, что она будет подобным заниматься, да ещё с каким-то левым мужиком? Мир был чрезвычайно непредсказуемым местом, где правила менялись буквально каждый день. — Что случилось? — поднял бровь и улыбнулся молодой лорд. — Ничего… — мотнула Галлар головой. — Совершено ничего, если, конечно, не брать во внимание то, что я всё-таки немного пила вина, — вдруг призналась она. Станнис ничего не сказал и сохранил молчание. Серера снова присела перед сидящим на краю кровати мужчиной, дабы завершить работу. Они встретились взглядами: перенасыщенный синевой сапфир и сверкающий в темноте аметист. Кто-то говорил, голубые глаза короля были хороши, но ей казалось — тёмная синева его младшего брата была куда как краше. Так и было, Роберт Баратеон такой невежда, что, казалось, все его мозги помещаются на двух мизинцах. Далее она уже ничего не контролировала и, сама того не понимая, почему-то потянулась к щеке Станниса. У неё не получилось дотянуться до него. Он вдруг сам подался к ней вперёд, а она, вдруг испугавшись, попыталась отпрянуть назад. Серера так до конца и не поняла, что же произошло. В одномоментном порыве Галлар была ухвачена за пятую точку и одним ловким броском опрокинута на кровать. Интуитивно девушка попыталась тут же встать, однако резвая рука мужчины действовала на опережение и, коснувшись её плеча, вмиг отправила дочь магистра обратно в мягкие объятья ложа. Она подпрыгнула на нём, а после массивная фигура возвысилась над ней. Глаза Баратеона вспыхнули сумрачной синевой. Белая рубашка шумно улетела куда-то вверх, оголив на обозрение искусно обработанный ваятельным скальпелем торс. Подобно богам, всё было высечено с большим знанием дела и малейшими деталями. Без сомнений, кто-то точно работал на ошеломляющий эффект: Галлар от этого действительно слегка выпала и потерялась. В Станнисе кардинально всё переменилось. Они оба оказались на мягкой кровати. Он сверху, она же лёжа под ним. Её глаза в изумлении расширились, его же безумно, словно у хищника, сузились. «Как он так быстро…» — только промелькнуло в разуме Сереры, а сама она вслух хотела возмутиться, как губы Станниса от уголка до уголка, целиком покрыли её собственные. Поспеть за ним было невозможно. Горячий, тяжёлый, пахнущий апельсином, такой оказался Баратеон вблизи. Её руки на какую-то секунду будто в припадке замельтешили, однако Станнис очень скоро и ловко их перехватил за запястья, зафиксировав сверху, у головы. Он навалился на неё всем телом, как падающая скала в море или распалённая комета на землю. Его поцелуй вышел кусачим. В нём ощущались тяга, импульс, голод. Свирепость, с которой она никак не была знакома. Сердце застучало от волнения — она была у Станниса словно пташкой в руках. Наверное именно так, чувствовала себя Аргелла, будучи пленённой Орисом? Кровь ударила в голову, у неё перехватило дыхание, она растерялась. Эта своего рода мужская свирепость была совершенно чужда ей. Такое поведение немного напугало её. Но страх затмили тепло и сладость поцелуя, принеся с собой беспомощное опьянение. Понемногу хватка Баратеона на её запястьях ослабла, и она сама потянулась руками к нему, с каким-то неясным отчаянием боясь потерять его. Галлар буквально вцепилась в Станниса, заключив на шее последнего свою собственную крепкую хватку с замком. Чувство тепла от кровотока двух тел будоражило. Ей казалось, они растворяются друг в друге. Сколько времени прошло? Не важно. Их губы, наконец, оторвались друг от друга, они разом выдохнули, и их дыхание смешалось. Голая теория без практики. Опыт Сереры, на самом деле, был никакущий, а вот у Станниса, как ей показалось, его было хоть отбавляй. Это донельзя укололо и задело её, так как кое-что вслед за собой предполагало. Увы, несмотря на бесящие представления вестеросцев о лиссенийцах, включающие в себя лишь ограниченные знания о мусоре из домов подушек, дочерей знатных фамилий Лиса в реальности готовили к совсем другого рода вещам. Первый прилив ушёл и случился отлив. Следующая волна Баратеона была уже методичной и мягкой. Его движения стали медлительными, крадущимися, нежными. Пальцы Станниса, оголив немного живота Сереры из-под шёлковой туники, выплясывали на нём, рисуя затейливые круги на коже. Губы мужчины томно и размеренно касались мочек её ушей, подбородка, шеи и ключиц. Так как темп изменился, теперь они отлично могли наблюдать друг за другом. Синие глаза Станниса всё мельтешили над ней. От смущения Серера вывернула лицо в сторону и смогла на миг поймать их совместное отражение в зеркале. Там в танце плясали белое Злато и угольная Чернь… цвета… напоминавшие чем-то герб Баратеонов. При смешивании подобных чуждых мастей что могло получиться? Его горячее дыхание забиралось ей в ухо, ласковые пальцы скользили по рукам и бёдрам. Жар продолжал расходиться по телу, и внизу живота начинало тоже теплеть. Серера автоматически облизала пересохшие губы и заметила, как Станнис проследил за её невинным жестом. Не теряя времени, он исправился и возвратился к её истосковавшимся губам. Со странным удовлетворением на душе дочь магистра снова заключила его в свои объятья: крепкие, цепкие и, возможно… даже неуклюже жадные. Девушка наконец-то отчётливо почувствовала своей кожей в штанах Станниса горячую демонстрацию торжества человеческой воли над законом тяготения. Баратеон продолжал действовать по собственному намеченному плану. Разорвав долгий поцелуй, он спустился немного вниз и начал через шёлк туники целовать, а после еще легко покусывать её грудь и соски. Он делал это необычайно искусно, ловко и приятно. Вот тут она впервые не сумела сдержаться и, открыв широко рот, громко выдохнула копившийся внутри жар. Со временем его руки проникли и начали блуждать у неё уже под туникой. Ладони мужчины оказались раскалёнными и загребущими. Они всё мяли и тискали её перси, словно Галлар собиралась куда-то убежать от их владельца. Это была лишь временная остановка, потом шёл живот, а за ним следом… Чем ниже спускался Станнис, тем невыносимей становилось у неё между ног. Запах опасности повис в самом воздухе. Началась третья партия, и вот на ней дочь Сильварио Галлара отрезвилась. Её чрезвычайно пылкий партнёр начал переходить границы. Объятия или поцелуи — одно, а то, чего сейчас желал Баратеон, — совсем другое и являлось уже перебором. Девушка взяла над собой контроль и крепко свела свои бёдра, тем самым перекрывая для спускавшегося вниз мужчины дальнейший путь. Это никак не смутило Станниса, и его руки всё же скользнули между её ног. — Лорд Баратеон, хватит, — уже в голос сказала она мужчине. К сожалению, он её не услышал и продолжал двигаться к намеченной цели. В тот момент Серера поняла, что могло быть в голове у Станниса, точнее сказать, не совсем в голове. В движениях мужчины появилась настойчивость. В ответ на его действия лиссенийка попыталась оттолкнуть его левой ногой, но эта попытка сразу же провалилась. Тот был слишком тяжёлым. Баратеон лишь выпрямился и, перехватив женскую ногу, игриво её поцеловал. От него послышался ехидный смешок. По горящим в темноте бесноватым сапфирам было отчётливо видно, что их владелец воспринимал это всё за какую-то игру. Галлар разозлилась. Стремительно извернувшись в руках Станниса, распалённая дочь магистра, наплевав на всё, ловко выкинула правую ногу ввысь, а затем попыталась зарядить ею сверху мужчине по голове. Увы, у неё это тоже не получилось. Проворный Баратеон, зараза, успел увернуться, и пятка Сереры прилетела по его плечу. Удивительно, но он вовсе не разозлился от этого. В синих, словно глубокое море, глазах только заплескался детский восторг и восхищение. Станнис победил, Серера, как дура, сглупила. Выпад девушки стал в итоге роковой ошибкой, ведь он открыл брешь между её бедер. В последующей атаке брат короля ей больше напомнил льва, чем оленя. Она снова не сумела за ним поспеть… — О, боги… mijīlemen raza… — прикусывая нижнюю губу, сладострастно вырвалось из неё. В глазах помутнело, и по венам заструилась кровь вместе с трепетом. На какой-то миг она стала целиком обезоруженной и, запрокинув голову назад, попросту прикрыла веки, принявшись всем этим наслаждаться. Ноги предательски задрожали, руки сперва разошлись в стороны, схватившись за бархатное покрывало, потом за чёрные волосы Станниса. Внизу её живота раздалось характерное причмокивание. Он смаковал её, как поданное блюдо. Ткань шальвар его вовсе не смущала и будто даже более того — только сильнее подстёгивала. Станнис проделывал это через лёгкий, но плотный шёлк, а что будет, если его убрать? Её мысли стали слишком далеки от каких-то глупых отцовских интриг и прочей чепухи. Для чего они ей? И так всё было прекрасно и хорошо… Ещё одна партия подошла к концу. Во второй раз Галлар очнулась от сладострастного плена, когда рука Баратеона коснулась вершка её нижнего одеяния. Шнуровка на его собственных штанах была уже развязана. Он принялся стаскивать с неё шальвары, а она, вскоре проснувшись, крепко ухватилась обеими руками за пояс-кокетку, пытаясь не дать ему этого проделать. Возможно, со стороны это выглядело и смешно, но самой ей сейчас было не до смеха. Она буквально боролась с ним. В какой же глупой и сложной ситуации Серера оказалась. И самое смешное в ней то, что она сама опрометчиво его спровоцировала. Все действия Станниса были для неё как пытка. Откровенно признаться, Серера желала того же самого, однако она не могла. Требовалось сохранять холодный разум. Девушка хорошо помнила, чему её учили, а ещё лучше помнила свою стоимость на доске. Всё должно было быть правильно, а не так, словно у кошек — по взмаху хвостов. — Лорд Станнис, прошу вас, остановитесь, — звучно произнесла Серера, пытаясь удерживать свои шальвары. К её глубокому негодованию, это мало возымело эффекта. — Лорд Станнис… отпустите… — ещё подбавила градуса Галлар, продолжая попытку достучаться до мужчины; она начала закипать и злиться. — Да треклятое проклятье, zaldivarzoti dārȳ va zer… Станнис!!! — на третий раз не на шутку разозлившись, гаркнула дочь магистра буквально на всю комнату, да так громко, что аж эхо прошлось отзвуком по стенам. Баратеон, являвшийся сам себе дирижёром и трубадуром, наконец-то всё же остановился. Вместе с ним замерла и она. Серера сразу ощутила, как её губы начали непроизвольно вытягиваться в трубочку. Она только что напрочь вышла из образа и назвала его по имени. Но, с другой стороны, как ей было отрезвить Баратеона, у которого сорвало голову от похоти? Совсем интересный, то целыми месяцами ей просто невинно улыбался, то любвеобильность захлестала через край — готов прямо зацеловать и рубашки летают до потолка. — Ваша Светлость, у вас что-то случилось?! — на её облегчение, внезапно раздалось за дверьми несколько голосов. Разгорячённый Олень весьма скоро ответил им, что тут случилось. — Разошлись к пеклу от дверей по самым концам коридора и не подслушивайте! — гневно выкрикнул он стражникам. — Простите! — лишь раздался звон металла; они действительно побежали прочь. Голова находившегося между её ног Станниса поднялась, и они встретились взглядами. Он был внизу, она немножко повыше, оба смотрели друг на друга, оба хлопали глазами. Невероятная ситуация и комедийная пьеса! Синие очи продолжали пристально в неё всматриваться. Серере стало так стыдно, что она просто сомкнула веки и отвернулась. Слов не было, оставалось только одно смущение с ругательствами. Послышалось шебаршение, и он полез к ней наверх. Через секунду девушка вновь ощутила горячее дыхание мужчины над собой. Однако сегодня боги играли целиком на её стороне… У неё жутко и донельзя громко заурчало в животе. Таким был ответ тех людей, которые не добирались до кухни. Она предельно категорически хотела есть. — Ты хочешь кушать? — совсем без злости, как можно было сперва ожидать, спросил у неё Баратеон. В его голосе чувствовалась неприкрытая теплота и ласковость. Это донельзя подивило и заставило основательно задуматься Галлар. Почему он не рассердился? Она не понимала… — Хочу… — проявив капризность, буркнула Серера. От Станниса донёсся тяжелейший вздох. Подобных ей ещё в его исполнении не доводилось слышать. — Прости… прости… прости… — забавно меняя интонации, трижды извинился перед ней мужчина, и после она ощутила тёплое касание его губ на своей щеке. Дальше, как она слышала, Баратеон просто слез с кровати и босыми ногами куда-то пошёл. Хотел, желал, но удерживался. Кто-то точно воспользовался бы ею в первый же день. Однако он всё-таки был не таким человеком, и дочь магистра в очередной раз снова утвердилась в своём положительном мнении насчёт Станниса. Распахнув глаза, она первым делом оглядела пространство вокруг. Станниса и правда не оказалось на ложе. Где он был? Он уже совершенно спокойно сидел в кресле и наливал себе из кувшина в кубок воду, поглядывая при этом на луну за балконом. Серера, выпрямившись в кровати, сложила ноги под себя и принялась молча за ним наблюдать. Вечно задумчивый, постоянно что-то планирующий. Злилась ли она на него? Вот сейчас — ничуть. Галлар хорошо понимала, что это именно она первой потянулась к нему своими губами. Результат оказался закономерен. Она долго составляла портрет Станниса Баратеона. После проведённых многочисленных совместных часов, где они вдвоём говорили обо всем подряд и абстрактном в том числе, дочери магистра всё больше бросались в глаза определенные вещи. Самым первым, на что она обратила внимание, было его образование, выдававшее с лихвой совсем другой подход, нежели существовал в Закатных королевствах. Даже наиболее образованный вестеросец всё равно будет хоть в чём-то пересекаться со своими соотечественниками, но на брата короля это почему-то не распространялось. Поток мыслей, подход к жизни и вещам, манера говорить, мировоззрение — у него всё было отличалось от них. Интересные вопросы, ответы, предположения и выводы. В нём было взято от всех всего понемногу: от лиснийца, волантийца, браавосийца, квартийца, гискарца и удивительно — дотракийца. Ходячая загадка, которая всё умеет. Он не всё оставлял на виду, и она не ко всему могла прикоснуться, но даже то, что было, и то, что девушка сумела понять и растолковать, очень её впечатляло. Станнис умел петь, придумывать, играть на многих музыкальных инструментах, фантазировать, декламировать и составлять стихи, управлять и командовать. Смешным в этом всём являлось лишь то, что он пытался скрыть это от окружающих. Баратеон рисовал храмы и термы, инженерные проекты, метательные машины. Не просто рисунки, а с пропорциями до маленькой циферки с расчётом. Это выглядело так, словно он уже давно на практике строил и созидал всё это. В то же время ему всегда было мало. Младший брат короля оказался чудовищно жаден до знаний и впитывал всё как губка. Хватался за любое новое слово, каждый обычай и нюанс без надменности, как некоторые его соотечественники. Он даже не отвергал чужих богов. Сперва Серера очень боялась попасться с этим, но затем Станнис сам принялся расспрашивать у неё об отцовских богах. Узнал, улыбнулся, отдал вместе с ней подношение им и расчётливо заметил, что если они существуют, то их помощь ему тоже пригодится. Мужчина много интересовался о Лисе, а она только и была рада просвещать его. Наблюдая вот так за сидящим Баратеоном, девушка прекрасно понимала, что тот планировал какую-то затею. Амбициозность? Возможно, но это ничего не стоит без способностей, а в нём они почему-то ощущались. Это было странно… очень странно. Он был у неё на ладони и в то же время как будто совершенно нет. Её интуиция буквально вопила, что с ним было что-то не так. Недавно её посетило интересное предположение на этот счёт. Какое? Там, внутри, за блеском тёмно-синих глаз, может скрываться вовсе не вестеросец. Она сильно сомневалась, что Станнис мог вырасти таким в Штормовых землях. Если её глупые фантазии имели хоть небольшой шанс на жизнь, то боги истинно умели опрокидывать кости. Кто он? Кто перед ней сидел? Это являлось абсолютно неважным и Серере было глубоко наплевать. Он импонировал ей таким, каким был. Находясь рядом с ним, она чувствовала их похожесть. Всё больше и больше у неё складывалось ощущение, что они оба были тут… Чужеземцами. Это интриговало, будоражило и завлекало. Серера была в замешательстве. Она сначала скептически отнеслась ко всему этому предприятию. Бегать в услужении брата короля и Мастера над кораблями, что за вздор? Оказалось, напротив, самые интересные месяцы в её жизни. Время пребывания вдали от дома стало достаточно… приятным? Будет большим упущением, если подобный мужчина достанется в руки какой-то местной дуре. Насчёт отца она не могла быть уверенной, но вот её матушка Лисандра и дядя Арландо точно оценили бы его. Баратеон заметил направленный на себя пристальный взор Галлар. Его ответный взгляд на неё таил в себе какую-то нотку сожаления. Неужели думал, что она обиделась? — Золото и серебро… дивный сплав. Куда там какой-то саже… Серера поняла, о чём он, а потому быстро спрыгнула с ложа и направилась к нему. Мужчины и правда так быстро умеют падать духом, лишь однажды не получив желаемого? Она решила его чуть-чуть подбодрить. Подойдя к мужчине, дочь магистра, на удивление того, воздушно провела своей ладонью по чёрным волосам. — Вороной уголь не хуже… ничуть не хуже… если не знали, сажа рождается от яркого пламени, — зачесав ему пару чёрных прядей назад, серьёзно произнесла она. Они смотрели друг на друга примерно с минуту, потом смутившийся Станнис вздохнул и снова всмотрелся в луну за балконом. — Почему ты не идёшь есть? — как ни в чём не бывало спросил у неё Баратеон. — На кухне имеется ещё много горячего. Поверь, отощавшая и голодающая, ты мне будешь абсолютно ни к чему, — с примесью напускного цинизма отшутился он. Серера рассмеялась. — Иду-иду, — улыбнувшись, заверила его Галлар, а после, сделав вид, будто что-то припомнила, невзначай произнесла: — Кстати, м’лорд, завтра мы выезжаем к Ясноводному чертогу. Как ваше настроение? Готовы выбирать? — продолжала улыбаться дочь магистра, но её вопрос скрывал в себе последнюю вещь, которую она хотела для себя знать. Младший брат короля не повёл и бровью. — Я вынужден слушать тех, кто не стоит и горсти земли в руках, живу там, где не выбирал, еду туда, куда не желаю. Как думаешь… каково моё настроение? — всё глядя на луну, дал он ответ. — Предполагаю… не очень? — вымученно улыбнулась Серера. Она хорошо понимала его в этом. Станнис вновь вздохнул. — Мягко сказано. Она услышала все, что хотела. Уперев руки об колени, девушка, выгнувшись, наклонилась к сидящему мужчине. Нежно… насколько это вообще возможно, она поцеловала его в щеку: буквально на мгновение синие глаза расширились. Это была не фальшь. Он действительно ей нравился. — Valoti sōvētēs, Ваша Светлость, — усмехнулась Галлар. — Тебе тоже, — был краток он. — И не забудь поесть, это не шутки, — заботливо напомнил он. Этот гордец так и не обернулся к ней, однако её метка алела на его щеке. Ни цокота, ни бряцанья, без какого-либо звука Серера мягкой поступью направилась на выход. Когда девушка уже было хотела взяться за дверную ручку, она вдруг притормозила и ещё раз взглянула на Баратеона, который тем временем поднялся с кресла и пошёл ложиться спать. Её язык непроизвольно прошёлся по недавно обцелованным губам. Они ещё помнили всплеск оленьей страсти. Сердце стучало, ноги немного подкашивались, приятное чувство теплилось в теле, но несмотря на всё это мысли понемногу начали возвращаться к насущным делам. Медлить было больше нельзя. Требовалось в срочном порядке закрыть последнюю информационную кладку с третьей стороной и готовить ответное предложение. Серера долго размышляла над своей ролью закрепляющего звена. Поначалу ей было невыносимо гадко и она даже хотела саботировать всё. Однако сейчас… Сегодня она получила от Станниса все ответы насчёт его отношения к себе. Если вернётся домой, то её всё равно позже выдадут за какого-нибудь идиота. А так они со Станнисом вроде неплохо поладили друг с другом и сошлись. Серера приняла решение. Хорошо, она поможет Баратеону разобраться с его лисьей проблемой из Ясноводной крепости. Тогда останется только дождаться посланника отца и приступить к следующему шагу. На сей раз, она надеялась, последнему. Потому что пора было закругляться с этим цирком. Ей следовало написать отцу, если тот хочет, чтобы она тут сидела, то пускай отправит ей штат прислуги из Лиса и две сотни Безупречных в охрану. Лучше, конечно, три или четыре сотни. Её самой старшей сестре Нарреи в приданое давали три. Разве Серера хуже? По ее мнению, она того заслуживала больше. Скрипнули двери. Галлар ещё раз напоследок улыбнулась мужчине и вышла в коридор. В тот момент её посетила забавная мысль. Какая? Как же становится проще жить, когда ты точно знаешь, чего желаешь. Она воочию покажет Станнису блеск и великолепие «Жемчужины» старого Фригольда. Это будет уже не отцовским, а её собственным устремлением. Наконец-то у неё появилось хоть что-то своё…