Весёлое шествие продолжалось в течение семи дней. Восьмерка коней медленно везла Александра, который беспрерывно, днём и ночью, пировал с друзьями, восседая на своего рода сцене. Затем следовало множество колесниц, защищённых от солнечных лучей пурпурными и пестрыми коврами, свежими ветвями, на этих колесницах сидели остальные друзья и полководцы, украшенные венками и весело пирующие. Нигде не было видно ни щитов, ни шлемов, ни копий, на всём пути воины чашами, кружками и кубками черпали вино из пифосов и кратеров и пили за здоровье друг друга. Повсюду раздавались звуки свирелей и флейт, звенели песни, слышались вакхические восклицания женщин. В течение всего этого беспорядочного перехода царило такое необузданное веселье, как будто сам Дионис присутствовал и участвовал в этом радостном шествии. — Плутарх. «Сравнительные жизнеописания». Александр Великий.
Впервые за много дней утро выдалось чистым и ясным, совсем без унылых серых туч и сулящего вместе с ними дождя. Солнце светило ярко, одинокие белые облака блуждали по голубому небу, а слабый южный ветерок, гонимый пылким Нотом, дул из крепостных ворот. Над его головой трепетало знамя Баратеонов из Драконьего Камня: золотая голова Оленя на молочном фоне, в ветвистых рогах которого загоралась лучезарная звезда. Семерых? Нет конечно. Шестнадцать ведь определённо больше и лучше Семи. Это было сияние другого рода, но, к благополучию многих, не все об этом догадывались. В миру всё ещё слышался звук шипящих где-то на сковороде сосисок, в воздухе пахло перцем и чесноком. Александра разбудили за час до рассвета, когда чёрный мир ещё не начинал шевелиться. Маттос буквально вытряхнул его из снов, и полусонный царь, спотыкаясь, вывалился после лёгкого завтрака на утренний холодок, обнаружив перед собой во дворе много суетившихся людей. Молодые оруженосцы бегали по поручениям, слуги готовили королю трон с дорожкой, рыцари подбирали цвета плюмажей на шлемах. Да, а ещё самое главное: Ренли с большой важностью раздавал всем приказы. Бывший завоеватель сегодня был не в лучшем состоянии, а потому в полуживом виде сидел под кроной яблони и молча наблюдал за всеми, оставаясь при этом ни у дел. На боевом дежурстве рядом с ним находились Маттос Сиворт и его личный знаменщик. Для чего ему нужен был последний? Демонстрация для всех остальных местоположения лорда Драконьего Камня, который в последнее время очень часто любил, никого не предупредив, убегать от всех на охоту. Белое знамя есть, вопросов нет. Смазанная фигура Роберта мельтешила перед глазами и бегала туда-сюда. Из-за этого наблюдающему за братом Александру пришлось опустить взор к земле. Так было намного лучше: голова меньше крутилась. Дни тянулись за днями, приготовления к свадьбе понемногу шли, турнир становился всё ближе. А царь… царь всё это время безудержно веселился, как в старые добрые. И ему определённо стоило после этого утреннего мероприятия не тянуть время и опохмелиться. Какое большое несчастье, что его присутствие тут было обязательным. Сегодня, будь он проклят, снова виделся очередной важный день. Какой именно? Одновременный приезд сразу пятерых домов: Тиреллы, Талли, Дондаррионы, Эстермонты и вроде как какие-то там Вили из Дорна. Очень интересно, но самому царю было как-то плевать на всех. Как там любили говорить вестеросцы? С высокой колокольни? Из всех этих домов его интересовали разве что родственники Эстермонты из-за планов по снабжению. Впрочем, формулировка была немного неправильной. Приехали и поставили они все палатки ещё вчера вечером, но заезд и официальная встреча с королем у них происходили только сегодня. Под этим всем скрывалось кое-что очень важное. Эта вся идея принадлежала Александру и являлась навеянной персидской демонстрацией покровительства с властью. Пусть каждый дурак считает себя выделенным и обласканным вниманием царя. Роберт, на большое удивление бывшего завоевателя, согласился с этим поступившим от него советом, правда, как будто в отместку выдал, что присутствие Александра тогда тоже обязательно. За пределами Штормового Предела разноцветные шатры и знамёна росли как грибы после дождя. Стало шумно, оживлённо и праздно. Рыцари съезжались на предшествующий свадьбе турнир со всего Королевства, и на каждого рыцаря приходились двое вольных всадников, трое ремесленников, шестеро воинов, дюжина купцов, две дюжины жриц любви. Городок под замком ожил как никогда. Хотя, нет, ложь. До осады войском Простора он был куда как больше и многолюдней. Сейчас там осталась лишь пара сотен из былых тысяч. Куда же делись все остальные? Стоит спросить просторцев. Большое Царство, которое управляется ещё дряннее державы Ахеменидов. Интересно, представляющего дом Розы Гарта Тирелла тут кто-нибудь проткнёт кинжалом? Подступало время расставлять точки. Ему уже пришлось отправить извинительное письмо в Браавос господину Молентину о своей задержке. Александр надеялся, что на ходе переговоров это никак не скажется, потому что… — Ваше Величество! — внезапно и синхронно раздались голоса его людей по бокам. Александр оборвал себя на полпути и от этого тяжело вздохнул. Он прекрасно знал, кто это был, но от этого его голова всё равно не поднялась. Через минуту-другую над ним возвысилась чья-то большая чёрная тень, а после он ощутил слабый тычок сапогом в свою ногу. — Станни-и-и-и… — донельзя приторно и пародируя тон Ренли обратились к царю. — Как там настроение? Наш главный борец и танцор Штормовых земель всё ещё живой после вчерашнего? Сегодня вечером нам твои пляски на столе стоит ожидать? — пытаясь сдержать рвущийся наружу смех, весьма ожидаемо и скоро начали подтрунивать над ним. Бывший царь царей в очередной раз понуро вздохнул. Он приблизительно уже понимал, чем именно сейчас будет допекать его Роберт. Тот никогда такое не пропустит. С титаническими усилиями, сравнимыми с волей держателя небосвода Атланта и милостью Прометея к человеческому роду, Александр, всё-таки великодушно поднял взор на короля Семи Королевств. — Роб-б-берт… — вглядевшись в смазанное лицо брата, совершенно спокойно протянул Александр. — Отойди, ты заслоняешь мне солнце, — вяло отмахнулся он ладонью, словно прогоняя того, как назойливую муху. Это никак не повлияло на его брата, и буквально сразу на весь двор Штормового Предела раздался громкий хохот. — Хой-йой-йой! — упирая руки в бока, весело заголосил Роберт. — Видела бы это всё наша мать — прописала бы тебе такую взбучку, что вовек не забылся бы. А вот батюшка точно был бы в изумлении, а последующий его смех, наверное, достиг бы самой Стены! — держась за живот и посмеиваясь, проговорил король. — Повзрослел-то Станнис! Нажрался ты, конечно, вчера славно, небось, даже ничего не помнишь? Бывает. Да, братец, ты вчера такое вытворял, что это просто п*здец. Как тебе вообще в голову пришла идея осёдлывать коня на скаку? Или устроить состязание в метании копий по яблокам? Это я ещё обхожу стороной вашу заварушку с Пенрозом, где ты вдруг начал при всех раздеваться и кинул ему вызов как мужикам побороться, — перечислял гоготавший Демон Трезубца. — А то как ты сначала зацеловал Равеллу Сванн, а после лорда Стедмона, сказав, что тебе безумно нравится его имя Алесандер?! Все сегодня только об этом и говорят. Я могу ещё понять тот момент со Сванншей, но засосать лорда Широкой Арки — это точно надо умудри… Король определённо начал расходиться с красками вчерашних событий. — Роберт, катись отсюда в пекло, — резко прервал брата и скоро ответил тому Александр. — Или куда как ближе — прямиком с обрыва в море, — немного тише было добавлено им. К сожалению, на большее лорда Драконьего Камня не хватило. Перед могуществом Диониса онемевает любая воля: даже царей. Отяжелённая голова Александра поклонилась вниз и упала к земле. Стоявший над ним король вовсе не обиделся, а только через какое-то время опять потыкал его сапогом. — Станнис… а, Станнис… а что такое? — ехидно, как в детстве, начал дразниться Роберт. — Что случилось? Почему такой злой? Подожди, я знаю! Неужто ты вчера перевозбудился, возвратился в покои и решил трахнуть свою заморскую бабу да промазал членом и попал в пол? Вот ты конь. А меня-то все эти года называл пьяницей! Сука и три чёрных проклятья. Я больше не могу! — не сумел сдержаться и вновь взорвался приступом дикого хохота его брат. — Боги точно есть. На твоём пьяном примере я в этом полностью убедился! — через силу что-то там ещё говорил мужчина, но разобрать это всё представлялось уже невозможным. Почему? Дальнейший смех Роберта был из разряда безудержных и безумных. Он согнулся, потом покраснел, затем охрип и закашлялся, но всё равно продолжал хрюкать и смеяться. Настроение Демона Трезубца определённо было на уровне сияния самого Солнца. «Неужели всё действительно так плохо?» — пытаясь не слушать смеющегося брата, задался вопросом молодой лорд. Александр всё-таки собрал всю свою волю в кулак и приподнял голову. Его взор внимательно прошёлся по двору. Некоторые люди, в основном знавшие прежнего Станниса, косились на него весьма недвусмысленными взглядами, а вот другие навроде Монфорда глядели с нескрываемыми улыбками. Замеченная им в группке молодых дам Равелла Сванн весело подмигивала царю и выплясывала пальцами какие-то лукавые приветствия. Помахав ей в ответ из вежливости, Александр пошёл далее и наткнулся на фигуру того самого лорда Широкой Арки. Реакция этого человека была немного иной. Стедмон, только завидев, что Александр на него смотрит, сразу засмущался, словно юнец, и отвернулся. Правда, что ли? Всего лишь от какого-то поцелуя? Если это так, то все эти вестеросцы были слишком впечатлительными. Ничего же такого не было… — Маттос, воды, — с хрипотцой скомандовал он. Третий сын Давоса, державший всё это время в руках кувшин с прохладной водой, быстро предоставил лорду желаемое. Александр, не размениваясь на мелочи, припал к желанному горлышку, так словно только что вернулся из Ливии. Наблюдавший за ним Роберт не молчал: — Бедный-бедный Станнис… — все ещё посмеиваясь, но уже меньше и выпрямившись, произнёс он. — Правильно, сушит тебя, наверное, как после дорнийских Красных Дюн. Сделав десяток глотков, а после пополоскав рот водой и выплюнув на землю, царь, отдав кувшин Маттосу, в отместку сказал: — Роберт, у тебя какое-то белое и засохшее пятно на шоссах, — со всей серьёзностью кивнул он вниз. — Чего? — сразу растерялся старший Баратеон. — Где? — опустилась его голова. — Шутка, — слабо рассмеялся Александр. — Показалось. — Пекло тебе в зад, — выругался король. — Когда ты, сука, у нас тут заделался большим шутником? — Но ты ведь надо мной острил? Почему мне нельзя? — двинул плечами лорд. — Потому что я старше тебя и потому что я король, — выпятив грудь, самоуверенно и с толикой спеси заявил ему Роберт. Бывший завоеватель сразу замер. Да, верно, король. В этом отношении они были как Ахилл и Агамемнон. Через секунду Александр посерьёзнел и подал рукой сигнал оруженосцу со знамёнщиком немного от них отойти. Для чего? Он не хотел, чтобы они слышали его последующие слова. Подобное обычно вредит лицу любых царей. Его глаза цепко впились в переставшего смеяться царька. — Роберт, помнишь, что я тебе недавно говорил насчёт твоей короны и того, как я вижу её на твоём челе? Насколько её сияние слепит мои глаза? — намекая на недавние события, с лёгкой усмешкой вопросил он. — Моё мнение не изменилось. Если ты думаешь, что победа на Трезубце сделала тебя больше, то оглянись и измерь свою тень. Мужчины принялись молча сверлить друг друга взглядами. Один не хотел уступать второму. Как мог судить Александр по сузившимся глазам и сжавшимся на краткий миг кулакам, тот всё-таки хорошо запомнил его слова трёхмесячной давности. Всё верно, когда пробьёт нужный час, он вернёт награду Роберта. Он не Станнис. Александр запрягает собственную узду и судьбу сам. Куда бы они его в итоги ни занесли. Пускай это и будет извилистый путь домой сродни Одиссее. Они переглядывались где-то с минуту, а затем Роберт внезапно рассмеялся. — Тяжёлые яйца, они случайно тебе не мешают? — слабо улыбнулся старший Баратеон и как ни в чём не бывало покачал головой. — Ладно, шутка засчитана. Знал бы раньше, что ты после падения с лошади станешь нормальным человеком, пихнул бы тебя ещё… Договорить королю не дали. На большую его досаду со стороны ворот послышался рёв трубы: это, бесспорно, были лорды. — Время, — бросив быстрый взгляд к проёму, напомнил брату Александр. — Тебе помочь подняться? — предложил свои услуги Роберт. — Да, — не стал отказываться царь. — Было бы неплохо. — Давай руку, — была одолжена ему помощь. Александр крепко ухватился за руку короля и весьма скоро был поставлен им на собственные ноги. Правая конечность у него таки слегка побаливала после вчерашнего. Он сделал один шаг, потом второй. Земля ходила ходуном перед глазами, и царя неплохо так кидало в разброс из стороны в сторону. Видя данное неуверенное мельтешение, Роберт, подхватив его в опасный момент за плечо, не давая свалиться, весело сказал: — Держись, пьяница, — рассмеялся он. — Уверен, что тебе стоит встречать? Может, пойдёшь полежишь? — Всё отлично, — покачал он головой. — Пересидел просто немного. — Ну смотри… — лишь с ухмылкой протянул Роберт, а после внезапно как-то посерьезнел и впритык наклонился к Александру. В следующий момент, король совсем несвойственно для себя проговорил: — Знаешь, я вчера искренне думал, что Кортни Пенроз тебя отмудохает и буквально без зубов оставит. Это… извини, я оказался не прав. Ты уложил его на лопатки всего-то за каких-то полсекунды. Короче, так держать, — постучав сжатым кулаком царю в живот, скупо промолвил Демон Трезубца. — Пацан, Сиворт вроде, верно? Сынишка Лукового Рыцаря? — повернул голову и обратился он к стоявшему невдалеке оруженосцу. — Следи за моим братцем и не дай ему свалиться с ног во время заезда лордов. — Будет сделано, Ваша Милость, — довольно закивал младший Сиворт. Разговор на этом был окончен. Роберт сразу же поспешил к своему трону в центре двора, где толпились фигуры Королевских гвардейцев, дальних родственников и самых важных лордов. Маттос тем временем, выполняя веление короля, встал рядом с Александром, будучи готовым подхватить его в любой момент. Молодой лорд, набравшись величавости, зашагал прямиком по следам брата. Ну, как зашагал? Если говорить более правильно: поволочился. Утренний завтрак из сосисок определённо пошёл Александру не на пользу. Его начинало понемногу мутить… Во дворе собралось прилично народу. Тут находились просторцы навроде всяких Вирвелов, Касвеллов, Мерривезеров, Футли, а также штормовая знать: Сванны, Морригены, Транты. В общем, подводя итог, всех становилось с каждым днём всё больше. Местные явно ненавидели своих просторских коллег. Недавняя война давала о себе знать. Некоторые стояли особняком, другие разговаривали друг с другом. Алестер Флорент, например, был, как всегда, доволен, словно финикийский торгаш из Тира. И это немудрено, ибо всё семейство Лисов планомерно начало пихать свои фигурки в свиту короля или на службу к Мастеру над кораблями. Достаточно предсказуемое поведение, и оно, откровенно сказать, добавляло Александру лишь головной боли. Почему? Потому что они все пытались разложить ему по карманам слишком бесполезные фигуры. Акселл Флорент вот заядло набивался к Александру на службу в роли кастеляна крепости. Очень смешно. После небольшой беседы царь сразу уловил, что младшему брату лорда Ясноводного Чертога опасно было доверить даже один лохос фалангитов. На подступах к толпе к Александру из стана Флорентов неожиданно вышла леди Леонелла. — Что такое, лорд Баратеон? Не стоится сегодня крепко на ногах? — колко улыбнулась женщина, подходя к вроде как своему будущему зятю. — Чарующая и эфирная лёгкость, — безмятежно улыбнулся ей в ответ Александр. — Прямо улетаю… — рассмеялся он. — Неужели? Вам не кажется, что вы в последнее время много пьёте? — Всё по заветам предков, — пожал плечами царь. — Мой брат следует этому пути с самого детства, не сходя с него ни на шаг. Зная весь род Баратеонов и Дюррандонов… Александр действительно неплохо вписывался. Женщина некоторое время ровняла его пристальным взглядом, однако затем тяжело вздохнула и промолвила: — Давайте локоть, я помогу вам, — отгоняя от него прищуром Маттоса, цепко ухватилась за него будущая свекровь. — Этим утром подобными нюансами должна заниматься моя дочь, но, как видите, её здесь нет. Но вы не беспокойтесь, я заменю вам Делену, ведь всем будет весьма бросаться в глаза, если это, допустим, сделают ваши компаньоны по танцам — леди Сванн или лорд Стедмон, — не забыла упомнить ведущая его дочь лорда Серебряного Холма. Александр не обижался, а потому не обратил на её слова внимания, зато обратил на другое. — Кстати, а где она? — поинтересовался он. — У Делены женское недомогание, — крайне натянуто улыбнулась Леонелла. — Такое бывает. Александр в этом сомневался. Голубоглазая лисица была ещё той актрисой. Её родители спали и видели её в роли леди Драконьего Камня, но сама она имела совсем иное мнение на их чаяния с собственными перспективами. Сир Патрик вполне мог это неплохо подтвердить. — Сир Колин не будет вас ревновать? — кивнув на болтающего с братьями мужчину, с улыбкой поинтересовался царь. — Вы оставляете его одного? — Не будет, уже не маленький, — твёрдо отчеканила она. Они встали вместе с Леонеллой справа от сидевшего на троне Роберта. Место было занято ими как раз вовремя, потому что буквально сразу прозвучал раскатистый гром труб и во двор поочерёдно принялись въезжать несколько групп всадников. Первой курсировала пышная Роза во главе с сенешалем Хайгардена Гартом Тиреллом и, на небольшое удивление македонца, хорошо знакомой ему улыбчивой сестрой Хранителя Юга. Помахивая в благодушных приветствиях местной челяди рукой, Янна невольно поймала взгляд Александра, а после будто в обиде отвернулась. Вторым шло красно-синее знамя с вышитой на нём Форелью. Дом Талли представлял коренастый и улыбчивый молодой парень ненамного старше лорда Драконьего Камня. Его червлёная туника, сочетающаяся с медным волосом, пылала так же, как и изображённая на ней серебряная рыба. Это без всяких лишних догадок был Эдмар Талли, единственный сын и наследник лорда Трезубца. Третьим завиднелся зелёный стяг их родственников по матери Эстермонтов. Вот людей из Нефрита было, по сравнению с остальными, многовато: дед, дядюшка, а ещё до десятка похожих друг на друга кузенов. Четвёртыми залетали во двор и привносили немного вздорности две фигуры на чёрных скакунах. Обе в чёрных атласных плащах, обе в тусклых кирасах, на которых была эмалью нарисована раздвоенная фиолетовая молния. Отец и сын, лорд Саймон Дондаррион и его первенец Берик, являвшийся почти одногодкой Ренли. Родовой золотисто-рыжий окрас волос выдавал властителей Чёрного Приюта за версту. Дондаррионы, в отличие от других, больше привлекли внимание Александра. Из-за чего? Весёлого смеха. Последним из всех и пятым въезжало жёлтое знамя с гадюкой. Два Виля из Виля, загорелые, черноволосые, ничего интересного. Когда въехавшая знать спешилась и поравнялась между собой, началась небольшая церемониальная процессия с определённым умыслом. Дом Тиреллов правит Простором, Талли представлялись надёжными союзниками, Эстермонты были родственниками, Дондаррионы находились в Марках, а Вили шли напоминанием Мартеллам, что Корона может найти верные мечи даже в Дорне. Александр прекрасно осознавал и с самого начала предполагал, что шпионы Красного солнца тут находятся. Наблюдают, делают выводы… Потому он и давал Роберту советы подобного содержания. Покачиваясь из стороны в сторону, Александр откровенно скучал и отчего-то на этой почве принялся икать. Леди Леонелла, хватко удерживая его за локоть всё это время, подозрительно косилась, но молчала. Тени исчезли, солнце стало припекать, а голова вновь завращалась. Самочувствие царя понемногу опустилось на самый низ. Ком из желудка планомерно и в угрозе подошёл к горлу. Роберт тем временем завершил любезности с ведущими домами, и те перенаправили своё внимание на других представителей Королевского дома. Владельца замка, коим был Ренли, и виновника торжества, то есть Александра. Впрочем, к этому времени царь уже окончательно осознал, что его утренний выход являлся громаднейшей ошибкой. Он не мог больше терпеть, а потому шустро вырвался из рук Флорент и побежал от всех прочь. — Лорд Баратеон, вы куда? — совсем не ожидая такого поворота, удивлённо вопросила она. Увы, Александр не мог ей ответить, так как пытался удержать рвущийся из нутра не очень лицеприятный позыв. Сперва ноги повели его назад в замок, но набитый глаз было не обдурить. Нет, не дойдёт. Он лихорадочно оценил дистанцию, кинул разметку, утвердился в отрицательности всего результата и после, благодаря кое-как работавшему разуму, внёс коррективы к более благоприятному маршруту. Он свернул к яблоне, той, под которой немногим ранее сидел. Она была сейчас так прекрасна, а её яблочки красны… Подлетев к росшему дереву, посаженному ещё их бабкой Рейль Таргариен, царь согнулся, и из него повалился божественный ихор Вакха. Александра вырвало печёными сосисками, вином, бренди и ещё чем-то непонятным. В общем-то, интересная смесь и вкус такой же. Кстати, там были ещё финики и персик. Откуда, не совсем понятно, ибо он не помнил, чтобы вообще их ел. — Станнис! Ориса за культяпку, но не здесь же! — донёсся до него голос потухающего Роберта. Завершив с первым приступом, молодой лорд, утерев рот рукавом, позабыл обо всём и гневливо обернулся назад. Александр хотел напомнить, куда ему сходить. Но… не получилось. Оказалось, великое множество людских взоров сходилось на нём. Роберт, Ренли, Тиреллы, Талли, Дондаррионы, Флоренты, Эстермонты, Сванны, Футли и ещё много кто, и все, проклятье, глядели именно на него. Что он мог им сказать? Бывший завоеватель икнул, потом дружелюбно помахал рукой. — Не обращайте внимания! Не беспокойтесь, продолжайте!***
Щиты, выставленные на ограде, говорили о владельцах. Поединки начались с самого утра, и понемногу близился обед. Копыта огромных боевых коней терзали траву, и поле скоро сделалось похожим на выбитую пустошь. Дюжину раз народ дружно вскрикивал, когда наездники сходились, в щепу разбивая турнирные копья, а простонародье криками подбадривало своего фаворита. Раздался очередной звонкий металлический хруст и треск дерева. Произошёл пятый обмен ударами. Он стал последним для съехавшихся противников, и бренное тело одного из всадников с синим щитом было откинуто далеко назад от гнедой лошади. Наблюдавшая с придыханием публика вмиг возликовала, и её сумбурная эмоция отразилась громогласным эхом по всей округе. Эта сшибка наконец-то поставила жирную точку над потугами Талли взять первенство в конном состязании. Форель Речных земель потерпела оглушительное поражение и уступила Чёрному Ворону из Долины. Падал на землю сын Верховного лорда Трезубца шумно, эффектно и… самое главное с большим количеством пыли. На секунду можно было даже увидеть улетевшие пару синих сапфиров из его оплечий. Его победителем являлся заносчивый Лин Корбрей в покрытых белой эмалью доспехах, которого за время этого турнира часть праздной толпы успела уже окрестить своим чемпионом. Толпа принялась улюлюкать. Победитель — упиваться этим. Весело-то как! Просто ужас. На самом деле: нет. Скучающая на зрительской трибуне Серера сегодня была укутанной в тёплую накидку. Плотный капюшон прятал её светлые волосы от лишних глаз, а ткань с ног до головы — большую часть кожи. Выглядела она, конечно, несколько мешковато и неуклюже, зато меньше привлекала внимания. Ну, как меньше? Человек в капюшоне сам по себе был подозрительным, но не так сильно, как какая-нибудь чужеземка из Лисса. Глаза Галлар медленно скосились на сидевший слева от неё объект. Компания у неё выдавалась аналогично происходящему зрелищу. Какая? Шедевральная. Почему? Потому что Станнис приставил её к своей «невесте», чтобы она составила ей компанию. И… они вроде как поладили друг с другом. Правда, для этого дочери магистра пришлось унять свою гордость и сыграть роль покорной курицы. Она бы, конечно, предпочла лучше работать с документами, но от Баратеона поступила чёткая инструкция следить за лисицей. У неё закрадывались интересные подозрения. Они ещё начали появляться у Сереры во время их пребывания в Ясноводном Чертоге, когда от Станниса поступило задание собрать слухи о девицах Флорент. Удивительно, ведь выбор его был сделан в пользу самой большой… шлюхи. Галлар не была настолько тупа. Два плюс два. Крик толпы усилился, и от этого дочь магистра поморщилась: она никогда не любила рёва масс. В довершение всего сидевшая рядом Флорент также подключилась к этому, только громко захлопав в ладоши. Когда падали рыцари, лисица закрывала глаза, как испуганная девчонка, а когда победитель начинал слать всем воздушные поцелуи, принималась таять, как сахар на солнце. Шумно выдохнув, Серера переместила свой взор на Королевский павильон, где находились наиболее именитые люди. Под натянутым тентом из золотистого шёлка восседал на троне король Роберт, царственно сложив руки на животе, при этом вытянув ноги и с закрытыми глазами откровенно предаваясь ловле овец. Что можно было сказать? График государя и турнира не сошлись, ибо первый приполз на долгожданное им мероприятие в стельку пьяным и буквально никаким. Это был тот, кто кричал громче всех об участии в турнире, а в конечном итоге был повержен раньше всех. Сидевшая рядом с ним кузина из Эстермонтов всеми силами пыталась придерживать короля, чтобы тот не свалился из трона. Любопытная парочка, так как они были прямо неразлучны, и оттого даже самый ленивый знал, что та наведывается к нему в покои. Впрочем, потрахиванием собственной кузины король Роберт не ограничивался. Ходили также слухи, что Демон Трезубца позавчера поздно ночью вызвал к себе десять проституток из городка и устроил с ними дикую оргию. Помятые девицы рано утром затем по одной тихо выскальзывали из его покоев, дабы не так привлекать внимание окружающих. И? У них это не очень получилось, и кто хотел, тот заметил, и молва разошлась. Тем не менее Сереру интересовало вовсе не это, а Станнис, которого она так и не заметила. А это могло означать лишь одно… Безудержный загул Станниса всё ещё продолжался. Началось это с их приезда в Штормовой Предел и длилось уже по меньшей мере вторую неделю. С той поры он так и ни разу не просох. Серера, конечно, попыталась привести его к порядку, но у неё это, увы, не получилось. Станнис совсем её не слушал и, уйдя в полный разнос, как колесо от телеги, улетел в небо. Предугадать, что он выкинет в тот или иной момент, стало практически невозможно. Самым худшим во всём этом было то, что, в отличие от короля, Станнис не желал сидеть ровно заднице, а являлся источником множества сумасбродных затей. Последнее такое событие положило конец совместному дуэту Оленей и закончилось шумной дракой между Мастером над кораблями и его братом, когда последний обиделся на слова первого, что тот предпочитает блондинок, и потому государю следует лучше присматривать за скучающей королевой Серсеей. Да, непростая задача. Обуздать этого вздорного и синеокого Оленя оказалось крайне тяжело. И вот, не успели остыть прежние костры, как Станниса снова посетил новый недуг. Какой? Странный… и охотничий. В последние пару дней Станнис помешался на почве охоты и добычи шкуры легендарного белого оленя, которого где-то там заметили местные крестьяне. Отныне он целыми сутками, ужравшись вдрабадан и не ведая дороги, рассекал по лесам, заядло предаваясь поискам непонятно чего. Заехал на пару дней и попросту пропал! Турнир начался, однако его по-прежнему всё не было. Сама Галлар начинала понемногу беспокоиться, так как прекрасно видела слабость Станниса к выпивке. Вдруг убился где-то? Вместе с тем за последние дни у дочери магистра присутствовало и одно хорошее событие. Оно произошло недавно, когда Баратеон заскочил к ней и подарил великолепное кольцо с… — Этель, тебе действительно так холодно? — приняв её ёрзание на месте от скуки за какую-то дрожь, внезапно обратилась к ней усмехающаяся Флорент. — Ты ещё так тепло закуталась. Выглядишь как пугало на поле! — ехидно рассмеялась она в конце. «Чтоб ты поперхнулась членом, сука», — мысленно пожелала лисице дочь магистра. — М’леди, у меня просто на родине куда как теплее, — тем не менее широко улыбнулась и вежливо ответила Галлар. — Теплее, говоришь… — задумчиво протянула Флорент. — Даже жарче, чем в Просторе? — Ненамного, но есть такое, — без энтузиазма пожала плечами Серера. — Во времена старого Фригольда Лиссенийский архипелаг был излюбленным местом отдыха для патрицианства Валирии. — Забавно, — покивала девица. — Кстати, а в Лисе также проводятся турниры? — Нет, м’леди, зато у нас проводятся игры и бои рабов. Последние… Завершить мысль Серере не удалось, так как Флорент резко потеряла интерес и всецело переключила своё внимание на ристалище. — Смотри! — воскликнула она. — Сир Лин снял шлем для публики! Какая большая досада, что лорд Монфорд увязался за Станнисом в его глупой охоте за белым оленем. Я буквально уверена, он то точно смог бы составить, в отличие от сира Эдмара, конкуренцию Ворону из Долины, — с улыбкой принялась рассуждать о чём-то совсем непонятном для Галлар девица. Дочери магистра хотелось только закатить от её слов глаза. Эта лисица была как несмышлёный ребёнок. Порой казалось, что невозможно было быть настолько тупой, и от этого Галлар приходила к выводу, что она попросту притворяется. Впрочем, может, это была лишь доставшаяся ей от отца паранойя? Видеть три дна при том, что на самом деле ни одного из них нет, ещё то бедствие для ума. — М’леди, поверьте мне, м’лорд Монфорд плохой наездник. Он хорош в бою лишь на… Делена опять её прервала. Это жутко бесило Галлар, но она хорошо держалась. — Уж наверняка получше Станниса, — с нескрываемым скептицизмом парировала Флорент. — Он-то целыми днями только и знает, как хлестать вино, устраивать глупые конкурсы и драки из ничего. А вот когда дело доходит до выхода на ристалище, чтобы скрестить копья с другими мужчинами, он резко исчезает, словно струсил. Хотя бы ради меня это сделал… так нет! Представь себе, я ему об этом так и сказала, а Станнис лишь фыркнул мне и, горделиво задрав нос, сослался на пример Эйгона Первого и какую-то воинскую доблесть с обнажением меча. Будто это для шутов, а он потехой и шутовством не занимается. Постоянно только и делает, что болтает с лордами о зерне и прочей ерунде. Корабли… корабли… оружие и ячмень. А ещё какое пойло вкуснее, — негодующе распалялась малолетняя фанатка рыцарей перед Галлар. Слушавшая недовольные комментарии этой особы Серера едва ли не рассмеялась. Для дочери магистра все эти суждения были такими поверхностными. Её дядя Арландо был лучшим фехтовальщиком и полководцем Лиса, а отец — нет, — однако Серера давно усвоила правило, что в равной пропорции следует бояться обоих. В отличие от лисицы, она хорошо знала, что Станнис был неплохим бойцом. В теории, конечно, и исходя из спаррингов, которые ей довелось видеть. Насчёт его подхода она тоже была целиком согласна: не дело уважаемым людям тешить зевак и плебс. — М’леди, лорд Баратеон большую часть времени занимается дипломатией и наведением мостов с местным населением. У мужчин так часто происходит. Без опрокинутых чаш ничего не завоёвывается и никто ни о чём не договаривается. Самая обычная практика, — пожала плечами Серера и довела до девушки всем известную истину. По перекосившемуся лицу той можно было легко догадаться, что слова Галлар прошли абсолютно мимо. Для чего она вообще пытается её поучать? Пока они говорили, наступило время следующего поединка. Первым выезжал на элегантном и дородном жеребце Джейме Ланнистер, внушающий бард которого сиял на солнце от позолоты. Красный плащ, такие же под коня золотые доспехи. Сын Старого Льва буквально сверкал с головы до ног. Даже пика его была изготовлена из золотого дерева, доставленного с Летних островов. Он вызвал неплохой отклик у толпы. — Двести золотых на Цареубийцу! — послышалась чья-то ставка. — Триста на дорнийскую Гадюку! — в противовес тому голосу прозвучал ответ. Вторым на поле появился Виллем Виль. Как только молодой рыцарь из Дорна предстал перед глазами народа, по толпе пробежал шум, и Серере в очередной раз послышалось бормотание со стороны Флорент. — Ох, как же он прекрасен и строен, как тростник… — странновато улыбаясь, вырвалось из неё. Галлар в большом удивлении покосилась на шептавшую лису. Как она знала, у вестеросцев существовала поговорка о бегающих за любой юбкой мужчинах, но что тогда существовало и применялось к женщинам? Серера просто не могла поверить, что кто-то так явно и отчётливо выпячивал наружу свою слабость. Это прямо приводило её в замешательство. Не могло же так быть? Или могло? Тело сына лорда Виля покрывала чёрная броня, отполированная до зеркального блеска и украшенная выбитой на металле гадюкой. На плечах парня висел лёгкий плащ, сотканный из жёлтого бархата. Лошадь его была стройна, как и сам наездник; это был вороной дорнийский скакун, без сомнений созданный для быстрой езды. При его виде публика ожила сильнее, чем при появлении Ланнистера. Младший Виль определённо сумел завоевать своим мастерством симпатию и любовь зрителей, и некоторые даже уже пророчили ему выход в финал. Среди таких претендентов можно было выделить пока только пятерых: Ланнистера, Виля, Лина Корбрея, а также крепко идущих от схватки к схватке Бейлона Сванна и очередного взявшегося неизвестно откуда-то «Таинственного Рыцаря» в радужном плаще. Виль даровал множество воздушных поцелуев дамам, а после направился в дальний конец арены и взял копьё на изготовку. Ухмыляющийся Ланнистер проделал то же самое. Оба рыцаря вывели лошадей на конец дорожек, пытаясь сдержать норовистых животных уздой. Забрала Виля и Ланнистера наконец-то опустились, острия копий приняли боевое положение. Глядевшая за этим цирком Серера откровенно желала, чтобы эти напыщенные шуты оба проиграли и повышибали друг другу мозги. На песке арены должна литься кровь, а если её нет, то шоу поставлено плохо и не стоит потраченных за билет денег. В то же время, оппонируя кровожадности Галлар, Флорент с глупым волнением на лице терзалась между одним красавчиком и вторым. То-то большие проблемы! Рука судьи упала, и две лошади резко стартовали. Началось: сооруженная галерея затряслась, лошади перешли в галоп. Виль, словно змея на его гербе, наклонился вперёд, застыв перед стремительным броском. Ланнистер в противовес ему шёл более открыто и агрессивно, и это в итоге оказалось только обманом, так как он, будто разгадав технику противника, в самый последний момент изменил своё поведение с положением корпуса. Острие копья дорнийца лишь скользнуло по золотому щиту с изображением льва, а вот Ланнистер прицельно попал в щит с гадюкой. Дерево треснуло, народ охнул, Виль пошатнулся. Неровный ропот пробежал по толпе. Тем не менее парень всё-таки удержался в седле. Он развернул своего коня и направился к загородке для второй схватки. Ланнистер бросил сломанное копье и подхватил новое, успев ещё попозировать им в салютах перед толпой. Второй заход был быстрее, чем первый. Жеребцы ржали, били копытами и трясли головами. Оба рыцаря лягнули животных коваными сапогами, и лошади снова сорвались в новую атаку. Теперь они поменялись местами. Виль бросился вперёд жестким галопом, Ланнистер спокойно скакал навстречу. На этот раз, когда королевский гвардеец изменил позу, дорниец повторил его движение. Прогромыхал удар, пики разлетелись в щепки, и когда деревянные обломки опустились на землю, из двух всадников на коне остался лишь один ездок. Флорент с ужасом охнула, Галлар же сжала кулаки и довольно возликовала: это было уже что-то! Цареубийца выступал блестяще, но песня его, увы, подошла к концу. Сегодня Рейны из Кастамере никто не будет петь. Сир Джейме Ланнистер с развевающимся по ветру красным плащом отправился в красивый полёт. Голова брата королевы ударилась о пыльную землю с громким треском. Толпа на мгновение утихла. На новом и блестящем золотом панцире играл свет, солнце сверкнуло зайчиком, явив публике небольшой ручей алой крови из-под шлёма… — Гадюка! Гадюка! Серера в тот же самый миг услышала аплодисменты, восторженные крики, свист, взволнованные шепотки, но самое главное — громыхающий хохот ожившего короля. Тот, подскочив с трона на ноги, принялся тыкать пальцем в лежащего Льва, при этом что-то с улыбкой выкрикивая. Победитель тем временем ликовал и отправился объезжать арену по кругу. Жёлтый плащ мерцал на солнце, и молодой дорниец, улыбаясь, поднял своё забрало. Простонародье буквально обезумело. Молодая и малоизвестная до этого Гадюка из Дорна, одолев десяток противников, сумела так же играючи пройти непобедимого Льва с Запада всего лишь со второго захода. Джейме Ланнистер, несмотря на кровь, был уже на ногах. Он кипел яростью и, сорвав золотой шлем с головы, хлопнул им об землю. Лицо его темнело от гнева, а волосы слипались от крови. В конце концов, побеждённому и шатающемуся из стороны в сторону гвардейцу под грозным взором короля пришлось уйти со сцены, уступив все лавры славы какому-то смуглому юнцу. Но Флорент этого всего, в отличие от Галлар, не видела. Она, целиком и полностью позабыв о Ланнистере, была охвачена восторгом по отношению к сыну лорда Виля. Когда вороной дорнийский скакун с молодым победителем, курсируя по ристалищу, остановился напротив них, то лиссенийке показалось, что сейчас кто-то попросту обмочится от радости. Глядел кареглазый дорниец в их сторону не слишком долго, однако, стоит отметить, всё-таки подмигнул кому-то. Дальше Виль двинулся тешить вниманием знакомую и никак не забытую Галлар сестру Хранителя Юга с её компанией подруг. Тирелл ликовала, Флорент немного сдулась. Наблюдавшую за всем этим зверинцем Сереру внезапно посетила интересная идея. Ей захотелось кое-что проверить… — Сир Виллем просто невероятен, м’леди! — слащаво, приторно и по-девчачьи глупо пролепетала она. — Как думаете, он смотрел на меня или на вас? Племянница лорда Ясноводного Чертога буквально сразу метнула на неё гневный и уничтожительный взгляд. Ревность из-за внимания дорнийца? Определённо… — Забудься, — недовольно лязгнула лиса. — На тебя такой мужчина даже никогда не взглянет. Научись сначала внятно говорить на нашем языке. Он точно глядел на меня. Разве ты не видела? — утверждающе и требовательно прозвучал её тон. Серера узнала, что хотела, а потому скоротечно отступила. — Да-да, м’леди, — покорно закивала Галлар. — Простите, вы абсолютно правы. Как я вообще могла о таком подумать… вы лучше всех. Лиса успокоилась и переместила своё внимание на Тирелл. Уста дочери магистра посетила лёгкая усмешка: сработало. Флорент действительно не видела вокруг себя ничего, кроме красивых рыцарей. Насколько слабое и сладкое место — только бей. Лучше всего это было делать до окончания турнира и начала свадьбы. Во всём этом девушку смущало только то, что она могла напакостить Станнису, который тоже, скорее всего, что-то планировал. Может быть, всё было очень просто, и кто-то уже давно потерял свою девственность? В том случае покупатель может банально предъявить за испорчен… — Красивое, где взяла? — вернулась и спросила её Флорент, кивая на горевшее на пальце кольцо. Серера вздрогнула: потеряла бдительность. В следующий момент она стеснительно улыбнулась и смущённо прикрыла ладонью руку с кольцом. — А-а-а… — поёрзала дочь магистра на месте. — Один мужчина подарил. — Мужчина? — слегка заинтересовалась лисица. — Неужто тебя какой-то рыцарь приглядел? — Почти, — улыбнулась она, а после резко перевела тему. — Давайте я вам как-то потом расскажу? Сейчас, между прочим, будет выступать тот самый «Таинственный рыцарь». Глаза Флорент загорелись, она рьяно закивала и принялась высматривать главную загадку этого турнира. Подступало время нового поединка, однако Сереру он не слишком интересовал. Дочь магистра непроизвольно и задумчиво засмотрелась на сверкающее у неё на среднем пальце кольцо. Чудное, вокруг золотая оправа, в центре же аметистовый камешек-инталия, на котором был вырезан знакомый мужской профиль с ветвью лавра. Глядя на него, её пробивало на улыбку: у кого-то были королевские замашки. В последнее время она понемногу начала приходить к выводу, что Баратеон уже догадался об её личности или вообще знал всё с самого начала. Уж больно он много дарил ей подарков и донельзя сладко ухлёстывал, совсем не обращения никакого внимания на лису. Этот хитрожопый Мастер над кораблями вёл какую-то собственную партию… Но она ничуть не злилась на него. За отсутствие сегодня на турнире в том числе. Серера приблизительно понимала его помешательство на белом олене, так как это всё было связано с одной ходившей тут легендой. Какой? Существовало старое штормовое поверье, в котором говорилось, что тот, кто его добудет, в конечном итоге не будет знать поражений и получит благословение Дюррана. Будто, по примеру первого короля Богоборца, можно будет дерзнуть даже воле самих богов. Забавная история. И к большому умилению девушки, Станнис целиком серьёзно относился к таким легендарным вещам. Для него всё меркло, когда на горизонте показывался какой-то миф. Серера устало вздохнула. Её большой палец потёр холодный и пурпурный камешек с мужским профилем на кольце. Она долго рассматривала изделие, после чего, придя к какому-то выводу, в конечном итоге преподнесла к лицу вырезанный лик, коснувшись его своими тёплыми губами. Интересно, добыл ли всё-таки Станнис белого оленя?***
Через четыре дня после событий во дворе Александр ранним утром ехал на Фобосе по пыльной дороге вдоль сверкавшей в рассветных лучах и журчавшей речушкой. Тонконогие берёзы и стройные ивы мелькали за обочиной, птицы заливались в щебетании, а трава шелестела от лёгкого ветерка. Ночь выдалась холодной, и он дрожал от пронизывающего до костей холода, пока на востоке из-за большого холма, усеянного соснами, не показались первые лучи солнца. Шестой день подряд небо на удивление было чистым, и впереди снова ждал погожий день. Александр давно сменил парадные одежды с чёрным бархатным плащом на более простые. Шерстяную тунику с долгим рукавом, свободные шальвары, крепкие сапоги и пропитанную жиром от сырости тяжёлую накидку. Рядом с ним Монфорд внимательно изучал раскинувшийся по ту сторону реки мирный пейзаж. Справа и слева от них простирались заросшие лесом земли, между которых находилась широкая равнина с рекой посередине и двумя дорогами на обоих её берегах. Это был самый дикий участок пути к Штормовому Пределу, если двигаться к нему с севера. Дорога извилисто петляла и… — Три острых проклятья в печень, я сейчас блевану… — нарушая стоявшее безмолвие в их конном отряде, внезапно отозвался почти зелёный Дондаррион. — Всё! Больше не могу! В тот же самый момент послышался звук металла и скорое приземления рыжеволосого лорда на ноги. Александр повернул голову к Саймону и обнаружил того уже спешившимся с коня. Молодой мужчина, удерживая ладонь подле рта, явно боролся с рвотным позывом. В конечном итоге со скоростью марочной косули он кинулся к обочине. Прямиком под одинокую березу. — Стоп-стоп-стоп! — поднял Александр руку над головой. — Остановка! — скомандовал он. — Куда это он? — поинтересовался Веларион. Конный отряд по инерции прошёлся ещё десяток метров, пока окончательно не остановился. Лорд Чёрного Приюта недалеко убежал. Встав под изящным бело-чёрным стволом, мужчина согнулся и принялся блевать. Бывший завоеватель с улыбкой понаблюдал за ним, а затем ещё шире улыбнулся и приложился губами к бурдюку с вином. Он припал к нему с таким упоением, будто смертный, почувствовавший нектар нимфы. Весь мир вдруг наклонился вбок, и, увлёкшись процессом, Александр едва успел вовремя ухватиться другой рукой за седельный рог. Опасно! Чуть ли не свалился с лошади на землю. Баратеон со вкусом вытер рукавом губы. Пока вся их бравая компания дожидалась блюющего Саймона Дондарриона, бывший царь решил устроиться поудобней. Он высвободил одну ногу из стремени и закинул её в седло, потом полностью расслабился и откинулся назад, ложась на дорожную сумку. Фобос принялся щипать росшую посреди двух колей дороги травку. «Замечательный день…» — умиротворённо подумалось сидевшему в шкуре вестеросца и глядевшему на кроны деревьев македонцу. Небо голубое, трава зелёная, Александр лежит на коне и пьёт вино. Что-то тут совсем не сходилось. Где же испытания, о которых ему толковали в бездне Тартара? На периферии царского ока Маттос с большим облегчением тоже слез с лошади и присел на покрытую бором обочину. Тени легли на лицо мальчишки, и младший Сиворт странно заулыбался. Баратеон невольно приметил это и усмехнулся. Ветра его мыслей переменились. Да-а-а… неплохо они повеселились за последние четыре дня. Из разряда: как только могли. И никаких турниров не надо. Деревенские танцы и море выпивки. Впрочем, всё это было куда как хуже, чем раньше, когда царь опрокидывал кубок в Экбатанах, что в Мидии, а просыпался совсем в иной сатрапии и где-то в малоизвестной гирканской деревне. То-то у Александра были приключения! Было дело, приспичило ему однажды по пьяни поискать Золотое руно. В этот раз он тоже кое-что искал и действительно нашёл. Александр всё-таки пролил кровь молочного, как его знамя, оленя и воздал положенное богам. Редкое животное, многие штормовики точно будут весьма удивлены подобного рода добыче. Теперь удача должна, по идее, сопутствовать ему во всех начинаниях. Как довелось узнать царю, последнего такого подбивал ещё их дед Ормунд Баратеон, которому буквально через несколько дней в руки попала дочь Эйгона V. Случайность или нет? Кто знает. Интересно… К их возвращению в Штормовой Предел вопрос с Флорентами разрешится или нет? Во всяком случае, сейчас он должен беспокоиться был не о людях. Большое количество выпивки с последующим беспамятством, конечно, заглушали поток насылаемых на Александра сновидений, но кое-что всё-таки по-прежнему просачивалось. Сон с Драконьим Камнем, например, так и не исчез. Как царь ни силился, тем не менее вспомнить встречу Станниса с королевой Рейллой он так и не сумел. Утешало лишь одно, что, возможно, жертвоприношение поможет. А если нет, то подсказки у него имелись. Оставался Монфорд и нежилая комната Дейнис Сновидицы на Драконьем Камне, в которую следовало заглянуть. Александр всё забывался поговорить с Веларионом о покойном лорде Люцерисе. Точнее сказать, не знал, как начать, ибо это было тонкой игрой. Если Конёк что-то знает, вопросы подобного содержания сразу могут его насторожить. Из раздумий Александра вывел поравнявшийся с ним и приглаживающий пышный ус капитан его гвардии. Судя по довольному лицу, старому штормовику вроде понравились похождения с новым Станнисом. Баратеон окинул Колдвина задумчивым взглядом и протянул тому бурдюк. — Алин, будешь? Штормовой рыцарь на секунду подвис, затем довольно заулыбался. — Ну, если вы предлагаете, — не скромничал и перенял мужчина кожаный сосуд с вином. — То кто я такой, чтобы отказываться? — двинул плечами рыцарь и приложился к горлышку. — Неплохо отдохнули вчера в той деревне, — с лёгким зевком изрёк Александр. — Согласен, — закончив глоток и передав мех обратно, покивал Колдвин. — Ага-ага, — критически отозвался слушавший их лорд Дрифтмарка. — Только кое-кто, вчера нажравшись в кабана, спалил нахер крестьянам сарай. Не подскажете, милорд Баратеон, кто это случайно был? — серьёзно вопросили его. Лорд Драконьего Камня совершенно спокойно перевёл свой взор на Велариона. Он будет долго это припоминать Александру? Вчера на ночлег они останавливались в деревеньке, что лежала где-то между владений Феллов и Эрролов. Хорошие люди, добрые, отзывчивые и весёлые. Много вина и… вышедшему на улицу справить малую нужду Александру в темени ненамеренно привиделся кентавр с головой Дария. Ну, и он, естественно, немного ошалел от этого и решил кинуть в него масляную лампу. Ничего такого. Кто же знал, что там под хлевом окажется сухое сено? Темно, ничего не разберёшь. Со всеми случается. — Я извинился перед старейшиной и возместил всё золотом, — демонстративно закатив глаза, держал ответ Баратеон. — Можно десять таких хлевов построить, и при этом ещё останется. — А передо мной не хочешь извиниться? — внезапно наклонил голову Монфорд. — За что? — Мы опоздали на турнир, — недовольно скривился Веларион. — Он так-то должен был уже сегодня начаться. Ты говорил мне, что это всё всего лишь на один день, а оное растянулось на четыре! Мы даже прошли земли Феллов и почти достигли Путеводной, — опять заладил Конёк. — Забудь о нём, — беззаботно отмахнулся Александр. — Мы хорошо отдохнули, повеселились и поохотились. Да ещё какой трофей добыли! — довольно улыбнулся он и кивнул назад, на повозку с белой тушей. — Да-да, ты его грохнул, теперь доволен? Четыре дня гонялся за какой-то дурацкой штормовой легенд… — Приятель, — резко перебил Баратеон того, так как его терпение начинало улетучиваться. — Подожди и ответь мне. Ты ведь веришь в Плавниковый трон и легенду о том, что твой дом получил его от самого Морского бога? — хитро начал переводить и обратно кидать копьё в товарища Александр. Как и думалось, тот не нашёл что ответить и промолчал. — Вот видишь, наша вера в легенды на самом деле не отличается. Просто ты веришь в одно, а я — в другое. — И? — двинул плечом Конёк. Александр вздохнул и каверзно улыбнулся. — И от этого мой тебе совет: Монфорд, не веди себя как любовница. У нас с тобой вроде ничего не было, и я тебя не зачислял в такой разряд. Прости, у меня уже есть пташка поинтересней тебя, — принялся со всей серьёзностью рассуждать он. Веларион моментально округлил глаза и начал буквально задыхаться от возмущения. В противовес ему, все окружавшие их люди громко захохотали. — Стедмон… что ли? — прищурился, а после решил незамедлительно уколоть и припомнить Монфорд. Это не могло выбить почву из-под ног Аргеада. — А если и так? — весело покачал мехом в руке бывший царь. — Дружище, прошу, уйми жар своей бушующей ревности. На нас, между прочим, люди смотрят, — улыбаясь и поигрывая бровями, демонстративно обвёл он взором фигуры вокруг них. Это было добивающим касанием. После него хохот встал неимоверный, и воины попросту принялись валиться на собственные задницы или шеи лошадей. Колдвин вот упал назад на круп. Веларион быстро уловил, в какую ловушку завёл его Баратеон, и оттого сразу умолк. Рука царя снова преподнесла бурдюк к губам: он прилично отхлебнул вина. Александр специально подшутил над Монфордом в такой форме, потому как по-другому унять того было невозможно. Монфорд в последнее время вёл себя как капризная женщина. Всё ему было не так. И как таких брать в путешествие или поход? Стоило надеяться, что на воде он будет вести себя по-другому. Определённо, всему виной такого поведения Монфорда был глупый турнир с денежным призом. Баратеон, с улыбкой наблюдая за их отдыхающим коллективом, опять потянулся к горлышку, однако из меха в этот раз больше ничего не пролилось. Конец. Пустой сосуд упал на землю. — Маттос! — крикнул он своему оруженосцу. — Новый бурдюк! Всё ещё сидевший на обочине младший Сиворт покачал головой. — Ваша Светлость, извиняюсь, но вино закончилось. — В смысле? — изумленно пал его взгляд вниз на парня. — Как… закончилось? — неверяще вопросил царь. — А вот так, — пожал плечами невыспавшийся сын Давоса. — Это был последний мех с вином. Остались только сливовица и пахнущая шишками настойка, которую мы сегодня прихватили в деревне. Македонянин завис. Они зашли в тупик. Как прекрасно знал Александр, любая охота, как и путешествие, без вина просто бессмысленны. Так дело не пойдёт. Он внимательно прошёлся взглядом по их отряду. Увы, все отрицательно покачали головами: вина не было. — Слышу, развлекаетесь и шутки шутите вовсю? Почему без меня? — наконец-то облегчил желудок и возвратился к ним посвежевший лорд Чёрного Приюта. Александр лениво перевёл на Саймона взгляд: улыбка вмиг посетила его уста. — Ох, с облегчением, — опередив царя, поприветствовал того также заулыбавшийся Веларион. — Кстати, Саймон, ты заплевал себе дублет, — кивнул он марочнику на грудь. — Чего? — резко встал Дондаррион, а после опустил глаза. — Фу-у… блядь… это во всём Станнис виноват, — высказался он. — Я? — влез Баратеон в разговор. — В чём и почему? — Ты споил меня вчера, — тем не менее с добродушной улыбкой ответил Дондаррион. — Какой умник вообще мешает пиво и красное дорнийское вино? Александр сразу же рассмеялся. Заблёванный марочник и правда выглядел смешно. — Это была идея и предложение Монфорда. Ты что, забылся? Не приписывай мне того, чего я не делал, — в запрещающем жесте покачал он пальцем. Лорд Молния всё-таки всё вспомнил и перекинулся огоньком на Велариона. Именно последний всегда любил пить всякую бурду и, что удивительно, недавно нашёл себе единомышленника в лице невысокого и рыжеволосого марочника. Дондаррион был как сама Дорнийская Марка: широкий простор на многие лиги, в котором ветер дул со всех сторон. Александр достаточно быстро с ним поладил. В отличие от Монфорда, лорд Тёмного Приюта не так сильно досадовал из-за опоздания на турнир. Почему? Потому что он являлся ещё тем заядлым охотником, и, как любому штормовику, поверье о белом олене для него было не совсем чуждым. К тому же… какой ему турнир, если он вчера напился похлеще Александра и хотел жениться на деревенской девице? Едва отговорили всей толпой. Была бы у его сына вторая мать из крестьян, а у самого лорда Тёмного Приюта — две жены. Хорошая история. На лёгкую балладу о штормовом Принце Стрекоз тянет. «Кстати, о детях…» — подумалось Александру, и он, прижмурившись от солнца, бросил взгляд на сидевшего под деревом и точившего кинжал рыжеватого мальчишку. Младший Дондаррион всё это время сверлил отца каким-то тяжёлым взглядом. В определённый момент он заметил, что Баратеон заинтересованно смотрит на него, и они встретились глазами: Александр благодушно помахал Берику рукой, тот же в ответ лишь скупо кивнул. Интересный малый был у Саймона, чем-то немного напоминал Александру его самого в детстве. Чем? Такие же натянутые отношения с отцом, категорические отказы пить вино и избегание женщин. А ещё… — Лучше бы я остался в Тёмном Приюте, — внезапно достаточно громко промолвил он смеющемуся над какой-то вброшенной шуткой отцу. — Тогда хотя бы не видел всего этого непотребства. Весёлый Саймон Дондаррион быстро испарился. Он медленно перевел взор на своё строптивое чадо. — Берик, не ной, — глухо сказал Саймон сыну. — Мужики не ноют. Не бери пример с матери. Лучше сбегай мне к реке за свежей и прохладной водой. Мальчишка в тот же самый миг с какой-то дикой энергией подскочил на ноги и остро зыркнул на лорда Молнию. Рука твёрдо и крепко сжала рукоять кинжала: Александр это хорошо заметил. Его лицо красила злоба, за которой скрывалось нечто большее. — Отец, ты… — хотел он только что-то сказать. К некому облегчению Баратеона, наметившиеся разборки отца и сына благополучно прервали. — Ваша Светлость! Ваша Светлость! — внезапно послышался им окрик со стороны реки. Александр вместе со всеми обернулся к блестевшей невдалеке воде. Загоняя коня и поднимая столпы пыли, к ним мчалась парочка конников из Драконьего Камня, которые ранее отправились к речушке, чтобы пополнить фляги и бурдюки. Лица молодых рыцарей были встревоженными, а глаза — ошалевшими и расширенными. Неведомое чувство с подозрением пробило в сознании царя. Задумчиво хмыкнув, он незамедлительно опустил ногу обратно в стремя и выпрямился в седле. — Что такое? — нахмурился и спросил лорд у рыцарей, когда те подъехали к отряду. Отвечал ему самый старший из конников. — Там… — сбивчиво и с неким напряжением в голосе начал он. — Там на противоположном берегу что-то происходит совсем невнятное. Несколько вроде повозок и вооружённые люди. Некоторые, как нам показалось… сражаются, — подобрал слова и всё-таки ладно проговорил он. Александр с неподдельным удивлением переглянулся с Веларионом и Дондаррионом. — Сражаются? — переспросил он.