Преемником Филиппа стал Александр, превосходивший отца как доблестью и талантами, так и пороками. — Юстин, IX, 8, 11–21.
Королевский конвой приближался по дороге к Штормовому Пределу, звеня дорогими цепями и бряцая сталью. Они находились от него всего лишь в одной лиге или паре часов езды. Как только их процессия пересекла границу Штормовых земель и планомерно начала в них углубляться, погода понемногу тоже стала преображаться. Откровенно признаться, тёплого солнца Простора многим стало не хватать. Александру, между тем, в том числе. Не все, конечно, дни представлялись дождливы, но через день точно бывало. Особенно они пошли на усиление пару дней назад, когда конвой наконец-то достиг земель, обдуваемых из Залива Разбитых Кораблей. Александр ехал сейчас наравне с Робертом, у которого неожиданно этим утром вспыхнуло обострение братской любви. Его старший брат буквально всю их сегодняшнюю дорогу без умолку предавался словесным искусствам, постоянно что-то припоминания из их общего детства. Какое же это всё имело содержание? Обычно сводилось к банальному: «ты ходил с постной миной, и оттого я решил тебя развеселить, однако закончилось это всё нашей дракой и битыми задницами». Так бы продолжалось и дальше, но завидневшийся примерно час назад силуэт Штормового Предела внёс свои коррективы, и потому король немного притих. В общем-то говоря, бывший царь мог теперь немного передохнуть и подумать о вещах более насущных. Каких именно? Например, о сообщениях, которые приходили из Драконьего Камня и Королевской Гавани. Первая заложенная им партия в десять судов уже была спущена на воду и доводилась до порядка. Следующая на очереди из восьми подошла к закладке, и что самое главное — теперь в крытом эллинге с навесом, а не просто под открытым небом. Александр не знал, как там обстояло дело на практике, но, судя по письмам Давоса, тот вроде неплохо справлялся со своими обязанностями. В любом случае царю стоило надеяться, что хотя бы в ком-то он тут не ошибался и мог что-то доверить. К сожалению, не всех своих людей царь сумел прихватить с собой. Впрочем, будет у них всех ещё праздник. Настоящий, а не смешливый фарс, что нынче происходил. Долг, обязанность, повиновение… Он помнил другое: «езжай куда хочешь, делай что пожелаешь». В отличие от вечно сетующего на свою судьбу старшего брата, Александр был не намерен мириться с подобным оборотом. Пламя не отбрасывает одну тень. Оно танцует и движется, никогда не зная покоя. Разве люди с Залива Разбитых Кораблей не такие? Но… не от всего бывший завоеватель мог уйти. Тот же самый сон с королевой Рейллой неотступно продолжал преследовать его, и Баратеон никак не мог найти на него управу. В последнюю неделю, как по року или совпадению, появилось ещё одно сновидение. В этот раз главным сюжетом была недавняя осада Штормового Предела и письмо от… — Мы дома… дома, Станнис… — неожиданно громко заговорил Роберт. — Только погляди на него, он, как всегда, коронован бурей и штормом. Толст и мрачно ленив, уродлив и крепок. Это наш Штормовой Предел! — рассмеялся он в конце. Выведенный из мыслей средний Баратеон поднял взор и взглянул на чёрный замок. Лига сменилась на полулигу — теперь творение первого короля можно было рассмотреть в деталях. «Да… действительно толст и мрачно ленив», — подумалось в тот момент Александру. Ему невольно вспомнилось сказание о первом штормовом царе и морской нимфе, которое так живо-аллюзивно перекликалось для него с историей родителей Ахилла — царя Пелея и божественной Фетиды. В обоих случаях Аргеад-Баратеон возводил к ним своё происхождение. Очередная шутка богов? В мифах говорилось, что Штормовой Предел построил в стародавние времена Дюранн, первый басилевс Шторма, завоевавший любовь прекрасной Эленеи, дочери морского бога и богини ветра. В их свадебную ночь Эленея отдала своё девичество смертному, чем и себя обрекла на участь смертной, а её опечаленные родители в гневе наслали ветер и воды на жилище Дюранна. Его друзья, братья и все гости погибли под рухнувшими стенами или были смыты в море, но Эленея укрыла Дюранна в своих объятиях, и он уцелел, а когда пришёл рассвет, объявил войну богам и поклялся отстроить замок вновь. Пять замков выстроил он, каждый выше и крепче прежнего, но все они рушились, когда буря накатывала с залива, гоня перед собой губительные валы. Соратники умоляли короля строить замок подальше от берега, жрецы говорили, что он должен умилостивить богов, вернув Эленею в море, и даже простой народ просил его уступить. Но Дюранн не слушал никого. Седьмой замок воздвиг он, прочнее всех остальных. Но как этот миф ни рассказывай, конец у него всегда один и тот же. Хотя гневные боги продолжали насылать шторм за штормом, седьмой замок выстоял, и Дюранн-Богоборец с прекрасной Эленеей жили в нём до конца своих дней. Боги ничего не забывают, и штормы до сих пор продолжают бушевать в Заливе Разбитых Кораблей, но Штормовому Пределу они давно были нипочём. Его крепостные стены вздымались ввысь на сто футов, круглые, гладкие, без единой калитки или амбразуры. Камни столь плотно прилегали друг к другу, что не осталось ни единой трещины, куда мог бы проникнуть ветер. Как помнил Александр из памяти Станниса об этих стенах, в самом узком месте они насчитывали в ширину сорок футов, а со стороны моря — восемьдесят: двойная кладка с песком и щебнем в середине. Башня только одна — громадный каменный барабан, не имеющий окон со стороны моря, вмещающий в себя и житницу, и казарму, и пиршественный зал, и господские покои. Увенчанная укреплённым гребнем, издали она казалась рукой с воздетым шипастым кулаком. По эстетическим убеждениям Александра крепость определённо выглядела уродливо, но в то же время стоит отметить — до безумия и предельно крепко. Впрочем, если возвращаться к мифу, то её внешний вид был целиком объясним и оправдан. Их знамя с коронованным Оленем на золоте трепетало на пике. Отсюда не было видно моря, но Александр буквально чувствовал своей кожей, как же оно близко. Порывистый сильный ветер, дующий с Юга, нёс резкий запах будоражащей лоскуты души соли. Где-то там был новый для него Геллеспонт, а если посчастливится, то даже обетованный дом. Идеальное Царство — его рукотворный Элизий без печали и забот. Тем не менее, словно преграда, за мокрыми от дождя полями и грядами каменистых холмов, спиной к невидимому морю, высилась старая родовая обитель династии… Штормовой Предел. Под этой громадой чёрно-серого камня показались мчавшиеся к ним фигуры людей. — Неужели мелкий засранец решил встретить нас лично? — донельзя удовлетворённо прозвучал усмехнувшийся Роберт. — Несомненно, он бы не смог усидеть, — согласился и покивал Александр, при этом внимательно наблюдая, как встречающий их эскорт на большой скорости с каждой сотней метров становился всё ближе. Приняв для себя какое-то решение, Роберт остановил собственного коня и обернулся назад к конвою. Его громкий, тяжёлый голос разнёсся по округе: — Остановка, мальчики и девочки! — отдал он всем приказ. — Ха-ха, подождём мелкого лорда Штормового Предела, — возвратил свой ликующий взор обратно, сам пошутил и посмеялся король. Александр слабо улыбнулся, а вот сопровождавшие их люди остались полностью серьёзными: «что позволено одному, то не дозволено другому». Разноцветный стяг, разрезая хмурость пейзажа, уверенно шёл к ним. Это определённо должен был быть Ренли, так как знамя, под которым ехали встречающие, представлялось крайне своеобразным. Радужные плащи, сюрко и плюмажи на шлемах хорошо вторили этому всему. Как помнил бывший царь из памяти прежнего владельца тела, тому всегда нравилось играться яркими цветами и тканями. В большинстве своём именно средний Баратеон, управляя родовыми землями в чине кастеляна, всегда оставался с младшим, пока старший постоянно где-то разъезжал. Перед глазами царя невольно возник образ смеющегося мальчугана, который носился по залам Штормового Предела и, притворяясь рыцарем или богом моря, упрашивал вечно занятого Станниса с ним поиграться. Им не пришлось долго ожидать вышедший из крепости эскорт. Через каких-то десять минут перед ними показалась группа всадников из трёх десятков конников во главе с мальчиком лет семи-восьми на большом коне. Память не подвела Александра, и Ренли оказался до безумия похож на них с Робертом. Черноволосый, неплохо сбитый, только глаза материнские, с небольшими всполохами зелени. Право слово, семя Стеффона Баратеона поражало и было крепко. На голове у младшего Баратеона виднелся чёрный берет с соболиной оторочкой, на поясе — гранаты и зелёные изумруды, на рукояти потешного кинжала — жёлтый топаз. Белая рубашка выглядывала из-под золотого камзола, синие бриджи были заправлены в красные туфли, довершая всё. Спешивались обе стороны молча. Первыми были Роберт и Александр, вторым Ренли. Почему вторым? Из-за небольшой комичной неувязки. Дружинникам Штормового Предела пришлось попросту снимать маленького лорда с коня, так как тот не очень подходил ребёнку его возраста. Когда ноги Ренли коснулись земли, в нём внезапно что-то заиграло. Младший Баратеон, как показалось Александру, хотел к ним кинуться, но потом, будто подавив это желание, в конечном итоге всё же медленно зашагал. Стоит отметить: вприпрыжку. Радостная улыбка до ушей буквально не сходила со счастливого детского лица. — Ренли, ты решил встречать нас в поле? — демонстративно осмотрелся вокруг и с большим довольством в голосе вопросил Роберт. Подошедший к ним мальчишка ещё пуще прежнего заулыбался. — Да, прости, Робби, — своеобразно-неформально ответил Ренли королю, тем самым немного удивив этим Александра. — Но ты не волнуйся. Мы с сиром Кортни всё продумали! Двор готов и украшен для приёма, честно-честно, — закивал он головой. — Тебе точно понравится. Я сам занимался и всем помогал, а ещё… — бойко и совершенно неуправляемо затрещал звонким голосом ребёнок. Роберт стоял и лишь с улыбкой кивал. Александр, в противовес ему, целиком копировал всегда серьёзного Станниса, однако на самом деле царь чувствовал себя слегка не в своей тарелке. Почему? Александр тоже не слишком умел общаться с детьми. Особенно с умеющими говорить. Своего первенца Геракла от Барсины он вскоре после рождения отправил на воспитание в Пергам к его деду, сатрапу Фригии, а второго сына, тёзку Александра от Роксаны, даже толком не держал на руках. Его внезапно посетила колкая мысль. Какая? А стоило ли… ему вообще жениться и заводить детей? Признаться честно, в царе начали зарождаться сильные сомнения насчёт того, что он был способен кого-либо вырастить и воспитать. Король продолжал улыбаться, правда только до определенного момента: глаза Роберта всё-таки разглядели болтающееся на древке разноцветное знамя и плащи рыцарей. Он нахмурился, потом с минуту молча хлопал глазами. Да, тут было над чем подумать. На стяге Ренли красовались все цвета радуги. Оранжевый, желтый, зелёный, синий, голубой и фиолетовый — сильные цвета на фоне нынешней пасмурной погоды. — Ренли… — прерывая энергичного мальчишку, задумчиво начал Роберт. — Я просто не могу не спросить об этом… что это, блядь, у тебя на палке такое? — указал королевский палец на радужное знамя. — И что ты тут вообще со всеми ребятами сделал? Где наш славный Олень? — Ты опять ругаешься, — притворно сморщился младший Баратеон. — Ты что, не видишь? Это моё личное знамя! — довольно вскинул руками ребёнок. — Красивое, правда? Король тяжело вздохнул. — Очень, — покачал головой Роберт. — Но лучше под ним не ходи. — Почему? — удивился Ренли. — Я тебе потом на досуге расскажу, — улыбнулся государь. — Как мне кажется, развлекаешься ты тут совсем не по-детски? Ох… тебя определённо, братец, надо будет забрать в столицу мне на глаза, — недовольно взглянул король на оставленного кастеляном и отвечающего за воспитание юного лорда Кортни Пенроза. Стоявший позади Ренли мужчина в буром сюрко с двумя перьями на нём и рыжеватой бородой виновато опустил глаза. Александр сразу уловил, что если Роберт не забудет, а он точно забудет, то… ничего. И в этом таилась самая главная проблема нынешнего короля. В следующий момент Роберт шагнул к Ренли и сжал его в своих крепких тисках. Старший обнял младшего, и тот вроде был только этому рад. Когда с братским приветствием оказалось покончено, все взгляды внезапно сошлись на молчащем и оставшемся не у дел Александре. Они встретились с Ренли взглядами. Изменчивые глаза младшего Баратеона, доставшиеся от почившей леди Кассаны, неотрывно глядели на царя. Именно из-за этого паренька Станнис не получил Штормовой Предел. Щедрость, великодушие, благородство… всем, кроме родной крови. Таков был железный закон у Аргеадов, потомков самого Геракла. Будь Александр прежним, то он на месте Роберта ничего не даровал бы своим братьям, и даже того больше — сразу и без сантиментов уничтожил их. После прихода к власти Александр истребил всех лиц, имеющих какое-либо право претендовать на трон, пощадив только своего слабоумного сводного брата Арридея. Позже он и Ахеменидов уничтожил, оставив от потомков Ахемена лишь горстку женщин. Так сказать, специально для себя. На его пурпурной тунике имелось много кровавых пятен, но те деяния виделись уже отныне днями минувшего прошлого. Некоторые вещи следовало отпускать. По мнению царя, Станнис был зациклен на родовой твердыне. Александр, в противовес ему, относился к этому куда как проще. Слишком мелочно убиваться ради какой-то старой крепости и куска дождливых земель. — Станнис… — как-то неловко переступил с ноги на ногу под его взором Ренли. — Брат. Лорд Драконьего Камня не злился на младшего, хотя тот, по-видимому, так не считал. — Здравствуй, — лаконично произнёс он. Мальчишка чего-то ждал, и царь уловил момент. Александр за всю свою жизнь ни разу не обнимал Геракла. Просто забыл о нём, отправив по скрытым замыслам на долгосрочную перспективу готовиться к деду, чтобы тот после мог стать сатрапом Малой Азии. Так больше они с ним никогда и не увиделись. Бывший завоеватель вздохнул, а после в пригласительном жесте расставил руки в стороны. Он сделает то, что обычно не делал Станнис. Исправит хоть какую-то ошибку. — Станни! — не заставил себя долго ждать нынешний лорд Штормового Предела. Ренли просиял радостной улыбкой и со всей скоростью врубился в него, как гетайр в строй пехоты, заключив в крепкие, насколько это было возможно в его случае, объятия. Александр достаточно сильно подивился такому радушному поведению со стороны родственника. Это было ему в большую диковинку… — Неужто соскучился? — на манер прежнего Станнис криво усмехнулся бывший царь. — За моими-то ворчаниями с множеством запретов? — Ты знаешь, немного есть… — пробурчал Ренли и поднял на него свои изменчивые глаза. — Вас с Робертом давно не было. Почему вы ко мне не приезжали? — спросил он о том, о чём мог спрашивать только ребёнок. Александр кинул короткий взгляд на Роберта. Что сказать? Они оба попросту забыли о нём. — Роберт — сволочь, слишком нагружает меня работой, — продолжая глядеть на короля, извернулся и улыбнулся средний Баратеон. — Ты ведь знаешь, каким он может быть ленивым? Лицо Демона Трезубца удивлённо вытянулось, а вот Ренли лишь звонко рассмеялся. — Что скажешь, потрясающе, правда? — расцепив тиски на его талии, повернулся и кивнул на разноцветное знамя младший Баратеон. — Ну… — оценивающие протянул Александр. — Красивый, яркий, точно неунывающий и незабывающийся, — ладно подобрал он плеяду деликатных слов к своеобразному стягу. Мальчишка сразу превратился в радугу. Любил похвалу? — Вот видишь, Роберт?! — победно заголосил ребёнок, возвысив палец к небу. — Даже Станнису оно понравилось! — И? — пожал плечами король. — А тебе, вредному, не понравилось, — недовольно высказался Ренли. — Я? — выпал из этого Роберт. — Вреднее Станниса? Этого куска чугуна? — переспросил с напускным неверием он. — Нихера себе новость! — засмеялся король и демонстративно, словно обидевшись, отвернулся в сторону. — Кстати, — снова возвратился к нему младший Баратеон. — Станни, я хочу поскорее познакомиться с твоей невестой. Она ведь красивая? И не такая надутая, как была у Роберта? — невинно похлопал глазами юный лорд. Александр завис, потом с ленцой кинул взгляд на маячившую в середине колонны повозку. Невеста? Громко сказано. Выбирал он её только из-за нужных для его следующей игры особых качеств. — Познакомитесь по прибытии в замок, — улыбнулся брату молодой лорд. — Сейчас она вряд ли выйдет. — Жаль… — огорчился Ренли, однако после, будто что-то припомнив, опять просиял. — Забылся! Я же хотел вас всех кое-чем угостить, — протарахтел он и махнул рукой какому-то из слуг с сумкой позади. — Нам недавно привезли в Предел такие вкусные персики. Мы едим их уже целую неделю! Александр не сдержался и всё-таки рассмеялся. Впрочем, взгляд его со всей серьёзностью падал на маячивший вдалеке чёрный замок. Пора ему было заняться куда как более важными вещами.***
Громкий и противный крик стаи чаек слышался над головами, а тёплый воздух со стороны моря нежно трепал волосы и ласкал кожу. Мужчине приходилось прижмуриваться от яркого южного солнца. Оно сегодня безжалостно припекало и безумно слепило, заслоняя своими лучистыми копьями такую нужную для него панораму раскинувшихся перед взором широт. — Ваше Превосходительство, будете персик? — протянул ему Ралеацо сладкий и яркий плод. — Нет, что-то не хочется, — покачал головой командующий-гонфалоньер Лиса. — Но спасибо за предложение. Арландо в паре с Ралеацо находился в окружении множества штабных офицеров на холме. В полусотне метров по обе стороны от них стояла в блестящих панцирях его личная гвардия из Безупречных: крепко, надёжно, незыблемо. Хочешь этого всего, достань кошель и тряхни мошной. Вид с высот открывался просто чудесный. С одной стороны на многие лиги были видны бескрайнее море и плодородная равнина, усеянная полями пшеницы. По другую сторону — сады и холмы, поросшие сладким персиком. А воздух? Чистый — прямо целебный, смесь морского и степного. Прекрасные пейзажи, что ещё сказать, однако вздымающиеся вверх, в голубое небо, чёрные клубы дыма от горевшей соломы с деревом хорошо отрезвляли: нет тут никакой идиллии. Среди пышной зелени полевых трав перед ними возвышались высокие стены из угольного цвета камня и две полосы обороны. Одно дополняло второе. Это была прибрежная крепость Гормос. Внизу твердыни находился укреплённый городок с пристанью, а чуточку повыше сама цитадель. Постройка была на века, так как возводилась ещё инженерами Старого Фригольда для контроля Персикового пролива, который разделял Спорные земли и остров Лисс. В целом, опираясь на сумму факторов, взятие подобного представлялось сложной задачкой. — Расчёты… pāsilon ēlie aderis! — проревел какой-то молодой капитан, сложив ладони у рта. — К стрельбе готовься! Обеденный воздух наполнился щёлканьем рычагов, скрипами тросов и деревянных рам, а также надсадным кряхтением налегающих на рукоятки людей. Наконец затих последний механизм, и повисла напряженная тишина. — Пли! — скомандовал он. Командиры расчётов разом толкнули спусковые рычаги. Раздались щелчки, заскрипело дерево, потом запели натянутые веревки и лебедки. Противовесы требушетов пошли вниз, и большие камни с характерным гулом сорвались прямиком в голубое небо. Сначала на нём появилось десять чёрных точек, затем двадцать, а под самый конец… пятьдесят. Небольшая задержка в полминуты, и уже слышится жуткий грохот проломленных черепичных крыш домов. Крики, ругань, плач: горожанам было несладко. — Посылаем? — спросил его препозит войска. — Посылаем, — кивнул гонфалоньер. Приступ начался. Ралеацо повернулся к трубачу и велел играть наступление. Тот поднёс мундштук к губам и выдул серию резких, коротких звуков. Сигнал для армии поступил. По рядам взмахнули знамёнами, гаркнули тяжёлыми голосами, потом протрубили в трубы. Сбитое в неповоротливые коробки человеческое море пришло в движение: заслышалась синхронная поступь сотен и тысяч вооружённых людей. Медленным шагом, прикрываясь щитами, закалённая в многолетних боях пехота организованно двинулась к стенам. В центре человеческой волны пестрела ярко одетая лиссенийская пехота, слева и справа от неё находились наёмники, где самыми многочисленными отрядами являлись вольные роты волантийского и дорнийского контингентов. Несколько десятков тяжёлых метательных машин с лёгкими стреломётами и арбалетчиками били по цитадели с городом. Пара крепостных баллист работали им в ответ, посылая через стены пахавшие и прыгающие по зелёному полю камни. Один из таких, влетев в строй пехотинцев, выбил в его середине четверых человек. Начался ответный и вялый обстрел. Арбалетные болты, свинцовые снаряды и стрелы; всё барабанило или впивалось в щиты воинов. Солнце висело высоко, прямые лучи, отражаясь от назатыльников наступавших солдат, бросали блики, слепя глаза другим пехотинцам. Люди катили на колёсах осадные мантелеты из крепких и плотно подогнанных досок, тащили тараны, лестницы. Вздымающиеся к небу четыре осадные башни скрипели под собственной тяжестью и весом набившихся туда сотен тел. Арландо внимательно взирал на развернувшееся внизу сражение. Так бы продолжалось и далее, однако неожиданно на фоне голубого и бескрайнего моря он приметил какие-то чёрные точки. Они появлялись целыми десятками… — Подзорную трубу мне! — незамедлительно гаркнул командующий. Наблюдательное изделие быстро попало ему в руки: мужчина торопливо приложился глазом к окуляру. То, что предстало перед ним, в итоге немного облегчило душу. Он увидел пурпурные паруса, расшитые золотом, которые возникали и рождались из синевы и голубизны один за другим. Сначала их было десять, потом двадцать, и под конец, уже как неопровержимый довод на любых весах, — целая сотня. Тяжёлые военные корабли шли на полном ходу к берегу. Горизонт покрылся порфиром и чернотой мчавшейся армады. Тысячи размещавшихся по бортам весел поднимали всплески над водой. Послышалась неведомая для сухопутных обитателей протяжная и морская опознавательная нота. Буквально в тот же самый момент вёсла на кораблях, ещё раз отбив по водной глади, высоко поднялись вверх и после начали исчезать в грузных корпусах. Набитые горячим южным воздухом пурпурные паруса также пошли на спуск. Моряки засуетились и принялись дёргать канаты. Гонфалоньер Лиса мог спокойно вздохнуть. Теперь его планы по Гормосу приобретали более твёрдую и управляемую форму. — Отставить штурм! — взглянув на трубача, отдал приказ Арландо. — Дайте сигнал прекратить! Полковые горнисты без лишних вопросов подули в трубы. Увы, ничего не сработало, разогнавшееся войско продолжало свою тяжёлую поступь. Подача звукового сигнала была повторена ещё десяток раз, однако всё осталась без ответа: никто не развернулся. — Вот ведь zaldivarzoti dārȳ, и так всегда… — тогда смачно выругался Арландо. — Срочно шлите гонцов по сотням! Пусть передадут им приказ о прекращении штурма!***
Арландо скорым шагом курсировал по биваку вверенного ему в руки войска. Наконечники длинных пик, вздымаясь в небо, рдели на горячем южном солнце. Разожжённые ещё с утра костры в лиссенийском лагере давно уже истлели и были полны серой золы. Самой первой в него из полей возвращалась служившая в кавалерии аристократия, ведя на поводу своих боевых скакунов. Палатки пехоты пустовали, офицерские же полнились фигурами и живой беседой. Повсюду копья, мечи, стальные шлемы и кольчуги, оперённые стрелы, возницы, погоняющие упряжки. Выше всего и всех находилось синее знамя с вышитым на нём Скорпионом, которое развевалось над огромным и украшенным позолоченной мишурой шатром: именно к нему командующий-гонфалоньер войск Лиса в Спорных землях сейчас и ступал. Неожиданно раздался громкий звук фанфар. Причина? Сигнал вольно. Это были первые вернувшиеся назад пехотные полки — настоящие счастливчики, с улыбнувшейся им сегодня удачей не держать под грохот требушетов и баллист кольцо продолжавшейся осады. Через миг мелькнула большая тень. Чья? Волантийского слона, тянущего под крики десятка инженеров с полей перед городом-крепостью сломанный тяжёлый онагр. — Можете быть на сегодня свободны, — достигнув порога свой ставки, обернулся назад командующий армией и произнёс двум сопровождавшим его лейтенантам-препозитам. — Только не забывайтесь, вечером я обязательно жду ваши отчёты по провизии, — непременно напомнил он им. — Pikīptan kastys, Ваше Превосходительство, — кивнули те, а после скоро развернулись, уходя по собственным делам. Арландо, глядя в спины препозитов, лишь вздохнул. Его рука тем временем небрежно приподнялась в приказном жесте: громыхнул блестящий металл добротных лат, и гвардейцы-евнухи на входе разошлись в стороны. Миновав безупречных, мужчина оказался в переходном тамбуре шатра, где справа, за столом, как всегда, скучал его личный секретарь Даррио. Молча кивнув седому писарю, гонфалоньер без лишних слов направился дальше и быстрым движением рук разъединил лежащие внахлёст тюли, вступая затем в расширяющееся во много раз пространство. Мир шатра встретил Арландо ярким светом от полыхающих жаровен и лампад, а также пронизывающим каждый дюйм запахом фруктовых благовоний с какими-то травами. В центре, как всегда, стол из сандалового дерева, всюду высились шкафы с книгами и вазоны различных экзотических растений. Множество цветастых ковров, буквально покрывая все уголки палатки, слепили неподготовленные взоры. Уютно, одним словом. «Дом… милый дом», — невольно подумалось лиссенийскому гонфалоньеру. Этот шатёр был уже как несколько лет его домом. Не всегда, конечно, но точно довольно часто. И… куда же какая-нибудь обитель без доброй хозяйки? Она у него тут тоже обитала и весьма скоро нашлась. В глубине шатра горела насыщенная и чарующая сирень. Его прекрасная дама в голубом шёлке с золотыми ожерельями, обручами и охапкой колец сейчас лежала на кушетке. Со всех сторон её окружали сидевшие на стульях и хлопавшие в ладоши фрейлины. Виднелись тут и мальчишки-евнухи, опахивающие всю эту женскую свору веерами из птичьих перьев. Вошедший в палатку командующий недовольно нахмурился. Почему? Они опять устроили у него тут какой-то очередной шабаш со спектаклем. Старый евнух музыкант, прыгая как мартышка перед ними, играл на колёсной лире, попутно корча рожицы и выкидывая акробатические приёмы. В подтанцовке у него наблюдались ещё четверо девчонок-рабынь, плясавших безумный для обычного человека гискарский танец. Рука его супруги манерно потянулась к стоявшей на столике миске. — Лови орешек! — вдруг рассмеялась она и подкинула засахаренное лакомство вверх. — Молодец, заслужил! Музыкант попытался поймать сладость на лету, но та, увы, прилетела ему прямиком в лоб. Глядевший за этим всем Арландо мог только покачать головой. — Я погляжу, ты, Росселла, всё развлекаешься?! — привлекая внимание всех собравшихся и не скрывая неудовольствия, громко вопросил, а после шумно прошёлся по своей ставке вперёд гонфалоньер. — Что это за очередной балаган? Музыка, движения, смех — всё прекратилось и завершилось лишь за краткий миг. Взгляды людей с большим удивлением сошлись на нём. Фрейлины сразу выпучили глаза и опустили их затем вниз, рабы же раскланялись ему в самый пол. Все, как всегда, были смиренны, естественно, кроме его улыбчивой жены. Она медленно перевела на него свой взор и наклонила голову. Вызывающая и широкая улыбка была ему прямым ответом. — А что мне тут ещё делать? — тряхнула женщина гривой светлых волос. — Ты достаточно рано, — как ни в чём не бывало выдала она. — Как там твоя очередная война и всякие штурмы с приступом стен? Всех победил, склонил, убил, унизил? Подошедший к стойке с оружием Арландо принялся скидывать с себя воинскую сбрую. — Я отложил штурм Гормоса. — Отложил? — удивилась Росселла. — Почему? — Думаю, ты через пару минут узнаешь, — повесив ножны с «Порывом» на раму, ответил он ей. — К нам прибыл дорогой гость. — Гость? — Да, — слабо улыбнулся и покивал Арландо. — Гость, ступающий буквально по пятам, — загадочно произнёс мужчина и после, сменяя радушие к жене на строгость и прищур, глянул на её подружек-дурнушек. — Милые госпожи, буду вам весьма признателен, если вы, прихватив этого шута вместе с этим танцевальным коллективом, немедленно покинете мой шатёр, — вежливо, но в то же время в приказном тоне отчеканил он. — Арландо, — цокнула языком Росселла. — Не будь таким… Его глаза гневливо и скоро метнулись на супругу. — Я вроде как сказал, у меня сейчас встреча, — лязгнул сталью гонфалоньер Лиса. — Пускай они все быстро выметаются отсюда нахер. Атмосфера была предельно чёткой, а потому все со наклоненными головами и не смея поднять на него взоры, как крысы, побежали на выход. Видевшая всё это женщина лишь обиженно надула губы. — Нахер-нахер… — недовольно перекривила его супруга и подскочила с кушетки на ноги. — Пришёл сюда и всё, как всегда, испортил! Смею полагать, мне тоже, наверное, стоит поживее отсюда убираться? — уперев руки в бока, приподняла она свою светлую бровь. — Нет, ты вполне можешь остаться, — спокойно уже ответил он и клацнул двумя пряжками. Нагретый на солнце чёрный панцирь из валирийской стали рухнул прямиком на пол. — Могу остаться? — немного подрастеряла пыл его жена. — Подожди, это случайно никак не связано с кораблями в море, о которых все судачат? — была весьма догадливой она. — Верно, — снова кивнул Арландо, поднимая тем временем и кладя непробиваемую для любого клинка кирасу на стол. — Эта встреча относится к разряду семейных. — Семейных… — в задумчивости почесала Росселла макушку. — Стоп, а кто вообще из наших родственников мог пожал… Супруга лиссенийского гонфалоньера не договорила, так как снаружи, перед входом в шатёр, раздался чей-то громкий и весёлый смех. Он был им обоим донельзя знакомым и в то же самое время заводным, энергичным и ядовито бодрым. Таким обладал во всём мире только один человек. Хищный оскал моментально скрасил хмурое лицо губернатора владений Лиса в Спорных землях. Не желая растрачивать драгоценные минуты, Арландо зычно выкрикнул стоявшим на входе безупречным, чтобы те пропустили человека. Пришествие гостя не заставило себя долго ждать. Послышался шелест металла, потом приветствие секретаря в тамбуре, и в конце всего две тюли разошлись. В ставку гонфалоньера, покачиваясь из стороны в сторону, вошёл щегольски одетый, крепкий и стройный мужчина. Его широкая улыбка сияла от уха до уха, и о ней, как знал Арландо, уже принялись слагать целые поговорки. Облачён он был в кафтан из серебряной парчи с прорезными рукавами, такими длинными, что их концы волочились по полу. Пуговицами ему служили яшмовые драконы, а на густых серебристых кудрях сидела яркая пурпурная шапка с павлиньими перьями. Кто это был? Перед ними стоял банкир, пират, капер-приватир, контрабандист, работорговец, браконьер, большой путешественник, осквернитель царских забхадских гробниц и просто один из самых богатых людей Лиса, способный содержать свой личный флот, который насчитывал не менее сорока военных кораблей и вдвое больше этого числа торговых. Одним ловким словом, носимое этим человеком имя легендарного и гремящего дома Саан говорило само за себя. — Неплохо устроился, и оживлённо у тебя тут, как я погляжу, — окидывая шатёр гонфалоньера оценивающим взглядом, одобрительно посвистел он. — Проклятье, заставил же ты меня, приятель, бежать с самого берега к тебе в ставку, — продолжая улыбаться, цепко всмотрелся человек в Арландо. — Я посчитал, что тебе это будет полезно, — с аналогично не сходящей с уст улыбкой двинул плечами младший брат магистра Лиса. Их гость громко рассмеялся и уверенно двинулся к нему. Арландо не остался в долгу и тоже пошёл тому навстречу. — Постная мина… Арландо Галлар! — весело заголосил на весь шатёр пират-приватир. — Дружище и мой любимый зять! — Хитрый сраный ублюдок… — дико захохотал и помотал головой гонфалоньер. — Салладор Саан собственной персоной! Оба мужчины, налетев друг на друга, крепко обнялись и похлопали по спинам. Командующий лиссенийским войском действительно был рад видеть эту морскую калошу. Стоило Арландо только разорвать объятия с родственничком, как его супруга, позабыв обо всём, разогналась и кинулась головной боли всего их города на шею. Два улыбчивых представителя дома Саан наконец-то встретились, и отошедший в сторону Галлар не был намерен им в этом мешать. — Глупыш Салла, рада тебя видеть, — радостно прощебетала женщина. — Росселла, сестра моя, — расцеловал он поочерёдно в обе щёки ту, а после немного отодвинулся и поинтересовался. — Арландо не обижает тебя тут? Выскользнув из рук старшего брата, женщина повернулась и посмотрела на лиссенийского гонфалоньера: широкая и коварная улыбка наплыла на её губы. Молчавший Арландо хорошо знал, насколько улыбки этих Саанов могли быть крайне обманчивыми. В случае с Салладором — так совсем опасными. — Нет… конечно нет… — покачала Росселла головой. — Почему ты мне не сказал, что к нам пожалует мой брат? — спросила его супруга. — Сюрприз, — развёл руками Галлар. — И это было не моим желанием и прихотью, а его. — Как там мои дети в Лисе? — снова возвратилась к каперу сестра. — Проказничают и не хотят учиться, — рассмеялся Салладор и с хитрецой кивнул на Арландо. — Прелестница Марра, как обычно, сама прилежность, а вот парни все в него, аналогично любят махать палицами. — Салла, ты тоже недалеко убежал и учишь их не лучшему, — строго заметила женщина. Подобные упрёки никогда не действовали на Салладора Саана. — Ха! — лишь гордо выпятил мужчина грудь. — А я этого и не скрываю. Я их когда-то даже в налёт возьму! Грабить торговые конвои — ещё то веселье. В прошлый раз парни жутко загорелись от моих рассказов о том, как я двумя кораблями взял десяток пентоских. — Только попробуй, — сразу нахмурилась и предупредила Росселла того. — Ты всегда неправильно расходовал средства нашего дома. — Неправильно расходовал? — в удивлении переспросил пират. — Да я их в десяток раз приумножил! — привёл весомый аргумент для той Салла. — А насчёт истории нашего дома, то Салладор из дома Саанов просто следует заповеди предков: «плыви куда хочешь, делай что пожелаешь». У нас в роду… — Заткнись, — резко вспылила женщина, сменяя радость встречи на раздражение. — Не хочу тебя более слушать. Минута… они сумели нормально поговорить друг с другом ровно минуту. Наблюдавший за обоими Саанами Арландо в уме засекал. — Росселла, потом поговорите, — неожиданно вступился Галлар. — Нас с Салладором ждут дела, — поставил перед фактом супругу он. Женщина скептически на него посмотрела, но промолчала и затем спокойно направилась обратно к кушетке. Ему нравилось, что она понимала, когда лучше не лезть под руку и уйти в сторону. — У нас всегда всё кончается одинаково, — горько усмехнулся и покачал головой Саан. — Как ты её вообще терпишь? — всмотрелся он в командующего. — И для чего взял с собой в Спорные Земли? — Она сама за мной увязалась, а я не смог отказать, — пояснил тому Арландо. — Знаешь, временами она бывает очень милой и убедительной, — признался мужчина. — Моя сестра? — неверящим тоном переспросил Салладор. — Я бы не сказал. Если ты не заметил, она всё время шипит как змея и лягается словно ослица. Мне кажется, ты ещё тот чокнутый извращенец. — Я всё слышу, глупыш Салла! — донеслось от присевшей на кушетку женщины. — Ещё одно слово и… — Что? — посмотрел в её сторону Салладор. — Что ты сделаешь? Позовёшь мальчишек с опахалами обратно и натравишь их на меня? Рассчитываешь, что они защекочут твоего брата до смерти? В мужчину сразу же полетел засахаренный орешек, но тот под аккомпанемент хохота таки успел увернуться. Арландо натянуто улыбнулся, махнул Салле рукой и направился к своему рабочему столу. — Будешь вино? — предложил приятелю гонфалоньер. — У меня есть Янтарное из Летних островов, наше Рубиновое из Лиса, Золотое из Империи и Белое из Кварта, — перечислил он желанный для любого ценителя ассортимент. — Неплохой выбор, достаточно богато, — отодвигая стул от стола и присаживаясь, задумчиво покивал Салладор. — Я, пожалуй, остановлюсь на Золотом из Империи, — сделал он свой выбор. — Значит, самое дорогое выбрал? — также сев за стол, усмехнулся Арландо. — Губа не дура. Впрочем, тут, конечно, сложно оспорить. Итийцы знают толк в вине. Мужчина громко свистнул сидящему в тамбуре Даррио; секунда, и голова того уже выглядывает из-за двух тюлей. Гонфалоньер дал команду секретарю позвать служку с нужным вином, и тот моментально кинулся в скорый забег. Им не пришлось долго скучать. Буквально через каких-то пару минут тюли вновь разъединились и в шатре показалась смуглая наатийка с инкрустированным рубинами кувшином в руках. Арландо повелительно махнул ей рукой наполнить две пустые чаши на столе. Когда дело было сделано, она оставила сосуд на столе и удалилась, а двое мужчин, чокнувшись кубками, поднесли их к губам. — Ах-х-х… — блаженно протянул Саан, делая первый глоток. — Настоящее имперское! Пахнет прямо как в винных лавках Инь. Бывал в столице Империи? — поинтересовался у Галлара пират. — Не доводилось, — слабо улыбнулся Арландо. — Но зато я знаком с четвёртым итийским принцем, — ответил он, после чего решил затронуть будоражащую нынче в последнее время умы многих новость о Салладоре Удачливом. — Салла, наслышан о твоём налёте на Остров Птиц, что между Валано и Омбору. Получилось очень громко. Тирошийцам и волантийцам следует поучиться у тебя. Голубые глаза Салладора в мгновение зажглись, на губах появилась донельзя довольная улыбка. Не следовало много размышлять, чтобы понять, насколько Саану все эти слухи безумно льстили. — Я держу лиссенийский престиж и планку для всех остальных, то-то и всего, — продолжая улыбаться, скромно отмахнулся разносторонний предприниматель. — Как я понимаю, об этом уже все знают? Да, было дело, довелось мне недавно пощекотать нервы одному тамошнему летнийскому принцу. Как же его звали? Тарамамансока… плевать, не важно, забылся. Добычи я взял неплохо, правда, половина живого товара погибла при перевозке. Эти летнийцы мрут как мухи. Хотел продать в Астапор, да не задалось. Видят боги, любая канарейка живуче их. Кстати, Росселла… — внезапно вспомнив о сестре, хитровато протянул Салладор. — Чего тебе, глупыш Салла? — уже без прежнего радушия отозвалась сидящая на кушетке женщина. Салла пуще прежнего улыбнулся. — Я привёз с собой из Летних островов множество карликовых обезьянок и разноцветных птичек. Последние как раз будут тебе на веера и опахала. Женщина застыла, потом её глаза странно заблестели. — Я люблю тебя, брат! — невероятно скоро переменила Росселла свой тон. — Подаришь мне одну обезьянку? — теперь приветливо улыбнулась она. — Так быстро передумала? — неудержимо залился в хохоте Салладор Саан, вытирая выступившую слезу. — Уже любишь и не хочешь убивать меня?! — Пока нет… — покачала Росселла головой. — Ведь кто мне тогда будет возить милых крокодильчиков и красочных попугайчиков? Тут даже Арландо не смог удержаться и аналогично Салле рассмеялся. Когда оба мужчины наконец-то отсмеялись, брат магистра решил коснуться насущных предприятий. — Давай лучше перейдём к делам и новостям, — проговорил Галлар. — Ты всё-таки привёл флот, а то я уже в последние дни начал подумывать, что кто-то снова махнул на Марахай или в Пряный пролив. — Ну как я мог, Арландо? — невинно похлопал глазами Салладор. — Ты ведь знаешь, я всегда помогу родному Отечеству, а ещё более того, конечно же тебе. Стоит мне только свистнуть и кое-что пообещать. Моя персона сразу к вашим услугам. Гонфалоньер Лиса криво ухмыльнулся. — Потому Совет и закрывает глаза на твои проделки. Что ты на этот раз для себя выторговал? — поинтересовался брат магистра. Лукавая улыбка в мгновение скрасила обветренные уста. — Сильварио пообещал мне за это каперское свидетельство в грядущей войне. А как сам знаешь, нет ничего вкуснее официального разрешения на деятельность в Летнем и Узком морях. Да и если так посмотреть, ваша кооперация с Хейнами выглядит вполне неплохо. Я недавно присоединился к банковскому альянсу. «Сильварио…» — припомнил о чёрной тени брата губернатор. — Как… там… мой брат? — натянуто улыбнулся он. — Хорошо, — был краток Салла. — А что там мои племянники? Они уже вернулись с Королевской Гавани? Добыли мечи? Вот тут Салладор Удачливый скривился и отрицательно покачал головой. — Нет, к сожалению, не удалось. Они возвратились с пустыми руками. Новый десница вестеросцев дал им категорический отказ. — Ожидаемо… ожидаемо… — задумчиво и тихо произнёс Арландо, а после пригубил с кубка золотого итийского вина. Он вполне предполагал подобный исход. — Кстати, — внезапно оживился Саан. — Твоя младшая племянница осталась там. — В смысле осталась? — нахмурился Арландо и сразу начал перебирать в голове дочек Сильварио. — Подожди… Серера, что ли? — логично пал его выбор на младшую из девочек. — Да, — шумно вздохнул и подтвердил Салладор. — Маленькая и шустрая ласточка. Сильварио с помощью неё, видимо, решил сыграть на доске какую-то интересную комбинацию. Не удивлюсь, если конечной целью всего будет неудобная для нас фигура Сокола. — Поясни, — напрягся мужчина. — Её подложили под тамошнего Мастера над кораблями, — пожал плечами Салла. — Не знаю, откуда Сильварио узнал, но младший брат «Узурпатора» что-то тоже затевает. Ещё… Дальнейшие слова для брата магистра были не важны. — Что?! — неожиданно прервал шурина и вспылил младший Галлар. — Сильварио совсем сдурел? Разве она какая-то шлюха?! — Бедная девочка… — покачивая головой, отозвалась слушавшая их Росселла. — Отправили в такое дикое и варварское место. Сильварио совсем не щадит своих детей. — Я удивлен не меньше твоего, — кинув быстрый взор на сестру, проговорил Саан. — Как вообще Лисандра позволяет ему всё это вытворять с их детьми? Зная её, смею предположить, что твоему брату это ещё вылезет боком. Фейнарионы такие… стоит только вспомнить Лисаро. Между тем, именно из-за этого нам с тобой требуется как можно быстрее взять Гормос. — И к чему спешка? — сквозь зубы выдавил из себя Арландо. — Как только мы накажем идиота, засевшего в крепости, и принесём его голову, Сильварио намеревается отправить меня к Серере, — пояснил мужчине Салладор. — Моё следующее назначение: Королевская Гавань. — И каково твоё задание? — Пока не знаю, — двинул плечами пират. — После Гормоса я вернусь в Лис, и лишь тогда он окончательно меня во всё посвятит. Скорее всего, всё будет основываться на письмах твоей племянницы. Арландо вздохнул и поставил кубок с вином обратно на стол. — Позаботься о ней, — пристально всмотрелся он в приятеля. — Если всё будет плохо, заберешь домой. — Дружище… — вымучено улыбнулся Салладор. — Сильварио не даст мне на подобное своё раз… — Плевать я хотел, что он разрешает или нет! — хлопнул по столу ладонью Галлар, да так сильно, что его чаша, подпрыгнув, затем упала на пол; удивлённый Саан едва успел уберечь собственную. — Она законнорождённая и не заслуживает подобного. Она не будет ублажать какого-то вестеросского юнца. Баратеон или кто он там? Даже не Таргариен. Всего лишь потомок драконьего бастарда. Если кто-то хочет, то пусть сам явится к нам в Лис за девицей. В отличие от Сильварио, я знаю, что наша кровь не водица. Я тебе заплачу. Могу прямо сейчас. Сколько хочешь? Чего хочешь? Золото? Самоцветы? Рабы или корабли? — перечислил напористый гонфалоньер. — Арландо, — взвешенным тоном неожиданно обратилась к нему супруга. — Успокойся, у тебя в руках войско Фригольда. У кого сила, тот диктует правила. Как только возьмёшь Гормос, то сможешь отправить Сильварио убедительную весточку. Мысли спутались. Тем не менее повернув голову к жене, Галлар смерил её немного успокоившимся взором. В чём-то она была права. Его старший брат занимался финансами и дипломатией, а вот на откуп Арландо всегда оставались силовые методы воздействия. Одно дополняло второе, и нынешний магистр это прекрасно осознавал. Жаль, только всё это относилось непосредственно к губернатору. Для Сильварио его же дети были не более чем пешками. Расходным материалом в достижении определённых целей или промежуточных точек. — Хорошо, — внезапно согласился Салладор. — Посмотрим по ситуации. В столице закатников я буду так или иначе. У меня как раз там имеются некоторые личные дела. Давай лучше перейдём к делам Гормоса, — дипломатично стал менять направление разговора Саан. — Вольный город Лис, который осаждает собственную крепость с магистратом. Знатная издевка. Дай угадаю… это тирошийцы все устроили? Вижу, ты оставил свой штурм крепости с моим прибытием. Почему? — закончил он, а затем крепко припал губами к чаше. Разум Галлара весьма быстро возвратился к осаде. — Дзенко… — слабая усмешка посетила губы Арландо. — С этой продажной тварью всегда были проблемы. Насчёт первого вопроса: то, что это проделки разноцветных попугаев из Тироша, у меня нет сомнений. Касаясь второго: сколько ты привёл с собой кораблей? — спросил гонфалоньер. — Сорок, те, что мои, и сорок приданных от Совета, — отчитался Салла. — Неплохо, — удовлетворённо покивал командующий, а после продолжил: — Теперь никто не прошмыгнёт. Твоей задачей будет перекрыть акваторию всего пролива. До нынешнего момента этому изменнику днём и ночью тирошские корабли возили в крепость провизию с боеприпасами. Через несколько недель Дзенко поймёт, что его положение безвыходно, и ворота откроются. Это сделает как не он, так его люди. — Вот как, — хмыкнул и приподнял брови Салладор. — Прямо днём? Тирошийцы? Это же война? — Не всё так просто, — отрицательно покачал головой Арландо. — Они это делают без своих опознавательных знаков и гюйсов с вымпелами. Цепляют белые, сука, тряпки и тем самым издеваются надо мной, будто они свободные торговцы. Потому я и отправлял в Лис запрос о поддержке флота. Отныне, с твоим прибытием и поставленной морской блокадой, эти попугаи не отважатся поставлять в Гормос провизию. Я могу взять его измором. Как мне передают из крепости, запасов у них не шибко густо, и они действительно держатся только на поставках от тирошийцев. Я не хочу тратить свою обученную пехоту при штурме двойного кольца стен. Мне эти ребята нужны для поддержания порядка в нашем кусочке Спорных земель. В любой момент может разгореться новая война. Я знаю, что тирошийцы пристально наблюдают за потерями моей армии. Они всё и устроили ради этого. Гормос — одна из наших сильнейших крепостей на берегу Персикового пролива. Войско у меня небольшое, но хорошо обученное. Правда, с пополнением постоянные проблемы, — покривился в конце гонфалоньер. — Мне доводилось об этом всём слышать, — отпил из кубка и проговорил Салладор. — В прошлую войну ты их несколько раз знатно потрепал в полях, но из-за потерь и отсутствующих резервов в конечном итоге так и не смог перейти в наступление. — Прошлый конфликт из-за этого закончился перемирием, — криво усмехнулся Галлар. — Очередным перемирием. Хотя… я так был близок… — тихо прошептал мужчина. Высокие серые стены стояли прямо перед глазами: протяни руку, впиши себя в историю. Отомсти за свою семью и родной город. Отомсти за деда и прапрадеда павших от рук убийц. Арландо точно когда-то сравняет стены Тироша с землей. — Я понял поставленные передо мной задачи, — задумчиво почесал себе бороду Салладор. Через секунду пират ещё к чему-то пришёл, так как на его обветренные уста наползла улыбка, явно предчувствующая вкус будущей наживы. — Арландо, — деликатно начал он. — А если… допустим, они или кто-то другой вдруг всё-таки отважатся проплывать мимо меня? — поинтересовался Саан. — Бери их нахрен на абордаж и грабь, — незамысловатым тоном ответил Арландо. — Ограниченное свидетельство на каперскую работу в проливе мы выпишем тебе прямо сейчас, — кивнул он на чернильницу с пером на столе. — Минута дела. Прожжённый негодяй не сумел усидеть на месте. Слишком подобный мёд был для него сладок. — Друг мой… мне это безумно нравится! — выплёскивая немного вина из кубка, подскочил на ноги возбудившийся пират. — Как же я люблю с тобой работать! Из нас всегда был отличный дуэт. Сегодня мы точно хорошенько нажрёмся, а вот завтра… завтра грабанём Гормос и все корабли тирошийцев. Зажжём, зять? — захохотал Салла. — Превосходный план, Салладор, — также рассмеялся Арландо. — Нажрёмся, зажжём и грабанём. Гонфалоньер ловко подхватил с усеянного коврами пола чашу, плеснул в неё золотого нектара, а после протянул руку к шурину. Увы, мужчины не успели чокнуться. Почему? Снаружи, на входе в ставку, внезапно послышалась отборная ругань на общем языке. Гонфалоньеру Лиса не нужно было долго определять по голосу крикливого зачинщика. Глубоко вздохнув и с утомлённой усмешкой на устах он приказал своим безупречным. — Пропустите уважаемого господина! Ждать долго не пришлось. Раздался громкий топот в тамбуре, который одновременно сошёлся с шелестом доспехов. Две тюли разметались, и к ним влетела фигура человека в апельсиновых доспехах. Незваный гость оказался молодым и смуглым мужчиной, с чёрными глазами и волосами. Ручьи пота текли по его доспехам, пряди буквально слипались в комки. Кожа шелушилась и была красной. Завидев этого юнца, Арландо с Салладором не могли не улыбнуться друг другу. — Вот и наш принц Дорнийский, — откинувшись на спинку, со смешком произнёс брат магистра. — А я всё думал, когда же ты явишься? Оберин, что у тебя там уже стряслось? Чёрные и блестящие глаза парня сияли каким-то недовольством. — Ваше Превосходительство… — начал взбешённый чем-то Мартелл. — Почему вы отменили штурм Гормоса?! — выпалил наёмник из вольной дорнийской роты.