Королева не может быть слабой

Вопрос с Рафом мы решили быстро — тем же вечером, когда я очень удачно заметила Рокси в столовой в компании уже виденной мной в её квартире ранее соседки. На предложение какое-то время повыгуливать Рафа она согласилась с горячей радостью, и решено было, что по утрам о нём позаботится Текна, которая и без того вечно вскакивала ни свет ни заря, а вот Рокси составит ему компанию на вечернем выгуле. И до тех пор, пока никто из них не занимался этим в ущерб собственным интересам, я готова была договориться со своим любимым чувством вины и запереть его глубоко в подсознании. Людям свойственно помогать другим людям, Блум. Пожалуйста, успокойся. С нашей же комнатой дела обстояли чуть менее радужно, и, вернувшись со своего раннего завтрака, я во всех деталях смогла рассмотреть и оценить причинённый огнём ущерб. Прожжённый ковёр требовал срочной замены. Длинное закопчённое пятно украшало белоснежный потолок. И даже кровать Флоры оказалась подпалена, хотя на функциональности её это нисколько не сказалось. — Ужас, — резюмировала я невесело после тщательного осмотра, и стоящая за спиной Стелла хлопнула меня ладонью по плечу: — Выше нос, подруга, я уже сделала заказ! — Какой заказ? — Я удивлённо обернулась, и Стелла улыбнулась во все тридцать два: — Сегодня с Солярии должен прибыть мастер, который заменит повреждённую мебель и подлатает потолок. Брови мои поползли ещё выше, а сердце нехорошо ускорило свой ритм — я начинала действительно переживать. Опять я рушила нашу квартиру, и опять Стелле приходилось за это платить. И если для неё это казалось пустяком, то куда было деваться мне от дамокловым мечом нависшим надо мной чувства вселенского долга? — Спасибо, — произнесла я первым делом, не позволив себе забыть про элементарную вежливость даже под натиском стыда и тревоги. — Я обязательно потом с тобой расплачусь! — Блум, говорила же уже тебе, — Стелла укоряюще покачала головой, — не беспокойся по поводу денег. — Не могу, — ответила я честно. — Точнее, меня не столько деньги волнуют, сколько то, что с моими косяками опять разбираются другие. — Ты Флору защищала! — Стелла всплеснула руками и, схватив меня за плечи, принялась усиленно раскачивать меня взад-вперёд. — Блу-у-ум, завязыва-а-а-ай! — Завязала, завязала, — вздохнула я, понимая, что всё равно уже ничего было не изменить. Прищурившись, Стелла будто прямо у меня на лбу попыталась разглядеть доказательства моих слов и спустя пятнадцать секунд всё же убрала руки. Торчать здесь долго она не могла: ещё не завтракала, не красилась и вообще выскочила из комнаты в одной ночнушке, спеша скорее убедиться, что остаток ночи прошёл для нашего жилища спокойно. Вскоре с прогулки вернулась моя горячо любимая парочка, и Раф тут же радостно бросился ко мне, вырвав поводок из рук ни о чём не подозревающей Текны. — Все живы? — поинтересовалась я, неловко балансируя с обрушившимся на мои плечи весом. — Мы с ним… нашли общий язык, — загадочно отозвалась Текна и тут же заботливо уточнила: — Ты позавтракала? — Угу. — Я кивнула и перевела взгляд на Рафа. — Миска в комнате, приятель, иди поешь. Дважды просить не пришлось: едва услышав про еду, он оставил меня в покое и унёсся в нашу комнату, а затем его примеру последовала и Текна, на пару с проспавшей Музой отправившись в уже забитую столовую. Всё шло своим чередом. Сбегав между метаморфосимбиозом и магфилософией к воротам Алфеи, дабы встретить прибывшего мастера и провести его до нашей квартиры, Стелла с жаром заверила нас с Флорой в том, что по окончании работ мы даже не заметим, что над комнатой кто-то колдовал, и потащила нас в класс к Авалону. Управился мастер всего за один урок, и, когда мы вернулись в квартиру, результат действительно был просто потрясающим и практически неотличимым от оригинала. — Я же говорила вам, — довольно заметила Стелла и побежала расплачиваться. — Впечатляет, — восхитилась Флора. Даже растения её все как одно весело пестрели раскрытыми бутонами, хотя в присутствии чужаков — порой даже наших собственных соседок — обычно спешили закрыться и спрятаться. Жизнь вернулась на круги своя. Никто про этот неприятный инцидент больше не вспоминал, а Фарагонда будто мысли мои прочитала и не стала проводить уже хорошо знакомую лекцию о том, что за мной снова охотятся и пока мне стоит посидеть в Алфее. Думала ли она при этом про выгул Рафа, неизвестно, но в глубине души я уже подумывала о том, чтобы вымолить у Текны разрешение вывалиться на прогулку большой компанией: даже если вдруг кто-то нападёт, вместе мы абсолютно точно сумеем дать отпор. Несмотря на то, что я в принципе покидала Алфею не особо часто, с получением этого неофициального домашнего ареста у меня образовалась будто целая тонна свободного времени, а отправиться куда-нибудь по закону подлости хотелось просто нестерпимо. Посмеиваясь над предсказуемостью своих желаний и периодически вспоминая про то, что двойник не беспокоил меня слишком уж давно, — неужели поняла, что против Текны ей не выстоять, и отступила? — я всё своё свободное время посвящала близким. Постоянно переписывалась с мамой, передавая ей все самые свежие новости и собственные незначительные наблюдения, игралась с Рафом, носясь с ним вокруг дивана и иногда даже по коридору нашего крыла, в кои-то веки нормально делала домашку и, само собой, не забывала постоянно домогаться до Текны. В целом, я даже не жаловалась. В жизни нашей царили идиллия и покой, и даже приближающийся Кубок вновь отошёл на второй план, не особо беспокоя своим размахом. Соревнование и соревнование, проиграем — ничего страшного, выиграем — будет здорово. Всё это длилось до следующей пятницы. До десяти ноль одной, если быть точной, потому что спустя минуту после звонка с урока в голове моей раздался голос Фарагонды: «Блум, профессор Авалон ждёт вас у себя в кабинете». А точнее, у профессора Авалона опять образовалось окно, и скоротать его он решил на далёком горнолыжном курорте. Я вздохнула. — Долг зовёт, — сообщила я шагающей рядом Стелле, и она издала вопросительное «м?». — Фарагонда только что сообщила, что Авалон готов отправиться на Домино. — Сейчас? — Глаза Стеллы удивлённо округлились, и я кивнула. Интересно, Хелии сообщили заранее или его опять придётся какое-то время ждать? Неизбежное решено было не оттягивать, и, ускорив шаг, я добралась до нашей квартиры. Пришла пора либо привести план в действие, либо окончательно от него отказаться, и, несмотря на справедливые сомнения Текны, мне ужасно хотелось взять Рафа с собой — словно чтобы доказать и ей, и всем остальным, что он способен на гораздо большее, нежели они полагают. Вопрос этот мы с ним уже обговаривали, и ожидаемо Раф выступил всеми лапами за очередное приключение. А потому, скинув учебники на стол, я в последний раз присела перед ним, положила ладони ему на плечи и внимательно заглянула в глаза. — Ты уверен, что справишься? — спросила я строго, давая ему самому возможность решить, рисковать или нет. — Гав! — бойко отозвался Раф и лизнул меня в нос. Я улыбнулась. — Тогда пошли. — Поднявшись на ноги, я равнодушно скользнула взглядом по лежащему на столе поводку, который в условиях битвы был бы чуть более чем полностью бесполезен, и направилась к выходу. Раф взбудораженно бежал рядом. — Удачи! — прощебетала дожидающаяся нас в гостиной Стелла и отдала Рафу честь. Он посмотрел на неё так серьёзно, что сомнений не осталось: посыл понял. Дверь в квартиру открылась, и на пороге показалась Текна, а на губах у меня сразу же расцвела счастливая улыбка. — Мы на задание! — объявила я радостно, едва не раскинув руки в стороны, как дитя малое. — Вдвоём? — тут же отреагировала она, замерев, и я кивнула: — Он задолжал им за ту ночь не меньше моего, не могу лишить его шанса отомстить. — Шагнув вперёд, я чмокнула её в щёку и выбежала за дверь. — Увидимся! Задорно лая, Раф понёсся за мной, и мы бежали до самого кабинета, не обращая внимания на встреченных по дороге студенток: было так весело и легко, словно мы не в лапы к врагам отправлялись, а на обычную прогулку. Без стука влетев в кабинет Авалона, я застала его в привычной позе — сидящим на парте и задумчиво смотрящим в окно. — Хелия придёт? — вопросила я вместо приветствия, внезапно испугавшись того, что Фарагонда решила передать право его вызова мне и просто забыла об этом упомянуть, но Авалон развеял мои опасения: — Должен прибыть с минуты на минуту. — Он обернулся, и в глазах его застыло удивление: — Ваш прославившийся четвероногий спутник вас провожает? — Это Раф, — представила я его, напряжённо жмущегося к моему бедру, — и он идёт с нами. Авалон молчал какое-то время, изучая его внимательным взглядом, и невозможно было понять, о чём он думает: на лице застыла совершенно равнодушная маска. — Вы уверены? — спросил он всё так же безэмоционально, и почему-то в словах этих я ясно услышала его уверенность в том, что для Рафа это будет путешествие в один конец. — Более чем, — ответила я, насупившись, и устроила ладонь у Рафа на голове. — Пока мы будем вести бой, он воспользуется шансом и заберёт Огонь. — Как скажете. — Авалон не стал даже спорить и отвернулся обратно к окну. Настроение у него сегодня было не самым благожелательным, но вести задушевные беседы мы с ним и не собирались. Прогнозы сбылись: спустя обещанные пару минут на порог кабинета ступил последний член нашей команды, и приём Рафу он оказал куда более тёплый. — Это твой? — Хелия едва заметно улыбнулся, но лезть к нему руками не спешил и просто замер напротив. — Угу, — я кивнула, — с недавних пор. — Как назвала? — поинтересовался он, продолжая скользить по пятнистой шерсти увлечённым взглядом, и я ответила: — Раф. Погладить его Хелия, в отличие от всех остальных, так и не попытался, и в глазах Рафа за это он наверняка заработал пару приличных очков. Уточнив, готовы ли мы наконец отправляться, чертовски раздражённый чем-то в глубине души Авалон как обычно без предупреждения перенёс нас на Домино, и, накинув на Хелию защитное поле, я внимательно уставилась на Рафа. Ветер трепал его длинную шерсть и нещадно сдувал уши назад, но никаких признаков беспокойства Раф не демонстрировал: только вертел головой по сторонам и не знал, на какую часть заснеженного пейзажа обратить более пристальное внимание. — Тебе не холодно? — всё же уточнила я, коснувшись его лба ладонью, но Раф был горячим и, судя по всему, даже не думал мёрзнуть. Для очередного хранителя Огня Дракона это было вполне ожидаемо. И, убедившись, что все мои спутники в комфорте и безопасности, я сосредоточилась на Ядре, очередной осколок которого ждал меня где-то в этих белоснежных полях. На поиск ушло не более пяти минут, но, в сравнении с предыдущими моими показателями, результат этот вполне можно было назвать долгим. Частица была очень и очень далеко. Практически на другой стороне планеты — все близлежащие мы уже успешно собрали. И так я и заявила Авалону: — Перенесите нас сразу на противоположное полушарие. Он исполнил просьбу мгновенно, и не ожидавший внезапной телепортации Раф испуганно заскулил, прижавшись к моей ноге. — Всё в порядке, — успокоила я его и вновь сосредоточилась, определяя новое местоположение обнаруженного ранее осколка. Чертовски близко. Практически в паре километров отсюда — Авалон выбрал очень удачное место высадки. — Ещё километр в ту сторону. — Я махнула рукой в нужном направлении, а второй взялась за ошейник Рафа, дабы новое перемещение не сбило его с толку. Расстояние оказалось сокращено до минимума: грудь жгло так нестерпимо, что мне с трудом удавалось дышать, и я поморщилась, пытаясь растереть её, как после ушиба. — Всё в порядке? — заметил мои движения Хелия, в ответ на что я слегка улыбнулась: — Да. Просто уже поглощённый Огонь приходит в реакцию с этим. — И перевела взгляд на простирающуюся перед нами равнину, предугадывая следующий вопрос: — Дальше пешком. Он где-то здесь. Вой взбеленившегося ветра заставил меня замолчать и спешно прикрыть лицо руками; он ударился в защитное поле Хелии так яростно и целенаправленно, что магия пошла рябью, и одним только усилием воли я не дала ей расползтись в стороны. Раф возмущённо попытался схватить воздух зубами, но лишь безуспешно клацнул ими по пустоте — и тут же ещё один мощный порыв попытался сбить с ног всю нашу четвёрку. Дождавшись, пока снова можно будет нормально дышать и хоть как-то перекрикивать царящий вокруг хаос, я взглянула на невозмутимого Авалона: играть в лидера он явно не собирался и вообще создавал впечатление человека глубоко раздражённого своим положением. Интересно, что же всё-таки так сильно вывело его из себя? — Подобраться незаметно не получится, — констатировала я, поймав его безучастный взгляд. — Остаётся как обычно бить в лоб. Вот только в этот раз я бы слегка изменила план. Авалон изогнул бровь, показывая, что слушает меня. Раф активно завилял хвостом. — Позвольте мне зайти туда одной. Мне… хочется выяснить, чьё Пламя сильнее, — призналась я и едва устояла на ногах от очередного порыва ветра: хвост мой хлестал по плечам с такой силой, что вполне мог сравниться с настоящей плетью. — Огонь Дракона поглотит любую их атаку, а кинжалы просто отрикошетят от защитного доспеха. И, пока они будут заняты мной, Раф спокойно заберёт осколок, — объяснила я, и совершенно искренне я не видела в этом плане ни единого изъяна. — Думаете, они просто позволят вашему спутнику это сделать? — насмешливо спросил Авалон, и я заскрежетала зубами. Его неверие в силы Рафа с каждой секундой бесило всё больше. — Он может за себя постоять, — отрезала я раздражённо и сменила тему: — Если вдруг вы почувствуете, что дела плохи, можете подключиться к бою в любую секунду. Но сначала действовать буду я. Идёт? Авалон молчал недолго — я предполагала, что на взвешивание всех плюсов и минусов у него уйдёт хотя бы минута, но сегодня, судя по всему, он решил полностью отойти от привычного амплуа учителя. — Идёт, — легко согласился он, и я не могла сказать, что скучала по его фальшивой заботе. — Это послужит хорошей проверкой ваших способностей в преддверии Кубка. — Он наконец-то улыбнулся, и мы друг друга поняли: этого жалкого оправдания хватало нам обоим. — Тогда за дело, — посерьёзнела я, целиком и полностью концентрируясь на предстоящей работе. Раф громко гавкнул, но голос его практически полностью потонул в вое ветра. И, дабы не срывать почём зря глотку, я просто хлопнула по бедру — сигнал этот Раф понял бы даже спросонья. Подскочив, он помчался вперёд, а я активировала крылья и заняла позицию прямо над ним, всего в нескольких метрах от земли. По сути, вот так вместе мы работали всего лишь единожды, когда удирали от колдуна в Магиксе, но казалось всё это таким знакомым и привычным, что грудь затапливало приятным ностальгическим теплом. Должно быть, причина тому крылась в Огне, который ужасно рад был в кои-то веки бок о бок поработать с таким же носителем древней магии. Мы приближались. Не мог помешать этому ни ветер, ни усиливающееся жжение, ни хроническая усталость: тело будто с упрёком спрашивало меня, может ли хоть один год пройти для нас спокойно, без драк, проблем и противостояний с очередными недоброжелателями — и не факт даже, что лично моих. Извиниться перед ним за такую безответственность я не успела: до этого державший голову низко-низко к земле и будто бы вынюхивающий след Огня Раф вдруг вскинул морду и громко гавкнул, после чего взял и затормозил — я заметила это в последний момент и по инерции пролетела ещё несколько метров вперёд. — В чём дело?! — вопросила я у него громко, и в ответ Раф зашёлся оглушительным лаем, то пригибаясь в готовности к прыжку, то пружиной распрямляясь и вертя головой по сторонам. — Раф! — окликнула я его, подлетев ближе, и буквально на последнем взмахе крыльев боковым зрением заметила движение чуть в стороне от нас. Слово «засада» промелькнуло в голове раньше, чем я, кажется, успела это осознать, но от первого пронёсшегося мимо меня мага я увернулась благодаря вовремя проснувшимся инстинктам. Раф попытался схватить его клыками, а перед лицом у меня в то же мгновение пролетел чей-то магический выстрел — и, вполне вероятно, он всё-таки задел бы меня, если бы вспыхнувший на автомате вокруг меня Огонь на считаные градусы не отклонил траекторию его полёта. — Уклоняйся! — крикнула я Рафу, на мгновение поймав его практически человеческий взгляд. — Не смей нападать и рисковать собой! Просто уклоняйся! Следующий миг я потратила на то, чтобы выученным жестом распространить огненный доспех от макушки до самых пят: тщательно, не оставляя в нём ни единой бреши и наделяя пламя такой плотностью, чтобы не пробились ни иллюзии, ни физическое оружие. — Блум! — раздался окрик Авалона: звук шёл издали и точнёхонько из-за спины, и я не стала даже оборачиваться, вместо этого сконцентрировавшись на притаившихся в снегу противниках. Сколько их было? Были ли среди них невидимки? И, если теперь они решили расположиться и на поверхности, кто тогда дежурил внизу? Просвистевшие в воздухе живые верёвки попытались обвить меня по рукам и ногам, но словно мячики отскочили от столь вовремя активированного доспеха, и отражать мне пришлось только волну чьего-то пламени: не став размениваться на любезности, я многократно — насколько позволял контроль над собственной магией — усилила её и широким приливом послала обратно. — Блум! — окликнул меня уже Хелия: на сей раз голос звучал гораздо ближе, и я всё-таки обернулась, снизившись к послушно держащемуся прямо подо мной Рафу. На автомате схватив его за загривок, я вгляделась в усилившуюся пургу и разглядела наконец два стремительно приближающихся силуэта: бежали оба, потому что передвигаться по земле было значительно легче, чем бороться с ветром. — Они ждали на поверхности! — сообщила я, стараясь перекричать вой бури. Из-за плотности доспеха перед глазами всё плыло, и видимость была практически нулевая. — Мы разберёмся, — отчеканил Авалон и, наконец-то расправив свои ангельские крылья, перелетел через меня — прямо вслед за моей огненной волной. Времени думать не было. Бой начался слишком внезапно и слишком неожиданно: раз враги разделились на две группы, быть всей командой сразу в двух местах мы никак не могли — без поддержки я оставалась уже не по собственной прихоти, а попросту вынужденно. — Прикрывай Хелию! — скомандовала я Рафу, склонившись на секунду и внимательно вглядевшись в его умные глаза. — Я вернусь через несколько минут! Не дай ему пострадать! — Гав! — ответил он мне с неоднозначной интонацией, и, оттолкнувшись от земли, я взлетела. — Охраняй его как меня саму! — крикнула я, уже практически не различая своего голоса в завываниях ветра, и направилась к маячившему в считаных метрах от нас месту хранения слишком дорогого клада. Мысли мои по-прежнему витали там, рядом со сражающимися: плевать на Авалона, но если пострадают Хелия или Раф… Возможно, не зря все окружающие пытались убедить меня в неправильности решения брать его с собой: сама ведь запретила девчонкам помогать мне, чем больше со мной дорогих людей — тем сильнее я за них волнуюсь, очевидные же истины. Впрочем, особым умом я никогда не отличалась, а вот упрямством — ещё каким. Клинок в животе провернулся на девяносто градусов: я достигла подземной пещеры, и Огонь отчаянно пытался показать мне, что теперь путь мой лежал вниз. — Ну, поехали, — выдохнула я сквозь плотно сжатые зубы и что было сил шарахнула взрывом по земле: пар и крошечные осколки взлетели в воздух, перекрыв и без того не самую лучшую видимость, и я в срочном порядке рассеяла их новой огненной волной. Центр воронки осыпа́лся, открывая взору темноту глубокой расщелины. Уцелевший лёд пополз трещинами, превращая разлом в уродливую и чересчур огромную снежинку. Недолго думая, я спикировала вниз и не успела пролететь и трёх секунд, как меня осыпало целым градом огненных атак. Отражать их я не стала сознательно: под натиском стресса магия в любой момент могла рвануть и обрушить потолок пещеры, а окружившее меня Пламя и без того с готовностью проглатывало все вражеские заклинания, вплавляя их в себя и лишь становясь сильнее. Не сдержавшись, я радостно рассмеялась и вновь набрала скорость, слишком безрассудно подставляя спину целой толпе врагов. Я одолела их раз. Одолела два. Одолела в Магиксе и Алфее. Чувство превосходства пьянило и подталкивало к необоснованному риску, и я не нашла в себе ни сил, ни желания противиться открывшейся во мне уверенности. Взгляд мой был нацелен на монстров: теперь, зная, что договориться с ними было вполне реально, я не хотела больше почём зря причинять им боль и вновь намеревалась действовать по проверенной схеме. Но, видимо, догадывались о моих намерениях и маги, потому что в следующую секунду очередного удара в спину не последовало, и вместо этого на пути у меня выросла высокая плазменная стена, в которую я благоразумно решила не врезаться, дабы не испытывать и без того подвергающийся колоссальным нагрузкам доспех на прочность. «План Б», — объявила я мысленно и, отлетев от преграды в сторону, развернулась к противникам, которые незамедлительно наградили меня парочкой новых взрывов. Отражать их пришлось руками, а затем снова уклоняться и петлять — надо отдать им должное, переключаться между различными атаками и без какой-либо задержки генерировать противоположные по своей природе заклинания эти маги могли отлично. — «Сможешь связаться с монстрами дистанционно? Типа, я не знаю, поговорить с ними? Как тогда на балу через дракона». «И что мне за это будет?» — совершенно незаинтересованно усмехнулось отражение. Вильнув в сторону и краем глаза заметив движение в стороне, я развернулась, резко сложила крылья и позволила решившему вступить в ближний бой колдуну промчаться прямо над моей головой. «Выживание, например», — выдохнула я, вернув крылья в рабочее состояние и вновь набирая высоту. Затормозивший маг восстановил равновесие и развернулся — в руке его конечно же блестел клинок. — «Думаю, ты уже заметила, что, если это лезвие хоть разок меня заденет, нам обеим придётся очень несладко». В следующую секунду колдун попробовал изобразить это на практике, и я едва не попала в окружение, попытавшись уйти от него назад: каким-то чудом успела заметить нарисовавшийся позади силуэт и вильнула в сторону в тот момент, когда второй кинжал пронёсся прямо возле уха. — Так ведь и ранить можно! — фыркнула я раздражённо и оттолкнула подкравшегося со спины мага к стене. — Сделай одолжение, перестань дёргаться, — скрипуче попросил меня мой первоначальный противник и вновь бросился вперёд — да так, что клинок смачно вонзился в огненный доспех, какого-то несчастного миллиметра не дойдя до кожи. — После вас, — прошипела я, заехав локтем ему по виску и тут же добив хуком с левой: как и говорил мне когда-то Авалон, в совершенствовании своих магических способностей многие колдуны просто забывали про физические, и этих двух ударов было достаточно, чтобы отправить незадачливого оппонента в нокаут. «Ну так что?» — поторопила я Тёмную Блум. Либо она предлагает мне способ обойти стену, либо придётся пробиваться силой — по рискованности варианты были примерно равны, так что я готова была к любому исходу. «Хоть бы весь этот проклятый мир однажды сгорел дотла», — чертыхнулось отражение, и раньше всяких слов я почувствовала его согласие. — «Ладно уж, но даже не думай, что это ради тебя или твоей вшивой планеты». «Исключительно ради выживания», — кивнула я смиренно и, прежде чем отступить в глубины собственного подсознания, на всякий случай напомнила: — «Но, если вдруг перейдёшь черту дозволенного, на свободу больше не выйдешь никогда в жизни». «Заткнись и спи», — рыкнула Тёмная Блум и самостоятельно вырвала у меня контроль: сказать, допустила ли это я или вновь она на мгновение пересилила, было сложно. Но бой продолжился. Увернувшись от очередного залпа атак и возвратившегося из своего путешествия в другой конец пещеры мага с кинжалом, отражение взмыло вверх и, послав во врагов огненную волну, между делом отделило от пламени едва заметную часть, которая, приняв форму упругого шарика, понеслась в направлении чудовищ. — Не дайте ей связаться с ними! — заголосил один особо внимательный колдун, и отражение тут же заткнуло ему рот горячим фаерболом. — Со мной сначала разберись, ничтожество, — выплюнула она, собираясь в который уже раз отфутболить атакующего с кинжалом мага прочь, но в последний момент изменила свои планы и прямо в полёте впечатала кулак ему в скулу: от силы удара беднягу аж в сторону снесло. — Я вас всех, ублюдков, сильнее и, поверьте, совершенно не в восторге от тактики моей светлой половины! — объявила Тёмная Блум моим ртом на всю пещеру, и, даже если ей вдруг просто захотелось выговориться, желание это очень кстати помогло ей приковать внимание всех противников к себе. — Независимо от того, кто будет управлять этим чёртовым телом, я не успокоюсь до тех пор, пока все вы не сдохнете у моих ног дворовыми шавками! — продолжала распаляться она, и гнев, который я ощущала в нашей общей груди, был вполне реальным: преобразовываясь в яркие мыслеобразы, он доносил до застывших на том конце призрачного провода монстров простую и чёткую мысль. Я здесь — альфа, они — подчиняются. Одно из чудовищ утробно зарычало, сотрясая своды пещеры гулким эхом. — Говорите, отродье кровавых тиранов? — продолжила громко вещать Тёмная Блум, настолько завладев всеобщим вниманием, что сражение на секунду просто остановилось. — Так вот знайте, что, как только я верну Домино к жизни и взойду на престол, я мокрого места не оставлю от всех, кто посмеет противиться моей воле! Не станет ни оппозиции, ни сопротивления — лишь корона, которой будут безоговорочно подчиняться жители всех близлежащих планет! И, даже если вы до сих пор не поняли, тогда-то до вас дойдёт: я — сила, с которой вам придётся считаться! В мыслях у меня окончательно не осталось цензурных слов. И безо всяких пламенных речей эти двинутые считали меня сущим злом во плоти, а после подобной ахинеи, боюсь, вообще должны были наречь дьяволом и попытаться остановить ценой чего бы то ни было — и даже уже не из-за собственных убеждений, а вполне серьёзно во благо целого мира. — Умеешь ты расположить к себе людей, — протянула я безрадостно, со стороны глядя на то, как дрожат от напряжения замершие перед нами тела. — Не обмочились от страха, борцы за справедливость? — презрительно поинтересовалось отражение, полностью проигнорировав мои слова. — Что, даже сказать ничего не можете? Как только возникает серьёзный противник, из героев превращаетесь в бегущих с поля боя крыс? Таких, по-вашему, спасителей заслуживает бедный порабощённый народ?! — Не тебе говорить о спасении! — взрычал наконец один из колдунов и молнией рванул к нам — отражение только захохотало. — Тогда, может, прислушаешься к моим пёсикам? — весело поинтересовалась Тёмная Блум и, взмыв вверх, пропустила мага под собой. Взревев, монстры бросились в сторону указанной им магией угрозы: я понятия не имела, как она это сделала, но при таком же ошеломительном результате готова была и дальше временно отступаться от контроля. — Вы настолько жалкие, что мне противно тратить на вас время, — одарило отражение противников последней любезностью и обратилось уже ко мне: «Они твои. И не смей больше беспокоить меня из-за подобной ерунды». Удивиться отсутствию у неё энтузиазма и рвения оставаться на воле как можно дольше я не успела — лишь напряжённо кивнула и моментально сменила власть в собственной голове. На середине подхватив её движение, я не особо ловко увернулась от несущейся мне прямо в лицо огненной стрелы. Медлить было нельзя: на долю секунды отвлёкшие магов монстры не обладали той же манёвренностью и не могли задержать их надолго, а потому в запасе у меня имелось всего несколько мгновений — лишь бы добраться до оставшегося без прикрытия осколка. Я рванула к нему на полной скорости — разогналась с нуля до предела за краткий миг, и в голове нещадно затрещало от подобного рывка, однако останавливаться, отступаться или просто закрывать глаза было нельзя, как бы сильно мне того ни хотелось. Я была в паре метров от заветной цели. Чтобы достать её, оставалось лишь вытянуть руку — но я затормозила, судорожно забарахтавшись в воздухе и надрывая крылья до острой боли в безуспешных попытках погасить бешеную инерцию. Не получилось: в спешке выставленный где-то внизу кинжал появившегося прямо передо мной мага смачно вошёл мне в ногу и, кажется, оцарапал кость — даже не думая сдерживаться, пока рядом не было никого из близких, я громко вскрикнула и, на автомате зажав огнём горящую рану рукой, поцарапала об острые грани ножа ещё и ладонь. — Не сегодня, — осклабился маг, крепче сжав рукоять и заставив лезвие погрузиться ещё глубже в плоть. Стиснув зубы до боли, я издала ещё один задушенный стон и процедила: — Ошибаешься. Мозгов мне всегда недоставало, а инстинкт самосохранения и вовсе был отбит напрочь: обескуражив совершенно не рассчитывавшего на подобное колдуна, я подалась вперёд, насадилась на зачарованный клинок сильнее и протянула руку к осколку. Пошатнувшись, мужчина не выдержал давления и оступился, чем я тут же воспользовалась, повалив его на промороженный пол и наконец-то схватив Пламя. — Нет! — отчаянно рявкнул маг, но было поздно: я уже вдавила осколок себе в грудь, после чего впечатала кулак ему в скулу и соскочила с ножа, краем глаза заметив, как из глубокого пореза струёй хлещет кровь — а судя по тому, что лилась она пульсирующим фонтаном, клинок вошёл точно в артерию. Сейчас я могла только играть на опережение. Внутри всё опаляло нестерпимым жаром, в бедре словно пульсировало второе сердце, прожигая ногу насквозь и распространяя паутину острой боли по всему телу, дышать было практически нечем, в глазах всё плыло и темнело — мне было плохо со всех возможных сторон, и сознание молилось об отключке, наплевав и на врагов, и на высоту. Вжав ладонь в бедро чуть выше раны и из последних сил пытаясь пережать артерию хоть немного, я сделала тяжёлый взмах крыльями. Морально я была полностью готова к тому, что сейчас в спину мне прилетит чьё-нибудь фатальное заклятье или ещё один кинжал, и Авалон будет слишком занят дракой на поверхности, чтобы вновь играть в моего ангела-хранителя. Но вместо прожигающего насквозь удара я вдруг почувствовала чей-то мягкий и мощный толчок: осторожно подкинув меня вверх, нечто позволило утратившим энергию крыльям вновь набрать скорость, и, с трудом опустив голову вниз, я увидела, как снегом рассыпается сделавшее последнее в этой жизни доброе дело чудовище. Глаза у меня заслезились, а рану в бедре прожгло новой волной боли, скрутив внутренности в такой плотный узел, что одинокая слезинка всё-таки сорвалась с ресниц. Не дыша и понимая, что большего уже не осилю, я сделала последний рывок, и всего нескольких сантиметров не хватило мне для того, чтобы плюхнуться на запорошенный снегом лёд: крылья исчезли, и я рухнула вниз, в последний момент успев зацепиться за острый край пробитой ранее дыры — руку от пореза пришлось отнять, и меня замутило от ощущения того, как кровь живо стекает по коже, словно вместе с ней кто-то высасывал из тела все силы. В голове не осталось ничего, кроме мутного тумана. В ушах звенело. Я слышала, как сквозь шум сердцебиения и вату пробивается яростный лай Рафа, внезапно оказавшегося где-то очень близко, и даже могла представить, как взволнованно он скачет рядом и при всём желании никак не может мне помочь, но и сама сделать ничего не могла. Более того, отчётливо понимала, что ещё несколько секунд, и руки мои разожмутся, а я полечу вниз — в темноту буквальную и переносную. — Блум! — В голову мою ворвался чей-то громкий оклик, зрение внезапно заслонил свесившийся вниз силуэт, и уже в следующее мгновение меня с силой вздёрнули наверх, помогая наконец оказаться на спасительном и отвратительно контрастирующим с пылающим телом льду. Болезненно цокнув языком, Хелия разжал руки и мёртвым грузом сбросил меня на землю. — Прости, — тут же извинился он и присел рядом. — Ты горишь. Я ничего не смогла ему ответить: всё моё сознание, казалось, сосредоточилось на разрезанном бедре, и от чрезмерной кровопотери меня безумно мутило, лишь добавляя красок к и без того паршивому состоянию. Опершись на локоть, я вновь пережала рукой артерию, и пальцы наткнулись на влагу и холод. — Ву-у, — проскулил до смерти напуганный Раф, прижавшись к моему боку и являясь единственным во всём мире живым существом, способным выдержать терзающий меня жар. На какое-то неуловимое мгновение мне стало легче. Сжимающие горло тиски разжались, и я сумела шевельнуть сухим языком, извлекая из себя не то хрип, не то шёпот: — Где… Авалон… — Исчез посреди боя, — тут же отозвался Хелия, и я подняла на него взгляд, щурясь практически до полной темноты, но только так сумев вернуть картинке хоть какую-то чёткость. Я не видела Хелию. Ни его глаз, ни лица, ни силуэта в принципе — одну лишь летящую прямо в него молнию, попадание которой грозило если не смертью, то серьёзной инвалидностью. Не знаю, откуда в тот момент во мне взялись силы, но, рванув вперёд, я развернулась и закрыла его собой — Раф прыгнул, пытаясь повалить на землю нас обоих, но не успел: магия впечаталась мне прямо в хребет, и я открыла рот в беззвучном выдохе, так и не почувствовав движения воздуха по трахее. Казалось, время замедлилось и весь мир замер: с широко открытыми и по-прежнему слезящимися глазами я смотрела прямо перед собой и ничего не видела, в ушах стояла звенящая тишина, тело продолжало гореть, и, как выяснилось позже, это я отключилась на время от внешнего мира — пришла в себя, только когда повалилась сначала на Хелию, а затем и в обжигающе-холодный снег. — Не нужно было!.. — Он оборвался на полуслове, и впервые я слышала в его голосе такую неприкрытую тревогу. Спина онемела от удара — я не могла даже представить его последствий, но справедливо полагала, что хуже быть уже не может. С минуты на минуту я просто истеку кровью, какое тут уже дело до побочных ранений? На мгновение вокруг снова воцарилась тишина: с одинаковым успехом мы могли быть полностью окружены врагами и остаться тут совершенно одни — если допустить, что Раф быстро разобрался с последним выжившим магом. Зрения меня лишила знакомая белая вспышка, и сквозь вату в ушах прорвался насмешливый голос Авалона: — Как всегда безрассудно, но тем не менее вы всё же справились. — Скотина, — прошептала я про себя, не в силах шевелить губами, и закрыла глаза, чувствуя, как ладонь утопает в хлещущей из артерии крови.

***

В этот раз темнота не спасала. Лёжа на хорошо знакомой больничной койке, сквозь мучительный сон я чувствовала и пульсирующую боль в бедре, и удушающий жар в груди, и давящую на череп изнутри мигрень — хотелось как угодно вырваться из этого замученного тела и передохнуть хотя бы минуту, выспаться, отдышаться, но жар не спадал, обезболивающие не спешили действовать, а душа — покидать физическую оболочку. Мне оставалось только терпеть. Так как альтернатив других не имелось, процесс этот я выстрадала от и до, вертясь с боку на бок на мокрых простынях и периодически пытаясь простонать что-то вслух. Мадам Офелия хлопотала где-то рядом, но, даже если и осознавала, я не помнила ни одного её слова — только периодические прикосновения ко лбу с целью сменить нагревшийся компресс. Сколько осколков Ядра уже находилось внутри меня? Сколько раз меня ранили этими треклятыми зачарованными клинками? Судя по тому, что иммунитет к этим заклятиям вырабатываться не спешил, ожидать я могла лишь худшего: например, того, как недовольный столь частой блокировкой Огонь Дракона скоро взбунтуется и подкинет моему телу ещё какой-нибудь сюрприз — судьбе же всегда казалось, что уже имеющихся проблем мне было чертовски мало. Удивительно, но эти безрадостные перспективы совершенно меня не волновали — видимо, привыкла разбираться с проблемами по мере их поступления, а напереживаться и без того успела на годы вперёд: тратить нервы на подобную ерунду больше не хотелось. Я открыла глаза. В лазарете было светло, но лампы не горели, и путём нехитрых вычислений мне быстро удалось понять, что за окном был день в самом разгаре — и неизвестно какой по счёту после моего последнего пребывания в сознании. Нога… болела. Отчётливо пульсировала и категорически не позволяла о себе забыть, но, судя по тому, что жара я больше не чувствовала, антидот был успешно принят, и волновать меня сейчас должна была только рана. Приподнявшись на локтях, я осмотрелась, дабы окончательно убедиться в правильности всех своих догадок: на улице — солнце, на ноге — повязка, а сама я кем-то заботливо переодета в домашнее — в том, что одежду выбирала Флора, я даже не сомневалась. Большое тёмное пятно, до этого неподвижно лежащее на полу у кровати, вскинуло голову и тут же вскочило на ноги, принявшись радостно тыкаться своей большой лохматой мордой мне в живот. — Раф… — выдохнула я и, переждав этот маленький сердечный приступ, ответила на его горячее приветствие: словно огромный кот, он ластился головой к моей ладони и одновременно с этим пытался её лизнуть, не зная, в какую сторону лучше повернуться. Судя по его бодрости, из того боя он вышел совершенно целым, но я всё же поинтересовалась: — Ты не ранен? — В отличие от вас — нет, — отозвалась вместо него наблюдающая за нами со своего места мадам Офелия, и голос её звучал настолько устало и вымученно, что я невольно потупилась. — Сколько раз мне просить вас быть осторожнее, Блум? — продолжила она сокрушённо и, поднявшись со своего места, направилась к нам. — Ну нельзя настолько беспечно относиться к своей жизни! — Сплю и вижу, как бы насадиться ещё на чей-нибудь кинжал, — пробормотала я обиженно. Занимающий практически всё место у кровати Раф был бесцеремонно отогнан в сторону, и холодная ладонь мадам Офелии легла мне на лоб. — Жар спал, — констатировала она очевидное. — Но блокирующее заклятие будет препятствовать заживлению раны, так что даже с вашей регенерацией понадобится время на восстановление. — Сколько именно? — Я тут же нахмурилась. Даже если временно оставить наши вылазки, пропускать уроки физкультуры и в принципе забыть о тренировках как раз в преддверии грядущего Кубка мне совсем не улыбалось — но мадам Офелия нисколько не подсластила пилюлю: — Возможно, неделю. А может, и больше — зависит от того, как сильно ваш организм сосредоточится на лечении. — Твою-то мать, — не сдержала я разочарованного вздоха и завалилась обратно на подушку — Раф был уже тут как тут, вновь поспешив пристроить свою косматую морду где-то у меня под грудью. Одарив его невесёлым взглядом, я принялась прочёсывать шерсть за ушами и на макушке: она была короткой и жёсткой, а сам Раф доверчиво жмурился и, не позволяя себе заснуть окончательно, периодически облизывался. В тоске этой мы провели ещё какое-то время — за часами я не следила, так что пройти могло как десять минут, так и полчаса. Мадам Офелия была занята своими делами и не спешила никуда меня выпроваживать, редкие птицы пролетали мимо окон и коротко чирикали друг другу, а солнечный луч скользил всё дальше и дальше по комнате, уверенно подбираясь к самой дальней стене лазарета. А затем Офелия вдруг подала голос, и сначала я совершенно не поняла, к кому именно она обращается: — Кажется, девочки просили тебя сообщить, когда она очнётся. Пригревшийся на моём животе Раф лениво открыл один глаз и покосился в её сторону. Офелия не реагировала — так и продолжила заполнять бумаги у себя за столом, а Раф вдруг состроил настолько человеческое выражение лица под лаконичным названием «заколебали», что удивление моё стало совсем безграничным. — В чём дело? — поинтересовалась я хоть у кого-нибудь из них двоих, но вопрос мой остался без ответа: галопом промчавшись по всему лазарету, Раф со знанием дела вцепился клыками в дверную ручку, нажал на неё и выскочил в отворившуюся дверь. Брови мои поползли вверх, но раньше, чем я успела вымолвить хоть слово, мадам Офелия всё же пояснила: — Я запретила вашим подругам просиживать тут целый день, не зная, когда вы очнётесь, так что они оставили его в качестве доверенного лица. В голове у меня что-то щёлкнуло, и абсолютно невпопад я всё же поинтересовалась: — А день сегодня?.. — Суббота. Поглядев на ещё не достигшее зенита солнце и быстро сложив два и два, я поняла, что пролежала тут уже всяко больше суток. Мысли все были будто в тумане: апатичная нега, наверняка вызванная лекарствами, оказалась настолько сильной, что я напрочь забыла обо всём, что предшествовало этому моменту. А воспоминаний было достаточно: начиная оставленным на поверхности в одиночестве Хелией и заканчивая насмешливым заявлением Авалона. — Мадам, Хелия в порядке? — Я подскочила и вперила пытливый взгляд в спину Офелии. — Он не был ранен? Ему потребовалась помощь? — Судя по его рассказу, весь предназначавшийся ему урон вы приняли на себя, — сухо отчиталась она, и от души у меня отлегло: не пострадал, и слава богу. О чём Авалон вообще думал, оставив его одного? Ладно меня проверять — наши с ним отношения всегда были далеки от образцовых, но подвергать опасности Хелию… Велик был соблазн рассказать о его очередных махинациях Фарагонде, но тогда, я боялась, поездки на Домино будут мне окончательно заказаны: не останется ни прикрытия, ни перевозчика. Размышления о сложном будущем быстро утянули меня в свои сети, но пробарахталась я в них недолго: так никем и не закрытая дверь лазарета распахнулась, и на пороге возникли все обитатели нашей квартиры — за исключением одной лишь Музы, которая на выходных обычно в Алфее не задерживалась. — Блум… — угрожающе низко начала Стелла, но была прервана бесцеремонно оттолкнувшим её с дороги Рафом и только прищурилась, одним взглядом пытаясь передать мне все свои возмущённые мысли. — Давайте вы отругаете меня впрок, чтобы не повторять всё то же самое каждый раз? — предложила я робко, и Стелла протестующе сложила руки на груди. — А ты каждый раз собираешься подобное проворачивать? — укоризненно поинтересовалась подошедшая к кровати Текна, в ответ на что я красноречиво выставила перед собой ладони: не я на себя с ножами наголо бросаюсь, не с меня и спрашивайте. Одна только Флора говорила исключительно по делу: — Блум, ты не голодна? — Голодна, — отозвалась я тут же, даже не пытаясь прислушиваться к организму: что бы он сейчас ни хотел, а запасы сил, особенно при неоконченном восстановлении, пополнить было надо. Молча кивнув, Флора развернулась и направилась на кухню, а сама я откинула одеяло и осторожно спустила ноги с кровати: прежде чем завтракать, стоило хотя бы умыться. — Я помогу! — тут же подскочила ко мне Стелла, но я помотала головой. — Я сама. Самой получалось плохо: наступать на раненую ногу сейчас было практически невыносимо, и назвать мои неловкие прыжки хромотой не поворачивался язык. Радовало лишь то, что туалет находился практически рядом с моей кроватью, а потому добраться до него мне действительно удалось без посторонней помощи — сам способ достижения цели был уже не так важен. Пока меня не было, все присутствующие успели рассесться по своим местам, а Раф только поглядывал ревниво то на одну, то на другую, явно считая, что мы с ним прекрасно можем справиться со всем и вдвоём. — Рана не кровоточит? — вопросила мадам Офелия, когда я с горем пополам добралась до кровати, и я опустила взгляд на повязку — пока ещё белую. — Нет, мадам. — Если увидите кровь, обязательно скажите, — наказала она, и я ответственно кивнула. Спустя минуту на пороге вновь возникла Флора с подносом наперевес, и я с неожиданным аппетитом принялась за свой долгожданный завтрак, попутно рассказывая девчонкам о том, что же вчера с нами произошло и как меня угораздило практически распополамить себе конечность. Раф за всё это время подвинуться так и не соизволил, так что поднос мне пришлось осторожно устроить по соседству с его наглой мордой и постоянно следить за тем, чтобы он не съехал набок. В целом, рассказ мой был воспринят достаточно спокойно: к сражениям, непосредственной участницей которых я постоянно становилась, все уже давно привыкли, а ничего из ряда вон выходящего, что могло бы действительно шокировать и заставить переживать, вчера не произошло. Про самоволку Авалона я всё-таки промолчала: если выдастся момент — поговорю с ним об этом лично, нет — ну и пошёл он к чёрту, в следующий раз буду в первую очередь следить за Хелией, а потом уже беспокоиться обо всём остальном. Отправиться к себе мадам Офелия мне не разрешила: непреклонно велела отлежаться как минимум до завтра, чтобы наложенные швы сумели нормально схватиться и не разошлись от чрезмерной нагрузки, с которой я наверняка сразу же переборщу. Девчонки были целиком и полностью на её стороне, но подругами всё равно остались замечательными, просидев со мной практически весь день и всячески развлекая. В какой-то момент от накативших чувств мне очень захотелось прослезиться, но я себе такой роскоши не позволила и вместо этого сгребла не ожидавшего нападения Рафа в охапку, используя его в качестве большого живого антистресса. Порыв мой им был оценен по достоинству: лизнув меня в висок, он завертелся, резво запрыгнул на кровать всей своей тушей и тут же наступил мне точно на рану — крик из горла вырвался такой, что подпрыгнули абсолютно все, включая его самого. Приземлился он, естественно, снова на то же место, после чего был сбит с кровати световой сферой Стеллы. — Ты цела? — сочувствующе поинтересовалась Текна, сжимая моё плечо, и сквозь гримасу боли я изобразила на лице выражение неподдельного восторга. — А я говорила, что животным нечего делать в лазарете! — возмущённо всплеснула руками мадам Офелия, но тут за Рафа вступилась уже я: — Он же не со зла, мадам, не ругайтесь. Офелии мои доводы показались неубедительными, но она быстро отвлеклась на окрасившуюся кровью повязку: швы ожидаемо разошлись, и ей пришлось спешно их подтягивать, а я, как самая настоящая мазохистка, прикрываясь при этом исключительно научным интересом, отказалась от анестезии и вытерпела всю операцию от и до — впечатлительная Флора отвернулась, а Раф на всём её протяжении громко и виновато поскуливал. Ощущения были не из приятных, и чувствовать, как нити проходят сквозь кожу, натягиваясь и впиваясь в голое мясо, было без преувеличений больно, но чувства эти были столь быстротечны, что забывались практически в следующий момент, и по итогу я нисколько не пожалела о своём отказе: любой опыт ценен. Мадам Офелия смотрела на меня так, будто наконец-то в полной мере поняла, насколько бессмысленны были все её попытки бороться с неизбежным. В тот день гостей у меня было много: ближе к вечеру заглянула вернувшаяся на ужин Муза, поприветствовав меня одной из своих многочисленных колкостей и жутко позавидовав тому, что на ближайшую неделю о физкультуре мне можно будет забыть, а практически сразу после неё зашла и Рокси, которая обо всём узнала ещё вчера, придя по расписанию забрать Рафа на прогулку, но понятия не имела, когда я очнусь. Выражение её лица чем-то неуловимо отличалось от всех, что я видела до этого: вместе с присутствующим у всех собравшихся переживанием за моё здоровье было на нём что-то ещё, напоминающее то ли сдержанное восхищение, то ли простое понимание — словно мы вновь вернулись в то злосчастное лето, когда стычки с магами Чёрного Круга были лишь вопросом времени, а постоянная опасность являлась неотъемлемой спутницей каждого нового дня. Я понимала, что Рокси очень хочется о чём-то поговорить, но вынуждать её вываливать всё в столь большой компании не стала и сделала мысленную пометку поднять эту тему позже — если она меня, конечно, не опередит. Этот неподвижный, но наполненный общением день заканчивался просто чудесно: девчонки пообещали встретить меня завтра со всеми почестями, Раф был успешно выгулян, а Флора сбегала в нашу комнату и принесла мне оставленный там за ненадобностью телефон — теперь я со спокойной душой могла развлечь себя самостоятельно. Вечер я провела за разговорами с родителями (мама наконец-то поняла, что камерой в телефоне, вообще-то, можно пользоваться, и потребовала от меня фотографию выросшего Рафа, но я не могла лишить себя удовольствия увидеть их изумлённые лица по нашему возвращению и вместо него отправила своё селфи — папа тут же отметил мою нездоровую бледность, а мама шикнула на него, напомнив, что у меня тоже есть зеркало) и перепиской с Хелией: первым делом извинилась за Авалона и то, что подвергла его неоправданному риску, в ответ на что он лишь справился о моём состоянии, и до ночи проболтала с ним обо всём, что только могло прийти на ум. Ночью же меня ждала самая важная, самая драгоценная и самая желанная встреча. — Блум! — До невозможности обрадованная Дафна заключила меня в такие крепкие объятия, что рёбра жалобно хрустнули, и я ответила ей ровно тем же, пользуясь тем, что во сне нога была в полном порядке. Она была чуть выше меня, — возможно, всего лишь из-за того, что парила над землёй, — но вставать на носочки, чтобы полноценно до неё дотянуться, всегда казалось мне чем-то чрезвычайно милым. — Тебя снова ранили? Обманывать её не представлялось возможным: порой Дафна понимала происходящее со мной лучше меня самой — и я честно рассказала ей о ещё одном найденном осколке и случайном ранении, которое прямо сейчас, пока я болтала с ней у себя в подсознании, благополучно зарастало. — Я понимаю, ради чего ты всё это делаешь… — Сложив ладони в молитвенном жесте, Дафна поднесла их ко рту и зажмурилась. — Но, Дракон, как же я за тебя волнуюсь. Пожалуйста, милая, не рискуй понапрасну. Будь осмотрительнее. — Конечно, — улыбнулась я, даже не подумав спорить. Кто бы что ни говорил, сломя голову в эту волчью яму я никогда не неслась, ну а так — все мы порой получаем травмы, и кто-то умудряется зарабатывать их вообще на пустом месте, так что у меня всё было ещё не так страшно. — В любом случае, — Дафна вырвала себя из тревожных размышлений и разжала ладони, вновь устроив их у меня на плечах — всё никак не могла насмотреться, — как у тебя дела с друзьями? С Текной? С Кубком? На все вопросы я ей ответила по порядку, и про Кубок — особенно подробно, потому что в прошлый раз, разбуженная Рафом, так и не успела подобраться к этой теме. Узнав, что мы благополучно зарегистрировались для участия, Дафна крепко сжала мои ладони и пожелала мне обязательного первого места — со злом за эти два года я насражалась уже как минимум на серебро, так что оставалось приложить совсем немного усилий. Надо сказать, в тот момент я совершенно искренне пообещала ей обязательно победить — ради неё одной и ради возрождённого Домино (сомнения по поводу которого неустанно съедали нас обеих, но озвучивать их друг другу мы категорически отказывались), и в тот момент разговор наш ушёл в до неприличия розовые мечты: как дети малые, мы принялись фантазировать о том, как я быстро разморожу всю планету, без проблем завоюю первое место на турнире и во всеуслышание по праву победительницы гордо заявлю о том, что сегодня все присутствующие смогли воочию лицезреть могущество новой королевы этого возрождённого мира. Просыпалась я со смехом, перенеся его из подсознания прямиком в реальность, и потом долго лежала, вперив отсутствующий взгляд в потолок, — а на душе было легко-легко, внутри всё в предвкушении щекотало, и все трудности казались по плечу. Как и обещали, Стелла с Флорой пришли встречать меня сразу после завтрака, и под их клятвенными заверениями проследить, чтобы я поберегла ногу, мадам Офелия сдалась, позволив мне наконец вернуться к себе. Рана болела уже меньше, но наступать на ногу всё равно было тяжело, и на столь длинной дистанции я была вынуждена принять предложенную Флорой помощь. Стелла, в свою очередь, заикнулась о том, что переростка Рафа вполне можно использовать как ездового пса, но Флора была категорически против того, чтобы я испытывала его сейчас: не хватало ещё свалиться и снова разбередить рану. Пришлось шагать на своих двоих. Полуторах, если бы точной, и с живым костылём под рукой. Раф по моему возвращению в квартиру был тут же отловлен Текной и утянут на утреннюю прогулку. Отчаянно сопротивляясь и жалобно скуля, он всеми силами пытался показать мне, как сильно не хочет расставаться, но, даже если бы мне можно было покидать Алфею, далеко с ним в таком состоянии я бы всё равно не ушла, а потому выбирать не приходилось. Завтра мне предстояло как обычно отправиться на учёбу — и я пошла. Небыстро, зато самостоятельно, в бесчисленный раз ловя на себе косые взгляды привыкших к постоянным проблемам с моей персоной однокурсницам. Несса даже рискнула спросить, что со мной опять случилось, и я с готовностью соврала, что подвернула ногу. На Авалона на уроке я смотрела как никогда внимательно и неотрывно: фактически испепеляла взглядом, поражаясь тому, как ловко он игнорирует мою парту и поглядывает куда угодно, кроме моего лица. Поведение это раззадорило меня только больше, и если раньше я сомневалась, стоит ли поднимать в разговоре с ним эту тему, то теперь преисполнилась уверенности, что определённо стоит — как минимум чтобы пошатнуть его невероятное самообладание. Следующим уроком была как раз физкультура, так что подниматься с насиженного места и толкаться со спешащими поскорее переодеться и пообедать однокурсницами я не стала, вместо этого принявшись бессмысленно водить карандашом по обложке полупустой тетради. Появившаяся у парты Стелла задалась справедливым вопросом, почему с моей скоростью передвижения я никуда не тороплюсь, и ответила я честно: дела, подруга, ступай одна. Когда класс покидали последние ученицы, я всё же поднялась на ноги и проковыляла к учительскому столу — Авалон как раз убирал свои книги в ящик, молча радуясь тому, что урок с нами у него на сегодня был последним. — Если бы вы бросили посреди боя меня, профессор, я бы даже внимания на это не обратила, — начала я задумчиво, опершись на его стол совсем по-свойски, — но ведь в тот раз там был Хелия. Кем бы вы ни были под покровом ночи, в первую очередь вы всё равно заботитесь о вверенных вам учениках, не так ли? — Я изогнула бровь, ожидая во что бы то ни стало получить ответ на этот далеко не риторический вопрос. Разогнувшись, Авалон наконец-то устремил на меня свой нечитаемый взгляд и натянуто кивнул. — Разумеется. Безопасность учеников превыше всего. — И вряд ли вы сами решили бы так сильно рисковать, да? — вопросила я невинно, и Авалон усмехнулся, а затем и вовсе поднялся с места и взял со стола ключи, доступно давая понять, что кабинет пора покинуть. — На что вы намекаете, Блум? Я склонила голову набок, провела в этом положении несколько секунд, а затем последовала за ним к двери. — Даркар знает, чем я занята? — спросила я снова, наблюдая за тем, как легко он проворачивает ключ в замочной скважине. — Подобные выходки в его стиле, но никак не в вашем. — Не понимаю, о чём вы, — продолжил гнуть свою линию Авалон, но в этот момент я схватила его за рукав и заставила остановиться. Вопросительный, однако ничуть не рассерженный взгляд устремился мне прямо в глаза. — Если он знает, но предпочитает не вмешиваться… либо он считает, что я справлюсь сама, либо не даёт этой затее никаких шансов. «А» или «Б»? Прежде чем ответить, Авалон испытывал меня немигающим взглядом несколько секунд. А затем отстранил мою руку и одёрнул свой пиджак. — Повторюсь, я не понимаю, о чём вы, Блум. — Голос его звучал ровно и сдержанно. — Ничем не могу помочь. — Даже не сомневалась, — фыркнула я раздосадованно и, развернувшись, похромала прочь от злосчастного кабинета. Мысль о том, что Даркар действительно не рассчитывает на мой успех, никак не желала оставлять голову в покое, и я изо всех сил попыталась убедить себя в том, что, раз он велел Авалону устроить ту нелепую проверку, значит, для чего-то я всё-таки была ему нужна — и вряд ли он переживал за мой успех на Кубке. Ведь так?.. Задавалась этим вопросом я в течение всего обеда, который, дабы не бегать туда-обратно с тарелкой для Рафа, решила перенести на образовавшееся окно и завалилась в опустевшую столовую вместе со своим четвероногим сопровождающим. В качестве утешения пострадавшим маэстро выложил на моей тарелке улыбающееся лицо из овощей, и я так растрогалась, что несколько минут сидела и глупо пялилась на стремительно остывающую еду. Рана моя окончательно затянулась спустя три дня — как, в принципе, и грозилась мадам Офелия, и было это всё равно в разы быстрее, чем у обычных людей, так что я ни на что не жаловалась. Возобновив посещение уроков физкультуры, но всё равно как-то по привычке стараясь двигаться осторожнее и не сильно расходиться, я была полностью готова к очередному путешествию на Домино и новым битвам: столько было уже пройдено, что я во что бы то ни стало обязана была довести начатое до конца. Но у Фарагонды на ближайшее время были несколько другие планы, и, когда в следующий понедельник она ранним утром вызвала меня к себе в кабинет, я услышала совершенно не то, что ожидала. — Блум, близится Кубок, — начала она, угрожающе сложив руки на груди, и я робко кивнула. — Я бы хотела, чтобы на время его проведения вы приостановили свои посещения Домино. Рот мой открылся сам собой. — Но, мадам!.. — возмутилась я громко и тут же умерила тон. — Разве не лучше будет разобраться со всем этим как можно скорее? — И вы знаете, сколько ещё осколков вам предстоит собрать? — Фарагонда вопросительно изогнула бровь, и я потупила взгляд. — Дорогая моя, я не прошу вас забыть об этом навсегда. Но, если я правильно понимаю, ваша сила становится своенравнее с каждым поглощённым осколком. Давайте… не давить на неё больше положенного перед таким важным событием. — Я понимаю, — согласилась я смиренно, действительно прекрасно осознавая все её опасения. Что будет, если во время какого-нибудь испытания меня снова рванёт, как в комнате симуляций? Или в битве я случайно кому-нибудь наврежу, как тогда на Домино (о чём Фарагонда, к счастью, не знала)? Однако, с другой стороны, я могла и возразить: что, если на самом деле осколков осталось всего ничего, и, быстро дособирав их, я наконец-то смогу их выпустить и вернуть свою силу под контроль? Не глупо ли будет мучиться с ней весь Кубок, когда под рукой есть прекрасная возможность разом всё закончить? Я промолчала. Понимала, наверное, что моё хрупкое «если» не сможет тягаться с её подтверждённым «точно», а потому кивнула: — Хорошо, мадам. Я остановлюсь. — Благодарю вас за понимание. — Фарагонда вымученно улыбнулась и отпустила меня, а на следующий день меня настигли очередные новости: устами Стеллы Гризельда передала сообщение о том, что на этой неделе нам устроят три финальных зачёта, дабы в последний раз убедиться в нашей готовности. В отличие от Стеллы, мы с Текной к этим известиям отнеслись спокойно — даже если бы и провалились, отстранить от участия в Кубке нас всё равно никто не мог, а потому бояться было нечего. Самым страшным моим опасением, пожалуй, можно было назвать лишь вышедшие в неподходящий момент из-под контроля силы, а физические испытания, скорость, умение уворачиваться и маневрировать — всё это казалось сущей ерундой. Беспокоилась я не зря. Блестяще справившись с полётом по лесу, проводимым под пристальным наблюдением мадам Трено и всё время парящего рядом со мной Авалона, мы перешли в руки профессора Палладиума, который предлагал нам в течение минуты справиться со всеми его живыми растениями, одно прикосновение которых к голой коже парализовало практически на полчаса — права на ошибку не было. В Стеллу из всей нашей тройки меньше всех верила, как ни странно, сама Стелла: в ужасе выпучив глаза и явно мысленно запрашивая спасения, она неуверенно вышла на найденную Палладиумом поляну и с задержкой трансформировалась. С её несосредоточенностью и ловкостью, подобное испытание могло закончиться, не успев начаться, но либо профессор решил смилостивиться, либо Стелла как-то незаметно научилась быть собраннее и внимательнее: повизгивая иногда и кувыркаясь в попытках увернуться от ловких растений, в конечном итоге она всё же пережгла все находящиеся в зоне видимости стебли и тем самым на корню пресекла их дальнейший рост и регенерацию. Уложилась, правда, за полторы минуты, а не за одну, как было положено, но Палладиум великодушно закрыл на это глаза и отпустил её с твёрдым «хорошо». — Видели?! — восторженно воскликнула она, подлетев к нам. — А я крута! — Мы и не сомневались, — улыбнулась я и сжала ладонью её плечо, в ответ на что Стелла отсалютовала и снова приняла человеческий облик. Текна своих противников выжгла лазером сразу же, как они взмыли в воздух, — произошло это так быстро и ожидаемо, что поначалу я так и осталась стоять с невозмутимым выражением лица, и только спустя долгие несколько секунд губы мои принялись растягиваться в довольной улыбке. Стелла застыла с открытым ртом. — Если моей противницей на третьем этапе окажешься ты, я сдамся без боя, — предупредила она честно, когда Текна снова спустилась на землю, и та серьёзно кивнула: — Мудрое решение. Когда очередь наконец-то дошла до меня, я успела придумать сразу несколько вариантов стратегии: точечно, по примеру Стеллы, выжигать каждый стебель, параллельно уворачиваясь от других; дождаться, пока они все подтянутся ко мне, и ударить сразу по всей куче огненной волной; либо же — самое нетипичное для меня — прогреть землю под ногами, чтобы пережечь их корни и тем самым лишить сил. Разумеется, стремясь разнообразить свою излюбленную тактику «бей прямо в лоб», я выбрала третий вариант. В то мгновение, как Палладиум объявил о начале сражения, а пламя моё было направлено вниз и вширь с приказом выжигать всё, чего оно коснётся, раздался взрыв. Крылья отреагировали раньше меня: вздёрнули вверх одновременно с тем, как земля пошла сотней крупных трещин и взлетела вверх идеально ровной волной — словно бассейн, в центре которого кто-то мягко спружинил. Палладиум пошатнулся, но устоял на ногах благодаря появившимся у него за спиной растениям. Стелла испуганно вскрикнула, а Текна незамедлительно схватила её за руку, не сразу поняв, откуда и от кого пришла опасность. В голове у меня звенело: звук, ударивший по барабанным перепонкам, оказался невероятно низким и гулким, и больше всего на свете я желала никогда больше его не слышать. — Блум! — окликнул меня быстрее всех пришедший в себя Палладиум и на всякий случай уточнил: — Это ваших рук… — Да. — С трудом кивнув, я приземлилась обратно и спрятала крылья. — Я… э… хотела попробовать, как вы учили… — Прогрели землю? — Глядя на подорванное мной поле, Палладиум скептически изогнул брови. В голосе его не звучало даже капли уверенности. Я закусила губу. — Типа того… перестаралась, кажется. Спорить с этим никто не стал, но в тот момент, насколько я могла судить, всё действительно просто пошло не так, и дело было не в беснующемся внутри меня Огне, а в моей собственной неопытности в подобных вещах — эксперимент был окрещён неудачным. К сожалению, списать следующую свою неудачу на неопытность я не могла. Последним испытанием значилась горячо нелюбимая Стеллой самооборона, и на сей раз первой жертвой была выбрана я. Первые несколько атак Гризельды я выдержала спокойно: выставляла, когда нужно было, огненные щиты, а с помощью доспеха, нагрев сжимающий меня воздух, избавилась и от её магии давления, но вот когда настал черёд отражать летящую прямо в лоб атаку… я так и не поняла, в какой же момент позволила силе слететь с цепи. Хлыст Гризельды обвил мою руку, мешая отпрыгнуть и вынуждая встретиться с целым дождём из её чёрных сфер лицом к лицу, и подсознанием это было вновь расценено как прямая угроза: случайно воспламенив хлыст, я вскинула свободную руку, намереваясь растянуть перед собой барьер, но вместо щита из ладони вырвалась целая стена пламени — взмыв на несколько метров в воздух, она расплавила все сферы и опалила листву близрастущего дерева. Раздалось тщательно сдерживаемое «нгх!». Переведя ошарашенный взгляд на Гризельду, я с ужасом заметила, как она трясёт обожжённой рукой, а затем краем глаза уловила всполохи наверху и тут же принялась тушить тлеющую крону. — Профессор, простите меня! — воскликнула я, закончив с деревом и сделав пару шагов в её сторону, но так и не решившись подойти вплотную. — Я не рассчитала… Это вышло случайно. — Понимаю, мисс. — Гризельда очень старалась звучать по-прежнему сдержанно, но болезненные нотки всё равно проскальзывали в её голосе. — Мадам, вам надо в лазарет! Давайте прервём тренировку! — Спохватившаяся Стелла замахала руками, однако Гризельда прижала ладонь к подолу платья и быстро её осадила: — Не отвлекайтесь, юная леди. Сначала мы закончим с вами. Энтузиазм Стеллы быстро угас, а я была отпущена на место без каких-либо комментариев. Взгляд Текны был невероятно красноречив, но я только вздохнула и отвернулась. Каждый раз, как мне требовалось проявить себя с лучшей стороны, всё всегда шло наперекосяк. Последствия не заставили себя ждать: вечером того же дня я получила мысленную просьбу зайти в директорский кабинет. Фарагонда ждала меня за столом, и руки её как обычно были сцеплены в крепкий замок. Взгляд казался озабоченным. — Думаю, вы понимаете, о чём я хотела поговорить с вами, Блум, — начала она, и я сунула руки в карманы, морально готовясь к нелёгкому разговору. — Моя сила? — Ваша сила, — согласно кивнула Фарагонда. — Вам трудно сдерживаться. И, как мы уже неоднократно убедились, многие ваши атаки выходят сильнее, чем вы планируете. Сказать мне было нечего, поэтому я просто ждала, пока она продолжит. Сила моя была нестабильна — факт, и если бы у меня была возможность временно надеть на себя такой же ошейник, какой когда-то цепляла на меня Ровенна, чтобы полностью заглушить эту добавочную, чужую часть Огня, я бы не раздумывая это сделала. — Чем ближе надвигается Кубок, тем сильнее становятся мои сомнения, Блум, — призналась Фарагонда откровенно, но заявлением своим нисколько меня не удивила. — Честно, я не знаю, имею ли право просить вас отказаться от участия в нём в этом году и хочу ли вообще вас об этом просить, но… мой долг — волноваться за безопасность учениц. И вашу в том числе. Я вздохнула, но не удручённо, а безо всякой задней мысли — просто чтобы расправить лёгкие. — Наверное, из моих уст это прозвучит неубедительно, но я действительно хочу поучаствовать в состязании, мадам, — произнесла я смиренно. — Помимо того, что мне просто интересно, пока я не могу посещать Домино и покидать Алфею, я буду рада любой возможности занять себя чем-нибудь и выпустить пар. И… всё, что могу пообещать вам, — немедленно прекратить колдовать, как только почувствую, что сила вновь выходит из-под контроля. Даже если буду в битве один на один, даже если окажусь всего в шаге от победы… Я не стану осознанно подвергать никого опасности. Ни в коем случае. Фарагонда смотрела на меня долго. Словно изучала рентген, сканировала и вглядывалась, пытаясь докопаться до моих мыслей и настоящих убеждений, но, говоря, я нисколько не кривила сердцем: это не сражение за Домино, здесь нет ни настоящих врагов, ни идейных противников — сдаться и проиграть совсем не страшно. Уверена: в тот момент её именно моё смирение и подкупило. — Хорошо, — выдохнула она наконец и, расцепив руки, откинулась на спинку своего стула. — Не будем менять давно построенные планы. Но эти слова я беру с вас как клятву, Блум. Мы договорились? — Конечно, мадам, — улыбнулась я, и Фарагонда скупо улыбнулась мне в ответ.