Дождь для иссохшего сердца

      Джари, младший из сыновей-альф Владыки джиннов был очень зол, что в поход с архимагом Реоном отправился средний брат Джамиль, а не он. Ведь именно Джари первым из джиннов столкнулся с Тенью и доложил отцу. Однако Владыка решил, что желание Джари участвовать в походе просто блажь, и он воспринимает происходящее недостаточно серьезно. Джари взбунтовался. И в качестве протеста выбрал отношения с Салазаром. Порадоваться этому Владыка не мог, но и причин запретить не было — Джари стал взрослым воином, он даже уже носил короткую бородку, как Джамиль, и коротко, по-военному стриг волосы.       Салазар смущал спокойствие юного принца еще в прошлый свой приезд, когда тот был ребенком. Джари потерял покой из-за опасного северного мага, который был красивее любого омеги, к тому же явно обратившего на него внимание... А теперь он стал его любовником.       Не знавший об этом Нудар парил от радости, что дядя разрешил ему самостоятельно выбрать диковинное растение, лишь подсказывая степень опасности и редкости. А ещё не взял с него ни монетки, правда, не упомянул, что всех сбережений Нудари не хватило бы и на десятую часть цветка.       Вот почему, прижимая к груди накрытый вуалью горшочек — очень изящный, из своих личных запасов, — Нудар петлял к покоям Салазара, сверкая глазами и оставляя за собой порывистый ветер. Он в волнении подлетел к окну, чтобы оставить подарок в окружении лёгкого тумана, и поражённо застыл.       ...Ифрит с магом двигались в едином ритме, благовонный дым смешивался с запахом разгоряченных тел двух альф. Салазар обнимал полупрозрачный торс мощного джинна, который был его выше почти на голову, погружая член глубоко в его призрачное тело. Кончая на нем, Джари намотал на кулак свешивающиеся вниз длинные волосы мага, притягивая к себе для голодного поцелуя.       Ифрит пылал, как и страсть между альфами — омежку настолько это поразило, что он чуть не уронил подарок. Зажимая ладонью рот, он поставил горшочек, чуть подвинув туманом вперёд, и метнулся вниз. А за ним в комнате хлынул дождь прямо на два сплетённых тела.       Салазар от неожиданности прикусил губу Джари и прошипел вслед джиннчику проклятие, из-за которого того связало в узелок и он шмякнулся, обездвиженный, на землю. Джари смахнул дождь в окно и потер обожженные водой плечи. Впрочем, он быстро восстановился, полыхнув синим пламенем, а вот у мага из-за холодной воды член опал.       — Надо закрывать окна, — лениво потянулся удовлетворенный джинн, вытягиваясь на дымящейся кровати. — Наш маленький садовник, наверное, не вписался в поворот. Не наказывай его, он того не стоит.       — Уверяю тебя, стоит, — пробормотал Салазар и направился к окну, подкидывая на ладони кинжал, чтобы пригвоздить к земле тушку омежки. И наткнулся взглядом на подарочек. Скинув кинжалом вуаль, Салазар, потеряв дар речи, уставился на редчайший экземпляр ядовитого огневика. Джари подплыл сзади и протянул к цветку ладонь. Тот тут же влажно раскрыл припухший от яда бутон.       — Выглядит соблазнительно, — оценил принц.       — Я засуну его этому мальчишке в задницу и посмотрю, как он умирает, корчась от боли, — проворчал Салазар так, чтобы это слышал Нудар, лежащий в клумбе под окном. Бережно накрыв цветок платком, Салазар внёс его в комнату и поместил под защитный магический купол.       Несмотря на боль от удара и слёзы, юный джинн прекрасно услышал Салазара, и когда способность шевелиться едва начала возвращаться, он пополз подальше от покоев мага. Дядя был прав. Во всём.       Обида за то, что подарок не понравился, терзала изнутри гораздо сильнее, чем то, что маг был вместе с принцем. В конце концов, знатный ифрит, пусть и альфа, умел гораздо больше, чем глупый садовник. И значил гораздо больше.       Как мог, Нудар чуть оторвался от земли и в спутанном состоянии медленно полетел вглубь сада, чтобы там попробовать распутаться подальше от чужих глаз. Сглатывая слёзы обиды и боли, он забился под куст, чтобы окончательно прийти в себя и вернуть прежнее состояние. Звать на помощь дядю или кого-то ещё Нудару даже не пришло в голову — в таких расстроенных чувствах он был.       Но Салазар все же не остался неудовлетворенным. Из-за цветка у него поднялось настроение, и он перед уходом отымел принца в рот. В тот день Салазар планировал наведаться на базар, но вернулся с полдороги, чтобы посмотреть, размотался ли Нудар. Проследив его след до кустов, маг ухмыльнулся и растер между пальцами влагу, повисшую капельками на листьях. Видимо, джиннчику пришлось несладко.       — Нудар, — Салазар подошел к нему во время работы со спины. — Ты можешь сопроводить меня на базар.       Нудар вздрогнул, но нашёл в себе силы не обернуться. Он продолжил оглаживать нежные бутоны роз, лишь порыв ветра выдал его чувства. Юный джинн всё обдумал и уверился в том, что дядя прав.       — Простите, мой господин. У меня много работы, — голос Нудара дрогнул, но тут же окреп, хотя он вёл себя неподобающе по отношению к тому, кто выше по положению. — Вам следует выбрать другого.       Салазар притянул его к себе, обняв со спины за плечи.       — Не тебе решать, что мне следует делать, — проговорил он низко в унылый хвостик на макушке. — Твой подарок стоит даже дороже твоей жизни. Тебе этого не понять, но мне стоит тебя отблагодарить.       Салазар развернул его к себе.       — Сам пойдешь, или привязать тебя к седлу? — Салазар нагнулся к нему, чуть ли не касаясь губами его носа.       — Так вам понравилось? — неверяще, едва слышно и запинаясь, пробормотал Нудар — внутри него всё расцвело за мгновение, поглотив терзания, стоило Салазару его коснуться. Его глаза сияли, счастливо разглядывая тёмного мага. — Пойду, — в порыве эмоций Нудар чуть подался вперёд и уткнулся носом в шею альфы, судорожно всхлипнув. Хотя он не имел права, дрожащие руки сами собой обняли Салазара.       Салазар легко перекинул размякшего омежку через плечо и понес к конюшне, не обращая внимания на устремленные на них взгляды незаметных слуг. Нудар был усажен перед магом (непривычный конь заплясал, почуяв джинна), Салазар прикрыл его своим плащом, чтобы никто не рассматривал, кого же он везет, и направил коня к базару. Маг планировал купить мальчишке украшение, пусть и не такое редкое, как его дар, но которому предстояло стать более ценным в его наивных глазах. Прибыв на базар, Салазар прежде всего подъехал к помосту работорговцев, присматривая раба в подарок для Джари — собственно, ради чего он сюда и собирался.       Юный джинн притих, сверкая глазами из плаща, прижимаясь к груди Салазара. Он не замечал ничего вокруг, сосредоточившись на чужом тепле и аромате, невольно вспоминая, как тот силён и красив. Вслед за этими образами всплыло, как он застал их вместе с Джари. Нудар вздохнул с сожалением, а потом откопал другое, давнее интересное воспоминание — как он случайно увидел двух принцев, Джамиля и Джари вместе. Жар и искры, настоящее пламя, то, как джинны переплетались буквально своей сутью. А мог бы маг сделать нечто подобное? От ярких образов и самому Нудару стало жарко, но всё схлынуло в одно мгновение, когда он понял, куда именно они подъехали. Омежка дрожащим туманом стёк вниз, совсем прячась под плащ и оставаясь неясным прохладным дымком между ног Салазара.       Салазар усмехнулся, поглаживая туманчик, как котенка. Глаза его загорелись, он с интересом рассматривал выставленный на трех помостах «товар».       — Крупнейший на юге рынок рабов, — отрекомендовал он Нудару, запуская пальцы в прохладный туманчик, будто почесал ему «холку». — Я хочу сделать Джари подарок, мальчика для утех, который будет его достоин. Отец и братья не подарят ему раба лучше, чем есть у них, а сам он слишком неопытен, чтобы выбрать... Хочешь, я и тебе подарю раба? Правда, я планировал украшение.       Нудар едва завибрировал, ластясь к руке мага, воспряв духом от того, что его никто на рынке продавать не собирается. На словах о юношах для принца юный джинн засомневался — если у Джари в любовниках был старший брат и такой красивый сильный маг, то зачем ему мальчики? Вслух высказывать подобное Нудар не стал, к тому же все мысли сбились на упоминании о подарке. Подарке от Салазара! Туманчик заметался, взбудораженный и неприлично счастливый, и в конце концов прижался к груди Салазара и лёг ему на плечи, сияя.       Салазар подъехал ближе к помосту, над которым был натянут навес. Там были рассажены на коленках маленькие дети, альфочки, беты и омежки вперемешку. Салазар скользнул по ним взглядом, по самым миленьким и нарядным, сидящим спереди и по связанным по пять на дальнем конце помоста замухрышкам.       — Эльфят нет, — вздохнул Салазар. — Я бы завел себе одного в качестве подушечки.       Он уже собрался двигаться дальше, как вдруг остановился и подергал Нудара за туманный хвостик, привлекая внимание.       — Видишь того малыша в последнем ряду? — весело спросил он, указывая на крохотного симпатичного омежку с черными глазами, почти синими губами, дергающегося в веревках. Четверо привязанных к нему детей собрались в кучку, дрожа и стараясь не прикасаться к нему. — Это тысячелетнее дитя, кровожадный демон. Страшная редкость, во всех смыслах. Стоит такому вечером зайти в деревню... и к утру там не останется ни одной живой души. Я одно время изучал такого. Он сожрал нескольких моих стражей. Интересно, кто поймал этого? И какой кретин решил продавать среди рабов? На солнце его мутит, но вечером он вырежет весь рынок.       Нудар смотрел на ряды юных рабов с сожалением — не каждому достанется такой справедливый хозяин, как их Владыка. Он поднял взгляд к омежке, о котором говорил Салазар, и его пробрало ужасом до кончика хвостика, когда они встретились глазами. Юный джинн тут же юркнул Салазару под волосы, прячась от всего и словно утыкаясь носом ему в шею. Было жутко и страшно, желание покинуть рынок только усилилось, но затем всё схлынуло. Нудар завозился, устраиваясь на плече мага — тонкая, едва заметная мелодия заставила прислушаться. И как будто в ответ звук стал громче, заставляя туманчик вытянуться в струнку, покачиваясь. Он совсем забылся, не видя больше никаких ужасов, словно зачарованный стекая с руки Салазара, чтобы улететь на зов.       Салазар некоторое время наблюдал за поплывшим туманчиком, а потом в последний момент ухватил за шкирку и вернул себе на колени. Мощная магическая защита встала вокруг них.       — И куда ты собрался? — ласково спросил Салазар. — Уйдешь от меня на зов охотника — убью обоих.       Салазару нравилось угрожать джиннчику, но это была пустая угроза. Ловец был здорово оглушен защитой на расстоянии. И, придя в себя, он, пошатываясь, стал собираться в путь — всё, что хотел, Шаар уже приобрёл и оставил на этом рынке, и одна сорванная сделка не стоила собственной жизни. Потенциал чужой силы он ощутил сполна.       Нудар непонимающе проморгался, тряхнул головой, приходя в себя. Юный джинн испуганно прижался к Салазару, перетекая в свою обычную форму, только оставив на месте туманный хвостик вместо ног.       — Я не... я не сам! — заикаясь, оправдывался он перед магом, обнимая крепко, как мог — даже туманный хвостик оплёл Салазара вокруг ноги.       Салазар, криво усмехнувшись, обнял его за талию и, проехав мимо помоста с обычными рабочими и учёными рабами (людей среди них не было и половины), остановился, наконец, у украшенного цветами помоста с рабами для постельных утех. Большинство из них были юны и свежи, хотя попадались вполне зрелые и даже старые — по виду профессиональные шлюхи и мазохисты. Отдельный интерес представлял здоровенный скучающий мужик с выпирающей в штанах «дубинкой», на которого многие облизывались, но никто не решался, особенно видя клеймо палача. Салазара эти изыски не интересовали, он выискивал самого вкусного мальчика для Джари. Но ни на ком, красивом и привлекательном, не останавливался его взгляд. Впереди, в густой тени сидели самые дорогие рабы, и старый торговец выкрикивал цену, а сластолюбцы-толстосумы или их слуги бились за каждого из них.       Постепенно Нудар расслабился, чувствуя, что его пока никуда не отдают. Салазар обернулся, когда торговец назвал неприлично низкую цену — пятнадцать монет.       — Смотри, — Салазар снова зашептал Нудару на ушко, показывая на юного альфу с сумасшедше красивым разрезом глаз. Торговец вертел его перед публикой, и наготу его прикрывал лишь кусок дорогой ткани, такой лёгкой, что она выразительно облепляла и его поджарую круглую задницу и довольно крупный явно обрезанный член — с некоторых пор указом Владыки было запрещено обнажать рабам на рынке срамные части. Юный джинн немного ожил, вертя головой и рассматривая рабов с некоторым опасливым любопытством. — Знаешь, почему этот красавец стоит так дешево? Он из кочевников. Что за безобразие творится на этом рынке! Продавать его как раба для постельных утех, все равно что подавать яд в чаше для вина. Единственный способ вернуть свою честь для кочевника — выпустить кровь насильнику, как свинье. Тот, кто его купит, не доживет и до утра.       Альфочка и правда был красив, но воспоминание о кочевниках заставило Нудара крупно вздрогнуть и с сожалением опустить глаза. Он бы никогда не смог убить тех, кто его обесчестил. Да и вообще... смог бы кого-то убить? Ему не наносили побоев, не предлагали пустить по кругу перед всеми и не оставили увечий. И кажется, даже позволили сбежать, когда пришло время.       Салазар смотрел на кочевника с интересом, а ни о чем не подозревающие покупатели подняли цену уже до пятидесяти монет. Но и на нем Салазар не задержался, проехав дальше, где стояли в прозрачной тени кипариса рабы попроще. Покупатели ходили прямо между ними, а толстый торгаш, жуя дурную траву, отгонял веткой мух от изнывающих от жары рабов.       Салазар внимательно уставился на грязного худого омежку с рассеченной пухлой нижней губой.       — Инкуб... Полукровка, — задумчиво проговорил он, поглаживая Нудара по животу. — Он был бы самым дорогим товаром, за него бы готовы были отдать руку на отсечение. Но эти изверги слишком его потаскали. Избитый, наверняка порванный, изуродованный...       Салазар с сожалением посмотрел на его губу.       — Эй, я беру его! — он указал на него торгашу.       — Пятнадцать монет! — тут же оживился тот, оценив богатый плащ Салазара.       — Ты только что называл ему цену в десять монет, — опасно прищурился Салазар. Торгаш смутился.       — Как изволите, господин! Десять монет...       — Пять монет, — вкрадчиво проговорил маг.       — Пять? — у торгаша отвисла челюсть.       — Две монеты, это последняя цена. И того мальчишку альфу я возьму в довесок бесплатно, — решил Салазар.       К нему подошел надутый старик — главный торговец, готовый отчитать нахального покупателя, но Салазар его опередил:       — И молитесь, чтобы передумал сообщать в гильдию, что продаёте тысячелетнее дитя как раба и воина-кочевника как постельного раба.       Надутые щёки торговца сдулись как два морщинистых мешочка. Он ткнул палкой одного из стражей и велел вывести с помоста демона, а толстый торгаш быстро потащил к Салазару требуемых рабов. Нудар прятался за плащ, наблюдая за перепалкой с торговцем, осознавая вдруг, что тот торгуется как самый прожженный торгаш-тролль! Восхищение тёмным магом заставило хвостик радостно встать торчком, пусть Нудар и не совсем понимал, зачем эти рабы Салазару.       Кочевник споткнулся о край ткани и чуть не упал, а торгаш вцепился в ткань, пытаясь отобрать.       — Она стоит дороже их обоих! — возмущенно воскликнул он.       — Ты хочешь его обнажить перед всеми, вопреки указу Владыки? Или думаешь, я сам его одену? — приподнял бровь Салазар. Торговец моментально нашел кочевнику плащ, в который тот торопливо укутался, с подозрением глядя на нового хозяина. Но тут к Салазару подвели инкуба. Тот еле шел, одна лодыжка у него распухла и посинела.       — Понесешь его на спине, — велел Салазар кочевнику. Тот скрипнул зубами... но инкуб томно потрепетал на него ресницами, и мальчишка растаял и торопливо склонился перед ним, чтобы он мог на него залезть.       — А теперь скажите, где искать того, кто привел к вам таких опасных рабов, — улыбнулся грустному торговцу маг.       Когда они поехали, Нудар осмелел настолько, что поглядывал из-за плеча на их новых спутников. А потом взгляд зацепился за что-то блеснувшее, заставляя вытянуть шею ещё больше. Он увидел покачивающуюся изящную клетку с красивым, но безумно грустным омегой — тот сидел на чём-то наподобие ветки, и его длинные ноги в полупрозрачных штанах даже не касались пола. Юный джин засмотрелся, заметно высовываясь из-за плеча Салазара, чтобы запомнить красивого юношу.       Салазар пихнул джиннчика назад под плащ, подъезжая к клеткам с чудищами. Рабам он дал знак подождать его в стороне. Прежде всего стоило разобраться с ловцом, который покусился на омегу, приехавшего с ним. Опасное дитя уже заперли в клетку, и оказавшись в темноте, оно начало неистово биться о прутья, завывая по-волчьи. Здоровенный зеленый великан, опутанный магическими цепями, перемалывал ветку дерева желтыми зубами, похожими на пеньки. В деревянной клетке сидел, отвернувшись от зевак, совершенно обычный на вид омега, закрыв лицо под длинными волосами.       Нудар и сам съёжился, чувствуя опасность со всех сторон, но что-то неуловимое заставило вновь высунуть нос. Ощущение, будто от жары сгорает и увядает прекрасный цветок. Юный джинн осторожно огляделся, отводя взгляд от страшных рож и опасных конечностей. Не зная, зачем это делает, Нудар поддался интуиции, протягивая руку, и над деревянной клеткой взметнулось облачко, из которого заморосил дождь.       Остывая под дождиком, омега медленно поднял голову. Все его лицо было закрыто изящной искусно сделанной узорчатой маской. Омега взялся за прутья клетки тонкими пальцами, и те тоже оказались железными. Он неотрывно смотрел на Нудара.       Ловец тенью метнулся прочь, бросая живой товар, потому что и без заклинаний ощутил, кто к нему пожаловал.       Салазар, мельком взглянув на деревянную клетку, швырнул перед ловцом магическую преграду.       — Куда торопишься, не встречаешь покупателя? — Салазар соскочил с коня, оставив на нем джинна, и широким шагом дошел до ловца. — Зачем ты тут это все устроил? Мне не было бы дела, но ты чуть не одурачил моего омегу.       Юный джинн зарделся, услышав, как Салазар сказал «мой омега», но тут же вновь поднял взгляд на клетку. Тихонько слетев с коня на землю, он повёл его за собой, бочком подбираясь к клетке. Дождь продолжал идти, пока Нудар во все глаза разглядывал поистине прекрасный железный цветок. Он чувствовал, что надо попросить за него у мага, пусть и вместо дорогого украшения — этот омега, запрятанный среди монстров, был дороже. Не задумываясь о том, что это может быть опасно, джинн коснулся прохладной рукой железных пальцев.       Шаар скривился, отступая от преграды, проходя несколько шагов, словно перед ним был очередной опасный зверь.       — Кто же виноват, что у великого тёмного мага столь глупый и беспомощный омега? — песчаник скривил свой узкий рот и виновато раскланялся. — Зов цеплял не особо сильных существ, — увидев шевеление у клетки, он понадеялся, что железный вцепится бестолковому омежке в горло.       Салазар и сам заметил, как оговорился, и это разозлило его. Он дернул ловца на землю и наступил сапогом на горло. Ему нужно было выместить злость за собственные неосторожные слова.       — Расскажи, зачем все это затеял, и если я сочту твой рассказ забавным, сохраню тебе жизнь, — прошипел маг. Слова Шаара про слабость Нудара его не задели.       А железный омега вопреки пожеланию Шаара джиннчика не трогал.       — Беги отсюда, пока не поздно, — низким грубым голосом, будто ворочали тяжелые железные колоды, проговорил он, глядя на Нудара тусклыми глазами, отливающими медью.       Нудар упрямо мотнул головой, и его хвостик на макушке тоже возмущённо дёрнулся. Джиннчик наткнулся взглядом на несколько скрепляющих переднюю часть клетки замков и набрал в грудь побольше воздуха. Для смелости.       — Ша-а, — черты лица песчаника заострились, голос стал глуше. — Продать магических существ. Для ритуала. В жертву, — он словно плевался словами, а когда трансформация прошла ещё немного, оттолкнул ногу мага, с уколом выскользнув и ощерившись.       В этот момент грохнуло несколько молний, и Нудар торопливо откинул часть клетки. Правда, в своём стремлении вытащить омегу, он не рассчитал, и вместе с освобождающими молниями полыхнуло ещё несколько, воспламенив палатки и навесы поблизости.       Омега в клетке заслонился руками и не сразу сдвинулся с места. Весил он прилично несмотря на хрупкое сложение. Салазар и не оглянулся на набедокурившего джинна, к которому подбежала стража, пока торговцы с воплями тушили палатки и навесы. Опасные твари забились в своих клетках. Железный, видя, что сейчас их с Нударом схватят, все же выскользнул наружу и сорвал железными пальцами замок с клетки великана... Страже всего невольничьего рынка стало не до них, омега теперь сам ухватил Нудара за руку, ввинчиваясь в толпу, и за ними бросились конь Салазара и его новые рабы.       — Зачем притащил опасных существ на рынок? — прошипел маг, не отвлекаясь от Шаара и не давая ему скрыться в суматохе, создав вокруг них свободное пространство. Салазару, казалось, не было дела до устроенного Нударом переполоха.       — Этому месту пришёл конец, — Шаар ударил хвостом. — Не будет больше доверия к торговцам, не будет больш-ше рынка, и Владыка не помешает этому. Сгнивший торговый путь, — песчаник булькающе хохотнул. После того как торговая гильдия нечестными методами уничтожила черный невольничий рынок его семьи, много лет успешно скрывавшийся от закона, он воспылал к ней ненавистью. Грязное паучье гнездо должно было быть разрушено так же, как и дело его семьи.       — Ты не все мне сказал, — Салазар склонил голову набок, разглядывая ящера. — Но как видишь, мой омега помог сбыться твоей мечте. За существ, которых ты здесь потерял по его вине, я заплачу.       Маг кинул ему мешочек с монетами.       — А за то, что чуть не похитил его... — молниеносным движением Салазар выхватил меч и отрубил ящеру лапу по локоть. — Лучше тебе было не вставать у меня на пути... Лапа не отрастет, не сомневайся.       Шаар только успел поймать мешочек с деньгами, удивляясь щедрости мага, как тут же взвыл от боли, шипя проклятия на родном языке и отползая к ящику с травами и мазью — сегодня вечером он твёрдо решил спустить всех тварей. Терять ему уже было нечего.       А к Салазару уже бежал давешний толстый торговец, требуя и свою компенсацию. Рабы разбежались, а омега мага вообще лично похитил одного.       — И я любезно принимаю того, кого забрал мой джинн, от вас в подарок, — отмахнулся Салазар, вытирая меч от крови ящера о рукав враз замолкшего торгаша. — А то, что джинн выпустил великана... Я его не просил. Он слуга Владыки, к нему и апеллируйте.       И он невозмутимо отправился вслед за своими рабами.