***
Нудар всё ещё в каком-то забытьи добрёл к себе. Только украшение приятно холодило кожу, напоминая о реальности, но он совершенно не ощущал в себе сил ни на что. Хотя вода должна была помочь прийти в себя, поэтому, раздевшись, он залез освежиться, промыв и свой понурый хвостик. А когда закончил, невзирая на пустоту в желудке, тут же забрался в постель. Украшение не смог оставить лежать рядом и вновь надел. Проснулся он от холода и голодного бурчания в животе — только драгоценный камень приятно грел кожу. Нудар вяло поднялся с постели, надевая чистую одежду, покачиваясь и думая, что можно съесть. Нашел пару больших сухарей и припрятанный в прохладе сок, который помог освежиться и окончательно стряхнуть сон. Неосознанно поглаживая украшение на шее, Нудар зажёг лампу и встал рядом с небольшим зеркалом на стене, любуясь тем, как красиво смотрится на нём украшение, будто он не глупый садовник. Со вздохом юный джинн потушил лампу и в задумчивости проскользнул на улицу, ведя хвостиком в сам дворец. Поначалу он просто хотел проведать омег и Али, но понял, что не знает, где именно их могли разместить. Спрашивать об этом у дворцовых слуг в столь поздний час было подозрительно, и пока Нудар раздумывал над этой проблемой, хвостик сам привёл прямо под окна мага. Не решаясь подлететь к окну, Нудар так и кружил у куста под ним, в растерянности лаская пальцами украшение. И в это самое время Салазар, войдя в свою комнату ещё с улыбкой на губах, прижал кулак к груди и задохнулся от непереносимой боли. Упав на колени, он тёр грудину, ощущая в ней рану размером с Бездну. Близость с Джари, весёлые приключения на базаре, убийство демона, разбирательство с подарками для королевской семьи — все эти веселые приключения просто игра в жизнь великого Тёмного мага, на самом деле мёртвого внутри, как высохшая рука его возлюбленного. Слёзы стекали по впалым щекам, слюна некрасиво сочилась с искривленных губ, словно яд. Салазар душераздирающе рыдал, царапая грудь ногтями, опустив голову, уронив завесу длинных волос на пол. Услышав не то вой, не то крик из покоев мага, Нудар тут же взвился и влетел в комнату в желании помочь тому, кого вдруг ночью решил измучить Салазар. Вдруг это кто-то из спасённых сегодня? Но кроме самого мага в ней никого не было. Нудар плавно закружил, спускаясь на пол рядом с Салазаром, боясь дышать и не зная, что можно ожидать от него. Однако сердце сжималось от сострадания и желания облегчить чужую боль, инстинкт самосохранения притупился. Он аккуратно положил ладони на плечи Салазара и прильнул к его боку. Салазар даже не отшатнулся, пригибаясь всё ниже, пока не коснулся пола лбом. Сейчас ему не было дела ни до чего, происходящего в этом мире. Он мог бы выскочить в окно и убраться в свою Скалу, ни с кем не прощаясь, оставив Владыку, Джари, рабов, Нудара... Но нелепый прилипчивый джиннчик, пожалуй, так просто бы не сдался. — Оставь меня... — выдохнул Салазар, не отталкивая его сам, и молясь, и боясь, что он в этот раз послушался. — Никогда, — искренне выдохнул Нудар, не успев даже испугаться собственной наглости. Он склонился следом за магом, обнимая его за руку, с дрожью целуя пряди его волос и утыкаясь в них носом. Туманный хвостик осторожно проскользнул к ладони Салазара и отёрся о его запястье. Юный джинн не мог понять, отчего тело так крупно бьёт дрожь, единственное, что он осознавал сейчас — как хочется облегчить альфе боль и разделить этот груз. Нудар бережно перебрал в пальцах пряди волос мага, а затем, будто перед прыжком в ледяную воду, сделал короткий вдох и, едва убрав волосы, горячо поцеловал Салазара в шею. Маг вздрогнул, испытывая горечь и раздражение от этого обещания. Как он просил Дари не оставлять его никогда, но тот не обещал ему ничего. — Лучше сейчас, чем потом, когда я приду в себя и откручу тебе голову, — глухо прорычал он. «Лучше сейчас, чем потом». Но джинн прижимался к нему своим лёгким полутуманным телом, и маг перекатился на бок, тяжело дыша. — Вызови дождь, — прошептал он. Нудар тут же его послушался, даже сумев проконтролировать поток воды: хлынул не водопад, а тихие капли. Юный джинн скользнул следом за магом, ластясь к его боку и рвано сопя куда-то в плечо. Дождь уже намочил его хвостик, а одежда облепила тело, но он и не думал отстраняться. В неясном порыве он положил свою тёплую ладонь на грудь мага, ближе к его тёмному сердцу. Туманный хвостик обвился вокруг ноги, и Нудар замер, надеясь, что вода не намочит какие-нибудь ценные книги. Салазару в этот момент было наплевать пострадают ли от дождичка книги, постель или дорогое масло в лампах. Чуть прохладные струи ласкали его тело, смывали слёзы с щёк. — Завтра принц Джари опять с отрядом отправится в рейд к границам, — наконец проговорил он. — Поддержат огненный рубеж, чтобы не проникла Тень, заодно пригонят назад рабов. Те несчастные, что сумели рубеж преодолеть, окажутся под властью Тени. Возможно, они ещё не понимают, что это немногим лучше рабства. Я отправлюсь вслед за ним, чтобы не прощаться, вместе с Вивьеном и Али. Омег оставлю как дары Владыке и Джари — в знак расставания. Нудар слушал мага, затаив дыхание и украдкой разглядывал его лицо. Ему так и хотелось пылко спросить: а как же он? Его Салазар тоже оставит, просто уехав? Но юный джинн закусил губу, едва огладив пальцами подарок мага на своей шее. Он не мог смириться с тем, что Салазар просто оставит его: всё существо тянуло к нему и мысль вернуться к привычной одинокой жизни невзрачного садовника казалась невыносимой.5. Игрушки Салазара
15 августа 2020 г. в 16:11
Салазар, вернувшись во дворец, велел слугам выделить комнатушку для его рабов и разрешил отнести туда часть фруктов — ему есть уже не хотелось. Он отправился в купальню, а рабов погнали мыться дворцовые слуги. И Нудару присоветовали освежиться.
Лаккари осторожно переступал босыми птичьими лапками, украдкой всё разглядывая. Даже второпях он успел оценить всё великолепие дворца Владыки. Под высоченными агатовыми и яшмовыми сводами стояли во весь рост воздушные исполины — джинны в своем истинном облике, прислуживающие самому Владыке. Низенькие переходы для рабов были выложены мрамором. Инар по-прежнему тяжело опирался на Али и как бы его ни торопили и ни прикрикивали, быстрее идти не мог, даже предвкушая настоящую тщательную помывку впервые за много дней.
Джари ворвался в покои своего любовника, как разъяренный лев. Но в купальню Салазар никого к себе не допускал, будь то слуга или сам наследный принц. Лишь Владыку он бы пустил из дипломатических соображений. Джари упёрся в закрытые двери и остался ни с чем. Грозный, он возвращался через наземную террасу дворца и неожиданно наткнулся на рабов, что готовились к купанию в нижних термах. Даже не взглянув на избитого в кровь инкуба, Джари с болью в сердце шагнул к Али, решив, что маг нашёл ему мальчика на замену. Юного кочевника вместо принца-ифрита. Джари ухватил Али горячими пальцами за подбородок, оставляя ожоги, но тот стерпел, стиснув зубы, и выдержал боль. Джари отпустил его. Ничего, Салазар ещё пожалеет о своём предательстве. Джари уже собирался уходить, когда наткнулся взглядом на Вивьена, который раздевался в предвкушении горячей ванны с маслом.
— Кузнец?.. — приподнял брови Джари. — Тот самый, со Слоистой горы?
— Да, тот самый, — бесстрастно проскрежетал Вивьен, снимая рубашку. Рёбра, все суставы и выпирающие кости, кисти рук у него были железными. Только из-под каркаса рёбер выглядывал неожиданно пухлый, несмотря на проглядывающие мышцы, светлый животик.
— Как Салазар добыл такое сокровище? — изумился принц. Вивьен пожал плечами, стягивая штаны. Спереди его пах также был безжалостно убран в железо, а вот со спины под стальным позвоночником красовалась круглая белая попка. Джари усмехнулся. Даже бесстрастный Кузнец хочет удовольствий.
— Не удовольствий, а потомства, — невозмутимо возразил на его мысли Вивьен, забираясь в горячую воду.
— Ты и мысли читаешь? — нахмурился принц, которому это понравиться не могло.
— Нет, я просто знаю многие вещи. Прошлое, настоящее, будущее, то, о чём существа думают и что переваривается в их кишках, — Вивьен ушёл под воду по подбородок. — Жаль, я не могу заказать, что мне действительно хотелось бы узнать... Но я досконально знаю, как управлять железом, и этого мне довольно.
Джари покачал головой и покинул покои Салазара, размышляя, как бы увести у него Кузнеца. И только после этого маг явился к своим рабам — он не хотел встречаться с любовником, пока подарок был не готов. Салазар был в одних штанах, низко сидящих на узких бёдрах, и Вивьен, залюбовавшись, ушёл под воду по глаза, булькая.
— Помоешься из кувшина, после, — остановил Салазар Инара, доставая склянку с мазью. Маг собственноручно смазал ею все повреждения, от самого мелкого синяка до порванной задницы. Мазь ложилась на тело, как свинцовая нашлепка. Заклеив ею Инару весь рот, Салазар удовлетворённо его оглядел.
— Это не лекарство, — предупредил он. — Магия вытянет из тебя все следы насилия, всю боль. Но потом придётся её засунуть в тело какого-то живого существа, чтобы вся твоя боль перешла к нему. Потерпи, будет щекотно.
Салазар повернулся к Али и посмотрел на его кровоподтек от ушиба и ожоги от пальцев Джари.
— Я не хочу, — отрезал Али, хоть и знал, что хозяина его мнение может и не интересовать. — Я лучше сам поправлюсь.
— Как скажешь, — безразлично пожал плечами Салазар и склонился над водой, чтобы коснуться Вивьена.
— Когда выкупаешься, приведи мне кого-нибудь из темницы Владыки, — попросил он, поглаживая пепельные волосы. — Кого тебе будет не жалко.
Кузнец издал ужасающий скрежет, в котором слышалась усмешка.
— А ты получше умащай своё тельце, — Салазар кинул взгляд на Лаккари. — У тебя сутки, чтобы стать красивее и соблазнительнее всех дворцовых пери.
— Для чего, мой господин? — тягучий мелодичный голос Лаккари заставил Инара неловко обернуться, разглядывая длинноного омегу с затаённым вопросом: а не было ли у того в роду инкубов? Так сладко и чарующе звучал его голос. — Будет какое-то состязание?
До обращения мага к нему Лаккари с удовольствием опробовал масла на своих усталых ногах, увлажняя стопы, нанося приятную жидкость между пальцев. Но теперь насторожился, убрал лапки с бортика и подтянул к себе.
— Никакого соревнования, — качнул головой Салазар. — Если мне понравится твой вид, я тебя кое-кому подарю. Если же не постараешься, опробую на тебе один ядовитый цветочек.
Он тронул подбородок Лаккари.
— Ты хорошенький, я бы тебя не приобрел, если бы не знал, что справишься. Просто выкинул бы на рынке, — «успокоил» маг его.
— Как скажете, господин, — голос Лаккари от волнения стал глубже, он отвёл взгляд от лица мага и перебрал пальцами в воде. Лаккари был не против стать красивее и понежиться в маслах впервые за долгое время, но неизвестность своего будущего пугала. Кто знает, каким мог стать новый хозяин?
Салазар кивнул и оставил пока своих рабов. А Вивьен выбрался из воды, тщательно вытерся, облачился в плащ слуги и отправился в подземелье. Там он объявил, что Салазару нужен преступник, и его без вопросов пропустили. Просьба была обычной, однажды магу выдали даже ифрита, правда с личного разрешения Владыки. Но сейчас Вивьен прошёл к самым далёким камерам, где содержались самые отвратительные преступники.
Остановившись у одной камеры, он скривил губы, ясно увидев и за что сидел скрючившийся на полу альфа, и как он будет корчиться во время уготованного Салазаром наказания.
В окно комнатушки рабов уже вовсю светила луна, когда туда заявился Салазар в компании Вивьена, ведущего за собой узника. Маг медленно и тщательно отлепил все нашлепки мази с тела Инара. Под ними была чистая нетронутая кожа. Салазар с улыбкой провёл пальцем по пухлой нижней губе инкуба и смял снятую мазь в один ком, как снежок.
— Слепи из этого что-то интересное по форме и затолкай этому насильнику в задницу, — велел Салазар Вивьену. Али сидел, закрыв лицо руками, чтобы не смотреть на обнаженного теперь инкуба.
— Я думаю, отдельного приказа привести себя в порядок ты ждать не будешь? — обратился к Инару маг.
Глаза инкуба сияли благодарностью, он с удовольствием потянулся, раскидывая руки в стороны, освобождённый от боли и стягивающей мази.
— Нет, господин, — Инар мельком бросил взгляд на юного альфу. — Али может сопровождать меня и помочь набрать воды?
— Пусть идёт, — разрешил Салазар. — Не хотите сначала посмотреть, как этот альфа, насиловавший пасынка-бету, доведя его до самоубийства, отведает твоих страданий?
Вивьен легкой рукой мастера придал эластичной массе форму фаллоса, не стараясь вылепить порельефнее, понимая, что магия сделает своё дело. Он даже полил его маслом, перед тем, как воткнуть в задницу замычавшему в кляп альфе. Тот заорал бы, если мог, слёзы потекли у него из глаз.
— Не любой человек выдержит столько, сколько инкуб, даже полукровка, — Салазар любовался на него, изредка косясь на Али и Вивьена. Насильник дёргался, не в силах освободиться от терзающей его зад и горло боли, словно его драли сразу пятеро альф. Вивьен смотрел бесстрастно, а Али поначалу с мстительным удовлетворением, но потом с ужасом, осознав, что недавно так же мучился Инар.
— Пошли... — Али испуганно взял того за руку и потянул к выходу. Вивьен внимательно взглянул на Салазара, отмечая, как расширились его зрачки и участилось от удовольствия дыхание.
— Нравится? — спросил Салазар, приобнимая железного за плечи.
— Нет... Но он заслужил, — буркнул Вивьен.
Салазар хищно втягивал воздух ноздрями, упиваясь мучениями человека, обнимая Вивьена за плечи. Тот ощущал запах его возбуждения, но сознавал, что мага заводит не близость с ним, а действие его собственной магии.
— Отнесите его в камеру, кажется, ему предстоит ещё неделя мучений, пока мазь не отдаст ему сполна все мучения инкуба, — распорядился маг, насладившись. Вивьен глубоко вдохнул его запах и подал знак стражам.
— Проследи, чтобы к завтрашнему дню омеги были красивы, — велел Салазар и отправился в свои покои.