Еще чуть-чуть - и мы горим

Столько лет прошло, а холод жжёт в груди. Эй, Земля, алло! Я «Вояджер-1». Выходи на связь, срочно выходи! Наскитался всласть по Млечному пути, Да так и не сумел себе найти другой ориентир. До тебя теперь — миллиарды вёрст, И сверхновых нет среди старых звёзд. Все — как секонд-хенд, а мне надо first. Я незваный гость: изучаю здесь Внеземную жизнь через линзы слёз. И звучит, как месть, Тишина — в твоём ответе. В моём горле — ком с Юпитер, Боль размером в сто квадратных световых тысячелетий! Я не на твоей орбите, Меня сносит звёздный ветер Вдаль, за горизонт твоих событий метя… И клином сходится свет На дальней точке там, позади — На самой лучшей из возможных планет. Да только там её давно уже нет, Там только призрачный след, Её уже не найти. Рёбрами прикрыв Чёрную дыру, Все наши миры прямо в ней сожру, Ни один фотон не сбежит уже. Два октиллиона тонн грузом на душе Как-то ведь тащу, надо же. Я тебя прошу — хоть один сигнал, Импульс хоть один! Выходи на связь, срочно выходи! Мне не вывезти Вакуум — кругом, я в нём по уши. Эй, Земля, алло! Милый дом, услышь мой вой уже, Это «Вояджер»! Noize MC — Вояджер-1

***

      Эрику казалось, будто он попал в пейзаж страха и теперь никак не может оттуда выбраться. Дыхание давно сбилось, сердце ходило ходуном где-то в горле, грудь сдавливало и тянуло, а голова бесконечно шла кругом.       «Это обыкновенный кошмар. Всего лишь — кошмар», — раз за разом пытался убедить себя младший Лидер Бесстрашия. — «Этого просто не могло случится на самом деле, это всё — нереально!»       Но лучшие врачи Чикаго, всё продолжавшие прибывать из Эрудиции, и бесновавшийся здесь же, в коридоре возле операционной, Дин Рэйес также, раз за разом заставляли его взглянуть правде в глаза и чётко осознать, что всё это — самая настоящая, жестокая реальность.       Эрик, устало привалившись к стене, сидел на полу недалеко от дверей операционной, через которые то и дело туда и обратно пробегали взволнованные медики обеих фракций. Они несли с собой большие металлические коробки с чем-то ему неведомым, катили перед собой мигающие сотнями лампочек громоздкие приборы и тележки с десятками пакетов с кровью и постоянно тревожно друг с другом перекрикивались. Что именно они друг другу говорили, парень не разбирал: то ли в ушах до сих пор стоял гул и звон от собственного крика, то ли ему просто было безумно страшно услышать, что Мойра, — та самая, кого он за вредный и пакостный характер, безумные выходки и поразительное умение не иначе как каким-то чудом выходить целой и почти невредимой из совершенно невероятных передряг, прозвал Ведьмой, — больше не очнётся, не вытворит очередную глупость, не назовёт его Психом и зазнавшейся задницей.       «Какая-то дерьмовая реальность».       Если бы ещё каких-то пару месяцев назад ему сказали, что весь его привычный мир рухнет только по тому, что та самая Ведьма будет при смерти лежать на операционном столе с дырой в груди, он бы даже не рассмеялся, а просто покрутил пальцем у виска. А потом гонял бы фантазёра до кровавого пота, пока вся подобная глупость не вылетела бы из дурной башки. А теперь младший Лидер, послав куда подальше и Макса, и Дина, без сил сидел на холодном полу и силился осознать, как так получилось, что его мир и вправду готов был вот-вот рухнуть.       В школьные годы Эрик сначала считал Мойру обыкновенной выскочкой, забывшей, где её место, а затем решил, что из неё ещё может выйти толк, но в остальном она его мало волновала, пока не маячила своим высокомерно задранным носом у него перед глазами. Тогда он считал своим святым долгом проучить малявку, чтобы впредь неповадно было, да только и та от него не отставала, оказавшись достойным противником.       Перейдя в Бесстрашие и начав новую жизнь без оглядки на выверты больной фантазии своего папаши, Эрик и думать забыл о какой-то лохматой и вздорной девчонке. Теперь вокруг него таких были толпы, и каждая непременно мнила себя самой крутой и неповторимой, а потому вскоре он и вовсе от них устал, перестав делать между ними хоть какие-то различия. Позже случилась история с Тёрком, смерть единственной подруги, нервное истощение и обострившиеся на почве сильнейшего стресса приступы агрессии, которые ещё долгие годы преследовали его даже после того, как он покинул родную фракцию, и Николас потерял возможность втихаря ставить на нём свои садистские эксперименты.       Эрик сказал Мойре правду: в то время она стала для него последней каплей, тем спусковым крючком, который напрочь отшибал весь здравый смысл. Она была всем и сразу: светлым приветом из казавшегося тогда беззаботным прошлого и, одновременно, дивергентом, напоминавшим сразу и о Тёрке, и об отце, к его собственному ужасу и нежеланию вмиг ставшем в чём-то правым, и о его собственной слабости и глупости, раз не понял, не остановил, не спас… и ещё много всяких «не». Что-то в его покорёженных мозгах перемкнуло и сделало несчастную девчонку крайней во всех неудачах, что с ним приключились. В какой-то промежуток своей жизни Эрик её, если и не возненавидел по-настоящему, то заставил в это поверить и себя, и всех вокруг. А самое смешное — когда Мойры не было в зоне видимости, он прекрасно отдавал себе отчёт во всех своих действиях, чётко понимал, что был глубоко не прав, и что так делать ни в коем случае нельзя. Но стоило ей только попасться ему на глаза…       «Правильно она тогда меня назвала — Псих и есть, самый что ни на есть настоящий!»       Наверное, то, что Мойра, сама того не ведая, попала небрежно брошенным прозвищем в самую точку, взбесило Эрика ещё сильнее, окончательно сметая последние чахлые остатки самообладания. Будто это было не всего лишь короткое безобидное слово, а безжалостный пинок по лежачему и заведомо безоружному.       После того, как Макс устроил им обоим грандиозную взбучку и заставил его лично тренировать Ведьму, жизнь для Эрика заиграла новыми красками. Похоже, у той в мозгах тоже что-то там щёлкнуло, из-за чего девчонка вмиг вернула всю свою прежнюю наглость и самоуверенность, только теперь они были помножены на тонну ехидства и вредности, что бурлили в ней, выплёскиваясь через край. Вчерашняя неофитка, которая ещё совсем недавно предпочитала не лезть на рожон и отмалчиваться в стороне, теперь отрастила зубы и начала активно испытывать их остроту на нём и его и так хромавшем на обе ноги терпении, не боясь перечить и выплёвывать в лицо всё, что о нём думала.       Иногда Эрику казалось, что ещё немного — и он удавит её, невзирая на все угрозы и предостережения главы фракции. Но при этом в Литман появилось и что-то ещё... Что-то, что вновь вызывало в его памяти образ мелкой растрёпанной гордячки, которая разбила ему нос, защищая какого-то доходягу. Именно эта царапающая деталь мешала ему ненавидеть Ведьму со всей той яростью, что поначалу полыхала в нём, стоило только завидеть её в толпе. А ещё она, не прилагая к этому никаких усилий, подогревала в нём что-то очень похожее на чувство вины за то, что сделал её козлом отпущения в общем-то ни за что.       Со временем эмоциональный фон Эрика окончательно выровнялся, оставив на память только дурные воспоминания и маленькую, но неприятную особенность, которую Лидеры Бесстрашия предпочитали не афишировать: в момент наивысшего критического потрясения он мог серьёзно выйти из себя. С последствиями, так сказать... Бесстрашный очень много работал над собой, создавая в сознании образы-якоря близких людей, которые помогали ему не терять себя, и теперь, даже сильно разозлившись, он мог взять себя в руки почти так же быстро, как и вспыхнуть яростью. Так, найдя в себе золотую середину, Эрик снова начал налаживать свою жизнь, да только теперь её неотъемлемой частью прочно стала одна наглая заноза в его прекрасной накаченной заднице.       Хоть каждый из них двоих и пошёл своей собственной дорогой, но совсем уж не пересекаться они не могли, а потому «по старой памяти» при каждом удобном случае устраивали другому какую-нибудь пакость. Смыслом жизни эта детская возня, конечно, не стала, но была неплохим бонусом, державшим их обоих в тонусе. Эрику нравилось раз за разом щёлкать наглую и чересчур удачливую девицу по носу, демонстрируя, что он всё равно всегда будет впереди, что бы она ни делала. Но и Мойра изо всех сил старалась не отставать и шла вперёд семимильными шагами, доказывая всем скептикам, чего она на самом деле стоит.       Приверженцы старых порядков бесились, плевались и надеялись, что Эрик наконец-то возьмёт и разберётся с наглой дивергенткой, раз уж у них самих кишка тонка пойти против Макса и Дина. Чего бы они, конечно, ни за что не признали. Вот только самому парню было глубоко плевать и на них, и на их взгляды и надежды. Для Эрика вся его неприязнь к дивергентам была исключительно личным делом, разделять которое с кем-то ещё он был не намерен. К тому же будущий младший Лидер считал себя человеком очень и очень неглупым, а потому попросту не мог делать вид, будто не замечал и не понимал, что Ведьма действительно стоила всех вложенных в неё Максом, Рэйесом, инструкторами и даже им самим усилий.       А ещё Эрик за время своего навязанного наставничества смог получше многих убедиться, что Мойра, даже будучи дивергентом, имела строгие взгляды на правила и законы фракций, разделяла подавляющее большинство из них и была готова на многое, чтобы их отстаивать. Иными словами, придерживалась той же позиции, что и он сам, абсолютно не подпадая под его представление о повально мятежных дивергентах и ломая все надуманные им стереотипы. Она снова была неправильной, и это дико раздражало молодого человека, который привык всё в своей жизни делить на чёткие категории, в которые та ни в какую не желала вписываться.       «Ведьма, самая настоящая!» — ворчал он тогда, надеясь найти во вредной и самодовольной малявке хоть что-то, за что можно было бы справедливо зацепиться, но не находя ничего плохого, за исключением её премерзкого характера. То, что эта самая «малявка» — уже давно вполне себе взрослая и довольно-таки симпатичная девушка, Эрик заметил по чистой случайности.       В тот вечер будущий Лидер отмечал со своим отрядом успешное завершение рейда по изгойским трущобам и находился в исключительно приподнятом настроении, после того как в очередной раз смог вывести из себя одну жутко надоедливую девицу. И он совершенно точно не ожидал, что в бар с дикими глазами ворвётся её отец и набросится на него с кулаками, громко матерясь и неся какой-то бред про то, что парень покусился на честь его маленькой дочурки, ясного солнышка, ангела божьего и далее по списку.       «Это насколько же нужно быть пьяным или отшибленным напрочь, чтобы всерьёз считать эту мелкую злобную пакость милым ангелом?!» — честно говоря, этот вопрос мучил младшего Лидера и по сей день.       Тогда Эрик был полностью уверен: Мойра целенаправленно натравила на него Рэйеса в ответ на то, что он высмеял очередную её попытку наладить личную жизнь. Не то, чтобы его всерьёз заботил этот вопрос, скорее его просто позабавили дошедшие до него нелепые слухи о том, что он обязательно подкинет проблем всем парням, рискнувшим связаться с Ведьмой, просто из любви к искусству. Ни подтверждать, ни опровергать абсурдные глупости он не стал, а оттого ещё забавнее было наблюдать, как от неё без оглядки разбегались никчёмные ухажёры.       К тому времени уже вся фракция прекрасно знала, какие «горячие» отношения связывали Эрика и Мойру, а потому ни у одного здравомыслящего человека раньше и мысли не возникало, что между ними могло быть что-то большее. Ровно до этого случая. А после, кажется, только ленивый не выдвинул свою теорию о том, как ловко они скрывали от всех свою близкую связь. Эрик одновременно испытывал и облегчение от того, что Ведьма на парочку-другую месяцев покинула фракцию, и недовольство от того, что ему в одиночку приходилось выслушивать всю ту чушь, которая какое-то время сыпалась на него со всех сторон.       «Эй, да это же малявка Литман! О каком покушении на её честь вообще может идти речь? Что за бред?! Нет, ну серьёзно, что я могу ей сделать? Отнять конфетку?» — примерно так сначала думал Эрик, пока в какой-то момент не представил себе ту самую конфетку у неё во рту: как Мойра, дразнясь, ловко перекатывает её своим острым язычком, как он подходит ближе и уже своим забирает леденец прямо из её сладких влажных губ.       «Брр! Бред! Бред дичайший и просто невероятный!» — в тот раз резко одёрнул себя парень, запретив себе думать о Литман вообще. Но начало грязным мыслишкам уже было положено, как бы старательно он их от себя ни гнал. После зрелищной драки с Дином, он ещё долго прокручивал ситуацию у себя в голове, и чем дольше об этом думал, тем чаще ему представлялись картины того, о чём говорил Рэйес, и отмахиваться от них становилось заметно сложнее.       Ещё какое-то время на ниве новых для него впечатлений Эрику снились горячие сны, после которых он потом долго стоял под холодным душем, пытаясь прочистить себе мозги и раз и навсегда изгнать из них образ проклятой Ведьмы, которая, даже находясь за тридевять земель, умудрялась основательно испортить ему жизнь. А потом началась новая, захватившая его с головой суета: выборы нового младшего Лидера, неожиданная безоговорочная поддержка всех боевиков, новая должность и прорва проблем и обязанностей, шедших с ней в комплекте... И ему стало совсем не до глупых фантазий. Около полугода Эрик разрывался между непосредственно своими обязанностями — и устранением невероятного бардака, который развёл его недалёкий предшественник.       «Грёбаный Мико, будь он неладен! Знал бы, что он творил — своими руками придушил бы гада!» — очень долго примерно с такими мыслями начинался и заканчивался почти каждый день новоиспечённого Лидера-силовика. Где уж тут найти время на горячие фантазии о какой-то там вредной девчонке? А потому он достаточно быстро о ней позабыл, уделяя вмиг ставшее таким редким свободное время своим друзьям и вполне себе реальным, а не воображаемым девушкам.       За несколько дней до очередного Дня выбора Эрику отчего-то сделалось жутко не по себе. Всё чаще стало возникать чувство, будто что-то грядёт, и это никак не было связано с беспорядками, недавно начавшимися в Чикаго. Лидер привык доверять своей интуиции, ведь она уже не раз спасала ему жизнь, а потому заранее старался подготовиться к тому, что скоро всё могло измениться, и почему-то он был уверен, что перемены вряд ли придутся ему по душе. Убедился он в этом накануне знаменательного дня, когда Макс, светясь от неподдельной радости и чувства идеально сделанной ближнему гадости, «обрадовал», что со следующего дня у молодого силовика наконец-то появится личный помощник, и решение это обсуждению не подлежало. Какое-то время Эрик пытался себя убедить, что всё могло быть не так уж и плохо, по крайней мере, теперь найдётся на кого спихнуть опостылевшую бумажную возню, и можно будет наконец-то заняться действительно важными делами.       Но новый день наступил, внутреннее напряжение с каждой секундой нарастало всё больше, а интуиция уже буквально орала в панике, призывая послать всё к чёрту, умчаться в закат и не останавливаться, пока высокая Стена не скроется далеко за горизонтом. Подобная истеричная нервозность была несвойственна Эрику, а потому бесила неимоверно, не улучшая и без того не самое радужное настроение. Приветливо улыбаться и сюсюкаться с неофитами не получалось. Получался только кровожадный оскал, который, кстати, прибавлял им куда как большей прыти, чем могли бы пространные увещевания о великой миссии по защите Всея Чикаго, возложенной на Бесстрашие, в духе того же зануды Фора.       Чем меньше неофитов оставалось на крыше, тем легче становилось на душе у Лидера. На несколько минут он даже поверил, что зря себя накручивал, и всё обязательно обойдётся, как его взгляд наткнулся на щуплую малявку, которую в толпе он принял за очередную неофитку.       «Непростительная ошибка! Если бы это лохматое чудовище пришло за мной, то я был бы мёртв уже несколько раз!» — мгновенно разозлился на себя Эрик, крепко сжав сначала кулаки, а за ними и губы, шрам на которых мгновенно закололо тысячей воображаемых иголок. — «Ведьма!» — короткая мысль промелькнула подобно красной тряпке для быка, заставив вмиг припомнить все свои невысказанные и не раз уже озвученные обиды и претензии.       — Ты!       Кое-как подавив в себе вспышку агрессии и желание придушить нахалку на месте, он смог узнать, что пришла она всё-таки по его душу.       «Лучше бы убила, ей-богу!» — на секунду мелькнула у него малодушная мысль. Но на смену ей быстро пришла другая: о том, что теперь девушка находилась непосредственно в его власти, а потому он мог попробовать неплохо повеселиться, продемонстрировав, «кто теперь в доме хозяин», как любил повторять вслед за своей мачехой его лучший друг. Но наглая сверх меры зараза быстро напомнила о том, кем являлась, и сразу дала понять, в каком далёком месте видала такого «хозяина» со всеми его нелепыми капризами.       Внимательно разглядывая её под лучами яркого полуденного солнца, он не мог не заметить, что стоявшая в тот момент перед ним девушка была похожа на прежнюю себя, как яркое многоцветное объёмное изображение — на несмелый чёрно-белый набросок. Эрику и хотелось бы презрительно скривиться и сказать, что она превратилась в бледную, заморенную непосильными тяготами бытия тень, но у него просто-напросто не поворачивался язык, ведь, казалось бы, и слепой мог разглядеть, что сейчас перед ним находилась не выцветшая перерисовка, а что-то новое, явно более опасное и пока что ему неизвестное.       А ещё её теперь сложно было называть малявкой даже мысленно. И к чёрту её невысокий рост и исхудавшую фигуру! Уверенный разворот плеч, прямой насмешливый взгляд, неспособный скрыть всю накопленную за прошедший год усталость и «радость» от их встречи, обветренная потускневшая кожа, новые шрамы и общее впечатление готовности сцепить зубы и разобраться с очередным дерьмом, что внезапно на неё свалилось, — всё это добавляло ей лет и ясно демонстрировало, что перед ним стояла не зелёная неофитка, а прожжённая акула Бесстрашия, способная проглотить его на «раз», стоит только на секунду зазеваться.       «Не сработаемся», — Эрик был уверен в этом на все сто процентов, особенно после её дурацких выходок в кабинете у Макса. — «Что толку от того, что стала старше на год? Всё равно, как была мелкой засранкой, так ей и осталась!»       Мирно прошедшую поездку в арсенал младший Лидер списал на её усталость и лень. Да и сам был слишком поглощён тяжёлыми мыслями о том, что враги подошли непозволительно близко, а он до сих пор не мог их найти даже под собственным носом.

***

      Прайс, сбежавший от немедленной расправы сразу после возвращения в Бесстрашие, вскоре нашёл его и начал свои подколки по новому кругу, только теперь Литман рядом не было, а потому сдерживаться тот даже не собирался.       — Ну, дружище, к чему готовиться фракции: к свадьбе или похоронам?! — радостно заржал он, обнаружив Эрика в его кабинете.       — Определённо к последнему. Только хоронить будут тебя, если ты сейчас же не заткнёшься, — хмуро буркнул тот, безуспешно пытаясь сделать вид, будто папки со стандартными отчётами о работе подразделений боевиков содержали что-то невероятно интересное.       — А всё-таки девчонка хороша-а! — довольно протянул Рок, будто бы и не слыша слов своего друга.       — Коротышка лохматая, — фыркнул Эрик, старательно отгоняя от себя образ вернувшейся Ведьмы.       — Не коротышка, а ми-ни-а-тюр-на-я, — по слогам пропел Прайс, окончательно развалившись в кресле напротив, закинув тяжёлый ботинок на колено другой ноги и мечтательно уставившись в потолок. — А что лохматая, так дай ей денёк — она красоту и наведёт, Тори не зря свой шоколадный торт ест.       — Да какая мне вообще разница, наведёт она там чего-то или нет? — Эрик не выдержал и с раздражением отбросил от себя очередной опостылевший отчёт. — И тебе, собственно, тоже? Давно ли тебе стали нравиться такие, как она? Или тебе уже вообще всё равно — кого?       — А если нет разницы, отчего ж ты так завёлся? — расплылся в широкой улыбке тот. — И чем плохи «такие, как она»? Тебе что, обязательно подавай монстра под шесть футов ростом и с сиськами, как стенобитное орудие? Так ты, помнится мне, как раз на днях одну такую завернул куда подальше, — уже в голос ржал Прайс. — Правда подальше не получилось, я её перехватил. Горячая штучка, должен признать! Даже жалко, что ты меня прямо с неё сдёрнул. Хотя-я… — прищурился он. — Ты уверен, что всё-таки в ней не заинтересован? Баба — огонь!       — Уверен, — скривился Эрик. — От такой потом — хрен отделаешься! Присосётся, как пиявка, не оторвать.       — Так пусть к правильному месту присасывается, тогда не жалко! — громоподобный хохот раскатами прокатился по просторному кабинету.       — Ага, потом отдерёшь её от себя только с этим самым местом, — хмыкнул Лидер, откинувшись на спинку кресла и размяв шею. — Нет, спасибо. Оставь эту Кикки себе.       — Никки.       — Да вообще без разницы, — отмахнулся тот.       — Так что планируешь делать со своей Ведьмой? — продолжал лыбиться его лучший друг.       — Иди в задницу. Можешь и Литман с собой прихватить, — устало отмахнулся Эрик, задумываясь: «А правда, и что же?» — Наверное, всё-таки попробую сработаться. Надеюсь, она действительно повзрослела за год «самостоятельной» жизни. Хоть и верится в это с трудом.       — Ну, пока вы вроде неплохо держались. Я удивлён.       — Ты подожди, ещё не вечер, — скривился, как от кислятины, Лидер, даже не подозревая, сколько нового и необычного принесёт ему этот самый вечер.

***

      Когда Сэм знакомил их маленькую, но сплочённую группку друзей со своим младшим братом, Эрик понял, что грядёт что-то весёленькое. А уж после того, как Демон предложил составить компанию его товарищам, последние сомнения и вовсе отпали. Представив, как вытянется лицо Ведьмы, он незамедлительно согласился, напрочь проигнорировав удивлённый взгляд Прайса, который тоже узнал пацана и прекрасно понял, о каких именно друзьях шла речь.       Потом, ещё не раз вспоминая тот вечер, младший Лидер так и не смог определиться: проклинать ли чёртов пружинящий диван или всё же благодарить. Если смех действительно продлевает жизнь, то он рисковал обрести бессмертие! Так смешно было наблюдать за тем, как Ведьма старательно пыталась отодвинуться подальше, но раз за разом съезжала обратно к нему под бок, шипела, пыхтела, но не оставляла своих жалких попыток.       А вскоре ещё и алкоголь внёс свою посильную лепту в их уставшие и голодные организмы, и тогда всё совсем закрутилось и смешалось во что-то совсем уж невероятное. Он уже и не вспомнит, как к нему в голову вообще пришла мысль скормить Мойре лёд, но затуманенный разум упорно твердил, что это просто замечательная идея, ведь они в кои-то веки вполне мирно общались, и Ведьма даже угостила (ну почти) его своим напитком. Да и полушутливые фразы о том, как бы ему пришлось доказывать ей свою мужественность, сделали своё грязное дело, оживив в его голове будоражащие фантазию картинки, которые он упорно гнал от себя чуть ли ни весь последний год. И теперь, когда Мойра почти лежала на нём из-за происков коварной мебели, а в его крови гулял и резвился алкоголь, эти мысли больше не казались ему ужасными. Наоборот! Его разыгравшееся воображение рисовало всё более откровенные сцены с ней в главной роли.       «А может, и не стоило так поспешно отшивать эту Кикки-или-как-её-там?» — на секунду закралось запоздалое сожаление, но тут же пропало, как только девушка у него в охапке, не сдержавшись, издала протяжный стон удовольствия, напрочь вышибая какие-либо мысли из его хмельной головы.       БАХ!       «Твою мать!.. А ну соберись, это же, чёрт побери, Ведьма! Ведь-ма! Включи мозги, ну же!» — забился в истерике его внутренний голос, через секунду после того, как молодой парнишка-официант неловким движением разбил стакан, разрушив странный момент.       Эрику постоянно приходилось напоминать себе, что на этот раз рядом с ним сидела не очередная сладкая милашка, влюблённо заглядывавшая ему в рот и ловившая каждое его слово, а мелкая ядовитая пиранья, которая с превеликой радостью откусит ему голову и отравит каждую секунду его жизни, дай ей только шанс. А когда прекрасная половина присутствующих заторопилась на танцпол, чтобы самозабвенно крутить там своими задницами, отключая мужикам последние мозги, эта мелочь ещё и угрожать ему вздумала!       — Не досчитаюсь хоть одного, заживо шкуру спущу!       «Росту — пять футов с кепкой в прыжке, а гонору-то сколько! Видимо, всё, что могло, ушло в скверный характер и поразительную наглость», — мысленно хмыкнул младший Лидер, предпочтя проигнорировать её выпад.       — А теперь, — начал хмурый здоровяк Блэйк, — когда всю нашу несравненную красоту благополучно унесло подальше, можно и поговорить. Большая часть присутствующих знает о некой проблеме, что вот уже пару лет никак не может разрешиться…       — Да пока вы с Нат наконец-то раскачаетесь, я трижды успею состариться! — заржал Демон, не делая ситуацию яснее.       — В чём, собственно, проблема? — полюбопытствовал Эрик, прикидывая, что же такое могло стрястись, что аж годами тянулось за этими деятельными ребятами.       — Видишь ли, в чём дело, Лидер, — усмехнулся Айс. — Наша сладкая парочка уже который год пытается узаконить свои высокие отношения, но у них всё никак не получается.       — Просто у нас всё… — начал было Блэйк, но его прервал один, по личному мнению Эрика, чересчур сладкий Барраса, вальяжно растёкшийся по дивану.       — Через жопу у вас всё! Страдаете какой-то хернёй, потому на месте и топчетесь. Если действительно так уж припёрло, давно бы взял её в охапку да утащил в Искренность! Их младший Лидер настолько терпеть не может вашу парочку, что расписал бы даже среди ночи и собственной кровью, лишь бы только больше никогда вас не видеть и не слышать.       — Да я бы с радостью! — психанул Блэйк, пока Эрик силился понять, что же тогда ему мешало, о чём прямо и спросил. — Нат мечтает, чтобы всё было идеально: торт, платье, цветы и прочая романтическая чушь, а я просто не могу отказать ей в такой мелочи.       — Ага, — хмыкнул Дэм, — и именно из-за этой мелочи вы помрёте естественной смертью раньше, чем поженитесь.       — А от нас ты чего хочешь? — нахмурился Прайс. — Нам нужно испечь торт, сшить платье, натаскать цветов и петь хоралом мальчиков на фоне, когда она к алтарю пойдёт? Так мы тебе не маленькие помощники Золушки, приятель.       — Да нет же! — чуть ли не рычал от обиды подрывник. — Я хочу сделать Натали сюрприз и самому подготовить свадьбу её мечты. К девчонкам не захотел обращаться, опасаясь, что они проболтаются или как-то намекнут ей… Да и она сразу заметит, если подруги начнут странно себя вести. А до вас ей никакого дела нет.       — Ну, спасибо! — надул губы Дэм.       — Не ной, — Блэйк от него только отмахнулся. — Так вот. Потому я хотел попросить вас помочь мне провернуть у неё за спиной кое-какие организационные делишки. Всем займутся специально нанятые люди, вам нужно будет только проконтролировать некоторые моменты, так как сам я не смогу этого сделать, не вызвав у Нат подозрений.       — Ой, не к добру это... — Мачо сложил руки на груди и задумчиво посмотрел на друга. — Когда вы в очередной раз начинаете свою бессмысленную и беспощадную подготовку к «тому самому» дню, обязательно случается какая-то жопа. Ещё ни разу не пронесло. Так может, наконец-то, разорвёте этот порочный круг и распишитесь по-быстрому?       — А почему бы и не помочь? — показательно бодро отозвался Эрик. — Я в деле. Что нужно делать? — по правде говоря, он и сам считал, что Блэйк и Натали страдали совершеннейшей ерундой и из ничего создавали себе проблемы, но из-за жгучего, иррационального чувства противоречия ненаглядному Ведьминому Баррасе, решил согласиться, подавая пример остальным.       Обсудив детали, молодые люди решили разойтись по своим делам: Медведь, несмотря на свои внушительные габариты, мгновенно затерялся в толпе, видимо, отправившись на поиски бегавшей от него Тори Ву; Прайс двинулся к бару, собираясь подцепить очередную девушку на вечер; Демон куда-то утянул Спенсера, без конца уверяя того, что он должен что-то там увидеть, и ему это непременно понравится; Блэйк торопился найти в толпе свою драгоценную невесту, а потому слинял чуть ли не раньше Медведя; Эрик переглянулся с Айсом и обоими Барраса и, пожав плечами, направился вслед за ними, но вскоре пожалел о своём опрометчивом решении. Мачо пёр напролом, с небрежной лёгкостью разрезая собой танцующую толпу, а следовавший сразу за ним Сэм распугивал всех недовольных своим коронным, «промораживающим до костей» взглядом.       «У него на неё радар что ли настроен?» — отчего-то невесело подумал Лидер, увидев, что Тео вывел их прямиком к Ведьме.       Пока Эрик замер и завороженно разглядывал танцевавшую в разноцветных лучах девушку, оба Баррасы уже присоединились к своим подругам. Мойра танцевала чуть в стороне от них и, казалось, никого вокруг не замечала, плавно двигаясь под музыку, вместе с толпой вскидывая руки вверх, приподнимая рассыпающиеся по спине косички и, то и дело, оглаживая себя в танце.

«Ты ненавидишь меня, ты любишь меня, ты просто хочешь ко мне прикоснуться»

.       О, да! Эрику и вправду невыносимо хотелось к ней прикоснуться. Именно к такой: мягкой, расслабленной, спрятавшей все свои многочисленные колючки.       — Эй! С тобой всё нормально? — хлопнул его по плечу Сэм, вырывая из медитативного созерцания.       — Да, всё отлично, — как можно равнодушнее отозвался он. — Знаешь, что-то мне не хочется толкаться в толпе, пойду лучше чего-нибудь выпью. Ты со мной?       «Да какого хрена?! — а в это время в его голове метались панические мысли. — Какого чёрта со мной происходит?! Это всё Дин виноват со своим концертом, мне бы самому такое и в голову никогда не пришло. А что теперь? А теперь — проклятая Ведьма не выходит у меня из головы, стоило ей только пару раз ко мне прижаться, да покрутить своей тощей задницей! — и тут же новая мысль перебила предыдущую. — И не такая она тощая, если уж на то пошло… Да твою же мать! Пора завязывать с этой хернёй и найти себе девку на вечер. Где там Рок ошивается? Они вокруг него вечно толпами трутся», — решил хмурый Лидер и двинулся к бару.       Да только и там его надеждам не суждено было сбыться. Стоило младшему Лидеру приземлить свой зад на барный стул, как к нему потянулась бесконечная вереница знакомых и не очень Бесстрашных, которые так и норовили похлопать его по плечам, сочувствуя и поздравляя наперебой.       Когда стрелки часов благополучно перевалили за полночь, алкоголь уже не лез в горло, слушать восторженные и злорадные бредни надоело, а уходить с праздника жизни было слишком рано — ещё не хватало, чтобы Бесстрашные решили, будто они с Ведьмой в очередной раз сцепились, и он сбежал, поджав хвост. Немного подумав, Эрик предпочёл спрятаться от всех на том самом балкончике с преступно мягкими диванами, всё равно все давно разбежались кто куда, а потому он никого не потревожит своей унылой физиономией.       Каково же было его удивление, когда, зайдя внутрь, он обнаружил там Мойру, почти свисавшую с дивана. Девушка выглядела настолько измученной и уставшей, что против воли вызывала некое подобие сочувствия. С огромным удовольствием растянувшись на соседнем диване, Эрик, как ни пытался, но так и не смог сдержать ленивое негодование по поводу того, что она каким-то образом сумела просочиться в его мысли и жизнь и намертво там засесть. Только Мойра, похоже, его не поняла и подумала, что он говорил конкретно о том вечере. А раз так, то он не стал её разубеждать.       Было странно вот так лежать и болтать с ней о всяких глупостях. Казалось, что он просто надрался в баре и уже спал, а это — просто сон такой удивительный. Рассказ о том, что сподвигло Рэйеса на прошлогодний концерт, немало позабавил, а вот история возникновения на шее Ведьмы приметного шрама, весь вечер притягивавшего к себе его взгляд, вызвала неоднозначные эмоции. Лидеру было и смешно от ситуации в целом, и совершенно не радовала легкомысленность девушки, не этому её учили. Эрика успокаивало только то, что она и сама понимала, где и как налажала, и вынесла из этого урок. В какой-то момент он задумался о том, что если их общение и дальше не будет задевать застарелые личные конфликты, то у них всё же имеется небольшой шанс не прибить друг друга за время вынужденного сотрудничества.       Той ночью Эрику снилась танцевавшая в разноцветных лучах тоненькая девичья фигурка, манившая его за собой. Но как бы парень ни старался, он так и не смог разглядеть её лица…

***

      А потом была поездка в Эрудицию и странные, но, надо признать, довольно забавные прогулки чуть ли ни в обнимку. Лидеру временами казалось, что он всё ещё спит, а всё происходящее вокруг является извращёнными вывертами его несколько перевозбуждённого подсознания. Но его дорогой папаша своими безобразными выходками быстро напомнил, что всё было взаправду, как и его мерзкая зазнавшаяся морда.       Эрик и про должность советницы-то ляпнул, желая максимально взбесить Николаса, чтобы тот захлебнулся своей злостью, но признаваться в этом конечно не собирался. Это уже потом он решил, что сама по себе идея могла оказаться неплохой: у Литман было достаточно мозгов, чтобы сносно справляться с новыми обязанностями, и ему самому стало бы в разы легче.       «Тем более, раз уж Макс мне её подсунул, должен же я получить от этого хоть какую-то пользу», — справедливо рассудил он, но недовольство собой и смутное беспокойство так никуда и не делись.       Может быть, в другой ситуации, не будь Эрик так сильно заведён событиями последних дней, он бы и спустил на тормозах личные оскорбления, посыпавшиеся из грязного рта Волтера, но в этот раз не сдержался. А уж когда никчёмный человечишка, который никогда настоящим отцом-то и не был, посмел оскорбить Кору Литман, женщину, не побоявшуюся разрушить до основания собственную идеальную жизнь ради блага своего ребёнка, младший Лидер Бесстрашия больше не смог закрывать глаза.       С четырнадцати лет Эрик всеми силами старался сделать так, чтобы не быть похожим на своего горе-родителя, дабы ни у кого даже мысли не могло возникнуть о том, будто бы между ними имелось хоть какое-то сходство. И каково же было его удивление, когда Ведьма походя сравнила их и нашла самого Эрика намного более достойным экземпляром, нежели Николас. И это несмотря на всё то дерьмо, которое он когда-то на неё вылил. Сразу вспомнилось, как сам он ни за что ополчился на девушку именно из-за неудачи с отцом, и ему стало невероятно противно от себя самого.       После этого осознания стыдно перед Мойрой было просто невыносимо, так что, как говорится, «звёзды сошлись», и Волтер получил за всё и сразу. И мало того, что девушка не только безоговорочно подчинилась его рубленным невнятным приказам и не вмешивалась, она потом ещё и заботливо протянула обеззараживающие салфетки, тактично отвернувшись и не сверля его благодарно-жалостливым взглядом.       Подмечая в ней такие незначительные на первый взгляд мелочи, Эрик всё чаще начал задумываться над тем, что Мойра-то и вправду выросла, превратившись из порывистой зловредной девчонки в рассудительную, привлекательную, но, к сожалению, ещё более вредную женщину.

***

      А насколько привлекательную, он смог оценить уже вечером того же дня, когда, немного побуянив у Макса и получив одобрительное «почёсывание за ушком» от злобной стервы Мэттьюс, заявился в старый тренировочный зал. Эрик и до этого по старым тренировкам знал, что Мойра была достаточно гибкой, но, честно говоря, не подозревал, что настолько. Ему нужно было разминаться перед спаррингом, а он стоял и, словно озабоченный юнец, пялился на то, как Ведьма перетекала из одной хитрой стойки в другую, прогибаясь и выгибаясь так, что в голову сразу закрадывались грязные мыслишки на тему того, где и как пригодились бы подобные навыки. А приступив к своей разминке, он изо всех сил старался дышать ровно и не косить глазом в сторону в очередной раз соблазнительно изогнувшейся девушки.       Смазливая Эрудитка оказалась права насчёт необходимости хорошей встряски, которая бы позволила ему снять излишнее напряжение. Короткая, но очень эмоциональная стычка с Николасом помогла Эрику выпустить пар, а отсутствие взбучки со стороны Макса и Джанин окончательно примирило его с действительностью и противоречивыми чувствами, бурлившими в нём по отношению к одной конкретной девице. Именно поэтому во время спарринга с Ведьмой он чувствовал душевную лёгкость, оттого, наверное, его и потянуло на откровения, за которые ему намяли бока с особым наслаждением. Но, надо признать, он и сам не отказал себе в удовольствии пару раз душевно пройтись по упругой заднице, гораздой собирать на себя приключения.       В момент очередного самокопания Эрик пришёл к мысли, что теперь их маленькое противостояние могло бы открыть второе дыхание и стать намного более интересным. Тем более, что слухи об их воображаемом романе буквально за вечер разнеслись по всей фракции, с каждым пересказом обрастая всё новыми невероятными подробностями.       «А ведь на этом можно неплохо сыграть, — решил он. — Пока люди заняты обмусоливанием всяких глупостей, они отвлекаются от действительно серьёзных проблем, которые могли бы в итоге вылиться в беспорядки. А потому нужно просто время от времени подкидывать им пищу для новых и ещё более бурных сплетен, тогда у них больше ни на что не хватит ни времени, ни фантазии».

***

      После первой переписки по комму Эрик крепко пожалел, что не додумался раздобыть её личный номер раньше — мог бы уже давно забавляться и подначивать Ведьму даже на расстоянии. Если забыть непонятные претензии про какую-то там «бабу», о которой он непременно должен был что-то знать, было даже весело. Воображение очень живо рисовало, как менялись эмоции на лице Мойры после очередного его сообщения: вот она смеялась, вот недовольно морщила свой нос, а вот и откровенно бесилась после очередной особо удачной подколки. Было во всём этом что-то, что вызывало улыбку уже у него самого. Лидер сам не успел заметить, как для него стало чем-то естественным писать сообщения Ведьме. Зато заметил Прайс, не забывая каждый раз подкалывать и изображать воображаемые поцелуйчики по экрану комма.       Восстанавливая кармическую справедливость и валяя Рока по рингу, Эрик обдумывал свой план по созданию видимости отношений с Мойрой, заодно раздумывая, стоило ли вообще посвящать её в его наличие или проще было всё сделать самому. Он всё больше склонялся к мысли, что она могла бы неплохо ему подыграть, но передумал, решив, что таким образом сможет в очередной раз потрепать ей нервы, а заодно и отлично развлечься. Оставалось только придумать, чем подогреть народ, но Ведьма, сама того не зная, отлично справилась с поставленной задачей, когда пришла к нему на тренировку и «угостила» напитком. Даже его бравые вояки не упустили из виду такой удивительный момент, поэтому можно было на сто процентов увериться, что после обеда уже вся фракция будет в курсе, как трепетно Литман о нём заботится. А там он ещё что-нибудь придумает.       «Можно будет подыскать ей какое-нибудь кресло покруче, а на складе ещё и наплести что-нибудь слюнявое про заботу о её здоровье и комфорте».       А во время обеда он узнал кое-что новенькое и не сразу смог определиться, как на это реагировать. Оказалось, за те пару часов, на которые он имел глупость выпустить эту ходячую катастрофу из виду, она успела не только навести свои порядки в его вотчине, но и сцепиться с какой-то буйной девкой, назначив той ни много ни мало поединок чести. Сначала Эрику захотелось немедленно призвать засранку к ответу, но, подумав немного и послушав, о чём так оживлённо судачил народ, он пришёл к выводу, что ситуация могла оказаться ему даже на руку, если правильно её подать.       — Ты же говорил, что Никки тебя не интересует, — обиженно пробурчал Рок, плюхаясь со своим подносом напротив него.       — Никки?..       — Та рыжая. С сиськами. Сам же сказал, что не претендуешь.       — Могу повторить это ещё раз, если с первого раза до тебя не дошло. — Лидер не воспринял его обиду всерьёз, зная, что у друга таких девушек — пачки. — А с чего, собственно, претензия?       — Ну как же?! — Прайс был не на шутку удивлён. — Народ только о том и говорит, как они с Литман из-за тебя сцепились! Мол, Никки пришла к тебе в кабинет при полном параде, хотела устроить ну очень приятный сюрприз, а твоя Ведьма на пальцах и кулаках объяснила, что ей там больше не рады. Ещё и за волосы по всей фракции оттаскала!       — Так уж и по всей! — весело хмыкнул Эрик, представив подобную картину, и ему даже стало немножечко жалко, что виновником сцены стал не он, а, зная Мойру, какие-то личные разборки девушек. — Я думал, что рыжая с тобой. Что она могла забыть у меня в кабинете, да ещё и, как ты говоришь, «при полном параде»?       — Она послала меня ещё в тот вечер, когда мы из арсенала вернулись. Заявила, что больше не собирается «размениваться по мелочам» и «тратить» на меня своё «драгоценное время», — Рок кривлялся, пискляво передразнивая ветреную девушку, но в его голосе явственно слышались нотки обиды. — Похоже, она решила поохотиться на рыбку покрупнее, но напоролась на хозяйку аквариума.       — Эй! Ты говори, да не заговаривайся! Хотя, знаешь… а может, и стоит, — Эрик откинулся на спинку стула и задумчиво почесал пирсингованную бровь, разглядывая друга и постепенно расплываясь в недоброй улыбке.       — Это ты сейчас о чём? — мигом насторожился Прайс, зная того, как самого себя.       — Да я тут кое-что забавное придумал. И ты можешь мне кое в чём помочь, — и он посвятил Рока в свой коварный план по отвлечению внимания Бесстрашных от действительно важных проблем.       — Так, значит, ты хочешь, чтобы я и мои красавицы поспособствовали распространению слухов и тому, чтобы к вечеру вся фракция свято верила, будто девчонки сцепились исключительно из-за твоей драгоценной лидерской задницы? — через несколько минут удивлённо протянул Роквелл, пытаясь определиться: это до идиотизма тупо или поистине гениально. — Да Литман меня потом на ремни порежет!       — Только если узнает, — самодовольно отмахнулся младший Лидер, уже предвкушая эффект от «разорвавшейся бомбы». — Так что просто не попадайся.       — Тебе легко говорить! — возмутился Рок, но Эрик отчётливо видел, что того уже захватила дерзкая идея, и он точно займётся его просьбой. — Но так уж и быть. Аж самому захотелось посмотреть, чем тогда дело кончится.       — Значит, договорились! — ударили они по рукам прежде чем разойтись.       Надо признать, Прайс со своим клубом фанаток сработали намного, намного лучше, чем того ожидал Эрик. Бесстрашие жужжало, как растревоженный улей — только что стены ходуном не ходили, и, наверное, даже хорошо, что Мойра окопалась у себя дома и не высовывала оттуда свой любопытный нос до самого вечера.       Младшему Лидеру безумно хотелось увидеть её лицо, когда она узнает, от чего именно так лихорадило фракцию, а потому он наматывал уже чёрте-какой круг по территории Ямы в поисках Ведьмы. А ещё у него была мысль «пожелать ей удачи» перед боем, смачно хлопнув по заднице или ещё как-нибудь в этом же духе. Главное было: сделать это перед самым её подъёмом на ринг, чтобы она не успела отгрызть ему чересчур длинные руки. Вот только сделать этого он не успел, отвлёкшись на подозрительно шнырявших в толпе Блэйка и цепного Баррасу, которые сосредоточенно кого-то выискивали, а после коротких потасовок утаскивали поверженных противников куда-то в сторону хозяйственных помещений Ямы. Попытавшись перехватить хоть одного из них, Эрик отошёл слишком далеко от ринга, а потому упустил и их, и Мойру, уже поднявшуюся на огороженную для боя площадку. Он нахмурился, сложив руки на груди, встал чуть в стороне от друзей Ведьмы и теперь буравил недобрым взглядом засранца Мачо, который на миг оказался совсем рядом, но умудрился удрать от него в самый последний момент, проворно нырнув в густую толпу и растворившись в ней, как сахар в горячем чае.       Несмотря на кажущуюся тщедушность, Мартин громогласно зачитал повод, по которому и был устроен весь сыр-бор, повергнув большинство присутствующих в неподдельное удивление. Бесстрашные собрались, чтобы посмотреть на кошачьи бои, а тут, оказывается, — поединок чести! Да и выдвинутые обвинения оказались совсем нешуточными. Толпа заволновалась, но расходиться никто не торопился, наоборот, ещё больше заинтересовавшись происходящим и разделившись на два лагеря. Что характерно, за Никки болели исключительно мужчины, ни одной девушки, которая бы скандировала имя рыжей, Лидер так и не заметил. И, глядя на противницу Ведьмы, он понимал — почему. Та разрядилась так, будто бы шла не на бой, а на ночное свидание в чью-то спальню.       Эрик ничуть не удивился, когда Литман, не став затягивать приветственную болтовню, начала деловито валять Никки по рингу. Каждое движение, удар и приём были точно выверены и рассчитаны. Ведьма играла с противницей, как кошка с мышкой: периодически выпускала добычу из цепких когтей, давая той возможность глотнуть воздух свободы и почувствовать надежду на лучшее, а затем снова безжалостно её отнимала. Никки всё больше впадала в отчаяние и беспорядочно металась по площадке, надеясь хоть как-то зацепить Мойру, и в какой-то момент ей это даже удалось. Хоть его личная помощница и новоиспечённая советница и смогла вовремя уйти от неприятного удара, но заметно разозлилась и решила заканчивать возню в песочнице. Эрик расплылся в широкой самодовольной улыбке, наблюдая за тем, как чисто она провела подсечку, которой он сам же её когда-то научил.       Толпа напирала со всех сторон, восторженно ревела и наперебой скандировала имена соперниц. Младший Лидер изначально ни секунды не сомневался в том, кто выйдет из этого боя победителем, слишком уж хорошо он знал Литман: она бы ни за что не устроила шоу, если бы не была на сто процентов уверена в его исходе.       «Правда на такое количество зрителей она явно не рассчитывала, зуб даю!» — мысленно злорадствовал он, наблюдая за тем, как та, не отвлекаясь на мелочи, за волосы тащила противницу к угловой тумбе, явно собираясь живописно по ней размазать.       Но довольная улыбка быстро стёрлась с его лица, когда он увидел в руках Никки бритвенно-острый нож. Конечно, Мойра быстро среагировала и обезоружила рыжую идиотку, в чём он, в принципе, и не сомневался, но сам факт настолько вероломного нарушения строгих правил поединка сильно злил и выводил из себя.       «Какой нужно обладать наглостью или, скорее, глупостью, чтобы выкинуть подобный номер?! Это же прямая дорогая к Изгоям», — оглядывая толпу, возмущался Эрик в то время, как Мартин, срывая свою лужёную глотку, объявлял имя победительницы. Но, как выяснилось секундами позже, предела наглости и глупости у Никки не было вовсе.       — Сзади! — истошный вопль какого-то Бесстрашного немедленно привлёк его внимание к рингу.       — Кто дал этой суке оружие?! — забывшись, громко взревел младший Лидер и незамедлительно получил ответ от стоявших рядом парней.       — А вон, смертник какой-то!       — Ребята его уже вяжут, так что теперь не уйдёт, зараза!       Эрик был полностью согласен с обоими описаниями сердобольного идиота и теперь разрывался, решая куда ему двинуться в первую очередь: карать самоубийцу или спасать Ведьму. Пока он проталкивался вперёд через бесновавшуюся толпу, помощничка уже успели скрутить, зато на ринге началось ещё одно представление. Лидер замер и весь обратился в слух, вместе со всеми ловя каждое слово, которое Никки исступлённо орала Мойре в лицо.       «Интере-е-есно…» — до хруста сжав кулаки и сцепив зубы, он хмуро наблюдал за тем, как сначала рыжую несло всё дальше и дальше, а затем Ведьма вырубила её одним мощным, хорошо рассчитанным ударом.       — Лидеры!.. — донеслось у него из-за спины. — Смотрите, сюда идут Лидеры! Эй, а ну расступитесь! Дайте дорогу! Лидеры идут!       Прикинув, дальнейшие события, Эрик решил, что вечер, конечно, был достаточно эпичен, но неплохо было бы добавить в него капельку чего-то волнующего — не зря же Роквелл со своими пташками проделали такую большую работу. Тем более, что у него уже имелся проверенный способ. Обойдя спешивших к рингу Лидеров, он быстро двинулся к малому бару, открывавшемуся именно в такие вечера, чтобы не давать публике заскучать. Взяв пару баночек освежающего напитка, Эрик зашагал к основному выходу в коридор, который вёл в сторону квартиры Ведьмы. Парень был полностью уверен, что та не захочет оставаться в этом балагане ни минуты лишней и поторопится убраться отсюда куда подальше, как только ей представится такая возможность.       Мойра не заставила долго себя ждать. Она быстро шла через толпу, громко смеясь над очередной глупой шуткой своего карманного клоуна Баррасы, и совсем не смотрела по сторонам.       — Блистаешь на пике славы, Ведьма? — насмешливо протянул младший Лидер, выныривая из толпы прямо перед ней и подходя чуть ли не впритык. — Держи, — неотрывно глядя в глаза, он протянул ей один из напитков.       А когда та удивлённо и, скорее всего, просто на автомате его приняла, Эрик решил провернуть ещё одну шалость. Замирая внутри, но снаружи оставаясь расслабленным и каменно-спокойным, он медленно облизнул подушечку большого пальца и несколько раз провёл поглаживающими движениями по уголку её губ, в котором осталась крошечная капелька запёкшейся крови.       Судя по крайне ошалевшему взгляду, Ведьма основательно зависла где-то между откровенным охреневанием и желанием немедленно откусить эту самую руку, желательно сразу вместе с головой. А потому довольный собой и произведённым, как на саму занозу, так и на всех окружающих эффектом, он поспешил отдёрнуть дорогую ему конечность, пока та ещё была цела, развернулся, пряча неудержимо расползавшуюся по лицу ухмылку, и не спеша зашагал к выходу, демонстративно притормозив в ожидании героини вечера и её свиты.       «Отлично! — ликовал про себя Эрик, заходя в свой кабинет и включая стационарный коммуникатор. — Думаю, на этом пока можно остановиться, новых сплетен народу хватит надолго. — но обнаружив проблему с паролем и узнав обновлённый, он недобро прищурился и растянул губы в хищном оскале. — Ах, так?! Ну, теперь держись, Ведьма!»

***

      Но Эрику пришлось на время забыть про свои коварные планы, потому что нужно было экстренно отправляться в Западный, где их совершенно точно не ждало ничего хорошего. Персонал заставы встретил их команду, мягко говоря, прохладно, никто даже и не думал скрывать, что им здесь совершенно не рады. Да что и говорить, если даже сам начальник местного гарнизона в первый же день несколько раз тянулся к своему пистолету, стоило ему только услышать планы Эрика, касательно пребывания отряда на подотчётной тому территории.       Когда Лидер вечером вернулся в выделенную им с Роквеллом комнату, то хотел просто упасть и полежать хотя бы часок в полной тишине, обдумывая и просчитывая возможные варианты дальнейшего развития событий. Да только его лучший друг плевать на это хотел, а потому, не желая слушать возражения, начал нести какой-то малопонятный бред про несчастных и беззащитных девушек, оказавшихся в опасности из-за повышенного внимания местных озабоченных мужланов.       — Ты издеваешься надо мной? — ощущая быстро нарастающее раздражение, Эрик резко поднялся с кровати и начал медленно наступать на Прайса. — Это кто у нас там беззащитный? Что-то я не припомню таких, хоть убей! Они уже большие девочки, пусть сами разбираются со своими проблемами, а у нас есть дела поважнее.       — Дружище, ты не прав, — нахмурился Роквелл, вспоминая всё, что вывалила на него Скай, и стараясь подобрать правильные слова, дабы наверняка его убедить. — Это может стать серьёзной проблемой. Представь, что будет, если местные толпой подкараулят кого-то из них? Ты вообще видел их рожи?       — Я был слишком занят, чтобы их разглядывать, — попытался отмахнуться от него младший Лидер, но Рок продолжал напирать.       — Так выйди и полюбуйся! Пока ты весь день проторчал в кабинете начальника, мы успели немного осмотреться. И знаешь, что? За всё это время мы не встретили ни одной женщины. Ни одной! А местные смотрят на наших девчонок, как на куски мяса, чувак! И это вообще не смешно, скажу я тебе. В какой-то момент я думал, что непробиваемый и почти женатый подрывник окончательно психанёт и разнесёт здесь всё по камушку, — Прайс нервно прошёлся по комнате, а затем вытащил из шкафа свою сумку и положил рядом с кроватью. — Я так не могу. Как представлю, на месте Мойры и её подруги Анику или Ма, так кулаки сами собой сжимаются.       — Не городи ерунды, они...       — Да послушай же ты! — перебивая, громыхнул Роквелл, глядя на друга исподлобья. — Нам это ничего не будет стоить, а у девчонок появится хоть какая-то защита, пойми.       — Твою мать... — с тяжёлым вздохом Лидер потёр ладонями лицо. — В какое дерьмо мы вляпались на этот раз?       — А помнишь, Мачо вроде упоминал про что-то такое, когда речь зашла о свадьбе Блэйка и Натали?       — Не напоминай, — скривился Эрик. — И я всё равно не уверен, что… — его прервал громкий стук в дверь.       «Ну конечно! Кто бы ещё, кроме неё, мог настолько бесцеремонно к нам ломиться?» — несколькими секундами позднее негодовал он.       — Ну и зачем тебя сюда принесло?       — Жить! — нагло заявило это несносное создание и хозяйским жестом забросило свою увесистую сумку на ближайшую кровать.       «Какого чёрта?!» — было его первой связной мыслью после её самоуверенного заявления.       «А не пошла бы она?..» — второй.       И: «Где же я так согрешил?» — третьей, после которой к нему снова вернулся дар речи, позволяя высказать девице всё его возмущение и категоричное несогласие.       Но с категоричностью пришлось очень быстро попрощаться. Весь вид Ведьмы говорил о том, что ни шутить, ни уговаривать она была не настроена, да и вообще, похоже, находилась в состоянии близком к его. Выслушав её версию и условия их совместного проживания и сочтя их достаточно приемлемыми, он немного успокоился, уверяя себя, что это будет чем-то сродни общему для всех неофитов проживанию во время инициации.       «Ну не съедим же мы друг друга, в самом-то деле?» — безобидная с виду мысль потянула за собой целую серию ярких образов того, как он мог бы её, если и не съесть, то хотя бы понадкусать. Сразу вспомнилась её выходка с паролем и данный самому себе зарок устроить мелкой заразе весёлую жизнь. Предвкушающая улыбка сама собой расцвела на его лице.       — А ты, я смотрю, уже всё продумала…       В итоге на публике Эрик и Мойра то демонстративно держались за руки, то пытались изобразить страстные объятия, на деле больше похожие на изощрённые удушающие захваты, то старательно друг с другом сюсюкали, периодически с разной интонацией произнося «моя золотая — змеюка» и «мой драгоценный — уродец». А вернувшись в свою комнату, они упрямо гнали от себя новые, будоражащие ощущения и вызванные ими странные мысли, изо всех сил старательно делая вид, будто находились там в гордом одиночестве.

***

      Но с каждым днём на заставе напряжённая атмосфера начинала давить всё сильнее и сильнее, толкая их навстречу друг другу. Они отлично понимали, как то, что друзей среди местных им точно не найти, так и то, что те совершенно точно замешаны в каком-то дерьме, и осознание постепенно сжимавшейся вокруг них западни сплачивало куда сильнее громких лозунгов фракции и изощрённых угроз Макса.       Если бы Эрик имел привычку вести дневник, то одна из его записей выглядела бы примерно так:       «Шесть дней назад мы приехали на эту чёртову заставу. Чем дольше мы здесь торчим, тем навязчивее становится ощущение дула снайперской винтовки, направленного прямо в спину. Напряжение постоянно нарастает и безжалостно давит на мозги. Кажется, что опасность поджидает нас за каждым углом и обрушится лавиной, стоит только на секунду зазеваться. У меня не осталось никаких грёбаных сомнений в том, что мы даже не представляем себе, в какое же дерьмо вляпались! Мы крупно рискуем здесь бесславно подохнуть, но я заставляю себя надеяться, что нам всё-таки удастся выскользнуть отсюда живыми».        «Папкин страдалец», — пренебрежительно скажете на это вы. «Идите к чёрту», — ответит вам Эрик, разминая кулаки.       После всех странностей, обнаруженных на заставе, Мойре без труда удалось убедить Эрика в необходимости сунуть нос в личные дела работников. Гаррет был этому, мягко говоря, не рад, а потому всеми силами старался помешать их проверке.       «Как же он достал! Ещё немного, и я его сам убью!» — с каждой минутой всё сильнее закипал младший Лидер Бесстрашия.       Каково же было удивление молодого Бесстрашного, когда после очередного бредового заявления про погоду, Мойра вдруг поднялась со своего места, подошла к нему и начала ластиться, как кошка, соскучившаяся по любимому хозяину.       В последние пару дней они стали относиться друг к другу намного терпимее, по вечерам перед сном начали болтать о всяком, как тогда — лёжа на диванах в баре, их притворство стало заметно менее неуклюжим, чем поначалу. В какой-то момент Эрик поймал себя на том, что почти привык к постоянному присутствию Ведьмы рядом с собой, и теперь оно (присутствие) отчего-то раздражало его куда как меньше, чем раньше. А уж её острыми и ядовитыми подколками, пущенными в адрес местных, он откровенно наслаждался, радуясь, что в кои-то веки те направлены не на него. Младший Лидер был уверен, что прикасаться друг к другу — уже стало для них чем-то естественным и совершенно незначительным, но понял, как же сильно ошибался в тот самый момент, когда Ведьма начала об него тереться, тянуть и царапать ноготками его футболку и чуть ли ни мурлыкать о том, как сильно «им нужно», томно выдыхая в самое ухо. По позвоночнику вмиг пробежала будоражащая волна мурашек, а затем ещё раз и ещё.       В последнее время Лидер был слишком сильно загружен работой, времени ни на что не хватало, а когда освобождался от дел, силы оставались только на то, чтобы доползти до своей квартиры, принять быстрый душ да упасть в кровать до утра, засыпая ещё в полёте, даже не долетев до подушки. Иными словами, ему было совсем не до плотских нужд своего организма — тут бы от переутомления ноги не протянуть. А теперь он не только делил одну комнату с девушкой, которую пусть и нехотя, но всё же признавал достаточно привлекательной и вызывавшей у любого здорового мужика вполне определённые мысли и желания, но и ежедневно изображал видимость близких с ней отношений. Если поначалу его это больше забавляло, чем возбуждало, то со временем организм всё чаще начинал требовать своё, а подобные выходки несносной девчонки тем более жизнь не облегчали.       — Давай быстрее! — бросила Ведьма, упав к нему на колени, повернувшись спиной и потянувшись к коммуникатору.       — «Быстрее? Что?..» — сосредоточившись на том, чтобы сдержать подступающее возбуждение, он сам не заметил, как озвучил свои мысли вслух.       Эрик от греха подальше собирался спихнуть её со своих колен, но она, частично уловив ход его мыслей, мёртвой хваткой вцепилась ему в руки и начала спешно тараторить что-то про поддержание легенды, а потом и про то, что над личными делами служащих заставы кто-то основательно поработал.       — Нужно сделать копию и отправить Баррасе, — немного подумав, выдала Литман.       «Ох, ну конечно! Снова она про своего расфуфыренного красавчика. Прям никуда без него! Ещё немного — и срастутся воедино. И после всего они ещё и умудряются заливать всей фракции, будто между ними ничего нет и не было никогда. «Просто друзья». Ага, как же», — на самом деле Эрик и сам не смог бы внятно объяснить, почему всегда был так враждебно настроен к Тодео Баррасе. Тот действительно был очень способным Бесстрашным и лично ему ничего плохого не сделал. Вот просто не нравился он ему — и всё тут.       — И чем твой дружок нам поможет? — презрительно скривился главный силовик, испытав повторное желание спихнуть Мойру с колен.       — О-о, поверь, он ещё сумеет тебя удивить! — ухмыльнулась та в ответ, даже не подозревая, что рисковала в следующую же секунду поздороваться своей наглой попой с жёстким и далеко не самым чистым полом. — Но, вообще-то, я имела в виду его отца.       — А, ты об этом… — младшему Лидеру стало даже немного неловко от своего непонятного порыва, и теперь он старался придумать хоть что-то, чтобы как-то сгладить нелепую сцену, пока девчонка ничего там себе не напридумывала, но тут в коридоре послышались торопливые шаги. Кто-то спешил к кабинету начальника заставы.       — Что будем делать? — взволнованно обернулась к нему Мойра.       Эрик задумчиво нахмурил брови, а затем широко улыбнулся.       «Собственно, а почему бы и нет?..»       — Действовать по ситуации! — с этими словами он поднялся, подхватив растерянную Ведьму и развернув её к себе лицом. — Так ты, кажется, говорила?       Не теряя зря времени, Эрик смахнул на пол стакан с письменными принадлежностями и усадил девушку на край стола, закрыв обзор на комм со стороны двери. Он резким движением развёл её колени в стороны, встав между ними и вызвав у неё тоненький панический писк, и крепко прижал к себе, не позволяя вырваться из его «страстных объятий», если той вдруг вздумается всё испортить. Лидер торопливо одной рукой скомкал край тонкой майки и потянул его вверх, а потом, подумав ещё секунду, второй стянул со смуглого плеча широкую лямку топа, а с ней и — тоненькую и кружевную — бюстгальтера. В первые секунды Ведьма замерла, силясь поверить в происходящее, но быстро пришла в себя и в ответ с силой сжала свои пальцы на его плече, смяв в кулаке футболку, а потом запустила вторую руку ему в волосы и больно за них дёрнула, выражая своё возмущение и негодование его поведением.       «Сама напросилась!» — мысленно усмехнулся Эрик и на короткую секунду прижался губами к нежной коже впадинки возле ключицы, сцеловывая с неё частый рваный пульс, а затем, поймав позвоночником новую волну мурашек, довольно ощутимо прикусил, вызвав у Мойры ещё один вскрик и наказав за вредность.       Ворвавшиеся в помещение Бесстрашные скушали любовно скормленную Лидером картинку, даже не подавившись. Ну, если не считать невнятное извиняющееся бормотание Гаррета. Когда начальник заставы и его ручные верзилы торопливо покинули кабинет, Эрик перевёл взгляд обратно на девушку в своих руках. От резких движений косички разметались по плечам, дыхание было частым и неровным, а от выплеснувшегося в кровь адреналина сильно расширились зрачки — всё это придавало Литман дикий и одновременно горячий вид, вызывая в нём неподдельное восхищение, о котором он позже рисковал очень сильно пожалеть.       «И всё-таки хор-роша! — мысленно пророкотал он, любуясь представшей перед ним картиной и где-то на периферии сознания улавливая недовольство от того, что грёбаные ублюдки из Западного смели её вот так разглядывать. — Пусть только сунутся!»       Не удержавшись, Эрик оставил на её плече ещё один поцелуй-укус, вырывая у неё новый сдавленный вскрик и окончательно приводя в себя. Не прошло и пары секунд, как Мойра уже пыталась хорошенько ему двинуть. Отлично зная характер девушки, он заранее предвидел её бурную реакцию, а потому продолжал крепко удерживать в своих руках, легонько встряхнув для профилактики.       Лидер, ни на что особо не надеясь, попытался уговорить нервничавшую упрямицу ему подыграть и устроить отменное шоу для тех, кто продолжал топтаться и пыхтеть за дверью. Он был уверен, что она скорее с шипением и матами предпримет ещё одну попытку вырваться из его хватки и пошлёт его и его больную фантазию куда подальше, а потому приятно удивился, когда Ведьма всё-таки согласилась.        — А-а-ах!       «Твою м-мать!» — мысленно простонал Эрик, не сумев сдержать крупную дрожь от очередной горячей волны, прокатившейся вниз по позвоночнику, и уже не считая свою идею такой уж прекрасной.       Справившись с собой, он постарался сделать вид, что ничего особенного не произошло, но сам прекрасно чувствовал, что нет — произошло и даже очень. Стараясь скрыть конфуз, он начал раскачивать под девушкой стол, дабы подслушивающие за дверью уверились, что они тут действительно делом заняты. От неожиданности Мойра сильнее обхватила его руками и ногами, прижавшись к нему всем телом. Вот тут-то и она почувствовала то самое «даже очень» и замерла, подняв на него округлившиеся от удивления глаза.       «Нет, ну твою-то мать! Не могла спокойно посидеть? — негодовал младший Лидер, не переставая сотрясать старенький стол и отбивать об него все колени. — Ну и чего так глаза выпучила, будто набожная девственница, внезапно узнавшая, откуда дети берутся? Нашла чему удивляться. В конце концов, нам не по десять лет, да и вообще, я что на импотента похож?! Она тут, как хочет, об меня трётся и стонет так, что аж мурашки по коже, и штаны враз становятся тесными, а я, знай себе, каменным истуканом должен оставаться? А ничего у принцессы не треснет?!»       — Ну и чего вылупилась? — досадливо поморщился он. — Я здоровый молодой мужик! Лучше не отвлекайся и стони, давай!       Похоже, Мойра так сильно нервничала из-за этой дурацкой ситуации, что у неё вот-вот грозилось начаться какое-то подобие истерики. В настоящую и полноценную Эрик не верил — не тот она человек, чтобы в стрессовых ситуациях всерьёз в припадках биться. Скорее уж тут повлияло то, что это именно Она и именно Он. Случись подобное ещё каких-то пару лет назад, и он бы сам без конца краснел, бледнел и пытался удрать, если уж сразу в обморок хлопнуться не получилось. Её же разбирал нервный смех, грозивший выдать их со всеми потрохами. Лидер, как мог, пытался её вразумить, но та только и смогла, что снова прижаться к нему покрепче, в попытках заглушить неподобающие звуки. Честно говоря, Эрик тогда просто психанул и сделал то, что первым пришло в голову: наклонился и провёл языком по шее, в конце немного прикусив бархатистую кожу, чем заставил ощутимо вздрогнуть, немного ослабить свою хватку и сесть ровнее.       «Вот уж и вправду, не съел, так хоть покусал вдоволь!» — рассмеялся он про себя, потеряв бдительность.       И совершенно зря! Потому что зловредная поганка со всей силы ущипнула его за бок, вырвав из него громкий болезненный стон. Ведьма оставила свои попытки повторить подобный манёвр только после того, как он тихо, но очень проникновенно пообещал ей на ушко, что ещё одна такая выходка — и она точно нарвётся. Только вот реакция у Мойры была совсем не та, на которую он рассчитывал. Девушка в его стальных объятьях ощутимо вздрогнула всем телом, а потом и вовсе вцепилась мёртвой хваткой, сильнее сжав ноги вокруг его пояса и того, что «даже очень».       «Да ты, блядь, издеваешься!» — Эрик взрывался ворохом противоречивых чувств, а отчаянная самоубийца ещё и ёрзать под ним начала и в процессе, конечно, потёрлась обо всё, обо что не надо было, вырывая из него короткий сдавленный стон и, что удивительно, сама ему вторя.       — Да что ж ты твориш-шь?! — сорвался он на поистине мученическое шипение. — Ведьма!       — Я не специально! — в тон ему ответила Мойра, ловя воздух ртом и пытаясь восстановить дыхание.       «Неужели не одного меня проняло?..» — у Эрика промелькнула заинтересованная мысль, когда он, выпустив девчонку из своей хватки, разглядывал её, тихо шагавшую по кабинету, устраивавшую живописный кавардак и, время от времени, старательно вздыхавшую и громко стонавшую всякие избитые пошлости. Наблюдать за ней было забавно, а глядя на всю ситуацию в целом и на них двоих в частности, наружу сам собой рвался смех, без следа развеивая вспыхнувшее было возбуждение.       Чуть погодя, анализируя произошедшее, Эрик осознал, что теперь не только он сам больше не мог делать вид, будто бы Мойра не привлекала его физически, но и она тоже не хило прокололась. Оказалась, что она не только не такая железная, какой всегда хотела выглядеть, но и вполне себе способна чувственно реагировать на него, как на привлекательного мужчину. Всё это открывало перед ним невероятно заманчивые перспективы. Чего уж греха таить, трахнуть Ведьму было бы просто космически охрененно для его самолюбия! Да и интерес, поселившийся в нём с некоторых пор и на время затихший, вновь поднял голову и начал навязчиво нашёптывать на ухо: «А как оно — с самой Литман? В постели она такая же жёсткая и непримиримая, как и в обычной жизни, или, наоборот, мягкая и податливая?»       Множество мыслей роились у него в голове, толкаясь боками и не замолкая ни на секунду. Казалось, что ещё немного — и они просто-напросто разнесут его черепушку изнутри, оставив после себя только дымящуюся головёшку на месте шеи. Эрику срочно нужны были пару минут передышки, чтобы окончательно взять себя в руки, а потому он решил проявить инициативу и забрать из комнаты их куртки, заодно ополоснув лицо холодной водой.

***

      Спустившись на первый этаж, младший Лидер застал картину, которая не на шутку его взбесила, сводя на нет все недавние попытки успокоиться. Только на этот раз в нём полыхала не гремучая смесь из возбуждения, интереса и смятения, но не менее взрывная — из злости, глухой ярости и чего-то ещё, ему самому пока непонятного, но смутно угадываемого как чувство собственничества. Последнее Эрик списал на то, что просто не до конца остыл после недавних событий в кабинете Гаррета, и на то, что всё ещё отлично помнил, какими взглядами на неё смотрели отморозки, пришедшие с начальником заставы. Удавить ублюдков хотелось неимоверно, хоть костяшки на руках ещё не до конца зажили после последней показательной порки нескольких чересчур самоуверенных засранцев.       Лидеру пришлось признать, что опасения девушек оказались более чем обоснованы. Его не на шутку обеспокоило поведение местных Бесстрашных и почти полное отсутствие реакции на него как на прямое начальство, что в любую секунду могло как прибить их ко всем чертям, так и сделать Изгоями. Вот и сейчас очередная парочка придурков настойчиво требовала внимания Ведьмы, совершенно наплевав на то, что та занимала должность советницы Лидера фракции и могла уничтожить их одним только своим рапортом. Как могла и ликвидировать вовсе...       Но что больше всего поразило Эрика в тот момент — это неподдельный ужас, промелькнувший в глазах Мойры. Он бы ни за что не поверил, что какие-то озабоченные идиоты могли настолько её запугать, если бы не увидел всё своими глазами. Но вот прошла ещё секунда, и девушка смогла загнать страх поглубже, оставив на его месте только лёгкую нервозность, да и то, заметную только тем, кто хорошо её знал.       «Что могло настолько сильно её напугать? У неё ж инстинкт самосохранения вообще стабильно отказывает…»       Но тут один из Бесстрашных агрессивно дернулся к девушке, заявив, что будет по-плохому, и попытался схватить его советницу. Мойра вовремя среагировала, чем окончательно привела в бешенство отморозка, собравшегося повторить свою попытку, чего Лидер уж точно не собирался ему позволять. Он в пару шагов подлетел к наглецу и, крепко схватив его за ворот, со всей силы отшвырнул назад, а сам угрожающе двинулся ко второму, которого, казалось бы, вся ситуация немало веселила.       — Девушка ясно дала понять, что не желает вашей компании, не так ли?       Ярость, только начавшая успокаиваться, с новой силой вспыхнула после того, как Эрик успел заметить во взгляде Мойры неподдельные радость и облегчение от его появления, что на его памяти, в принципе, было впервые. А потом оставшийся стоять на ногах идиот посмел вякнуть, что она сама хотела. Чего Лидеру стоило не размазать мудака прямо там, позже даже вспоминать не хотелось. Совсем уж сдержаться ему не удалось, так что тот всё-таки получил парочку тяжёлых ударов по своей обнаглевшей морде. Посчитав воспитательный момент проведённым в достаточной мере, Эрик захотел побыстрее увести оттуда Литман, а потому уже привычным жестом протянул ей руку, за которую она, не раздумывая ни секунды, крепко ухватилась.       Ему срочно нужно было подышать свежим воздухом и хоть немного прочистить свои мозги. Особенно настойчиво его царапала мысль о том, что же его взбесило больше: то, что мордовороты так нагло приставали к девушке в принципе, или что они делали это по отношению именно к Ведьме. Эрик и рад бы был гордо заявить о том, что так же рьяно и ни секунды немедля вступился бы за любую, но ехидный внутренний голос насмешливо спрашивал, с каких это пор Лидер стал увлекаться самообманом.       Осознавать, что ему настолько не всё равно было… ново. И немного пугающе, потому что он никак не мог уловить тот момент, когда их отношения успели так сильно измениться. Литман по-прежнему достаточно часто его бесила, но открутить ей голову, как раньше, уже не хотелось. А вот за неё — вполне.       «Как она тогда сказала? «Ты чудище честно выстраданное, абсолютно естественное и уже какое-то своё родное»? Вот уж действительно!» — теперь её слова можно было применить к ним обоим.

***

      Изображать парочку стало для них уже чем-то привычным и почти естественным. Они знали друг друга достаточно хорошо, чтобы заметить, когда что-то начинало идти не так, или чтобы вовремя подыграть другому. И временами это начинало откровенно пугать. Они и сами не ожидали, что настолько сильно вживутся в свои роли. А самым удивительным было то, что чувство неправильности пропало слишком быстро, и все их «собственнические и любовные» ужимки получались как-то сами собой. Зачастую они даже не отдавали себе отчёта в некоторых действиях, которые мозг считал само собой разумеющимися, вздрагивая от осознания уже после того, как, например, походя заправил ей за ухо вечно лезущую в глаза косичку, или подложила ему в тарелку самый аппетитный кусок мяса.       Их игра с каждым днём заходила всё дальше и катастрофически быстро набирала обороты. Эрику казалось, будто бы он с невероятной скоростью несётся вниз с горы прямо на своей горящей заднице. А уж горячая сцена в кабинете Гаррета вообще оказалась экстремальным трамплином чуть не запустившим его в космос. Ну или чуть не посадившим его всё той же задницей на ель, отреагируй Ведьма чуть более бурно и негативно.       Вот и сейчас, неспешно бродя по Изгойскому рынку младший Лидер старательно напоминал себе о том, что между ними была только нелепая, но пока что необходимая игра. Только роли, отчего-то ставшие для них неожиданно комфортными, как любимая пижама. Особенно после его дурацкой выходки возле стенда со всякими цацками. Мойра намеренно тянула время их прогулки, таская его за собой от прилавка к прилавку, дабы показать наблюдателям безобидную картинку и усыпить их бдительность, но возле побрякушек зависла с искренним интересом. Эрик отстранённо наблюдал за тем, с каким удовольствием девушка перебирала гладкие стеклянные и деревянные бусины, ремешки, сплетённые из кожи или цветных ниток, различные браслеты и кулоны.       «Мда… Какую бы грозную Ведьму из себя не строила, а в душе всё равно девчонка — девчонкой», — хмыкнул он про себя, глядя, как она расстроенно хмурилась, не в силах выбрать между двумя симпатичными браслетами.       — Этот, — он ткнул пальцем в широкий, кожаный, в виде сложной косы, сплетённой из множества тонких полос. — А ещё заверните с десяток вот этих бусин, — заметив в одной из множества коробочек небольшие деревянные бусинки в виде скалящихся черепов, Эрик сразу вспомнил её флешку, с которой та никогда не расставалась, и решил, что было бы забавно, вплети она их в свои косички.       После того, как он увеличил количество покупок, его мужское самолюбие окончательно возмутилось Ведьминому порыву расплатиться за них самостоятельно. Да и «на свидании» они или нет, в самом-то деле? А вот ответный презент не только сильно его удивил, но и поразил тем, как точно Мойра смогла угадать, что могло бы ему понравиться. Кулон действительно был очень красивым и привлекал к себе внимание обманчивой простотой, но стоило только свету упасть на него под определённым углом, и пламя на шнурке будто бы оживало, играя в лучах яркими бликами.       «Очень интересный выбор, надо признать…»

***

      На подходе к заставе Эрик вспомнил, что по легенде они с Мойрой улизнули на страстное свидание, вот только если посмотреть на них сейчас, можно было бы увериться, что они возвращались с задания, которое прошло не особо гладко. Хмурые лица, напряжённые спины, гнетущая атмосфера тяжёлых мыслей…       «Так не пойдёт!» — он подхватил девушку за руку и потянул следом за собой в чудом уцелевшие руины небольшого здания.       — Давай, Ведьма, приводи нас в надлежащий вид. Практика у тебя уже имеется.       Сосредоточившись на деле, его помощница старательно лохматила им волосы, мяла и тянула одежду, тёрла щёки и совершенно не замечала, как в глазах её Лидера разгорался озорной огонёк.       «Ну что? Рискнём прокатиться с ещё одной горки?» — мысленно усмехнулся тот и приготовился к «прыжку», делая пару небольших шагов ближе к отвлёкшейся от него девушке.       — Вроде неплохо, но всё равно что-то выбивается из картины. Чего-то не хватает… — пробормотал он, приблизившись почти вплотную. — Да, точно. Именно этого… — Эрик запустил руку в непослушные косички, одним сильным движением притянул Литман к себе и крепко прижал, удерживая второй рукой и не позволяя отстраниться.       — Что ты де?.. — он не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем.       Эрик ждал от неё немедленной реакции: попыток вырваться, разбить ему лицо или чего-то подобного, поэтому держал крепко, при этом даже не пытаясь углубить поцелуй, опасаясь закономерной расплаты. А потому напавший на неё ступор его категорически не устраивал. После ощутимого укуса за нижнюю губу, Ведьма, как он того и хотел, наконец-то отмерла и тут же со всем присущим ей пылом попыталась отомстить «обидчику», заодно оттяпав тому язык. Поначалу поцелуй задумывался парнем как мелкая шалость, очередная подначка и просто возможность хорошенько побесить гордячку Литман, но что-то пошло не по плану.       «Да к чертям собачьим все эти ваши планы!» — пронеслось у Эрика в голове, когда он понял, что происходящее нравилось ему слишком уж сильно, и безумно хотелось большего.       Мысли потихоньку начинали путаться, но он успел отчётливо осознать, что Ведьма уже и сама прижималась к нему и тянулась за новыми поцелуями. Это открытие окончательно отшибло ему последние тормоза, вознеся его самолюбие на невероятные высоты: вот она, страстная и горячая, льнёт к нему всем телом, ищет губами его губы и жарко выдыхает ему в рот! Его руки сами собой оказались у неё под майкой, оглаживая нежную кожу и вжимая девушку в себя, как будто в попытке растворить её, поглотить без остатка, забрать себе всё, ничего не оставив другим.       Мойра подалась навстречу и протяжно выдохнула ему в губы, заставив окончательно потерять голову. Теперь утренняя горка казалась Эрику скромным пологим холмиком, по сравнению со спуском с этой крутой вершины прямо в бездонную пропасть, в которую затягивало с каждой секундой всё сильнее и сильнее, и никто из них двоих совершенно точно не собирался останавливаться.       Чуть позже, обдумывая случившееся, он понял, что ему действительно очень понравилось и, выпади такой случай вновь — повторил бы незамедлительно. Только вот Мойра, похоже, была совершенно с ним не согласна. Даже невооружённым глазом было видно, как она отчаянно корила себя за проявленную слабость и обещала себе «больше не поддаваться на дурацкие провокации грёбаного Психа».       «А жаль! — усмехнулся Эрик, поднимаясь со своей кровати и собираясь устроить местным «Бесстрашным» локальный Ад под видом тренировки. Заодно и пар выпустит. — Хотя… Почему бы мне не попытаться её соблазнить? И сама задача непростая и увлекательная, и возможный выигрыш обещает быть просто фееричным. Что ж, давай поиграем, Ведьма».

***

      Все игривые мысли вышибло из него в один миг, стоило только увидеть, как над Литман, скорчившейся от боли, склонились те самые, встреченные перед прогулкой, мордовороты. Один крепко держал её руки своей лапищей, пытаясь запустить вторую в разорванный ворот её футболки, а другой уже готовился стащить с себя и с неё штаны.       Ярость накатила с такой силой, что сдержать её не было никакого шанса. Да Эрик и не хотел. Наоборот, в ту минуту казалось единственно верным решением — поддаться порыву и растерзать всё живое, что посмело разбудить в нём лютую жажду крови. Подобное не случалось с ним уже очень и очень давно, и было одним из тех тяжёлых неприятных отголосков, которые преследовали молодого человека ещё несколько лет, после того, как Николас перестал накачивать его препаратами. В такие моменты ему подсознательно хотелось только одного: уничтожить источник угрозы, какой бы, мнимой или реальной, она ни была.       Подлетев к тому, которому основательно жали штаны и черепная коробка, Эрик схватил его обеими руками за куртку и, как котёнка, отшвырнул как можно дальше от Мойры. Остатками затягиваемого пеленой алой ярости сознания он ещё успел уловить, как девушка дала ему добро на полное устранение объекта вспыхнувшей ненависти. Резко развернувшись в сторону улетевшего смертника, Лидер начал на него наступать, сжав кулаки чуть ли ни до хруста.       — Сдохни! — на грани слышимости выдохнул он и набросился на противника, нанося ему сокрушительные по силе своей удары. В сознании вспышками мелькали картины того, как морщилась и глухо стонала от боли Мойра, как под ней виднелись потёки крови, как чья-то рука тянулась к её груди, как лязгала пряжка ремня… — Сдохни! Сдохни! Сдохни!       Невменяемый от ярости силовик уверенно теснил обнаглевшую ряженую мразь в сторону огромной и даже на вид тяжеленной металлической двери. Афракционер в одежде Бесстрашного уже был похож на кровавое месиво и через сильную боль предпринимал слабые попытки отбиться единственной уцелевшей рукой.       «Не порядок!» — искрой вспыхнула мысль, и Эрик поторопился исправить свой недочёт. Когда противник без сил сполз на пол и почти не подавал признаков жизни, жажда крови всё ещё не была удовлетворена. Она настойчиво кричала и билась в черепной коробке, призывая пустить кровь, выпустить кишки и размазать мозги этой сволочи по всем обозримым поверхностям. Последнее, пусть и немного по-своему, Эрик и решил претворить в жизнь, распахивая тяжёлую дверь, а затем с силой захлопывая. А затем ещё. И ещё. И ещё, и ещё, и ещё…       — Псих… Эй, Псих!.. — мутное сознание, как через толстый слой ваты, смутно уловило чей-то до боли знакомый голос. — Ну же… вернись ко мне, — настойчиво звал он, маня за собой. — Это ведь я — Ведьма. — ведьма?.. — Помнишь меня?       Псих… Голос… Ведьма…       Почему это звучало так знакомо?       Голос… Ведьма… Мойра!       — Мойра, — наконец-то выдохнул он, приходя в себя и мысленными пинками заставляя сознание полностью проясниться и снова занять своё место. Неожиданный «якорь», о котором он даже не подозревал, сработал. — С тобой всё в порядке?       Он окинул девушку быстрым и цепким взглядом, подмечая и чуть сгорбленную спину, и кровавые разводы на коже, и немного расфокусированный взгляд, а потом и разорванную на груди одежду, из-за чего отступившая было ярость чуть не вырвалась с новой силой. Хоть оба подонка и были уже безвозвратно мертвы, Лидер бы с удовольствием воскресил их и убил своими руками ещё пару-тройку десятков раз.       В тот момент Эрик как никогда ясно осознал, что, оказывается, Ведьма подвергала себя подобной опасности чуть ли ни каждый день, пока находилась на своих длительных выездах. А также то, что ему на это совершенно точно было не наплевать. У него возникло стойкое желание запереть её во фракции и больше никуда без сопровождения не отпускать. Какое он имел на это право, и с чего вообще к нему в голову пришла подобная мысль, в тот момент ему было не интересно, но он твёрдо для себя решил позже поговорить об этом с Максом.       «Хватит, Литман! Нагулялась — пора и жопу прижать, — кивнул своим мыслям Эрик, обрабатывая серьёзную рану у неё на затылке. — Если будет упрямиться, то хоть наручниками пристегну. Поорёт-побесится да успокоится. Зато целее будет».

***

      О том, что Мойра может беситься совершенно по-разному, он узнал той же ночью, когда она своей разбитой головой вдруг решила, что затащить его в постель было бы просто замечательной идеей. Стянув с себя футболку и оставшись в простом чёрном лифчике, она сделала несколько уверенных шагов к нему навстречу. В тусклом свете старых ламп девушка выглядела такой хрупкой и нежной, что на какой-то момент у него перехватило дыхание. Подойдя нестерпимо близко, она положила руки ему на плечи и медленно с неподдельным наслаждением начала гладить его по шее, груди и животу, тонкими пальчиками очерчивая линии татуировок и ведя всё ниже и ниже к пряжке ремня.       — Ведьма?..       — Заткнись! — резко оборвала она и толкнула его назад.       От неожиданности и растерянности Эрик не удержал равновесие и уселся на кровать, стоявшую прямо за ним. Он даже не сразу сообразил, что в тот самый момент Литман вовсе не шутила и не пытается его поддразнить. Она была настроена серьёзно и очень решительно. Не желая больше медлить, девушка взобралась верхом на его колени, одной рукой огладила плечо, а вторую запустила ему в волосы безумно приятно массируя ногтями затылок и постепенно притягивая его лицо ближе к своему.       — Тебя что, настолько сильно по голове приложили? Эй, это же я!.. — Эрик аккуратно положил свои руки ей на талию и попытался мягко от себя отстранить, понимая, что она была не совсем в себе.       — Я сказала: «Заткнись»! — начиная раздражаться, прошипела ему в губы Мойра. — Лучше займись наконец делом, — и впилась в него поцелуем.       Он был на все сто процентов уверен, что она просто пыталась заглушить пережитое новыми яркими эмоциями, надеясь перебить ими всю ту грязь, которая коснулась её в тот вечер. Сам же Эрик ей в этот момент был не важен, сгодился бы кто угодно, лишь бы забыться. Но самый молодой Лидер в истории Бесстрашия себя «кем угодно» никогда не считал и начинать не собирался. С одной стороны — ему очень хотелось послать всё к чертям и нырнуть в манящий омут с головой, но с другой — его совершенно не устраивал тот расклад, что ему предлагала Мойра. Чувствуя, что он всё ещё медлил, она углубила поцелуй, ещё теснее прижалась к его обнажённой груди своей, а потом и потёрлась о его штаны, недвусмысленно намекая, что останавливаться в её планы не входило.       — Ведьма, завязывай! — тяжело выдохнул Эрик, с разочарованным стоном разрывая такой сладкий поцелуй. — Я же не железный, в конце-то концов, — а сам, словно в доказательство своих слов, выцеловывал влажную дорожку на её плече и, как мог, уговаривал себя немедленно остановиться и не вздумать поцеловать чувствительное местечко возле ключиц, иначе уже точно никто из них не сможет прекратить это безумие.       — Да в чём проблема?!       — В том, что это нервное.       Эрик совершенно точно не собирался становиться для неё лекарством, временным обезболивающим — горьким, полезным, но серым и безликим по сути своей. И чьей-то заменой оказаться тоже не желал. Он был уверен, что в тот момент девушка не в полной мере отдавала отчёт своим действиям, ей казалось, что всё просто и понятно: хочешь — сделай; но когда бы она успокоилась и полностью всё осознала, то возненавидела себя за глупость и слабость. А того, кто пошёл у неё на поводу — ещё больше.       Случись такое ещё какой-то месяц назад, и он, уверен, даже не замешкался бы и с превеликим удовольствием воспользовался случаем, убив сразу нескольких зайцев: во-первых, получил бы ночь горячего секса, судя по тому, в каком заведённом состоянии находилась девушка; во-вторых, трахнул бы ни кого-то там, а ту самую Ведьму, что годами трепала ему нервы и строила из себя самую яркую звезду небосклона; ну и, в-третьих, получил бы шанс издеваться над ней ещё очень долгое время. А её ненависть? Пф-ф! Глупости какие! Там и раньше-то любовью не пахло, так какая, собственно, разница? Зато теперь что-то внутри него настойчиво противилось подобному исходу событий. Пользоваться состоянием Мойры совершенно не хотелось, зато гордость и самолюбие с новой силой затребовали сделать так, чтобы Литман пришла к нему в постель отчётливо всё осознавая и желая именно его самого.       Эрик решил, что сейчас лучше всего было бы поскорее её как-нибудь отвлечь, а потом и убаюкать, как маленькую, к тому же она и сама подсказала как. Благо у него пару раз был немного похожий опыт, и его манёвр всегда безотказно срабатывал на малышке Анике. Если и это не поможет, то Лидеру даже думать не хотелось, к каким неприятным методам придётся прибегнуть, чтобы скрутить и угомонить буйную девицу.       Способ и вправду сработал, вскоре Мойра смогла расслабиться и почти сразу после этого начала раз за разом зевать и клевать носом. Сильный стресс и полученная травма сделали своё дело, и вымотанный организм жаждал покоя и отдыха. Вряд ли она отдавала себе отчёт в том, что так легкомысленно болтала сквозь накатывавшую дремоту, но хоть свои страстные порывы угомонила.       — Ты хороший… — пробормотала она, прежде чем окончательно уплыть в сон. — И мне кажется, что я давно тебя не ненавижу.       В тот момент она показалась Эрику такой расслабленной и по-домашнему уютной, что даже стало как-то не по себе, будто бы он обманом пролез ей в душу и получил то, что ему совсем не предназначалось. И именно осознание, что Ведьма Литман точно не для него, кололо острыми иглами что-то, что совсем недавно поселилось у него в душе и пока ни в какую не желало чётко себя определять и поддаваться вдумчивому и взвешенному анализу.       — И я тебя тоже. Я тебя тоже…

***

      Увидеть Ведьму совершенно разбитой и почти сломленной оказалось совсем не так приятно, как он раньше себе представлял. С одной стороны, хотелось отвести взгляд, чтобы этого не видеть, а с другой — сделать что-то, что угодно, чтобы переключить её внимание, отвлечь и не дать окончательно расклеиться перед уймой народа и потерять годами наработанный авторитет. Тем более, что мысль серьёзно поговорить с Максом оставалась в силе, а это значило, что Мойре ещё долго придётся занимать её новую «временную» должность. Если, конечно, Эрик в один «прекрасный» момент окончательно не психанёт и не отправит её на кухню фракции. Там с ней точно ничего страшного не случится, зато глаза мозолить перестанет.       Нервы у него были почти на пределе, а потому церемониться и выбирать выражения Лидер не стал, натыкав девчонку носом в её слабость и несостоятельность как командира, если она в такой ситуации вместо того, чтобы организовать людей и не дать начаться массовой панике, собралась сопли на кулак наматывать. Надо отдать ей должное — она быстро взяла себя в руки и поспешила развить бурную деятельность, и себя отвлекая, и людей к делу пристраивая.       А тут и оба младших Барраса наконец-то решили почтить их своим присутствием. И если Шорох сразу кинулся к мелкой рыжей пискле, сгребая её в охапку и придирчиво осматривая на наличие травм и выговаривая за то, что опять умудрилась влезть в самое пекло, да ещё и без него, то грёбаный красавчик не спеша продефилировал к Литман и Бёрну и уже через каких-то пару секунд заставил их над чем-то весело смеяться, будто бы ничего страшного не произошло. Эрик никак не мог определиться, что же бесило его в Тодео больше: самоуверенность и вальяжность главного самца во всём Чикаго или то, как он влиял на Ведьму, с лёгкостью подстраиваясь под её настроение и ловко поворачивая его туда, куда бы ему хотелось. А уж эти их «дружеские» обнимашки…       «Нашли, ...ядь, место!»       «Ты так не можешь, вот и бесишься», — в ответ пакостно хихикал внутренний голос, в котором смутно чудились интонации Рока, Мойры и почему-то Дэма.       «Раз он такой способный, то пусть тогда займётся делом, замарает свои ручки, разгребая завалы вместе со всеми», — решил Эрик, отдавая короткие рубленные приказы и злорадствуя над тем, как одна из тех странных близняшек сначала приравняла сладкого красавчика к пустому месту, а потом и вовсе вынудила его дать дёру куда подальше.       Раздавая приказы перед отъездом первой группы, Лидер сам не заметил как увлёкся и начал делится с Мойрой своими планами. Понял, что что-то не так, только наткнувшись на округлившиеся в неподдельном удивлении глаза Ведьмы, которая, похоже, никак не могла взять в толк, какого чёрта он стоял у неё над душой, трепался, как ни в чём ни бывало, и никак не мог заткнуться.       «Ну да, куда уж мне до ловкача Баррасы? — ворчал он, оставив свою советницу позади и шагая ближе к завалам. — Я-то так складно молоть языком не умею».

***

      С разборов завала Эрик вернулся чуть живой, сил не было ни на что, хотелось упасть прямо там, где стоял, и не шевелиться следующие пару суток. Вернувшиеся вместе с ним люди выглядели ничуть не лучше, а потому он собрал последние остатки совести и сил и кое-как сдал рапорт о проделанной работе. Остальные Лидеры, видя его ужасное состояние, не стали долго мурыжить и вскоре отпустили с миром и пожеланиями не сдохнуть хотя бы до утра.       «Да лучше б сдох!» — бесился младший Лидер, подскакивая от очередного кошмара, которые до самого утра мучили его калейдоскопом страшных картинок:       — вот уничтоженное Дружелюбие;       — вот их с Литман мёртвые друзья, которых убили за то, что они посмели ненадолго сбежать из заставы;       — вот пуля попала Року не ногу, а в сердце;       — вот все кроме него один за другим погибали под завалом заставы, а он мог только стоять и наблюдать со стороны, срывая горло бесконечными криками;       — а вот он прибежал на кухню слишком поздно, ублюдки успели сделать всё, что хотели, и теперь Ведьма лежала растерзанной сломанной куклой на том самом столе, а из потухших глаз катились редкие бессильные слёзы.       «Да к чёрту! — не выдержал Эрик и сорвался в душ, выкручивая почти на полную вентиль с горячей водой и пытаясь смыть с себя липкий ужас, вызванный непрекращающимися кошмарами. — Не хватало ещё, чтобы пейзажей страха прибавилось — свои же засмеют!»       Ванная комната быстро заполнялась паром, и напряжение потихоньку начинало проходить, оставляя после себя уже привычную слабость и опустошение. Вскоре под их натиском улетучились дурные мысли, и в голове наконец-то поселилась звенящая и такая блаженная пустота.       «Ну наконец-то», — устало выдохнул он, вновь ложась в постель, с головой зарываясь под одеяло и забываясь долгожданным сном без сновидений.       Пробуждение было ужасным! Сначала ему показалось, что кошмары с участием Литман вновь решили вернуться, но вроде бы всё обошлось. Уставший и измученный организм категорически отказывался просыпаться, предпочитая не реагировать на окружающий мир, но поток ледяной воды, обрушившийся на спину, оказалось слишком сложно проигнорировать. Да и внезапная встреча с твёрдым полом прибавила ему какой-никакой бодрости. Только вот…       — Какого, мать вашу, хрена?!       Услышав от двери заливистый смех и переведя в ту сторону взгляд, он испытал просто невероятный прилив энергии. А заодно и — желания убивать.       — Ты! — ну конечно, кому бы ещё хватило наглости сунуться к нему и вытворить подобное. — Убью, сволочь! — проревел он, остервенело сдёргивая с себя запутавшееся вокруг ног одеяло и всерьёз намереваясь прибить одну несносную мелочь.       Та мгновенно уловила повеявший чем-то недобрым ветер перемен и, не будь дурой, хотя тут бы Эрик поспорил, сиганула прочь по коридору, всерьёз намереваясь избежать абсолютно заслуженной кары. Пока он немного замешкался, отбрасывая спеленавшее ноги одеяло, самая настоящая зловредная Ведьма уже успела спрятаться от него за высокой кухонной стойкой и теперь бросала оттуда затравленные взгляды.       — Какого чёрта ты здесь делаешь?! — злобно пророкотал Эрик, опираясь о хромированную поверхность обеими руками и наклоняясь в сторону девушки, намереваясь заглянуть в её бесстыжие глаза в попытке отыскать там хоть крупицу совести или раскаяния. Ага, конечно — не тут-то было!       Оказывается, Эрик так крепко вырубился, что не реагировал ни на будильник, ни на разрывающийся от вибрации комм, ни на настойчивый стук в дверь.       «А который сейчас час?» — постепенно успокаиваясь, подумал Лидер, но вот так сходу определить не получалось: на кухне часов не было, а комм по понятным причинам остался в спальне.       Видя, что он отвлёкся и вообще слегка поумерил свой пыл, ушлая проныра попыталась его заболтать. Но и этого ей было мало, и Мойра принялась с интересом исследовать его кухню, при этом стараясь не выпускать хозяина квартиры из виду дольше чем на пару секунд, чтобы в случае чего снова дать дёру.       — Господи, это что — печенье? Оно времён неолита что ли?!       «Ну, может, и не неолита, но что-то около того — точно», — хмыкнул про себя Эрик, но для вида нахмурился, однако даже не подумав мешать ей проводить импровизированную приборку.       Ещё неизвестно, когда бы у младшего Лидера дошли до этого руки, а так — хоть какая-то от неё польза. Эрик любил сладости в разумном количестве, только вот времени насладиться ими у него вообще не было, а потому все подаренные заботливой Аникой конфеты и печенье оставались лежать позабытыми где-то в недрах бесконечных ящиков и полочек, черствея и каменея.       «Нет, ну вы посмотрите: ещё и кофе мой ей не нравится! — мысленно ворчал он, продолжая наблюдать за внеплановой ревизией на своей кухне и выслушивать претензии по поводу того, что не поклонялся последнему слову кухонной техники. — Какой на складе успел сцапать — такой и есть, но тебе, так уж и быть я его не предложу».       — Если ты окончательно проснулся, то начни наконец-то собираться, всё равно все твои татушки я уже разглядела. Нет, зрелище, конечно, ничего так, но я уже всё рассмотрела. Давайте следующего!       «Вот это наглость! Просто невероятная! — присвистнул он про себя. — Вломилась ко мне домой, облила ледяной водой, похозяйничала на моей кухне, а теперь ей ещё и мужиков на выбор подавай?»       — Ах ты!.. Ведьма!       «Раз уж припёрлась, так пусть принесёт пользу ещё раз», — решил он, доставая из сумки купленные на изгойском рынке травы, которые сразу забыл ей передать, и бросая прямо в нахалку.       «Нагляделась она, следующего ей… — развеселился Лидер, заметив какими заинтересованными взглядами та его обжигала, когда думала, что он не видит. Он ещё и мышцами старательно поиграл, притворяясь, будто просто потягивался. — Любуйся, Ведьма, да только слюной не захлебнись!»       Услышав за спиной громкий досадливый «цык», еле сдержался, чтобы в голос довольно не рассмеяться. А стоя под прохладными струями воды, он мельком для себя отметил, что картина хозяйничавшей на его кухне Ведьмы отчего-то совсем не раздражала, хотя в обычное время он терпеть не мог какого-либо вмешательства на его личную территорию.       «Наверное, просто ещё не проснулся», — успокаивал он себя, уже представляя на языке вкус горячего и ароматного напитка.

***

      И потянулись дни…       Эрик и Мойра, как заведённые, носились по всей фракции, стараясь как можно быстрее наверстать упущенное время. Да ещё и неофитов свалили на их головы, так что работы прибавлялось с каждым днём.       Если на заставе время тянулось медленно и лениво, будто окончательно застыв в пропитанном напряжением пространстве, то в самом Бесстрашии оно неслось вперёд, не давая перевести дух и словно подгоняя к каким-то действиям и решениям, которые ещё даже им самим были не очень понятны. Лидер и его советница всё так же проводили львиную его долю вместе, но теперь им не нужно было каждую секунду находиться рядом друг с другом, что, честно говоря Эрика совсем не радовало. Он на полном серьёзе вознамерился воплотить идею Ведьмы Литман в своей постели в жизнь и отступать не собирался. Девушка давно перестала вздрагивать от его прикосновений, но и блаженной лужицей перед ним растекаться не спешила. Казалось, что она вообще больше не воспринимала всерьёз все его попытки сблизиться или как-то её завести.       «Да какого такого хрена произошло, что она будто бы ослепла и оглохла?!» — психовал младший Лидер, в очередной раз пытаясь понять ход мыслей одной конкретной горячей заразы, которая вдруг даже лёгкий флирт начала переводить в безобидную шутку. А потом проклятый Мартин из своих запасов щедрой рукой подсунул им в секретари сладкого до кариеса Сая, которому тут же было присвоено почётное звание того самого «хрена», что вставлял палки в колёса плана Эрика.       — Размалёванная принцесса! Тьфу, дьявол! Да лучше б уж и вправду Барраса, чем это воздушное недоразумение, — разорялся он, в очередной раз жалуясь лучшему другу на судьбу-злодейку и всяких смазливых козлов, мешавших ему заполучить желаемое.       — Воу! Дружище, тормози! — поморщился Рок, уставший по n-ному кругу выслушивать недовольный вой товарища по упущенным возможностям. — Твоя ревность уже утомляет.       — Какая к чёрту ревность? — вскинулся Эрик. — Чушь-то не неси. Придумаешь тоже...       — Это ты не неси, — фыркнул Прайс. — Я тебе ещё в день её возвращения говорил и сейчас повторю: до тебя наконец-то дошло, что Литман выросла и стала очень даже горячей штучкой, и теперь ты ревнуешь её ко всему живому в радиусе тысячи миль! К тому же делаешь это безосновательно, и не имея на то никаких прав. Короче, только нервы всем треплешь!       — Ты же знаешь, что если бы не был моим лучшим другом, то уже бы стал трупом? — вкрадчиво пробормотал Лидер, пристально разглядывая своего собеседника.       — Да уж догадываюсь! — заржал тот во весь голос. — Но я всё равно считаю, что ты страдаешь фигнёй. Либо уже признайся девчонке в своих чувствах, либо отстань от неё.       — «В чувствах?!» Ты как себе это представляешь? «Ведьма, я не могу больше это от тебя скрывать и вынужден признаться, что просто невероятно хочу тебя трахнуть! И желательно не один раз». Как думаешь, сколько секунд ей потребуется, чтобы вырвать мне яйца с корнем?       — У-уф! — скривился Рок. — Это даже звучит мучительно больно, так что лучше ей такого не говори. Да и вообще никому, от греха подальше. Но вообще-то я твержу тебе о другом. И ты прекрасно знаешь, о чём.       — Нет, не знаю, — снова нахмурился Эрик.       — Да что ж вы такие трудные-то? Во фракции только слепой не видит, что между вами искры летят, как от сварки!       — В Бесстрашии нет слепых.       — Ну-ну, а вот я как минимум двоих таких знаю! — снова захохотал Роквелл.       — Ещё раз тебе повторяю: то, о чём ты говоришь — это полная чушь. Но согласен, я, как ты верно заметил, наконец-то признал, что Литман повзрослела и стала очень даже... ну, скажем: сладкой конфеткой. И просто захотел её распробовать, не без этого.       — Друг, — тяжело, с душевным надрывом вздохнул Прайс, — ты тако-о-ой идиот. Хотя вроде должен быть умным. Разуй уже глаза: вы, когда вместе, то словно становитесь продолжением друг друга, вам иногда даже разговаривать не надо, чтобы понять, что от другого требуется. И, чтоб ты знал, со стороны это иногда выглядит не только безумно романтично, но и немного пугающе.       — Мы просто на удивление неплохо сработались.       — Отлично, а теперь ещё мозгами поработайте на пару, глядишь, вдвоём чего и сообразите.       — Да пошёл ты! — кинул в него карандашом Эрик, но тот успел перехватить метко запущенный снаряд.       — Именно это и собираюсь сделать! — довольно заявил Роквелл, поднимаясь и отбрасывая предмет обратно. — В отличие от тебя, я с удовольствием готов признать, что просто мечтаю припасть к ногам одной воинственной богини!       — А точно только к одной? — усмехнулся Лидер, наблюдая за чуть ли не светившимся изнутри Прайсом. — Помнится, раньше ты развлекался с куда большим размахом.       — Раньше мне девушки слишком быстро надоедали, а вот Скай заскучать не даёт, — легко и открыто улыбнулся тот в ответ. — Мне с ней интересно не только в постели. Хотя и там она, конечно…       — Не желаю ничего слышать! — Эрик замахал в воздухе руками, прерывая разошедшегося и успевшего уплыть в сладкие воспоминания друга. — Слишком много информации!       — А ты, чем чужой личной жизнью интересоваться, лучше со своей разберись, пока Литман, действительно, не увёл кто-то вроде Сая, Мачо или ещё какого красавчика.       Следующий карандаш прилетел в уже закрытую дверь. А тем же вечером этот разговор повторился снова, только на сей раз он проходил на повышенных тонах, грозясь вот-вот перерасти в крупную ссору.       — Чувак, какого чёрта там произошло? — напирал не желавший оставлять друга в покое Прайс.       — А что, не все успели рассмотреть?! — зло рыкнул Лидер, выдёргивая край своей жилетки из руки Рока, пытавшегося хоть так заставить его немного притормозить и не нестись по коридорам, как в задницу ужаленному.       — Я серьёзно, Эрик! Из-за чего вы с Рэйесом сцепились на этот раз?       — Да всё из-за того же: я посмел покуситься на честь его маленькой принцессы.       — В смысле? Ты?..       — Мы с Ведьмой танцевали, а потом целовались. Дело шло к сексу, но вмешался Дин. Мы полили друг друга грязью, а потом решили набить друг другу морды. На этом всё. — младший Лидер резко чеканил слова, прожигая взглядом противоположную стену над плечом лучшего друга.       — А что Мойра?       — А что с ней станет? Наорала на нас обоих, окатила льдом и послала ко всем чертям.       — Послала?.. Ты что, так ничего ей и не рассказал?       — Да твою же мать! Что?! Ну вот что такого я ей должен был рассказать?       — Эй, дружище, перестал бы ты уже придуриваться, да объяснил ей всё, как есть: что давно уже к ней неровно дышишь, что трясёшься за неё даже тогда, когда не надо, что ревнуешь её, как последний дурак, что любишь, в конце-то концов!       — Иди на хер! — мгновенно взвился Эрик, сжав кулаки и резанув злым взглядом. — Угомони уже свою бурную фантазию и оставь эти жалкие бредни при себе. Да и раз уж на то пошло, какое тебе вообще дело? Сам-то лучше, что ли?!       — А такое, что, если Скай или ещё кто и оторвёт мне яйца, то это никак не скажется ни на репутации фракции, ни на отношениях внутри правящей верхушки! Ты заигрался, Эрик. Реши уже, наконец-то, что тебе действительно надо. И не морочь девчонке голову.       — Тебя спросить забыл! — ещё сильнее завёлся Эрик. — Давно ли сам святым стал? Или тебя так сильно манят прелести одной чересчур бойкой девицы, что ты внезапно моралистом заделался?       — Не впутывай сюда Скай! — зло рявкнул Прайс, тоже сжимая кулаки и делая несколько шагов навстречу товарищу. — Я тебе как друг советую: не хочешь строить серьёзные отношения, значит, оставь Мойру в покое. Ваши игры в поочерёдную месть уже порядком затянулись, не усложняй ситуацию. Как только мы разберёмся с Афракционерами, Ведьма снова укатит за Стену, а потом вернётся ещё злее чем прежде. Так что, будь добр, нянчи своё самолюбие на ком-нибудь другом!       — А почему ты так уверен, что она обязательно уедет? — кажется, младший Лидер в этот момент искрил, как оголённый провод, и был столь же опасен. Несмотря на все сказанные им ранее громкие слова, он не желал принимать факт того, что Макс мог просто наплевать на его настоятельную просьбу и отпустить Ведьму на все четыре стороны. — С чего ты взял, что она не захочет остаться в штабе?       — А с чего бы ей оставаться? — насмешливо хмыкнул Рок, с особым садизмом давя на любимые мозоли друга. — Разве что её всё-таки заинтересует Сай или ещё кто…       — Иди к чёрту! — мгновенно окрысился Эрик.       Он даже думать не хотел о таком варианте, но упорно не желал признаваться самому себе, почему это так сильно его задевало. Как и то, что после возвращения с заставы девушка упорно игнорировала в нём мужчину.       «Всё потому, что я — это именно я, а не кто-то другой! — уверял он себя, отгоняя подальше эфемерную и вместе с тем желанную надежду. — Будь на моём месте кто-то ещё — кто угодно — и подобных проблем даже бы не возникло. Но это именно мы с ней, а потому она просто не может закрыть глаза на то, что между нами было раньше, на все те годы, что мы старательно отравляли друг другу жизнь! Особенно я. Мне когда-то так сильно хотелось добиться того, чтобы её трясло от одного только моего имени... Ну дак, похоже, я своего добился! И на кой чёрт ей теперь такой сдался? Максимум, что мне светит — это парочка ночей, если ей вдруг станет совсем скучно, и не более того. А уж отношения она будет строить с кем-то явно более благонадёжным, чем я. Например, с тем же Баррасой, будь он неладен, с-сука!»       — А чё ты бесишься? — как будто не замечая того, что его друг находился уже на грани, продолжал насмехаться Прайс. — Ты ж утверждаешь, что тебе всё равно! Так какая тебе разница, останется Мойра или нет и в чей постели? — Эрику показалось, что ему с размаху врезали под дых, выбивая из него весь воздух и на его место заливая раскалённую лаву. — Если вдруг в твоих любимых книжках тебе ни разу не встречалось описание того чувства, от которого сейчас полыхает твой зад, то я, пожалуй, тебя просвещу: это, друг мой, ревность! Может, ты уже хотя бы себе признаешься, что девочка выросла, начала нравиться многим мужикам, и это не оставляет тебя равнодушным? Хотя-я, равнодушен к ней ты никогда и не был, если хорошенько подумать…       — Да что ты, мать твою, несёшь?! — продолжал бесноваться Эрик и, остервенело пиная тяжёлым ботинком стену, гнул перед Роквеллом свою линию. — В чём я там признаваться должен? В том, что иногда бывает достаточно забавно её бесить? Так я этого никогда и не скрывал, если ты не помнишь. А весь твой бред про какую-то там ревность — это… это бред и есть! — и уже значительно тише добавил. — Ревность, забота, любовь… Это же просто глупости.       — Хватит! — оглушительно рявкнул Рок, начиная нервно метаться по коридору от стены к стене в бессильной злобе на упёртого товарища. — Раскрой глаза, чувак! И определись, что на самом деле ты от неё хочешь. Если она действительно тебе нравится, а она точно нравится, я ж не слепой!.. — вставил он, не дав себя перебить очередными, на его взгляд, бреднями. — Так вот, если она тебе нравится, то вынь уже свою умную в общем-то башку из своей драгоценной лидерской задницы, заткни раздутую гордость и самолюбие поглубже и скажи ей об этом прямо, а не трепли нервы дёрганьем за косички, как сопливый юнец! — а потом, положив тяжёлую руку ему на плечо, уже тише добавил. — Ты ж и сам прекрасно понимаешь, что Рэйес не просто так тебя разорвать готов: он сам когда-то был таким же, и теперь прекрасно видит твои неприглядные намерения насквозь. Выкинь-ка ты всю херню из своей головы и не просри своё счастье. Это же сама Ведьма Литман, друг, второго шанса у тебя точно не будет.       — Ты несёшь чушь, как какой-то влюблённый дурак! — Эрик сбросил его руку и отступил на шаг назад, не желая внимать увещеваниям. Стена его уверенности уже дала первые несмелые трещины, и Лидер не желал, чтобы их стало ещё больше, или того хуже — чтобы преграда и вовсе пала. — Это тебя её подружка надоумила что ли? — «Мне ещё плодов деятельности чьего-то озабоченного коллективного разума не хватало». — Что за сопли вообще? Вот от кого, а от тебя такого не ожидал. — «Уж не специально ли ушлая девица настраивает Рока подобным образом, чтобы потом вместе со своими друзьями над нами хорошенько посмеяться?» — Ну трахну я Ведьму — и что? Фракция от этого не развалится. Мир не рухнет. К тому же, она сама не то чтобы была против. — «Ну не привиделось же мне?» — Так что я не пойму, чего вы все лезете? Сначала в своих отношениях разберитесь. Рэйес и на старости лет до мокрых штанов боится ответственности, а ты так психуешь, когда я говорю про буйную подружку Мойры, что…       — Следи за языком!       — Вот, именно об этом я и говорю, — продолжил Эрик, уже почти успокоившись и вернув хладнокровие в глаза и голос. — Ты так старательно её защищаешь, словно хренов рыцарь на белом коне, но что-то я не заметил, чтобы вас связывало хоть что-то серьёзное. Может, ты ей в любви до гроба поклялся? Что-то я в этом сомневаюсь! — хмыкнул он, стараясь задеть Прайса так же сильно, как до этого тот бил словами-зарядами по нему самому. — Как и в том, что ты и в самом деле рассматривал мысль, что она — «та самая, одна единственная», и у вас получится пресловутое «долго и счастливо». Так вот, друг мой, если ты не можешь привести свою личную жизнь к чему-то конкретному, то какого чёрта смеешь лезть в мою и указывать, кого мне можно тащить в постель, а кого — нет?!       На этом Эрик посчитал их разговор окончательно завершённым и не требовавшим никаких повторов, продолжений или разъяснений.       «К чёрту! К чёрту Рока! К чёрту Рэйеса! Даже грёбаную Ведьму — к чёрту! Пошли они все! Я хотя бы точно знаю, чего хочу, и что могу дать в ответ, без всяких розовых соплей и абстрактных обещаний воздушных замков. К чему всё это надо? В задницу убогие сладкие слюни! Завтра же скажу об этом Литман, как есть, а там уж пусть сама решает: интересна ей моя постель или же и на хрен не сдалась. А о большем нам и говорить незачем».

***

      Да только нормально поговорить у них так и не получилось. Мойра опять включила режим самой изощрённой ведьмы и издевалась над ним, изводя то молчанием, то показным (или не очень — тут младший Лидер затруднялся ответить наверняка) равнодушием, то подчёркнутой вежливостью. Её грёбаное «сэр» уже засело глубоко в печёнках, вызывая злобный зубовный скрежет и нестерпимое желание взять мерзавку в охапку и хорошенько встряхнуть, чтобы очнулась от очередной своей дурости и вернула прежнюю себя на место!       А уж когда она начала выгораживать подосланного Мартином слащавого сопляка с косичкой, от которого местные бабы, чуть ли не все, как одна, восторженно пищали, его самообладание окончательно решило помахать ему ручкой и залечь в глубокую спячку, раз уж он сам таким нужным делом этой ночью так и не озаботился.       — Прекрати! Прекрати трепать мне нервы, Ведьма! Если ты не заметила, я сейчас не в том настроении, чтобы играть в твои непонятные игры. — Эрик оттолкнул от себя кресло с такой силой, что оно с грохотом ударилось о стеллажи позади рабочего стола. Прекрасно осознавая, что в нём скопилось слишком много негативных эмоций, он вышел на середину кабинета и навернул там пару кругов в тщетных попытках успокоиться. — Вчера ты была готова трахнуть меня прямо на грёбаном танцполе, а сегодня заявляешь, что собираешься свалить к Саю, а я — какая-то досадная ошибка, о которой потом придётся жалеть?!       — Причём тут Сай? — негодовала она, чуть ли не топая ножкой. — Дело ведь совсем не в нём. Просто я — это я, а ты — это ты. Мы, как вода и масло. Или даже, скорее, как огонь и бензин — нас не стоит смешивать и даже близко к друг другу держать.       «Ну а я о чём столько времени твердил Прайсу? Говорил же, что ей рядом и нафиг не сдался», — с каким-то истеричным смешком он начал медленно, но неотвратимо приближаться к Ведьме, не отрывая от её лица злобного взгляда.       — И какая тебе, собственно, разница, с кем я устраиваю свою личную жизнь?! Она потому так и называется — «личная», что в неё не должен совать свой любопытный нос никто посторонний!       — Это я-то посторонний?!       В своей голове молодой, но очень гордый мужчина мог сколько угодно думать о том, что он для неё никто, что ей нужен кто-то другой, что вокруг неё достаточно хороших парней, до которых ему, как до Луны и обратно, но услышать подтверждение из её уст оказался совершенно не готов. Эрик хотел вывалить на неё все свои мысли, которые в последние дни пытались взорвать его несчастную голову, но их внезапно прервали.       «Снова! Твою мать, в этой грёбаной фракции хоть где-нибудь возможно остаться наедине и спокойно поговорить без того, чтобы через каждые пять минут к нам кто-то ломился и что-то от нас хотел?» — психовал Лидер, перенося важный разговор на вечер.

***

      На вечер? «Ха» три раза!       «И вот куда её опять унесло?» — раз за разом накручивал себя Эрик, строча Мойре очередное гневное сообщение и обещая все кары небесные, если она немедленно не объявится пред его пусть уже и не совсем трезвые, но несомненно светлые очи.       Младший Лидер методично прочёсывал все закоулки любимой фракции в поисках своей неугомонной советницы. Должно быть, вид он при этом имел диковатый, потому что встречный народ старался поспешно расступиться или и того лучше — кардинально изменить направление своего движения. В какой-то момент ему встретились ребята из дневной смены охраны, они-то и поведали о том, как Ведьма с нескрываемым предвкушением на лице тащила куда-то в город одного из несчастных неофитов. Выяснить, какого именно, труда не составило. И как потом вернулась, светясь довольством, в то время, как пацан выглядел чем-то поражённым до глубины души.       И какая же мысль могла прийти в его измотанный переживаниями и замутнённый алкоголем мозг? Ну конечно о том, что она даже сопливого пацана посчитала более достойной кандидатурой на своё общество, чем его — Лидера! Хотя, надо признать, что к подобным глупостям его подтолкнули душевные посиделки в столовой за отличным виски и в более чем странной компании.       Всё началось с того, что ему позвонил Прайс, с которым они накануне неслабо разругались, и тихим потерянным голосом произнёс:       — Я облажался.       И столько всего было в этой короткой фразе, что Эрику сразу стало не до обид или злорадства. При встрече в столовой Роквелл рассказал, что всячески обдумал их разговор и понял: друг был во многом прав. А потому Прайс незамедлительно решил пойти и исправить свою ошибку в отношениях со Скай. На этом моменте к ним присоединились ещё двое парней. Ну-у, как присоединились?       — Пр-р-разднуешь? — со злостью почти прорычал подлетевший к их столику Тео и резким, но очень сильным движением впечатал лицо Прайса в стол.       Если бы не молниеносная реакция силовика, успевшего в последний момент подставить ладонь, то нос второго по известности бабника фракции был бы безнадёжно сломан.       — Какого чёрта?! — подорвался со своего места Эрик, но ему на плечи упали тяжёлые ладони, и ничуть не более добрый голос Айса из-за спины веско посоветовал:       — А ты лучше сиди, где сидишь. Без тебя разберёмся.       После этих слов он двинулся к уже не на шутку сцепившимся парням. Растолкав их в стороны, сам встал перед Роком, сжимая кулаки и буравя того яростным взглядом.       — Я тебе, сволочь такая, говорил не лезть к моим подругам? Но ты меня не послушал. Я же тебя по-хорошему просил оставить Скай в покое и не пудрить ей мозги своими сладкими сказками, но ты всё равно пропустил мои слова мимо ушей. А раз ты своей пустой головой ни слушать, ни думать не умеешь, значит, я её тебе сейчас оторву. Всё равно она, как оказалось, выполняет только декоративную функцию.       — Вы совсем долбанутые что ли?! — возмущённо заорал на них Роквелл, сплёвывая кровь из прикушенного языка. — Какого чёрта вы здесь устроили?       — Какого чёрта устроил ты? Вскружил Скай голову, наобещал небесные замки, а сам на следующий же день каких-то девок посреди фракции зажимал!       — Да не так всё было! Не так! Ни хрена вы не знаете!       — А как было? — отвлекая на себя внимание драчунов, подал голос нахмурившийся Эрик и сложил на груди руки. — Садись и рассказывай, — кивнул он на стол, который они успели занять. — И тогда уж всем налей.       — А откуда вы знаете, что я Скай в любви признавался? — спросил у её друзей Прайс, когда они все вчетвером расселись и выпили по первому кругу.       — Твою ночную серенаду чуть ли не полфракции слышало, — поморщился то ли от выпивки, то ли от сказанного, то ли от всего вместе Сэм, а потом поторопил. — Дак что мы поняли не так?       — Утром после горячей ночи трогательных признаний порхаю я, значит, на крыльях любви, с нетерпением ожидая скорой встречи со своей драгоценной, а тут мне навстречу выплывает одна из девиц с которыми я раньше… ну, вы понимаете, — они отлично понимали, а потому молча кивнули и выпили ещё по одной. — Распахнула она мне свои объятья и заявила, мол, соскучилась по мне — прямо сил никаких нет. А я чё? У меня в голове розовый туман, я никакого подвоха не чую и начинаю вежливо объяснять девочке, что всё — поезд ушёл, и отныне я человек не свободный. А та будто бы и вовсе меня не слышит, и опять за своё: «Рокки, я так скучала! Рокки, ну обними же меня, мне так холодно и одиноко», — передразнил он, поднимая свой стакан, и его примеру последовали остальные. — Короче, как давай на мне виснуть! Еле эту липучку от себя отодрал. Иду я дальше — на встречу ещё одна. И всё повторяется почти слово в слово. Еле ноги унёс. Дальше — ещё одна… Да чё вы ржёте, мудаки?! — вспылил Прайс, глядя на то, как над ним от всей души потешались. — Мне вот вообще не до смеха стало! Эти дурные бабы как с цепи сорвались, говорю вам! А потом одна из них просто молча подошла да на мне повисла. Да ладно бы ещё просто так, но она была, как специально, скорее раздета, чем одета: короткий топ на голое тело, сиськи торчат, и шорты такие, что трусы иной раз побольше будут! Я её от себя тяну, а она только глупо хихикает, да ластится, как кошка, обратно ко мне свои руки тянет и мёртвой хваткой вцепляется, осьминог хренов… Да не ржите вы! — рыкнул он, снова потянувшись к бутылке и наполнив стаканы. — Короче, я пока эту рыбу-прилипалу от себя оторвал, она меня всего в своей блядской помаде вымазала: футболку, шею, щёки. А я-то, знай себе, дальше иду и знать об этом ничего не знаю... Не ржите!       — Ну прямо бег с препятствиями — не иначе! — ехидно потешался Барраса, не переставая, однако, буравить рассказчика тяжёлым взглядом.       — Да иди ты, знаешь куда? Мститель хренов, — буркнул Прайс, почти без паузы опрокидывая в себя следующую порцию алкоголя и, похоже, вовсе не собираясь останавливаться. — Короче, иду я весь такой нарядный, а навстречу мне Скай… Да какого чёрта вы ржёте, сволочи?! Она меня как увидела, так и застыла как вкопанная. А я к ней иду, руки раскинул, улыбаюсь!.. Доулыбался, короче. Думал без рёбер останусь. И без зубов заодно. Слушайте, а почему она всё-таки не в боевиках? — с неподдельным удивлением уставился он на её защитников.       — Не твоё дело, — отрезал Мачо, слово в слово повторив ответ данный самой девушкой, чем вызвал недовольные мины и у Роквелла, и у Эрика, который и так того недолюбливал. — Дальше что было?       — А дальше я честно пытался до неё донести, что жертва здесь — я. И вообще ни при чём. Только она и слушать ничего не стала, — махнул он рукой. — Стянула с меня футболку, обтёрла мой боевой раскрас, сунула мне его под нос да послала в такие дали, куда и с провожатым не всегда дойдёшь. А потом ушла. Пока я стоял, хлопал ей вслед глазами и пытался подавить обиду на то, что мне такому распрекрасному не поверили и даже слушать не стали, из-за угла выскочила всё та же полураздетая девка и снова начала ко мне клеиться. Мол, она всё слышала и не понимает, как можно было так бездушно поступить с таким золотым мужчиной. Начала ездить мне по ушам, убеждая, что Скай просто дурочка, раз не ценит своего счастья. Что вот она бы на её месте никогда во мне не засомневалась, не обидела, да и вообще чуть ли ни на руках бы меня носила, такого замечательного. Ну я уши-то и развесил: стою, слушаю, продолжаю глазами хлопать да раненное самолюбие под сладкие речи нянькаю. Она увидела, что я всё ещё не сбежал, и снова быстренько бросилась ко мне на шею с поцелуями. А Скай возьми, да и вернись обратно именно в этот момент! Виноватое выражение на её лице сразу сменилось на зверское, и я понял, что теперь уж точно — совсем всё.       — Ну бросилась эта баба тебе на шею, — скривился Айс, в очередной раз разливая всем добавку, — и что? Ты ж её снова послал?       — Ну-у… — промямлил Рок. — Как бы не совсем…       — Ах ты, тварь блудливая! — мгновенно сорвался с места Сэм и поспешил вслед за Тео организовать Прайсу фингал и под вторым глазом — для симметрии, значит.       Эрику пришлось подниматься и растаскивать драчунов. Сволочь Барраса вальяжно растянулся на стуле и, неспешно болтая в своём стакане алкоголь, с нескрываемым удовольствием наблюдал за вспыхнувшей дракой, даже не обращая внимания на то, что у него и у самого под глазом растекается немалых размеров синяк.       — А ну успокоились! Главное, ты понял где и как налажал, а это значит, что у тебя ещё может быть шанс всё исправить, — пафосно вещал уже не очень трезвый Лидер, так своим замутнёным сознанием и не сообразив, что же именно его друг «как бы не совсем...», и рассадил Рока и Айса так, чтобы их разделял стол. — Хотя я всё равно считаю, что вся эта ваша любовная любовь — полнейшая туфта.       — Ага-а! — насмешливо протянул Тео. — То-то ты сам прямо светишься от счастья, а не на свинцовую тучу похож! И конечно же это не от того, что Мойра тебя с этой самой любовью динамит!       — Ты!.. Откуда?.. Какая же ты вездесущая сволочь, Барраса!       — Должность обязывает, — усмехнулся тот, облокачиваясь на стол. — Так что хотя бы перед нами-то комедию не ломай.       — Не понимаю, о чём ты, — продолжал упираться Эрик.       — Зато мы всё прекрасно понимаем, — отмахнулся от него Тодео. — Ты, к своему ужасу, конкретно так поплыл, а она в упор не видит и не понимает, хотя сама, спорю, тоже хороша.       — И что, ты вот так просто об этом говоришь? — не поверил Лидер.       — А что в этом сложного? — Мачо налил себе ещё добавки и поднёс стакан ко рту, отпивая.       — Неужели у тебя нет ни капли ревности? Вы же вроде как любовники…       — Тьфу-у-у! — Тодео даже выпивкой подавился от этого его заявления. — Фу, Лидер! Фу-фу-фу! Боже, да как у тебя язык-то вообще повернулся такую гадость сказать, — плевался Барраса, пытаясь утереть с себя разбрызганный алкоголь.       — А что не так?       — То, что Мойра и Скай мне как сёстры! Младшие, временами глупые и постоянно влипающие во всякие неприятности по самые уши.       — Скай вообще-то старше тебя, — вставил Айс.       — Всего на месяц и это вообще не важно. А важно то, что секс между нами — это почти инцест, уж поверьте мне! Нам такое даже с дикого перепоя никогда в голову не придёт.       — И девчонки думают точно так же? — Роквелл заинтересованно вздёрнул быстро наливающуюся синевой бровь.       — Ну естественно! Фу! Фу, даже думать противно, — Мачо схватил стоявшую на столе почти пустую бутылку и сделал несколько больших глотков прямо из горлышка. — А ты, Лидер, лучше бы всё-таки поторопился разъяснить своей Ведьме, как теперь между вами дела обстоят, пока она себе чего-нибудь эдакого не напридумывала. Мы с тобой оба знаем, что она это может. Замучаешься потом доказывать ей обратное. Так что встань и иди, сын мой! — Эрик был уверен, что в своей голове засранец обязательно добавил: «На хрен!» — А мы тут с Прайсом ещё немножко потолкуем кое о чём.       — Иди-иди, — согласно кивнул Рок, видя, что друг замешкался, с сомнением разглядывая их компанию.       — А вы не знаете, где сейчас Мойра? — поинтересовался перед уходом Эрик.       — Не! Нет! Мы не знаем! Откуда нам такое знать? Конечно, нет! — наперебой торопливо заверили они младшего Лидера и чуть ли платочком в след не помахали.       А пакостный Барраса ещё и добавил вдогонку:       — Только ты поторопись, а то мало ли, кто там её раньше тебя найдёт. Будешь сопли жевать — она точно себе кого-нибудь более решительного найдет!       После такого напутствия подогретый алкоголем Эрик взялся обшаривать Бесстрашие и писать гневные сообщения в надежде, что рано или поздно Мойре надоест, и она ответит хотя бы для того, чтобы он от неё отстал. Но ответа всё не было, алкоголь постепенно выветривался из крови, а на плечи тяжёлой глыбой опускалась усталость.       «Собственно, а чего я ношусь по всей фракции как заведённый? Может быть, она всё это время дома дрыхнет?» — в какой-то момент пришла ему в голову «гениальная» мысль, и он, окрылённый надеждой, немедленно поспешил проверить свою теорию. — «Нет её? Ну и ладно, я тогда прямо тут подожду», — принял решение Лидер, прежде чем опуститься на один из её мягких диванов и уплыть в глубокий сон до самого утра.       А Мойра в ту ночь так и не появилась.

***

      Наконец-то перехватить Литман он смог только утром за завтраком. Та выглядела на удивление бодрой и добродушной, в отличии от предыдущего дня. А вкупе с тем, что дома она так и не ночевала, неприятные выводы напрашивались сами собой. Их разговор получился… странным. Эрик не ожидал подобных перемен и прямой беззаботной откровенности, а потому даже немного растерялся. А ещё ему было стыдно за своё глупое поведение накануне, словно у истеричного пятнадцатилетнего пацана.       — Не важно, что я подумал… — невнятно пробурчал Эрик. — А куда тебя потом унесло? И почему твой комм был выключен?       — Я всё никак не могу взять в толк, — протянула она, задумчиво его разглядывая, — почему это так сильно тебя волнует?       — А не должно? — «Господи, она опять это начинает!»       — А с чего бы вдруг?       — Мне казалось, что вчера я выразился достаточно однозначно, — он изо всех сил старался не согнуть ещё одну вилку.       «Ну в самом деле, сколько уже можно?»       — Тебе именно показалось, — заверила его она.       «Господи, пожалуйста, дай мне сил не прибить заразу».       — Перестань от меня бегать! — в эти слова Эрик вложил чуть ли не все испытываемые им эмоции разом, не в силах вот так просто взять и выделить из них хотя бы одну.       «Ну пожалуйста, Господи».       — Так я вроде на месте сижу…       «Да твою же мать, Господи!»       — Ведьма!       Он старался дышать размеренно, чтобы не позволить себе сорваться на крик или злое шипение после очередной насмешливой фразы, но всё-таки умудрился подавиться воздухом, когда она, как ни в чём не бывало, призналась, что подслушала часть их с Роком разговора. А если вспомнить, чего и как он там наговорил…       — И что ты в итоге решила? Насчёт нас? — казалось, Эрик даже моргать боялся, чтобы ненароком не спугнуть благожелательный настрой Мойры.       — Что, возможно — и только возможно! — ни к чему необязывающий секс с тобой может оказаться не так уж и плох.       — А почему ты не рассматриваешь возможность отношений между нами?       Как бы он сам не разорялся о невозможности чего-то серьёзного, но его самолюбие не могло спокойно принять тот факт, что как человек он совершенно никому не сдался. Что в нём не заинтересованы настолько, что говорят об этом так прямо и спокойно. Почему-то ему снова показалось, будто лёгкие вместо воздуха наполнились лавой, и он заставлял себя дышать через силу.       — Огонь и бензин, помнишь?       «А может, Рок всё же был прав, и мне сейчас так хреново потому, что это именно она? Потому что я не нужен именно ей?» — изнутри настойчиво царапалась мысль, от которой ему становилось только хуже.       В какой-то момент Эрик уже готов был сдаться и смириться с тем, что он просто чересчур сильно увлёкся игрой и напридумывал себе то, чего и в помине никогда не было, но потом вспомнил слова Мачо о Мойре и уже её выдумках. Как бы младший Лидер не относился к Тодео, но он отлично знал: тот никогда ничего не говорил просто так, каждое его слово всегда было взвешенно и точно рассчитано. Вхолостую разбрасываться речами представители семьи Барраса не любили.       «Я просто так не сдамся!» — дал он себе слово, отпуская девушку и в этот раз. Но этот — последний. Действительно, хватит уже им друг от друга бегать.

***

      Он, не отрываясь, смотрел, как она шла к нему, довольно улыбаясь и гордясь отлично проделанной работой. Ему хотелось наплевать на всё и, прижав её к себе покрепче, поцеловать прямо здесь — при всех, не менее гордо заявляя:       «Эй, смотрите! Это моя девочка! Выкусите все!»       Именно это он и собирался сделать, уже шагнув Мойре навстречу, когда в воздухе раздалось несколько громких хлопков, и девушка, покачнувшись, сделала ещё один неуверенный шаг вперёд. В следующую секунду улыбка будто бы стекла с её лица, а в глазах мелькнуло недоумение.       — Эрик?.. — еле слышно прохрипела она, попытавшись вытянуть руку в его сторону, но окончательно ослабла и начала заваливаться лицом вперёд прямо на старый растрескавшийся от времени и капризов природы асфальт, в то время как Лидер со всех ног бросился к ней, срывая горло в жутком, нечеловеческом вое:       — Ве-едьма-а-а!

***

      А теперь Эрик, послав куда подальше и Макса, и Дина, без сил сидел на холодном полу и боялся поверить в то, что его мир и вправду мог вот так запросто рухнуть. Он раз за разом корил себя за то, что так долго был упёртым дураком, не желавшим видеть ничего дальше собственного задранного лидерского носа. За то, что много лет не воспринимал Мойру всерьёз. За то, что обманывал и себя и её, делая вид, будто то, что между ними происходило, было всего лишь игрой, а на самом деле он плевать на неё хотел. За то, что с бараньим упорством не желал принимать очевидную мысль — ему не просто не всё равно! И никогда не было, если уж быть до конца честным с собой.       Эрику было настолько не всё равно, что он готов был отдать всё, что у него имелось за одну только возможность поменяться с Ведьмой местами во время того треклятого выстрела от полудохлого Афракционера, который в последние секунды своей жизни всё же успел нажать на курок и выпустить на волю несколько смертоносных прощальных подарков. Три из четырёх пуль попали в Сэма, прошив ему бок насквозь и в нескольких местах оцарапав руку, благо что все прошли краем и не задели ничего жизненно важного. А вот Мойре повезло намного меньше — коварный снаряд пробил ей лёгкое и застрял в грудной клетке в считанных дюймах от сердца.       Если бы не прибывший на место отряд патрульных, до которого Фор всё-таки смог докричаться по своей рации, они бы её не довезли. Эта мысль одновременно и злила до красной пелены перед глазами, и пугала до дрожи и мокрых штанов. Образно, конечно. Но эти и многие другие образы роились у него в голове, грозясь запечь его мозг до хрустящей корочки, если он немедленно на что-нибудь не отвлечётся. Они довезли, они успели. Теперь всё просто обязано быть хорошо!       О произошедшем они смогли доложить ещё по дороге, когда на всех парах мчались в штаб-квартиру Бесстрашия и дружно не переставали молиться. На месте их уже встречали не только готовые ко всему врачи, но и прибывшие из Эрудиции специалисты во главе с насмерть перепуганной Мэттьюс.       Когда Эрик, с головы до ног залитый Ведьминой кровью, помогал выгружать её из машины и перекладывать на носилки, к ним сунулся паникующий и адово злющий Рэйес. Он не придумал ничего лучше, чем попытаться оттеснить его от Мойры и обвинить в произошедшем. Отец Литман вопил о том, что силовик специально всё подстроил, что всему виной его мерзкие козни, что Дин всегда знал, каков тот на самом деле, а потому теперь быстро выведет его на чистую воду. Он бы, наверное, ещё много чего мог наговорить от злости и страха за свою дочь, но и Эрик никогда не был эталоном спокойствия и человеколюбия, а потому в какой-то момент просто со всей силы врезал второму младшему Лидеру в морду, сбив того с ног, а затем так же молча вернулся обратно к Мойре и заботливо поправил холодную бледную руку, так и норовившую из-за пропитанной кровью одежды соскользнуть с узких носилок.       В лифте с Мойрой и медиками поднимался именно Эрик. Он бы пошёл за ней и в операционную, если бы перед ним стеной не встали Корелли и та малявка, которая парой движений могла отправить в отключку на пару часов. Он не мог себе позволить беззаботно продрыхнуть ни единой минуты, пока с Литман всё снова не станет в порядке.       Вскоре лифт на операционном этаже снова открылся, выпуская к ним Дина с расквашенным носом и Макса, который то и дело старался удержать его от новых необдуманных действий. За их спинами маячили и другие люди, но Лидеру-силовику было на них плевать, он даже не пытался разглядеть их лица.       Эрик не знал, сколько прошло времени: пять часов, десять или даже больше, когда суета вокруг постепенно начала набирать обороты. Медики Бесстрашия и Эрудиции забегали с удвоенным усердием, перекрикиваясь всё громче... а потом вдруг всё стихло, пугая внезапной, почти звенящей тишиной.       «Нет, этого не может быть… Ведьма, я что хочешь потом для тебя сделаю, ты только живи! Не вздумай вот так глупо сдохнуть, слышишь меня?! Пожалуйста! Не умирай…»       Подняв взгляд, он обнаружил, что стоявший рядом с ним Дин молча утирал слёзы, Макс прятал лицо в волосах рыдавшей на его плече Джанин, а сам Эрик как будто медленно умирал, переживая то же, что и Мойра: грудь горела огнём, воздуха катастрофически не хватало, а глаза жгло, как будто кто-то брызнул в них перцовым баллончиком. Никто до последнего не хотел верить в то, что это действительно произошло. У них же лучшие врачи! У них же грёбаные технологии! Этого просто не могло случиться! Не с ними. Не с ней…       Когда открылась дверь операционной, и оттуда вышла Флай, на ходу стягивая с себя окровавленные перчатки, шапочку и халат и не глядя впихивая их в руки ближайшему медработнику, который, возможно, и Бесстрашию-то не принадлежал, дыхание задержал, наверное, каждый.       — Пожалуйста, выслушайте меня внимательно, — обратилась она сразу ко всем, кто находился в коридоре и ждал хоть каких-то новостей. — Прошу, вы должны постараться понять, что Мойра потеряла очень много крови, а пуля засела слишком глубоко, чтобы её так просто можно было достать. Операция была очень тяжёлая…       — Нет! — громко вскрикнула Мэттьюс и, поднеся ладони к лицу, зарыдала в полный голос.       — Это была действительно очень тяжёлая операция, — поморщившись, продолжала любимая ученица Корелли, — но мы справились. На данный момент, опасность для жизни Мойры миновала!       — Что?..       — Твою мать! — словно на пружинах, подскочил Эрик. — С этого и нужно было начинать! Только перепугала всех и чуть до инфаркта не довела!       — Простите, — потупила она взгляд. — Для меня пока ещё непривычно сообщать семьям пациентов результаты сложных операций.       — А где Лиз? — наконец-то отмер Дин.       — Мисс Корелли какое-то время вынуждена будет неотлучно находится рядом с Мойрой и контролировать процесс переливания крови. Так же, в связи с крайне тяжёлым случаем, мы взяли на себя смелость использовать несколько капсул с экспериментальными нано-машинами для сращивания тканей глубоко в ране, поэтому врачи Эрудиции должны быть с ней постоянно, чтобы суметь вовремя отреагировать и принять меры, если что-то пойдёт не так.       — Пойдёт не так?.. — подался вперёд Эрик, прожигая девчонку тяжёлым взглядом.       — О, это просто общее выражение на случай непредвиденных ситуаций. По протоколу мы обязаны об этом сказать, но уверяю вас: всё самое страшное уже позади, и теперь с Мойрой всё должно быть хорошо. Она в надёжных руках! — клятвенно заверила всех Флай, а Рэйеса ещё и обняла, погладив по спине. — И ещё один момент: из-за специфики операции в ближайшие пару дней к ней никого не пустят.       — Как так? Что значит: «Не пустят»?! — отстранившись, возмутился Дин.       — Простите, сэр, но так надо.       — Кому это на…       — Хватит! — резко оборвал его Эрик, окончательно выпрямившись и взяв себя в руки. — Рэйес, поднимай свою задницу — и пойдём, у нас ещё много работы.       — Ты что себе позволяешь, молокосос?! — моментально завёлся тот.       — Прекращай размазывать сопли, — полностью проигнорировал его гневную вспышку второй младший Лидер. — Тебя, Макс, это тоже касается, — и, сделав несколько шагов по направлению к лестнице, обернулся, окатив присутствующих еле сдерживаемой обжигающей яростью. — Не знаю, как вы, а я не собираюсь зря просиживать задницу, пока Литман лежит в реанимации. К тому времени, как она очнётся, я хочу найти всех, кто так или иначе причастен к случившемуся, и уничтожить этих тварей. Вы со мной или нет?       На удивление, первым, кто двинулся за ним, оказалась Джанин. Она схватила Макса за руку и решительно потянула за собой.       — Идите, мистер Рэйес. Эрик прав, там Вы нужнее, — Флай с доброй улыбкой подбадривала Дина, крепко сжимая его ладонь. — А мы с мисс Корелли пока присмотрим за Мойрой.       Помедлив, тот всё же кивнул и тоже направился вслед за Эриком, быстро догнав остальных. Главный силовик Бесстрашия уже вовсю отдавал указания нашедшимся тут же Мартину, Саю и даже Тодео Баррасе.       «Ты только выживи…»