Иллюзорна мгла. Часть вторая. Игра даэдра

      Ворстаг хмуро взглянул на меня, переменившись в лице. Суровое выражение превратилось в явное замешательство.       – Имя? – переспросил он. – Сейчас?       – Не заставляй меня повторять, – прорычала я сквозь зубы.       – Ну… Э-э… Кхм, – красноречие наёмника мгновенно улетучилось, а я стояла напротив и только алтарь и лежащая на нем Мьол мешали мне кинуться на норда с кулаками.       – Джулия, ты уверена, что сейчас подходящее время для… – осторожно положив руку мне на плечо, начал данмер, но, натолкнувшись на мой озлобленный взгляд, замолк.       – Эрандур, а когда наступает подходящее время убивать? – рывком скинула его руку с плеча.       – О-о, – Ворстаг отошел на шаг назад от алтаря. – Я понял, что происходит.       – Да неужели?! – взъярилась я.       – Ты пытаешься заглушить скорбь злостью и думаешь, что убийство того ублюдка тебе поможет… – несвойственным ему философским тоном протянул норд. – Ладно. Будь по-твоему. Звать того норда Толфгар. Прозвище Несокрушимый. Сейчас он кто-то вроде капитана стражи Маркарта. Частенько наведывается в храм Талоса и показывает себя человеком чести, но сама знаешь…       – После того что сделал, он ещё и Талосу молится? – возмутилась я, стараясь не опускать глаза и не смотреть на Мьол. Сердце ныло, а дышать становилось трудно, когда начинала думать о ней.       – Молится? – фыркнул Ворстаг. – Да он проклятый фанатик! Хотя по первому впечатлению и не скажешь. Грубый такой голосина, а с виду суровый мужик.       – Это его идея была, – вспомнилось мне, и по телу пробежал холодок. Я глубоко вдохнула и потерла лицо ладонями, сдерживая порывы гнева, направляя их в Маркарт. – Спасибо, друг.       – Не за что. И… – наёмник бегло взглянул на Эрандура, а данмер коротко кивнул. – Если чем смогу помочь вам, дайте знать.       – Для начала помоги доставить Мьол в Зал мертвых.       – Без проблем… Эйрин… – норд обернулся и сам побледнел, увидев позади себя парня, превратившегося практически в старика. Я в ужасе заметила морщины, бороздящие лицо Эйрина. Раньше этого точно не было.       Пустота сжимала грудь удушающими кольцами, даже ребра болели, словно меня запихнули в здоровенные тиски. Я подошла к Мглистому, погладила его по морде, касаясь блестящей бархатистой шерсти, и слезы снова полились по щекам. Конь тыкался носом в лицо и тихонько фыркал. Неужели, понимал, как мне на самом деле паршиво?       Эйрин молча помог Ворстагу погрузить Мьол на Дымку, а сам остался стоять около лошади с безучастным видом, сжимая в руках Лютого. Эрандур подобрал брошенные рюкзаки и прикрепил к седлу Стрелы.       – Я останусь, – безжизненно произнёс парень.       – Здесь?! – вскинулся Ворстаг, придерживая посаженную боком Мьол.       Эйрин никак не отреагировал на вопрос, продолжив смотреть в никуда, а меня от его вида затрясло. Если я хотя бы кричала на весь Предел, чтобы утихомирить переживания, то он… Что вообще творилось в его голове, после того как он увидел смерть подруги?       – Эйрин, – твердо начал Эрандур. – Тебе нет нужды хоронить себя после… – данмер осекся. Эйрин поднял пустой взгляд на него.       – Молчи. Это твоя вина, – прошипел парень.       – Эй! – Ворстаг распрямил плечи. Казалось, вот-вот норд снова схватится за топор. – Это вина изгоев. И Мьол знала, на что идет.       Я прижалась к Мглистому, не зная, как реагировать на фразу Эйрина. Если я придумала идею, что Ворстага надо обратно свести с беременной от него девушкой, то при чем тут вообще Эрандур? Жрец-то не виноват, что безумный орк ему броню молотом повредил, а в Маркарте есть хороший кузнец!       – Эйрин, слушай, – хрипло начала я, сглотнув ком в горле. – Мы… Мне и самой хреново, так что даэдра не снилось, но… мы должны ехать. Мьол должна быть погребена в Зале мертвых, как подобает норду… герою…       – Ты не понимаешь, – покачал головой Эйрин. – И вы все не понимаете. Ты уже думаешь, что надо кого-то убить, планируешь какую-то месть. А что я могу сделать? Теперь уже ничего.       Парень говорил, но голос его утихал с каждым произнесенным словом. Эйрин задыхался собственными словами, а под конец его речи, я с трудом разбирала невнятное бормотание.       Эрандур и Ворстаг встревожено переглянулись. Наёмник, устроив Мьол поперек седла, обошел лошадь и, вытащив из-за пояса топорик, ударил Эйрина обухом по затылку.       От глухого звука удара я вздрогнула, лошади замотали головами и испуганно заржали.       – Зачем ты его так? – поморщился Эрандур.       – Достал, – бросил наёмник, поднимая Эйрина с каменного пола кургана. – Не убивать же его, в самом деле. Оклемается, глядишь, отойдет, а так… не натворил бы чего. С собой или с кем-нибудь еще, – он взвалил парня на плечо как мешок картошки. – Кто подвезет нашего друга?       Я в сомнениях посмотрела на Мглистого, потом на Ворстага с Эйрином на плече.       – Он… точно жив? – вырвалось у меня. Голова шла кругом от того, что происходит.       – А то! – наигранно ухмыльнулся наёмник, встряхнув парня, но ухмылка стерлась с его лица почти сразу. – Сколько раз так делал.       – Клади его сюда, – Эрандур указал на круп Стрелы и взял лошадь под уздцы. Животное вело себя на удивление спокойно.       Я вывела Мглистого из кургана и взобралась в седло. Вспомнить только, это же Мьол научила меня ездить верхом. Если бы не она…       А теперь ни солнце, ни весна не приносили радости. Птицы пели раздражающе, лучи били в глаза слепяще ярко, можжевельник вонял хуже, чем потные ножные обмотки. Я бесилась, глядя на горы, ехала, не оборачиваясь назад. Пыталась вообразить, что Мьол просто скачет следом, что она жива и всё как прежде, но глаза застилали слезы. Я смаргивала их, а после осматривалась кругом, надеясь увидеть нашу комнату в "Серебряной Крови", увидеть жену рядом, говорящую, что все это было сном, что все хорошо, что никто не умер, а я просто глупая трусиха. Но горы не исчезали. Как и тело, перекинутое через лошадь Ворстага. Всю дорогу я беззвучно проплакала, глотая рыдания и пытаясь всхлипывать носом как можно тише. Спутники напряженно молчали. Наверняка все слышали, вопреки моим стараниям не привлекать внимание.       Успокоилась я только ближе к Маркарту. Мы преодолевали мост через реку Карт, и впереди показалась мельница и невысокие фермерские домики. Теряющиеся среди скал башни города глядели черными провалами окон и пугали меня до дрожи.       Эйрин очнулся, застонал и попытался схватиться за голову, но не смог шевельнуться, вися на лошадином крупе.       – Почти приехали, – доверительно сообщил ему Эрандур.       У конюшни я спешилась и поняла, что не хочу расставаться с Мглистым. Конюх Седран, увидев Мьол и с трудом спустившегося с лошади Эйрина, печально покачал головой. Ворстаг договорился, чтобы за лошадьми присмотрели, пока нас нет – как опытный наёмник, он уж распланировал возможные пути отхода, если в городе станет слишком опасно.       Потом мы добрались до Подкаменной крепости и Зала мертвых. Маркарт обратился калейдоскопом лиц горожан, глухих шлемов стражей и каменных лестниц. У меня кружилась голова, ноги держали с трудом. Я насилу вспомнила, когда ела и пила в последний раз.       От густого запаха бальзамических масел, расползшегося по прохладным альковам, где почивали мертвецы, мне стало плохо. Брат Верелий, воздев руки над головой, читал молитву перед алтарём Аркея, Ворстаг придерживал готового броситься к Мьол Эйрина за плечо. Я стояла, прислонившись к стене, и видела, как лицо Львицы от поразившего её яда, становится неестественно темным, почти синим. От этого зрелища тошнило посильнее, чем от прошлого визита в этот Зал и встречи с Намирой. Холод проникал под одежду, тягучая речь Верелия плавала под высоченными каменными сводами с глубоким зловещим эхом.       В конце ритуала служитель Аркея накрыл Мьол белым льняным саваном, а нам велел уходить. Теперь ему предстояла не самая приятная работа, которая должна проводиться без присутствия посторонних.       Я простилась с Мьол, напоследок коснувшись губами укрытого саваном лба, забрала Лютый, лежавший в ножнах на алтаре рядом с ней, и молча отдала впавшему в оцепенение Эйрину. Он заслужил этот клинок. Уверена, его подруга хотела бы того же.       Вернувшись в таверну, я взяла бутылку вина и удалилась в комнату. Ещё пару дней назад нашу с Мьол комнату. Сияние двемерского светильника озаряло по-прежнему мятую кровать. Мы надеялись вернуться и отметить победу. Вместе.       Но я осталась одна и пила вино прямо из горлышка, неотрывно глядя на огонь, слегка подрагивающий за двемеритовой решеткой, вспоминая сегодняшнее утро и размышляя о том, каким образом буду убивать Толфгара Несокрушимого. Его смерть должна быть жестокой.       Чуть позже в дверь постучали. Деликатно, трижды.       Решив, что это Эрандур, я встала с кровати, поставила бутылку на тумбочку и, пошатываясь, направилась к двери.       На пороге стоял Эйрин, взлохмаченные русые волосы практически закрывали его искаженное скорбью лицо. Судя по запаху, Ворстаг и Эрандур хорошо побеседовали с ним в зале «Серебряной крови» под бутылку-другую браги.       Парень икнул и шагнул ко мне в комнату. Я осталась на месте, непонимающе глядя на него.       – Ты чего? – спросила, чувствуя, как Эйрин напористо надвигается на меня. В голове промелькнула очень нехорошая мысль о его намерениях, но уже спустя секунду парень повис на моей шее и разразился рыданиями.       Опешив от его поведения, я несмело сомкнула объятия и погладила парня по волосам, не зная, стоит ли говорить что-то или же позволить ему проплакаться и успокоиться. Помимо прочего, надо было прикрыть дверь, чтобы…       Ворстаг и Эрандур появились на пороге комнаты, увидели, что происходит, и данмер взглядом показал наёмнику, что надо вернуться в зал таверны. Я в замешательстве оглядела их, продолжая утешать рыдающего Эйрина. И хорошо, что жрец догадался закрыть дверь, чтобы мы не попались никому на глаза.       – Я не сказал… Не успел, – прохрипел Эйрин, немного успокоившись. Он по-прежнему тяжело дышал, хлюпал носом и не отходил от меня. Я молчала и ждала, пока он сам захочет продолжать говорить.       – Я не смог сказать ей… что люблю её, – прерывисто с придыханием прошептал он, сильнее прижавшись ко мне.       Крепче обняв Эйрина, вдруг задумалась о том же. А я-то говорила об этом хоть раз? Признавалась ли в своих чувствах, или же они были поверхностными, легкими, будто между нами вовсе не происходило ничего серьёзного?       – Что мне теперь делать? – парень поднял красные от слез глаза, а я даже не знала, что ответить.       – Я не могу возвратиться в Рифтен, – продолжал он. – Там все будет напоминать о ней. Каждый камень, шныряющие воры и даже запах, с которым я свыкся за эти годы… Джулия… Я… не знаю, как быть. Помоги. Умоляю, помоги мне.       – Фолкрит, – выдохнула в ответ первое, что пришло в голову. – Ты… мог бы продать дом в Рифтене и поселиться в Фолкрите, вместе с нами или… в городе. Или… решать тебе, но я правда не знаю, чем могу помочь.       – Ты была близка с ней. Ближе, чем мы, – Эйрин отошел, растер лицо ладонями до красноты и еще сильнее взлохматил волосы, словно у него голова чесалась. – Когда мы отправились в Мзинчалефт, я думал, она там увидит, чего я стою, и только после этого хотел признаться. Но ты… – он уколол меня взглядом. – Но ты же ничего не знала обо мне. Моя нерешительность сослужила плохую службу. А я изо всех сил хотел, чтобы она была счастлива. И когда Эрандур придумал это все со свадьбой…       Дальше я не слушала. Показалось, что неведомая сила схватила меня за волосы и со всех сил припечатала затылком о стену, даже легкое опьянение рассеялось.       – Чего придумал? – невнятно пробормотала я, утратив дар членораздельной речи.       – Я был готов даже на такое, лишь бы она была счастлива! А Эрандур… он хотел того же для тебя! – в запале выкрикнул Эйрин. – Ты должна была понять! Понимаешь?       – Не совсем. Подожди тут, – показав парню жестом оставаться на месте, выскочила из комнаты и с грохотом захлопнула за собой дверь.       В зале таверны мне хотелось задать пару вопросов одному данмеру и пристально заглянуть в его хитрые рубиновые глаза. Он как раз сидел там за столиком с Ворстагом.       Я, заметив его спину в жреческой рясе, налетела как ураган и ногой перевернула столик, пнув его в очаг. Вся стоявшая на нём посуда со звоном раскатилась по полу.       – Ты! – зарычала, указав пальцем на вскочившего с места Эрандура. – Что ты наделал?!       Ворстаг поспешно спас мебель из огня и встал рядом в полном недоумении. С его губ слетело тихое ругательство.       – Пошли, – Эрандур взял меня под локоть и потащил обратно в сторону комнат.       В зале «Серебряной крови» воцарилось тревожное молчание. Уходя, я словно слышала осуждающие мысли посетителей, а наёмник, извиняясь перед всеми взглядом, бесшумно последовал за нами.       Данмер втолкнул меня в свою комнату и закрыл дверь перед носом возмущенного Ворстага. По лицу Эрандура в бледном свете огня скользили зловещие глубокие тени.       – В чем дело? – напористо начал он, встав напротив.       – Эйрин сказал, что ты имеешь какое-то отношение к нашей с Мьол свадьбе! Я хочу знать правду!       Эрандур отвернулся и устало потер пальцами глаза.       – Так и знал… – вздохнул данмер. – Ему не хватило духа.       – На что?! – негодуя, напирала я. – Ты что, подстроил мою свадьбу с Мьол?!       – Вообще-то да.       Отступив на шаг, уперлась в кровать и села, недоуменно уставившись на жреца. Даже разозлиться не получилось. Надеялась, что он будет оправдываться, отнекиваться, вилять и убежать меня в том, что это глупая ошибка или пьяный бред обезумевшего от горя Эйрина. А Эрандур просто признался, подтвердив мои самые худшие страхи. Я была просто выбита из колеи и не понимала, как такое возможно.       – Попробую объяснить, хоть и не планировал рассказывать тебе об этом, после случившегося, – Эрандур скрестил руки на груди и прожег меня таким взглядом, словно произошедшее исключительно моя вина. – Если бы ты хоть раз задумалась об этом, то заметила бы кое-что странное… Некоторые нестыковки.       – Объясни мне.       – После того случая в Мзинчалефте, когда мы… повздорили, и до того как ты погналась за повозкой, я в самом деле думал, что всё кончено. Ты не хотела меня видеть, но я не мог уехать, оставив тебя без защиты. К счастью, заметил вашу взаимную с Мьол симпатию. Решив, что все будет хорошо, я собирался отправиться в путь наутро, а вечером пришел в храм Мары, чтобы попрощаться со жрецами, как вдруг внутрь ввалились вы с Мьол и сообщили, что намерены немедленно пожениться. С вами пришел Эйрин.       – И вы нас поженили?       – Кто мы? Мы с Эйрином? – данмер в замешательстве посмотрел на меня. – Нет. Время церемонии должно быть обговорено заранее, а ещё жрецы наотрез отказались проводить ритуал между двумя пьяными людьми. Как ты помнишь…       – Да-да, Мара против пьянства, – мой взгляд вдруг упал на золотое кольцо на пальце, а Эрандур, нависнув надо мной, продолжал. Голова странно прояснялась, а с каждым словом ко мне будто возвращались воспоминания и былые события виделись в совершенно ином свете.       – Но Мьол начала угрожать, что разнесет храм в щепки, если вас с ней не поженят немедленно.       – А где была я?       – Ты уснула на лавке.       Я стащила с пальца кольцо и показала Эрандуру.       – Тогда откуда это?       – Дослушай, – терпеливо произнёс жрец. – Поскольку угрозы Мьол звучали очень реально, ты спала, а Эйрин был в порядке, я велел ему бежать и срочно найти два золотых кольца. Тогда же убедил Марамала и Мьол, что можно избежать кровопролития. Договорился с Марамалом провести фальшивый обряд. Вернее, не совсем фальшивый. Он попросту не был завершенным, чтобы это не имело силы перед ликом богини, а вас вполне устроило.       – И ты пошел на это, даже зная, как мы разозлимся, когда узнаем правду?! – я встала с кровати и замерла перед жрецом, сверля его взглядом.       – Да. Эйрин тоже. Он купил самые дешевые золотые кольца у аргонианина по имени Мадези, принес в храм, а Марамал зачитал незавершенную молитву. После того как тебя насилу разбудили, конечно, – закончил рассказ Эрандур, одарив меня мрачной улыбкой. – Я же не знал, что ты погонишься за лошадью на следующее утро.       – Верно. Не знал, – я оставила кольцо на тумбочке у изголовья кровати данмера. – Кажется, оно мне больше не нужно.       – И всё? – жрец удивленно вскинул брови. – Ты не злишься? Не расстроена?       – Я устала, – вяло ответив, зевнула и направилась к двери. – Устала от того, что вокруг меня всё опутано ложью. Я и сама хороша, но чем дальше это заходит, тем труднее становится дышать. А ты… – я горько усмехнулась, – все сделал правильно. Ты избежал конфликта и кровопролития. Это не трусость, помнишь?       – Помню, – кивнул жрец. – Мы с Ворстагом придумали кое-что насчет Толфгара. Надо выманить его из города, но давай обсудим это завтра.       – Нет, – я застыла у дверей, чувствуя, как в груди клокочет неуместная безумная радость. – Толфгар умрет в городе. На алтаре Молага Бала.       Глаза Эрандура округлились. Данмер хотел что-то сказать, но я, гордая своей идеей, быстро вышла из его комнаты, столкнувшись с подслушивающим Ворстагом. Он пытался остановить меня, но обойти пьяного наёмника оказалось проще, чем я думала. Норд шатался по коридору, отталкиваясь от стен, и мне удалось поднырнуть под его руку, чтобы добраться до своей комнаты.       Правда, на моей кровати уже посапывал завернувшийся в шкуру Эйрин, допивший все вино. Я скинула с ног сапоги, пнула неожиданного соседа по комнате под зад, сопроводив жест раздраженным рыком: «Подвинься!», и улеглась рядом, мгновенно провалившись в сон.

***

      В храме Талоса застыла гулкая тишина. В круглом каменном зале пахло воском и железом, а в самом центре, в прямоугольнике теплого света, высилась статуя бога сражений. У его ног трепетали и потрескивали огоньки десятков оплавившихся свечей. Подле алтаря, повторяющего форму обоюдоострой секиры, стоял человек в облачении Брата Бури. Он держал шлем под мышкой и склонял голову перед статуей, шепча молитву.       Я неслышно подошла, пытаясь не спугнуть его. Подняла глаза на Талоса, глядящего на поверженного каменного змея у подножия постамента, и остановилась рядом с высоким нордом.       Рыжие волосы в пламени свечей отливали медью, из-за густых усов его крючковатый нос казался больше. Этого норда язык не поворачивался назвать красивым, но и уродливым он тоже не был. Обыкновенный мужчина. Плечистый, крепкий, довольно молодой. Он молился Талосу, закрыв глаза, поэтому не увидел, как я подошла.       Только спустя несколько мгновений, он ощутил моё присутствие и повернул голову.       – Тоже пришла помолиться? – бас отразился от стен храма, а я вздрогнула, вспомнив этот грубый голос, когда-то звучавший в ледяной пещере.       – Толфгар? – внимательно посмотрела на него, ловя малейшие перемены во взгляде и выражении лица. – Помнишь меня?