Кларк: из Ирландии с любовью

В какой-то момент все могло быть иначе. Я могла всю жизнь прожить в Ирландии, я бы жила у деда, наслаждаясь прелестями жизни в небедной семье владельцев алкогольного бизнеса и работая в баре, который, как обещал дед, перейдет ко мне в наследство. У меня могла быть спокойная, размеренная жизнь жительницы ирландского захолустья. Я могла отлично окончить школу и поступить в Тринити-колледж. У меня не было бы ужасных веснушек, в конце концов! И были бы красивые рыжие волосы. Но нет, меня угораздило сказать папе, что, да, я согласна на переезд во Францию, и пожалуйста: восемь лет спустя я ученица Свит Аморис, я дружу с отбитым гитаристом, мой двоюродный брат — авторитет в гетто. И теперь я, Кастиэль, Лизандр и Генри стоим в каком-то мутном тату-салоне какого-то мутного громилы. У меня за плечами куча не самых добрых поступков, в самых мутных кварталах со мной здороваются по имени (спасибо Кастиэлю и Генри), а еще я явно неадекватна (спасибо фанфикшену). Я вся обсыпана веснушками из-за палящего южного солнца, и у меня синие волосы, потому что Кастиэль умудрился взять меня на слабо. Жалею ли я? Трудно сказать. Синий мне идет, веснушки Лизандру нравятся, адекватность… ну, ладно. Конечно, бывает неловко, когда при прогулке с Лизандром тобой, эдакой леди на каблуках и в юбочке, здоровается черный парень, что стоит на углу. Лизандр в таких ситуациях молчал, только слегка приподнимал брови, и я не плакала от неловкости лишь потому, что подкрашиваю ресницы тушью. И я стала хуже. Это точно. Я слишком много матерюсь, когда нет Лизандра и даже Кастиэля, я не брезгую алкоголем — тут Лизандр тоже не в курсе, я даже травку курить пробовала — об этом вообще только Генри знает. Хотя, точно ли я хуже себя прежней? Жестче — это да. Стыдно ли мне? Ну, только за травку. Зато не каждый, заходя в самые опасные кварталы, может сказать что-то вроде: «Мне не нужно оружие в этом районе, у меня здесь друг». Раньше я обходила местное гетто стороной, а теперь меня ничто не остановит от похода в местную шаурмячную, потому что там меня бесплатно кормят вкусной и качественной шавермой. Самир очень любил Генри — за что, не знаю, но, видимо, брат сильно услужил семье беженца с Азербайджана, раз я у них в почете, а Генри вообще полубог. Собственно, в шаурмячной мое знакомство с «той стороной», как у нас в семье называли гетто, и началось — постояльцы заметили меня, и, наверное, я им понравилась, раз не избили и не выкинули на улицу. Даже проявили дружелюбие. И вот это дружелюбие привело к тому, что я стою в каком-то странном тату-салоне, Кастиэль с ухмылкой уговаривает меня сделать тату, Генри, который листает каталог, молча поддерживает, а Майкл, бывший байкер и тату-мастер, обновляет краску на татуировке Лизандра в другом конце комнаты. Эйнсворт лежал и слушал музыку в наушниках, так что нашей с Кастиэлем перепалки не слышал. — … или ты родителей боишься? Тебе, на минуточку, уже восемнадцать лет. — Ты то же самое сказал, когда уговаривал волосы перекрасить. Со мной два дня не разговаривали. — Ну, сбрехал, со мной бывает. И не надо так на меня смотреть, со мной это не прокатывает. Я отвернулась и стала смотреть в окно. На улице — ни следа от вчерашнего ливня, но, слава богу, и сумасшедшая жара, кажется, позади. Конечно, на юге летом та еще жара, но к +30 я привыкла, а вот если +40 — идите нахер, я сижу дома. Да кому я заливаю, я при любой погоде, если не вытянут друзья, буду косплеить сыча. — А тебе со скидкой сделают, — промурлыкал Кастиэль. — Какую хочешь, ты только… — Ну, разве что «Castiel Bertlain — madra náireach». И не постыжусь, набью на руке, чтобы все видели. — А что это значит? — А не скажу. — Увидев, как Генри ухмыляется, я поспешно добавила: — Если скажешь ему, я тебе обещаю, я спалю Джо, что ты натворил на прошлой неделе. Если при Кастиэле сказать что-то не на французском или английском и дать понять, что сказанное имеет отношение к нему, то можно увидеть, как он впадает в ступор. — Это латынь, что ли? — Ага. Tá níos lú brains agat ná Hamlet san asal. Генри, прекрасно понявший мои слова, фыркнул. — Это гэльский. Точнее, его ирландская разновидность. — И что она сказала? — Сэмми, это тоже секрет? — Да нет, — отозвалась я, глядя на обнаженную спину Лизандра. Майкл уже заканчивал работу, оставалось добить всего пару перьев на правом крыле. Еле подавляя смех, Генри принялся растолковывать Кастиэлю: — Ну, она сказала, что ты придурок. — А причем тут ее тупая галка? — заулыбался Бертлен. — А при том, что ты такой же тупой пиздюк, — рявкнула я. — Это говорит девушка, на спор перекрасившая волосы в синий цвет? Я оскорбилась и окликнула Майкла. — Че? — Если я заплачу тебе, ты сломаешь Кастиэлю все кости? — Ясен хуй. — Слышал? А то раскукарекался. — Для девчонки своего телосложения ты слишком много пиздишь. Я уже открыла рот, чтобы заявить о своей способности всего парой движений заставить Кастиэля грызть асфальт, как Майкл, встав, объявил, что с Лизандром они закончили. Эйнсворт, сняв наушники, поднялся с кресла, и мы с Кастиэлем автоматически умолкли. — Сам знаешь, что делать, а чего не делать. — Да, Майкл, благодарю, — произнес Лизандр, наклоняясь, чтобы взять с диванчика рубашку с футболкой. — Напомни, сколько с меня? — Десятка. — Так дешево? — удивилась я. — Друзья Дракона — мои друзья. — Майкл пробормотал, как-то странно глядя на одевающегося Лизандра: — Хотя по этому с виду не скажешь, такой милый мальчик…

***

— Окей, мы обновили твою татуху. Теперь давайте обсудим вечеринку. Мы ехали в кафе на Сент-Антуан — по оперативной информации, там устроили акцию, которая должна была закончиться сегодня в три часа дня: при покупке двух пицц третья в подарок. Скорее всего, мельком подумала я, источник этой самой оперативной информации, который сейчас жрет пиццу, завтра будет насиловать мое сознание своим: «Блин, Кларк, я такая жирная, я в платье не влеза-а-аю». Я Розу знаю как облупленную: видя перед собой порцию картофеля фри и молочный коктейль, она не увидит препятствий, а уж тем более последствий, зато потом, стоя перед зеркалом или сидя в уборной, будет заливаться слезами. Я получила права еще в январе, а водить машину научилась еще в Ирландии, так что за рулем шикарной Chevrolet Impala 64 года выпуска сидела я, а не Генри. Ему и возразить нечем было — машина теперь принадлежала мне, папа подарил на восемнадцатилетие. Я немного задержалась, разговаривая с Майклом — тот взял с меня обещание напоминать Лизандру про мазь. Когда я пришла, Кастиэль уже сидел на переднем сидении с деловым видом копался в бардачке. Генри, сидевший вместе с Лизандром позади, чуть встревожился, но тут же расслабился, однако я насторожилась. Наркотики? Это может объяснить уважение, с которым к нему относятся в гетто. Дома поговорим. — Ты не обнаглел? Какого хрена ты мало того, что на переднее сидение сел, так еще и у меня в бардачке роешься? Он меня и не слушал. — Кассеты? Серьезно? — Претензии? — Нет, конечно! — искренне сказал он. — Кассетник работает? Я скосила на него глаза — аж светится, надо же. В руках он держал недавно записанную мной кассету с моими любимыми песнями. — Работает. Лизандр, Генри, пристегнитесь, до конца акции полчаса, я буду гнать. — А Кастиэль? — А его не жалко. Кастиэль тем временем уже включил кассету. Заиграла «Богемская рапсодия», и я вдруг вспомнила про Кроули из «Благих знамений». Не купить ли линзы? — Итак, предлагаю обсудить вечеринку. — Факиры, шуты, акробаты, блэк-джек, шлюхи… — Мари! — Прости, увлеклась. Я хотела сказать, чай, тортик, конфеты и «Твистер». Кастиэль посмотрел на меня с невыразимой тоской. — Кларк, ты сдаешь позиции. Шутки уже не смешные. — А ты думал, я все время буду ради тебя золотом комедии искрометить? — Ты даже этим владеешь лучше, чем навыком вождения. — Кастиэль! — возмущенно воскликнул Лизандр. — Я тебя в машине не держу, — огрызнулась я, задетая за живое. — Могу прямо здесь остановить и топай пешком. — Предпочитаю остаться здесь и бесить тебя дальше. — Может, нам с Лизандром доехать на такси? Генри, блять, ты хоть мозгой думаешь, че кукарекаешь? Сейчас Лизандр начнет ревновать, и начнется шоу «Дом-2». — Мы уже закончили, — сказала я и посмотрела на Кастиэля взглядом, который по идее должен заменять фразу «пизда тебе, псина». Он показал язык в ответ и отвернулся. Лизандр положил руку мне на плечо. — Не слушай его. Ты отлично водишь машину. Я улыбнулась и посмотрела ему в глаза через зеркало заднего вида. Он ободряюще улыбнулся мне и погладил по плечу. Великий боже, Лизандр Эйнсворт, иногда у меня не хватает слов, чтобы выразить то, как сильно я тебя люблю. Но ты и так, в принципе, знаешь. — Джо обожает надо мной прикалываться. Говорит, теперь будет бояться переходить дорогу. — Насмешки Джо не могут быть хуже сарказма Кастиэля. — Ничто не может быть хуже Кастиэля вообще. — Чувак, она тебя ненавидит, — изрек Генри, не отрываясь от телефона. Кастиэль, принявшийся изучать остальные кассеты, особо не отреагировал, только обронил: «Да ничего, я ее тоже ненавижу» и продолжил разбирать бардачок. — Кастиэль, а зачем ты вообще решил вечеринку закатывать? И кто придет? — В самом деле, зачем это мне закатывать вечеринку на восемнадцатилетие? Я ж каждый год заканчиваю школу и становлюсь юридически независимым. — Я не про это. Я как-то не относила тебя к тем, кто любит шумные вечеринки. — Я не собираюсь устраивать вечеринку, на которой все напьются, накурятся и перетрахаются. Трахать всех буду я. Я выпучила глаза и стала понемногу сбрасывать скорость — вдалеке виднелся «лежачий полицейский». — Шучу. Пить, естественно, будем. Но я просто хочу видеть всех своих. Я чуть было не спросила Кастиэля о его отношении ко мне, но вовремя прикусила язык, понимая, что Лизандру этот вопрос может не понравиться. Его ревность обычно меня смешит, но порой вообще не до смеха. Я не удивлюсь, если он ревнует меня к Генри, но, по крайней мере, ничего такого он не высказывал. Кастиэль тем временем продолжил: — Генри, ты в курсе, кстати, что ты тоже приглашен? Блять, только не это! Я кинула косой взгляд на Бертлена — тот явно не шутил. А потом, когда уже переводила взгляд вперед, поняла, что Лизандр смотрит на меня через зеркало. Да, любимый, я понимаю, что это нехорошо. Присутствие Генри на вечеринке меня бы не смущало, если бы не пара нюансов — я до сих пор не могу при нем даже целоваться с Лизандром. Брат очень не любит моего парня, хотя, слава богу, в присутствии последнего никак своей неприязни не проявляет. Нет, дело не в том, что я занималась любовью с Лизандром — Генри не идиот, хотя спутать, конечно, легко. Ладно, сейчас пока сосредоточимся на дороге к пицце. — Я не дурак, читал твои сообщения, — фыркнул Генри. — Я молодняк там не попугаю, а? — Дед, не забудь потом после себя песок вымести, — улыбнулась я. — А я, как ни возьму твой ноутбук, вечно от соплей его оттираю. — Может, это и не сопли вовсе… — КАС, ТВОЮ МАТЬ! Остановившись из-за красного огня на светофоре, я прижалась лбом к рулю и едва не расплакалась. Дебилы, дебилы, меня окружают дебилы. Надо было оставаться в Ирландии.