***
Проснувшись, Джей долго не может прийти в себя. Незнакомый потолок над головою – деревянный – не пугает. Прошли сутки или несколько? Светло. Джей ощущает его присутствие. Запах. Иен что-то спрашивает о самочувствии, а он не знает, как объяснить пустоту в груди. Будто дыра. Пощупал – кожа. Сердце бьется. – Я почти ничего не помню, – произносит Джей. Пошевелился. К удивлению, боли нет. Дискомфорт в пояснице и живот потягивает. Все на этом. А руки дрожат. Трясутся. Но не от слабости. Они переспали. Он. С Иеном. Вместо дыры в груди разрастается лед. Джей утратил Чистоту. В первую же течку, хоть клялся, заверял себя, что удержится. В итоге сам же и набросился на Иена, как оголодавший зверь. Зверь. Не человек. Тот, кто спал с родным братом, наслаждался близостью, не имеет права называть себя разумным существом. Джей сглатывает, сразу же оправдывая себя. Разве он мог противиться тяге? Это неуправляемо. Особенно в его возрасте. Особенно с истинным. Но вина сильнее. Она тяготит душу, тело же напротив ликует. Нежится в приятной слабости, когда как душу на части рвет осознание. Впивается осколками. Если душа кровоточить может, то его вот-вот захлебнется в крови. – Как ты меня нашел? – поразительно-безразличным тоном произносит Джей. Смотрит на дрожащие ладони на покрывале. Закрыть глаза. Открыть. На Иена посмотреть. Все хорошо. Хо-ро-шо. – Я следил за тобой, – слышится в ответ. – Предчувствие. Мне приснился сон, что ты… не важно. Я поехал следом. Потом увидел, как напали на машину, как вытащили тебя, и, – он отвернулся, а феромон усилился. – Боги, я был зол. Они забрали тебя и повезли. А дальше… – Понял, – пожал плечами Джей. Хочется пить. И есть. Живот после мысли этой заурчал. Где они? Кажется, деревня, или что… смутно. Пересилив слабость, Джей поворачивает голову в сторону света. Окно. Зелень за ним. Солнце слепит. Он щурится. А Иен садится рядом, со скрипом кровати, и приобнимает, к себе прислоняя. Джей не сопротивляется, не сбрасывает руку, потому что не знает, должен ли. Что он вообще теперь должен делать? А впрочем, ниже не опуститься. Падать некуда. Это дно. Джей льнет ближе, к теплой груди, слушает пульс, дыхание. И это так естественно, так правильно, что он забывает добавить частицу "не". Иен говорит, все возмущается, что выяснит, кто покушался на него, все прижимает сильнее. И в этот момент реальность так далеко, что стоит глаза закрыть, как мир видится другим. Ирреальным, альтернативным. Где они семья. Пара. Дом. Уют. Детский смех. Кухонька, аромат запеканки, закат. Его поцелуи, тягучие, карамельно-сладкие, а ночью страстные. О, да… Они были бы самой счастливой семьей. – Что будет дальше? – Джей сглотнул, заслышав жалостливые нотки в собственном голосе. Впервые за долгое время хочется плакать, хоть он не из слезливых. – Пока будем молчать, – сразу же ответил Иен, будто у него в голове давно составленный план действий и это один из пунктов. В подтверждение слов альфа вытягивает из кармана брюк флакон с прозрачной вязкой жижицей. – Глушитель запаха. Думаю, ты знаешь, что с ним делать. – Нет, Йона, ты не понял. Так больше не будет, – говорит Джей, отстраняясь от него. – Так, как вчера. Это тяга к истинному и если заглушить запахи, то все будет… – Глупый. Какая истинность? – Иен притягивает его обратно. Обнимает обеими руками, и шумно выдыхает в волосы. – Я люблю тебя. Не потому, что ты мой истинный, это… потому, что это ты. Ты поддерживал, был рядом. Поверил в меня, когда они все не признали. И мне плевать на их мнение. Я люблю тебя, значит, ты будешь со мной. У Джея дыхание перехватило от неожиданно-тихого тона и такого доверительного… искреннего, что ли? Все, что он может, это смотреть, в исступлении, на складки покрывала, и чувствовать, как лицо пульсирует. Он не сразу понял, что уже долгих несколько минут молчит, наверняка красный. Стало стыдно вдвойне за подобную реакцию. А сердце стучит. Он так и не нашел, что ответить. Иен на сей раз не стал настаивать, что тоже не похоже на него. Любит? Это странно. Странно, странно, странно. Разве что родственной, братской любовью, но Иен навряд ли это имел в виду. Джей еще долго думает об этом, притворившись спящим. И когда за ними приезжают и увозят домой, в особняк, он все никак не может забыть. Повторяет фразы, вспоминает те мимолетные взгляды и прикосновения невзначай, после срывы, разврат, уговоры… и их близость. Теперь все имеет смысл. Джей думает об этом, даже обнимая обеспокоенного папу и хмурого отца. И почему-то те слова осели в нем, как будто это и правда что-то важное.***
– А потом что? Ты им навалял? – Рел который день подряд не может угомониться, расспрашивая Джея о недельной давности приключении. – Как не навалял? Ну ты и тряпка, братец! Слабак! Я бы на твоем месте… Эх, мне бы такие приключения, я бы не струсил! – Понимаешь, мне плохо было, я стоять на ногах не мог, не то что… – Оправдываются только трусы, – изрек Рел. – Сильные признают ошибки, – он как-то странно посмотрел на него, но в тот же миг переменился в лице. – Ой, цитаток начитался. Ха-ха, умора-то какая! – вот уже весело смеется, писклявым своим смехом. Заразным, между прочим. Рела иногда заедает на серьезность. Похоже, что показную. Рел и серьезность – вещи несовместимые. Этот веселый омега только и говорит, что об альфах, отношениях и всюду тыкает свои «цитатки». Пятнадцать лет, а строит взрослого. Один Джей не хочет взрослеть. Та жизнь – самостоятельная – кажется ему чем-то страшным и неизведанным. Он все так же не решил, кем хочет стать. Тем более, после этой всей драмы. Вариант со счастливой семьей отпадает сразу. Какой альфа в здравом уме захочет в супруги омегу, испорченного родным братом? Точно. Джей вспомнил, что забыл под подушкой противозачаточные и мигом побежал к себе коридорами, оставив Рела рассказывать «мудрый» монолог самому себе. Вдруг слуги убирать придут и заметят? Хотя, Джей запретил им входить в его комнату, Юта вот может нагрянуть. А там и таблеточки обнаружатся. Юта дедушка прямой, думать долго не будет, папе отнесет. Папа лекарю. Там и разборки начнутся, зачем что и куда, не доведите Боги Итаны, к врачевателю поведут… и обнаружат, что сыночек-то не святоша. Сколько за неделю, не считая той течки, Джей был с Иеном? Тот и не спрашивал разрешения. Зажимал, ласкал, брал столько раз подряд, что под конец Джей чувствовал себя полностью выжатым. А Йона, впечатление, все насытится не мог. Синяки на бедрах не успевают сходить, как и засосы. Иен оказался очень даже любвеобильным. Не упускает возможности потискать. При этом игнорирует все фразы «так нельзя», «давай поговорим» и даже коронное «сколько можно? А не отсохнет?». Это надо быть такими везучими, чтобы ни разу не спалиться. Джею страшно каждый раз, что кто-любо услышит хоть звук. Он старается из всех сил сдерживать голос, а в итоге все равно срывается. Чертов извращенный Иен и его умелые руки (и не только они)! – Боги Итаны, дайте мне сил дотерпеть до его отъезда, – шепчет себе под нос, хотя не представляет, что делать будет полгода без Иена. – Да черт! Не буду я скучать. Не буду! – О, Джейми, сам с собой разговариваешь? Этот голос Джей узнает из тысячи других настолько же ненавистных. Фа. Как всегда из ниоткуда, как тень, возникший на пути. Стоит, с высоты своего роста зыркает, показывая, что выше он не только в метраже, но и статусно. Будущий супруг будущего главы Фахо. Упс, поправочка. Бывший не-будущий супруг. Несостоявшийся женишок. Жалкая пародия… Джей злится. И главная причина тому то, что вчера вечерком заглянул ненаглядный омежка в личный кабинет Иена. Полчаса там пробыл. Ровно тридцать минут и двадцать две секунды. Интересно, что они там делали?! Явно не книжки читали! Тем более, Фа выскочил оттуда взлохмаченный. Ну не дрались же! Джей после долго внюхивался в запах Иена и клял всех чертей, лишь бы не обнаружить там знакомо-приторную нотку. Он готов был убивать. Логично понимал, что Фа – законный жених и право имеет на подобную… аудиенцию. И Иен, к тому же, не скован узами брака и вправе спать, с кем захочет. – А вы что же разгуливаете в такую рань? – чем по-вежливее спросил Джей, но вышло слишком ядовито. – Лучше чем завидовать чужому счастью, посмотрел бы на свое несчастье, пока оно не выплеснулось, где не надо. Да, Джейми Фахо? – Фа хмыкнул и прошел дальше, заставив Джея впасть в ступор на несколько секунд. «Что этот чудик сказал?» – он пожал плечами и пошел в сторону комнаты, отмечая, что у Фа был непривычный тон голоса. Злорадный будто. Или просто злой. Показалось? И это кто кому завидует тут. Джей припрятал таблетки, выпив перед этим одну, на случай сегодняшней ночки. Единственное, за что переживал, так это то, успел ли он вовремя выпить таблетки после той, самой первой их «ночки». Вроде бы не прошло должного отрезка времени, когда их пить уже бесполезно. Или прошло… Есть над чем поразмыслить. Но даже эти переживания не омрачают света в груди. Лучистого, искрами рассыпающегося. Счастья, граничащего с пороком. «Это уже не остановить. И я не уверен, что хочу это останавливать,» – Джей собрался в школу, не забыв про заглушку аромата. Потрудился над маскировкой отметин на шее – неплотно прилегающий воротник рубашки открывал отличный вид на результат деятельности Йоны. Любит же альфа оставлять отметины. Не понимает, что те ноют потом и болят. Иен не из тех, кто стал бы нежничать. Но Джей и не требует от него нежности. Одно хорошо – Чужаки о себе не напоминают. Иену объяснять не пришлось. Тот сам предположил, что это обычные бандюганы решили поживиться, а Джей притворился, что вообще не понял, что к чему. Прокатило с поразительной легкостью. Но разговор о Чужаках откладывать нельзя. Он все обещает себе, что пойдет к отцу и расскажет. Обещает вот уже неделю, на «завтра» переносит. Нежелание быть ответственным за свои ошибки каждый раз берет верх. Рано или поздно придется рассказать. Завтра, например. Чем не подходящий день? Главное, его на следующее «завтра» не перенести. Уроки пролетели мгновенно за внутренними метаниями. Волей-неволей, Джей переживал. Пусть, под действием успокоительного чая думалось легче, но проблем чай не устранял. Приглушал реакцию, да и только. Джей вернулся затемно. Пришлось пройтись с близнецами по магазинам. И если он думал, что омега Рел долго выбирал себе кофточку, то он ошибался. Оказалось, бета Робертс еще более медлителен в выборе. Они проторчали в книжном магазинчике до заката. Джей успел прочесть описания стольких книг, что дорогой домой в голове его образовалась каша из кусочков фраз, возникающих хаотично. Появилась боль в висках. Та усилилась, стоило увидеть Фа, мило беседующего с папой в альтанке за чашечкой чая. Пришлось вмешаться. А Фа не так прост: нашел подход к папе. Теперь они, как друзья: даже на «ты» общаются, что непозволительно по нормам этикета. Джей послушал их, выпил чая, выслушал папино «что-то ты перестал за собой следить, солнышко, заплети волосы!». Он не стал объяснять, что Иену нравятся распущенные, хотя так и хотелось ляпнуть: посмотреть на реакцию Фа, позлорадствовать. Жгучая злость (или ревность?) оседает неприятным ощущением в горле. Джей прямиком из комнаты заходит в купальню, воды напускает и забирается, чуть было не запрыгнув в одежде. Вода всегда помогает чувствовать себя чище. Еле теплая, хоть раньше он обожал горячую. Вкусы меняются. Или он сам. Вода расслабляет тело. Джей нежится до тех пор, пока не надоедает. Выбирается, вытираясь наскоро и накидывая халат из скользкой ткани. Та прилипает к телу, струится, приятная. После долго сушит волосы, делает макияж заново, на сей раз не трогая отметины. Пусть будут. Иену нравится на них смотреть. Иену нравится смотреть на него. Этот факт тешит Джея и он самодовольно улыбается в свое отражение. Хочется есть, но уже вечер. Нельзя. После длительного купания всегда так. Он выпивает утоляющий голод чай и надеется, что живот не станет урчать в самый неподходящий момент. Джей представляет, как придет к Иену, сбросит этот легкий халатик, заберется к нему в кресло. Или на стол – повторит тот самый первый трюк, за который теперь не стыдно. На сей раз он бы не стал скромничать, наслаждаясь тем эффектом, который производит на альфу. Наслаждаясь тем, как Иен не выдержит, вскочит с кресла, примкнет к его губам своими, а после нетерпеливо возьмет его прямо на том столе. Джей неосознанно закусывает губу. Слюну сглатывает. Натыкается взглядом на коммуникатор и почему-то вспоминает о Фа, который говорил папе, что хочет сегодня зайти к Иену. Хоть бы не испортил… Стоп. Коммуникатор. Чужаки. Слежка. Странная фраза Фа утром. Омега постоянно был тут и подозрительно часто попадался на глаза. Стоп-стоп-стоп. А ведь сходится! Кажется, шпион обнаружен. Осталось обезвредить.