Февраль, 2020 год. «Дом», Куантико, Вирджиния.
На следующее утро после обильного приема пищи и небольшой уборки на кухне, он начинает спешно собираться на работу. Сегодня он особенно рассеян, и голоса его квартиры от этого звучат лишь громче и безумнее, но Стайлз так привык к ним всем, почти знает их наизусть, так что легко отталкивает чужими вздохи, крики и мысли в сторону, пытаясь сосредоточиться на очень важной сейчас задаче. На выборе одежды. Он уже догадался, что придется одеться чуть теплее, и ни одна его презентабельная рубашка не сохраняет тепло, поэтому он с сожалением отказывается от них в пользу плотной черной водолазки. Уж она-то точно не позволит ему замерзнуть в алюминиевой птице (не железная, ведь самолеты сделаны не из железа). Тоже касается и брюк. Потому что почему-то все производители одежды делают зимние костюмы черно-коричневыми без особой на то причины. А затем его взгляд падает на еще один темный элемент своего гардероба, и он закусывает израненную губу в размышлении. Это лилово-черная жилетка облегающего покрова с правдоподобным рисунком бледных молочных ребер спереди и с фальшивой шнуровкой сзади. Не самая экстравагантная вещь в его коллекции, если задуматься, но есть что-то в черных гладких атласных лентах, что заставляет его чувствовать себя красивым. Даже от одного только вида. И именно красивым, не элегантным, собранным или значимым. Красивым. Глупо, наверное, так думать, тем более с учетом того, что вряд ли в помещении будет достаточно тепло, чтобы снять верхние слои одежды, но всё же. Кажется, сейчас ему нужно почувствовать себя именно так, раз он не может оторваться от созерцания обычной вещи. Какая ерунда… Наверное, ему хочется на несколько дней стать самым прекрасным существом, чистым и приковывающим людской взор. (Потому что красивые вещи не могут быть поломанными. Потому что красивые вещи невинны и любимы. В них нет порока и ошибок. Нет слабости). Стайлз импульсивно решается на такой шаг, хотя в итоге ленты завязывает знакомым «военным» узлом, а не каким-нибудь аккуратным бантом. Пусть. Так он только более верен самому себе, и накинутая поверх любимая красная толстовка – чудесное доказательство его искренности.☆☆☆
Как и ожидалось, в самолете он кутается в свой гигантский шарф, слегка дрожа от холодного воздуха салона. Его руки сжимают теплый термос с горячим зеленым чаем – ему немного грустно, что у него нет возможности насладиться видом полупрозрачного напитка, но объятия даже с неодушевленным предметом по-своему согревают, смягчают горькие края, и пока этого достаточно. – Мы летим в Таллахасси, штат Флорида, – начинает Эрика, когда все устраиваются рядом друг с другом после взлета. – У нас семь жертв. Все женщины европеоидной внешности от двадцати до сорока лет, – девушка вытаскивает из своей папки заранее распечатанные фото с мест преступлений, распределяя их равномерно по всему столу. – Тела были найдены закопанными за пределами города, вдалеке от жилых домов. Криминалисты уже закончили сбор улик, сейчас там установлено круглосуточное наблюдение. Стайлз вытягивает шею, чтобы присмотреться к фотографиям и кивает в согласии с девушкой. Обычно если субъект хоронит трупы своих жертв в каком-то определенном месте, то есть большая вероятность, что преступник вернется туда со следующим телом или же, наоборот, придет, чтобы уничтожить старые улики. – На жертвах были найдены многочисленные ножевые ранения, последние две также подвергались пыткам. Во всех случаях смерть наступила от удушения, – сосредоточенная Эрика передает несколько бумаг (наверняка, экспертиза криминалистов) Ардженту и остальным за столом. – На руках и ногах жертв есть следы веревок, однако ран, указывающих на борьбу, нет. Реакция «бей или беги» – такое специфическое состояние организма, ответ на стрессовую ситуацию, механизм защиты. При надвигающейся опасности у большинства людей (и некоторых нелюдей) учащается сердцебиение, происходит выброс адреналина, и человек либо бежит, спасая себя, либо атакует, чтобы непосредственно устранить возникшую угрозу. У всех этих женщин не было возможности среагировать на изменившиеся обстоятельства, потому как столь резкое перемена в поведении субъекта с дружелюбного на агрессивное ввело их в шок. Они не сопротивлялись. Они были напуганы. – Все насильственные действия совершены до убийства, – задумчиво тянет Айзек, барабаня пальцами по столу. – Улик нет, тела были вывезены за городскую черту, а потом закопаны, спрятаны в уединенном месте. То есть это организованный преступник. Причем у него должен быть незаметный, но вместительный автомобиль, с помощью которого он транспортирует трупы из города. – Отсутствие следов борьбы предполагает, что субъект общительный и умеет поддержать разговор, внушить доверие, – перехватывает Джексон, наклоняясь ближе к фотографиям на столе. – Поэтому у жертвы не возникает подозрений, а нападение оказывается неожиданным. Значит наш субъект скорее всего вполне социализирован, спокоен и хорошо адаптируется. «Такие преступники неравнодушны к общению с жертвой, часто в виде монолога. Как правило, для унижения объекта», – вспоминает Стайлз. – Серийные преступники организованного типа предпочитают коллекционировать трофеи. Нужно будет узнать, какие вещи жертв пропали, – тут же замечает Арджент и поворачивается к Эрике. – Были ли опознаны все жертвы- Интересно, что организованные серийные убийцы склонны к социальному взаимодействию после преступления. Это связано с тем, что в их случае убийства своего рода избавление от подавленных переживаний, своеобразного эмоционального груза, и после содеянного они ощущают безмятежное спокойствие. – Стайлз? Прекрасное состояние, если подумать. – Я не уверен, что мне есть что добавить, – автоматически отвечает парень, и лишь потом несколько раз моргает и медленно поднимает голову. Арджент, сидящий практически напротив него, терпеливо ждет его комментария. Что ж, тогда: – Это организованный властолюбец. Тиран. Субъект совершает убийства не ради получения сексуального удовлетворения, а скорее для утверждения собственного превосходства. Прижимая термос ближе к груди, Стайлз впервые обводит всех изучающим взглядом, пока не останавливается на Питере. … ноги спутаны, когда они сидят напротив друг друга на кожаном диване в конференц-зале. Не совсем удобная поза, но так проще спорить и наблюдать за изменением выражения лица партнера в игре. Хотя на самом деле шахматы были уже давным-давно заброшены в сторону, уступая место совместному приему пищи. Питер даже не сильно скулил по поводу крошек и… – Еще, – откашливается парень до того, как начальник отвернется от него. – Я знаю, что вы такое не любите и это может помешать расследованию, – он пробует не казаться легкомысленным, проговаривая каждое предложение медленно и четко. – Я в большинстве случаев не говорю о чем-то таком размытом, но часто оказывалось, что даже самые незначительные детали имели смысл. А сам я могу забыть, – он удивлен, как много нужно времени, чтобы донести свою мысль, если выделять каждое слово отдельно. – В общем. Я видел клематис. На мгновение в салоне повисает тишина. – Цветок? – наконец догадывается Айзек, нахмурившись. Стайлз, честно сказать, не был уверен, узнает ли кто-то из команды название растения. Он сам, например, и не догадался бы, если бы вместе с видением не пришла дополнительная «интуитивная» информация. – Да, – кивает. – Это сиреневый цветок, какое-то вьющееся многолетнее растение. Похожее на звезду, – он сглатывает, замечая пристальное внимание Арджента на себе. – Я не… это имеет значение. Этот цветок везде возле них, – машет рукой в сторону фото на столе. – Я даже не думаю, что когда-либо видел его раньше. Больше он ничего не добавляет. Нечего. Вот она причина, почему правоохранительные органы недолюбливают медиумов, несмотря на распространенность последних по всей Америке. Люди, так или иначе связанные со сверхъестественным или чувствительные к потустороннему, по большей степени не в силах видеть картину в целом, лишь туманные образы и неясные фигуры. Это скорее вредит расследованию, чем направляет то на верный путь. И сейчас Стайлз поступил так же, как они. Он бросил ничтожные обломки кораблекрушения в надежде, что это поможет команде собрать картину развернувшийся катастрофы. – Хорошо, – просто соглашается мужчина, повергая его в искреннее изумление. Он вновь моргает несколько раз, царапая короткими ногтями открытую кожу рук. Арджент не выглядит недовольным, скорее наоборот: глаза агента (будто даже одобрительно) блестят в ярко освещенном салоне самолета. Парень сглатывает слюну, насупившись. Весь день его терзали черви неуверенности, возросшие с утра до самых настоящих электрических угрей, бьющихся током, не дающих сосредоточиться на задаче, колеблющие вязкий ил недоверия до самого верха его чистого осознания самого себя. Прозрачная вода мутнела, загораживала небесный свод и обрекала на погибель. Однажды он заметил, что верен самому себе меньше, чем своей семье. Тогда это казалось для него важным, что-то вроде определяющей черты его характера. Прекрасно отдавать себя чему-то бόльшему, выстраивать свои приоритеты не вокруг чего-то столь хлипкого, как ощущение самого себя, а вокруг более стабильной, более значительной ячейки общества. Спасительного якоря. (Но люди уходят. И в конце всего он, как и все остальные, один). – Хорошо. Он отворачивается от закопанных жертв, оценивающих серых глаз начальника и записывающей его комментарий в свои заметки Эрики. Возможно, он должен прекратить взращивать в себе эту хмельную неуверенность в себе. Он ошибался. В первую очередь нужно быть верным себе. Может быть, в таком случае самоощущение не будет страдать под бушующим ветром перемен и чужих ожиданий. Команда доверяет ему, раз полагаются на его заверения, не отбрасывая их в дальний угол. Старшей агент Арджент, его начальник, соглашается с ним, удовлетворенный его знаниями и личной инициативой. А Питер… что ж Стайлз не думает, что когда-либо находился под столь пристальным, обжигающе горячим волчьим взглядом. … голубые глаза сияют, переливаясь под лунным светом всеми морскими оттенками глубокого синего, а обычно контролируемая широкая улыбка мужчины острая по краям, тонкая и тихая, искренняя. Он чувствует себя красивым в поношенном свитере отца и украденных домашних штанах оборотня. Здесь, под падающими хлопьями первого снега, в руках своей второй половинки, со вкусом безалкогольного перченного глинтвейна на потрескавшихся губах, он наливается шипучим впечатлением великолепия и… Парень невольно улыбается воспоминанию, закрывает глаза, прижимая всё еще заполненный до краев термос к себе так сильно, что напрягает выступающие ребра. В это мгновение не существует никого, кроме него и Питера. В эту секунду он – самый могущественный и важный мужчина на всей чертовой планете. В этот миг он ощущает, что в силах познать ту самую воспеваемую всеми влюбленность и отпустить контроль над своими эмоциями. Он еще никогда не чувствовал себя таким живым и любимым. Фальшивая шнуровка сзади сжимает его грудь, подчеркивая талию и широкие плечи. В его воображении это делает его сильным, уверенным в себе. Красивым. … – Прекрати смеяться, – стонет Стайлза, пихая голое плечо оборотня. Но Питер лишь ближе прижимается к его ключице, продолжая трястись и обдавать его чувствительную к такому обращению кожу сотнями новых бегущих вниз мурашек. – Ну же, прекрати. Давай, ты же старше, – пробует парень хриплым голосом, но его волк всё еще не отсмеялся, а смех ведь такой заразительный, что он сам начинает улыбаться. Его обкусанные губы слабо дергаются, а живот болит от всего испытанного за последний час напряжения. Ладно, хорошо, пусть уж лучше успокоится. – Черт возьми, Питер! – восклицает он спустя мгновение, когда волк кусает его за выпирающую косточку, а потом облизывает ее же, «залечивая». – Хватит! У меня уже вся задница в гусиной коже. Что сегодня-…☆☆☆
Февраль, 2020 год. Таллахасси, Флорида.
По приезде в местный полицейский участок им было предоставлен доступ в наиболее просторную комнату с расписанной кем-то доской, стареньким рабочим компьютером и подробной картой города, где кнопками уже были отмечены место захоронений и адреса проживания жертв. Они обустраиваются в течение часа, громко переговариваясь между собой, пока ждут, как соберутся все стражи порядка, чтобы они могли передать им сформированный психологический портрет преступника. Стайлз же за это время провел расширенное исследование клематиса, красивого садового цветка, разумеется, вполне распространенного в этом штате. Однако его взгляд то и дело сбегал на огромную карту города, висящую прямо напротив него. Она притягивает его к себе, обещает детальный обзор места преступления, но парень пока не поддался ее очарованию. А сейчас уже поздно. – Нашим субъектом является белый мужчина средних лет, – берет слово Арджент, как только все готовы услышать их ориентировочный профиль. – У него скорее всего есть образование. Высшее, но возможно среднее специальное. Однако, во время учебы, а в дальнейшем и на работе, никак себя не проявил. Большой офисный зал заполнен патрульными офицерами и свободными от дел детективами, готовыми слушать и писать заметки. И, хотя они расположились в одном полицейском участке, Таллахасси – столица штата, поэтому народу собралось в избытке. – Наш субъект не сексуальный маньяк, то есть он не получает сексуальную разрядку после или во время совершения убийства. Судя по поведению субъекта и ранам на телах жертв, мы предполагаем, что преступнику соответствует профиль властолюбца. Джексон держит лицо скрытым от эмоций, не позволяя даже привычной усмешке окрасить губы в насмешливый тон. Тилацин строг, спокоен и будто равнодушен. Стайлз замечает, как ровный голос оборотня охватывает помещение и меняет настрой полицейских, заставляя последних вытянуться и напрячься. – Такие серийные убийцы хотят получить компенсацию за лишения в собственном прошлом, – продолжает за тилацина сфокусированный на дальней точке впереди Айзек. – Причем чаще всего такой тип преступников не подвергался жесткому обращению в семье. Они росли в условно благополучной среде с понимающими, адекватными родителями. … – Ты не можешь быть серьезным, – фыркает парень, складывая руки на груди. – Но я абсолютно серьезен, – выгибает бровь Питер. – Он был плохим сыном, плохим внуком, плохим кузеном. Почему я должен это скрывать? – Однако они скорее всего подвергались травле или агрессивному преследованию со стороны окружающих, – ровно произносит Питер, бегая взглядом по всей комнате. – Это могли быть школьные издевательства, насмешки со стороны своих однокурсников в университете или оскорбительная иерархическая система взаимоотношений на работе. – Потому что так начинаются все детективные фильмы. Какой-то умник написал разоблачающую книгу о маньяке, и тот нашел способы поиграть с ним из тюрьмы- – Ты считаешь меня умником? – низким голосом произносит волк, начиная приближаться к нему. А Стайлз, слабая пташка, только фыркает на проказы мужчины и позволяет тому-… – Поэтому он привозил похищенных жертв домой, пытал и душил. Всячески унижал жертву, – хмуро декларирует Дерек. – Таким образом, у него должен быть свой автомобиль, достаточно неприметный, но при этом и вместительный, чтобы он мог с легкостью перевозить трупы на место их захоронения. Парень возвращает взгляд от Питера к собравшимся полицейским с мрачными, сосредоточенными лицами. Это напоминает ему- Почему клематис? Это растение всплывает в его голове вокруг любых упоминаний жертв и самого субъекта. Похожий на звезду, сине-сиреневый цветок в разных поверьях либо защищал от молнии и непогоды, либо, наоборот, притягивал грозу. Бутон страсти и счастливого брака. А также вечнозеленый символ бедности и хитрости. Красоты ума. – Субъект выслеживал жертв в оживленных местах, а значит он может втереться в доверие, социально адаптирован, – громко отчитывается Эрика, выпрямив позвоночник и чуть приподняв подбородок. – Возможно, женат или разведен. Мы предполагаем последний вариант, так как субъект не проявлял сочувствие к своим жертвам. Серийные убийцы, имеющие семью, склонны прятать глаза жертвы, закрывать их, скрывать тряпками, даже выкалывать. В соке клематиса есть токсичные вещества, которые вызывают раздражение кожи, язвы и жжение в глазах, а также при попадании в полость рта могут стать причиной внутреннего кровотечения. Однако, это – лекарственное растение. Забавная мысль, не так ли? – Скорее всего есть взрослые дети, – добавляет Айзек. Арджент кивает на сказанное кудрявым профайлером предложение, соглашаясь с его словами. – Субъект следит за собой, за своим внешним видом, жильем и машиной. Несмотря на отшельнический образ жизни, как мы уже говорили, поддерживает нормальные отношения со своим социальным окружением, – Джексон подчеркивает свои слова аккуратными движениями рук, прибавляя вес к своей речи. – Имеет постоянную работу по своей квалификации. Часто эта работа относится к бизнесу, канцелярии или же государственной службе. Но не связана с правоохранительными органами. Стайлз мычит про себя в такт предложений тилацина, а потом неожиданно вдруг понимает, что трясется. Дрожит всеми конечностями, и, хотя ему всё еще холодно в таком просторном помещении, он чувствует, что начинает потеть. Странное ощущение. Он пытается перестать дергаться, пристав со своего места, чтобы слегка подвигать руками, возможно, согреть себя, но выходит крайне скверно. – Субъект может состоять на учете в правоохранительных органах, но при этом он не судим, – тут же продолжает Дерек, оставляя свой тон сухим и низким. – Хотя маловероятно, что преступник подвергался приводам в детстве. Не стоит на учете у психиатра. Сдавшись, Стайлз достает из кармана старый носовой платок и аккуратно протирает им лицо, а потом садится как можно ровнее, и пытается застыть. Он сидит сбоку от импровизированной сцены, незаметный для большинства из наблюдательной аудитории, но всё еще не хочет привлечь даже незначительное внимание, поэтому и не двигается. – Также преступник скорее всего крадет вещи у жертв. Так сказать, «трофеи», – перехватывает Эрика. – Эти трофеи хранит дома. Возможно, ведет дневник или собирает фотографии пытаемых жертв. Это помогает ему вновь вспомнить, вернуться к моменту совершения убийства, почувствовать свою власть и силу. Это были вещи, не части тела. Заурядные предметы, возможно даже не имеющие особой ценности, но такие важные и особенные для одного человека. (Бронзовая подвеска в виде китайской розы, потертый библиотечный билет с незаконченным рисунком пустых песочных часов на краю, старая фотография на фоне закрытого древнего храма, именной серебряный крестик, красочный венок из пластмассовых маков, черное кольцо в виде голодной змеи и тонкий шелковый платок с черепами). Арджент соглашается, а затем продолжает уже сам: – Организованный серийный убийца следит за новостями о расследовании своих преступлений, может коллекционировать вырезки из газет, записывать выпуски о себе и потом пересматривать. Также часто поднимает эту тему в разговоре. Может раздражаться из-за неправильных, по его мнению, теорий, которые не соответствуют с его собственными мыслями и мотивами. … так много. Темно-синие и светлые фиолетовые, завядшие и молодые, едва тронутые скоротечным временем. Нежные бутоны, напитанные ядоносным соком, эфирными маслами и запахом приближающейся весны. Он рядом, он любит… – Тем не менее, субъект осознает то, что неспособен противодействовать усилиям правоохранительных органов, – с заметной заминкой Питер сначала откашливается перед тем, как продолжить. – Поэтому он не будет пробовать вступать в ряды добровольцев и помогать расследованию, провоцировать полицию. Также он не склонен давать показания в качестве свидетеля преступления. Кроме того, субъект продолжит прятать тела и не будет пробовать вступать в контакт с любыми правоохранительными органами. Что же с ним происходит? Еще никогда раньше после «магического отката» его так не колотило. Флорида – «солнечный штат», температура в феврале редко падает ниже пятнадцати градусов тепла. И сейчас на улице довольно жарко, Стайлз это чувствует, просто его холод прорастает изнутри. Это выходит за рамки обычного, ожидаемого состояния. Он явно не должен напрягаться от непривычной постоянной тряски, потеть и мерзнуть одновременно. – Давайте подведем итоги, – хлопает в ладоши Джексон. Стайлз от резкого звука подпрыгивает на месте. – Итак, субъект выбирает жертву в людном месте, обычно где-то в своем районе. За ней следит недолго и выбирает случайно, по собственным критериям. Знакомится с жертвой, отводит в сторону, потом усыпляет ее и крадет. Отвозит к себе домой или в другое безопасное место, где бывает очень часто. После убийства, труп переносит на избранное место. Так как в новостях уже просочилось известие, что мы нашли его территорию захоронения, то преступник скорее всего найдет для себя новый участок. Его горло пересыхает, поэтому парень нервно сглатывает и прижимается губами к своему живительному напитку. В этот момент к ним подходят несколько патрульных офицеров и детективов с дополнительными вопросами. Парень прислушивается к ним, а потом и вовсе прижимая термос к груди направляется к команде. – Нет, – качает головой Джексон. – Не всё так просто. Хотя вопрос хороший. – Субъект испытывает ситуационный стресс при совершении каждого эпизода, – впервые помогает Стайлз, отвлекаясь от дрожи рук и вежливо улыбаясь подошедшим полицейским. Он не упускает из вида, как Дерек делает шаг к нему. – После реализации своих фантазий преступник часто подвержен эмоциональной опустошенности. Причем, чем больше он получает удовольствия от эпизода, чем более детализированной получается фантазия, тем сильнее чувствуется внутренняя отстраненность, эмоциональная пустота. Что заметно со стороны. – Так он будет дергаться? Выглядеть возбужденно? – переспрашивает один из группы, оборачиваясь к нему. Дергаться. Ха! – Нет. Он будет выглядеть отстраненно, – Стайлз напрягается, пытаясь вспомнить заученный материал и при этом не показаться подозрительно неуверенным. – Насколько отстраненно может выглядеть человек с тиками правой руки, – он скользит глазами по собравшимся полицейским. – Хотя никто дважды не глянет на мужчину в одежде дальнобойщика. Клетчатая рубашка вполне распространенная, да и бейсболки… – Вы сказали… с тиками в правой руке? Стайлз кивает в сторону, откуда послышался вопрос, сам же медленно делает шаг назад к Дереку. Что-то слишком близко встали к нему офицеры. Чужой возбужденный интерес вдруг напирает на него, а свободного пространства больше недостаточно. – Разве- – А как вы- Он сказал что-то не так? Почему все так всполошились? – Простите нас, – прерывает их Арджент, как всегда вовремя проскальзывая в накаливающийся диалог. – Давайте мы- Выдыхает. Расслабляется. Облегчение ощущается утяжеленным одеялом, укрывшим его в защитный панцирь. Он опять ляпнул что-то не то, чересчур разомлел под заботой стаи и всей этой суетой вокруг его болезненной фигуры. Надо собраться. Стайлз потихоньку разворачивается, чтобы отойти в сторону, подальше от собравшейся толпы, и при этом чуть не задевает стоявшего у входа высокого офицера. Машинально поднимает отяжелевшую голову, чтобы извиниться перед женщиной, когда замечает блестящий серийный номер значка на груди патрульной полицейской. Он не может отвести взгляд. Беспорядочный стук в ушах – собственное сердце, пытающееся пробить грудную клетку, словно хлипкую железную камеру с проржавевшими замками. Электрический импульс сквозь всё его тело. Ладони тут же становятся липкими, да и лоб покрывается испариной, мелкой и противной, как будто от необъяснимого жара, внезапной немощности организма. Зрачки расширяются, и весь мир размывается по краям, приобретая резкую четкость в центре. Гиперфокус. Неожиданное глубокое погружение во что-либо с пугающе серьезной концентрацией. Знакомое для Стайлза состояние (Лидия тогда была права, ему действительно поставили в детстве синдром дефицита внимания и гиперактивности). Другое дело, что это еще никогда не происходило с такой чистой и ясной осознанностью с его стороны. Эта полицейская с начищенным до блеска значком – оборотень-медведь, вдруг осознает парень. Берсерк. Перевертыш, способный войти в боевой транс, адреналиновую ярость, увеличивающую мощь зверя до практически немыслимых пределов. «… пахнет ландышами, сладкий ягодный вкус. Сила ужасающе прекрасна…». Информация об офицера Брианне Розенберг, над которой вдруг начинает клубиться белесый туман, медленно собирающийся в фигуру большого черного медведя, цепляется к нему против его воли, обрисовывая все сильные и слабые стороны незнакомого ему перевертыша, которого он однозначно не считает своим противником. Он видит ту впервые и уверен, что больше никогда не встретится с ней снова, как только команда уедет из города. Так почему же- «… Достойный противник. Злющий на мир. Верный…». Брианна Розенберг. Оборотень-медведь. Беролак. Зимой не впадает в спячку, лишь становится менее активным. Берсерк. Благодаря чему чует животных за многие мили от своего местонахождения, слышит потустороннее и может отталкивать его от себя. Пронизанный магией перевертыш, хотя и без собственной искры. Могущественный. Крепкий. Очертания медведицы вокруг фигуры задумавшегося длинноволосой смуглой и очень высокой женщины наливается неодолимой силой и приобретает более совершенные, четкие очертания. Зверь спокоен, но от этого не менее пугающий. И черные как смоль глаза смотрят прямо на него. Он прекратил прием своих лекарств. Медведица встает на дыбы и поднимает голову ввысь, тем самым увеличивая свой рост, нависая над Стайлзом огромной святящейся скалой. Если бы- Он трясется. Ему холодно, но он потеет. Хочется пить и почему-то рвать одновременно. Он стоит ровно, он уверен, но мир вокруг него всё еще кажется странно большим, гигантским. (Он прекратил прием своих лекарств). «… это магия внутри малóго. Горячая как полуденное солнце над…». Его магическая искра вырывается из-под контроля.