Исправленному верить

Грег не мог поверить в то, что среди кромешного мрака, окружавшего его последние недели, могло найтись светлое пятно. Он чувствовал себя, как ребенок в Рождественское утро, и правда пытался отогнать от себя мысли о том, что в этом было что-то неправильное. Но еще больше он не мог поверить в то, что они с Майкрофтом действительно делали то, что они делали. С другой стороны, здраво рассудил Грег, кто еще на всем белом свете мог быть его партнером по преступлениям, если не Майкрофт? Что бы ни было, тот всегда поддерживал его, и это было взаимно. Даже во всяком идиотизме, вроде того, чем они занимались сейчас. Как и договаривались, Майкрофт забрал его с работы, и теперь шофер вез их к Грегу домой на ужин. Ужин, — мысленно фыркнул Лестрад, — это еще громко сказано. Очень… громко… — Слушай, ты же в курсе, что у меня дома вообще нет продуктов? — уточнил Грег в наэлектризованной тишине, царившей в машине всю дорогу от Ярда. Майкрофт вскинул брови и ухмыльнулся в их с помощницей фирменном стиле «Ты что, дурачок?». — Просто решил уточнить, — объяснил Грег и отвернулся к окну, хотя долго молчать все равно не мог. — На всякий… пожарный. — Я не ем после шести, — отозвался Майкрофт и на удивленное «Правда?» только взглянул исподлобья. — Я тоже… тоже не ем после шести, — поддакнул Лестрад, ненавидя себя за то, что начинает мямлить, и хохотнул. — Да и готовить я так и не научился. Майкрофт мазнул по нему пристальным взглядом и, тихо посмеиваясь, отвернулся к окну, стараясь не рассмеяться, потому что водитель все слышал и пялился на них в салонное зеркало. — Но мы можем заказать пиццу, — нашелся Лестрад нарочито громко, тоже заметив их молчаливого свидетеля. — С анчоусами, и ананасами, и острым перцем… Пиво, футбол. Что скажешь на это, приятель? Майкрофт затрясся в беззвучном смехе. — Я тоже хочу прояснить один момент, сэр, — вклинился водитель, очевидно решив добить своего босса. — Меня ведь не уволят завтра с утра? — Как знать, Доджкинс, как знать… — ответил Майкрофт туманно. Его бедный шофер на своем веку повидал уже всякого. Грег, посмеиваясь, отвернулся к своему окну и незаметно взял Майкрофта за руку. Несколько секунд спустя он заметил, что гладкие пальцы Холмса жгли ему кожу, как очень холодный лед, который со временем становилось невыносимо держать. Не совсем кстати он вспомнил, что домохозяйка Шерлока называла Майкрофта рептилией, и это могло бы оказаться правдой: его язык был ядовитым, а сам он менял окрас, как хамелеон, заставляя сомневаться, помнит ли он свой настоящий цвет. Он мог сбросить шкуру, мог шипеть, затаиться в ожидании броска, а потом как ни в чем не бывало греться на солнце и лить крокодиловы слезы. Было ли Грегу все равно? С годами он заметил, что стал относиться к характеру Майкрофта проще, чем следует, и ему и правда стоило бы беспокоиться на этот счет. Но, вместо этого, он хотел попробовать его язык. Ватсон относился проще к выходкам Шерлока, тем самым поощряя их, — неужели и он был таким же? — Он покачал головой. Прошлое научило его наступать Майкрофту на хвост, отлично зная, что с ним нельзя давать слабину. Но сейчас он только и думал что о том, чтобы стянуть с него шкуру. Стоило включить голову. Он убрал руку. — Я слышал, Шерлок вышел на организаторов того массового захоронения тридцать лет назад, — сказал Майкрофт. — Скольких человек тогда убили? — По меньшей мере пятнадцать. В то время через северо-восточное побережье пролегали наркоканалы из Восточной Европы. Никто не хотел делиться. — Поздравляю. — Это только первая группа останков, — нахмурился Грег, которому было неприятно обсуждать эту тему сейчас. — Впереди еще куча работы. Мы можем не говорить о расследовании сегодня? — попросил он. — Конечно, — с готовностью ответил Майкрофт. — Как знаешь. — Он заметил, что допустил оплошность, когда от игривого настроения Грега не осталось и следа, и заставил себя прикусить язык, пока судорожно придумывал, что бы такого сказать или сделать, чтобы у секса не было привкуса смерти, как в их последний раз вместе. Он до сих пор его помнил и никому бы не советовал трахаться с подавленным чем-то Лестрадом. В его топ-десять анти-моментов жизни такие занимали первые пять или семь строчек, потому что он раз за разом повторял одну и ту же ошибку. Он схватил его руку собственническим движением. Грега это заставило улыбнуться. — Кстати, что у вас за секреты с моей помощницей? Когда и с чего вдруг вы успели так спеться? — спросил он очень серьезно. — Даже не знаю, — качая головой, засомневался Лестрад. — Возможно, дело в том, что нас объединяет общий враг. — И он совсем-совсем не заметил усмешки водителя в зеркале заднего вида. — О ком ты говоришь, — нарочито наивно поинтересовался Майкрофт, больно сжимая его руку. — О Палестине? — Да есть тут один израильтянин… — пространно заметил Грег, стараясь не ахнуть от боли. — Никак не желает договариваться. — Да? — удивился Майкрофт тягучим, похожим на патоку голосом. — И что же ваше, с позволения сказать, незаконное бандформирование намеревается предпринять для урегулирования… ближневосточного конфликта? Быть может, вами уже выработана… стратегия? — Он ослабил хватку и погладил чувствительную ложбинку между большим и указательным пальцем. Грег помолчал, прикидывая, стоит ли раскрывать свои карты перед вражеским генералом. — Мы возьмем Иерусалим в осаду и дождемся, пока вы полезете на стену. Майкрофт хмыкнул, невпечатленный. — Может статься, что ждать придется годами, — сказал он со снисходительной издевкой. Грег посмотрел на него пристально. — Да нет, — и брякнул беспечно: — знаю я этого израильтянина, он всегда сдается без боя… Майкрофт засмеялся и ткнул его в бок: Грег всегда без зазрения совести играл на этой его слабости. Когда они вышли из машины, вокруг царила темнота, нарушаемая лишь светом луны. — Шеф, так и должно быть? — поинтересовался водитель. — Видимо, свет отключили, как обещали, я что-то слышал об этом от соседки, — объяснил Лестрад. — То ли ремонт, то ли авария. Когда водитель уехал и они поднялись на крыльцо, Грег вспомнил, что у него «точно завалялись пара свечей для большей романтики». Он был таким довольным, что мог подозревать, что светился ярче любых фонарей. Майкрофт ничего не ответил, встав очень близко и вдыхая одеколон Грега, пока тот то ли от темноты, то ли от возбуждения безуспешно пытался вставить ключ в замок. — Полегче, тигр, мы еще даже не начали, — пожурил ни капли не взволнованный Майкрофт. — Ничего не видно, — наконец сдался Грег, то и дело чертыхаясь. — У меня в заднем кармане зажигалка, посветишь? — Тебе так хочется, чтобы моя рука оказалась там? — промурлыкал Майкрофт своим низким бархатным голосом, от которого по спине пробежали мурашки. — Тогда я хранил бы ее в переднем, — без обиняков ответил Лестрад. Майкрофт отвлекся и достал телефон, чтобы посветить. Наконец справившись с замком, Грег отворил дверь и галантно пригласил войти. Майкрофт, однако, не спешил принять предложение. — Что-то не нравится мне этот запах, — пробормотал он. — Брось, Майк, это Ламбет, а не какой-нибудь Хакни, — Лестрада как обычно возмутили снобистские замашки Холмса, чье обоняние всегда было слишком уж острым, на его вкус. Чертов павлин! — Вот вообще не время! — Я серьезно, Грег. — Как хочешь, — отмахнулся тот, входя, но Майкрофт стремительным движением перехватил его поперек груди и втащил обратно на крыльцо. — Что это за запах? — произнес Грег удивленно. — Что это… что это за вонь, Майк? — Газ, — ответил тот серьезно, натягивая перчатки. — Оставь дверь открытой и пойдем. Они сошли с крыльца. Если всегда собранный Майкрофт был спокоен, то Грег — совершенно раздавлен. Он ко всему был готов, но квартиру все-таки считал своей крепостью, и убедиться в обратном было для него шоком. Вся романтика сошла с него вместе с холодным потом. Майкрофт уже вызывал людей. Он сказал «И надо сменить замки», но Грег был так подавлен произошедшим, что не возражал. — Похоже, сегодняшнюю ночь мне придется провести в участке, заполняя бумаги, — сказал он понуро. — Извини за ужин. Извини. Вот черт… Вместо ответа, Майкрофт подошел ближе. Пусть он не умел утешать, но хотя бы мог попытаться. — Можешь прочитать мне гневную нотацию о том, какой я идиот? Мне так этого не хватает сейчас, — попросил Грег, уткнувшись ему в плечо. — Хватит с тебя и этого, — сказал Майкрофт тихо. — Ну что за беда мне с тобой, Лестрад, — добавил он риторически и еще, едва слышно: — Это я виноват, стоило предвидеть нечто подобное. — Почему? — глухо спросил Лестрад. — Я снял с тебя наблюдение, — признался Майкрофт после паузы, давая понять, что сам думает об этом решении. — Почему? — поспешный вопрос и тон, которым он был произнесен, выдавали искреннее изумление. С чего бы Майкрофту Холмсу так поступать? Грег напрягся: он и не ждал от него ничего подобного, пускай хоть триста раз бесился по этому поводу. Эти милые люди, сопровождавшие его повсюду, и кивающие вслед камеры наружного наблюдения — он будет скучать по ним, — пытался он приободрить себя. — Видимо, потому что ты сам меня об этом просил, — ответили с сомнением, словно собственные мотивы до сих пор оставались загадкой. — Потому что ты сказал, что я не даю тебе вздохнуть, и, хотя меня это задевает, твое огорчение мне тоже понятно. — Возникла пауза. — Грег? — переспросил Майкрофт, заметив, что тот притих. — Спасибо, — в голосе что, облегчение? — Хотя, если ты и дальше будешь присматривать за мной, как сегодня, я буду не против, — добавил он грустно. — Да уж, — согласился Майкрофт, совершенно забыв, в какой позе они стояли. Грег между тем подумал, что этот «Майк-момент» был так кстати и некстати одновременно.

***

Майкрофту не нравился Ближний восток. Он провел здесь слишком много времени и поэтому всем сердцем ненавидел это место. Ему не нравились его странные люди, оживленные улицы, хаос движения и запахи, сопровождавшие всюду, куда бы ни пошел, въедавшиеся в кожу, волосы, одежду. Он чувствовал их даже когда возвращался домой, и отвратительная вонь чистящих средств, когда он получал свою одежду обратно из химчистки, не спасала ситуацию. Поэтому, каждый раз приезжая сюда, он выходил на улицу только по делу, а в остальное время — запирался в номерах роскошных отелей, устроенных в зданиях, оставленных здесь колонистами, опустошая минибар. Как сделал и в этот раз. Он открыл упаковку с орешками и, принюхавшись, с отвращением положил ее обратно. Упав на кровать, задумчиво покрутил телефон, размышляя над тем, как можно бы скрасить этот унылый вечер; и каково же было его удивление, когда мобильный, словно отвечая на гипноз, разразился забавным звуком. Обычно при приходе смс он либо щелкал, либо оставался нем, но с тех пор, как у них с Лестрадом завязалась переписка, он сменил его оповещения на тревожный звук, напоминавший тот, которым в мультиках сопровождали коварные выходки персонажей. «Где ты?» — спрашивал Грег. «В отеле», — ответил он лаконично, не говоря лишнего, но и давая понять, что в Лондоне его сейчас нет. Написав это он почувствовал укол разочарования — должно быть, Грег задумал что-то, чтобы компенсировать их предыдущее провальное свидание. И вот. «Единственный каждый, мать его, раз, Майк!» — вспомнил он вдруг и улыбнулся, совершенно ребячески; а телефон снова ожил — на этот раз звонком. — Да, — сказал он немного удивленно, привыкший, что мобильный звонит исключительно по делу, но что за дело могло быть у Грега в десять вечера по Гринвичу он не представлял. — Слушай меня внимательно, — произнес строгий голос. — Грег у меня в заложниках. Если хочешь когда-нибудь увидеть его снова, делай все в точности так, как я тебе говорю. Майкрофт откинулся на постель. Он, конечно, узнал Грега и решил подыграть ему. — Кто это говорит? — Скотланд-Ярд. Меня зовут Ночное Дежурство, и я очень-очень зол на вас, мистер Холмс. В последнее время вы вели себя вызывающе… неподобающе плохо. Майкрофт усмехнулся и чуть подтянулся на кровати, принимая удобное положение. — Ты всерьез собираешься дрочить на работе? — заинтересованно спросил он. — Слушай меня внимательно и запоминай, — ответила трубка. — Я не люблю быть кому-то должен, но и два раза повторять я не стану. Майкрофт рассмеялся и совсем не специально сделал это как можно более соблазнительно, вовсе нет. — Ты готов? — поинтересовался голос. — Да, — выдохнул Майкрофт и перевел телефон на громкую связь. — Выдвигай свои требования. — Для начала, сними с себя лишнюю одежду и погладь себя по груди. Так как в номере было достаточно жарко и из одежды на нем были только футболка и легкие штаны, он ограничился тем, что перешел сразу ко второму пункту. Он провел по груди, представляя, как это сделал бы Лестрад. — Я все вижу, — сказала трубка тихо, — я наблюдаю за тобой. Майкрофт представил, как Грег, закусив губу, гладит его по груди и не сводит с его лица пошлого взгляда с поволокой, заставляя покраснеть, и повторил движения его руки. Собственное тело отозвалось с интересом. Он скользнул ладонью по соскам и по животу, погладил бока и вернулся обратно, представляя, как бы хорошо это было, принадлежи эти руки Лестраду. — Вот так, — похвалила трубка. — Делай все в точности, как сделал бы я и как тебе хочется. — Мне нравится, что ты такой терпеливый, — отозвался Майкрофт. — И твои глаза, когда ты хочешь меня, у тебя такой взгляд, от которого я улетаю. — Я знаю, — ответили на том конце, поддразнивая. — Я смотрю так только на тебя, потому что ты блядски сексуальный. И такой отзывчивый, правда, Майкрофт? — Правда. Скажи, что мне делать. — Медленно проведи рукой вниз и погладь себя между ног, через одежду. Бледная рука скользнула вниз, и он почувствовал, как член под ней напрягся от одного прикосновения. Он старался не торопить события и медленно вел пальцами, очерчивая его по длине. — Что еще тебе нравится? — раздался голос. — Ты знаешь, — произнес Майкрофт на выдохе, — что я люблю больше всего. — Когда я целую тебя, — не вопрос. — Это самое лучшее, — ответил Майкрофт, не прекращая ласкать себя сквозь одежду. Ему хотелось забраться под резинку, но вместо этого пальцы повторили путь вдоль члена и двинулись к мошонке. Затвердевший, член требовательно выпирал из-под ткани. Очень скоро, он знал, в белье станет невыносимо тесно. — Не с другими. С тобой. Я никому больше этого не позволяю… Трубка задумалась. На том конце Лестрад, представив, как Майк, — холодная, надменная статуя с другим не позволяет целовать себя, но направляет руку другого к себе на ширинку, — дергает пряжку ремня и расслабляется на стуле. — Ты не заслужил поцелуев, но получишь кое-что другое, — произнес он уже своим голосом, тихо, не скрывая ни удовольствия, ни веселья в голосе, от чего у Майкрофта закололо пальцы на ногах. — Избавься от штанов, медленно, дай мне посмотреть на твой потрясающий член. Я хочу видеть, как ты меня хочешь. — Хах, — выдохнул Майкрофт, которого начинала сдавливать грубая ткань одежды. Когда он стянул ее, член, большой и налитый, с готовностью выпрыгнул прямо ему в руку. — Ты не представляешь, как. — Еще как представляю, — ответил Грег, у которого от желания скрутило внизу живота. — Оближи руку. Я сделаю то же самое. Майкрофт щедро смочил пальцы слюной, предвкушая следующий шаг. — Потрогай себя, как это сделал бы я. Представь, что это моя рука. Майкрофт дотронулся до члена и охнул. Если бы это была рука Грега, он был бы более настырным. Он взял бы его в рот и смочил своим языком, а потом, сжимая в ладони, двигал рукой вверх — накрывая головку, и вниз — поглаживая яйца, настойчиво, пока член не стал бы твердым. — Вот так, — похвалил Грег, неспешно лаская себя. — Делай это до тех пор, пока он не встанет вертикально. А я пока… понаблюдаю за тем, как ты справляешься. Майкрофт делал, как он сказал, представляя на себе его пристальный взгляд. В какой-то момент он задохнулся от удовольствия, что не прошло незамеченным для Грега. Тот чертыхнулся одними губами и обхватил себя чуть грубее. — Обожаю эти звуки, — сказал он. — То, как ты не можешь сдерживать себя, просто музыка. — Могу, — ответил Майкрофт, все так же сквозь сбитое дыхание, продолжая водить по болезненно-возбужденному члену, — могу, но не хочу. Не за чем. Грег вдохнул сквозь зубы, уже не уверенный, кто и с кем играл. — Тогда сделай то, что сделал бы я, чтобы заставить тебя стонать, — произнес он твердо. Майкрофт чуть изогнулся и дотронулся до чувствительного места за мошонкой. Со стоном, он принялся надавливать на него круговыми движениями, пока другой рукой надрачивал член, не позволяя себе передышки. Он прерывисто застонал. — Не убирай рук, — скомандовал Грег, которого один этот стон возбуждал сильнее любых фантазий. — Это слишком... интенсивно, — зажмурившись, быстро пробормотал Майкрофт, часто дыша. — Черт, черт, черт, — он снова застонал и, не выдержав, убрал руку. Он не хотел кончить прямо сейчас, но чувствовал, что еще не много, и это станет болезненно. — Добавь палец. Майкрофту понадобилось подложить под бедра подушку. Все еще двигая ладонью по члену, он лег так, чтобы дотянуться и, смочив слюной, ввел в себя один палец и нащупал простату. По судорожному вздоху удовольствия, Грег понял, что его распоряжение выполнено со всей старательностью. — Теперь сожми член, а другой рукой доведи себя до разрядки, — сказав это, Грег откинулся на спинку и принялся ублажать себя в такт раздававшимся из трубки звукам. — Вот так, — похвалил он, когда Майкрофт всхлипнул, — и не смей кончать без меня, — и зарычал, чувствуя приближающийся оргазм. Майкрофт продолжал ласкать себя пальцем, хотя не мог больше терпеть. На головке уже выступила сперма, но он не давал себе кончить и в беспорядке скользил ногами по простыням, стараясь отсрочить момент. Он услышал, как Грег старается сдержать частые стоны и представил, как тот, откинув голову назад, находится на грани разрядки. Наконец он не выдержал и с громкими стонами вперемешку с рычанием Грега кончил, забрызгав футболку. Член все еще стоял, но он чувствовал, что прикоснуться к нему хоть еще раз будет подобно смерти. — Это еще не все, — раздался полный довольства и иронии голос. Грег счастливо рассмеялся. — Давай, Майкрофт, я знаю, что там еще немного осталось. Пытавшийся отдышаться Майкрофт усмехнулся сквозь сбитое дыхание и, сопроводив усмешку чем-то непечатным, сжал член, довершая начатое. Стон боли и удовольствия, который он при этом издал, Грег вспоминал еще долго как лучшую награду за все тычки и насмешки от Холмса, что ему пришлось пережить. — Ненавижу тебя, — отдышавшись, поднял трубку Майкрофт. Грег уже застегнул брюки, привел себя в порядок и как ни в чем не бывало проверял сообщения, приходящие от уличных патрулей. Как раз в этот момент ожил рабочий телефон — вызов на поножовщину со смертельным исходом. — Да нет же, — весело откликнулся Грег, — ты меня обожаешь, особенно мой блядский взгляд и то, как я тебя целую. — Инспектор Лестрад, — раздалось со смешком из рабочего телефона. — Я не сомневаюсь, что вы хорошо целуетесь, и про взгляд ваш наслышана, но двадцать вторая ждет вас на вызове в Брикстоне, — весело прокомментировала диспетчер. Грег чертыхнулся, с ужасом поняв, что случайно поставил рабочий телефон на громкую, и в ярости рявкнул: — Еду! — и сбросил звонок, еле сдержавшись, чтобы не размозжить аппарат о стол. Майкрофт на том конце мобильного никак не мог перестать смеяться, даже когда Лестрад уже выходил из здания.