***
— Детектив-инспектор Лестрад! А Шерлок как раз уже встал, он так скучает, бедный мальчик! Вот что — вы проходите, а я пока сделаю вам чай, — встретила Грега миссис Хадсон и отступила от порога, пропуская его внутрь. — Печенье? — Не стоит, я на секунду, — прокричал он, с громким топотом взбегая по лестнице. «О, нет», — думал он, — «только не ее печенье». Квартира Шерлока встретила его гробовой тишиной: в окно пробивался ранний утренний свет, и пылинки кружили в падавших на ковер лучах; Джон, сидя в кресле, читал сегодняшний Гардиан. — Доброе утро, — поздоровался он, не отнимая головы и не меняя озабоченно-сосредоточенного выражения лица, и предупредил: — Я с ним не разговариваю. С частями тела в холодильнике я еще как-то мирился, но даже моему терпению есть предел. Он, — Джон подчеркнуто не собирался называть Шерлока по имени, — решил, что девять утра — самое время проверить действие кипящей воды на отрубленную плоть. — Ради науки, Джон! — возмущенно отозвался зависший в ноутбуке детектив. — Те пальцы помогли мне раскрыть дело пятилетней давности! — Не в моем утреннем чае, Шерлок! — чуть ли не по слогам рявкнул Джон и яростно одернул газету. Грег хмыкнул. Некоторые вещи оставались неизменными: эксперименты Шерлока, обиды Джона и каменное печенье миссис Хадсон. — Как они могли сыграть вничью с Черногорией? Уму не постижимо! Это вообще что, страна? — воскликнул Джон в сердцах. — Кто рассказал им про футбол? — Держите, дорогуша. Сахар? — Миссис Хадсон поставила поднос на столик и вопросительно обернулась к нему. — Спасибо, мадам. Мне не хотелось бы перебивать вкус вашего изумительного печенья, — отозвался он. Она тепло улыбнулась и, похлопав его по плечу, вышла за дверь. Шерлок фыркнул. — Детектив-инспектор, — произнес он, не отрывая глаз от монитора. — Какими судьбами? А впрочем, — он поднял голову и растянул губы в улыбке, которая должна была быть ослепительной, если б не была такой жуткой. — Этот дом всегда открыт для друзей. Грег. Джон опустил газету, смотря на него с недоумением — и предупреждением, на всякий случай. — О, — брякнул Грег, не зная, чувствовать себя польщенным или бежать. — Ну спасибо, Шерлок. — Ерунда, — отмахнулся тот. — Это вам спасибо. Что бы вы ни делали с моим братом, умоляю вас, продолжайте. Учитывая наше кровное родство, я уже не надеялся, что однажды смогу почувствовать себя свободным как птица. Грег оставил попытку размочить печенье в чае. — Поясни, — склонив голову попросил он. — Мой дорогой брат, похоже, впал в крайнюю степень отчаяния, иначе я не могу объяснить тот факт, что он больше не является сюда, чтобы контролировать меня и действовать мне на нервы. Больше того, он перестал даже звонить. Три недели — ни одной смс, я даже подумал, что он умер — ну, знаете, в конце концов напоролся на собственный зонт или один из взращенных им домашних террористов наконец пристрелил его, — и написал его помощнице смс с соболезнованиями. Как выяснилось, весьма преждевременными. — С ним все нормально, Шерлок. Должно быть, он просто устал от тебя. Такое, знаешь ли, бывает, — отозвался из кресла Джон. — Только ты никогда в это не поверишь, верно? Шерлок отозвался презрительным смешком. — Он не уставал от меня последние тридцать лет, и я не намерен присваивать себе лавры инспектора. О, нет, Джон, именно Лестрад выкинул что-то такое, от чего моего дорогого братца как ветром сдуло. — Шерлок прищурился, словно борясь с желанием спросить, что именно. — В любом случае моя благодарность вам, Лестрад, не знает границ. Видеть как мой братец танцует на углях — ни с чем ни сравнимое удовольствие, пусть даже он стыдливо прячется от меня, боясь, что я сделаю определенные выводы. Вам, пожалуй, стоит описать ваши воспитательные методы в пособии по укрощению диких животных. Але оп, — он подкинул вверх мышку и поймал ее за спиной. Позер. — Шерлок, совать свой нос в чужие отношения… — не выдержав, начал Джон. — Спасибо, Шерлок, — вдруг громко и неверяще протянул Грег. — Я и не ожидал, что ты меня поддержишь, но мне приятно знать, что на моей стороне еще остались союзники, — подняв бровь, улыбнулся он. Шерлок растянул губы — «всегда пожалуйста». — О, ради Бога, — пробормотал Джон, закатывая глаза, и, опершись на колени, гневно поднялся с кресла. Схватив куртку, он брякнул что-то про молоко и вышел за дверь. Шерлок проводил его лукавым насмешливым взглядом. — Что у вас? — поинтересовался он после того, как Джон скрылся на лестнице, указав глазами на папку в руках инспектора. Грег пришел за помощью по делу Ланса Кавендиша — он передал материалы Шерлоку и вкратце обрисовал ситуацию. Было неприятно признавать, что пока у него не было особых зацепок. — Ты ведь тоже ходил в Кембридж? — спросил он у детектива. — Да, спасибо моему братцу за бестолково потраченные три года моей жизни, — произнес Шерлок, пролистав папку. Он всучил ее Грегу и принялся выстукивать по клавишам. — Должно быть, этот Ланс был очень умным, раз поступил по стипендии, разве что выбор специальности несколько удивляет… бизнес-администрирование. Бестолковый курс, но можно обзавестись полезными связями. Там всегда трется куча богатеньких недоумков. Похоже, парень был с амбициями. — Что? — нахмурился Грег. — По какой еще стипендии? Шерлок нахмурился тоже и уткнулся в ноутбук, стуча по клавишам. — Я ничего не слышал про стипендию, откуда ты это взял? Зачем аристократу стипендия, чтобы поступить в Кембридж? Я думал, их имена вписаны в списки поступивших с рождения… — искренне удивился он. — Вот, — Шерлок повернул к нему ноутбук с перечнем стипендиатов Кембриджа в год, когда поступал Ланс. — Почему вы заговорили про аристократов, Лестрад? Кем были его родители? Грег открыл рот, чтобы ответить, но внезапно понял, что ответа нет у него голове. Тогда он постарался вспомнить — безуспешно. Он схватил папку и принялся водить пальцем по страницам, а когда информации не оказалось и там, прорычал: — Мэттьюз. Убью его. Это он собирал досье и опрашивал родителей. Здесь нет ничего о том, чем они занимаются. Он ударил кулаком по бедру и, злой как черт, принялся ходить возле стола, заложив руки за голову. Он совсем уже спятил! Прочел эти отчеты дважды, специально перепроверил, чтобы ничего не забыть — и упустил такую деталь! Кретин! — Похоже ваша ссора с моим братом влияет не только на него, — тихо пробормотал Шерлок. — На… — протянул Грег. — Он здесь ни при чем. Это дело Рыбака сводит меня с ума. — Как оно продвигается, кстати? — Его адвокатша настаивает на предъявлении обвинений, но у нас еще есть время как следует потрясти его, прежде чем дело направят в суд. Пока обыскиваем его заначки на предмет вещей убитых. Я допрашивал его вчера, похоже, он начинает понимать, что признание его единственная лазейка, чтобы добиться послаблений, и чем ближе мы подбираемся, тем меньше времени у него остается, чтобы решиться на него. Как только ему предъявят обвинения, своим признанием он сможет только подтереться. С другой стороны, он не знает, сколько мы нашли и найдем ли что-то еще. Это заставляет его нервничать. Майкрофт сказал, его адвокатша хотела сделку. Теперь, когда мы послали ее, она понимает, что мы в себе уверены, а значит, на это есть основания. Ставлю сотню на то, что Кэмпбелл признается до конца этой недели. — У меня нет лишней сотни, чтобы разбрасываться на это ничтожество. Поздравляю, Лестрад. А теперь, смотрите сюда, — щелкнув по вкладке, Шерлок подозвал Грега. На экране была открыта страница фейсбук убитого Ланса. — Так, и на что я смотрю? — спросил Лестрад, когда Шерлок начал перелистывать снимки в альбоме с его фотографиями. Ланс с друзьями в университете, Ланс с друзьями на загородной вечеринке, Ланс с друзьями в клубе. Шерлок с интересом следил за выражением лица Грега. К тому времени Джон уже вернулся из магазина. — Стой, — остановил Грег. — Предыдущая фотка. — Он долго смотрел на фотографию и лицо его при этом становилось все более кислым. — Джон, подойди-ка сюда, — позвал его Шерлок и, когда тот подошел ближе, показал ему те же фотографии: — Что ты видишь? Джон пожал плечами. — Ничего особенного. Всего лишь очередного кембриджского богатея, ведущего праздный образ жизни на деньги своих родителей, — пожал плечами тот и отправился относить молоко на кухню. — А что? Он кого-то убил? — Нет. Его, — громко ответил Шерлок и тихо рассмеялся. — Все еще не удивлен! — хлопнув дверцей холодильника, отозвался Джон. — Ну что, инспектор, — повернулся детектив к Лестраду. Грег посмотрел на него неуверенно. — Он никакой не аристократ, верно, — выдавил он, не в силах снова признавать свою глупость. — Он только пытался им казаться. Дорогие вещи, но одни и те же, — он перелистнул на одну из фотографий, сделанных крупным планом, — фейковый ролекс… Черт. Костюм, узкий в плечах… — Сшит на заказ, но стал ему мал после того, как он накачал руки. Видите, Лестрад, Джон этого не заметил, потому что не вращается в этих кругах; его друзья-нувориши не заметили этого, потому что им слишком легко пустить пыль в глаза. Но вам общение с моим братом явно пошло на пользу. — И изысканные подарки, которые, как говорила его девушка, он дарил ей, наверняка были дорогими подделками. — Грег стукнул кулаком о кулак. Джон подошел поближе и заглянул в ноутбук. — Понятия не имею, о чем вы толкуете, — пробормотал он. — О том, Джон, что он никакой не аристократ, но отчаянно хотел казаться им, чтобы произвести впечатление на своих университетских друзей и не отставать от них! — взвился Шерлок. — Ты не видишь этого, потому что подобная мишура никогда тебя не интересовала! Из настоящего у него только его фамилия. Он поступил в Кембридж по стипендии и, держу пари, если Лестрад сподобится проверить, его родители окажутся бухгалтером и учительницей начальной школы. И из этого напрашивается вывод… — Откуда у простого студента на это деньги? — хором произнесли все трое. — Твою мать, — выругался Лестрад сквозь зубы. — Ладно… — произнес он спешно и схватил папку. — Спасибо, Шерлок, Джон. Шерлок и Джон подняли глаза от ноутбука — недоуменные, — через секунду инспектора уже не было, и все, что напоминало о его присутствии — так и нетронутое печенье миссис Хадсон. Джон поднял тарелку и откусил от одного из них. — Еще немного, Шерлок, и ты окончательно лишишься работы, — мстительно объявил он. Шерлок в ответ скривился.***
— Я так рад тебя видеть, — повторил Майкрофт в пятый раз за вечер, заставив Рика вздернуть бровь, насколько позволял свежеобколотый диспортом лоб. Он всерьез раздумывал над тем, стоило ли наливать этому клиенту еще или лучшим выходом стало бы посадить его в такси. Внешне тот выглядел в порядке: собранный, даже чересчур — после такого-то количества славного кубинского рома; и все же, по уровню болтливости Майкрофта никогда не составляло труда оценить его степень опьянения как медленно, но неотвратимо приближавшуюся к критической. Так что он держал номер Антеи наготове — на всякий случай. — Да, и ты повторяешь это в который раз, — не поднимая головы от бара, заметил он. — Милая, это для пятого столика, — он указал подошедшей официантке на заставленный напитками поднос. — И ради Бога, убедись, что они закусывают. В прошлый раз мне едва не пришлось вызывать полицию. — Полицию, — многозначительно повторил Майкрофт. — Серьезно, Майк. Прекращай это. — Это, — Майкрофт взмахнул рукой, обводя в воздухе бокалы и ополовиненную бутылку, — или это? — следом показав на себя. — Потому что, боюсь, я не знаю, как прекратить и то, и другое. Рик посмотрел на него пристально, своими светлыми ясными глазами, в которых не таилось никакого подвоха — только вековая барменская мудрость, накопленная еще его предшественниками, державшими таверны в портах Карибского моря. — Скажи ему, что любишь его, и дело с концом. — Прошу прощения? — изумился Майкрофт и оглянулся. — Мне казалось, в этом месте говорят по-английски? Кто ты такой, и куда ты дел моего друга? Шесть футов два дюйма благороднейших английских кровей… Кто еще вчера говорил, что любовь — буржуазный конструкт? Что я пропустил, когда моргнул — Нормандское вторжение? — Ты прекрасно меня расслышал. Просто признайся ему, что не можешь без него жить. Майкрофт выпрямился на стуле. Рик чуть не прыснул от этого зрелища оскорбленного достоинства. — Кто сказал, что я, как ты выражаешься, «не могу без него жить»? Любовь, — повторил он, скривившись так, словно к рому подавали лимон, и он прожевал его целиком. — Куба сделала тебя таким патетичным? Одному Богу известно, что там за чары наложил на тебя Рикардо, но ко мне эти глупости не имеют никакого отношения. — Именно поэтому ты напиваешься? — Ром изумительный, и я рад тебя видеть, — повторил Майкрофт уже в шестой раз, и Рик поднял на бар миску с орешками. — Убери это, я не собираюсь закусывать, как какой-то буржуа. — Это я и имел в виду под «напиваться», — парировал Рик, убирая закуску. — Но патетичен из нас двоих все равно именно я. Забавно. Я так понимаю, это ты его бросил? — Что? — нахмурился Майкрофт. — Почему, ради всего святого, это так важно? — Что ж, будем считать, что это «да», — Рик не обратил на него никакого внимания. Приложившись к бокалу, делая вид, что пьет — одна из рабочих привычек, — поверх него он глянул на раздраженного друга, и ни один из сделанных выводов не обещал тому успокоения и поддержки. Он долил ему до верха; разговор предстоял не из приятных. — Взгляни на нас, разве не замечательная компания? Жалкий идиот и идиот, отрицающий очевидные вещи. Майкрофт отставил бокал, скрестил руки и скептически растянул губы, приготовившись слушать и возражать. По правде говоря, возражения крутились на его языке задолго до того, как Рик открыл рот, чтобы произнести свою обличающую речь. Возможно, еще до того, как он заглянул к нему в паб. Может, они всегда были там. «Ну давай», — говорил его взгляд. — «Пали». — Хочешь знать, как я смотрю на происходящее? Ладно, давай попробуем, — начал перечислять Рик, пользуясь паузами, пока готовил и отдавал напитки: — Ты без конца напиваешься и говоришь, что дело не в любви — знаешь, я верю тебе. Думаю, дело действительно не в любви, а в том, что он отверг тебя… после того, как ты сам его бросил. Может, это и не любовь, Майк, а уязвленное самолюбие, но ничего, скажу я тебе, люди живут с этим — скоро научишься и ты. Нет, — остановил он друга, открывшего было рот, — дай мне закончить мысль, пока она еще здесь; твое лицо и без того достаточно красноречиво, окей? Славненько. Итак, ты спрашиваешь, почему так важно, кто кого бросил… Ты моя любимица, — весело бросил он, когда официантка переключила музыку и воздух наполнило вступление к Slave to Love Брайана Ферри. Сидевшие за столиками за спиной одобрительно загудели, и Рик протянул, насмешливо: — Да, ребята, знаю-знаю, вы в восторге. Так на чем мы остановились? Да. Кто кого бросил, разумеется, не важно, если только ты не собираешься принимать во внимание мнение уязвленной стороны. — Он не выглядел очень-то уязвленным, когда… — Заткнись, Майк, просто молчи, окей? Конечно же, он уязвлен. Теперь, если он хороший человек и действительно ценит тебя как друга — во что я искренне верю, — ты ставишь его в дурацкое положение. Он не собирается тебе мстить, я думаю, но и не знает, как реагировать на твою внезапную перемену. Ни один разумный человек не стал бы доверять тому, кто один раз уже от него отказался. Он разумный человек? — Нет, — отрезал Майкрофт, но когда слова повисли в воздухе, на его лице отразилось сомнение. — В общепринятом смысле… — Окей, просто возьмем за аксиому, что здравый смысл его еще не покинул. The storm is breaking Or so it seems We’re too young to reason… Too grown up to dream… — Спасибо, Брайан, — произнес Рик в сторону колонок. — Это было неожиданно к месту. Теперь, — он сделал паузу, отдавая заказ, — допустим, ты и правда изменил свое мнение и хочешь быть с ним. — Я… — возразил Майкрофт. — И в этом месте мы переходим к самому интересному. Ты хочешь быть с ним, ну хорошо, ты ведешь себя так, словно хочешь быть с ним, но на словах отрицаешь это. Чего ты ждешь от него? Чему конкретно он должен поверить? — Я хочу, чтобы он понял, — раздраженно процедил Майкрофт. — Что конкретно он должен понять? Что ты трус, который боится его, отношений, чувств и того, что они могут сделать с ним? Не обижайся, Майкрофт, но в этом смысле ты далеко не первопроходец. Все мы чего-то боимся. Ты — любви. Я — старости. Не мне тебя в этом винить. Но посмотри на это с его стороны — он был бы идиотом, соглашаясь быть с тобой только для того, чтобы обнаружить, что за столько лет ничего ровным счетом не изменилось. Майкрофт, оставив раздражение, поник плечами и глотнул рома. В словах приятеля несомненно был смысл. Может, он и не мог без сомнения примерить их на себя, но на Лестрада — вполне. Он знал, что у того были огромные проблемы с доверием и раньше. По всему выходит, что не у него одного. Вот почему оба они не видели иного выхода, кроме как держаться друг от друга подальше. — Все, что тебе нужно, Майкрофт — разобраться в себе. Перестать затыкать свой внутренний голос — Рик пошевелил пальцами в воздухе, передразнивая самого себя, — ну, ты понял. Может, это и нелегко, но если ты чего-то от него хочешь, то придется этим заняться. Кстати, — вспомнил он, — для начала можешь решить хотя бы, что ты в действительности от него хочешь. — Ничего, — сокрушенно ответил Майкрофт, складывая локти на баре и крутя ободок бокала указательным пальцем, понуро глядя в его содержимое. Слова Рика, как ни прискорбно было признавать, складывали детали происходящего в картину, которая не была ему по душе. Меньше всего на свете он любил копаться в себе. — Я просто хочу понять его, вот и все. Снова — его, не себя. Рик усмехнулся. — Что? — подняв глаза, уязвленно протянул Майкрофт. — Забавно. Рикардо оказался так впечатлен твоей проблемой, что приготовил для тебя кое-что. Я перешлю тебе это, как только вернусь на Кубу. — Ты собираешься вернуться на Кубу? — изумился Майкрофт, слыша об этом впервые. Рик смутился. — Да, я… Рикардо хочет переехать в Англию, и я решил перевезти его. Он хочет помочь мне с новым рестораном, и все такое… — Да, но это же, — опешив от неожиданности, Майкрофт едва находил слова, — довольно быстро. Ты уверен, что… — он замолчал, когда увидел, что приятель замялся. — Слушай, Майк, — неловко начал тот. — Вообще-то я… собираюсь сделать Рикардо предложение. Майкрофту, который сидел, приоткрыв рот, понадобилось время и два глотка рома, чтобы начать переваривать услышанное, в то время как Рик чесал голову, улыбаясь при этом как нашкодивший кот. — Ладно, — ответил Майкрофт наконец. — Вижу, ты уже разобрался в своих чувствах. Можем тогда… выпить за это? — спросил он с недоумевающей, но искренней улыбкой, даже не помня, когда в последний раз для нее подворачивался повод. — Можем, — ответил Рик и вдохнул полную грудь. — Рикардо, он такой… Эх, я пропал. Знаю, это немного неожиданно, мягко сказано… Но, Майк. Веришь или нет, это то самое. И не пойми меня неправильно, но в последнее время я все чаще думаю о том, что жизнь слишком коротка, чтобы продолжать тратить ее на бессмысленные вещи. Может быть, только может быть, Майкрофт его понимал. Воздух все еще хранил отголоски давно отзвучавшей песни. — Что ж, — произнес он, подняв бокал. — За Рика и Рикардо. И жизнь полную смысла. Чирз, Рик. Надеюсь, ты поступаешь правильно. Чокнувшись, они опрокинули в себя бокалы и, не сговариваясь, ударили ими по стойке. — Ты будешь шафером, — подняв указательный, весело предупредил Рик. Вдруг раздался какой-то странный звук. Рик озадаченно посмотрел на Майкрофта, который, нахмурившись, достал телефон, с трудом соображая, что это сигнал, поставленный им на сообщения Лестрада. — Боже мой, — подколол Рик. — Никогда не думал, что увижу это глупое выражение на твоем лице. С непонятной опаской, Майкрофт прочел смс. «Прости мое вчерашнее поведение. Я должен был поблагодарить тебя, а не набрасываться с упреками. Мне правда, искренне жаль». — Это смс от него, да? Дай мне это, — потребовал Рик. — Ну же, Майкрофт, дай мне прочесть! Майкрофт покачал головой, и принялся печатать ответ: «Все нормально. Я понимаю, что ты устал.» — Ему хотелось написать еще много всего, но мозг отказывался соображать, как уместить все, что вертелось в голове, в одно сообщение. «Как и ты», — пришел лаконичный ответ, а следом за ним, к полному удивлению Майкрофта, еще одно смс: «Я говорил о ней, а не о себе». Он уставился на телефон, чувствуя, как напряжение последних суток покидает его, уступая место спокойной радости. Не о себе. Майкрофт начал печатать ответ, когда внезапно телефон... разрядился. Он поднял глаза на озабоченно косившегося на него приятеля. И решил, что самое время надраться.