***
Так и было.***
Еще один дерьмовый день. Как, черт возьми, они могли ошибиться и просчитаться со временем смерти по меньшей мере на пять лет? Более того — они умудрились ошибиться, опознав убитого по стоматологической карте как жертву другого дела. Один из отбывающих наказание серийников признался в том, что похоронил на Норфолкском пляже одну из своих первых жертв — что ж, это оказалось не более чем хвастовством и попыткой привлечь к себе внимание. Сверив зубные карты, Андерсон пришел к выводу, что однозначного вывода о том, совпадали ли они, было сделать нельзя. Это дело доследовал Диммок. Грег не мог поверить, что тот действительно был так увлечен им, что готов был поверить в скормленную ему историю без должных на то доказательств. Скорее уж выдавал желаемое за действительное в попытке примазаться к резонансу. Грег был крайне зол и на Диммока, и на себя. Он должен был проверить все лично, но у него было столько работы, что на что-то еще просто не оставалось сил. Еще больше он разозлился на то, что искал себе оправдания. Кроме прочего, Кэмпбелл не убивал мужчин. Так думал он. И у жертвы был прострелен череп. Теперь, когда они почти разобрались с этим делом, это открытие все усложняло — оставалось только понять, насколько. В который раз пытаясь выжечь искру из зажигалки, Грег чертыхнулся и прикрыл ее ладонью. Открытое пространство Ярдовской крыши, облюбованной его коллегами-детективами в качестве места, где можно в тишине поразмышлять о том, как дерьмово обходится с ними жизнь, не позволяло укрыться от ветра. Он подошел растянутой по периметру сетке — очень предусмотрительно, учитывая, кто здесь работает, — и глянул на дорогу, где на много-много этажей вниз припаркованные машины казались крошечными кубиками Лего, а люди — маленькими цветными точками, проглядывавшими сквозь частые крупинки снега. Он облокотился на ограждение, поставив на него локоть, и, подперев щеку рукой, мрачно выдохнул через нос, стараясь держать сигарету так, чтобы не дать ей намокнуть. — Какого черта, — риторически спросил он у текущей на много-много этажей ниже жизни, — я делаю столько ошибок. Должен же быть какой-то лимит, а? — вскинув голову, громко произнес он. Меньше всего Грег ожидал услышать ответ, точнее подобие ответа. Вздрогнув от неожиданного жужжащего звука, он повернул голову, ища его источник на крыше. Никого. Сообразив, он посмотрел левее себя — на закрепленную в углу ограждения камеру. Снова зажужжав, та вытянулась на державшем ее креплении, будто подалась вперед, чтобы разглядеть его лучше. Грег нахмурился, затянувшись. — У тебя есть ответ? — спросил он, ничуть ни удивившись, когда пару секунд спустя с тем же жужжащим звуком камера повернулась налево, а затем — направо. И посмотрела на него снова. Нет. — У вас на Воксхолл-кросс тоже такие сетки? — произнес он будничным тоном, словно болтал с коллегой у кофейного автомата. Камера медленно повернулась из стороны в сторону. — Нет? Почему? В МИ6 не прощают ошибок или всегда находятся более интересные способы умереть? Камера кивнула. Дважды. Значит, второе. — А как насчет парламента? Или на крышу Вестминстерского дворца никого не пускают? — удостоверившись, что камера кивнула, Грег добавил, разочарованно: — А вот это жаль. Камера осталась замершей на месте, как будто не оценила юмора. Грегу даже показалось, что смотрит та с укоризной. — Забавно, — протянул он затяжку спустя. — Никогда раньше не задумывался, для чего здесь эти сетки. Никогда не думал о собственной смерти всерьез. Даже забавно, учитывая мою работу. Теперь я думаю о смерти постоянно. Она же думает обо мне. Так что, подозреваю, в каком-то роде, мы держим с ней связь. С жужжанием, камера чуть накренилась в сторону, как будто умная собака заинтересованно склонила голову, слушая пьяные излияния своего хозяина. Грег не был пьян. Он просто устал. — Я просто болтаю, ты же знаешь. Камера вернулась в прежнее положение и поспешно кивнула. — Я не собираюсь прыгать и незачем сторожить меня, — обиженно добавил Грег. — Ты меня смущаешь. Камера не шелохнулась, но ее затвор чуть опустился, имитируя прищур. Грег подумал, что, при желании, с ее помощью Майкрофт мог запросто и нахмуриться, и задвигать бровями. Грег наклонился к ограждению и посмотрел вдаль. Стоя на крыше Ярда в окружении парящих, будто затерявшихся в воздухе снежинок, он легко мог представить утро того дня, когда они познакомились с Майкрофтом: его, в вихре простыней, прекрасно-бесстыдного, пока они изучали друг друга, забыв отвлекаться на время. В холодном свете новогоднего утра все казалось таким невинным и чистым; форзацем пустого альбома, ослеплявшего белизною страниц, подхваченных порывом пролетевших январских дней. Дни сменяли друг друга, заполняя страницы красками; сезоны сменяли друг друга, и, утолив любопытство, размывали и осветляли чернила к полному неведению Грега; слишком поздно он понял, что стоило держать их альбом закрытым. Так давно это было, и казалось оставленным в прошлой жизни… — Когда ты молчишь, то нравишься мне больше, — поделился Грег. Камера снова прищурилась. — Посуди сам, мы уже минут пять разговариваем и пока не поубивали друг друга. Еще пара предложений, и я всерьез задумаюсь над тем, чтобы забрать тебя домой. Камера чуть подалась назад, то ли удивляясь, то ли приняв его слова за угрозу. Вышло очень забавно, и Грег рассмеялся. Затем она чуть накренилась вверх, и Грег легко мог представить, как Майкрофт у экрана презрительно вздернул подбородок. С чего бы это… — Господи Иисусе! У меня дома уже есть такая, да? — возмутился Грег. Он подошел к камере и выдвинув челюсть, попытался дотянуться до нее, чтобы затушить о нее окурок. Когда та с жужжанием подалась вверх и в сторону, уворачиваясь от его руки, он сжал пальцы, показывая, как сильно в нем желание придушить ее за несуществующую шею. Он скрестил руки в попытке согреться и чуть наклонил голову, глядя на нее с интересом. — Я бы забрал домой тебя, — тихо сказал он с мягкой полуулыбкой, и, прочитав по губам, Майкрофт на другом конце связи пропустил вдох. Никогда еще он не жалел, что даже HD-качество камер слежения не способно передавать выражение глаз, и сделал себе пометку озадачить этим Премьер-министра. — Если бы знал, как заставить тебя захотеть остаться. С этими словами он направился к выходу, где, бросив окурок в урну, махнул напоследок озадаченно смотрящей на него камере. Спускаясь к себе в отдел по запасной лестнице, он старательно игнорировал то, как каждая камера по пути вниз потянулась следом за ним.***
Грег почти расправился с пончиком, когда Донован зашла к нему в кабинет и пораженно застыла на пороге. Закинув ноги на стол, с пончиком в одной руке и кофе из Старбакса — в другой, он, откинувшись на стуле, расслабленно пялился в монитор. Из колонок доносился голос магистра Йоды. — Терпение! Джедаи ужинают сейчас, — произнес Грег одновременно с ним и хохотнул. Донован потеряла дар речи. — Что вы делаете? Вы нашли хозяина телефона? — обретя его снова, взвилась она. — А кто сказал, что я его искал? — скривился Лестрад, раздосадованный тем, что она мешает ему расслабляться. — Что? То есть, как это? — Брось, Донован, он пролежал там кучу лет, подождет еще один день. Сегодня мы релаксируем, ясно? После обеда прошвырнемся с тобой по магазинам, а потом в спа. А пока забирай пончик и проваливай отсюда. Не мешай старшему детектив-инспектору Лестраду расслабляться. Она уже потянулась за пончиком, когда ее рука остановилась на полпути. — Что? — Неужто не слышишь ты? Проваливать я сказал, — передразнил Грег. — Вас повышают? — изумилась она. Грег, не отвлекаясь от экрана, взмахнул рукой, тренируя новое властное движение. — А кто будет инспектором вместо вас? — оправившись от удивления, Донован, кажется, начинала соображать. — Тот, кто найдет в себе силы оставить меня в покое на пару часов, — ответил Грег и, выдвинув ящик стола, достал оттуда файл с документами и бросил его поверх пончиков. — Тебя, кажется, интересовал хозяин телефона? Вперед, — не глядя на нее, он кивнул в сторону двери, — здесь его имя и все, что ты хотела о нем знать. Если тебе так не терпится пообщаться, можешь наведаться к Кэмпбеллу и спросить, зачем он выстрелил ему в лоб, хотя я очень сомневаюсь, что он скажет тебе хоть слово. Держа в одной руке пончик, другой Салли подняла файл и вгляделась в него как в нечто диковинное. — Последний раз его телефон пеленговался в ночь убийства Кимберли Ленг, — упавшим голосом произнесла она. Грег откусил пончик и промычал что-то нечленораздельное. — Кто будет инспектором? — вернулась она к теме, которую считала более насущной. — Я слышал, в полиции Эссекса есть много желающих перевестись в столицу, и, по слухам, некоторые из них не имеют привычки доставать своего шефа… Донован, поняв, что он издевается над ней, скрестила руки. — Я подхожу для этой работы. Грег оторвался от экрана, где Йода призывал бояться темной стороны, и посмотрел на нее удивленно. — Да? А твой последний рапорт говорит об обратном. Захлебнувшись негодованием, она беспомощно открыла и закрыла рот. Бить было нечем. — Когда вас повышают? — Если все пойдет хорошо, то в конце года, может быть, раньше. Для начала нужно выпроводить нашего старика на пенсию, со всеми полагающимися ему почестями… — сказал Грег и задумался. — Возможно, я мог бы замолвить словечко за свою любимую ученицу, но даже не знаю… Все-таки он был живым человеком и не мог упустить возможности покайфовать, играя на эмоциях вспыльчивой Донован, как Шерлок на своей многострадальной скрипке. — Нравится издеваться, да? — снова взвилась она. — Я знаю, что в последнее время все было не идеально, но я работаю уже давно, и что-то не помню, чтобы у вас были ко мне нарекания… Ах, ну что за рулады. — Ты же понимаешь, что после случившегося любой на моем месте десять раз подумал бы, прежде чем ручаться за тебя, Салли. — Это было один раз! — И где гарантия, что подобное не повторится снова? — риторически спросил Грег. Она сдула упавшую на лицо прядь. И снова: крыть было совершенно нечем. — Кроме того, ты еще молода для повышения, — добавил Грег. — Какого? Вы были моложе меня, когда стали инспектором! — она всплеснула руками. — А это уже легенды, — ответили ей с ухмылкой. Рассерженная, она разве что не топала ногой и выглядела при этом до крайности забавно. — Хорошо, Салли. Я замолвлю за тебя слово, если ты пообещаешь мне две вещи. Ты меня внимательно слушаешь? Она скривила губы, скрывая радость. — Первое: Филип Андерсон первоклассный судмедэксперт и твой уважаемый коллега, и я жду, что ты станешь обращаться с ним именно так. Со своей стороны, я донесу то же самое до него, но уже о тебе, в форме, которая окажется для него наиболее доступной. Она кивнула и закусила губу. Он посмотрел на нее вопросительно: было еще второе. Догадавшись, о чем пойдет речь, она поблекла. — Да, Салли, ты правильно думаешь. Шерлок. Прилагается к должности инспектора вместе с ранней сединой и нервным тиком. Он все еще будет работать со мной, но если вам придется пересекаться, надеюсь на твое содействие. Я знаю, что он фрик и мудак, но он наш мудак, и я не собираюсь, и тебе не советую, отказываться от его бесценной помощи. Полагаю, это более чем справедливая сделка? — дождавшись кивка, он добавил: — Отлично. Если у тебя все, то ты свободна. Улыбнувшись во все тридцать два, довольная собой, она направилась к двери, помахивая папкой как веером. — Никому ни слова, юный Скайуокер, — донеслось ей в спину уже у выхода. — Наш секрет это будет пусть. — Поздравляю, — шепнув это одними губами, Донован выскользнула за дверь. Он знал, что ее улыбка будет раздражать недоумевающих коллег следующие две недели, знал, что она, возможно, не была идеальной кандидатурой, но она так часто выручала его в последнее время, а он ничего не мог с собой поделать: посреди кромешного мрака последних месяцев так хотелось осчастливить хотя бы кого-то, раз уж он сам и не был особенно рад. Новая должность могла бы сделать его счастливым лет десять назад, но теперь он понимал, что к ней прилагались новые обязанности и новая головная боль. Постаравшись выкинуть это из головы, все еще довольный разговором, он снова растянулся на стуле. — Ты должен чувствовать силу вокруг себя... «Данкин Донатс в подметки не годится Криспи Крим», — подумал он, допивая еще не остывший кофе.