Исправленному верить

Only When You Leave — Spandau Ballet — Есть ли хоть один шанс, что здесь подают сносный американо? Рик поднялся из-за бара, где пересчитывал алкоголь, готовясь вежливо послать наглого посетителя. На двери ведь была табличка — «закрыто на ревизию», написанная доходчивым английским языком, не говоря уже о том, что они никогда не работали по понедельникам. Он почти открыл рот, но, узнав пришедшего, оставил заготовленную фразу при себе. Вместо этого, он выпрямился во весь свой немаленький рост и взглянул на того с недоумением, впрочем, тщательно завуалированным под беззаботное любопытство. — Ты серьезно пришел набить мне морду? Сейчас? — не поверил он и добавил, курьезно: — Можем мы просто забыть об этом, окей? Я не сплю с твоим, — не сумев подобрать слова, он выпятил губы, выпуская воздух. — Оставьте уже мой нос в покое, черт вас всех побери! — не выдержал он. Три перелома в драках с ревнивыми бойфрендами — три операции за последние десять лет, он просто не мог позволить себе сломать его еще раз, если не хотел походить на Майкла Джексона, не имея его богатства и пятнадцати Грэмми. Крутившаяся рядом официантка посмотрела на них с любопытством и, сдавленно хихикнув, принялась готовить Лестраду кофе. Тот фыркнул и, потянувшись к карману, достал удостоверение: — Это все, конечно, очень интересно, но я пришел по другому поводу, — хмуро объявил он, — демонстрируя свежий документ взамен того, что стащил Шерлок. Улыбка спала с лица Рика, лишив его всякого обаяния, приветливости и эмоций. — У меня проблемы? — спросил он, вскинув аккуратную бровь. — Пока не знаю, — ответил Лестрад, возвращая удостоверение на место. — Я здесь как раз затем, чтобы выяснить это. Рик шикнул на испугавшуюся официантку, только поставившую перед, как она думала, приятелем шефа чашку кофе и велел ей продолжить ревизию в подсобке. Лестрад отпил кофе и, разблокировав телефон, продемонстрировал Рику фотографию на экране. Тот не выглядел удивленным и все равно за одну секунду стал белым как полотно. — Не стану спрашивать, узнаете ли вы этого человека. Судя по вашей реакции, ответ более чем очевиден. Итак… — предложил он, — расскажете сами или? Что «или» он не договорил, так как Рик проявил впечатляющую готовность сотрудничать, едва ли не перебив его с ответом: — Да, я знал Ланса. — Вы знаете, что с ним случилось? — Пропал два года назад. — И… — позволил продолжить Грег. Это была такая забавная игра, но все же после очередной бессонной ночи он вовсе не был в настроении тянуть информацию клещами. Рик замялся. — Послушайте, инспектор… — в тон Лестраду он обратился к нему на «вы», потому что ситуация явно перестала располагать к панибратству. — Мне не нужны проблемы, ладно? Это не мое дело — его исчезновение, и я не хочу быть хоть как-то причастным к вашему расследованию… Грег нахмурился. — Будете вы причастны или нет, решать мне, — и все же он немного смягчился, видя смятение Рика и как тот закусил губу: — Пока я опрашиваю вас неофициально, но у меня не займет много времени исправить это. Поэтому в ваших же интересах рассказать мне все, что вам известно об исчезновении Ланса, чтобы позволить мне решить, как поступить с полученной от вас информацией. Вам это понятно? Лестрад не был таким уж козлом, и, если друг Майкрофта действительно был ни при чем, он не собирался портить ему жизнь из мелочной мести. Так что теперь, когда свидетель был достаточно напуган, следовало успокоить его. А он ведь и правда узнал много нового от друзей Ланса. «Это Ланс-то примерный мальчик?», — усмехнулся Энди, бывший в их компании заводилой. — «Да он по части вечеринок любому фору даст… Давал», — осекся парень, глядя на фотографию друга с грустью. — «Без него и вечеринки уже не те». «Были ли у него проблемы с деньгами?» — задумчиво повторил угрюмый Рочестер, пронзая Грега рентгеновским взглядом, от чего тот даже поежился. — «Смотря, что считать проблемами. Я, конечно, всегда знал, что никакой он не аристократ, но это не мое дело. Он был отличным человеком, а то, что у него не было денег, я назвал бы скорее благословением, чем проблемой», — Грег терпеть не мог философию на пустом месте, но не мог не признать, что этот Рочестер заслуживал уважения. «Невеста», — усмехнулся Милстоун с прямолинейностью, рожденной то ли отсутствием ума, то ли эмоцией. Он был приятным молодым человеком и по описанию являл собой типичнейший стереотип капитана университетской сборной — красивого, накаченного и глупого как весло. — «Может, она ему и невеста, вот только я видел, как он пялился на парней в раздевалке. Даже прикалывался над ним, но Роч сказал, что это не мое дело, так что, наверное, так и было. Хотя ее мне было немного жаль, но вы знаете женщин… Как любит говорить мой отец, любовь делает их слепыми, статус — глухими, но заставить их замолчать способен только страх потерять богатство». Что ж, подумал Грег, это было либо очень умно, либо умеренно глупо. «Проблемы с деньгами? Нет, с чего бы. Всем бы такие проблемы», — ответил Патрик, богатый и невезучий приятель Ланса. — «Хотя, вообще-то… на первом году он хотел впечатлить девушку, но был в ссоре с родителями, и просил, чтобы я занял ему денег. Я сам тогда был не в ладах с предками — разбил третью машину за год, но я дал ему контакт, где можно заработать денег по-быстрому. Сам я не обращался, но приятель подкинул, когда предки совсем на меня обозлились, и я держал про запас… на всякий случай» — он хохотнул, — «С моим везением, лучше бы быть наготове». Каково же было удивление Грега, когда контакт приятеля оказался не кем иным, как Ричардом Каннингемом, или, как он сам называл себя, Риком. — Вот что. Давайте поступим так. Предположим на секунду, что вы сами совершенно ни при чем. Тогда, возможно вы знаете человека, который располагает нужными мне сведениями? — потому что людям обычно бывает легче разговориться, дистанцируя себя от проблемы. Рик понял его без лишних слов и, хотя ему не могло понравиться ощущение, что его взяли за яйца, практическая сторона мозга подсказывала ему, что сейчас было не самое подходящее время влипать в истории — помолвка и открытие нового заведения, да и как он собирается объяснять это Майку? Он нахмурился, в десятый раз протирая тряпкой одно и то же место на барной стойке, взглядом грозя прожечь в нем дыру размером с вулканический кратер. — Допустим, — произнес он тихо, — я знаю такого человека, но я хочу быть уверен, что этот разговор не дойдет до его большого друга… Меньше всего этот человек хочет расстраивать его, понимаете? «Вот как», — подумал Грег, — «выходит, волнуется не столько о себе, сколько о том, что о его визите узнает Майкрофт». Хорошо, потому он целиком и полностью разделял его мнение. — Это вполне мне подходит. Полагаю, если информация от этого человека не навредит его большому другу, будет справедливым не ставить его в известность. Думаю, мы оба не хотим беспокоить его по пустякам. Рик кивнул. — Три или четыре года назад Ланс написал этому человеку, спросив, не поможет ли тот заработать денег. Сам человек не имел к этому никакого отношения, но он знал людей, которые могли помочь. Ничего незаконного, просто богатые люди в поисках хорошей компании. Грег сцепил челюсти, пытаясь подавить стремительно поднимающуюся волну бешенства. — Ничего незаконного? — процедил он сквозь сжатые зубы. — В этой стране это называется сутенерством. — Нет! — возмутился Рик. — Я же сказал, просто компания! Провести вместе время, ни к чему не обязывающая встреча! Черт, многие молодые люди занимаются этим, чтобы подзаработать! — попытался защититься он, чувствуя, как его, казавшиеся железными, аргументы, произнесенные, тают в воздухе перед ожесточенным лицом полицейского. — Не многие при этом пропадают, я прав? — без тени веселья или сарказма переспросил Лестрад. — Или, может, немногих начинают искать?.. — В этом нет ничего такого! — предприняв последнюю вялую попытку, Рик окончательно отчаялся: — Я знал людей и хотел помочь, мне не нужны были деньги. Небольшая услуга людям, которые могут быть полезны в будущем. Мне жаль, — совершенно раздавленный, он все же посмотрел на Лестрада с вызовом, пытаясь защитить себя, — но так это работает, верно? Когда ты понимаешь, что тебе не повезло родиться богатым и что никто не собирается бросить весь мир к твоим ногам, приходится искать способы, так? Ты оказываешь услугу людям, надеясь, что они не забудут о тебе, когда настанет момент, — сказал он ожесточенно и горько, теряя всякое терпение в разговоре пусть даже и с полицейским. — Двадцать лет назад мой отец умер, оставив мне одни долги, а до этого еще десять лет не разговаривал со мной! Вам знакомо такое? Вижу, что нет! Вас не выставляли из дома собственные родители, когда вам едва исполнилось шестнадцать! Мне рано пришлось осознать, что, чтобы чего-то достичь без денег, талантов и связей, придется крутиться. Мне жаль, что такое произошло с Лансом, но я понимаю таких, как он, потому что сам был таким. Но вам же невдомек, верно, — произнес он уже тише, взглянув на Лестрада совершенно открытым взглядом, — вы привыкли жить правильно, и презираете тех, кто не может так же. — И что же ваш большой друг думает о вашей философии? — поинтересовался Лестрад спокойно, но не скрывая разочарования. Душещипательная история не произвела на него впечатления. Ему было обидно за Майкрофта, если тот был не другом, а только услугой, припасенной про запас. Рик посмотрел на него гневно и вспыхнул до корней волос. — Он. Мой. Друг, — отчеканил он, чувствуя, как сжимаются против воли кулаки. Еще немного, он бы и сам пустил их в ход. Лестрад усмехнулся краем губ и отпил кофе, смотря куда-то в пространство, не выглядя при этом особенно убежденным. — Он правда мой самый лучший друг, окей? Однажды он помог мне, но мы давно уже в расчете. И он ничего об этом не знает и уж тем более не имеет к этому никакого отношения. Он никогда не проявлял интереса к подобным вещам и не просил меня ничего для него делать. — Готов поспорить, что не просил, — фыркнул Грег, чувствуя, что этот разговор давно уже вышел за рамки опроса свидетеля. — Но на вашем месте я бы не рассчитывал на то, что он чего-то не знает. Нет вещей, о которых он не осведомлен, есть вещи, которые он игнорирует. На этих словах, Рик замер и опустил руки, не зная, куда деться от внезапного осознания и охватившего его стыда. Выходит, Майкрофт всегда был в курсе того, что он из себя представляет, но мирился с этим ради их дружбы? Господи, едва ли когда-нибудь в жизни ему хотелось провалиться на месте больше, чем сейчас, да еще перед кем — перед этим чистеньким и горделивым полицейским инспектором. Он не представлял, что могло бы связывать Майкрофта с этим Лестрадом. — Между вами и Лансом когда-нибудь что-то было? — спросил Грег, чем, похоже, застал Рика врасплох. Тот выглядел так, словно не мог осмыслить услышанное. Выглядел неуверенным, что подействовало на Лестрада как красная тряпка на быка. — Не совсем, — не выдержав пытливого молчания, наконец нашелся с ответом Рик, понимая, как глупо это звучало на деле. — Господи-Боже, — прокомментировал Грег снисходительно, поняв, какие именно действия сексуального характера можно интерпретировать как «не совсем». Он не знал, что за человеком был этот Рик в действительности, но, насколько разбирался в людях, тот не выглядел злоумышленником. Поддающимся слабостям — может быть. И он надеялся, что Майкрофт не стал бы подпускать к себе того, кто мог бы порубить человека на части. — Мне нужно, чтобы вы дали мне контакты того, с кем познакомили Ланса. Если вас это успокоит, я постараюсь, чтобы ваше имя не всплыло без крайней на то необходимости. Исключительно ради Майкрофта, — осталось висеть невысказанным в воздухе. Рик достал блокнот и телефон и переписал из него данные. — Его зовут Эндрю Смирнофф, он русский. Любит устраивать шумные вечеринки, и нанимает тех, кто мог бы развлекать гостей. — Вечеринки на яхтах? — язвительно спросил Грег, вырывая лист. Рик ощетинился: — Не все русские занимаются тем, что убивают людей ради развлечения — так, между прочим. Он хороший человек, я давно его знаю и могу за него поручиться. Грег ничего не сказал, но лицо его так и говорило: «ну-ну». — Слушайте, — начал выходить из себя Рик. Теперь он на сто процентов понимал, что за проблемы были у Майкрофта с этим человеком. Он ненавидел этот разговор с первой секунды и если бы мог вышвырнуть этого Грега вон, то сделал бы это дважды и еще один раз — контрольный. Если бы он знал, что будет испытывать чувство стыда подобное этому, то предпочел бы отмотать все назад и согласиться говорить только будучи вызванным официально. Но Майкрофт… Черт возьми, разозлился он, понимая, что действительно оказался загнанным в угол без всякого ведома о происходящем. — У вас сохранилась переписка с Лансом? — спросил Лестрад, прервав его приступ самокопания. Рик поднял телефон с бара, и, пролистав историю сообщений — ничего интересного, договоренность о встрече — протянул его Грегу. — На будущее, когда кто-то становится объектом расследования, переписки с ним лучше удалять, — посоветовал тот с неявным сарказмом в голосе. Затем нахмурился: достал свой телефон и, сравнив что-то, спросил: — Это телефон, по которому вы связывались с Лансом? — Да. А что, — нахмурился Рик. — У меня другой номер. — Хм, может, сменил его? — пожав плечами, предположил он. — Или, может быть, он был умнее и завел еще один телефон для подобных дел, — наскоро допив холодный кофе, Грег засобирался уходить. Новая идея несла его на крыльях почище редбулла. — Вы хорошо спите по ночам, мистер Каннингем? — спросил он, мыслями уже в управлении. — Не жалуюсь, — съязвил Рик, полагая, что тот намекает на чувство вины. — А что? Грегу хотелось сказать «а то, что Ланса убили выстрелом в лицо, порубили на части и выбросили в море — вот что. А ты даже не пришел дать показания, прикрывая свой зад или будучи уверенным, что делал безобидные вещи, которые не могли привести к неправильным последствиям. Как и его друзья — думал, что это что-то другое, что это тебя не касается, что это какая-то игра», — его попросту тошнило ото всех этих людей, и все же, не это было для него главным, не изобличение хреновых друзей и не насмешка над чьим-то малодушием. Он нашел в себе силы сдержаться и, вместо этого, произнес: — Я достаточно изучил Ланса, чтобы понять, что он нашел бы себе приключений на задницу и без вашей помощи, так что… — он не договорил. Что он хотел сказать: что не стоило волноваться? Не стоило винить себя? Он не был уверен, что это действительно было так или что его совет окажется исполним или к месту. Все, что он знал: если это был Ланс, это мог быть Рик Каннингем, это мог быть кто угодно другой — звеном в цепочке случайностей, приведших к трагическому исходу. Он мог проводить Ким в ту ночь, не отпускать ее тогда, одну. Вместо слов, он выдавил из себя примиряющую улыбку. — Мне понравился кофе. Ничего личного, Рик, — попрощался он, — это просто моя работа. Уже у двери он обернулся, чувствуя прилипший к спине пристальный взгляд так и не сдвинувшегося с места, нахмурившегося, словно переварившего произошедшее Рика. — Я знаю, что ты не спал с Майкрофтом, — весело возвестил он. — Ты не в его вкусе. — И колокольчик над дверью приветливо звякнул, подыгрывая его словам. Совершенно обессиленный, Рик опустился на стул, чувствуя, как сошедший пот холодит спину. Достав телефон, он нашел диалог с Лансом, нажал на «удалить» и закусил ноготь на большом пальце — привычка, оставленная им еще в детстве. Умом он понимал, что любой другой на месте Лестрада не стал бы с ним церемониться, но это не мешало искренне ненавидеть его. Должен ли он рассказать Майку? Он бы сказал, точно сказал, если бы был уверен, что тот встанет на его сторону, и если бы не чувствовал за собой вины. — Милая, сделаешь мне кофе? Такой, чтобы я скорее захотел умереть, чем закончить чашку, — попросил он вышедшую в зал официантку. А ведь этот Грег и правда заботился о Майкрофте, пришло ему в голову вдруг — но Майк не замечал этого, а он сразу его раскусил, потому что смотрел со стороны и потому что сам поступал точно так же. Может, он не был так уж и плох. И, если так посудить и откинуть в сторону личное, Майкрофту было бы лучше как раз в компании такого же приятного засранца, как и он сам. Пожалуй, он и правда должен помочь им — если только звезды не сложатся иначе — в гигантский фак, — и он не загремит в тюрьму раньше. — Ммм, — протянул он, удивленно глядя на девушку, подавшую ему кофе. — А ведь и правда — совсем не плох.

***

Когда Грег приехал домой и вышел из машины, улица встретила ленивым спокойствием, странным для вечера понедельника. Закатное небо занималось синим, окрасившись по краям в насыщенный фиолетовый цвет, но подобная красота, вопреки обыкновению, оставила его равнодушным. После прошедшего дня у него осталось какое-то неприятное чувство; хотелось отмыться и по возможности содрать с себя кожу. Он прошел в квартиру, по пути раскидывая вещи и бросил ключи на мраморную столешницу в кухне — как делал всегда лишь для того, чтобы лишние пять минут потратить на их поиски утром. Дом казался ему до странности тихим и приветливым — звякнули ключи, в абсолютной тишине прозвучав тревожно, но это было скорее предчувствием, чем обоснованным чувством. Он прошел по комнатам, ища источник тревоги, но ничего не нашел. Пожав плечами, Грег переоделся, закутался в несколько слоев пледа и, взяв сигареты, вышел во внутренний двор. — Ои! — воскликнул он от неожиданности, увидев человека, сидевшего за небольшим деревянным столиком, где он имел обыкновение распивать пиво летними вечерами. — Что ты здесь делаешь? Господи Боже мой, Шерлок, никаких сердечных приступов до пятницы, идет? Что случилось? Шерлок, сидевший, откинувшись на спинку стула, прищурился, глядя на него, как будто это он был хозяином дома, а не Грег. — Вижу, вы решили дело того студента, — сказал он проницательно. Он с жадностью посмотрел на руки Грега, когда тот доставал сигареты, но от предложенной отказался, высокомерно задрав подбородок. «Ну-ну», — подумал Лестрад, — «мы оба знаем, что надолго тебя не хватит». — Почти, — уклончиво ответил Грег. — Так… Полагаю, теперь вы освободитесь, чтобы решить дело моего брата? Грег сел на стул. — Сводишь нас, значит. Шерлок фыркнул так громко, что спугнул севшую на забор птицу. — Я руководствуюсь исключительно практическими соображениями. Когда он ведет себя непривычно, то мешает мне думать. А вы не хуже меня знаете, как губительно для него вести себя непривычно, а для меня — не иметь возможности работать, не отвлекаясь на всякую ерунду. Грег сузил глаза, пряча любопытство, и молча втянул дым. Шерлок смял пальцы в перчатках и как будто чуть повернул голову, чтобы быть поближе к сигаретному дыму. — Вам ведь он нравится, Лестрад. Все эти человеческие чувства, вы испытываете их к нему? — Может быть. Я еще не решил. — И что вам нужно, чтобы решить быстрее? Он ужасно раздражает своим… — Шерлок зло поджал губы, не находясь с тем, как охарактеризовать поведение брата. — Отсутствием? — весело предположил Грег. — Недавно ты благодарил меня за это. Оле оп, и все такое... — Я не подозревал всех масштабов его персональной трагедии, полагаю. Ну так что? — Иди домой, Шерлок, — усмехнулся Грег, не до конца веря, что тот действительно всерьез. — Я не собираюсь говорить с тобой о твоем брате. И тем более говорить с тобой о чувствах. Мать моя, а Джон знает, что ты здесь? Он бы высмеял тебя, как пить дать, высмеял. Надо сказать, чтобы добавил это в свой блог. «Дело о потерянном сердце». Хотя, уверен, Джон сообразит придумать еще более слюнявое название. — Разбитом. — Что? — Майкрофт не терял сердце, оно всегда у него было — как там говорят? На правильном месте. — Иди в задницу, Шерлок, — возмутился Грег, не слушая. — Нет ничего, что ты мог бы рассказать мне о нем, чего бы я не узнал раньше тебя безо всякой дедукции. Исключительно эмпирическим методом, слышал такое? Если у него и есть сердце, то он давно уже и сам забыл о его существовании. Так что не морочь мне голову своими историями. Я — не дело, так что не пытайся меня решить. Шерлок усмехнулся, как будто Грег сморозил какую-то глупость, но не знал об этом. — Не могу поверить, что вы действительно повелись на его уловки. Знаете, Лестрад, чем мой брат впечатлил меня во всей этой истории сильнее всего? — Не имею понятия. — Тем, как он защищает вас. Могу поклясться, что даже я не вызываю у него подобных порывов. А уж меня он всегда обожал, — добавил Шерлок с явной иронией, в которой, Грег знал, была только доля шутки. — Он отвратителен, возможно, он даже хуже, чем принято про него думать, но… В одном ему не откажешь — если он впустил кого-то в свою жизнь, то до последнего будет стоять за него и, если понадобится, сожрет любого, кто представляет ему угрозу. — Он не впускал меня в свою жизнь, Шерлок. Он меня прожевал, проглотил и выплюнул. А потом потоптался по тому, что осталось. Детектив приложил палец к губам и посмотрел на Лестрада, выглядя озадаченным. — Что ты так смотришь, Шерлок, — смутился тот. — Ищешь следы зубов? — Нет, — ответил Шерлок и, ударив по коленям, поднялся с места. — Все, что мне надо, я уже видел, — с загадочной, но оттого не менее диковатой улыбкой произнес он. — Вот как? Может, объяснишь тогда мне, идиоту, что ты такого увидел? — Ваш пульс, когда вы говорите о моем брате… — Просто иди, ладно? — попросил его Грег. Когда Шерлок ушел, напоследок усмехнувшись себе под нос, Грег развалился на стуле, думая над его словами: над тем, что тот говорил об отношении Майкрофта к нему и о том, как видел это он сам. Майкрофт действительно, безо всякого сомнения защищал его — но как? Как что-то, что действительно дорого или как хищники защищают свою добычу от других хищников? И что прозвучало в парке — что он дорог Майкрофту? Что он по-настоящему важен ему? Нет. Что ему по-настоящему важен он. Грег не то чтобы придал признаниям Майкрофта хоть какой-то вес, и все же тот никогда не разбрасывался словами и, уж тем более, не бросал их на ветер. И он едва ли когда-нибудь слышал от него что-то подобное. Грег улыбнулся, вспоминая их разговор. Похоже, Майкрофт действительно пытался, тогда как он сам оказался застигнут врасплох. Все еще начеку, он ничего не мог поделать со смутной надеждой, зародившейся глубоко в груди. Она пугала его, Майкрофт пугал его, неразбериха в его голове пугала его не меньше, но сегодня, решил Грег, он не станет об этом думать. Вскоре совсем стемнело, и редкие звезды оставались на небе, освещая путь его бредущим вслепую мыслям.