Исправленному верить

Brother — Stuck In The Sound — Ноль идей, шеф. Да и на работе подтвердили ее алиби, так что, по-моему, мы все-таки роем не в ту сторону… — голос Донован в трубке звучал не с упреком, нет. Устало. Она с самого начала говорила ему, что он слишком зациклился на одном подозреваемом, а ему совершенно нечем было крыть в ответ на ее сомнения. Ну не скажешь же, что это чутье подсказывает ему, что виновная все это время находится под самым Ярдовским носом и даже помогает им в поисках своего пасынка. Аргумент, прямо скажем, так себе — конечно, если ты не полицейская собака. И все же, все же… Грег перестал крутить карандаш на пальцах и постучал им по столу. — Бесполезно размышлять об этом, пока мы не нашли тело. Давай попробуем не слушать то, что она говорит нам о том дне, и начнем все сначала. — Что? Но… — немало удивленная, возразила Донован. У них не было других свидетелей, на чьи показания можно было бы положиться. Зато была сотня звонков от тех, кто утверждал, что видел мальчика в самых разных уголках страны. — Может статься, что она попросту водит нас за нос, пытаясь увести от тела. Донован зажала телефон ладонью и громко вздохнула — Грег услышал этот вздох даже через закрытую дверь кабинета. — Ладно, шеф, — сказала она, возвращаясь к разговору, и снова вздохнула. — Я уже до дыр затерла съемки со всех вокзалов — не похоже, что мальчик вообще появлялся там. Если бы только на Джордж-стрит каким-то чудом оказались камеры, о которых мы не знаем. — Она добавила с иронией: — В такие моменты даже жалеешь, что параноики не правы на счет прави… Внезапно она замолкла на полуслове. — Донован? — нахмурившись, позвал Грег. — Добрый, мистер Холмс, — громко произнесла она, и, чертыхнувшись, Грег хлопнул трубкой по рычагу. Секунду спустя, когда в проеме показался кончик зонта, а следом — начищенный ботинок и продолжавшая его нога в шикарной светло-серой штанине, Грег уже сидел за столом, склонившись над бумагами с самым умным и сосредоточенным видом. Слава богу, те не лежали вверх ногами, но из-под них совершенно очевидно торчал уголок ТопГира — что не могло не раздражать даже больше привычки покупать журналы, зная, что все равно не выкроишь времени, чтобы их прочесть. Его ладонь незаметно скользнула по столу, смахнув в верхний ящик красивый конверт, в котором лежало приглашение на свадьбу Рика Каннингема. Грег поднял глаза, только чтобы наткнуться на обжигающий холодом взгляд. Все вокруг внезапно стало каким-то серым, но кричаще-дорогой костюм Майкрофта все равно выделялся на этом фоне. В обстановке его кабинета тот смотрелся наложенным поверх монохромной картинки, и один лишь взгляд на него делал больно глазам. Но дело было не только в костюме. Майкрофт продолжал прожигать его взглядом. — Ты снова ушел, пока я спал, — процедил он, не трудясь сдерживать гнев хотя бы для видимости, к полной неожиданности Грега, который и знать не знал, что мог так разозлить Холмса. — Да, я… — начал оправдываться он. — Что? — выплюнул Майкрофт, не давая вставить и слова, — быть может, снова начнешь ссылаться на срочный вызов и незаконченные дела? ТопГир не дочитан? — с отвращением произнес он. — Вовсе нет, — примирительно произнес Грег. — Я плохо спал и не хотел тебя разбудить. Майкрофт выпрямился в струну. С его лица пропало всякое выражение. — Вот как. Что ж, тогда береги мой сон и дальше и не трудись приходить снова. — Майкрофт! — позвал Грег, когда тот порывисто отвернулся, собираясь уйти.— Подожди, — произнес он, заглушая собственный голос, чтобы их не слышали снаружи. — Не нужно так злиться. Услышав это, Холмс окончательно вышел из себя и дернув цепочку жалюзи ручкой зонта, опустил их во всем кабинете. Он развернулся. — Не нужно злиться? — отозвался он с отвращением на лице, заставляя Грега неиллюзорно поежиться. Как и все остальные, кому когда-либо доводилось испытать на себе настоящий гнев Майкрофта Холмса, меньше всего на свете он хотел повторять этот опыт. Это был Майк-момент, приближать который было себе дороже. — Сколько еще раз мне нужно просить тебя, чтобы ты остался? По-твоему, я похож на проститутку? — он стукнул зонтом по железному шкафу с документами. — Что? — искренне возмутился Лестрад. — Причем здесь это? — При том, Лестрад, что я знаю, какую игру ты задумал, и я не собираюсь участвовать в ней только ради того, чтобы потешить твое самолюбие. — Да о чем ты, черт возьми, толкуешь, Майкрофт? С чего ты взял что… — Что ты мстишь мне за то, что было тринадцать лет назад, надеясь, что так я начну за тобой бегать и умолять тебя? Поверить не могу, в кого ты превратился… — он смерил его взглядом, окатив таким ледяным презрением, которого Грег меньше всего мог ожидать по отношению к себе. Он опешил. — Значит, вот как ты про меня думаешь? По-твоему, я такой человек? — Грег сглотнул, смотря на Майкрофта с выражением неверия, граничащего с ужасом. — По-моему? — усмехнулся Майкрофт. — Я все это придумал от нечего делать, не так ли? Что ж. Быть может, ты захочешь разубедить меня и поведать о своих самых светлых чувствах, которые испаряются вместе с восходом солнца? — Я… — Грег открыл было рот, чтобы сказать, но совершенно не знал, что. На несколько мгновений ему показалось, что он вообще разучился говорить. Да и в чем ему было признаваться? Он не был уверен, что признание в чувствах, подобных тем, что он испытывал, могло оказаться правильным ответом на вопрос Майкрофта, а не испортить все окончательно. Тот с презрением наблюдал за его бестолковой попыткой сказать хоть что-нибудь в свое оправдание. Не то чтобы особо нуждаясь в оном. — Ради Бога, — прокомментировал он, — тебе есть хоть какое-нибудь дело до всего этого? Грег закрыл рот ладонями — движение неосознанное, но говорившее громче слов, — и, глядя перед собой, вздохнул, толком не зная, как облечь все, о чем он думал уже не первый день, в слова, чтобы это не звучало так, как единственно могло прозвучать. Слова иногда собирались в причудливые комбинации, но никогда — здесь и уж точно не в момент, когда он сказал: — Послушай, я… Может, нам не стоит торопиться. Это все очень быстро для меня и я просто… — Быстро, — повторил за ним Майкрофт, будто смакуя это нелепое слово, учитывая, что с тех пор, когда они познакомились, прошло уже лет шестнадцать. — И когда я спрашиваю, что ты чувствуешь, ты отводишь глаза, вместо того, чтобы ответить, — сказал он бездумно, скорее напоминая себе, чем Лестраду, о сигналах, которые ему стоило однозначно интерпретировать как равнодушие. — Э, нет уж! — одернул его Грег, улавливая направление его мыслей. — Мне не все равно, Майкрофт, просто я не хочу бросаться словами, пока не буду уверен… Майкрофт рассмеялся. — Что тебя так смешит? — не понял Лестрад. — Прости, но это все, — Майкрофт взмахнул рукой, — все, что ты говоришь, просто нелепо, но никак не возьму в толк, зачем ты продолжаешь оправдываться. Зачем ты продолжаешь приходить, в таком случае. Грег скрестил руки на груди и откинулся назад на стуле. — Что ж, — произнес он с тем же пренебрежением, — если мои чувства кажутся тебе нелепыми, я могу больше не пытаться изобрести красивое название для того, что люди уже называют хорошим сексом. Майкрофт подобрался по швам. — Вот как. То, чем мы занимаемся, для тебя — просто секс. — Я сказал «хороший», — разозлился Лестрад. Он мог бы долго терпеть выходки Майкрофта, но то, что тот, будучи, мягко говоря, далеко не эталоном эмпатии, вздумал смеяться над его чувствами, задело его за живое. — Теперь ты принялся возражать мне уже для того, чтобы сказать, что ничего не чувствуешь? Если помнишь, я тоже был там и… усилия с твоей стороны показались мне несколько… — Майкрофт поднял бровь и, закатив глаза, бросил, с сарказмом: — с твоего позволения, чрезмерными для «хорошего» секса. Пять минут назад ты утверждал, что не хочешь бросаться словами… Грег пожал плечом, еще пока не раздражаясь на себя за несдержанность, потому что вошел в кураж. В азарте он был прекрасен, и, что самое главное — его было не остановить. Где-то на задворках сознания, незамеченная в пылу, уже мелькала мысль о том, как сильно он возненавидит себя после, разгребая последствия ссоры, но Майкрофт — черт его раздери, — умел вызывать самые низменные чувства, ковыряя наконечником зонта такие глубины, где до него попросту некому было мутить воды. — Я не хотел тебя задеть, — объяснил он, даже гордясь своим деланным спокойствием, в то время как внутри все клокотало. — Просто секс, Майкрофт, ничего для меня не значит. — Значит, если ты делаешь это только со мной, — парировал Майкрофт, пытаясь маскировать обиду за ледяным тоном. — А кто сказал, что я делаю это только с тобой? — огрызнулся Лестрад, оскорбленный показной самоуверенностью, с которой вздумал вещать Майкрофт. — Я знаю это. И смею надеяться, что знаю тебя, а это кое-что да значит. — Только то, что ты хорошо для этого подходишь, — выпалил Грег, не успев прикусить язык. — Ну, знаешь ли, — процедил Майкрофт дрожащим от гнева голосом, — ты переходишь все границы. И думать забудь о том, чтобы заявиться ко мне снова! — И не собирался. — Жалею о том дне, когда вообще встретил тебя… — Надолго же тебя хватило, — прокомментировал Лестрад не без усмешки. Как он и ожидал, не прошло и пяти минут, как Майкрофт забыл о своих намерениях. — Ничего не меняется, верно? — Что ж, выходит, я по нелепой случайности забыл, почему ничего не вышло в прошлый раз, но спасибо, что напомнил, — вконец разозлившись, Майкрофт с точностью опытного снайпера догадался, что такого выпалить ему в лицо, чтобы оставить последнее слово за собой. По лицу Грега невозможно было прочитать ни одной эмоции. — Что ты сказал? — произнес он упавшим голосом. — Ничего, — поджал губы Майкрофт, прекрасно понимая, что перегибал палку. Грег поднялся из-за стола. — Нет уж, — приближаясь, процедил он, стараясь не повышать голос, — будь добр, повтори, Майкрофт. Почему мы расстались тогда? Почему ТЫ бросил меня? Я вижу, у тебя есть какая-то своя версия — так я слушаю. — Он встал напротив Майкрофта, глядя на него в упор. Яд, которым был пропитан голос Грега, заставил Майкрофта стушеваться. Он прекрасно знал, что для Лестрада их расставание было больной темой, иначе не приплел бы это. Минуту назад ему хотелось задеть эту рану и поковыряться в ней, но теперь он уже не был так уверен. — Я устал от скандалов и твоих извечных попыток выводить меня на эмоции, чтобы получить подтверждение… — он осекся, жалея, что вообще завел эту тему. Он чувствовал, что если не остановится, то наговорит лишнего, но и не знал в точности, что именно говорить не стоит. Судя по всему, не стоило говорить именно этого, потому что Лестрад казался в шаге от взрыва. Неосознанно, он двинулся на Майкрофта, заставляя того попятиться назад, пока спина не уперлась в шкаф, но это мало его взволновало. Впившись в Майкрофта взглядом, он сказал, не предвещая тому ничего хорошего: — Получить подтверждение чего… Продолжай, Майкрофт, — получилось почти ласково, но Майкрофт чувствовал, что так змееуст говорил бы со сбежавшей рептилией, прежде чем прихлопнуть ее голову крышкой. Он сглотнул. — Подтверждение моих чувств. — Ах, вот оно что, — коротко резюмировал Грег, делая последний шаг навстречу, пока Майкрофт судорожно искал слова, чтобы вернуть все как было. — И что именно натолкнуло тебя на эту мысль, не скажешь мне… Майк? — Ты знаешь, — сказал Майкрофт, глядя ему в лицо все так же прямо, но уже не так уверенно, когда он подошел вплотную. — И о чем же это говорит такому умнице как ты? — елейно поинтересовался Грег, заглядывая в глаза. — Поделишься выводами? Майкрофт сжал зонт и сглотнул. Он не понимал, что задумал Лестрад и чувствовал себя в ловушке, но не мог сказать, что ему это не нравилось. И это было хуже всего. Нежно взяв его за запястье, Грег все еще ждал ответа, и, если до этого Майкрофт и мог уйти от продолжения, теперь это не представлялось возможным. — Ты чувствуешь себя недостойным любви и боишься быть брошенным. — Даже так? — Да. Грег медленно потянулся, чтобы поцеловать его, но Майкрофт сжал губы и отвернул лицо. — И ты используешь секс, чтобы манипулировать мной, имитировать привязанность и почувствовать себя нужным. Это единственный способ для тебя действительно почувствовать себя любимым. Из-за… из-за твоих родителей. Грег помолчал, продолжая смотреть на него, но уже с каким-то новым выражением. — А я ведь всегда знал, что ты только прикидываешься ветошью, Майк. Что ты не понимаешь людей. Тогда, раз ты такой умный, может, скажешь мне, как же так получилось, Майкрофт, что зная это все обо мне, ты продолжал меня использовать? — У меня были свои проблемы. — Ты имеешь в виду свою трусость перед тем, чтобы оказаться уязвимым? Из-за которой ты боялся хоть на шаг отступить от своих принципов, чтобы не дай бог не привязаться ко мне. Грег сжал его запястье, когда Майкрофт попробовал его отнять. — Какая судьбоносная встреча: эмоционально недоступный ты и отчаянно умоляющий я. — Не думаю, что этот разговор стоит продолжать, — предупредил его Майкрофт, игнорируя уязвленные чувства. — Ты хотел прояснить, из-за чего мы расстались, имея в виду, конечно же, меня. Я всего лишь решил внести ясность. Доверять тебе — все равно что подставить шею удаву. Ты никогда не заслуживал моей любви и хрен когда ты ее получишь. Грег отпустил его и отошел назад, впуская холод, которого Майкрофт не почувствовал, сгорая от стыда. Может, на его стороне и были чувства, но на стороне Грега были и логика, и здравый смысл, и с этим трудно было поспорить. — Я не изменял тебе тогда, — сказал он, всплеснув руками. — Но я пустил этот слух и не отрицал его, потому что думал, что тогда ты возненавидишь меня и уйдешь, и мне больше не придется бороться с нами обоими. И я… я действительно испытал облегчение. Это все слишком тяжело для меня. У Грега словно что-то оборвалось внутри. Но может, и нет. Может, уже давно нечему было обрываться, по крайней мере, он не слишком-то удивился признаниям Майка. Ничего такого, чего он не знал о нем раньше. Его не волновали измены. Они-то как раз были простыми, понятными. Другое дело мысли. Мысли были хуже всего. Грег усмехнулся, совершенно искренне. — Боже, это такое облегчение наконец узнать, что ты на самом деле обо всем этом думаешь. — Он коснулся лба и отвернулся, направляясь к столу. — Я все же сожалею о том, что сказал все это, — искренне произнес Майкрофт и с силой сжал ручку зонта, чувствуя дрожь в руке. — Не нужно сожалеть о том единственном разе, когда был честен, — равнодушно отозвался Грег, не оборачиваясь, и сел за стол, так же не смотря на него. Поняв, что ждать от него хоть слова сверху было напрасно, мрачнее тучи, Майкрофт вышел за дверь. Срывать раздражение хотя бы взглядом оказалось не на кого — по-видимому, все отправились на ланч, и отдел оказался пуст. В машине он снова вспомнил, что сказал ему Грег. Может, тот и не имел в виду этого всего, но сказанное казалось крахом. Прислонив голову к дрожащему стеклу, за которым мелькали стальные пейзажи города, он позволял мыслям вяло течь в сторону Грега, не думая ни о чем конкретном. Первое, что он сделал, влетев в приемную — отобрал у Антеи самое дорогое — ее смартфон, — и под ее сокрушенные мольбы о том, как ей теперь работать, объяснил, что так у нее больше не будет соблазна сообщать Лестраду о его передвижениях и что он вернет ей его как только убедится, что идеи, подобные этой, выветрились у нее из головы. — Работать будете по-старинке. У вас есть компьютер и ноги, вот используйте их по назначению. Нахохлившись, Антея упала на стул и посмотрела на свои Джимми Чу — похоже, ей предстояло стать первой, кто стопчет новые туфли еще до того, как вернется домой вечером. Грег остановил машину на мосту и, открыв дверь, со злостью швырнул подаренный ему шар в воду. Когда, роясь в бардачке, он против воли взял его в руку, то почувствовал чужую печаль, но больше ему не хотелось ни гадать, ни искать оправданий. Он уж точно был способен справиться со своей жизнью без подсказок, думал он, давая себе обещание никогда больше не смотреть назад, что бы хорошего или плохого там не таилось, чувствуя себя при этом немного Бриджит Джонс, чья новая жизнь стабильно начиналась в каждый следующий понедельник.