Исправленному верить

Winter Marches On — Duran Duran Этот стук каблуков Лестрад мог бы узнать из тысячи. Появление Антеи в его отделе заставило всех, в том числе Грега, умолкнуть и повернуть головы. С грацией, достойной как минимум герцогини Кембриджской, девушка подошла к столу Донован и остановилась напротив него. Ее глаза, спрятанные под блестящими черными очками-авиаторами метали молнии. Грег не знал, как понял это — что ему хана, — видимо, и правда чутье. Некоторое время они стояли друг против друга, держа какой-то свой, немой, диалог. Грег не догадывался, о чем шла речь, но это не мешало стыду предательски подкрасться к кончикам ушей, окрашивая их в едва заметный, но, по ощущениям, очень горячий нежно-розовый цвет. Донован, сидевшая за столом, скользнула взглядом сначала по ногам Антеи, которые едва скрывали полы насмешливо короткого макинтоша цвета хаки, остановилась на наглухо затянутой поясом талии и, избегая смотреть выше, где начинался вырез, открывавший соблазнительно загорелое декольте, перевела глаза на Грега. — Антея, — он правда пытался казаться веселым, удивленным или еще каким-нибудь-там, но голос его подвел. — Какими судьбами? Она подняла ладонь, прерывая его невнятную попытку сгладить то, что не под силам сгладить даже его обаянию. Он умолк. — Доброе утро, Салли, — поздоровалась она, не поворачиваясь, впрочем, к сержанту, но все так же сверля взглядом ее начальника. Приветливая улыбка Донован осталась незамеченной, ведь Антея не смотрела на нее по старой привычке не удостаивать собеседника взглядом. Ах да, думал Грег, не зная, куда ему деться. Телефон — то, чем больше не были заняты ее руки. Он усмехнулся про себя — еще гадал, чего не хватает, — но смешок вышел истерическим. В каком-то роде, это он лишил ее самого дорогого. В каком-то роде. — Красивый загар, — снова попытался он. — Что это, Сирия? Она снова вскинула ладонь. Даже не шипела. По сжатым в жесткую линию губам, Грег понял, что лучше не нарываться. — Записи с дополнительных камер на Джордж-стрит, — сказала она, вынув из кармана флешку и ткнула ей в Донован, все так же не сводя взгляда с Грега. — По делу об убитом мальчике. Удивленная, та осторожно приняла флешку. — Пропавшем, — поправила она. — Ни слова, — перебила Антея каким-то механическим тоном, добавляя еще один штрих к своей откровенно-шпионской наружности. Все в отделе, конечно же, пялились на нее. Уж они-то, воспитанные на фильмах про Бонда, понимали, как должны были выглядеть уважающие себя шпионки. Должно быть, рептилоиды тоже видели эти фильмы, думал Грег. Не самый удачный выбор для того, чтобы изучать людишек. Значит, Майкрофт передал им записи со своих скрытых камер. Мальчик, конечно, мертв. Черт возьми, выругался он про себя, слишком расстроенный, чтобы и дальше играть в гляделки с Антеей, и повернул голову на Донован. Озадаченная, та пялилась в куда-то в одну точку впереди себя. Грег проследил маршрут. Взгляд упирался в вырез макинтоша, где на оливковой коже блестела капелька пота. Грег нахмурил брови. — Так, — сказал он, запустив пятерню в волосы. — Пройдем в мой кабинет. Антея поджала губы, но последовала за ним. Завистливые головы повернулись им вслед. Донован раздула ноздри, следя за ними, но, стоило двери хлопнуть, опомнилась и спешно вставила флешку в компьютер. Антея остановилась напротив его стола, все так же прожигая его взглядом. Из-под очков. Грег понял, наконец, почему она ни на кого не смотрела, предпочитая пялиться в телефон — должно быть, этот взгляд мог убить. Ненароком. А может, он и призван был убивать, может, она была тайным оружием, вышедшим из-под отверток умников из секретных лабораторий МИ6. Кто знал. Она взглянула куда-то вверх — туда, где, по-видимому, должна была располагаться камера Майкрофта. Меньше всего на свете Грег хотел вдаваться в подробности. — Да ладно тебе, Антея… — обратившись к ней на ты, он и правда почувствовал себя немного лучше. Может, это был и ее босс, но пока это был его кабинет, он не намеревался сдаваться без боя. — Я, — прошипела она, — была на вашей стороне, детектив-инспектор, а вы, вместо того, чтобы сообразить, как воспользоваться этим с умом, напортачили еще больше! Подставили меня! Я думала, мы все решили! — О, да брось. Я тебя не сдавал! Он сам обо всем догадался, он же не идиот! — Вы хоть понимаете, насколько усложнили мою работу? — сорвалась она, теряя всякое подобие хладнокровия, но черт ее раздери, если она не знала, что Лестрад оказывает подобное действие даже на самых сдержанных из людей. — Теперь я вынуждена пользоваться всяким… — она сжала пальцы, и Грег возблагодарил Бога за то, что стол отделял их от его горла, — бесполезным хламом и носиться по городу как какая-то… девочка на побегушках! Грег поднял руки в примирительном жесте. — Тише-тише. Остынь. Мне очень жаль, Антея, что так получилось… — Жаль, черта с два! Ничего вам не жаль! Вы превратили мою жизнь и жизнь еще сотни людей в… — она не знала, как подобрать слово и оттого выглядела очень комично, — в ад! Я помогала вам, потому что по глупости думала, что с вами можно иметь дело, но я делала это не для вас, а для босса. Это ваша благодарность? Теперь он не остановится, пока не сживет меня со свету! — Ну так уж «сживет». Не преувеличивай. Завтра я разозлю его еще чем-нибудь, и он и думать забудет про то, что ты сделала… — По-вашему, это смешно? — взвилась девушка. — Вы и правда невыносимый… Не знаю, как он вас терпит! — Воу, — возмутился Лестрад. — Придержи лошадей, Антея. Не нужно отчитывать меня, как мальчика, твой босс и сам не подарок — и ты не хуже меня это знаешь. Так что… просто остынь, ладно? Она замолчала, выглядя при этом неуверенной — видимо, обдумывая его слова по поводу характера босса. То есть, в них ведь не могло не быть доли истины. «Не тормози. Пригласи ее куда-нибудь», — написал он Донован под столом. Когда еще представится случай: Антея — без телефона — смотрит на людей и даже говорит с ними. — Если это хоть как-то восполнит ущерб, я верну тебе телефон, — примирительно сказал он, убирая мобильный в карман. Антея скривила губы, задумчиво, и Грег не мог не заметить, что она, кажется оттаяла. — А теперь лучше расскажи мне, что там на флешке. Ты ведь видела записи? — Видела, — призналась она, впрочем, неохотно меняя тему. Судя по тому, как помрачнело ее лицо, Грег понял, что она уже ознакомилась с делом. — Это мачеха. Наврала о времени пропажи. Она ведь сказала, что, когда она ушла на работу, он еще оставался дома? Что мальчик был болен. Так вот, перед этим, утром, они ездили куда-то вместе на ее машине. — Она сказала, что возила показать его врачу. Тот подтвердил, что мальчик был болен. Антея замялась. — Что? — С лица Грега окончательно сошла краска. — На записи видно, как ее машина подъезжает к дому в то утро. Она вернулась… — О, нет. Черт, — одними губами произнес Грег. — …а он — нет. Договорив, Антея обернулась на стук. Дверь открылась — это был Диммок. Он озадаченно оглядел ее с головы до ног. — Телефон, — растрепав волосы на затылке, напомнил Грег, когда она, уступая место Диммоку, повернулась, чтобы уйти. — Я не забыл. Все еще расстроенный новостью о текущем деле и уже не здесь мыслями, он вопросительно посмотрел на коллегу, надеясь, что тот быстрее перейдет к делу. У него не было времени на болтовню. — Я… эм. Вообще-то, я хотел сказать спасибо, да все не было случая. За то, что ты прикрыл меня с тем висяком в Норфолкском деле. Не знаю даже, — усмехнулся Диммок, — как мы умудрились так пролететь с экспертизой… Смех вышел ненатуральным. Диммок прекрасно понимал, что за такой промах мог и должен был как минимум предстать перед комиссией, которая вряд ли стала бы церемониться. Грег слушал вполуха. Сквозь прорези жалюзи было видно, что Антея, сняв очки, о чем-то беседовала с его сержантом. — Ерунда. Все рано или поздно ошибаются, тем более, что это и мой косяк тоже. Я должен был проследить за этим. Просто не допускай подобного в дальнейшем, теперь, когда ты знаешь, как это бывает. Грег сам не знал, из каких побуждений прикрыл его тогда. Наверное, чувствовал себя виноватым за то, что недоглядел за менее опытным и более амбициозным коллегой. Судя по всему, Диммок не знал этого тоже и сделал какие-то свои выводы. — Я тут подумал… — замялся он. — Да? — не понял Грег. — Может, сходим куда-нибудь? Не как коллеги, я имею в виду. В смысле, ты и я, ну… — выпалил Диммок и закусил губу, ожидая его реакции. Грег, уже собиравшийся выходить, опустился обратно на стул и моргнул. На его памяти в Ярде случалось всякое, но такое — впервые. — Знаешь… — начал он и замолчал, толком не думая о продолжении фразы. — Ты хороший парень, но я уже кое с кем встречаюсь, так что… Диммок вскинул брови. — Оу, — удивился он. — Эм… ну, ладно. Э, то есть… — он растянул губы, немного недоуменно. — Это серьезно? В смысле, если нет, то это не проблема… Грег мысленно ударил себя по лицу и, зацепившись ногтями за нижние веки, оттянул их до уровня подбородка. Наверное, он был слишком старомодным. Люди все время говорили ему, что он видел проблемы там, где, как они считали, их не было. — А если не серьезно, то что тогда? За кого ты меня принимаешь? — спросил Грег, немного выходя из себя. Репутация ловеласа, по-видимому, закрепившаяся за ним окончательно, здорово ему осточертела, хотя он и пытался не обращать на это внимания. — Черт, Эндрю, и ты туда же! — Боже, нет, но… Извини, приятель, я сморозил глупость, — неловко оправдался Диммок, уже планируя план побега. — Дерьмо, — выругался раздосадованный Лестрад, которому еще предстояло малоприятное задержание и объяснение с безутешным отцом, все это время не подозревавшим, что живет бок о бок с убийцей своего сына. — Я не сплю с коллегами! И у меня есть бойфренд, черт возьми, можешь всем так и передать! Он сказал это без злости, и все равно — получилось достаточно громко, чтобы офис, отправившись в курилку, разнес его чистосердечное признание по всем этажам Ярда. Донован, повеселевшая после согласия Антеи, даже хрюкнула, глядя в компьютер, и проводила ретирующегося Диммока злорадной насмешкой. Павлин. Она давно держала на него зуб за все те разы, что он пытался скинуть на них свои дела и дежурства.

***

Майкрофт, — честно, — желавший только проследить за Антеей, отпрянул от монитора. То, что Лестрад с кем-то встречался, стало для него полной неожиданностью. Как он, черт возьми, мог этого не заметить? Неужели его голова настолько отключилась и была занята всякого рода вздором, — всей этой любовной чепухой, — что он не видел дальше собственного носа? И ведь он даже не мог потребовать объяснений у Антеи — почему не доложили? Проглядели? — та попросту засмеет его! Он просмотрел последние сводки по Лестраду и отложил папку. На кой черт ему знать, какую пиццу тот ел двадцатого февраля, если здесь не было самого главного? Ради всего святого, он ведь не Шерлок, чтобы определять сексуальную активность по наличию ананасов в пицце! Точно. Вот кто ему нужен — Шерлок. — Дорогой братец, — насмешливо-пафосно произнес младший в ответ на очевидные, оттого что нервные, попытки якобы незаметно выведать его заключения о тайной жизни инспектора. — Если ты действительно в таком ревнивом отчаянии, что интересуешься моим мнением, могу лишь сказать, что не заметил в Лестраде ничего предательского, кроме того, что от него всю дорогу несет твоим одеколоном. Майкрофт поджал губы, гневно и оскорбленно (оскорбиться было положено как старшему брату), чем вызвал лишь усмешку Шерлока и ухмылку «совсем не заинтересованного» братскими стычками Ватсона. — Что ты за детектив такой, если даешь провести себя какому-то… смазливому бобби! — выплюнул Майкрофт. Ух, он ненавидел Лестрада в этот момент. — Он всего лишь любитель, — подняв голову от ноутбука, скривившись, ответил за Шерлока Ватсон и пожал плечом, продолжая: — и, положа руку на сердце, кое-что я даже присочинил для блога. Куда нам тягаться с профи. Майкрофт раздраженно выдохнул и повернулся, чтобы уйти — плевать, что невежливо, — не прощаясь. Шерлок глянул на Ватсона. — Поразительно… Он так и не понял, — неверяще протянул Джон. Оба закатили глаза.

***

— …и тогда он звонит: «это полный провал, Майкрофт! Кажется, мне пора разводиться». Стоит прояснить — гости еще не расселись. «Ты сможешь это ускорить?» И я говорю: «Считай, что уже вдовец», — и интересуюсь, не так чтобы, невзначай: «А ты не слишком торопишься с выводами?». А он мне: «Ну… я долго об этом думал». — Но ме ходас, Майкрофт! Да иди ты! Зачем же он тогда женился? — Дорогой мой Рикардо, неужели ты думаешь, что я лишил себя удовольствия услышать ответ на тот же вопрос? — А? И что он сказал? Майкрофт помедлил, бездумно двигая рюмку по стойке бара. — Сказал, что уже оплатил банкет. Рикардо загоготал. Это был черт пойми какой шот по счету. Рик, честно выполнявший свою работу бармена для Майкрофта, Рикардо и полного зала посетителей, наблюдал за происходящим с выражением покорного упрямства. Ладно Рикардо, но Майкрофт, пусть у того и имелся повод в виде расстроенных чувств, уже давно перебрал свою меру. Окей, он был более чем рад, что двое самых его близких людей поладили друг с другом — но не ощущению, что он подвязался к ним в няньки. — …никак не возьму в толк, на кой он скрыл это от меня. И как — риторически, но очень экспрессивно вопросил Майкрофт, — я мог оказаться таким беспросветным глупцом, что не заметил очевидных вещей! Теперь-то я вижу все те туманные намеки, что он так любезно раскидывал под моим носом. — Майкрофт принялся разгибать пальцы. — Не отвечал на телефон, не звал к себе, уходил посреди ночи… Все так… он просто водил меня за нос. Как я мог доверять ему, да еще так слепо… Майкрофт вздохнул и вернул на место поехавший по стойке локоть. Рик, честно говоря, был обескуражен новостями друга и, хотя и сочувствовал, не мог до конца поверить в подобную развязку. Лестрад изменял Майкрофту. Даже по его собственным непритязательным нравственным меркам это было уж слишком. Тем более, что, когда Лестрад говорил о Майкрофте, то казался вполне искренним. И вдруг такой нож в спину, ай. Может, конечно, он чего-то не понимал в этой жизни. В конце концов, не ему было рассуждать о морали, да и за годы работы от клиентов он наслушался всякого. — Слушай, — заплетающимся языком поинтересовался Рикардо, — а ты уверен, что все так, как ты говоришь? Может, ты того, что-то не так понял? — Если бы, мой дорогой Рикардо, если бы. Я собственнолично слышал, как он сказал, что «у него есть парень». Парень. Даже не девушка, черт возьми! Я знаю его, — отмахнулся Майкрофт, — чем он выдает себя, когда не хочет говорить правду, да он и не стал бы лгать о подобном. Хотя… теперь, когда он воткнул мне нож с спину… я уже и впрямь ни в чем не уверен. Рикардо зажмурился и подвинул пустые стопки Рику. — Бармен! Повтори, — невнятно произнес он, жестикулируя при этом так, что чуть не снес бутылку на полке позади себя. — Здесь происходит какая-то пута мьердa, без твоей помощи мы в этом не разберемся! Обреченно закатив глаза, Рик снова наполнил стопки. — Это дословно? — поинтересовался он. — Может, он просто не знал, как отшить того, — Рикардо прервался, чтобы икнуть, — бедолагу. Может, он ему… диос мио, как это говорится? — Проходу не дает, — подсказал Рик. Майкрофт только вздохнул на такую попытку его успокоить. — Ошибка исключена. Он так сказал: «Я уже кое с кем встречаюсь». И потом: «у меня есть бойфренд», — Майкрофт скривился, дожидаясь, пока текила пройдет по горлу, — и, если мне не изменяет память, что-то еще про черта и чью-то мать. Рикардо, подпиравший щеку рукой совсем как Майкрофт, повернул голову на Рика. Их — осмысленный и не очень — взгляды встретились. — Так может, он говорил о тебе? — произнесли они одновременно, хотя голос Рикардо все же выбивался на пару октав. — Что? — не понял Майкрофт. — Что за чушь! С чего бы ему говорить обо мне после всего, что я наговорил ему в прошлый раз. Уверяю вас, после того, что я наплел, он и знать меня не желает! — А, ерунда. Я уже это слышал. Да и держу пари, он в долгу не остался, — предположил Рикардо. — Может, ты и не сказал ему ничего нового. Кстати, а кто он по зодиаку? Стрелец? Водолей? — Стрелец, — ответил Рик, потому что Майкрофт просто-напросто отмахнулся. — Он даже не взглянул на меня… — Хм, — протянул Рикардо задумчиво и сморщил нос, — тогда, наверное, ты и правда его достал. Видя, что Майкрофт помрачнел, Рикардо хлопнул по стойке: — Да расслабься ты! У них такое на пару дней. Вот увидишь, через неделю вы помиритесь, и ты сможешь придумать что-нибудь новенькое. — Еп, — как раз обслужив клиента, отозвался Рик. — Держи нос по ветру, Майкрофт. Тем более, ты же знаешь, в море еще полно рыбы, — подмигнул он, за что получил чувствительный тычок от своего парня. Майкрофт выпрямился на стуле. Его немного повело, но он сделал вид, что такой и была задумка. — Поверьте, есть слова и поступки, которых не прощают. И я имел глупость подобрать именно их. Если сейчас он ненавидит меня, это самое мягкое снисхождение, на которое я могу рассчитывать. — А вот сейчас и проверим. Дай-ка. — Рикардо выхватил телефон из рук ничего не подозревавшего Рика и, высунув кончик языка, принялся сосредоточенно стучать по экрану. — Что ты делаешь? — Пишу твоему Лестраду. — Прости? Откуда у тебя его номер, Рик? Впрочем, — тут же исправился Майкрофт, умственные показатели которого под воздействием алкоголя просели сразу на несколько пунктов, — я не удивлен. Пора, пожалуй что, привыкать, что все вокруг только и заняты тем, что плетут интриги у меня за спиной. С моей стороны было наивно полагать, что это относится только к политикам. И ты еще прислал ему приглашение! — вспомнил он. — Теперь он придет туда со своим… Ты же понимаешь, что после такого предательства я не смогу быть твоим шафером… Рикардо, бога ради, что ты там пишешь? Оставь бедного инспектора в покое наедине с его счастьем! — пафосно выплюнул он. Рик в ответ на отповедь только скорчил лицо и отвернулся к клиентам, слушая разговор вполуха. Рикардо поднял на Майкрофта лукавые глаза, как бы говоря «доверься профессионалам». Напрасно тот порывался возразить, что реакции Лестрада бесполезно рассматривать в разрезе общепринятой психологии. — Пишу чистую правду: что ты в стельку пьян и не сможешь добраться домой. Если ему не все равно, он тут же примчится тебе на помощь. — Не вздумай! Удали это, сейчас же. Остиас, Рикардо, не ставь меня в еще более ничтожное положение, ради всего святого! — Дай, — пришедший на зов Рик отобрал телефон и отвел руку, отворачиваясь и пресекая попытку парня до него дотянуться. — Слава богу, остался еще хоть кто-то разумный, — пробормотал Майкрофт, пока Рик что-то нажимал на экране. — Так и быть, Каннингем, я подумаю над тем, чтобы стать твоим шафером… — О чем это ты? — подняв голову от экрана, с деланной невинностью поинтересовался тот, нажимая отправить, — я только исправил его ошибки. — Я ухожу домой, — поднимаясь, объявил Майкрофт, игнорируя закружившиеся стены. — И пропустишь самое интересное, — усмехнулся Рикардо, снова заполучив телефон в свои руки. — Потому что он ответил. Майкрофт нехотя сел на место, стараясь не казаться слишком уж заинтересованным происходящим. «Майкрофт немного увлекся выпивкой, а Антея не отвечает. Я переживаю, как он доберётся до дома», — было посланием Рика. Прочитав пришедший ответ, Рикардо нахмурился. «Я тоже. И планирую продолжать. Вызови за ним лимузин. В крайнем случае, какой-нибудь патруль его подберет». — Ничего не понимаю. На, — он протянул телефон Рику — ты англичанин, вот сам с ним и разбирайся. — Может, стоит позвонить Антее? — подумал Рик. — Нет смысла. Я отобрал у нее телефон. Брови Рика поползли вверх: — Ои! Я всегда знал, что ты страшный человек, но это, Майкрофт. Боюсь даже представить, чем она заслужила такую пытку — сказал он с сарказмом. — Тем, что имела наглость помогать Лестраду за моей спиной. — А, ну тогда она отделалась малой кровью. — Не слишком уж расходись на ее счет. Просто держи в уме, что можешь стать следующим в любой момент. — Главное не повреди ему ничего. До свадьбы, — улыбнулся Рикардо и потянулся, чтобы потрепать Рика по плечу. — Не переживу, если меня депортируют раньше, чем я успею ему надоесть. — О, пишет что-то еще, — фыркнув, но улыбнувшись, отозвался Рик, не замечая, как Рикардо утянул бутылку и снова наполнял стопки. Хлопнув еще по одной, они заели лимоном, и Майкрофт принялся рассказывать увлеченно слушавшему парню о том, как однажды его чуть не выслали из Японии за то, что он нечаянно осквернил чей-то сад камней… «Уточни: что значит немного увлекся выпивкой?» «Травит истории» «О, Боже», — пришел лаконичный ответ. Когда пятнадцать минут и еще два шота спустя Грег вошел в паб, то застал Майкрофта в полном порядке — тот сидел к нему спиной, абсолютно прямо, и смеялся над какой-то шуткой Рикардо, которую тот, к абсолютному стыду схватившегося за лицо Рика, сопровождал чересчур активной жестикуляцией. Рик заметил его первым и, кажется, даже выдохнул с облегчением, когда Грег подошел к стойке. Разговор оборвался. Рикардо потерял дар речи и молча уставился на то место, где стоял инспектор: Грег даже начал думать, что у него что-то не так с лицом. — Ух ты, — поздоровался Рикардо, и потом: — Ай! — когда Рик потянул его за прядь волос. — За что? Не обращай на этих двоих внимания, — попросил он Лестрада. — Я их знать не знаю, подсели ко мне и начали нести какую-то белиберду про пенсии и страхование жизни. — Ты сидишь по эту сторону бара, — возведя глаза, напомнил ему Рик. — Ой, да ладно! — возмутился Рикардо. — Ребята, я ничего у вас не куплю. Мамма миа! Грег рассмеялся. — Если будут уж очень доставать, ты знаешь, куда обращаться. — Он скосил глаза на пустые стопки и обернулся к Майкрофту. Если бы не румянец на скулах (на которых от заигрываний Лестрада уже заиграли желваки), никто и предположить бы не мог, что тот был пьян, но Грег, просканировав Майкрофта взглядом, определил его состояние как «повержен, но не сломлен». — Бог ты мой, Майкрофт, текила, — упрекнул он тоном, подразумевавшим, что Холмсу и без него было известно о действии этого живительного напитка на его центральную нервную систему. — Где ты был? — вместо ответа, скривив рот, отозвался Майкрофт, оглядывая его с ног до головы его явно разодетый вид. — Возвращайся на свое свидание. Я не просил тебя приезжать. Рикардо шикнул. Рик, услышав это, снова схватился за лицо, но Грег даже не повел бровью. — К твоему сведению, я в кои-то веки выбрался в паб с коллегами, и теперь, по твоей милости, они будут считать меня козлом, потому что я снова их кинул. Так что давай, не заставляй меня уводить тебя силой. Отпускай своих надзирателей и пошли. Дай ребятам насладиться пятничным вечером. Майкрофт, вздохнул, сверля его раздраженным взглядом, но дал отмашку своим людям за столиком в углу и удивительно грациозно — чем вызвал неподдельное восхищение почти размазанного по стойке Рикардо, — для человека, содержавшего в себе пол-литра текилы, поднялся со стула. — Аста ла виста, — попрощался он. — Ага, — кивнул Рик, закатив глаза. — Буэнас ночес, омбрэ. Кивнув Рикардо и Рику, Грег направился следом за Майкрофтом, прожигая взглядом точку между его горделиво расправленных лопаток. Едва за ними закрылась дверь, от бравады Майкрофта не осталось и следа, и он пошатнулся, хватаясь за оказавшийся под рукой косяк. Грег, ожидавший этого, демонстративно отшагнул и встал в стороне с самым умным, снисходительным и насмешливым видом. — Текила, Майкрофт! — всплеснул он руками. — Ладно, поймаю такси. — Не нужно, — сдержанно и не без усилий ответил Майкрофт, немного приходя в себя от свежего воздуха улицы. Он втянул ноздри. — Еще не улеглась? — с пониманием отозвался Грег, поймав его за локоть. Майкрофт, которого все еще вело в сторону, смерил его малоосмысленным взглядом. Грег только вздохнул. Они пошли вниз по улице, благо до дома Майкрофта было недалеко. Холмс честно старался не прибегать к его помощи, и какое-то время ему это даже удавалось, пока он не оступился на ровном месте, и Грегу не осталось ничего, кроме как подхватить его за пояс и перекинуть его руку через плечо. Близость Лестрада и неловкое положение немного вправили Майкрофту мозги. — Кто мог знать, что однажды я докачусь до такого? — риторически вопросил он и сам же себе ответил: — А я — знал. С тобой, Лестрад, только сойти с ума или спиться. И я… свой выбор сделал. — Ясно. Будешь болтать, значит. И чего я ожидал, — пробормотал себе под нос Грег. — Ненавижу тебя, — продолжил Майкрофт нетрезвым голосом. — Всегда ненавидел. Как только увидел твои глаза-пуговицы, сразу понял, что мне, — матюгнулся он, — я даже Ким сказал, что ты выглядишь как одна большая хренова ошибка, но она только посмеялась надо мной. («Господи, помоги мне», — взмолился Лестрад) И потом все было так ужасно, я сто раз говорил себе что брошу все к херам собачьим, но вот очередной раз и я почти решаюсь, но ты так смотришь на меня. А, черт, — словно плюнув на все, перебил себя Майкрофт. — И эти твои женщины… К огромному облегчению Грега, Майкрофт замолчал, словно что-то обдумывая. — Первая была еще ничего, но остальные — Господи бога ради, у аквариумных рыбок больше мозгов, чем у твоих жен. — А, так ты еще не закончил, — обреченно понял Лестрад. — Они же совершенно ничего из себя не представляют! Они даже не в твоем вкусе! Ты хотя бы помнишь, как они выглядят? Особенно последняя — куда ты, кстати, ее подевал? Потерял в толпе? — Рози, — сдержанно произнес Лестрад, стараясь не закипать. — Ее звали Рози. В Йорке освободилось место в больнице, и она вернулась домой. — Роуз, — бесцветно повторил Майкрофт. — Конечно же, Роуз. Это всегда либо Рози, либо Кэти. Кто бы сомневался. Хотя нет, была ведь еще Кристина. Единственная, кто хоть что-то из себя представляла. И единственная, на ком ты так и не женился. Почему, кстати? Майкрофт запнулся на брусчатке, и Грег едва среагировал поймать его прежде, чем он пропашет носом асфальт. Честно говоря, на долю секунды он позволил себя сомневаться, не дать ли гравитации взять свое. — Она была слишком хороша. Слишком правильная. Идеальная во всем, черт ее дери, аж зубы порой сводило: три языка, горные лыжи, дайвинг и йога. Никакой натуральной кожи и волонтерство по выходным. Веганство и медитация. Я все понимаю, но сок из сельдерея — это уж слишком. — Слишком идеальная? С каких пор это стало недостатком? Лестрад задумался. — Нет, не так. Не в том смысле. В смысле, все это было фальшивым. Я всегда чувствовал какой-то подвох, так что когда она спуталась с тренером по йоге, я даже не удивился, наоборот, почувствовал себя лучше. Все это время я думал, что специально выискиваю в ней недостатки. Так что я был даже рад оказаться прав. Майкрофт вдруг остановился. — Я считал, что ты переживал из-за разрыва. — Может быть. С изменой трудно смириться. — Это я подтолкнул Шерлока сказать тебе, что она тебе изменяет, — выпалил Майкрофт совсем не пьяным голосом, внимательно наблюдая за реакцией Грега. Тот прищурился. Помолчал. И пошел дальше, заставив Майкрофта себя догонять. Они шли плечо в плечо, но Грегу больше не было необходимости его держать. Он сказал: — Он лишь заставил меня признать очевидное. — Она идиотка, что изменяла тебе, — заверил его Майкрофт. — Я сам виноват. Это моя ошибка — держаться за то, за что держаться не стоит. Эти слова кольнули Майкрофта. Некоторое время он шел молча. Текила то отпускала, то снова давала о себе знать — его то штормило, то бодрило, то клонило в сон. Грег держался за то, что пора было выкинуть. — Ненавижу тебя за это, — сказал он вдруг, — за то что ты вечно пытаешься склеить то, что уже не склеишь. За твое непроходимое упрямство. За то что ты вечно выше других. Если бы ты тогда взял себя в руки и вышвырнул меня прочь из своей жизни, то сделал бы всем услугу… Я это заслужил и, быть может, тогда осознал бы что-то. Я-то еще полагал, что это все твоя слабость, хотя мог бы сообразить, что ты делал это для нас обоих. И даже сейчас, вместо того, чтобы послать меня на все четыре стороны, ты все выжидаешь чего-то. У тебя ведь есть кто-то еще, не так ли? Запасной вариант на случай, если со мной не выйдет? Или наоборот? И я — тоже хорош, превратился в тряпку из-за тебя. Ревность, — с отвращением произнес он, — посмотри, до чего ты меня довел. Появляешься разодетый, как черт пойми кто, чтобы я думал черт пойми что… — Ну хватит, — грубо оборвал его Грег. — Если ты думаешь, что я собираюсь всю дорогу выслушивать, что ты меня ненавидишь… Внезапно Майкрофт развернулся и, схватив его за грудки, толкнул на кованую ограду. От неожиданности Грег только и мог что моргать. Лицо Майкрофта исказилось от гнева. Какой-то прохожий прокричал: — Эй, вы там драться собрались или трахаться? — Не смей, никогда, спать с кем-то за моей спиной, слышишь? — по слогам процедил Майкрофт. Грег сглотнул, проглотив слова. Майкрофт вжал его в ограду и в следующую секунду, не дав опомниться, смял его губы в яростном собственническом поцелуе. — Я достаю телефон, — предупредил прохожий. Грег выпростал руку и показал ему средний палец. Не сразу — все-таки, дураком он не был, — Грег оттолкнул Майкрофта так, что тот едва устоял на ногах. — Хватит, — бросил он. — Достаточно, Майкрофт. Ты едва стоишь на ногах, не делай вещи хуже, чем они есть. Дома, без свежего воздуха, опьянение Майкрофта снова взяло над ним верх. Кое-как дотащив совсем не грациозное тело до спальни, Грег опустил его на кровать. На то, чтоб раздеть Майкрофта, ушло какое-то время и, если быть откровенным, Грегу никогда еще не приходилось прилагать столько усилий, чтобы избавить того от одежды. — Верни Антее ее телефон, — вспомнил он, вешая пиджак в шкаф. — Если ты не помнишь, у нас свободная страна. — Кто такое сказал? Это я такое говорил?.. — Очень смешно. Черт возьми, не вертись. Дай уже сюда свою руку. — Кто он такой, — просипел Майкрофт в темноте, пряча лицо в подушку и давая стянуть повисшую на одной руке рубашку. — Кто? — обреченно ответил Грег, не особо желая ответа. Как оказалось, слушать пьяные бредни могло быть почти так же неприятно, как нести их самому и вспоминать сказанное наутро. — Тот, с кем ты спишь у меня за спиной. — О, господи, Майкрофт. Ни с кем я не сплю за твоей спиной, — сама формулировка казалась Грегу абсурдной. — Почему? — глухо пробормотал Майкрофт, не открывая зажмуренных глаз. — Что? А как же ты? — Но ты сказал этому Диммоку… — Ах, вот оно что. В следующий раз будет тебе наукой, как подглядывать за ни в чем не повинными госслужащими. — Не смей ни с кем встречаться за моей… — Да-да, — оборвал его Грег, впервые жалея, что у Майкрофта такие длинные ноги, что стащить с них брюки может быть целой историей. — За твоей спиной, я понял. Господи, Майкрофт, раскинь мозгами. Нет у меня никого, кроме тебя. Это ты изменяешь мне с текилой. — Я не… Ну, может быть, — глухо произнес Майкрофт, зарываясь в подушку. — Почему ты до сих пор меня терпишь, я бы убил себя еще во младенчестве, честно… — простонал он. — Я не терплю тебя. — Я, должно быть, тебе отвратителен… — не унимался Майкрофт. — Перестань. Не говори ерунды. Майкрофт повернул голову и уставился на него непонятным взглядом. Грег посмотрел вопросительно, думая, что, может быть, тот собрался блевать. — Боже, Грегори, ты такой красивый, что мне хочется плакать. Грег не мог поверить своему облегчению. Не собрался. — Я говорю с тобой или с текилой? Майкрофт издал неопределенный звук, разделяя его сомнение. Грег поднялся было, чтобы уйти, но Майкрофт всегда был немного хитрее, и он лишь сейчас заметил, что тот намертво вцепился в его рукав. — Не уходи, — тихо пробормотал Майкрофт, уже засыпая. — Такая неправильная история… Грег осторожно выпутал рукав из захвата и, обойдя кровать, лег с другой стороны, стараясь не потревожить спящего. В темноте он прикрыл глаза и лежал так какое-то время — не спал: вспоминал и представлял, хотя обещал себе не вспоминать и — уж тем более, — не представлять то, чего не могло бы быть. Вот Майкрофт, закутанный в белую простыню, — сердце предательски екает, — и он медленно оголяет его плечо; целует бледную, подсвеченную холодным январским утром кожу, считает веснушки горячими и сухими губами, наблюдая за тем, как тот вздрагивает и прикрывает глаза. Вот Майкрофт, лежа на песке, щурит глаза от яркого солнца и веснушек становится даже больше — но они его не волнуют, пока он занят чтением какого-то жутко заумного талмуда по праву, одно предисловие к которому заставило Грега с его Даремской степенью по юриспруденции чувствовать себя идиотом. Он хмурится, когда Грег берется его отвлекать и вежливо и витиевато просит его отвалить, но солнце делает кожу такой привлекательной и кто ж виноват, что чертовы пальцы чертят по ней маршрут со знанием дела — и он сдается, как и всегда, выждав не больше секунды между «слишком» и «приемлемо быстро». «Приемлемо» Майка до сих пор остается его любимым словом: оно нихрена не значит, кроме, разве что, того, что все ненужные церемонии соблюдены и можно наконец приступать к какой-нибудь гнусности: в этом весь Майкрофт и добрая часть того, что при его появлении отзывается в нем самом. Вот они вваливаются в его квартиру, обвиваясь вокруг друг друга, после чинного ланча в до зубовного скрежета стерильном и фешенебельном ресторане; снаружи по стеклам молотит ливень и их одежда промокла насквозь, и они занимаются самым прекрасным ленивым сексом, одна лишь мысль о котором настолько томительна, что сворачивает его нутро в оригами. То было совсем недавно и, как и всегда, изменилось затем не успел моргнуть; вот он сходит с ума от ревности, но тогдашнему Майкрофту, кажется, все равно; вот он не находит себе места, гадая, куда его чертова работа занесла его на этот раз и вернется ли он обратно; живым; вот Майкрофт как гипнотический метроном бросает слова, которых не говорят тем, кого любят или хотя бы кого утруждают себя жалеть; вот Майкрофт не смотрит, уставившись в одну точку, когда он пытается донести до него то, что, он знает, их уже не спасет… Те двое уже не здесь… Он вспоминает, что обещал себе не вспоминать, и открывает глаза там, где Майкрофт лежит рядом с ним на другой стороне кровати — сама невинность, — и что-то в нем поменялось, и он знает что, но не решается ухватить суть. Тихое дыхание сна и часы. Когда, уже уходя, он проводит рукой по его плечу, кожа под ладонью — привычно холодная, словно то, что под ней сделано изо льда. Словно то, что между ними, сделано из такого толстого льда, что тому наплевать на трещины — но и не мешают оставленные ими самими сколы. Он накрывает его одеялом, желая спокойной ночи.