Safe House

Фрэнк и оглянуться не успел, как незаметно пролетели девяносто дней. Поначалу Фрэнк почти каждый день умолял Сару c Джеймсом отвезти его к Джерарду в тюрьму, но, зная, что это будет невероятно сильным душевным потрясением для Фрэнка, им приходилось отказывать ему в этом и терпеть словесные оскорбления от злившегося брошенного подростка. Через некоторое время Фрэнк перестал упрашивать их об этом и простил их, снова погрузившись в учебу. Он мог только занимать себя делом, чтобы время шло быстрее. Так что он учился вдвое усерднее, устроился на работу в кафе и работал допоздна, заставляя себя выполнять черную работу, чтобы занять свою голову. На 72-й день Фрэнк закончил учебу и получил аттестат о среднем образовании. Девяносто дней для Джерарда казались целой жизнью. Вначале Джерард сидел совершенно один в своей камере и рисовал, используя клочки бумаги и затупившийся карандаш. Он постоянно думал о Фрэнке, надеясь, что тот справляется без него. Он нарисовал по памяти сотни рисунков, на которых был изображен Фрэнк, некоторые из них были просто набросками, которые он закончит, а затем выбросит. Над одними рисунками он работал днями, вырисовывая свет и тени на его лице. Те, которые Джерард оставлял, он складывал и вставлял в копию Библии, которую предоставляла тюрьма заключенным. В конце концов через пару дней он ​​вышел из камеры. Его преступление было незначительным, и он был заключен вместе с людьми, совершившими похожей степени тяжести преступления, так что в течение дня они могли свободно занимать общую комнату. Иногда он разговаривал с кем-то, но чаще сидел один, погрузившись в мысли о том, что он будет делать, когда выйдет, и куда он пойдет. По его подсчетам, его выпустят ровно за четырнадцать дней до восемнадцатого дня рождения Фрэнка. Он дал обещание Фрэнку и намеревался его сдержать. Тюрьма была не такой, какой представлял ее себе Джерард. Он представлял избиения и изнасилования, закоренелых преступников и бандитские бунты. Вместо этого он по большей части был один, и не было никаких парней, которые избили бы его до полусмерти, а затем изнасиловали бы его… вместо этого это была полная изоляция. Оставаться наедине со своими мыслями о возлюбленном, который был в сущности за тысячу миль от тебя, было наказанием само по себе. Джерарду почти хотелось, чтобы кто-нибудь пришел и избил его, возможно, это отвлекло бы его, и время потекло бы быстрее, но вместо этого пустые дни просто тянулись и тянулись. Через девяносто дней Джерард вышел из тюрьмы в сопровождении двух охранников к внешним воротам. Ему вернули вещи и одежду и отправили домой. Джерард моргнул, когда его взгляд упал на брата, который, стоял, прислонившись к его машине, и ждал его. У Джерарда чуть сердце не взорвалось, когда слезы, которые он не позволял себе пускать последние три месяца, хлынули по его лицу. Джерард подбежал к своему брату и был заключен в крепкие и успокаивающие объятия, и он просто стоял там, уткнувшись и всхлипывая в грудь Майки. У Майки дрогнул голос, и он крепко зажмурился, обняв Джерарда. — Ты в порядке? Джерард кивнул и, наконец, выпрямился, вытер глаза и тихо рассмеялся, будучи просто счастлив видеть знакомое и любящее лицо. Он сделал шаг назад и посмотрел на Майки, резко приподняв бровь. На нем был темный костюм и галстук, и Джерард нахмурился. — Что, черт возьми, с тобой случилось? Майки слегка фыркнул. — Ну, кое-кому приходилось оплачивать твои чертовы счета, пока ты находился в тюрьме. У меня есть работа. Настоящая работа. Я работаю в офисе, ты, блин, можешь себе это представить? Джерард засмеялся, и чувство смеха в его груди было таким чудесным, что он просто смеялся все сильнее и сильнее, пока не стал задыхаться и тереть глаза. — Ты выглядишь чертовски смешно. Майки фыркнул и ударил Джерарда по руке, прежде чем открыть дверцу машины и впустить его. Они болтали, и Майки рассказал Джерарду о происходящем в мире, пока они направлялись к нему домой, по пути остановившись в закусочной Рэя, чтобы пообедать, и Джерард ел так, как будто это была последняя еда в его жизни. Когда они вернулись домой, было уже поздно, и Майки сообщил Джерарду, что ему нужно рано вставать, чтобы утром пойти на работу, и извинился, уйдя спать. Джерард немедленно направился в ванную и стянул с себя одежду, пустив горячий, насколько могла быть горячей вода, душ, прежде чем ступить под струю, морщась от жара, прежде чем его тело привыкло к нему. Он стоял там целую вечность, просто позволяя горячей воде смыть с него последние три месяца и успокоить свои ноющие мышцы. Когда, наконец, вода начала остывать, он вышел и вытерся, переодевшись в чистую одежду. Джерард немного походил по дому, казавшемуся ему как будто новым. Все было точно также, когда он ушел, но дом казался ему чужим. Он покачал головой и потер лицо. Постой, Джерард. Прошло три месяца, а не три года. Блин, ты в детстве уезжал в летние лагеря, где был дольше трех месяцев. Он усмехнулся над собственной мыслью, прежде чем двинуться к своей спальне. Он оглянулся на дверь, где раньше была комната Фрэнка. Майки занял ее, когда он вернулся, чтобы помочь Джерарду со всем справиться, и он вздохнул, ему хотелось свернуться калачиком на старой кровати Фрэнка и уснуть, чувствуя запах его шампуня на подушках, но он развернулся и ушел к себе, где проскользнул под одеяло и утоп в матрасе, испустив удовлетворенный вздох, прежде чем заснуть. В тот день у Фрэнка был план, когда он пришел с работы домой. Он уверенно вошел в комнату и улыбнулся Джеймсу и Саре, которые сидели за кухонным столом и обсуждали свой прошедший день. — Джеймс, Сара… Я хочу увидеться с Джерардом. Сегодня этот самый день, смотрите! — он указал на календарь на стене с датой, обведенной красным маркером около двадцати раз. — Сегодня Джерард вышел из тюрьмы! Я хочу его видеть, и вы можете сказать «нет», но если вы это сделаете, я просто пропущу завтра работу и все равно увижу его, так что вы можете сказать «да», чтобы мы могли пойти надлежащим путем через мисс Кеннеди, — он стоял и деловито смотрел на них. — Ну… — тихо усмехнулся Джеймс. — Я не вижу причин спорить. Хорошо, Фрэнк, ты можешь позвонить мисс Кеннеди и все устроить. Фрэнк улыбнулся так широко, что ему показалось, что его лицо треснет, прежде чем он бросился в объятия Джеймса, крепко обняв его, а потом обнял Сару и поцеловал ее в щеку, быстро поблагодарив их, и побежал в спальню, чтобы позвонить социальной работнице. Он бросился на кровать и набрал номер, ерзая и нетерпеливо ожидая, пока поднимут трубку. — Алло? — Мисс Кеннеди, это Фрэнк Айеро, здравствуйте! — Я догадывалась, что ты позвонишь мне сегодня, Фрэнк. Как ты? — Я в порядке, спасибо! Джерард вышел из тюрьмы сегодня, и Сара с Джеймсом говорят, что я могу увидеть его, если вы назначите встречу! — Хорошо, — повисла пауза, пока мисс Кеннеди перелистывала свой дневник c расписанием. — Почему бы нам не назначить встречу на тринадцатое число? Я позвоню мистеру Уэю и договорюсь с ним. Фрэнк не смог удержать вырвавшийся возбужденный визг. До тринадцатого осталось всего два дня! — Вы лучшая, мисс Кеннеди! До свидания! Фрэнк повесил трубку и сразу же побежал к своему календарю на стене, обводя 13-е число, затем он побежал на кухню, чтобы снова обнять Сару и Джеймса и рассказать замечательную новость. Они так хорошо относились к Фрэнку с самого начала. Несмотря на все его истерики и перепады настроения, через которые он проходил, они оставались спокойными и рациональными, объясняли свои решения Фрэнку и относились к нему как к взрослому, а не как к маленькому ребенку. Фрэнк действительно начал думать о Саре как о матери, она была добра и нежна и играла материнскую фигуру в его жизни, которой у него никогда не было. Он очень уважал их и всю прошлую неделю с приближением своего дня рождения боролся сам с собой, не зная, должен ли он сказать им, что собирается уехать с Джерардом, когда ему исполнится восемнадцать, или просто разорвать все связи со всеми и собраться и уехать согласно первоначальному плану. Когда Фрэнк сидел с ними за столом, ел и радостно говорил обо всем и ни о чем, это вырвалось у него изо рта, прежде чем он смог остановиться и подумать. — Сара, Джеймс, я должен вам кое-что сказать, — не останавливаясь, чтобы увидеть их реакцию, он продолжил. — Мы с Джерардом собираемся уехать вместе. В мой день рождения. Это был план с самого начала. Я… я хотел, чтобы вы знали, — он посмотрел на свои колени, чувствуя себя плохо, видя явную боль на лице Сары. — Дело не в том, что мне все равно на вас, это не так. Я просто… мы с Джерардом влюблены, и… и мы хотим быть вместе. Теперь это место причиняет нам слишком много боли. — Но Фрэнки, я… — Сара прижала ладонь ко рту, чтобы немного заглушить себя, вытирая слезу со щеки. — Фрэнк, мы любим тебя. Мы с Джеймсом так сильно тебя любим и хотим быть твоей семьей. Пожалуйста, не уходи! Фрэнк встал из-за стола, резко закусив губу, он не мог выдержать боли в голосе Сары, ему нужно было уйти отсюда. — Я тоже люблю вас. Я… извини, Сара, — он нахмурился и повернулся, выходя из кухни, а потом и из дома. Сара зажала рот ладонью, и ее охватила печаль. У нее только что родился сын, о котором она так мечта всю свою сознательную жизнь, страдая, а теперь он покидал ее, так легко повернувшись к ним спиной. Она не выдержала и зарыдала, поворачиваясь к груди Джеймса и цепляясь за него. Джеймс нахмурился и закрыл глаза, прижимая к себе жену, желая защитить ее. Он полюбил Фрэнка также сильно, как и Сара, но он понимал, что парню нужно уйти самостоятельно, в конце концов, ему будет восемнадцать. Это был возраст, когда молодые парни имели тенденцию делать такие вещи. Но вид его прекрасной жены, испытывающую такое горе и боль рвал его сердце. Он тяжело сглотнул и потер ее спину, уверяя, что все будет в порядке. Когда Сара выплакалась ему в грудь, он отвел ее в спальню и уложил отдохнуть. Джеймс какое-то время расхаживал по гостиной, прежде чем вздохнуть и схватить ключи от машины, выйти из дома и спуститься в гараж, а потом направить свою машину в сторону Нью-Джерси. Джерард проснулся, ворча, когда услышал стук в дверь, он нахмурился, потирая лицо. Майки, наверное, оставил свои чертовы ключи и не может попасть домой. Он вылез из постели и, спотыкаясь, прошел через дом к входной двери, распахнув ее. Он моргнул, когда его взгляд упал на мужчину, стоявшего там. Ему потребовалось мгновение, чтобы напрячь память, и он, наконец, вспомнил, что это был тот мужчина, который пришел с Фрэнком в день суда. Он предположил, что это его приемный отец. — Да? — Джерард? — Джеймс стоял, засунув руки в карманы. — Ага. Я могу вам помочь? — Меня зовут Джеймс Брайант. Я приемный отец Фрэнка Айеро. Мы можем поговорить? Джерард на мгновение уставился на него, тяжело сглотнув, прежде чем отступить в сторону и позволить Джеймсу войти в квартиру. Он указал на маленький столик на кухне и сел рядом с ним, а потом снова потер лицо, чтобы смахнуть остатки сна. — Как он? Джеймс слегка кивнул и вздохнул. — У него все хорошо. Джерард, если вы еще не получили звонок, то вам должна позвонить социальная работница Фрэнка. Она хочет назначить вам встречу. Меня и мою жену Сару это устраивает, мы хотим, чтобы вы были в его жизни, Джерард. Вы нужны Фрэнку, и совершенно ясно, что он вам тоже нужен. Джерард настороженно уставился на мужчину, не зная, к чему тот, черт возьми, клонит. — Джерард… Фрэнк рассказал нам о ваших намерениях в свой день рождения. — А, — Джерард слегка сжал челюсти и, откашлявшись, выпрямился. — Я дал ему обещание, мистер Брайант, и при всем уважении, я намерен сдержать его. Джеймс слегка кивнул, на мгновение перевел взгляд на стол, прежде чем поднять его снова на Джерарда. — Джерард, я прошу тебя как мужчина, пожалуйста, не забирай у нас Фрэнка. Пожалуйста, не делай этого с нами… с моей женой. Мы только что обрели его. Если он так скоро уйдет, это убьет Сару. Фрэнк через многое прошел, и мы хотим быть семьей, которой у него никогда не было. Сара хочет быть для него матерью, которой у него никогда не было. Пожалуйста, Джерард… ты можешь быть в жизни Фрэнка сколько угодно, но, пожалуйста, не забирай его навсегда. Джерард почувствовал укол сочувствия к этому человеку, и он был разбит. Он пообещал Фрэнку, что заберет его. Но это было до того, как у Фрэнка появилась настоящая семья. Джеймс, казалось, искренне заботился о Фрэнке, и он видел, как женщина, Сара, как он предполагал, держала Фрэнка за руку и утешала его во время судебного разбирательства, и она, похоже, очень любила Фрэнка. Он закрыл глаза на мгновение, прежде чем встал и откашлялся. — Простите, Джеймс. Джеймс кивнул и тоже встал, протянув руку и сильно пожав ладонь Джерарду, у него был хмурый взгляд, очевидно, он был расстроен решением Джерарда, но он больше ничего не мог с этим поделать. Фрэнк станет совершеннолетним и будет способен сам принимать решения, и все, что он теперь может сделать, это убедиться, что Фрэнк помнит, что они будут рядом с ним, несмотря ни на что. С этими словами он повернулся и вышел из дома Джерарда. Джерард какое-то время оставался сидеть после того, как мужчина ушел, просто потирая лицо и пытаясь все осознать. Как и сказал Джеймс, позвонила социальная работница Фрэнка, и они договорились о времени, чтобы организовать встречу под присмотром. Ему было тошно от мысли, что за ними должен будет наблюдать правительственный посредник в той же комнате, где они будут разговаривать, но он полагал, что все понимает, и соблюдение правил было единственным вариантом, который им оставили. Утром тринадцатого числа Джерард проснулся рано, принял душ, натянул одежду и быстро выпил две чашки кофе. Он вообще не спал, голос Джеймса эхом разносился в его голове. Он думал обо всем, что теперь будет у Фрэнка: настоящий дом, настоящая семья, реальный шанс на счастье и успех, но все это ценой нарушения своего обещания, данного Фрэнку. На мгновение он задумался, может ли он забрать свои слова назад, если это так будет лучше для Фрэнка, но это обещание было единственной вещью, которое поддерживало Фрэнка все это время. Как Джерард мог отнять это у него? Он не мог, он просто не мог так поступить с Фрэнком. Джерард вошел в серое правительственное здание, где была назначена встреча. Там должен был быть правительственный посредник, который будет сидеть в дальнем конце комнаты за двусторонним зеркалом, где опекуны Фрэнка будут стоять и наблюдать за их взаимодействием. Он никогда не чувствовал себя наибольшим преступником, пока мисс Кеннеди объясняла ему процедуру. Его провели по коридорам в комнату, и его сердце пропустило удар, когда он увидел помещение через одно из двусторонних зеркал. Фрэнк сидел за столом и смеялся над чем-то, его лицо светилось так, как Джерард никогда раньше не видел. Сара сидела рядом и искренне смеялась вместе с ним, ее маленькая женская ручка покоилась на плече Фрэнка так, как держит своего ребенка мать, когда она пытается отвлечь их внимание от чего-то. У него перехватило дыхание, когда он увидел, как Сара потянулась к Фрэнку и крепко обняла его, и Фрэнк в ответ от всего сердца поцеловал ее в покрасневшую щеку. Он глубоко вздохнул, когда посредник открыл дверь и провел Джерарда в комнату. — Мистер Уэй, это Сара Брайант, приемная мать Фрэнка. — Приятно познакомиться, мэм, — Джерард протянул ей руку, любезно улыбнувшись, когда женщина пожала его ладонь. — Спасибо, что позволили нам с Фрэнком встретиться. Сара улыбнулась и слегка отмахнулась. — Мы с Джеймсом очень любим Фрэнки, и он очень хорошо отзывается о вас, мистер Уэй. Если вы не сделали ничего плохого, а мы считаем, что вы этого не сделали, то нет причин держать вас, мальчики, отдельно. — Спасибо, мэм. Сара встала, поправила свое свободное желтое весеннее платье и наклонилась, чтобы поцеловать Фрэнка в щеку. — Удачной встречи, мальчики, — с этими словами она вышла из комнаты, и Джерард занял ее место и сел рядом с Фрэнки. Джеймс стоял за односторонним стеклом, немного нахмурившись. Он не рассказал Саре о своем небольшом разговоре с Джерардом и не собирался этого делать, это только разбило бы сердце его жены. — О, Джеймс, ну же, дай мальчикам уединиться, — Сара взяла Джеймса за руку и направилась с ним из комнаты наблюдения. — Давай, пойдем выпьем кофе. Мисс Кеннеди позвонит нам, когда у них кончится время, — Джеймс сухо кивнул и откашлялся, улыбнувшись Саре, прежде чем выйти с ней из комнаты. Фрэнк заерзал на стуле, когда Джерард сел рядом с ним. Он хотел броситься в объятия Джерарда и задушить его поцелуями, но мисс Кеннеди и посредник строго предупредили его, чтобы он не делал ничего подобного. Он заправил прядь волос за ухо, и его улыбка была такой широкой, что у него заболела челюсть. — Привет… Джерард издал небольшой смешок и улыбнулся Фрэнку. Парень действительно хорошо выглядел. После всего случившегося он казался отдохнувшим и здоровым, и становился все больше и сильнее. — Ты отлично выглядишь, Фрэнк! Фрэнк ярко покраснел и застенчиво закусил губу. — Спасибо. Д-Джерард, я… я… ПРОСТИ МЕ- — Не извиняйся передо мной, Фрэнк! — Джерард покачал головой, поднимая ладонь. — Ты ни в чем не виноват, ладно? — Да, но… — Никаких «но», Фрэнк. Не смей извиняться передо мной, — Джерард улыбнулся ему. — А теперь давай, расскажи мне о школе, о семье Брайантов, расскажи мне о сказочном Манхэттене! Фрэнк фыркнул и поджал ноги под себя, улыбнувшись, и из его рта полились слова обо всех и обо всем. Он рассказывал о школе, о том, что всем было плевать на то, что он гей, или что он умен, или что-то еще, и абсолютно никто его не бил. Он говорил о том, как прекрасны были Брайанты, об их красивом доме и о том дне, когда он заболел, и Сара осталась дома, не став проводить лекции в университете, чтобы посидеть с Фрэнком и прочитать ему отрывки из своей любимой книги. Он говорил об огромной библиотеке, которая была у Сары и Джеймса, и о том, что он прочитал редкую копию романа Достоевского «Братья Карамазовы», что очень впечатлило Джерарда, не то, что бы он читал Достоевского, а вообще мог хотя бы произнести «Достоевский». Фрэнк говорил, говорил и говорил, о своих выпускных экзаменах и о том, как он сильно нервничал, что не успеет вовремя выпуститься, но ему удалось все сдать на недельной учебной сессии, когда Джеймс взял отпуск, чтобы посидеть и помочь Фрэнку подготовиться по билетам. Он рассказал, как Сара позволила ему побывать на ее лекции в Нью-Йоркском университете и посмотреть на ее аудиторию, пока она преподавала французскую литературу. Он рассказал о жизни в Манхэттене, о том, как из его спальни открывается вид на Центральный парк, о своей работе в кафе, о бродяге, которому Фрэнк привык давать доллар и бублик каждый день по дороге в школу, и Джерард слушал его, откинувшись назад, с широкой улыбкой на лице. К тому времени, как Фрэнк выговорился, прошло уже много времени, и Джерард был уверен, что мисс Кеннеди войдет в любую минуту, чтобы закончить их встречу. — Я подумал, было бы здорово и все такое, если бы мы встретились в закусочной Рэя в мой день рождения, мы могли бы поесть, а затем вместе отправиться в путь, как тебе? Как думаешь, куда мы направимся? — Фрэнк улыбнулся и уставился на Джерарда сияющими глазами и ослепляющей улыбкой на лице. — Я… я… — сердце Джерарда сжималось все то время, пока Фрэнк говорил, и он постоянно упоминал о Джеймсе и Саре, обо всех чудесных и самоотверженных вещах, которые они делали для него, и прежде чем Джерард осознал, что он говорит, слова просто выскользнули из его рта. — Я думаю, может, нам стоит передумать о побеге, Фрэнки, — после того, как Джерард сказал это, Фрэнк ошеломленно замолк, а затем в комнате повисло такое сильное напряжение, что Джерарду показалось, что он задохнется. — Джерард, ты обещал! Джерард слегка кивнул, пытаясь сглотнуть, но обнаружил, что совершенно не в состоянии сделать это. — Я знаю. Я знаю, Фрэнк. Но подумай обо всем, что у тебя есть сейчас… Сара с Джеймсом любят тебя… — ТЫ любишь меня, Джерард! Ты единственный человек, который мне, черт возьми, важен! Ты обещал, что мы будем вместе! — слезы текли по лицу Фрэнка, когда он встал, и было видно, как он обескуражен словами Джерарда. Он положил руку себе на живот, как будто Джерард выстрелил в него, и уставился на него, смотря ему в глаза. — Я люблю тебя, Фрэнк! И я дал обещание, и мы все еще можем быть вместе… Но не лучше ли тебе сейчас остаться в Нью-Йорке? Со своей новой семьей? Фрэнк вскрикнул от боли, когда почувствовал, как его надежды и мечты улетучиваются. Он зажал рот ладонью и отчаянно всхлипнул, дернувшись от Джерарда, когда тот подошел, чтобы положить руку ему на плечо, пытаясь успокоить. — Не ТРОГАЙ меня! — Фрэнк отбросил руку Джерарда и направился к двери. — Ты солгал мне, Джерард! Ты, блять, ВРАЛ мне! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! ПОШЕЛ ТЫ! — он бездумно закричал на Джерарда, распахнул дверь и выбежал из комнаты. Джерард просто стоял, не в силах дышать, пока весь его мир рухнул. Он смотрел, как Фрэнк выбежал из комнаты прямо в объятия Сары и Джеймса, которые стояли у комнаты и ждали его. Фрэнк всхлипнул, и Сара обняла его, поглаживая его спину, выводя его из здания, говоря ему что-то мягким, успокаивающим тоном. Джеймс на мгновение задержался, посмотрев на Джерарда. Их взгляды встретились, и Джеймс понял, что Джерард сказал Фрэнку, что они не должны убегать вместе, и кивнул ему в знак уважения, грустно улыбнувшись. Джерард молча смотрел Джеймсу в глаза. Он ненавидел себя за то, что разбил сердце Фрэнку. Он никогда не оправится от того, как Фрэнк кричал ему «я тебя ненавижу». Слезы текли по его лицу, и он не сделал ни малейшего движения, чтобы вытереть их. Фрэнк отчаянно рыдал в плечо Сары, цепляясь за нее, как будто от этого зависела его жизнь. Он чувствовал себя так, словно Джерард проник в него и выдернул его кишки. Он чувствовал себя пустым и выгоревшим, и в его глазах отражалась полная потеря жизни. Сара нахмурилась и прижала его к себе, гладя рукой по спине Фрэнка, плача вместе с ним, встревоженная таким расстроенным Фрэнком. Джеймс отвез их домой, и Фрэнк тут же побежал в свою спальню и бросился на кровать, сжимая подушку и рыдая в нее. Сара стояла в гостиной и плакала, держась за лицо. Она посмотрела на Джеймса с ужасно печальным выражением и тихонько всхлипнула. — Я не понимаю… когда Фрэнк рассказывал о нем, он говорил только о том, как они были влюблены… почему Джерард так поступил с ним? — она опустилась на диван и схватила салфетку, тщетно вытирая глаза, когда новые слезы хлынули и покатились по ее щекам. — Как он мог? Джеймс тяжело вздохнул и сел рядом с Сарой на диван, обняв ее. — Может, это и к лучшему, любимая. Может быть, Джерард понимает, что у Фрэнка теперь есть семья, которая его очень любит. Может, он просто одумался и не захотел забирать у нас Фрэнка. Сара тихонько всхлипнула и посмотрела на Джеймса слезящимися глазами. — Одумался? Что ты имеешь в виду? Джеймс слегка нахмурился и вздохнул. — Я… я разговаривал с ним вчера вечером, Сара. После того, как ты была так расстроена из-за того, что Фрэнк уедет с ним… я попросил его передумать… дать Фрэнку жить счастливо с нами. Сара ахнула и встала, оттолкнув его от себя. — Ты сделал что?! — ее глаза расширились от шока, когда она посмотрела на своего мужа. — Джеймс… как ты мог? Джеймс непонимающе уставился на нее. — Я хочу для него только лучшего, Сара! — Разве ты не думаешь, что я хочу для него только лучшего? — Сара прищурилась, глядя на Джеймса. — Господи, Джеймс… как это может быть лучшим? Отрывать его от единственного человека, который был рядом с ним в самое тяжелое время? Просить Джерарда разбить бедное сердце Фрэнка?! Послушай его, Джеймс! — она указала на дверь Фрэнка, откуда доносились его приглушенные беспомощные рыдания. — Как это может быть лучшим для него?! — Я думал о тебе, Сара! О НАС! О нашей семье! Сара вытянула руку и коротко ударила Джеймса по лицу, прежде чем сразу же пожалеть об этом, ее голос смягчился. — Ты не должен был идти и разговаривать с ним, хотя бы не переговорив об этом сначала со мной, Джеймс! — Сара покачала головой, слезы снова покатились по ее лицу, и она тут же повернулась на каблуках, схватила ключи от машины и сумочку и направилась к двери. — Сара! Куда ты? Она остановилась и повернулась к Джеймсу, выпрямившись и глубоко вздохнув. — Я собираюсь все исправить. Даже не думай уходить и оставлять Фрэнка одного, — с этими словами она развернулась и выбежала за дверь. Когда Джерард прибыл домой поздно вечером из-за того, что ему пришлось задержаться и еще заполнить с правительственным посредником документы и тому подобное, он моргнул, подъезжая к своей подъездной дорожке, и его взгляд остановился на невысокой женщине, сидящей на пороге его дома и ломающей свои руки. Он вздохнул и вышел из машины, неспешно направляясь к ней. Сара встала, когда Джерард подошел, и осторожно отряхнула юбку, глубоко вздохнув. — Мистер Уэй… — Мэм… Миссис Брайант… Я не хочу показаться грубым, но у меня сегодня был довольно дерьмовый день, и, честно говоря, вы чуть ли не последний человек, которого я хочу видеть у своего дома. Сара нахмурилась и кивнула, когда Джерард прошел мимо нее. Она плотно закрыла глаза и заговорила, когда Джерард начал отпирать свою дверь. — Ты когда-нибудь действительно любил его, Джерард? Или тебе просто понравилась идея стать для него героем? Джерард стиснул зубы, и на мгновение его рука упала, прежде чем он открыл дверь. — Не оскорбляйте меня, миссис Брайант. Думаю, чертовски ясно, что мы с Фрэнком были… мы влюблены, — он повернулся, чтобы посмотреть на нее, его лицо было предельно серьезным. — Я сделал то, что просил меня ваш муж, так что идите домой и будьте его мамой, Сара. Обнимите его, поцелуйте и скажите, что я монстр, и это нормально. Я буду монстром, если это будет означать, что у Фрэнка будет безопасная и счастливая жизнь, но не оскорбляйте меня, черт возьми, и не сомневайтесь в том, люблю ли я его. Сара кивнула и поднялась по двум ступенькам, разделявших их с Джерардом, глядя ему в глаза. — То, что мой муж попросил вас сделать, ужасно. Мне стыдно за то, что он предложил вам такое, и, честно говоря, мистер Уэй, мне стыдно за то, что вы на это согласились. После всего, через что вам пришлось пройти, чтобы быть с ним, после всего, с чем вы столкнулись, вы все еще не понимаете, что единственное, чего хочет Фрэнк, — это быть с вами, — она покачала головой. — Мы с Джеймсом очень любим Фрэнка, и если бы вы забрали его, сбежали, чтобы быть вместе, я была бы опустошена, но я надеюсь, что Фрэнк будет помнить нас и знать, что мы любим его. Я верю в решения Фрэнка, и если он решит, что для него будет лучше сбежать с вами вместе, то пусть будет так, и мы с Джеймсом будем ложиться спать каждую ночь с мыслями о нем, молясь, чтобы с ним все было в порядке, пока он сам не захочет дать о себе знать. Если вы — мужчина, вы придете за ним сегодня вечером. Я знаю, что вы придете, — Сара протянула руку и вложила клочок бумаги со своим адресом в ладонь Джерарда. С этими словами она разгладила платье и спустилась по ступенькам, заставляя себя не оглядываться на Джерарда, села в машину и уехала. Джерард стиснул зубы и зарычал, резко ударив ногой в дверь. Он уставился на листок бумаги с адресом Сары и выругался себе под нос, развернулся, спустился по лестнице к своей машине и направил ее в сторону Нью-Йорка.