«Их разыскивает полиция»

      Через несколько минут в кабинет вошёл не кто иной, как рядовой Иткинс. Тот самый, который произвёл мой «арест» и с которым мы мило беседовали в полицейской машине. Ну, по крайней мере, я беседовал. Мы с ним обменялись взглядами, правда, мой был более приветливым, чем его. Хотелось сказать вслух Буйволсону что-то вроде этого: «Прекрасный выбор! Лучше быть не может! Спасибо, капитан!», — но решил пожалеть бедолагу, стоявшего возле него.       — Рядовой Иткинс, для тебя специальное задание. Вы с господином Уайлдом должны отправиться в полицейский участок номер двенадцать, который отвечает за Сан-Таун, и выяснить всё по делу о похищении кролика. Ордер я сейчас выпишу. О результатах работы доложить лично мне. Выполнять!       На гуару страшно было посмотреть. В нём боролись очень противоречивые чувства. Долг предписывал ему заткнуться и работать с лисом молча, хотя по нему было видно, что он очень этого не хотел. Но он всё-таки не выдержал, чем несказанно меня обрадовал: этот парень не безнадежён.       — Шеф, — растерянно-ошарашенно произнёс Иткинс, — вы серьёзно отправляете меня с ним? Но он же даже не полицейский!       Опасно говорить такое начальству. Буйволсон резко повернулся к гуаре, будто не веря своим ушам. Я ожидал, что он сейчас кинет в него чем-то тяжёлым или начнёт гневную тираду, но капитан лишь испепелил его взглядом и сдержанно протянул, смакуя каждое слово:       — Приказы. Не. Обсуждаются.       Против такого гуара ничего противопоставить не мог, поэтому спешно ретировался, кинув на меня недобрый взгляд.       — Ну и молодёжь, — выпалил Буйволсон. — Если бы этот сосунок сказал такое моему брату двадцать лет назад, то от него бы живого места не осталось.       — Безусловно, — решил поддакнуть я, чтобы не молчать.       — И не таких раскалывали, — продолжил он, набирая текст на компьютере — видимо, ту самую бумагу, с помощью которой мы сможем получить дело. Затем, распечатав её, встал из-за стола и отдал её мне. — Ему будет полезно с тобой прокатиться. У тебя всё, лис? Тогда с Богом, проваливай с моих глаз.       — Есть, шеф, — улыбнувшись, проследовал я к выходу, чувствуя, как мне в спину упёрся кое-чей недоуменный взгляд. Я немного улыбнулся: поставить Буйволсона в неловкое положение было очень приятно.       Мой подопечный сидел на стуле в коридоре, ожидая меня. Юнец, мечтающий бороться с преступностью и раздосадованный несправедливостью шефа-самодура. Как это мило.       Ради интереса я развернул листок, который дал мне Буйволсон. «Я, капитан полиции Буйволсон, требую…» — это скучно. А вот подпись в самом низу документа меня крайне заинтересовала. Это сейчас можно расписываться на самом компьютере, а раньше документооборот был крайне затруднителен, ведь крупный зверь не мог подписать мелкую бумажку и ему приходилось оставлять её на обратной стороне. Весёлое было время…       — Держи, — отдал я гуаре листок бумаги. — Вручать документ будешь ты.       — Конечно. В полиции ведь работает только один из нас, — ответил он, недобро покосившись и побредя к выходу на парковку.       — Частные детективы тоже очень даже ничего! — вставил я своё слово.       Меня подвели к красненькой, довольно красивой машине. Она была подержанной, на вид ей было лет шесть-семь. Неплохо для полицейского, работающего, как я понимаю, совсем недавно. Родители подарили, наверное.       Быстро заняв места спереди автомобиля, мы тронулись в путь.       — Рядовой, я не спросил в прошлый раз: а как тебя зовут? — спросил я, облокотившись об окно автомобиля.       Гуара промолчал, но достал из бардачка белую визитку и дал мне. На ней был написан номер и полное имя гуары: «Juan de Alcantara Carlos Leopoldo Salvador Bibiano Francisco Xavier de Paula Itkins».       — Э-э-э… — замялся я, почесав лоб, и положил визитку в карман. — Значит, просто Иткинс, я понял.       Гуара водил достаточно неплохо, но было видно, что опыта пока что маловато: вцепился обеими лапами как кот в мышку, будто боясь выпустить, ехал очень аккуратно, чётко соблюдая правила, пропуская всех перед собой. Пару минут мы ехали молча. Затем он обратился ко мне всё тем же вызывающим тоном:       — Пристегнись.       — А зачем? — ответил я, решив с ним позаигрывать и сделав долгую паузу.       — Во-первых — ты в моей машине, лис, — начал гуара, явно сдерживая себя. — Во-вторых — я не собираюсь платить за тебя штраф.       — Я заплачу, не переживай, — улыбнулся я.       — Денег дофига? Ну да, Мистер Биг платит подчинённым побольше, чем полиция.       — Он мне не платит, дружок.       — Мне плевать, — передразнил Иткинс. — Весь отдел знает, что ты воруешь у зверей и несёшь их деньги своему папочке. И что Джуди вообще в тебе нашла…       Серьёзно? Весь отдел? Вот этого я не ожидал. И почему я не знал о том, что о моих похождениях в молодости известно всему отделу?       — У вас устаревшая информация, я таким больше не занимаюсь, — только и оставалось ответить мне. Хотя вряд ли обо мне станут меньше сплетничать. — Рядовой, раз ты такой правильный и топишь за справедливость, скажи, почему одни живут небедно, в любящих семьях и родители покупают им красивые тачки, а другие растут без отца и в бедности?       — Чисто везение, — признал Иткинс. — Но ты этим оправдываешь беззаконие? Честно жить не пытался?       — Лису? Честно жить? — повернулся я к нему, пытаясь выразить удивление. — Ты правда думаешь, что лис может так легко прийти и устроиться на работу, и работодатель не пошлёт его?       — Вообще-то он нарушает закон, — ответил мне гуара. — За отказ взять на работу по видовому признаку, если это не связано с опасностью профессии, полагается штраф.       — Штраф? — усмехнулся я. — Как ты докажешь, что он отказал лису за то, что он лис? И даже если мы каким-то чудом докажем — работодатель заплатит штраф и пойдёт искать дальше.       Я сделал небольшую паузу, чтобы перевести дух. Иткинс в диалог встревать не спешил. Ну а я готовил следующий аргумент. Спорить я никогда не против.       — Или ещё лучше — высшее образование. Ты правда думаешь, что в любом вузе лис будет поступать наравне со всеми? Или же ему дадут «гробовые» задания, которые никак, если ты не гений, не решить?       — А кто виноват в таком отношении? Может, как раз лисы?! — прошипел Иткинс.       Этот парень начинал выводить меня из себя. Я уже готов был продолжить свою речь, как вдруг увидел впереди нашей машины опасность.       — Сто-о-ой! — крикнул я Иткинсу.       Произнося свою реплику, гуара повернулся ко мне. А зря, ведь на мой крик он среагировать не успел. Через секунду послышался глухой звук удара, а на капот автомобиля упал зверь, тут же сползший на землю. Иткинс остался сидеть в кресле, ведь он, как правильный законопослушный гражданин, пристегнулся. Ну а я сполз вниз, на коврик.       — Твою мать! — схватился за голову гуара, начав что-то нечленораздельно рычать и выйдя из автомобиля. Я последовал его примеру.       Ситуация была неприятная: на капоте некогда красивого, идеально вымытого автомобиля зияла внушительная вмятина. А тот, из-за кого она появилась, — койот в спортивной одежде, — лежал на земле и тихонько стонал. Конечно, он был жив. Удар вообще был не очень сильный.       — Дружище, ты в порядке? — спросил я у пострадавшего.       — Б-о-оольно, — ответил он, глядя на испуганную мордаху гуары и хватаясь за ногу.       — Сэр! — отрывисто кричал Иткинс, пребывая в шоке. — Я не хотел! Вы как будто из-под земли вылезли! Вы ничего не сломали?!       — Не-е-ет, вроде нет, только… нога… — поморщился койот. — Думаю, я даже подняться смогу, — произнёс он и, поморщившись ещё сильнее, присел на землю. — Ребята, я в порядке. Давайте так: вы мне тысячу долларов, а я ничего не видел и проходил мимо?       — Погоди, погоди, дружок, не торопись, — сказал ему я. — Сейчас мы достанем аптечку, перевяжем тебе ногу. Иткинс, быстро за мной!       Как только мы отошли за машину, к багажнику, я еле сдерживал себя, чтобы не расхохотаться во все горло. Гуара всё ещё выглядел немного оцепеневшим.       — Чего ты переживаешь? Этот парень — обычный автоподставщик! — усмехнувшись, произнёс я.       — Эм… да, похоже на то, — ответил Иткинс.       — Давай его разыграем. Притворись тупым, как минуту назад. Тебе очень идёт!       Гуара недовольно оскалился, но согласился. Теперь этот горе-подставщик был в наших лапах.       — Ох, чёрт! — изображал из себя паникёра гуара, когда мы вернулись к койоту.       — Есть лишняя тысяча долларов? — спросил я, повернувшись к Иткинсу. Гуара, смутившись ещё больше, покачал головой.       — Только если со счёта снять… но я же его… сбил… значит… — продолжал он что-то лихорадочно говорить. Да, прикидываться тупым гуара умел.       — Стой, дружище, не суетись, — сказал я, обращаясь к койоту, пытавшемуся подняться. — Ты пострадал, тебя сбили. Сейчас вызовем скорую и полицию. Нужно найти свидетелей, — добавил я и стал оглядываться по сторонам. Улица была малопроезжая, в спальном квартале, так что пешеходов поблизости не наблюдалось, зато в одном из окон я сразу увидел старушку-косулю. — Бабуль, спускайтесь к нам, пожалуйста! Вы свидетель. Ваши показания очень помогут полиции и вы получите вознаграждение.       — Но я цел, я ничего не повредил, — стал уверять меня койот. — Если бы я сломал кость, то я бы почувствовал…       — А вот это уже должна определить экспертиза — повредил ты что-то, жив ли, умер ли. Что стоишь, — обратился я к гуаре, всё ещё выглядящему очень испуганным, — коллег своих вызывай. И патрульно-хвостовую службу тоже.       — Какую полицию? Зачем полицию? — удивлённо спросил койот.       — Для составления протокола. Ты чего встать пытаешься? Лежи, — прижимал я его к земле, насколько это возможно в моей ситуации. — Раненым нужно лежать в горизонтальном положении и ждать скорую. При травмах позвоночника раненого запрещено передвигать, иначе можно ему ещё сильнее навредить. Ну и при травмах мозга тоже. С головой всё хорошо?       — Ага, — только и оставалось ответить койоту.       — А вот я не уверен! — отрезал я. — Точно! Самое главное — фотофиксация на месте происшествия, — добавил я и достал телефон, дабы начать фотосъемку. Я начал отходить на приличное расстояние от машины, направив телефон в сторону койота. — Улыбочку!       — Да пошёл ты! Не надо меня фоткать. Запрещаю! — запротестовал койот, прикрывая морду лапами, чтобы закрыть её. И тут же подскочил на лапы и спешно начал уходить. По нему совсем нельзя было сказать, что его только что сбила машина.       — Нарушаешь правила дорожного движения! — кинул я ему вдогонку. — Ну и ладно, пусть нарушает, — сказал я, уже обращаясь к Иткинсу. Впервые за время нашего знакомства на его морде красовалась улыбка. А уже через пару секунд мы заржали во всё горло.       — Это было… ха-ха, это было красиво. Я бы так не сумел, — отходя от смеха, ответил гуара.       — Ну, и у лисов есть свои таланты, — улыбнулся я, разведя в стороны лапами. — Поехали дальше?       Теперь, когда я уселся на переднее сидение, я уже пристегнулся, прочувствовав всю пользу ремней на себе. Машина тронулась дальше в путь.       — Смотри, какой красавчик, — показал я гуаре фотографию койота с бешеными глазами, стиснувшего зубы и не успевшего прикрыть морду. — Оставить на память? Ну ладно, раз он запрещает, то, так и быть, удалю.       — Нет! — ответил гуара, повернувшись ко мне, при этом заметно снизив скорость и всё ещё следя за дорогой — учится парень. — Нужно задержать его как минимум на пятнадцать суток, чтобы он больше не устраивал подставы. Фото кинем оперативникам. — Через пару секунд Иткинс добавил: — И пусть выпишет мне чек за вмятину.       — И ты абсолютно прав, — улыбнулся я. Действительно, стоило его проучить. Тем более, что я на поводке у капитана. Он об этом не напоминает, но я-то не забыл, на каких условиях он меня выпустил…       — Нам дважды повезло, — начал я спустя некоторое время поездки в полном молчании. — В том, что он не обычный пешеход, а автоподставщик, и в том, что он не захотел на нас тратить время. Некоторые бы остались на месте и дождались полицию, и тогда бы проблем у нас было больше. Пришлось бы действительно искать свидетелей, проводить экспертизу, звонить шефу и родителям, чтобы они помогли… В общем, больше на дороге не отвлекайся.       — Спасибо, — ответил гуара, и, судя по интонации, говорил он вполне искренне. — И извини… ну, за тот диалог.       — Ничего страшного, проехали, — вздохнув, ответил я.       Остальную часть пути мы ехали по пустой двухполосной дороге. Здесь водитель дал своей машине порезвиться, и, надо признать, она довольно лихо двигалась и держалась на поворотах.       Даже мне, почти не садившемуся за руль, захотелось прокатиться на этой тачке. Обязательно попрошу об этом у гуары на обратном пути. Надеюсь, он мне не откажет. Мы же вроде бы помирились и разрешили все наши неурядицы, верно?       Наконец мы подъехали к месту назначения — полицейскому участку номер двенадцать. Он, конечно, был гораздо меньше, чем наш Департамент, и представлял собой небольшое здание. Район, за которым он был закреплён — юго-запад Тропического Леса — представлял собой всего несколько островов, один из которых — Сан-Таун — считался отдельным посёлком и вообще был полузаброшен. Видимо, начальство решило, что большей охраны для него не требуется.       Наш главный полицейский участок украшали электрические раздвижные двери; здесь же дверь была железной. Когда мы открыли её — оказалось, что изнутри она обшита искусственной кожей. Не помню, когда видел такие двери последний раз.       На входе нас встретила не особо приветливая выдра, готовая помериться толщиной своего тела и объёмами с самим Когтяузером. Она указала нам дорогу, и мы пошли вдоль широкого коридора искать кабинет следователя. Когда-то Полицейский Департамент был таким же обшарпанным, пока новый мэр Златогрив, ныне сидящий на нарах, не решил отвалить полиции кучу бабла на строительство нового департамента. Естественно, на все остальные отделы денег не хватило.       Наконец мы дошли до нужной двери и, постучавшись, вошли. Увидев серьёзные морды из Первого Департамента, свин, местный следователь, пролепетал: «Да-да, конечно, я с вами всем поделюсь, всем, что знаю» — и полез в шкаф, чтобы отдать нам дело. Затем оно оказалось в наших лапах.       — Глухарь, — пожал плечами свин. — Без шансов. Все свидетели спали, а старая крольчиха, владелица лавки, ничего вразумительного не сообщила. Удивительно, что хоть запись нашли.       — Здесь написано, что свидетели слышали сначала электрический скрежет, а затем три выстрела, — произнёс Иткинс, читая бумаги.       — Всё верно, — подтвердил следователь. — Но ни одной пули мы не нашли!       — И ещё написано, что на месте происшествия была кровь, — продолжил Иткинс. — Фото прилагается.       — Всё верно, — снова подтвердил он. — Кровь отправим вам на анализ! Её же у нас на экспертизу дай Бог через год возьмут. А у вас хоп — и готово!       — Но откуда всё это? На видео ведь вообще не было никакой крови… — спросил я сам себя вслух.       — Вот на это я вам ответить не могу, — развёл плечами свин. — Чего не знаю, того не знаю. Видео прерывается! Как всегда, на самом интересном месте…       Не желая больше слушать странноватого свина, которому, очевидно, не с кем было поболтать, мы собрали все имеющиеся бумаги и образцы крови, отправились к машине и, усевшись, приготовились к обратной дороге. И тут я припомнил о своем намерении…       — Слушай, — спросил я, состроив милое и невинное выражение мордашки, но так, чтобы это не слишком бросалось в глаза, — а можно порулить этой красоткой, пожалуйста? С твоими рекомендациями и под твоим присмотром. Коробка автомат, поэтому особых сложностей вроде бы возникнуть не должно.       — А опыт вождения у тебя есть? — задал вполне справедливый вопрос Иткинс.       — Пару раз когда-то за руль садился.       Иткинс пару секунд колебался. Затем всё-таки нехотя согласился.       — Под моим чутким руководством и с выполнением всего, что я скажу! Постарайся её не угробить. Она мне досталась от отца по наследству.       — Есть, шеф!       То есть эта машина — не подарок родителей. Ладно, похоже, что я погорячился. Буду меньше бросаться неподтвержденными фактами.       Иткинс полез в багажник и достал из него накладки на педали, чтобы я мог до них дотянуться. На вопрос, откуда они у него, гуара покачал головой и важно произнёс: «Вообще-то их всегда нужно возить в машине, как и аптечку с аварийным знаком». Я проигнорировал его колкость и понятливо кивнул.       — Пристёгиваешься, включаешь фары, заводишь машину, настраиваешь кресло и боковые зеркала под себя. Смотришь в зеркала, убеждаешься, что сзади никто не едет. Никого? Поехали, — скомандовал Иткинс, как настоящий инструктор по вождению. Ну а я, не смея его ослушаться, в точности исполнял его указания.       Я садился за руль всего два раза в жизни. Первый — в семь лет, когда отец дал мне порулить, но машина, в которой была механическая коробка передач, весьма предсказуемо заглохла через пару метров. Второй раз — в двадцать лет, когда я пытался подбросить пьяных товарищей до дома. Результат оказался тем же самым, и мне пришлось вызывать такси.       Я предложил съездить на место преступления, не дожидаясь, пока туда пошлют экспертов и полицейских из Первого департамента, и Иткинс охотно согласился. Я ехал на небольшой скорости, стараясь соблюдать все указания гуары. Ощущения были неописуемые: осознание, что ты сам ведёшь машину, приносило волну удовольствия и адреналина.       Я не особо смотрел по сторонам, ибо был сосредоточен на дороге, но контраст между районом, где находился участок, и Сан-Тауном был очевиден. Мы проехали мимо огромного текстильного завода, который когда-то гремел на всю Анималию, а сейчас доживал остатки своих дней в запустении. Тем не менее, судя по машинам, стоявшим возле него, он всё ещё работал. Больше такого скопления машин я не обнаружил: дальше вдоль дороги стояли исключительно угрюмые пятиэтажные здания, большинство из которых были заброшены. Когда-то тут жили и работали звери, но потом, когда завод перестал работать, а здания пришли в негодность, большая часть жителей решила, что нет смысла жить так далеко от цивилизации, и перебралась в более удачные места. А возраст тех, кто остался и не захотел переезжать, давно перевалил за шестьдесят.       Несмотря на неприятный осадок от увиденного зрелища, я остался очень доволен поездкой. Жалко, что всё продлилось слишком быстро: через десять минут мы оказались на месте.       Открыв телефон и включив видео, я ещё раз убедился в том, что мы приехали туда, куда нам нужно: пустая дорога без машин и два безликих серых здания, стоящих друг напротив друга на перекрёстке. Одно из них было полностью заброшено и смотрело на нас зияющими дырами оконных провалов, но то, что напротив, выглядело не так удручающе и подавало признаки жизни: у верхних двух этажей окна были заколочены, но на первых трёх практически все были целы.       — Вылезай, парковаться я буду сам, — приказал Иткинс. Я не смел с ним спорить.       Покинув машину, я стал оглядываться по сторонам в поисках живых зверей.       — И что та крольчиха с видео вообще забыла в этом районе? — спросил я вслух. — Ни за что не поверю, что она живёт в этой дыре.       — И правда: не знал, что у нас под боком можно найти такое захолустье, — хмыкнул Иткинс. — Даже карта говорит, что здесь нет никаких организаций, кроме продуктового магазина на соседней улице. Зато есть сувенирная лавка и клуб йоги, как ни странно. И, судя по карте, они должны быть именно в этом доме.       Я попросил у Иткинса телефон. «Сувенирная лавка + йога», — гласила надпись на картах. Нажав на неё, я перешёл на страницу организации. Естественно, в графе «телефон» и «сайт» стоял прочерк, а приложение карт, будто издеваясь надо мной, спрашивало меня: «Знаете, работает ли эта организация?».       Вообще-то это я у вас хотел спросить, дорогие составители карт, работает ли она.       К счастью, здесь была фотография пятилетней давности. На ней была изображена зеленоватая дверь, на стекле которой было написано название фирмы и время работы. Переведя взгляд из телефона на улицу, я тут же обнаружил эту дверь. Правда, никакой наружной рекламы на её стекле не было. Со стороны принять это помещение за работающую сувенирную лавку было невозможно.       — Судя по фото, это здесь, — пожал плечами я и указал на дверь.       — Больше вариантов нет, — ответил Иткинс, смотря в кипу бумаг на своих коленях. — В отчёте сказано, что у полиции есть расширенная версия видео, на которой видно, как крольчиха выходит из этого дома.       — Но в сеть почему-то выкладывать этот момент не стали, — усмехнулся я. — Что бы мы без тебя делали, Иткинс. Спасибо за внимательность. Кстати, вокруг на улице много пыли и мусора, но вокруг двери чисто — похоже, хозяева здесь подметали. Ну, пошли проситься в гости.       Очень неприятно было выходить из прохладной машины с работающим кондиционером в жаркое пекло. Утешало только то, что кондиционер будет продолжать работать и дожидаться нашего возвращения.       Я попытался открыть ту самую дверь. К счастью, она оказалась не заперта; колокольчики, висящие на ней, звонко прозвенели, нарушая абсолютную тишину. Меня в этом ничего не насторожило, но Иткинс, пригнувшись, чтобы протиснуться в дверной проём, тут же достал оружие.       Перед нами открылся коридор — спорное решение для магазина, который по идее должен быть у всех на виду и блистать своими товарами с витрины. Похоже, что на этом месте раньше был обычный подъезд жилого дома.       Мы услышали шаркающие шаги в конце маленького коридора и застыли на месте. Мне тоже стало немного не по себе: слишком уж медленно они приближались. Но когда в проёме показалась фигура старушки-крольчихи, я облегчённо выдохнул. Иткинс поспешил спрятать оружие назад.       — Здравствуйте! — мигом подскочили мы к ней. — Мы из полиции и хотели бы вас ещё раз допросить.       Старушка оценивающе посмотрела сначала на гривистого волка, затем на меня, будто удивляясь, что я делаю в компании полицейского, и наконец заговорила, растягивая гласные:       — Здра-а-авствуйте, — улыбалась она во весь свой рот, в котором на удивление ещё остались зубы, — вы в лавку или на йогу?       — Нет, мэм! — повторил гуара уже громче. — Мы из полиции! Мы по поводу похищения, совершенного под окнами вашей лавки.       Немного подумав и прикидывая, что к чему, она наконец поняла, о чём мы:       — А-а-а! Да, точно! Ужасное преступление! Но ко мне уже приходили, я всё рассказала!       Приходили. И ничего не узнали, судя по отчёту. Но мы-то более настойчивее, тем более мы знаем, кого искать.       — Мэм, вы не знаете, кто бы это мог быть? — повторил гуара. — Возможно, одна из ваших посетительниц клуба йоги?       — Ох-х-х, — старая крольчиха нахмурила брови. — Надо вспомнить, когда это было…       — В понедельник утром, мэм! — всё больше заводясь, громко произнёс Иткинс. Похоже, ему очень не нравилась наша милая беседа. — Сегодня четверг!!!       — Простите, у меня память плохая, — ответила она, улыбнувшись, — я всё записываю на листочке. Пойдемте, я вам всё покажу.       Когда крольчиха повернулась и отошла на пару метров, гуара шикнул, стиснув кулаки. На бедолагу было жалко смотреть.       — Где ваши манеры, рядовой? — произнёс я вкрадчивым голосом. — Прояви уважение к старости.       Громко фыркнув, волк отправился вслед за бабулей. Наконец, через некоторое время, завернув за угол, мы дошли до её письменного стола, где у неё хранились все записи. Надев огроменные очки с толстенной оправой, она начала разбирать свои бумаги.       Первое, что бросалось в глаза, а точнее в нос — запах. Ещё на входе я почувствовал какой-то аромат, который я мог бы назвать приятным, но здесь этот запах стал невозможно сильным. Может, для кроликов, основных посетителей этой лавки, он был нормален, но мои обонятельные рецепторы били тревогу. Я надеялся, что мне не придётся тут находиться долго.       Воспользовавшись моментом, я внимательно осмотрел всё вокруг. Здесь было довольно уютно. Возле стены стоял диван, выглядящий очень мягким и манящим, перед ним — журнальный столик. В углу стояли кулер с водой и урна. Но основу интерьера составляли стеллажи. Справа стояла косметика: шампуни, губные помады, зубные щётки — но всё это выглядело так непривлекательно, что у меня не возникло никакого желания взять их в лапы. Но так как эта косметика позиционировала себя как «здоровая» — за неё можно попросить завышенную цену. Держу пари, что только благодаря постоянным посетителям и большим ценам лавка всё ещё не закрылась.       — По понедельникам и четвергам утром у нас йога, — ответила она. — Значит, и в этот понедельник она тоже была.       Я посмотрел на её бумаги. На одной из них был список имён. Судя по всему, здесь были перечислены те, кто посещает клуб. Полностью список разглядеть не удалось: поверх него лежала бумажка, которую сейчас читала старая крольчиха. Но мой взгляд зацепился за буквы «Джу», стоявшие в ряд. Остальная часть имени была скрыта бумагой.       Пульс участился. Типичная реакция начинающего детектива, который нашёл потенциальную путеводную ниточку.       — Простите, мэм, можно? — не дожидаясь разрешения, я подцепил листок двумя когтями и потянул на себя. Чутьё меня не подвело. На листке действительно были написаны имена и телефоны посетителей — штук десять, не меньше (теперь понятно, на чём ещё зарабатывает это заведение). Больше всего, по понятным причинам, меня привлекли инициалы «Джудит Лаверн Хоппс». Каких-либо других, знакомых мне, я не обнаружил.       — Иткинс! — воскликнул я, но в этом не было нужды: гуара и так уже внимательно разглядывал листок из-за моего плеча, наклонившись.       — Мэм, Джуди Хоппс была у вас в понедельник? — ошарашенно спросил я.       — Джуди? Хорошая девочка, совсем недавно начала к нам ходить, — подумав, сказала старушка. — Но была ли… Ах да! Была! Она мерила мне пульс!       — Во сколько она от вас ушла?! — продолжил гуара.       — Самой последней, — улыбнулась крольчиха. — Как она могла уйти первой, если она мерила мне пульс?       — Да я же вас не о том спросил… — прошипел Иткинс, притаптывая ногой. — По времени — во сколько?!       — Я же вам говорю, занятия длятся ровно час! — ответила она, а затем посмотрела в свой листок. — А начинаются в семь, да-да! Все девушки ушли вовремя, а она осталась померить мне пульс.       — Мэм, а кто ведёт ваши занятия? — улыбнувшись, мягко спросил я, видя, что гуара своей нервозностью беспокоит бабулю. Поверить, что она ведёт занятия по йоге, я был не в силах.       — К счастью, не я, — усмехнулась старушка. — Вот, на листочке написано. В понедельник их ведёт Сара Кроллинштейн. В четверг — Саманта Прыгсон.       В тот же момент, когда старушка произнесла эти слова, листок на секунду озарился светом. Подняв глаза, я заметил, как гуара быстро засунул телефон в карман. Он явно фотографировал листок.       — Мэм, можно ли у вас ещё попросить паспортные данные ваших клиентов и Сары Кроллинштейн? — попросил я. — Чтобы мы их могли быстро найти.       — Конечно, — произнесла старушка и стала копаться в бумагах, а затем достала какую-то бумажку и начала её читать. — Могу на всех, кроме Сары. Она обещала донести потом: у бедняжки пропал паспорт.       — А сколько она у вас уже работает? — спросил я.       — Полгода! Очень милая, хорошая девочка, — улыбнувшись, ответила крольчиха.       Я не стал расспрашивать о ней подробнее, поняв, что для этой старушки все её посетительницы и работницы — милые и хорошие. Ну, по крайней мере, у нас есть телефон Сары и её инициалы. Вряд ли в Зверополисе найдётся много зверей с таким именем.       — Мэм, а кроме вас, Сары и Саманты здесь кто-нибудь работает? — спросил гуара.       — Нет-нет! Раньше работали, сейчас все уволились… Иногда соседки помогают убираться в лавочке. Я-то уже старая, плохо двигаюсь и не вижу пыль, — усмехнулась она.       Ни персонала, ни охраны, ни сигнализации, судя по всему. Настоящая находка для воров. Но, похоже, все грабители решили, что сувениры, побрекушки и воняющие свечи никому не продашь и денег с этого не выручишь. Зря. Я бы продал и выручил.       Мы сфотографировали все интересующие нас бумаги и паспортные данные, в том числе и у самой владелицы, и поспешили на улицу. И только теперь я смог нормально отдышаться и вдохнуть в грудь свежий воздух. Судя по реакции гуары, он был со мной солидарен: резкий запах тоже его доконал.       Дальнейший план у нас был один — осмотреть место происшествия. Разумеется, крови здесь больше не было, но нам она и не требовалась: материалы дела лежали у нас в машине.       — Обожаю двенадцатый отдел, — прошипел Иткинс. — Мы с тобой за полчаса сделали больше, чем они за весь день. Они же даже не притрагивались к этому делу!       — Да мы вообще молодцы, — улыбнулся я. — У нас есть мотивация и понимание, кого мы ищем.       — Да они даже бумаги этой старухи не удосужились посмотреть! — шикнул гуара. — Не удивлюсь, если и осмотр провели из лап вон плохо. Ни одной пули не нашли. Их должно быть три.       — Ну, с одной понятно: она могла застрять в теле крольчихи, если пуля мелкокалиберная, — начал рассуждать я. — Оттого и кровь. Но не могли же в неё попасть все? Давай так: я попробую искать на земле, а ты — на стене.       Мы оба отлично помнили фотографии с места преступления и то, где находилась кровь — прямо возле бордюра и рядом с пожарным краном. Именно от него я и начал свои поиски, ползая по земле с десяток минут. Но, увы, ничего найти мне не удалось. Зато у Иткинса дела обстояли чуть лучше.       — Не поверишь, — воодушевлённо сообщил он. — Нашёл!       Иткинс взял фломастер и нарисовал им кружок на стене. Не очень высоко, почти у самой земли.       — Как хорошо иметь внимательного друга! — воскликнул я.       Иткинс проигнорировал мой комплимент, достал телефон и сфотографировал маленькую брешь в бетонной стене. Доставать пулю он, разумеется, не стал.       Затем гуара решил перепроверить меня и сам начал ползать по земле с лупой. Через пять минут он сдался: ничего подозрительного он не нашёл.       И только теперь мы позволили себе спастись от палящей жары и вернуться в машину. С чистой совестью мы позвонили в Департамент и сообщили всю имеющуюся информацию, а затем попросили прислать наших экспертов — доделывать работу за Двенадцатым отделом. Ну а наша работа на этом была закончена.       — Ну, съездили-то мы точно не зря, — заметил я, раскинувшись в кресле и пристегнувшись.       — Это уж точно. Но теперь у нас ещё больше вопросов! — недовольно буркнул Иткинс.       — Думаю, я могу их разрешить. — Я выставил лапы вперёд, чтобы было удобнее ими жестикулировать. — Дело было так: Джуди пришла в клуб позаниматься йогой. Все ушли, и милая бабуля попросила её остаться, чтобы проверить ей пульс. Но бабуля оказалась непростой: на самом деле это была потомственная колдунья, умеющая совершать обмен телами. Её давно посещала мысль стать счастливей и моложе — и вот, нашлась подходящая кандидатура! Бабуля превратилась в молодую крольчиху, а нашей дорогой Джуди досталось старое, дряблое тело. Молодую крольчиху похитили за нарушение правил пользования магией, а Джуди Хоппс ничего не осталось делать, кроме как начать работать в сувенирной лавке. И сейчас, общаясь с нами, она тщательно и умело скрывала свою личность.       Закончив свой монолог, я наконец выдохнул, ожидая реакции Иткинса. Он, казалось, слушал меня крайне внимательно, стараясь переваривать каждое предложение. Но в конце, когда он должен был сказать своё слово, этого не произошло. Повернувшись ко мне, он смотрел на меня абсолютно пустым взглядом, не выражавшим никакой эмоции, и молчал. Я сразу узнал эту реакцию: примерно так же Иткинс реагировал, когда я, сидя в наручниках в полицейском бобике, затирал ему про Бога и разницу между вороном и письменным столом.       Мы смотрели друг на друга в полном молчании достаточно долго. Гуара не моргал. Я хотел было уже спросить у Иткинса, как у него дела, всё ли хорошо и со мной ли он. Но гуара нарушил молчание первым.       — Шестнадцать, — спокойно произнёс он, закрыв глаза и шумно выдохнув, и повернулся к рулю, заводя машину. Видя моё недоумение, он уточнил: — Мне говорили: если собеседник тебя сильно раздражает — смотри ему в глаза и считай до шестнадцати.       Интересный способ. Нужно запомнить. Со стороны, конечно, выглядит крайне странно, но, наверное, в этом и фишка?       Я хотел попросить повести машину ещё, но быстро передумал. На сегодня — достаточно. Слишком устал от допроса бабули и ползания по земле под палящим солнцем.       Пристегнувшись, мы тотчас отправились в путь — нужно было отвезти вещдоки в полицейский департамент.