***
Одиночество угнетало и давало великолепную подпитку отчаянию, терзавшему душу. В минуты глухой тишины, когда вся мерзкая работа свелась на нет, воспоминания юности, словно кадры с фотоплёнки, проносились перед глазами, а рассудок терзался вопросом: какими прегрешениями она очутилась здесь, в забытом даже чертями месте, нужная (как вещь!) лишь для того, чтобы вырывать крики боли и слёзные мольбы из невинных людей? Ведь ещё вчера она — лучшая выпускница с потока, молодое светило науки, а сегодня… убийца? Леви, болезненно жмурясь, потянулась к небрежно зашитому на спине порезу. Церемониться с ней сотрудники базы не стали — сама виновата, раз позволила ранить себя (позволила, на минуточку, «расходному материалу»). Конечно, и до Люси встречались буйные пациенты, однако в последствии страдали именно они и никак не персонал. Девушка с тоненьким, пискливым стоном стянула бежевую майку на бретельках и с разочарованием оглядела в зеркале над раковиной перевязанную рану. Тугое, жгучее нытье стягивало спину. — Заживёт, куда денется, — раздалось ехидное. МакГарден вымученно посмотрела на вошедшего мужчину. Своей наготы она не стеснялась: только не перед этим человеком. Мужчина по привычке тряхнул чёрными волосами, небрежно завязанными в высокий хвост, и ответно прошёлся взглядом по девушке, обнажённой до пояса. Такая же худая, серая и нелепая. — Какая забота о матери твоих детей, — устало ответила Леви. — Ни на минуту не забываю о близнецах, — победная улыбка расцвела на грубых губах мужчины, на что девушка, задетая за живое, уверенно шагнула вперёд и судорожно выдавила: — Проваливай. Гажил, признавший полное безразличие к изнеможённому телу МакГарден (что уж там говорить про её внутренний мир, который ограничивался самобичеванием, и каких-то там детей), пожал плечами и развернулся. Собственно, раз за разом он навещал её только ради того, чтобы вкусить сладость равнодушия к обычной жертве обстоятельств, кем «мать его детей» и стала. На медицинскую койку мужчина бросил упаковку ампул и коротко бросил: — Обезболивающее. Скоро приступишь к работе. Леви, превозмогая режущую ломоту возле лопатки, со злостью швырнула упаковку о стену; послышался звон бьющегося стекла.***
В первой половине дня Нацу разнёс всю лабораторию в поисках Локи. Досталось всем без исключения: и тем, кто посоветовал последнему свинтить подальше от невменяемого Драгнила, и тем, кто имя Локи слышал впервые. Да, штат лаборатории включал в себя не одну сотню человек, и влетело каждому. А за дело — ещё никому, потому что сам виновник сего представления, которому доложили про злого Нацу, благополучно петлял по базе, вводя своего преследователя в заблуждение. Локи, не обеспокоенный грядущим разносом, присвистывая, распущенной походкой вышагивал по мрачному пустынному коридору. На этот раз пронесло: Зереф, обязанный расстрелять его за нарушение военного протокола, ограничился парой угроз, которые бывалый преступник не воспринял всерьёз. А как бы иначе Локи поступил? На месте Люси мог быть любой другой сотрудник телеканала, и поводов для волнения стало бы в разы меньше, ведь коллег рыжеволосый почти не знал (как и они его), но на базу доставили именно его напарницу по работе. Вдруг сбежит? Донесёт властям? Чеканный топот раздался за спиной Локи, и только он обернулся на шум, как его рывком схватили за грудки и спиной придавили к стене. — Хей, Нацу, добрый день, — вкрадчиво начал рыжеволосый с улыбкой. Нахмуренное лицо Драгнила и острый ворот камуфляжной куртки, впившейся в шею, причиняли неудобства, однако Локи не выдавал своего беспокойства. — Заткнись, — Нацу, сжав плотную ткань, потянул парня на себя, после чего треснул его головой о стену. От тупой боли в затылке Локи сдавленно простонал. — В следующий раз я лично тебя убью. — Разрешение у братца получи, — посмеялся Локи, щурясь, — а потом убивай. Ты здесь никто. — А, именно поэтому ты с утра от меня бегал? — уточнил Драгнил и вновь тряхнул парня. — С какого ты устроил это представление? — Сам подумай. Мы с Люси слегка притёрлись за пару месяцев… — незакончено протянул Локи. — Притёрлись?! — А-ха-ха, а чего мы такие злые? — слащаво отвечал вопросом на вопрос. — По делу говори! — Она чуть не прикончила Леви. Драгнил, как думаешь, сколько ей понадобится времени, чтобы дать дёру отсюда? Люси умрёт, а если нет, то всех нас похоронит. Ты неаккуратен — она знает наши имена. Этим она пыталась испугать твоего брата. — Она думает, что ты погиб! Не знает, кто стравил её с Каной! — прикрикнул Нацу. — А ты скажи ей, кто, как и обещал, — бесстрастно ответил рыжеволосый. — Да-да, я следил за вами в последние дни. Драгнил с шумным выдохом отпустил парня. Локи показательно поправил вздыбленную куртку и взлохматил густые беспорядочные волосы, приводя себя в порядок, пока Нацу, засунув ладони в карманы штанов, нетерпеливо откашливался. Рыжеволосый понимал, что таким образом из него выбивают объяснения, однако не спешил удовлетворять любопытство Драгнила. Он мельком оглядел окутанный тьмой коридор, вдоль которого горела слабая неоновая подсветка, и заговорщическим полушёпотом спросил Нацу: — Когда брат сообщил тебе её имя? За несколько дней до взрыва телеканала? За месяц, может быть? — Приказ я получил недели за три, а про неё узнал только четырнадцатого июля, — Драгнил пожал плечами, — и что с того? — Зереф играется с нами, вот что, — с какой-то особой истеричной радостью заявил рыжеволосый. — Думаешь, я был в курсе планов твоего брата? Я сливал ему информацию. Архивы и тексты эфиров ещё до их выхода. О распоряжении уничтожить телеканал я узнал вечером тринадцатого, чудесно, не так ли? А числа шестнадцатого мне сообщили, кого доставили на базу. Для твоего брата мы пушечное мясо. Но здесь я в большей безопасности, чем на воле, где меня в лицо знает каждая собака. И я не позволю этой суке поставить под удар всё наше дел… — Наше?! — возмутился Нацу. — Не равняй себя со мной. — Да ты не умнее Люси, — Локи насмешливо щёлкнул пальцами перед лицом ошарашенного Драгнила, — очнись. Плевать, что привело нас в это место. Я искал укрытие, тебя заставил братец-психопат, а… какая-нибудь МакГарден расплачивается за алчность. Мы все убивали. Убивали ради одного дела. Мы на одном корабле. И мы вместе идём ко дну. Нацу застыл в ступоре, и только захотел возразить что-нибудь язвительное, как обнаружил себя в одиночестве. Растерянно оглянулся и вновь замер, обдумывая услышанное. Слова, такие незатейливые и в то же время страшные, въедливым роем крутились в голове. Отвлёк его подошедший солдат, и Драгнил, перебросившись с ним парой отточенных фраз, повернул к своей комнате.***
Люси испытывала судьбу и заодно нервы Драгнила на прочность. Изначально обрушила на парня шквал щекотливых вопросов, стоило ему, злому и уставшему, оказаться в своей комнате, затем закатила неуместный скандал. Нацу искренне не понимал, почему до сих пор не придушил истеричную девчонку, возомнившую о себе невесть что после разговора с его старшим братом. Зереф пообещал ей спасение? Пускай — пустословить он умел. Парень также не разумел, зачем заставил врачей заняться раной на её щеке, где теперь вместо опухшего пореза красовался пластырь. В ближайшие день-два Хартфилию должны были забрать в операционную (что Драгнил выведал у сотрудников в ходе утреннего разноса), из-за чего Нацу терзался сомнениями. Переживать или… нет толка? Сколько смертей он повидал за два года! Может быть, стоит радоваться? Тишина, покой и удобная кровать вместо кресла, в котором он дремал последние сутки. Именно дремал, потому что рядом с Люси, плевавшейся в его сторону ядом в отместку за четырнадцатое июля, приходилось быть начеку. Измученный Драгнил уткнулся в какую-то глупую унылую игру. — Ты куда? — бодро спросила Хартфилия, когда преступник отложил устройство в сторону и не спеша поднялся с белого кресла. — В туалет. Хочешь посмотреть? — последовал раздражённый ответ парня. — Обойдусь, — Люси театрально улыбнулась и поморщилась. Взгляд девушки так некстати привлёк смартфон Драгнила. От одной лишь безумной мысли сжалось всё девичье нутро. Люси обдало холодом. Это ведь так просто — привстать, протянуть руку, посмотреть хотя бы число. Займёт пару секунд, ведь так? Хартфилия не надеялась увидеть с заблокированного экрана своё местоположение и список уведомлений с именами преступников и сообщениями по типу «Сегодня в 23:00 свергнем правительство», однако необходимость узнать дату притупила любые инстинкты самосохранения. Лежащий на тумбочке смартфон был сродни глотку воды для блуждающего в пустыне путника. После недолгих, но мучительных метаний девушка в беспамятстве потянулась к гаджету. Экран вспыхнул сразу же, как побелевшая от страха Люси пальцами дотронулась до устройства. Четырнадцатое августа. Прошёл ровно месяц. Девушка почувствовала, как её руку грубо отдёрнули, и затем ощутила жёсткую хватку на своей шее. Сдавленное горло запекло, в черепной коробке зашумела кровь, прилившая к голове мощным пульсирующим потоком из-за резкой смены положения: светловолосая оказалась придавлена к постели. Люси забрыкалась, вслепую размахивая ногами, и безнадёжно наложила свои ладони поверх мужских. Нацу, переведя дыхание, поубавил силу, и девушка с хрипом вобрала в лёгкие воздух. — Не лезь, куда не просят, — сердито отчеканил Драгнил, — доиграешься. — Ты… — всхлипнула Хартфилия, — никто. Нацу опешил от подобного заявления. И если слова Люси можно списать на внезапный адреналин, то Локи час тому назад выдал ту же фразу явно не от переизбытка острых ощущений. — Ты следуешь приказам… — оборвано продолжила Люси, — сам же говорил… Ты собирал доказательства против кого-то из ваших… Здесь ты никто… — Милая, ты слышишь, что несёшь? — вымученно простонал Нацу. — Д-да… — отдышалась и зажмурилась, — ты пленник. В помещение вышколенной походкой прошли солдаты. Драгнил, выругавшись, неторопливо сполз с кровати, в заключение представления плюнул в сторону блондинки и недовольно процедил сквозь стиснутые зубы: — Чего? Один из мужчин кивком указал на запыхавшуюся Хартфилию, которая, слабо перебирая ногами, вжалась в смятую койку и едва заметным шевелением сухих губ зашептала молитвы. Нацу выдохнул и отошёл в сторону — в действительности, кто он такой, чтобы противиться распоряжениям брата? Девушке, от испуга затаившей дыхание, заломили руки; запястье обжёг холод металла от наручников. Гулкие удары сердца эхом отдавались в ушах. Люси боязливо обернулась и с надеждой в изнеможённом голосе произнесла: — Нацу… помоги. — Нет-нет, милая, — саркастическая, победная ухмылка, — я всего лишь пленник.