Стамбул 1543 год
Тяжёлые тучи ходили по небу, а где то вдали был слышен гром, который с каждым мгновением был все отчётливее и отчётливее, но молодую женщину, которая стояла на террасе покоев это ничуть не пугало. Она уже давно ничего не боялась: ни смерти, ни врагов, которые окружали её со всех сторон словно коршуны, но она никогда не склонит перед ними голову. Она Михримах Султан. Она — частичка души Хюррем Султан и она поклялась, что сделает все, но обязательно отомстит за свою Валиде в смерть которой она не верила. — Султанша, — Сюмбюль — Ага остановился на пороге и поклонился. — По Вашему приказу покои для Ханзаде Султан готовы. — Отлично, — Михримах подошла к софе и, расправив платье из персидского шёлка, села. — Ханзаде ещё ничего не знает. Я не стала писать ей о пропаже матушки, но я так верю, что именно она сможет вернуть Повелителя к жизни, — дочь Хюррем Султан печально улыбнулась. — Дай Аллах, Султанша, — подхватил евнух — Ведь наша Ханзаде занимает особое место в сердце нашего Повелителя. Михримах ничего не ответила. Слова Сюмбюля были истинной правдой. Её младшая сестра Ханзаде и правда занимала особое место в сердце Султана и Михримах даже злилась по поводу этого, но сейчас пришло время оставить детские обиды и объединится ради общего дела. — Как отец, Сюмбюль? — Михримах зябко поежилась от ветра, который внезапно налетел. — Он у себя. Никого не желает видеть, — Сюмбюль замолчал. На террасе воцарилась тишина, а холодный ветер с Босфора продолжал свою игру, задувая факелы и принося большие перемены во дворец Топкапы.***
Карета, запряженная шестью белогрудыми лошадьми, въехала в главные ворота дворца и остановилась на вымощенной дорожке в саду. Слуги, которые вместе Афифе хатун отправились встречать ещё одну султанскую дочь, почтенно опустили головы и молча ждали приказов. Вот дверца кареты открылась и из неё с помощью служанки вышла девушка в темно зеленом платье. — Ханзаде Султан, — произнесла Хазнедар гарема, низко кланяясь. — Мы ради Вас видеть. — Афифе хатун, — молодая Султанша улыбнулась женщине, и её голубые, как и у отца глаза, заискрились радостью. — Здравствуй. Даже не верится, что я снова здесь, — она оглянулась. — Михримах Султан ждёт Вас в покоях, — Афифе кивнула агам, и те начали разгружать вещи. Ханзаде кивнула своей служанке, которая стояла в стороне и, медленно ступая по вымощенной дорожке, направилась во дворец.***
С уст рабынь вот уже несколько дней не сходило имя Ханзаде Султан. Всем им было интересно увидеть султанскую дочь, которая в шестнадцать лет была выдана замуж и отправилась вместе с мужем в Караман. С той поры Султанша не приезжала домой и поддерживала связь только с матерью и сестрой узнавая все, что происходило дома из посланий, но сейчас она вернулась. Вернулась к людям, которым сейчас была очень нужна. — Внимание! — прокричал Сюмбюль, который стоял на пороге общей комнаты наложниц. — Ханзаде Султан Хазретлери! Рабыни выстроились в ряд, толкая друг друга, но все же опустили головы. — Сюмбюль — ага, — Ханзаде остановилась и чуть склонила голову, глядя на агу. — Как ты? Мы с тобой давно не виделись, — она посмотрела на евнуха снизу вверх. Казалось, что он остался таким, каким она помнила его с детства, только в глазах была грусть. — Молюсь за Ваше здоровье, Султанша, — произнес Сюмбюль. — А Валиде? — Ханзаде посмотрела на балкон. — С ней всё в порядке? Сюмбюль посмотрел на Афифе, но та лишь отрицательно покачала головой. — Султанша, пойдёмте, — позвала Хазнедар. Ханзаде, ничего не понимая, направилась в покои, но противное предчувствие уже заползало в сердце. Это чувство её никогда не подводило.***
Михримах Султан стояла спиной к двери и сжимала холоднее руки, думая, как рассказать сестре неприятную новость. Услышав, как открылась дверь, Михримах медленно обернулась и увидела младшую сестру, которая медленной походкой вошла в покои и теперь с едва заметной улыбкой на устах смотрела на неё. — Ханзаде, — в ответ улыбнулась Михримах, раскрывая объятия для сестры. — Здравствуй, Михримах, — Ханзаде подошла к женщине и крепко её обняла. — Как же я рада тебя видеть. — Я тоже, Ханзаде, я тоже, — ответила старшая дочь Хюррем Султан, рассматривая сестру. — А где Валиде? — Ханзаде оглянулась в поисках Хюррем, но, наткнувшись на взгляд Михримах, поняла, что что-то произошло. — Оставьте нас, — приказала Луноликая слугам. Поклонившись, служанки вышли из покоев, оставляя сестёр один на один. — Михримах, что ты от меня скрываешь? — Ханзаде прищурила глаза, чувствуя неладное. — Что у вас здесь происходит? — Ханзаде, мама пропала, — осторожно произнесла Михримах и бросилась к сестре, потому что та пошатнулась. Ханзаде жестом остановила Михримах и сглотнула, пытаясь осмыслить слова сестры. — Как? Как пропала? Почему же ты мне раньше ничего не написала? — повысила тон женщина. Михримах закусила губу, понимая, что в реакции сестры она не ошиблась, и та теперь будет обвинять её в том, что она не сообщила об этом сразу же, но сейчас не время для ссор. — Ханзаде, я прошу, успокойся, и я тебе все объясню. Я знаю, кто виновен в нашей общей беде. Шатенка удивлённо взглянула на собеседницу, но разум взял вверх над эмоциями, и Ханзаде решила выслушать сестру. — Объясняй! — почти что приказала голубоглазая, в глубине души понимая, что возвращение домой будет совсем не таким, как она представляла.***
В жизни десятого Султана Османской империи наступил мрак. Такой мрак, что никакое солнце не могло его рассеять. Мужчина стоял на террасе и, сжимая руками перила, с болью смотрел вдаль. С тех пор, как пропала Хюррем, прошло уже несколько месяцев. Поиски велись днем и ночью, но никаких результатов не было. — Повелитель, — Ага остановился на пороге, не смея поднять взор. — Чего тебе? — не оборачиваясь, тяжело спросил Султан. — Наместник Эрзурума Ибрагим Паша прибыл. Просит Вашей аудиенции, — доложил слуга. — Проси! — услышав имя грека, приказал Султан. Стражник, откланявшись, ушёл. Спустя несколько минут Султан услышали знакомый голос. — Повелитель. Сулейман обернулся, и на мгновение ему показалось, что он вернулся в прежнее времена. Ибрагим стоял недалеко от него, все также почтенно склонив голову в знак уважения. Но теперь все было не так: Ибрагим уже не был зятем Династии и Великим Визирем. Из-за своей ошибки Паргалы лишился всего, что у него было, но получил самое главное: жизнь. После того как Хатидже решила развестись с Ибрагимом, Сулейман хотел казнить мужчину, но не смог этого сделать, вспомнив, как давал клятву защищать Ибрагима даже от самого себя. В итоге Ибрагим был лишён всех привилегий и уехал служить в один из санджаков Османского государства, но каждый день благодарил Аллаха за милость, которую проявил к нему Султан Сулейман. — Проходи, Ибрагим, — Сулейман указал на одну из подушек, а сам сел на тахту, обдумывая. как начать разговор, который был для него сложным. — Повелитель, если я чем то Вас прогревал, — начал Паша, но Сулейман жестом остановил его. — Ты знаешь, что Хюррем Султан пропала? Ибрагим кивнул, глядя на Сулеймана. — Да. Я слышал, что Бали бей ведёт расследование. — Но оно не даёт никаких результатов, — Падишах вздохнул, обдумывая свое решение.— Все считают, что Хюррем больше нет, Паша, но я в это не верю! — он порывисто поднялся, подходя к перилам. — Паша, найди мне её. Найди мою жену! — Повелитель, — непонимающе произнёс мужчина, воззрившись на Падишаха. — Ты найдёшь мне Хюррем, Паша, если ты хочешь снова стать моим другом и братом, ты найдёшь её! — приказал Падишах, глядя в глаза когда то верного друга.***
Ханзаде смотрела в окно и, слушая рассказ сестры, мрачнела с каждой секундой. Когда Михримах завершила, голубоглазая перевела взгляд на сестру и едко поинтересовалась: — Значит, ты пригласила меня в столицу, чтобы отомстить тётушкам? Губы Михримах Султан искривила ухмылка. — Ханзаде, я хочу, чтобы ты помогла мне узнать правду! Кроме того, отец. — Султанша закусила губы. — С тех пор, как пропала матушка он стал сам не свой. Ханзаде ничего не ответила, обдумывая все, о чем она узнала, а потом стремительно покинула покои.***
— Как думаешь, Фахрие — калфа, что принесёт приезд Ханзаде Султан во дворец? — поинтересовался ага у калфы, когда они наблюдали за девушками, которые убирали гарем. — Откуда же мне знать, ага? — ответила черноволосая. — Этот дворец уже столько видел, что я ничему не удивлюсь. — Ты права, калфа, права, — протянул Сюмбюль. — Сюмбюль — ага, — позвала Афифе, подходя к евнуху. — Слушаю, Афифе хатун, — Сюмбюль склонил голову, ожидая приказа. — Иди на кухню, скажи Шекеру аге, пусть приготовит любимые блюда Ханзаде Султан. — Как прикажете, Афифе хатун, — протянул Сюмбюль и хотел идти, но увидев Ханзаде, которая стремительно шла гаремом, поспешно поклонился. Рабыни выстроились в ряд, но как только Ханзаде покинула общую комнату, удивленно переглянулись между собой. — Кажется, ты была права, Фахрие, — произнес Сюмбюль, думая о том, какие именно перемены принесёт приезд младшей дочери Султана во дворец.***
Ибрагим вышел из покоев Султана и, опустив голову, брел по коридору, думая над заданием, которое ему поручил Султан. Найти Хюррем Султан. Найти женщину, которая с самого первого взгляда стала его врагом… Мужчина ухмыльнулся. Поистине жизнь очень непредсказуемая. Свернув в очередной коридор, мужчина услышал возмущенный голос. Подняв взгляд, Ибрагим увидел незнакомку, которая от неожиданности отступила назад и теперь смотрела на него широко распахнутыми глазами. — Прошу прощения, — пробормотал Паргалы, проходя мимо. Ханзаде ничего не ответила, удивленно глядя вслед мужчине, но потом, опомнившись, подошла к стражникам и твёрдым голосом приказала: — Доложи Повелителю, что пришла Ханзаде Султан!***
Сулейман сидел за своим рабочим столом, рассматривая изумрудное кольцо, когда стражник доложил о приходе Ханзаде. Мужчина замер, услышав это имя, но потом отложил украшения и, поднявшись, заходил туда — сюда. Ханзаде медленно вошла в покои, и улыбка коснулась её уст. За все эти годы здесь совершенно ничего не изменилось. Она помнила, как совсем ещё малышкой приходила сюда вместе с мамой. Отец всегда с улыбкой встречал их, брал её на руки, и они вместе садились за стол, за которым её отец делал прекрасные украшения. Потом он рассказывал ей сказку, и она засыпала, представляя принцесс и далёкие страны. Сейчас же от всего этого остались лишь воспоминания. Она давно уже не верила в сказки, ведь те разрушила суровая действительность. Она была взрослой. Детство прошло. — Ханзаде, — произнес Султан, глядя на свою прекрасную девочку. Ханзаде, опомнившись, поклонилась, а потом подошла и поцеловала руку Сулеймана. — Повелитель. — Дочка. Моя прекрасная Госпожа, — Сулейман взял лицо женщины в свои ладони и поцеловал её в лоб, а потом заглянул в глаза. — Отец, — прошептала она, крепко обнимая мужчину, а сердце, несмотря ни на что, радостно забилось в груди. Она была дома.***
Ибрагим Паша говорил с Бали беем о расследовании по делу исчезновения Хюррем Султан. Просматривая протоколы опросов, грек понимал, что, скорее всего, придётся все начинать с начала, но вот даст ли это результат. — А как ты считаешь, — Ибрагим отложил папку. — Кто смел такое сделать? — Паша. — Малкочоглу не знал, как выразить свои мысли, при этом не обидеть Ибрагима. — Говори, Малкочоглу, — кивнул грек. — Я не хочу никого оклеветать, но у Хюррем Султан было много врагов среди членов Династии, и каждому пропажа Султанши может быть только на руку. Ибрагим задумался, но, кажется, понимал, к чему именно клонит Бали бей.***
Ханзаде и Повелитель сидели на террасе и пили ягодный щербет. Сулейман не мог насмотреться на свою дочь, та же, в свою очередь, расспрашивала отца о братьях. — Повелитель, а давайте поедем в Манису, — неожиданно предложила Ханзаде. Сулейман усмехнулся, делая глоток. — Хотелось бы там побывать, увидеть моего брата. — добавила она. — Обязательно поедем, дочка, — мужчина поставил стакан на стол. — Повелитель, Ибрагим Паша пришёл, — доложил стражник. Сулейман кивнул, поднимаясь, и заложил руки за спину. Ханзаде поднялась следом за отцом. — Повелитель, я не вовремя, — произнес Ибрагим, увидев ту самую девушку, которую встретил в коридоре. —Ханзаде Султан уже собиралась уходить, — ответил Властелин, взглянув на дочь, которая поднималась с подушек. — Ханзаде Султан, — склонив голову, произнес Ибрагим. — Рад снова видеть Вас во дворце. Надеюсь, у вас все хорошо? — Благодарю, Ибрагим Паша, — с едва заметной улыбкой на губах ответила голубоглазая. — Я дома. Спасибо Аллаху мои родные рядом. Повелитель, с Вашего разрешения? — поклонившись, женщина ушла. — Что у тебя? — поинтересовался Султан. — Повелитель, с Вашего разрешения я хотел бы снова провести допрос всех членов Династии, — промолвил грек, глядя на Падишаха. — Делай все, но узнай правду, Ибрагим! — приказал Сулейман, садясь на тахту и давая понять, что разговор окончен.***
Вечером, когда небо медленно окрасилось в чёрный цвет, Ханзаде сидела перед зеркалом и, глядя на свое отражение, ждала, когда служанка закончит с её причёской. — Султанша, что Вы решили? — уложив последний локон и надев на голову Ханзаде диадему, спросила верная служанка Мелис. — Вы останетесь? — Я не знаю, Мелис, — ответила Ханзаде, поднимаясь. — Я вижу, как подавлен отец, но, несмотря ни на что, он продолжает верить, что Валиде жива… — голубоглазая осеклась, услышав звуки скрипки и поспешила на террасу. Облокотившись об перила, Ханзаде чуть улыбнулась, глядя на фигуру Ибрагима, который стоял на террасе своих покоев и играл на скрипке ту самую мелодию. Мелодию из её детства. — Кто это, Султанша? — осторожно спросила Мелис, подходя к Госпоже. — Паргалы Ибрагим — бывший великий Визирь, муж тётушки Хатидже. Он был сокольничим отца. Помню, в детстве я очень часто засыпала под звуки его скрипки. — Это с ним Вы сегодня встретились по пути к Повелителю? Ханзаде кивнула. — С ним, но Паша меня не узнал. Мы с ним виделись последний раз в тот день, когда я уезжала из дворца. Видно, с тех пор я очень сильно изменилась, — Ханзаде чуть улыбнулась, глядя, как Ибрагим все также продолжает играть, а потом повернулась к служанке. — Пойдём. Михримах уже ждёт меня. Мелис последовала за Ханзаде, а скрипка продолжала играть, рассказывая свою печальную историю.