***
— Что здесь происходит? — повторила Ханзаде, совершенно ничего не понимая. Ибрагим, который стоял к ней спиной, повернулся.Теперь Ханзаде смогла увидеть на его руках девочку, которая испуганно прижималась к нему. — Кадер, — прошептал Сюмбюль, прикрыв рот рукой. Ханзаде перевела взгляд на евнуха, а Ибрагим тем временем опустил девочку на пол и подтолкнул ее к женщине, которая стояла в стороне. — Уведи ребенка, хатун, — тихо приказал он и женщина, взяв девчушку за руку, увела её в соседнюю комнату. — Султанша, — Ибрагим склонил голову перед Ханзаде. — Как Вы здесь оказались? — Кто эта девочка, Ибрагим Паша? — проигнорировав вопрос грека Ханзаде. — Что здесь происходит? Ибрагим посмотрел вслед дочке, а потом на Ханзаде, которая пристально на него смотрела и, вздохнув, произнес: — Это моя дочь. Эсманур.***
После визита Ханзаде, из которого Хатидже ничего не поняла, ранним утром она вместе с супругом решила отправиться в главный дворец и выяснять все там. Тем более, что нужно было как можно скорее прояснить ситуацию с Эмине хатун. Подойдя к главной комнате наложниц, Султанша увидела девушек, которые шептались, не замечая её. — А что будет, если Повелитель умрет? — шепотом спросила белокурая девушка в синем платье. — На трон сядет Шехзаде Мустафа. Что же ещё — мрачно ответила её подружка. — А всех нас отошлют в старый дворец. — Но главный наследник Санджака Сарухан Шехзаде Мехмед, — произнесла вторая, откладывая вышивку. — Это так, но Шехзаде Мустафа старший Шехзаде, а Махидевран Султан — его мать. Сомневаюсь, что все пройдет так гладко, как хотелось. Да и когда нет Хюррем Султан. Хатидже ступила в главную комнату. И девушки тут же подскочили, глядя друг на друга. — Что Вы здесь болтаете? — сурово спросила женщина. — Как смеете такое обсуждать? — Простите, Султанша, — за всех ответила хатун. — Но разве Вы не знаете? — Что не знаю? — не поняла Хатидже. — Вейхан хатун, о чём она говорит? — посмотрев на девушку, которая стояла в стороне, спросила Хатидже. — Султанша, вчера вечером Ханзаде Султан нашла нашего Повелителя без сознания. Говорят, он при смерти, — рассказала девушка. Хатидже в ужасе посмотрела на рабынь и поспешила в покои брата. В ушах прозвучали слова Вейхан хатун.***
Ибрагим и Ханзаде говорили в саду, который находился позади дома. Вернее, говорил Паргалы, а Ханзаде слушала и понимала, что она ошиблась в своих догадках. — Эсманур моя дочь, Султанша, — повторил Паргалы, не глядя на брюнетку. — Дочь, которую я решил разыскать после того, как вернулся в Стамбул. — Её мать Нигяр Калфа, — догадалась Ханзаде, а потом мысленно обругала себя, увидев, как изменился взгляд мужчины. Грек кивнул. — Да, это моя с Нигяр дочь. Вам, вероятно, известно, что с ней случилось? Ханзаде кивнула. История похищения племянницы долетела до её ушей всего лишь обрывками, но она знала, что молодая женщина совершила самоубийство после того, как её с Айше Хюмашах нашли на краю обрыва. — После смерти Нигяр её отдали на воспитание в одну семью и ничего не сообщили мне, но теперь все изменится. Моя девочка будет рядом со мной. Ханзаде невольно засмотрелась на Ибрагима. На то, с какой любовью он говорил о дочери, как при этом горели его глаза. — А Вы откуда узнали, что я здесь?. Ханзаде опустила глаза, а Ибрагим бросил взгляд на Сюмбюля и рассмеялся. — Сюмбюль, твоя работа? — напрямую спросил он. — Паша, я покорный слуга, который всего лишь выполнил приказ, — ответил Сюмбюль. — Это правда, — вмешалась Ханзаде. — Это я ему приказала. Просто я случайно услышала Ваш разговор в саду и. — она осеклась, потому что стало неудобно. — Вы подумали, что речь идёт о Хюррем Султан, — продолжил Ибрагим. — Вы подумали, что это я её похитил, — он задумался. — Султанша, я не стану лгать. Вам очень хорошо известны мои отношения с Вашей Валиде, но я могу поклясться жизнью собственной дочери, что я не имею к этому отношения. — Не беспокойтесь, Ибрагим Паша, я Вам верю, — успокоила его Ханзаде. — Что Вы теперь намерены делать? — Сделать то, зачем приехал, а потом вместе с Эсманур вернуться в Эрзурум, — честно признался Ибрагим. — Продолжу верой и правдой служить нашему Повелителю. — Поиски, поиски. Все стоит на месте, а тот, кто к этому причастен, молчит, — гневно произнесла Ханзаде. — Что Вы имеете ввиду, Султанша? — не понял Ибрагим, пристально глядя на Ханзаде.***
Михримах Султан приехала во дворец и сразу же поспешила к отцу. Переступив порог, Михримах увидела Хатидже, которая стояла возле постели брата и с болью в глазах смотрела на него. Услышав, как закрылась дверь, Хатидже повернула голову и увидела Михримах, которая медленной походкой подошла к ней. — Михримах, — охрипшим голосом произнесла Хатидже. — Здравствуйте, Султанша, — поздоровалась Михримах, даже не взглянув на тётку. — Пришли посмотреть на плоды своих трудов? — едко поинтересовалась Михримах, глядя на немощного отца. — Как ты смеешь так говорить? — вскипела Хатидже. — Не забывай, кто перед тобой. — Вы тоже не забывайте, кто перед Вами, — не осталась в долгу Михримах. — Одно только моё слово, и Вас может не быть в столице. Советую не ссориться со мной, Султанша, ведь сейчас Ваша судьба и судьба Шах Султан полностью в моих руках. Поклонившись, Михримах покинула покои, оставив злую Хатидже.***
Карета, покачиваясь на дороге, возвращалась в главный дворец. В карете царила тишина. Ханзаде пребывала под впечатлением от того, что она узнала. Она думала, что найдет ответ по поводу пропажи матери, но оказалось, что она мимо воли узнала чужую тайну. — Султанша, Вы будете об этом говорить кому либо? — нарушил тишину Сюмбюль. Ханзаде отрицательно покачала головой. — Нет, это чужая тайна, Сюмбюль. И я не имею никакого права выдавать её. И ты, пожалуйста, молчи, — попросила женщина. — Султанша, я клянусь, что ни одна живая душа ничего от меня не узнает. — Благодарю, Сюмбюль, — улыбнулась Ханзаде. — Ты уже много лет служишь Династии верой и правдой. — Для меня это честь, Госпожа, — промолвил Сюмбюль. Некоторое время в карете царила тишина, которую нарушила Ханзаде. — Эта девочка Эсманур. Ты много о ней знаешь? — Не очень, — честно сознался евнух. — Сразу же после того, как она родилась, она была разлучена с матерью, а потом не успела воссоединиться с ней, как Нигяр покончила с собой. Жаль её, бедняжку. Всю жизнь загубила, — мужчина вздохнул.***
Вернувшись во дворец, наполненный надеждами на лучшее, Ибрагим решил сделать еще один важный для него шаг, а именно написать письмо Хатидже и попросить ее о встрече с детьми. Написав письмо, грек вышел из кабинета и встретился нос к носу с агой, который шел к нему. — Доставь во дворец Хатидже Султан, — приказал мужчина. — Как прикажете, Паша, — протянул слуга и ушел. Ибрагим проводил его взглядом и ушел, не заметив Рустема, стоящего за углом***
Переодевшись в чистое платье, Ханзаде снова поспешила к отцу. Как всегда поклонившись, женщина присела на краешек кровати и коснулась руки отца. — Я вернулась, Повелитель. Знаете, я ошиблась и чуть было не оклеветала дорогого для Вас человека, — она усмехнулась, вспоминая, как Ибрагим держал на руках дочь. — Знаете, несмотря на то, что я ничего не узнала о пропаже мамы, я рада, что я ошиблась. Я знаю, что если бы Ибрагим Паша был к этому причастен, то Вы бы не вынесли этого. Верно, отец? — она чуть сжала его руку и подняла глаза, пристально вглядываясь. — Слышите ли Вы меня? Мне хочется верить, что да. Отец, проснись. Дайте мне ваш мудрый совет. Не позвольте мне совершить ошибку. Услышав, как открылась входная дверь, голубоглазая тут же смахнула слезу со щеки и увидела Шах, которая медленно приблизилась к постели Сулеймана. — Почему мне раньше ничего не сообщили? — сдерживая эмоции, спросила Султанша. Повелитель, как же так? Ханзаде отпустила руку отца и, поднявшись, подошла к тётке. — Султанша. Я надеюсь, за эту ночь Вы сумели принять верное решение? — вкрадчиво спросила женщина, сцепив руки в замок. — Ханзаде, неужели ты даже при таких обстоятельствах не оставишь свои глупые домыслы? — ужаснулась Шах Султан. — Султанша, из-за всего, что затеяли Вы, мой отец и Ваш брат находится в таком состоянии. Я не знаю, что Вы хотели этим добиться. И я не могу понять, как можно делать столько зла родному человеку? — Ты сейчас мне говоришь о вреде родным, но ты сама хочешь навредить мне и Хатидже, если я тебе не скажу то, что ты хочешь услышать, — усмехнулась Шах. — У меня нет другого выхода, Султанша. И смею Вам напомнить, что за все то время, пока я здесь, я ни разу не проявила к Вам свое неуважение, ни разу не обвинила Вас, в то время как Вы с Хатидже Султан подослали к Михримах шпионку, которая обо всем Вам докладывала. У меня нет теперь другого выхода. Я отплачу Вам тем же, Госпожа, если Вы не скажете мне правду. — Дай мне ещё несколько дней, — попросила Шах. — Три дня, а потом можешь делать все, что посчитаешь нужным, — добавила брюнетка. Ханзаде согласно кивнула, хотя в душе было тревожно.***
Рустем завершил заседание Дивана и теперь наблюдал, как беи и Паши покидали зал. — Хюсрев Паша, — окликнул Визирь Хюсрев, когда тот почти покинул комнату Паша остановился и закатил глаза. Не иначе, как снова начнет говорить какие - то гадости. — Слушаю, Рустем Паша, — натянуто улыбнувшись, произнес Хюсрев. — Что случилось? — Хотел спросить, как Вам живется, когда Вас обманывают? — поинтересовался Визирь, поднимаясь на ноги. — Не дай Аллах почувствовать то, что чувствуете Вы! — Что Вы имеете ввиду, Паша Хазретлери? — процедил сквозь зубы Хюсрев. Намеки Рустема уже откровенно надоели мужчине. — Как же? — притворно удивился Рустем. — Неужели Вы до сих пор не в курсе? Или Хатидже Султан не стала сообщать Вам эту новость, сосчитав её недостойной Вашего внимания? — мужчина рассеялся.— Ибрагим Паша вернулся в столицу. И вот уже несколько дней они тайно встречаются с Хатидже Султан. — Паша Хазретлери, Вы хоть понимаете, что говорите? — вскипел Хюсрев. — Клевета на члена Династии может очень дорого Вам обойтись! — Да какая клевета? Я сегодня своими глазами видел, как они говорили в саду.Сочувствую, Хюсрев Паша. Очень больно, когда тебя считают за пустое место. Улыбнувшись, Рустем покинул Хюсрева одного.***
Ханзаде сидела в своих покоях и, подперев голову рукой, смотрела в окно, пока служанки зажигали свечи в покоях. — Султанша, Ваш ужин готов, — оповестила вошедшая Мелис хатун. — Я не хочу есть, Мелис, — отказалась Ханзаде. — Кусок в горло не лезет. — Султанша, так нельзя, — заметила девушка. — Вот проснется наш Повелитель, и что он увидит? Что Вы себя голодом заморили? Ханзаде улыбнулась на такое заявление. — Хорошо, накрой стол, а я сейчас к отцу загляну и вернусь, — пообещала Ханзаде, покидая покои Переступив порог главных покоев, Ханзаде снова увидела Ибрагима. Тот сидел на своем месте и, не моргая, смотрел на Падишаха, словно боялся упустить момент, когда тот откроет глаза. — Ибрагим Паша, — позвала Ханзаде. Ибрагим испуганно осмотрелся, а потом протер глаза и поднялся. — Султанша, простите, я здесь. — Вы совсем извели себя, — заметила голубоглазая. — День и ночь во дворце. Вам нужно отдохнуть. У Вас теперь дочь. Не нужно так себя изводить. При упоминании о дочери уст Ибрагима коснулась улыбка. Теперь эта девочка, её улыбка придавала греку сил в это нелёгкое время — Как она? — спросила Ханзаде. Эта девочка почему - то не шла у неё из головы, и она не могла дать этому объяснения. — Хорошо. Сейчас она с Назан хатун. Я навещаю ее каждый день и очень жду того момента, когда мы сможем жить вместе, но пока это невозможно, Султанша. — Я надеюсь, что совсем скоро вы с Эсманур воссоединитесь. Дети не должны быть без родителей, — заметила она. — Благодарю Вас, Султанша, — произнес Ибрагим и покинул покои Ханзаде провела его взглядом и сама отправилась к себе, чтобы поужинать, но на полпути к покоям молодую женщину догнала Афифе Хатун. — Что случилось, Афифе Хатун? — Ханзаде заглянула в глаза Хазнедар. — Что-то снова произошло? — Да, Султанша. Шехзаде Джихангир. Кажется, что он заболел. Он не ест, не пьет, — рассказала Афифе Встревоженная шатенка поспешила в покои младшего брата. Открыв дверь, Ханзаде увидела Джихангира, который лежал на постели и смотрел в одну точку. — Шехзаде, — позвала Ханзаде, и, подойдя, присела на край постели. — Что с тобой, дорогой? Ты плохо себя чувствуешь? Шехзаде поднялся с постели и отрицательно покачал головой. — Ханзаде, а Повелитель умрет? — Что ты такое говоришь, Джихангир? — ужаснулась Ханзаде. — Кто тебе такое сказал? — Я сегодня ходил к нему. Хотел поговорить, а меня не пустили. А потом я слышал, как рабыни говорили, что отец может умереть, а Шехзаде Мустафа станет Султаном. Это правда, Ханзаде? Ханзаде сокрушенно вздохнула и, приобняв брата, поцеловала в макушку. — С Повелителем все будет хорошо. Он обязательно поправится и будет ещё очень долго править империей. — Ты меня не обманываешь? — спросил младший Шехзаде. — Конечно, нет. Разве смею я обманывать такого отважного и смелого Шехзаде? — заглянув брату в глаза, спросила Ханзаде. — Все будет хорошо, милый. Ты, главное, верь и не смей думать о плохом. — Я просто очень испугался, — признался Шехзаде. — Ханзаде, а папа заболел, потому что рядом нет мамы? Ханзаде промолчала, а Джихангир продолжил: — Но она скоро вернется. Я видел сон. Мы все вместе играли в саду: ты, я, отец, братья. И вдруг пришла мама. Ханзаде, она ведь вернётся? — Вернётся, Джихангир, — ещё раз повторила Ханзаде. — А теперь пойдем ужинать. Взяв брата за руку, Ханзаде вместе с ним отправилась в покои.***
Слова Рустема посеяли в душе Хюсрева зёрна сомнения, и теперь, возвращаясь домой, мужчина думал над тем, правда ли то, что сказал Великий Визирь. За все это время Хюсрев ни разу не встречал Ибрагима и не знал, что тот вернулся. Поэтому, вернувшись вечером домой, мужчина начал пристально следить за супругой. Но все было как обычно. Султанша играла с детьми, но была опечалена. Опустившись на тахту рядом с супругой, мужчина поинтересовался: — Султанша, Вы опечалены? Все в порядке? — Баваль хатун, забери детей, — приказала Султанша. Дождавшись, пока рабыня заберёт детей, женщина произнесла: — Совсем нет, Хюсрев Паша, я Вам сейчас кое что скажу, но об этом никто не должен знать. Мужчина напрягся. Слова супруги взволновали. Он заглянул ей в глаза, в глубине которых плескался страх. — Что случилось, Хатидже Султан? Что-то с детьми? — Нет! — Хатидже сглотнула. — Повелитель. Повелитель в коме. И никто не знает, когда ему станет лучше. Женщина заплакала и впервые за все время позволила Хюсреву себя обнять. Но эту идиллию прервал слуга, сообщивший: — Султанша. Вам письмо. Хатидже подошла к аге и, взяв свиток, вскрыла его и пробежала глазами. Ее уст коснулась едва заметная улыбка. — От кого письмо, Султанша? — поинтересовался Хюсрев. — Да еще в такое время. Все в порядке? — От Шах Султан, — соврала Хатидже, пряча письмо обратно.***
Ибрагим переступил порог дома Назан хатун и снял тюрбан. Женщина встречала его печальной улыбкой. — Доброй ночи, Джималь хатун, — поздоровался грек.- Как Эсманур? — Она только что уснула, Паша, — отчиталась женщина, не глядя на Ибрагима. Ничего не ответив, грек прошел в комнату, где спала его дочь. Тихо присев на край кровати, мужчина провёл рукой по черным волосам, а потом осторожно поцеловал дочь в макушку. Та поморщилась во сне, но не проснулась. Ибрагим улыбнулся. Душа, несмотря на все, что происходило, радовалась. Его дочь рядом с ним. Теперь никто и ничто не разлучит их. Эта девочка теперь его смысл. Светлый луч в темной жизни. Ибрагим ещё раз коснулся волос Эсманур, вспоминая Нигяр. Бедняжка так и не успела вдоволь насладиться материнством. и в этом полностью его вина. Если бы не он, то сейчас Нигяр была бы жива и его жизнь была бы совсем другой. — Но тогда у тебя не было бы дочери, — напомнил о себе разум. — Твоей дочери. Ибрагим улыбнулся. Его дочь. Дочь сына рыбака. Обычная девочка, в жилах которой течет его кровь, а не кровь Династии. Посидев немного с дочерью, Ибрагим заторопился обратно во дворец. — Ибрагим Паша, — окликнула его Назан хатун. — Уже уходите? — Да, — кивнул Ибрагим. — Эсманур спит. Совсем скоро я надеюсь, что мы с Эсманур уедем и она не станет Вас обременять, Назан хатун, — добавил он, рассматривая рисунки, лежавшие на столе — Это Эсманур нарисовала, — с любовью произнесла Назан, беря в руки другой рисунок, а потом испуганно спросила: — Как уедете? — испугалась женщина. — А как же я без Эсманур? После смерти моего Юсуфа она мне одна отрадой была, а теперь как же? Паша, прошу Вас, не разлучайте меня с Эсманур. Молю Вас, — запричитала Назан. — Успокойся, хатун, — попросил Ибрагим. — Я не собираюсь разлучать Вас прямо сейчас. У меня есть одно незавершённое дело, — промолвил Ибрагим, задумавшись.***
На следующий день Ханзаде гуляла по саду в сопровождении служанок и Сюмбюля. Евнух рассказывал молодой Султанше о делах гарема, а Ханзаде, в свою очередь, делилась тревогой о младшем брате. — Меня очень тревожит Джихангир, Сюмбюль. Все эти события испугали его, а у него и так слишком слабое здоровье. Я не вынесу, если и с ним что-то случится. — Шехзаде Джихангир очень умный и сильный Шехзаде, Султанша. Ваша поддержка и поддержка Михримах Султан ему очень важна. Не нужно его оставлять одного. — Я понимаю, Сюмбюль, но иногда мне становится страшно. Я не смогла уберечь отца, и сейчас он в таком состоянии. Не дай Аллах что-то случиться с Джихангиром. — В данном случае мы можем только молиться, Госпожа, чтобы все было хорошо, — с грустью произнес Сюмбюль. — Султанша, доброе утро, — поздоровался Ибрагим, который шёл по саду. — Как Повелитель? Я как раз хочу его навестить. — Ибрагим Паша, а мой отец поправиться? Правда ведь? — спросил Джихангир, гулявший недалеко и слышавший вопрос Ибрагима. Ибрагим поднял глаза на Ханзаде и та незаметно кивнула. Грек опустился на корточки перед младшим Шехзаде и положив руки ему на плечи, произнес: — Шехзаде, наш Повелитель сильный человек и никакая болезнь его не сломит. — Вот видишь? — Ханзаде посмотрела на брата. — Все будет хорошо. Теперь беги, поиграй. Джихангир отошёл немного, а Ханзаде посмотрела вслед брату. — Он со вчерашнего вечера такой. Ему страшно, — она вздохнула. — Всего лишь за несколько дней мой мир перевернулся и я не знаю, что ожидать от завтрашнего дня — Верьте, что все будет хорошо, — посоветовал Паргалы. — Иногда чудеса случаются, когда меньше всего ждёшь. — Как там Эсманур? — полюбопытствовала Ханзаде. Ибрагим улыбнулся, услышав имя дочери. — Слава Аллаху с ней все в порядке. Я жду тот момент, когда мы с ней всегда будем вместе, ведь мы столько времени провели врозь. — Ничего, Паргалы, Вы все наверстаете. — Она очень увлекается рисованием, — поделился Ибрагим — Вчера я видел ее рисунки. У нее довольно неплохо получается, — с особой гордостью рассказал грек. — Это замечательно, — улыбнулась Ханзаде. Поговорив с Ибрагимом, женщина направилась к отцу, но там все осталось без изменений. Посидев немного возле Сулеймана, Ханзаде вернулась в свои покои, куда велела позвать Сюмбюля. Евнух явился спустя несколько минут. — Ханзаде Султан. Вы хотели меня видеть? — Хотела, — Ханзаде сняла серьги и повернулась к слуге. — У меня к тебе будет одно поручение.***
Завершив с делами, грек заторопился к дочери, надеясь, что сегодня увидит её. Едва ли переступив порог, грек увидел дочь, которая сидела за столом и рисовала. Рядом лежали карандаши, краски, кисти. — Красиво — поинтересовалась девочка, подняв голову. Ибрагим всмотрелся в рисунок и кивнул. — Очень, моя милая. — Назан хатун, — позвал Ибрагим, выйдя из комнаты. — Кто прислал все это для Эсманур? — Не знаю, Паша, — произнесла женщина. — Мужчина, но имени он своего не назвал. — Какой мужчина? — не понял грек. — Он уже приходил сюда с той женщиной. Вчера. Ибрагим нахмурился, а потом едва заметная улыбка коснулась его лица. Он знал, кого должен благодарить.***
Ханзаде сидела перед зеркалом и ожидала прихода Мелис, которая отправилась за чаем для крепкого сна. Сняв ожерелье и серьги, Султанша вернула их в шкатулку и уже собиралась снимать диадему, когда услышала звуки скрипки. Поднявшись, женщина вышла на террасу и, прислонившись к колонне, стала слушать чарующую мелодию, которая всего лишь на несколько минут позволила забыть все, что происходит вокруг. Когда скрипка замолчала, Ханзаде несмело подняла голову и посмотрела на Ибрагима, который в свою очередь, смотрел на неё. Почувствовав себя неловко, Ханзаде поспешила в покои, а Ибрагим произнес, глядя на террасу, где ещё минуту назад находилась султанская дочь: — Благодарю Вас, Ханзаде Султан.***
Ханзаде проснулась ранним утром и смотрела в потолок, вспоминая вчерашнюю сцену, которая произошла на террасе. Взгляд Ибрагима, звуки скрипки. Все это как будто было сном. Сладко потянувшись, женщина поднялась и увидела шкатулку, которая стояла возле неё. — Мелис! — позвала Ханзаде, приняв сидячее положение. — Мелис. — Слушаю, Госпожа, — промолвила служанка, появившись из комнаты прислуги. — Кто это принес? — кивнула на шкатулку Султанша. — Я не знаю, Госпожа. Я никого не видела, — честно созналась служанка. Ханзаде заправила за ухо прядь волос и, взяв шкатулку, открыла её.На бархатной подкладке лежали каплевидные серьги с бриллиантами. — Какая красота, Госпожа, — восхитилась Мелис, увидев серьги. — И правда, очень красивые, — согласилась Ханзаде, взяв одну серьгу в руки. Заметив маленькую записку, Ханзаде отложила шкатулку и раскрыв записку, прочитала: — Благодарю Вас за Вашу доброту и помощь. Надеюсь, что Вы примите этот скромный подарок. Ханзаде мечтательно улыбнулась и прикрыла глаза — От кого они, Султанша? От Ибрагима Паши? Ответить Ханзаде не успела, потому что из-за двери послышался взволнованный голос Сюмбюля: — Открывайте, мне нужно немедленно увидеть Ханзаде Султан. Чего Вы ждёте? Спрятав записку и шкатулку под подушку, Ханзаде поднялась с постели и набросила на плечи халат, когда в покоях появился Сюмбюль. — Что случилось, Сюмбюль? — Ай, спаси нас Аллах, Спаси Аллах, — причитал евнух, приподнимая руки к небу. — Беда, Ханзаде Султан. Беда.