***
Хатидже Султан с тоской посмотрела на себя в зеркало и вернулась к вышивке, которая хоть немного отвлекала от грустных мыслей, который засели в голове после вчерашнего визита супруга, который был сам не свой. Хатидже замерла около двери, наблюдая за Хюсревом, который, запрокинув голову, рассматривал настенные рисунки. Повернув голову, мужчина почувствовал себя неловко, поняв, что супруга все это время за ним наблюдала. — Хатидже Султан, — мужчина сделал шаг к женщине, но, наткнувшись на её холодный взгляд, замер. — Добрый вечер. — Что Вы хотели, Хюсрев Паша? — пропустив все эти приветствия мимо ушей Хатидже, поправляя рукава кремового халата. — Уже поздно, и я очень устала. — Конечно, — он кашлянул, поднимая на неё глаза. — Султанша, я хотел попросить прощения за все те слова, которые я произнес у нас в саду. Я просто был вне себя, увидев Вас и Ибрагима. Я подумал, что. — По какому праву Вы можете говорить мне в лицо такие вещи? Как Вы смеете устраивать мне сцены? Кто Вы такой, Хюсрев Паша? Даже то, что Вы носите статус моего супруга, не даёт Вам права для этого. Хюсрев сглотнул, не зная, куда деть руки, пристально глядя на жену, которая стояла возле окна, в которое заглядывала полная луна. — Я понимаю, что своим поступком я Вас очень сильно обидел, но я несу свое наказание с тех самых пор, как мы стали супругами, Госпожа. Ваша холодность и безразличие стали для меня очень большим наказанием. Оно для меня хуже смерти. Я Вас кого-то просил только лишь об одном, но я понимаю, что не все обещания можно сдержать. Но я вчера сам себе кое что пообещал, и я сдержу это обещание. Доброй ночи, Госпожа, — попрощался мужчина, оставляя её одну. Хатидже удивленно посмотрела на закрытую дверь, пытаясь понять, что значат слова Хюсрева.***
Мысли Хатидже Султан нарушил стук в дверь. Оторвав глаза от вышивки, Хатидже увидела племянницу, которая склонилась в поклоне. — Позволите, Хатидже Султан? — поинтересовалась Эсмахан, присаживаясь на шёлковую подушку рядом с Хатидже. — Конечно, дорогая, — Хатидже отложила рукоделие в сторону и посмотрела на племянницу, в глазах которой была грусть. — Что с тобой, милая? Чем ты опечалена? — приподняв Эсмахан за подбородок, спросила Хатидже, ласково улыбаясь. — Скажи мне, что тебе тревожит? — Отец, — честно призналась черноволосая, покусывая губы. — С тех пор, как я приехала сюда, я места себе не нахожу, тётушка. Отец так сильно изменился. Изгнание сделало из него совсем другого человека. Он очень сожалеет о содеянном, но матушка ничего и слышать об этом не хочет, — с сожалением завершила девушка. — К прошлому нельзя вернуться, дорогая, — Хатидже ласково коснулась щеки племянницы и добавила, — Хотя иногда очень хочется. — Я знаю, что Валиде никогда не любила моего отца, — Эсмахан подняла глаза на Хатидже. — И я понимаю, что любовь без ответа может толкнуть на безумные поступки. Но она даже пыталась его полюбить. — Эсмахан, не суди то, о чем не знаешь, — упрекнула Хатидже девушку. — Не дай Аллах тебе узнать, что такое жизнь с нелюбимым. Эсмахан хотела ответить, но, услышав шум, который доносился с улицы, не смогла. — Что там происходит? Баваль хатун? — обратилась Хатидже к служанке, которая выглядывала в окно. — Шехзаде Мустафа приехал, — рассказала Баваль, вызвав у Эсмахан и Хатидже шок.***
Ханзаде медленным шагом вошла в покои зятя и оглянулась. Рустем сидел за столом, изучая какие то бумаги, совсем ее не замечая. — Рустем Паша, — позвала Ханзаде, отвлекая Визиря Рустем поднял голову, а потом подскочил и почтенно склонил голову перед сестрой жены. — Ханзаде Султан, прошу прощения, я не слышал, как Вы зашли, — извинился он. — Я понимаю, — Ханзаде прошлась по кабинету и остановилась возле окна. — Столько дел, да ещё учитывая ситуацию. — Вы правы, Госпожа, — согласился Визирь. — Сначала заседание Дивана, потом из-за состояние Повелителя пришлось отложить поход. — Понимаю, — Ханзаде отошла от окна. — Как там Михримах? Вчера мы с ней виделись. Она говорила, что вы все вместе хотите поехать в Эдирне. — Как только Повелитель придет в себя, обязательно поедем, — улыбнулся Рустем. — Михримах Султан очень извелась за последнее время. Сначала пропажа Хюррем Султан, теперь Повелитель. Ведь мы все так надеялись, что многое изменится, но. — Рустем Паша, ты делай то, что должен делать Великий Визирь этого государства, а ещё заботься о Михримах Султан и Хюмашах Султан, а другое пусть тебя не заботит.Повелитель сам с этим разберется, когда придет время, — сурово сказала Ханзаде. — Султанша, простите, если я что-то не так сказал, — тут же исправился Рустем. — Не будем больше об этом, Рустем Паша, — отрезала Ханзаде. — Хорошего дня, Паша, — пожелала женщина, покидая кабинет.***
— Мустафа, мой славный лев. Как ты возмужал, — Шах Султан любовалась племянником, который целовал её руку. — Здравствуйте, тетушка, — Мустафа улыбнулся, глядя на Шах. — Вы тоже с каждым годом все прекрасней, — сделал комплимент мужчина. — Как давно ты приехал? — поинтересовалась женщина, приглашая Шехзаде присесть. — Мустафа, — Хатидже Султан подошла к племяннику и с тревогой заглянула в глаза, а потом крепко обняла. — Ты почему здесь? Когда ты приехал? — Сегодня утром, — рассказал мужчина, выпуская Хатидже из объятий. — На следующее утро, после того, как получил послание от Шах, Султан двинулся в путь. — Это ты заставила Мустафу приехать в столицу? — напустилась на сестру Хатидже. — Я просто написала ему о том, что с Повелителем беда, — невозмутимо ответила брюнетка, не поднимаясь с места. — Я не мог спокойно усидеть на месте, зная, что с отцом плохо. Я не смог бы себе простить, если бы с ним что-то случилось, а я так и не попросил прощения. — Мустафа, — Хатидже снова обняла племянника. — Славный мой Лев. Ты понимаешь, что любой твой проступок — только радость для наших врагов? — серьезно промолвила женщина. — Ибрагим Паша тоже так говорит, — вздохнул мужчина, спрятав руки за спину. — Но как мне поступить, Султанша? — Шехзаде, всем нам сейчас тяжело, но ты должен слушать только свое сердце. Оно тебе подскажет правильный путь, — промолвила Хатидже, с тоской глядя на Мустафу.***
Михримах, сидя в главной комнате своего дворца, кормила дочь, но девочка капризничала, чем выводила мать из себя. — Айше Хюмашах, что это такое? — Михримах опустила ложку обратно в тарелку и строго посмотрела на дочь. — Нужно поесть. Ну же. Девочка отрицательно покачала головой. Михримах со стуком поставила тарелку на столик и обратилась к Гюльбахар, которая стояла в стороне и наблюдала за госпожой. — Гюльбахар, отведи Айше Хюмашах в её комнату, — строго приказала женщина. — Пойдем, Айше Хюмашах, — Гюльбахар улыбнулась девочке и, взяв её за руку, увела из комнаты. Михримах опустила голову на руки. С тех пор, как она поссорилась с сестрой, прошло уже несколько дней. Но женщина не спешила первой делать первый шаг к примирению. Султанша считала, что Ханзаде поступает глупо, подпуская к себе дочь женщины, которая теперь имеет полное право считаться врагом. — Михримах, ты дома? — удивился Рустем, отдавая служанке тюрбан. — Я думал, ты во дворце. — Плохо себя чувствую, — соврала женщина, отняв руки от лица. — А ты почему так рано вернулся? Да ещё такой радостный. Что случилось, Рустем? — Все хорошо, Михримах, — Рустем присел рядом и, приобняв супругу, поцеловал в висок. — Я узнал одну очень важную тайну, которую хранит Ибрагим Паша. И если эту тайну преподнести Повелителю в нужном нам свете, то Ибрагим потеряет все, что снова сумел заслужить и в этот раз отправиться намного дальше Эрзурума. — Если ты так уверен, — пробормотала Михримах. — Как отец? Ты видел его сегодня? — Сегодня ещё нет. Ты же знаешь, что я занят в Диване. Нельзя, чтобы народ, а особенно янычары, узнали об истинном положении дел. Ведь тогда они поднимут бунт и сделают все, чтобы Шехзаде Мустафа занял трон. — Я надеюсь, что это не произойдет. — А ты почему здесь? Ты поссорилась с Ханзаде Султан? — учтиво спросил мужчина. — Это тебя не касается, Рустем, — отрезала женщина, поднимаясь. — Пойду к себе. Прилягу. Рустем провёл жену непонимающим взглядом.***
Ханзаде остановилась на вымощенной дорожке, которая вела ко дворцу Шах Султан, и обвела взглядом сад. Увидев брата, который стоял к ней спиной, рассматривая статую Афродиты, голубоглазая приблизилась к нему и коснулась рукой плеча. — Ханзаде, — улыбнулся. Мустафа, повернувшись. — Мустафа, почему ты все ещё здесь? — серьезно промолвила женщина без тени улыбки на лице. — Если Рустем Паша хоть что-то узнает. У него везде есть уши. — Ханзаде, знаешь, чего я больше всего боюсь? — вдруг перебил брат сестру, глядя в её глаза. — Я боюсь не смерти, а потерять отца, так и не заслужив его прощения. Я чувствую, что моя вина в том, что произошло, есть. — Шехзаде, — протянула Ханзаде, обнимая брата. — Я знаю, что чувствует человек, который не успел сказать самые главные слова тем, кто для него дорог и любим. И у каждого из нас эти слова разные. Кто-то хочет попросить прощения, кто-то сказать, что любит, а иногда достаточно одного взгляда того, кто для тебя дорог, и кажется, что возле твоих ног весь мир. Мустафа внимательно слушал сестру, которая смотрела куда - то вдаль. Ветер играл её волосами, а на щеках появился лёгкий румянец. Сейчас перед ним стояла не маленькая девочка, которой он ее помнил в один хмурый день несколько лет назад. А женщина, которая, несмотря на свой юный возраст, перенесла то, что раз и навсегда меняет любого человека. Она перенесла потерю. — Мустафа, для своего блага возвращайся в Амасью, а как только отец придет в себя, я тебе напишу. А ещё лучше мы с отцом приедем к тебе. Мустафа улыбнулся, обнимая сестру в ответ, и бросил Аге, который стоял недалеко: — Пусть немедленно приготовят мою лошадь. — Шехзаде, ты уже уезжаешь? — удивилась Шах Султан, которая неслышно подошла к ним вместе с Эсмахан. — Да, Султанша, — кивнул Мустафа. — Дела Санджака не ждут, а особенно теперь, когда отец в таком состоянии. — Понимаю, — кивнула Шах, но по её виду Ханзаде видела, что тётушка совсем не рада этим новостям. Поцеловав Шах руку, Мустафа обнял на прощание Ханзаде. — Напиши мне, как приедешь, — попросила шатенка. Мужчина кивнул и, посмотрев на женщин, поспешил удалиться. Эсмахан последовала за ним. — Что бы изменилось, если бы Шехзаде остался? — поинтересовалась Ханзаде, глядя вслед брату, а потом сама же и ответила на свой вопрос: — Неужели Вы ради собственной безопасности готовы пожертвовать Мустафой, только бы спасти себя? — Ты ошибаешься, Ханзаде, — возразила Шах. — Султанша, Вам не хуже меня известно, что будет с Мустафой, если Повелитель, не дай Аллах, узнает, что он покинул свой санджак и без позволения приехал в столицу. Поэтому в наших с Вами интересах, чтобы никто больше об этом не узнал, — Ханзаде поклонилась и поспешила к ожидающей её карете.***
Ибрагим нервно мерил шагами кабинет, не замечая, как за ним наблюдает Малкочоглу, который сидел, положив голову на сложенные руки. Воина тоже не меньше Ибрагима беспокоило появления старшего наследника в столице. — Как думаете, кто написал Шехзаде это послание? — нарушил тишину хранитель покоев.— Рустем Паша? Ибрагим остановился и отрицательно покачал головой. — В этот раз это не он, — ответил грек. — Но лучше всего, если Великий Визирь никогда не узнает о том, что Шехзаде приезжал в столицу. Надеюсь, что Ханзаде Султан удастся убедить Шехзаде вернуться. — Входи, — крикнул Малкочоглу, услышав стук в дверь. — Ханзаде Султан, — подскочили мужчины, увидев султанскую дочь, за которой следовала Мелис. — Малкочоглу, Ибрагим Паша, — поздоровалась Ханзаде, остановившись посреди кабинета. Но те промолчали, глядя на женщину с немым вопросом в глазах. — Султанша, Шехзаде Мустафа, — начал Ибрагим. — Все в порядке, Ибрагим Паша, — перебила голубоглазая мужчину. — Мне удалось убедить Шехзаде вернуться в Амасью. Теперь главное, чтобы Повелитель об этом никогда не узнал. Шах Султан ради собственной безопасности готова принести в жертву Мустафу, но у нее это не выйдет. Близок тот час, когда весь ее замысел рухнет. — Шах Султан очень хитрая, Госпожа, — заметил Малкочоглу. — Боюсь, как бы она снова не вышла сухой из воды, когда все станет ясно. — Можешь быть уверен, Малкочоглу, в этот раз все будет совсем по другому. Шах Султан за все ответит, — уверено произнесла женщина. — Малкочоглу, Вы только следите за тем, чтобы с этим Рейханом все было хорошо. — Не беспокойтесь, Госпожа, — успокоил Ибрагим. — Мы с Малкочоглу все для этого делаем. Посмотрев на Ибрагима, Ханзаде покинула комнату. Хотелось посидеть в тишине и просто подумать над тем, что делать дальше.***
Ханзаде уже знала, сколько шагов от её покоев до покоев отца. И каждый раз, когда до двери оставалось всего лишь десять шагов, женщина застывала, потому что с каждым разом видеть отца в таком состоянии было выше её сил. Остановившись, голубоглазая перевела дыхание, а из покоев Повелителя вышел седовласый лекарь с саквояжем в руках. — Лекарь, — окликнула его Ханзаде, когда мужчина, не заметив её, собрался уходить. — Ханзаде Султан, — почтенно протянул лекарь. — Простите, я Вас не заметил. — Как Повелитель? Есть какие нибудь изменения? — с надеждой спросила шатенка. — К сожалению, Госпожа, состояние Повелителя осталось прежним, — рассказал лекарь. — Что нам сделать, лекарь? — в отчаянии спросила женщина. — Как вернуть Падишаха к жизни? — А все зависит только от Всевышнего, Госпожа, — с жалостью глядя на молодую особу, рассказал мужчина. — Все в его руках. Вы можете только молиться и уповать на чудо. — Чудо, — повторила Ханзаде. — Именно его нам сейчас так не хватает…***
Ханзаде сидела на подушке возле горящего камина и при свете свечи читала слова молитвы из Корана, всем сердцем желая, чтобы Аллах услышал ее и сотворил чудо. Чудо, которые так необходимо им всем: отцу, ей, Михримах, Мустафе, Джихангиру. Хотелось радости, а не бесконечных слез и переживаний. Хотелось услышать смех, который она так давно не слышала. Ханзаде повернула голову и посмотрела на отца. Если бы она могла изменить прошлое и уберечь отца от боли, которая сломила его. Поправив волосы, Ханзаде вновь углубилась в молитву, которая теперь была единственной надеждой.***
Ханзаде открыла глаза и несколько секунд пыталась понять, что именно её разбудило. То ли сон, который оставил после себя только чувство тревоги, то ли что-то ещё. Ханзаде поднялась на ноги и прошлась по покоям. После того, как она вчера уснула, сидя возле отца, болела спина. Поднявшись, шатенка бросила взгляд на отца, и сердце радостно забилось в груди. — Отец! — Ханзаде бросилась к Сулейману, едва ли не зацепившись за подол своего серого платья. — Слава Аллаху, он вновь вернул нам Вас. Отец, — Ханзаде взяла Сулеймана за руку. — Вы слышите меня? Сулейман закрыл глаза, а открыв их, увидел на лице дочери слезы. Ханзаде поцеловала руку отца и со всех ног бросилась к двери, чтобы приказать позвать лекаря. Распахнув дверь, шатенка увидела грека, который говорил с Малкочоглу. Увидев Госпожу, оба замолчали. — Ханзаде Султан, — испугался Ибрагим, увидев Ханзаде всю в слезах. — Зовите скорее лекаря, — приказала Ханзаде. — Повелитель пришёл в себя. — Ай, Слава Аллаху, — промолвил Хранитель. — Услышал наши молитвы. Я сейчас прикажу позвать лекаря Ибрагим улыбаясь, проводил воина взглядом, а потом посмотрел на Ханзаде, на лице которой все ещё оставались следы от слез. — Это действительно великая радость, Ханзаде Султан. — Да, — улыбнулась Ханзаде. — Ибрагим Паша, зайдите к отцу. Я думаю, что он будет рад Вас видеть. Вы, как никто другой переживали за него, а я прикажу известить одного человека о том, что произошло, — Ханзаде ушла, а Ибрагим исчез за дверью.***
Шах Султан ожидала, когда служанка закончит ей делать причёску. Настроения у женщины не было с самого утра. — Султанша, — хатун поклонилась Госпоже. — Вам просили передать, — девушка протянула послание. — Что это? — Шах взяла послание, но вскрывать его не спешила. — Это привёз Ага Ханзаде Султан, — объяснила девушка. Отослал рабынь, Шах вскрыла послание и пробежала его глазами.