***
Назан хатун вздохнула, потрогала лоб Эсманур, который, к счастью, уже не был таким горячим, и, забрав тряпку и тарелку, вышла из комнаты. Оказавшись на кухне, женщина без сил опустилась на топчан и провела рукой по лицу. Ночь выдалась кошмарной, и только на утро, когда температуру удалось сбить, женщина немного успокоилась. Решив порадовать Эсманур её любимым супом, женщина принялась за готовку. Но тревога за здоровье девочки не исчезла.***
Шах Султан с неохотой, но понимала, что сидя здесь, она ничего не знает и это очень сильно злило. Ещё и Нариман Калфа посте разговора с Эсмахан сообщила, что молодая девушка оказалась немногословной и, посетовав на то, что у неё болит голова, попросила Нариман оставить её одну. Рассказ верной Нариман ещё больше расстроил Шах, и женщина уже жалела, что согласилась на условия Рустема, ведь ничего не менялось. Ибрагим Паша как был возле Повелителя, так и она находится в этой глуши. Решив расставить все точки над ё, Шах направилась к дочери. Остановившись на пороге, Шах увидела дочь, которая писала послание. Увидев мать, девушка спрятала лист и поправив прядь волос, и взяла книгу, которая лежала рядом. — Ты хранишь от меня секреты? — с улыбкой спросила женщина, опускаясь рядом. — Разве у меня есть на них право? — парировала черноволосая, не отрываясь от чтения. — Эсмахан, ты уже который день обижена на меня, — с обидой заметила Шах. — Неужели я не заслуживаю твоего прощения? Эсмахан отложила книгу и внимательно посмотрела на мать. Она знала, что отец ей был намного ближе, чём мать. и если признаться честно, то и отца она глубоко в душе любила чуточку больше. — Валиде, я не могу понять, какие цели Вы преследуете и какие тайны Вы храните? Даже наше внезапное возвращение сюда Вы не постарались мне объяснить. — Эсмахан, я хочу только уберечь тебя, — Шах ласково коснулась щеки дочери, но та лишь нахмурилась. — От чего или от кого, Валиде? К сожалению, этот вопрос остался без ответа.***
— Я очень рада, что ты у нас осталась на ночь, — промолвила Михримах, когда она Ханзаде и Айше Хюмашах завтракали в главной комнате. — Айше никогда так быстро не засыпала, — вспоминала Михримах вчерашний вечер, когда Ханзаде отправилась укладывать племянницу спать. — Я просто вспомнила, как мама нам пела колыбельную, — вспоминала Ханзаде. — Я тоже очень рада, что все-таки не отказалась от твоего предложения. Мне нужно было сменить обстановку. — Ханзаде, тебе нужно выйти замуж. Замужество очень меняет. Ты сама это прекрасно знаешь. — Михримах, — усмехнулась Ханзаде. — У нас нет больше других тем для обсуждения? Айше Хюмашах как раз хотела увидеть Азазель. Я возьму её с собой, а ты потом приедешь. — Как пожелаешь, — согласилась Михримах. — Я сегодня тоже во дворец приеду. Мне нужно поговорить с Мехметом. Дальше завтрак продолжился в тишине.***
Мехмет осмотрел себя в зеркало и повернулся к Ильясу, который покорно стоял в стороне и сегодня был молчаливым и, как показалось Мехмету, даже напуган. — Что с тобой, Ильяс? — Мехмет поправил кафтан и подошёл к слуге, который словно не ожидал увидеть наследника. — Молчишь все время. — Простите, Шехзаде, — промямлил Ильяс, — Я почему то плохо себя чувствую. — Может быть, стоит лекаря кликнуть? — с улыбкой предложил Мехмет, а затем похлопал своего сокольничего по плечу и покинул покои, оставив Ильяса, который вспомнил то, что произошло вчера.***
— Что это, Ильяс Ага? — ещё раз повторила калфа, пристально глядя на слугу наследника. Ильяс чуть дрожащей рукой протянул Фахрие послание и покорно сложил руки, пока Фахрие раскрывала записку. Калфа открыла записку и, прочитав, улыбнулась, а потом вернула ее Ильясу. Как только женщина исчезла за поворотом, Ильяс поднёс записку Махидевран Султан к огню и сжёг. На его лице был страх. Он чудом избежал большой большой беды.***
Матракчи был на базаре и разведывал обстановку. Ведь где, как не здесь, можно было услышать новости о Падишахе, да о том, как продвигается поход. Присев отдохнуть, мужчина прислушался к разговору двоих торговцев, которые обсуждали Шехзаде Мехмета. — Видно, Повелтель очень сильно дорожит Шехзаде Мехметом, раз оставил его регентом. А ведь Шехзаде Мустафа старший. — Слышал я, что Повелитель держит обиду на Шехзаде Мустафу из-за того, что произошло с Хюррем Султан, — в полголоса поделился второй купец, поправляя ткани. —Да видно, что даже Ибрагим Паша, который вернулся в столицу, не может теперь повлиять на решение Государя. А раньше ведь сам себя государем называл. Мужчина хохотнул, а потом, заметив Матракчи, на лице которого играли желваки, замолк. — А ты что молчишь, Насух Эфенди? Неужели тебе ничего не известно? — спросил мужчина, бросив осторожный взгляд на своего друга. — Ибрагим Паша ведь твой друг. — Мне, в отличие от Вас, есть чем заняться, — отрезал Насух, поднимаясь на ноги. — Взвесь мне несколько килограммов фруктов, — попросил он, а потом повернулся к своему собеседнику. — И перестаньте обсуждать решение Падишаха. Как бы Вам не пришлось жалеть о своих словах. Насух ушел, а продавцы лишь покачали головой и вернулись к работе.***
После того, что Гюльфем сообщила Хатидже, женщина не находила себе места, думая, куда и почему мог так срочно отправится Ибрагим. Сидя возле окна, за которым шёл снег, женщина думала ещё и над тем, каким будет её жизнь после того, как Хюсрев Паша вернётся из похода. Женщина даже написала супругу несколько писем, которые были исключительно вежливые, но все они оставались без ответа. — Мамочка! — позвала Хуриджихан, переступив порог комнаты. — Что, милая? — женщина обняла дочь, которая присела с ней рядом и поцеловала в волосы. — Слушаю. —А почему папа к нам не приходит? Почему мы снова вернулись в этот дворец? — Папа ненадолго уехал, — объяснила женщина. — Но он скоро вернётся и снова придет к вам. А вернулись мы потому, что этот дворец — наш с Вами дом. — А разве тот дворец больше не наш? — старалась заглянуть матери в глаза Султанша. От ответа на вопрос Хатидже спасла служанка, которая сообщила, что Хатидже пришло письмо.***
— Назан хатун! Назан хатун! — позвал Матракчи, остановившись на входе в дом. Но никто не ответил. Осторожно поставив пакеты на пол, мужчина направился внутрь, все время зовя женщину. — Назан хатун! — ещё раз позвал мужчина, заглянув в гостиную. — Ах, Насух Эфенди! — облегченно воскликнула Назан, выйдя из комнаты. — Хвала Аллаху, что Вы пришли! — женщина поправила на голове платок. — Что случилось, Назан хатун? — испугался Матракчи. — Что-то с Эсманур? — У нашей девочки очень сильный жар, и я ничего не могу сделать. Она вся горит, — произнёсла женщина, едва не плача. — Я сделала все возможное, но жар снова поднялся. Я не знаю, что мне делать, — пожаловалась она. — Так, — Матракчи начал лихорадочно размышлять. — Вы идите к ней, а я сейчас же пойду и приведу лекаря. Все будет хорошо. Матракчи ушел, оставляя безутешную Назан.***
После заседания Дивана Мехмет решил пообедать со своей любимой фавориткой. За обедом Джихан расспрашивала любимого о том, как начался его день и все ли в порядке. Джихан всегда так делала, когда они были в Манисе. — Скоррее бы мы уже вернулись, — вдруг произнесла она, глядя любимому в глаза — Этот дворец как будто чужой для меня. — Я тоже не могу здесь, — в ответ пожаловался Мехмет. — После того, как пропала матушка, стало очень больно сюда возвращаться, — объяснил он. — Все напоминает о ней. Джихан потянулась и ласково коснулась щеки возлюбленного, а тот, в свою очередь, перехватил женскую ручку и поцеловал тонкие пальцы. — Я рядом с Вами, Шехзаде. И Ваша боль — это и моя боль тоже, — ответила Джихан и нежно поцеловала Мехмета. — Шехзаде, — позвал стражник. — Пришла Михримах Султан. — Проси, — приказал мужчина. Джихан поднялась на ноги и, откланявшись, оставила брата и сестру. — Михримах, — приветливо улыбнулся мужчина. — Рад тебя видеть. Прошу. — Я тоже рада тебя видеть, — ответила Султанша, присаживаясь. — Я пришла с тобой поговорить, — начала женщина. — Мне нужен твой совет…***
Ханзаде и Айше навещали Азазель, когда к ним подошла Мелис со свитком в руках. — Султанша, Вам просили передать, — девушка передала Ханзаде свиток и отошла в сторону. Ханзаде вскрыла послание и пробежала его глазами, а потом прошептала: — Что это значит?