***
Гюльфем хатун едва ли ступила на дорожку, которая вела ко дворцу Хюсрева Паши, как увидела карету и слуг, которые грузили сундуки с вещами. Ничего не понимая, бывшая наложница Сулеймана прошла дальше и, оказавшись в главных покоях, увидела Хатидже Султан, которая в дорожном плаще стояла спиной к двери, пока слуги выносили остальные вещи. — Хатидже Султан, — позвала Гюльфем, присев в поклоне. Хатидже обернулась, и на миг Гюльфем показалось, что та плакала. Но Хатидже, увидев лучшую подругу, наоборот, широко улыбнулась и, подойдя, взяла подругу за руки. — Гюльфем, как я рада тебя видеть, — женщина улыбнулась, а потом обняла Гюльфем, словно они не виделись несколько лет, а не несколько дней. — Хатидже Султан, что с тобой? — пристально глядя на Хатидже, спросила Гюльфем, а потом оглянулась на сундуки. — Что случилось? Ты куда — то уезжаешь? — Баваль хатун, дети уже собрались? Пойди, посмотри, — обратилась женщина к служанке, а когда та ушла, сообщила Гюльфем хатун. — Я возвращаюсь во дворец, Гюльфем. Здесь я больше не могу и не буду жить. — Что это значит, Султанша? — не поняла женщина. — А как же Хюсрев Паша? Как он к этому отнёсся? — Это уже не имеет значения, — загадочно ответила Хатидже, а потом не выдержала и сообщила: — Гюльфем, я сегодня развелась с Хюсревом. — Как? — испуганно ахнула Гюльфем. — Что же ты надела, Госпожа? Какую беду ты на себя накликала! — Я избавилась от беды, Гюльфем! — повысила голос Хатидже. — Ни я, ни Хюсрев Паша не были счастливы в этом браке. Теперь у нас разные дороги, и теперь все будет хорошо, — произнесла она. — Госпожа, карета готова, — доложила Баваль хатун. — Султанзаде Осман и Хуриджихан Султан уже в карете. — Ты едешь во дворец? — догадалась Гюльфем. — Да, — кивнула Хатидже. — Это дворец Хюсрева Паши, и я не могу больше здесь оставаться. Гюльфем лишь покачала головой, оставляя подругу одну. Она была реалисткой и не очень верила в то, что затеяла Хатидже. Но что либо говорить Госпоже было поздно, и теперь Гюльфем молилась лишь о том, чтобы поступок Хатидже не обернулся бедой. А сама же Хатидже, обводя взглядом гостиную дворца, где так и не смогла стать счастливой, думала лишь о том, что теперь у неё обязательно все будет хорошо, и она для этого сделает все возможное и невозможное. Ведь она, Хатидже Султан, та, которая отныне будет бороться за свою любовь.***
Махидевран Султан, отправив сына в столицу, не находила себе места и молила Аллаха лишь о том, чтобы её сын вернулся к ней целый и невредимый. Прогуливаясь по саду, женщина гнала от себя плохие мысли, но лучше не становилось. Женщина ругала сама себя, что не поехала в столицу вместе с сыном, но что - либо делать было поздно. — Госпожа! — навстречу спешила Фидан — Калфа. — Это Вам из Манисы, — протягивая женщине свиток, сообщила калфа. Услышав о Манисе, Весенняя Роза вскрыла послание и пробежала его глазами, а потом обернулась к Калфе, которая следила за своей госпожой. — Что пишет Ильяс Ага, Султанша? — спросила Фидан, пока Махидевран прятала послание обратно. — Пишет, что совсем скоро все подойдёт к концу, — сообщила Махидевран. — Скорее бы, Фидан. Может быть, тогда я найду спокойствие и смогу спокойно спать. — Дай Аллах, Госпожа, — подхватила Фидан. — Пойдем, я что-то замёрзла, — пряча озябшие руки, промолвила женщина и медленной походкой направилась во дворец.***
Рустем Паша сидел в своих покоях и читал послание от Шах Султан, где каждая строка кипела возмущением. Женщина ругала Великого визиря из-за того, что прошло уже столько времени, а ничего не изменилось. Ибрагим в Столице, а она вот уже столько времени в глуши, и неизвестно, сколько ещё это будет продолжаться. Черноволосая Султанша писала, что отведенное время, за которое Рустем должен выполнить свое обещание, на исходе, и если со следующим письмом Хорват не напишет, что все улажено, то пусть пеняет на себя. Отложив письмо султанской сестры, хорват ухмыльнулся. Он знал, что женщина, а особенно если она член посвящайте династии, страшна в гневе. И потом, действительно пришло время переходить от слов к делу. Не даром ведь они с Михримах все это затеяли. Когда жена сообщила Рустему, что Ханзаде Султан питает нежные чувства к одному из его врагов, то он понял, что медлить больше нельзя, ведь теперь ситуация может выйти из-под контроля, а это ему совсем не нужно. Поднявшись, Визирь прошёлся по кабинету. Больше медлить нельзя. Пришло время переходить к действиям.***
— Ай, ай, ай! Что это здесь происходит? — запричитал Сюмбюль Ага, увидев, как слуги заносят вещи Хатидже Султан в гарем. — Что это такое? Чего ты молчишь? — Это вещи, Сюмбюль Ага, — не поднимая головы, ответил слуга. — Я вижу, что не мешки, —огрызнулся Сюмбюль, поставив руки на пояс. — Чьи это вещи? — Мои, — спокойно ответила Хатидже Султан, которая вместе с Гюльфем и служанками стояла позади и наблюдала эту сцену. — Хатидже Султан, — протянул евнух, низко кланяясь и улыбаясь. — Я очень рад Вас видеть. — Я вижу, — хмыкнула Хатидже и, едва повернув голову в сторону служанок, приказала: — Отведите детей в покои. Сюмбюль, пусть приготовят мои покои и отнесут туда мои вещи, — приказала Хатидже. — Как прикажете, Хатидже Султан, — ответил евнух, услужливо кланяясь. Хатидже с Гюльфем ушли, а Сюмбюль, приложив ладонь ко рту, едва слышно прошептал: — Ах, убереги Аллах! — Что же это происходит, Сюмбюль Ага, ты долго будешь здесь прохлаждаться? — окликнула евнуха Афифе хатун, которая неслышно подошла сзади. Сюмбюль подпрыгнул на месте, а потом приложил руку к сердцу, произнес: — Афифе хатун, разве можно так пугать? — Ах, извини, Сюмбюль Паша, только работа сама себя делать не будет, — строго произнесла Хазнедар. — Ай, Афифе хатун, здесь такое, что скоро нам всем совсем не до работы будет, — протараторил евнух и поспешил в кабинет Малкочоглу, не зная, что ему делать.***
Малкочоглу перебирал документы на своем столе, когда в дверь постучали. Крикнув: Войди! Через несколько секунд воин увидел евнуха гарема. — Что случилось, Сюмбюль Ага? — полюбопытствовал Бали, не отрываясь от своего занятия. — Хранитель покоев, тут такое дело, — запинаясь, начал евнух. — Что, Сюмбюль Ага? — Малкочоглу смял один из листов и выбросил его в мусор. — Ну, говори, — поторопил он евнуха. — Или ты так и собираешься молчать? — Нет. Хранитель покоев, там Хатидже Султан приехала. — Она желает видеть Повелителя? — Малкочоглу посмотрел на слугу. — Так он после возвращения во дворец приказал никого к нему не пускать. — Не совсем, — возразил евнух. — Сюмбюль Ага, ты можешь внятно объяснить, что случилось? — начинал терять терпение Бали Бей. — Хатидже Султан приехала во дворец с вещами и приказала приготовить для неё покои. Я не знаю, что мне делать. Исполнить приказ или. — Сюмбюль Ага, ты с каких это пор стал не выполнять приказы? Немедленно иди и исполни то, что тебе велено, — приказал Малкочоглу. — Но, Хранитель покоев, — начал евнух, но, увидев взгляд Хранителя, смолчал и, откланявшись, бесшумно покинул покои. Малкочоглу почесал подбородок и поспешил в покои Падишаха. Нужно было понять, что происходит.***
От количества выпитого в мейхане вина перед глазами все плыло, и он, возвращаясь домой, спотыкался о каждый камень. Хюсрев Паша шел домой и понимал, что кроме слуг его никто не встретит. Раньше это были голоса Хуриджихан и Османа, с которыми он, несмотря на всю враждебность Хатидже Султан, сумел найти общий язык, или же сама Султанша, которую он, пускай и редко, но мог застать в главной комнате дворца, где та любила читать книгу или заниматься рукоделием. Но сегодня все будет по - другому. Ведь сегодня всё изменилось. Сегодня он по собственной воле отпустил женщину, с которой всем сердцем желал обрести счастье. Но Аллах решил по своему.***
Утро. Дворец Хюсрева Паши. Сад.
Она молчала, словно перед прыжком в холодную воду, а он отчётливо понимал, что пути назад нет. Они вместе дошли до этой черты, и дальше они пойдут врозь. И самое главное, что ни он, ни она не знают, что будет дальше. Оправдаются ли надежды, которые хранит сердце. — Развожусь, — её голос дрогнул. Или это только ему так показалось. — Развожусь, — он прикрыл глаза. Ещё одно слово, и они снова станут чужими, хоть и никогда не были близкими. Добрых слов он слышал от неё слишком мало. Любви её он даже не знал, но было то, за что он действительно был благодарен. Это уважение и присутствие рядом, хоть ей оно, возможно, было и неприятно. — Развожусь, — она облечено вздохнула, словно сбросила со своих плеч тяжёлую ношу, которую все это время носила по чужой воле. — Вот и всё, Госпожа, — он лишь на миг задержал на ней взгляд, чтобы напоследок запомнить её лицо. — Все закончилось. Я желаю Вам счастья. Прощайте. — он поклонился и стал отступать к выходу, как вдруг услышал её голос. — Хюсрев Паша, я сегодня же заберу детей, и мы вернёмся в главный дворец. — Как Вам будет угодно, Хатидже Султан, — ответил он и, не оборачиваясь, ушел. Точка в их короткой истории поставлена.***
Покинув свой дворец, он, взяв коня, решил совершить прогулку, собраться с мыслями, которые были не самые радужные. А потом ноги сами привели его в мейхане, где он пил. Пил и прокручивал в голове все моменты с Хатидже, которые теперь были лишь прошлым, к которому нельзя вернуться. А вот теперь он шёл в пустой и холодный дворец, где не знал, как жить дальше. Но вместе с тем мужчина верил, что с новым днём для него все изменится.***
Сулейман сидел за рабочим столом и рассматривал эскиз нового украшения, к которому он хотел приступить в ближайшее время. Это украшение было особенным для Падишаха, и подарить он хотел его одному человеку по особому случаю. — Повелитель, — Малкочоглу остановился перед Падишахом и поклонился: — Простите, что беспокою. — Что случилось, Малкочоглу? — Сулейман спрятал лист в папку и посмотрел на воина. — Что на ночь глядя? — Повелитель, приехала Хатидже Султан, — начал Баги Бей. — Я не желаю её видеть, — отрезал Сулейман, не дослушав. — Пусть возвращается в свой дворец. — Повелитель. Хатидже Султан приехала в дворец насовсем, — промолвил Бали, вызвав непонимание у Сулеймана. — Что значит насовсем? — Она приехала с детьми и приказала приготовить для неё покои, — рассказал Малкочоглу. — Мне это Сюмбюль Ага рассказал. Больше мне ничего не известно. Сулейман, не дослушав Хранителя покоев, чеканя шаг, вышел из своей комнаты. Малкочоглу поспешил в свой кабинет, понимая, что разгневал Властелина.***
Хатидже Султан стояла перед горевшим камином в своих бывших покоях и, обхватив себя за плечи, вспоминала все те горести и радости, которые она пережила здесь. В этом дворце она полюбила Ибрагима. В этом дворце она думала, что потеряла его, и здесь же она снова его вернёт. Она в этом ни секунды не сомневалась. — Госпожа, эту шкатулку убирать в шкаф? — полюбопытствовала хатун, которая разбирала сундуки Хатидже. Хатидже кивнула, теребя украшение на шее — Внимание! Султан Сулейман Хан Хазретлери! — прокричал Ага, а дверь в покои открылись и в покои, словно вихрь ворвался Сулейман. — Оставьте нас, — бросил Сулейман служанкам, пристально глядя на сестру, которая стояла перед ним, склонив голову. Дождавшись, пока они с сестрой останутся одни, мужчина, спрятав руки за спину, сделал шаг к сестре, которая невооруженным глазом видела, что тот на грани срыва. — Повелитель, я рада Вас видеть. — Хатидже, по какому праву ты приезжаешь в этот дворец и приказываешь приготовить тебе покои? Я терпел это, пока ты жила во дворце Шах Султан, но больше я терпеть этого не стану. Ты немедленно возвращаешься во дворец своего мужа! — Нет, — спокойно возразила Хатидже, поднимая глаза на брата. — Я больше не вернусь туда, брат. — Хатидже, ты замужняя женщина, а место жены рядом с её мужем. Немедленно собирай вещи. Ты возвращаешься во дворец Хюсрева Паши, — отрезал Сулейман и, подойдя к двери, занёс руку, чтобы постучать. Но то, что он услышал дальше, ошарашило. — Я не вернусь больше во дворец Хюсрева Паши. Он больше не мой муж. Я развелась с ним.