***
Тем временем, пока Ханзаде плакала и винила себя в смерти Насуха, члены семьи Падишаха тоже обсуждали произошедшее, но не зная всех подробностей. Хюррем Султан, которая узнала эту печальную новость от сына, обсуждала произошедшее с Михримах, которая вместе с дочерью приехала навестить Хюррем Султан. — Да будет его душа в раю, — промолвила Михримах, выслушав мать. — Но таков закон. Из похода многие не возвращаются. — Дай Аллах, и Ибрагим Паша из него тоже не вернётся, — яростно произнесла Хюррем, не глядя на дочь. — Что это значит, Валиде? — нахмурилась Михримах, ничего не понимая. Хюррем повернула голову в сторону дочери, но ответить ничего не успела, потому что на террасе оказался Сюмбюль, который нес свиток, будто тот был сделан из хрусталя. Михримах и Хюррем удивлённо посмотрели на слугу, но тот лишь поклонился и произнес: — Госпожа, Вам послание от великого Визиря Рустема Паши. — Хвала Аллаху, — воскликнула Хюррем, подняв глаза к потолку. — Дай Аллах, мы сейчас узнаем очень хорошие вести, — добавила женщина, вскрывая послание. Несколько секунд в на террасе царило молчание. Михримах выразительно посмотрела на Сюмбюля, но тот лишь отрицательно покачал головой. — Что за наказание Аллаха? — воскликнула Хюррем, смяв в руках лист. — Что случилось, Валиде? — испугалась Михримах и тревожно посмотрела на мать, которая спиной стояла к ней, сжимая перила. — Что-то с отцом? — Сюмбюль, ты можешь идти! — бросила Хюррем евнуху, который все это время стоял около кушетки, на которой сидела Михримах. Поклонившись, он ушел, оставив мать и дочь один на один. Михримах поднялась на ноги и, подойдя, встала рядом с матерью, которая была очень зла. — Что случилось, Валиде? — ещё раз спросила женщина. — Случилось то, Михримах, что твоему супругу нельзя поручить ни одно серьезное дело, — она истерически засмеялась. — Надо же. У Ибрагима Паши действительно девять жизней. — Я ничего не понимаю, Валиде, — произнесла Михримах. — Твой супруг должен был исполнить одно очень простое задание. Но вместо Ибрагима убили Насуха Эфенди. Хорошо, что Рустем сумел этого человека убить, и он больше ничего никому не скажет. — Валиде, значит смерть Насуха Эфенди это. — начала понимать Михримах. — Михримах, неужели ты такая наивная, что могла подумать, будто я допущу этот брак? — Хюррем пристально посмотрела на дочь. — Если нужно, то я обрушу небо на голову Ибрагима Паши, но он никогда не станет супругом Ханзаде. Михримах посмотрела на решительную мать, и она не сомневалась, что та действительно сделает так, как сказала. За разговором они так и не заметили тени, которая все это время пряталась за шторой и так же незаметно покинула покои Хюррем.***
Джихан хатун была счастлива, ведь Шехзаде Мехмет сам пришел к ней в покои, чтобы увидеть дочь, которая в последнее время была очень неспокойна. Маленькая Хюмашах плохо спала и много плакала, почти все время проводя на руках у встревоженной матери. И лишь сегодня девочка была тихая и спокойная. Она смотрела на отца своими глазами, а Шехзаде не мог налюбоваться на свою единственную дочь, которая, он не минуты не сомневался, вырастит и будет настоящей красавицей. — Как она, Джихан? — целуя Хюмашах в румяные щёчки, спросил мужчина. — Хвала Аллаху, Шехзаде. Наша Госпожа очень славная девочка. Я не знаю, чтобы я без нее делала, — чуть тише добавила Джихан, сжимая ткань темно синего платья. Мужчина посмотрел на фаворитку, осторожно переложил дочь в кроватку, которую украшали амулеты от сглаза, а потом укрыл малышку одеялом. И, сев поближе к Джихан, взял её за подбородок и, заглянув в печальные глаза, произнес. — Джихан хатун, я понимаю, что ты чувствуешь, — мужчина замолчал, вспоминая суровое лицо старшей сестры, и ему действительно стало неловко перед этой хрупкой женщиной, которая давала ему силы жить в то сложное время, когда никто не верил, что его мать жива. — Но я хочу сказать тебе. Я всю жизнь буду благодарен тебе за то, что ты подарила мне прекрасную дочь. — Но не Шехзаде, — печально заметила Джихан, бросая взгляд на колыбель. От девушек в гареме Джихан знала, что Ангелика хатун вот уже несколько раз была в покоях главного наследника, и все надеялись, что именно она сможет сделать то, что не смогла любимица Мехмета — подарить ему сына. Наследника династии. — Джихан, я люблю тебя и люблю нашу дочь. И мне совершенно не важно, что это девочка. Я её люблю. Она моя плоть и кровь. Она частичка меня. То, что останется после меня. — Не говорите так, Шехзаде! — взмолилась Джихан, взяв Мехмета за руку. — Да пошлет Аллах Вам долгую жизнь. Мехмет ничего не ответил. Несмотря на свой молодой возраст, он уже очень много понимал и знал. Знал то, что предательства можно ожидать в самый неожиданный момент и от самого близкого человека. — Все будет хорошо, Джихан, — мужчина поправил непослушный завиток и поцеловал Джихан. — Все будет хорошо.***
Фатьма Султан и Гюльфем хатун также были шокированы смертью Насуха Эфенди. Но Фатьма относилась к этой новости более спокойно, чем бывшая наложница Падишаха. Гюльфем, пусть и не очень хорошо, но знала Насуха, и ей было искренне жаль из-за того, что произошло. — Аллах! Аллах! — в тишине прозвучал голос потресенной до глубины души Гюльфем. — Как же это могло произойти? Фатьма Султан, которая ела любимый ореховый лукум, лишь повела плечами. Она ничего удивительного в этом не видела. — Аллаху все лучше нас известно, Гюльфем, — только и ответила женщина, думая о своем. — Госпожа, — в покои пожаловала бледная Мелек Калфа со свитком в руках. Поклонившись, молодая девушка покусывала губы, не зная, как сообщить новость, которую узнала. — Что случилось, Мелек? — выгнув брови, спросила младших сестра Султана. — Ты как будто по пути сюда приведение увидела. — Госпожа, — голос у калфы дрожал. — Это пришло из Эдирне, от калфы Хатидже Султан. — Что-то с Хатидже? — догадалась Фатьма и, выхватив послание, вскрыла его и начала читать. Гюльфем и Мелек следили за Фатьмой, желая услышать хоть слово. Но вместо этого женщина поднялась на ноги и стремительно вышла из комнаты. Ее худшие опасения сбывались, и нужно было срочно что-то делать.***
Махидевран Султан ещё никогда так не волновалась. После того, как женщина получила подарок из Стамбула, она была сама не своя, чем очень испугала сына, который заметил, что мать была как на иголках. Но на все его вопросы она отвечала, что просто плохо выспалась и все обязательно пройдет. Но мужчина не стал слушать мать и настоял на том, чтобы её осмотрела лекарша. Лекарша и правда осмотрела Госпожу, но ничего серьезного не нашла и просто прописала успокаивающую микстуру. Но даже она не смогла позволить спокойно спать Махидевран ночью.Женщина просыпалась в холодном поту от кошмарного сна, где её сын падал замертво, а из его груди торчал тот самый нож. — Госпожа, Вам уже лучше? — Фидан подала Махидевран стакан с водой. Женщина сделала глоток и отрицательно покачала головой. Отдав стакан калфе, Махидевран пожаловалась Фидан. — Нет. Вот уже несколько ночей я не могу сомкнуть глаз. Мне страшно, Фидан. Теперь Хюррем способна на все. И если я не сделаю шаг первой, то могу очень дорого заплатить. — Ну что теперь делать? — спросила Фидан, преданно глядя на Махидевран. — Не знаю, Фидан. Но с каждым днём я понимаю, что и в этот раз Хюррем выиграла, — обреченно закончила Махидевран.***
Саваш бей провел взглядом последнего ученика, и вздохнул. Любимая работа не приносила радости и спокойствия как раньше. М началось все с того самого момента, когда они с отцом вернулись из Стамбула. Именно эта поездка перечеркнула все надежды и мечты. — Отец, что сказал Повелитель? Зачем он нас с Вами вызвал в Стамбул? — словно маленький мальчик, которому не терпится получить любимую игрушку, спросил Саваш, как только они оказались за воротами главного дворца. — Случилось что то плохие? — Хвала Аллаху, нет, — Альпер почесал подбородок. — Новость очень хорошая. Повелитель принял решение отдать за тебя свою племянницу. — Ханзаде Султан? — обрадовался Саваш, чувствуя, как его наполняет лёгкость. — Сынок, я разве сказал дочь? — немного зло ответил мужчина. — Племянница Повелителя. Эсмахан Султан Хазретлери. Повелитель решил её за тебя отдать. После похода, с позволения Аллаха сыграем свадьбу. С тех пор жизнь Саваша как будто перевернулась. Он понял, что как не старайся, но судьбу не изменить, а его судьба до конца века жить с нелюбимой. Мужчина достал из-под стола портрет Ханзаде и долго в него всматривался. Лесная нимфа, которая навсегда останется для него чужой, а он просто глупец, если все это время мог мечтать о том, что она когда нибудь станет его женой. — Здравствуй, Саваш бей, — поздоровался Мустафа, чём испугал Саваша. Поспешно спрятав рисунок обратно, мужчина поднялся на ноги и поклонился старшему сыну Султана Сулеймана. — Шехзаде, я очень рад Вас видеть, — поздоровался мужчина — Я тоже, Саваш бей, — улыбнулся Мустафа.- Слышал, что ты болел. Надеюсь, что все прошло? — Сердечные раны не заживают, Шехзаде, — не стал юлить Саваш. — Ты прав, — согласился Мустафа, вспоминая о своём. — Но все зависит именно от самого человека. Пройдет время, и все наладится. Саваш согласно кивнул, но понимал, что сделать бывает это очень трудно, а иногда просто невозможно.***
Хюррем Султан как раз зашла проведать сына, который вернулся от Джихан хатун, когда стражник доложил, что пришла Фатьма Султан Хазретлери. Переглянувшись с матерью, Мехмет приказал впустить. И увидел взволнованную тётку. — Тетушка, что с Вами? — мужчина переглянулся с матерью, которая также ничего не понимала. — Надеюсь, что никакой беды не случилось? — Нет, Шехзаде, — выровняв дыхание и пытаясь казаться спокойной, ответила Фатьма, хоть быть спокойной ей удавалось с трудом. — Шехзаде, я пришла просить тебя отпустить меня в Эдирне. Хюррем во все глаза посмотрела на сестру мужа и нахмурилась. Такой взволнованной она её видела впервые в жизни. — Госпожа, Вы сама не своя. Дай Аллах, ничего плохого не случилось? — Все в порядке, Хюррем, — пристально глядя на жену брата, ответила Фатьма, а потом посмотрела на племянника. — Шехзаде, пришло письмо от калфы Хатидже Султан из Эдирне. Хатидже заболела, и я хотела бы поехать к ней. С твоего позволения. — Тетушка, если это что-то очень серьезное, — забеспокоился молодой человек. — Надеюсь, что ничего. Но мне будет спокойнее, если я увижу её своими глазами. — Конечно, — кивнул Мехмет. — Я распоряджусь, чтобы приготовили все необходимое для поездки, — успокоил Мехмет тётку. Женщина благодарно улыбнулась племяннику и, посмотрев на Хюррем, которая поклонилась ей, ушла. Оказавшись в коридоре, Фатьма увидела взволнованную Гюльфем, которая ожидала её. — Госпожа, что случилось? Что-то с Хатидже? Султан? — Я совершила большую ошибку, когда отправила Хатидже послание., Гюльфем, — покусывая губы, призналась Фатьма вместе с Гюльфем отойдя от главных покоев. Хюррем, которая вышла следом, пристально посмотрела на женщин, которые были очень взволнованные. Хасеки понимала, что произошло что-то очень серьезное, раз не только Фатьма, но и Гюльфем хатун напугана. — Госпожа, — окликнула Хюррем Фатьму, которая была погружена в свои мысли. — Дай Аллах, что Вы говорите правду. И с Хатидже Султан действительно ничего серьезного не произошло. А то нынче все члены Династии жалуются на плохое самочувствие. Особенно с тех пор, как я сюда вернулась. — Не волнуйся, Хюррем, — отрезала Фатьма. — С Хатидже все будет хорошо. Она очень сильная, ведь она моя сестра. Член Османской династии. Хюррем покачала головой, провожая Фатьму недобрым взглядом.***
Вернувшись в свои покои после прогулки в саду, Ханзаде на ходу сняла плащ, думая о том, что произошло и ни одна мысль не могла её успокоить, а лишь усиливала страх по поводу того, что произошло. Опустившись на тахту, женщина обхватила голову руками, когда увидела свёрток, который лежал на краю тахты. Уставившись на него, Ханзаде качнула головой, пытаясь понять, что это за послание, а потом просто взяла его в руки и вскрыла. И глаза забегали по строкам. «Дорогой Ибрагим. Пишу тебе эти слова, а сердце так и рвется из груди. Рвется к тебе…» — Что это такое? — пробормотала Ханзаде, ничего не понимая.