В джазе только лилии

      — Стажёр Поттер, где вы находились в ночь с пятого на шестое января?       — В гостевой спальне Голдштейнов, спала.       Вчера — шестого января — было день рождения Куинни. Накануне они легли пораньше, чтобы после работы остались силы со смаком отметить это событие. Но потом всё завертелось-закрутилось и стало не до именин.       — Голдштейны могут это подтвердить?       — Нет, сэр, они спят в другой комнате, — призналась Лили, — я могла бы выйти из квартиры после того, как они заснут.       Покидая допросную комнату в прошлый раз, Лили не могла и подумать, что так скоро окажется здесь снова. Сейчас всё происходило по-настоящему: её не пытались запугать. Допрос вёл Персиваль Грейвс лично. Лили наблюдала за его расслабленными движениями и вслушивалась в обволакивающий бархатом голос, непроизвольно воскрешая в памяти развязной тон и откровенные угрозы Пэриша. В противовес тому, глава отдела выглядел спокойным и собранным. А процедура допроса походила бы на светскую беседу за чашечкой кофе, если бы не обстановка и цепкий, глубокий взгляд Грейвса, который, казалось, считывал её мысли без всякой легилименции.       Позже опросят Голдштейнов, Кинга и Эгертона — сравнят их показания, узнают, когда те в последний раз видели Лили в ночь нападения и слышали ли они что-нибудь подозрительное. Возможно, как хлопнула дверь или шаги на площадке между их квартирами. Не показалось ли им странным её поведение в тот день и ещё много подобных вопросов.       Кто бы мог подумать, что первый практический опыт знакомства с процедурой допроса поставит Поттер по другую от правосудия сторону баррикад.       Грейвс продолжал расспрашивать её, и взгляд его становился всё тяжелее, а голос всё требовательнее, но Лили это мало заботило. Ею овладела глубокая отрешенность.       — Вы понимаете, что факт «стерильности» волшебной палочки не подтверждает вашу невиновность, Поттер? — стерильной палочку называли в том случае, если магическая экспертиза устанавливала её непричастность к преступлению.       — Понимаю, — вяло кивнула девушка, — я могла украсть другую, — она подняла на главу отсутствующий взгляд. — Уверена, вы уже велели связаться с Отделом выдачи прав на использование волшебных палочек — узнать, не поступало ли заявок о пропаже.       Грейвс задумчиво склонил голову, испытующе наблюдая за своей новоявленной подчинённой. Хмурая морщинка прорезала широкий лоб мужчины.       — Не поступало, — пожал он плечом, — что тоже ещё ничего не значит.       Ничто ничего не значит, усвоила рыжая. Кроме того, что предстало её глазам несколькими минутами ранее в Омуте памяти.       По беспокойно подрагивающей поверхности мерцающей субстанции хаотично скользили и пропадали смутные образы. Едва растаяла рябь, девушка разобрала очертания пожилого мужчины. Он скорчился на земле так, что была видна лишь его спина и тронутые яркой сединой жидкие волосы. Магл, на которого напали, поняла Лили. Но это были не его воспоминания — кто-то наблюдал эту сцену со стороны. Поттер заметила надвигающийся силуэт женщины. Кончик её волшебной палочки был угрожающе устремлён на бедолагу, пока тот с воплями пытался отползти, спасая свою жизнь. Колдунья ступила в свет уличного фонаря, и дыхание Лили застряло в груди: из-под накинутого на голову капюшона мантии свисали тяжелые локоны цвета рыжего золота, а верхнюю половину лица прятал повторяющий овал лица белый слепок, сквозь прорези которого холодно взирали серо-голубые глаза. Совсем как у Лили, если бы не яростный блеск, придающий взору неизвестной волшебницы чудовищную выразительность.       Как сообщил ей мистер Грейвс, эти воспоминания принадлежали случайному свидетелю нападения, которого Рудольфу Брэму удалось обнаружить этим утром. Он привлёк внимание, скитаясь вокруг церкви Святой Троицы и толкая безумные речи прохожим — благо никто из маглов не воспринимал его всерьёз, приняв за юродивого. И эта находка была истинным подарком фортуны для авроров, поскольку память самой жертвы оказалась искажена напавшей колдуньей.       Вопрос, почему подозревают её, Лили мучительно проглотила, так и не успев задать. Образы в Омуте сумели посеять зерно сомнения в душу и самой девушки, что уж говорить об аврорах. Могло ли стать, что магия артефакта помутила её рассудок, и теперь Поттер ночами зловещей тенью шастает по улицам, нападая на несчастных маглов?       — Лили, — девушка вздрогнула; голос главы снова стал мягким, с лёгкой обволакивающей хрипотцой проникая в сознание, побуждая расслабиться и довериться более опытному волшебнику. — Перестаньте упрямиться и впустите меня в свой разум — это существенно упростит задачу, сэкономив всем нам время и нервы.       — Я не упрямлюсь, сэр.       — Тогда уберите окклюментные барьеры.       — Но я их не ставила! — возразила девушка в очередной раз.       Подумать только, ещё несколько дней назад она яростно возражала против вторжения мужчины в свою голову, а теперь была согласна на всё. А что ей оставалось? Альтернатива маячила в перспективе отсыревшими стенами холодной камеры. Но её разум неожиданно взбунтовался, захлопнувшись перед лицом старого неприятеля. Поттер тщётно уговаривала себя расслабиться и отогнать панику — все попытки Грейвса проникнуть в её мысли сталкивались с мощными ментальными барьерами, преодолеть которые у него так и не вышло. Настолько сильную защиту могли выстроить лишь самые способные из окклюментов, когда даже Сыворотка Правды оказывалась бесполезна. Лили такими талантами не обладала и теперь не знала, как убедить Грейвса, что не специально блокирует своё сознание.       Персиваль откинулся назад, раздражённо отбивая пальцами ритмичную дробь.       — За свою долгую службу я насмотрелся в этой комнате на несчётное количество преступников, — мрачно сверля её взглядом, молвил мужчина. — Были среди них и такие, что легче поверить в гнилость собственной души, нежели в их виновность. Вы же — совсем другой случай, Поттер. Вы обладаете и достаточными навыками в магии, и незаурядным умом, способным запутать мне всё следствие и, тем не менее, я не верю в вашу причастность к этому делу.       В глазах девушки засеребрилась слабая надежда. Грейвс не думает, что нападение совершила она?       — Кроме того, что я не вижу очевидных мотивов, которые могли вами двигать, — продолжил он, — моё первое проникновение в ваше сознание позволяет почти с полной уверенностью заключить, что насилие над слабыми не свойственно вашему психотипу. Однако, всего этого не достаточно, чтобы оправдать вас. А пока мы теряем тут драгоценное время не на того человека, настоящий преступник разгуливает на воле. Мне нужна ваша помощь, Лили.       — Я хочу помочь, сэр, — прошептала рыжая, — но не знаю, как. Что, если у меня расстройство личности? Может, перемещение во времени всё же имело свои последствия для моего разума? Вызвало какой-то сдвиг в мозгах и…       Она осеклась, не решаясь высказать жуткие опасения вслух. Ей казалось, если озвучить — придашь словам действующую силу и запустишь необратимый процесс. Шестеренки непостижимого механизма бытия завертятся с сумасшедшей скоростью, проложив самый короткий путь к неминуемой катастрофе.       — Если у меня ничего не выйдет, — нехотя признался глава, — придётся передать вас колдомедикам-специалистам, чтобы они могли подтвердить или исключить такую возможность. Процедура не из приятных, — жёстко добавил он, — поверьте, вам лучше иметь дело со мной.       — Я ничего не помню.       — Помнит ваше подсознание, — настаивал мужчина. — В ваших же интересах открыть его.       — Хорошо, — обреченно вздохнула рыжая, — попробуем ещё раз.       Она устало потёрла затекшую шею, стараясь расслабить задубелые мышцы, и прикрыла веки, настраиваясь на нужный лад.       В дверь громко постучали.       — Не сейчас, — рявкнул Грейвс.       К крайнему удивлению Лили, дверь всё равно отворилась, явив их взору молодого аврора. Ему, что, свет совсем не мил?       — Это срочно, сэр, — взволнованно выдал парень.       — Говори, — процедил глава отдела.       — Ещё одно нападение на не-мага, сэр, — при этом зрачки аврора лихорадочно забегали с шефа на Лили и обратно.       Снова нападение. По коже девушки пробежал мороз, поднимая волоски дыбом.       — Когда? — только и спросил Персиваль.       — Чуть больше часа назад, сэр.       Час. Поттер рвано выдохнула и уставилась в непроницаемое лицо Грейвса. Это не могла быть она — на этот раз у неё было твёрдое алиби.       Лили нервничала. Спину обжигали колючие взгляды сослуживцев, щедро приправленные ядовитым подозрением. Словно тысячи тонких, но мега-острых иголок впивались в затылок и вниз вдоль позвоночника, вызывая глухое раздражение. Она специально не оборачивалась, чтобы не столкнуться с холодным предубеждением и явным неодобрением в их глазах, вчера ещё источающих теплоту и покровительство. Лейм и та держала очерченную сомнениями дистанцию.       Несмотря на глубокую обиду, девушка не злилась на них. Поттер понимала их недоверие и граничащее со страхом опасение. Эти люди не знали её. Не ведали, что она за человек. Чем дышит, о чём мечтает, как жила до того дня, как появилась на пороге Конгресса. Тёмная лошадка, внезапный гость без прошлого и истории — вот, кем она выглядела в их глазах. И многие не понимали, что двигало Грейвсом, когда он принимал в их ряды чужестранку. Как не понимали и того, почему он отпустил её теперь, когда над городом повисла затаённая угроза, а единственная, но весьма существенная улика указывала на Поттер. Девушка чувствовала себя так, словно над головой повисла огромная алеющая стрелка, сигналя всем, кто ещё не определился с мнением на её счёт.       «У неё могут быть сообщники», — уловила она из сердитого перешёптывания авроров. Призадуматься — так они по-своему правы. Ведь только горстке людей в Конгрессе известно, что Поттер даже при всём желании не могла обзавестись соумышленниками: она была несколько занята, дрейфуя в пространственно-временном континууме.       Лили вздохнула и скосила взгляд на большие настенные часы, что висели у входа в аврорат. Витиеватая часовая стрелка степенно двигалась к отметке «конец рабочего дня», а Тины всё не было видно. Поймав вопросительный взгляд Виктора, девушка упрямо поджала губы, не желая идти домой без подруги.       Голдштейн отправилась на место происшествия вместе с Грейвсом и Пэришем. И если мужчины по возвращению скрылись в кабинете президента, то о местонахождении Порпентины Лили не догадывалась.       — Из всего получается, что у нас завелась неизвестная рыжая колдунья, нападающая на не-магов, — задумчиво изрёк Виктор, ни к кому конкретно не обращаясь.       Лили посмотрела на него долгим взглядом, нерешительно покусывая губу. Ей почему-то вдруг вспомнился кошмар, что мучил её всю ночь. Голубоглазая рыжая женщина, от злого отрывистого смеха которой у Лили даже во сне мурашки побежали. Тогда она решила, что образ злорадствующей женщины ей приснился под влиянием разговора с Пэришем, но теперь Поттер невольно задумалась: что, если сон был вещим? Тьфу, глупости! В их роду никогда не было прорицателей.       «Зато есть отец, который служил невольным пристанищем для частички души одного из величайших тёмных магов истории, — ехидно вставил внутренний голос, — и мать, сознанием которой этот самый маг некоторое время успешно пользовался в своих целях». Кто-то верил, что у этой парочки могли родиться нормальные дети?       Лили зябко повела плечами. Они втроём с Джошуа разместились в стороне от остальных. Хотя, девушка не могла точно вспомнить, изначально ли пустовал этот уголок или здесь стало посвободнее с их появлением.       — Так значит, ты не думаешь, что это я? — ей стало необходимо нарушить неуютную тишину.       Эгертон искренне удивился.       — Конечно, я так не думаю.       — Почему? — полюбопытствовала рыжая. — Даже я в себе засомневалась в какой-то момент.       — Сомнения были и у меня, — бесхитростно признался Виктор, — но второе нападение исключает тебя из списка подозреваемых.       — Со списком ты сильно загнул, — хмыкнул Джошуа. — У нас была единственная подозреваемая — и той мы лишились. Без обид, Лил.       — Тут некоторые считают, что у меня могут быть сообщники, — Поттер округлила глаза, кивнув в сторону авроров.       — Их можно понять. Мистеру Грейвсу известно о тебе больше, чем остальным, — и хоть в словах Виктора не звучало и намёка на упрёк, Лили отчего-то смутилась, отведя взгляд. — Мы уважаем шефа, доверяем его чутью, но для старых волков с нешуточным опытом за плечами оскорбительно слепо следовать за ним, игнорируя обстоятельства и собственные инстинкты. У них на всё своё мнение и подход — за это Грейвс их и ценит.       — Так и есть, — поддержал Джошуа. — Но если Грейвс не воспринял подозрения на твой счёт всерьёз — а он не воспринял, иначе ты бы сейчас за решёткой дожидалась — у него должны быть на это серьёзные причины.       — То есть, вы готовы слепо следовать за ним?       — Скажем, мы тоже прислушались к собственной интуиции, — подмигнул Кинг.       — Признаться, я бы сильно удивился, окажись, что ты нападешь на не-магов, — улыбнулся Эгертон. — Мне кажется, ты и докси не способна обидеть.       — Ну, знаешь! — нахохлилась Лили. — Прошлым летом я сотнями этих тварей извела: помню, пришлось тогда весь чердак доксицидом обработать.       — Ладно-ладно, убедила, гроза докси.       — Ты, главное, при Пэрише меня так не называй, — поморщилась рыжая, — это определённо вдохновит его на новое прозвище.       Тина появилась минута в минуту, когда стрелка необычных часов качнулась и замерла на задорно вспыхнувшей надписи «конец рабочего дня». Поттер сначала обрадовалась, но выражение лица Голдштейн заставило её похолодеть. Она стремительно неслась к ним, заламывая пальцы — явно собиралась огорошить их очередной новостью.       — Лили, нам нужно поговорить — затараторила она, запыхаясь, и бросила на парней короткий взгляд, — наедине.       — Ну вот, снова-здорово, — недовольно простонал Джошуа, — тайны, тайны!       — Кинг, не сейчас…       Тина не успела больше ничего добавить.       Персиваль Грейвс вошёл неожиданно, погрузив отделение в тревожную тишину. Мужчина был крайне зол. Сложенные в жёсткую линию тонкие губы и сведенные брови, резкой линией прочерчивающие нахмуренный лоб, выдавали его с головой даже на взгляд Лили, не так давно его знавшей. Пэриш заявился следом, тоже непривычно угрюмый и словно бы чем-то раздосадованный.       Грейвс отыскал взглядом Лили и нахмурился сильнее. Сердце девушки загромыхало в груди как обезумевшее. Словно нехотя отвернувшись от неё, глава заговорил в несвойственной ему манере: короткими рублеными фразами:       — Авроры. Со стажёра Поттер снимаются все подозрения.       Задышать полной грудью Лили помешала резкость, с которой это было сказано. Хорошая же новость, но почему она чувствовала, что является центром его недовольства?       — Какие есть доказательства в пользу её невиновности? — спросил кто-то.       — Отчёт фоноскопистов, — после секундной заминки сказал Грейвс веско, пресекая зарождавшийся гомон вопросов. — Анализ голоса колдуньи из воспоминаний свидетеля выявил её примерный возраст. Между тридцатью пятью и сорока годами.       По рядам авроров прошёлся тихий шелест, и Лили ощутив обращённые на неё взгляды, поняла, что только теперь окончательно помилована. Но она была далеко от восстановления душевного спокойствия.       Персиваль нетерпеливо глянул на своего первого помощника.       — Теперь непосредственно о втором происшествии, — с готовностью подхватил Пэриш, уловив настроение главы. — Четверо мальчиков лет десяти-двенадцати подверглись нападению. Память у троих стёрта, как и у первой жертвы — старика-чистильщика. Они отделались сильным испугом и уже отправлены по домам. Четвертый ребёнок, единственный, подвергшийся пыткам, пока без сознания…       Главный аврор говорил, а Лили не спускала глаз с Грейвса. По его отстранённо-суровому облику было нетрудно догадаться, что мыслями он пребывал далеко за пределами аврората, полностью доверив ситуацию Джонатану. Что-то определённо тревожило его сверх меры, и девушке думалось, причина не в самом факте ещё одного происшествия.       — Какая связь между двумя нападениями? — спросил Джошуа Кинг.       — Голд-стрит, — с паузой выдал Пэриш и бросил на Поттер нечитаемый взгляд. — Старик, как выяснилось, работал там чистильщиком, а ребятня живёт в ближайшем таунхаусе.       Лили бросило в жар. Голд-стрит — улица, на которую её выбросил портал. «Совпадение, — твердила она про себя, — просто дурацкое совпадение». Но сумрачное настроение главного аврора и мистера Грейвса начинало обретать смысл. Если бы не отчёт экспертов-фоноскопистов, это обстоятельство сыграло бы с ней злую шутку: портал перебросил её на Голд-стрит и спустя несколько дней кто-то начал там охоту на маглов. Но кто-то ведь действительно её начал… Ужасная догадка вспыхнула в голове, прорываясь сквозь плотный туман потрясения. Лили поймала взгляд Тины, но та лишь махнула головой, едва слышно прошептав «потом», и рыжая продолжила гипнотизировать Грейвса. Он, словно ощутив её молчаливый призыв, вдруг встрепенулся.       — Пока колдунье удаётся безнаказанно ускользать от нас, — жёстко заговорил он. — Всё, что мы имеем — это примерное описание внешности. Женщина средних лет, ростом приблизительно с мисс Поттер, цвет волос и глаз также совпадают, что и ввело нас в заблуждение первоначально.       Он на мгновение задержал на девушке напряжённый взгляд, и это было единственным извинением, которое она получила за несправедливое задержание. Впрочем, она извинений и не ждала. Не до них ей сейчас было.       — Но этого достаточно, чтобы начать поиск по профилю, — Грейвс посмотрел на Рудольфа. — Рассчитываю на вас, Брэм.       — Будет сделано, шеф, — пробасил пожилой аврор. — Но что с мальчиком? Как сильно пострадал бедолага?       — К счастью, непоправимого вреда не нанесено — он вскоре поправится.       Глава отдела перекинулся парой слов со своим помощником, поручив ему ввести авроров в дальнейший курс дела, а сам внезапно подошёл к Лили, заставив её сердце подскочить к горлу.       — Пройдёмся, стажёр.       Они шли молча и Лили совершенно не хотелось ничего менять, предчувствуя, что это лишь временная передышка, которой следует воспользоваться. Мельком посмотрев на шагающего рядом мужчину, она решила, что тот, пожалуй, признателен ей за молчание. Лили стало ужасно тоскливо.       Когда Поттер поняла, что они направляются в лазарет, ей сделалось совсем уж дурно. Всё потому, что в детстве она часто болела и в больничном крыле Хогвартса проводила едва ли не больше времени, чем в классных комнатах. Мадам Помфри и её юная помощница с ног сбивались, сменяя друг друга у постели Поттер. Начиналось всегда с простого недомогания, но очень скоро девочка катастрофически слабела, а порой и вовсе впадала в беспамятство. Несколько раз, когда состояние Лили становилось критическим, её госпитализировали в больницу Святого Мунго. Колдомедики между тем беспомощно разводили руками, все как один твердя, что девочка абсолютно здорова: ни магических заболеваний, ни порчи, ни проклятий. Единственное, что им оставалось — это применять симптоматическое лечение бодрящими и восстанавливающими зельями, после чего юная Лили шла на поправку. Но через пару-другую месяцев всё повторялось сызнова.       Поттеры и Уизли задействовали все свои связи, чтобы отыскать лучших врачевателей с разных уголков мира, но причина частых недомоганий девочки оставалась сфинксовой загадкой. Родня была на грани отчаяния, однако когда ей исполнилось четырнадцать, всё неожиданно закончилось само собой. Лили просто перестала болеть, и этому тоже не нашлось объяснения. Родители ещё некоторое время водили её на регулярные обследования в Мунго, слишком боясь, что это только период спонтанной ремиссии и болезнь может вспыхнуть вновь. Хвала Мерлину трагедия не повторилась и Лили, наконец, смогла зажить полной жизнью, как другие её сверстники.       Долгая болезнь, тем не менее, оставила свой отпечаток в жизни девушки. Именно из-за неистового желания избавиться от клейма слабой и болезненной, Лили твёрдо решила стать мракоборцем. Но даже должность аврора не могла избавить её от мерзкого страха, отравляющего душу каждый раз при мысли о лечебницах и целителях.       В лазарет Конгресса Лили входила на ватных ногах и с мутной головой, старательно маскируя своё состояние от мистера Грейвса за каменным лицом. Мужчина остановился и пристально на неё посмотрел.       — Я хочу, чтобы вы взглянули на жертву, Лили, — сообщил он.       Девушка с усилием заставила себя кивнуть. Она двинулась за ним вглубь просторной палаты, ярко залитой искусственным светом заколдованных ламп, и встала перед ширмой, загораживающей одну из кроватей.       За те несколько секунд, которые Персиваль отодвигал заслон, Лили съёжилась, успев напридумать всяческие ужасы, что могли предстать её глазам. Но стоило взгляду упасть на больничную койку, как внутри всё сжалось уже от сочувствия. Укрытый стерильно-белоснежным одеялом без сознания лежал совсем юный мальчишка от силы одиннадцати лет. Кожа несчастного была настолько бледна и прозрачна, что совершенно не скрывала тонкое переплетение сине-голубых вен. Воспалённые веки беспокойно трепетали, дыхание было слишком ослабленным — грудь почти не вздымалась. Лили пристально всмотрелась в измученное страданиями лицо мальчика и её как обухом огрели. Она с шумом выдохнула воздух, борясь с вмиг усилившимся головокружением. Кажется, она пошатнулась. Почувствовав крепкую хватку на плече, девушка вскинула голову и столкнулась с требовательным взглядом Персиваля.       — Вы его узнали, — он не спрашивал — знал точно.       Должно быть, видел лицо парнишки в её воспоминаниях, и ему просто необходимо было отмести сомнения.       — Это он, — оглушено прохрипела Лили, — один из тех… ребят, которые нашли меня…       Пазл, наконец, сложился.       — Мистер Грейвс, мне нужно увидеть первую жертву, — дрогнувшим голосом попросила она, не будучи до конца уверенной, что действительно этого хочет, — нужно увидеть его лицо.       Мужчина — словно этого и ждал — без слов сунул руку во внутренний карман пиджака и протянул ей колдографию. На чёрно-белой фотокарточке старенький магл потерянно оглядывал окруживший его медицинский персонал и двух авроров, определённо не понимая, где и как оказался. Лили цепким взглядом изучала каждую морщинку, каждую изломанную чёрточку на старческом лице, изо всех сил пытаясь воскресить в памяти первый день своего пребывания в этом времени.       Персиваль мягко высвободил колдографию из её вдруг ожесточённо сжавшихся пальцев и терпеливо дождался, пока она справится с эмоциями.       — Да, я помню его, — голос Лили сел, она откашлялась и продолжила ровнее: — чистильщик обуви, работал на Голд-стрит в тот день, когда я оказалась в Нью-Йорке.       Персиваль кивнул.       — Там рыжая колдунья его выследила и, замучив до беспамятства, перенесла к церкви, чтобы сбить нас с толку, — сказал он. — Она стёрла ему память. Если не считать найденного Брэмом свидетеля, едва не лишившегося рассудка от увиденного, преступница была крайне осторожной и не оставила никаких улик.       — Она ищет артефакт, — озвучила свою догадку Лили. — Бедный мальчик под пыткой наверняка рассказал обо мне. Я забрала у них медальон, прежде чем они успели его себе присвоить.       Персиваль не ответил. Он отвернулся и устремил долгий задумчивый взгляд на пострадавшего ребёнка. Лили некоторое время не решалась прерывать его мысли, но вскоре не выдержала давящей на натянутые нервы тишины.       — Как она поняла, где и когда искать, сэр? Ведь до того дня медальона не было в вашем времени.       — Я не уверен, — отстраненно ответил Грейвс, словно размышлял вслух, — скорее всего, она точно знала, где он будет. Это вероятно один из видов связующей магии. По каким-то неизвестным нам причинам она опоздала и не успела перехватить артефакт первой. Не обнаружив его, она принялась искать, допрашивая не-магов. Уверен, до этих двух были и другие. Вначале ведьма, должно быть, действовала аккуратно, однако отсутствие результатов толкнули её на более радикальные меры, и она допустила ошибку за ошибкой.       Лили понимала, что это всего лишь предположения, но почему-то в устах главы магической безопасности они звучали незыблемой истиной. Она подсознательно начинала верить в какое-то мифическое чутьё Персиваля Грейвса. Гарри часто рассказывал ей о подобном влиянии Альбуса Дамблдора на окружающих. Его гипотезы и выводы били точно в цель, насколько бы невероятно ни звучали на первый взгляд. Вот почему люди шли за ним, ставя на кон абсолютно всё.       — Даже если у колдуньи и была связь с артефактом, — подхватила мысль девушка, — то её больше нет, иначе она знала бы, что он в Конгрессе.       — Вы правы, — кивнул Персиваль.       — Эта женщина знакома с магией медальона, — продолжила Лили, — может, она его и создала? Или служит тому, кто его создал.       Персиваль будто внезапно опомнился, сообразив, что проговорился о большем, чем собирался. Он смерил Лили хмурым взглядом.       — Кем бы она ни была — мы найдём её, — мрачно заверил он. — Ступайте, Лили, вас ждут. Пэриш позаботится, чтобы вы благополучно добрались до квартиры Голдштейнов.       На девушку накатило острое разочарование: он снова закрылся от неё и, совершенно очевидно, что больше ничего не скажет. А у неё накопилось так много вопросов. Уже покидая лазарет, она обернулась. Персиваль по-прежнему стоял у изголовья мальчика, погруженный в свои мысли.       — Мистер Грейвс, — окликнула она его, предприняв ещё одну попытку, — Раз рыжая колдунья теперь знает, кто забрал медальон, нападения на маглов должны прекратиться, ведь так?       — Скорее всего, так.       Он смотрел на Лили сосредоточенно, пытливо даже, словно изучал её состояние и хотел понять, как она справится с навалившимся на неё новым бедствием. Хотел убедиться, что девушка сделала правильные выводы и понимает: с этого момента она — главная цель неизвестной колдуньи.       А Поттер держалась молодцом, по крайней мере, ей так казалось. Она, во всяком случае, не спешила лишаться чувств или вываливать содержимое желудка под ноги Грейвсу от переизбытка эмоций, хотя её и подташнивало слегка. Девушка поймала себя на мысли, что хотелось бы знать, какие мысли кроются за его испытующим взглядом. Ей, пожалуй, пришлось бы по душе, будь это проявлением заботы. Возможно потому, что с Персивалем на её стороне она чувствовала себя под надёжной защитой.       — До свидания, сэр.       — До завтра, Поттер.       Лили напрасно беспокоилась из-за присутствия Джонатана Пэриша. Она была слишком подавлена, чтобы спокойно выносить его подковырки, но, как видимо, главный аврор и сам не был в настроении для шуточек. Он шёл совсем рядом, однако ни разу не взглянул в её сторону.       Едва они перенеслись на 24-ую Вест-стрит, где Голдштейны, а теперь и Кинг с Эгертоном снимали квартиры, Пэриш прошерстил взглядом всю улицу вдоль и поперёк. Плечи мужчины были напряжены, рука оттягивала карман синего пальто из плотной шерсти. Лили знала наверняка, что он держит волшебную палочку наготове.       У дома миссис Эспозито — хозяйки квартир — главный аврор попросил парней задержаться.       — Что тебе сказал мистер Грейвс? — без предисловий вывалила Тина.       Наспех скинув верхнюю одежду в прихожей, все трое — в равной степени охваченные волнением — прошли в гостиную.       — Я видела мальчика.       Лили опустилась на софу и сложила руки на коленях, отстранённо заметив, как подрагивают пальцы. Было ли ей страшно? Она попробовала прислушаться к своим ощущениям, но внутри царил абсолютный сумбур. Нельзя позволять хаосу в мыслях взять вверх, сказала она себе твёрдо и принялась пересказывать девушкам их с главой диалог. Медленно, взвешивая каждое слово, давая себе время справиться с чувствами, что ядовитыми цветами распускались внутри, стоило воскресить в памяти лицо раненного парнишки.       — Милосердная Изольда! — Куинни пораженно вскинула руки к губам.       — Ей нужен медальон, — подтвердила старшая Голдштейн. — Мистер Грейвс сказал что-нибудь ещё?       Лили недовольно качнула головой.       — Ничего существенного — как обычно ушёл от темы, разузнав всё, что ему было нужно.       — Так я и думала, — кивнула Тина и понизила голос, будто их могли подслушать, — но есть кое-что ещё. Это ужасно, и я считаю, ты имеешь право знать. Они использовали тебя, как приманку, Лили.       — Приманку? — рыжая тяжело сглотнула, ощутив, как мгновенно пересохло в горле.       — Президент, мадам Равет, мистер Грейвс — все они с самого начала предполагали, что медальон оказался здесь не просто так и ожидали, что за ним явятся. Вот почему тебя было решено не изолировать, а напротив, обеспечить безопасность и выпустить на свободу, позволив тому, кто ищет артефакт найти тебя и угодить в ловушку.       — Вот как, — Лили устремила хмурый взгляд в пространство перед собой. — Ловили на живца, значит.       — Ты спокойнее, чем я опасалась.       — Такая мысль приходила мне в голову, — пожала плечами рыжая. — Точнее, я догадывалась, что не по доброте душевной Грейвс взял меня в отдел. Думала, хотят держать на виду, чтобы вовремя вмешаться в случае чего. А случиться что-то должно было, это и нюхлеру понятно: не каждый день волшебники перемахивают сквозь десятилетия.       Конгрессовская верхушка делала свою работу, хваталась за любую соломинку, чтобы сохранить хрупкий мир, над которым незримо раскачивался на тонкой ветхой нити дамоклов меч. И всё же на душе стало гадко. Бесконтрольная обида холодным уколом вонзилась под рёбра, заколотила по костям. Она чувствовала себя почти преданной, хоть это и абсурдно. Преданной не президентом Пиквери или мадам Равет. От них у Лили и так не было никаких ожиданий. Но Персиваль Грейвс… с него спрос иной. Пусть временно, пусть только по воле обстоятельств, но всё-таки он — её непосредственный начальник. Он в голове у неё побывал, в конце концов!       В допросной комнате Лили показалось, что мужчина понимает её и хочет помочь. Святая наивность: приняла его благосклонность за чистую монету, позабыв, как легко управлять человеком, расположив к себе и усыпив бдительность. А мог бы поговорить с ней как аврор с аврором (ладно, стажёром), изложить их план — она бы лучше сыграла свою роль. Если уж быть пешкой, то, по крайней мере, осведомлённой. Вот чего её несправедливо лишили. Права знать.       — Спасибо, Куинн, — Тина, не заметившая изменений в настроении рыжей, приняла у сестры кружку, над которой спиралью вился мятный дымок. — Ты права, Лили, мы рано расслабились. Мне следовало догадаться, что они не пустят такое дело на самотёк. Но и это не всё. Ты же видела, в каком отвратительном расположении духа шеф прибывал?       — В отвратительном? — Поттер хмыкнула, глотнув своего напитка. — Мне показалось, костюм на нём вот-вот вспыхнет пламенем.       — И не удивительно. Он пришёл в ярость, когда узнал, что мадам Пиквери сокрыла от него какую-то важную информацию. Грейвс рвал и метал! Твердил, что не может вслепую обеспечивать безопасность магического общества Америки, и поставил ей ультиматум: если от него снова утаят что-либо, касающееся его непосредственных обязанностей — в тот же миг его заявление об увольнении ляжет на стол Пиквери.       — Ого! — Лили от изумления даже забыла о собственных проблемах и обидах. — Неужели кто-то может позволить себе говорить с президентом в таком тоне?       — Только Грейвс и может, — загадочно ответила Куинни.       — Подожди, — рыжая всё ещё пребывала в растерянности, — но откуда всё это знаешь ты, Тинни? Не лично же он тебе рассказал, в самом деле.       Порпентина густо покраснела и смущённо промямлила:       — Это вышло случайно. Глава и Пэриш были не в себе после аудиенции у президента и просто не заметили моего присутствия. Я правда хотела оставить их одних, но услышав, о чём они говорят…       — Не смогла не подслушать, — со знанием дела улыбнулась её сестра. — Главное, ты вовремя скрылась, ни к чему им знать о нашей осведомлённости.       — Верно, хоть какое-то преимущество, — Лили подула в свою кружку с травяным чаем. Отвары Куинни обладали чудесным свойством успокаивать расшатанные нервы ничуть не хуже Умиротворяющего бальзама*. — Но что именно засекреченный отдел проворачивал за спиной мистера Грейвса, вот в чём вопрос.       — Этого, увы, я не выяснила.       Лили мстительно подумала, что Грейвсу полезно для разнообразия почувствовать себя в её шкуре: дезинформированным и использованным.       — Думаете, мадам Равет даже теперь продолжит клятвенно заверять, что я не влияю на ход событий?       — Не имеет значения, что они скажут. Знаешь, я тогда осудила твою проделку с Прослушкой, — Тина решительно посмотрела на Лили, — но если у тебя имеется ещё парочка идей в запасе, я готова рискнуть. Нужно выяснить, во что ты оказалась впутана.       — Идей пока ноль. Но для гриффиндорки с родословной вроде моей — это лишь вопрос времени.       Поттер расплылась в улыбке.       Вечером Лили решила немного прибраться в комнате, которую постепенно привыкала считать своей. Ей это одновременно и нравилось, и нет. Чувство уюта даже во временном пристанище дарит бесценное умиротворение душе, но суеверный страх не давал полностью расслабиться. Страх лишиться настоящего дома, однажды назвав своим чужой.       В мягком желтоватом свете ночной лампы её тень рваными призрачными лоскутами ложилась на пол, колышась на периферии зрения. Перед внутренним взором вдруг сама собой всплыла картина: приземистый магазин на улице перед церквушкой, затейливая яркая витрина и тень, метнувшаяся за здание. Лили замерла, затаив дыхание, хватаясь за ускользающий из головы образ.       Так вот почему эта сцена всё не шла у неё из головы! Она ломала голову, пытаясь понять, почему самая обычная магловская лавка пристала к памяти назойливой мошкой, паразитирующей на её нервной системе. Но дело было вовсе не в самом здании, а в том, что кто-то прятался за ним — теперь она вспомнила! Лили не дали перейти улицу, погрузив в замешательство воздействием дезориентирующего сглаза «Конфундус».       Только кто постарался?       «Вот почему тебя было решено не изолировать, а напротив, обеспечить безопасность и выпустить на свободу, позволив тому, кто ищет артефакт найти тебя и угодить в ловушку».       Всё встало на свои места. Двойная операция. Пока Рудольф Брэм повёл их исследовать окрестности церкви Святой Троицы, ещё одна группа волшебников поджидала в засаде на случай, если кто-то явится за медальоном. Ирония заключалась в том, что тогда ещё аврорату не было известно, что обе группы ищут одного и того же человека — рыжую колдунью.       Интересно, кто исполнял особое поручение, авроры с высоким уровнем доступа к секретной информации или сотрудники Отдела засекреченных материалов? А может, прямо сейчас, поздним вечером, парочка магов на тайном задании где-то неподалёку укрылась под сенью деревьев, держа под прицелом дуплекс миссис Эспозито…       Лили рванула к окну и взволнованно приникла к стеклу, лихорадочно шаря взглядом по тёмной, плохо освещённой нечастыми фонарями улице. Никого. Или надёжно спрятались. Мерлин, так и паранойей недолго обзавестись.       Поттер сердито плюхнулась на застеленную постель — кровать жалобно скрипнула, протестуя против варварского обращения. Успокаивающее действие травяного чая Куинни сходило на нет, и рыжая боролась с подступающим раздражением, а сердце жалили острые иглы старых и новых тревог.       Похоже, ей предстоит вести двойную борьбу и Голдштейны — её единственные безоговорочные союзники в этом деле.