В джазе только лилии

      Вопреки худшим опасениям Лили, полагавшей, что теперь-то её одолженная у прошлого жизнь обернётся девятью кругами ада, наступило странное затишье. На маглов действительно перестали нападать — ни одного происшествия на протяжении следующих десяти дней, не считая мелких нарушений закона, не всегда требующих вмешательства авроров. И хоть за стенами МАКУСА царило относительное спокойствие, в аврорате работа шла полным ходом. Персиваль Грейвс, как и предсказывал Пэриш, перебросил основные силы на розыск рыжей колдуньи по всем магическим поселениям штатов и местам, где была засечена любая колдовская активность. Это значительно ослабило контроль границ на портах, но из двух зол главе магической безопасности пришлось выбирать меньшее. Если вторжение Грин-де-Вальда всё ещё классифицировалось как потенциальная опасность, то текущая ситуация носила в себе реальную угрозу куда более глобальных масштабов.       На циферблатах Измерителя Угроз — громадного часоподобного прибора, размещённого над лестничной площадкой в Атриуме — стрелка уже третью неделю подрагивала между зонами среднего и высокого уровня опасности разоблачения волшебного сообщества.       Через пару-другую дней без происшествий Лили удалось несколько успокоиться. Она перестала через шаг настороженно оглядываться, ожидая обнаружить слежку или явившуюся по её душу колдунью. Ничего не происходило. Каждое утро они всё так же впятером отправлялись в Конгресс (к радости девушки, Пэриш не стал постоянным дополнением в их компании) и тем же составом возвращались домой. Разве что Виктор и Джошуа, теперь, провожая девушек до парадной дуплекса миссис Эспозито, всякий раз задерживались внизу. И по утрам парни встречали их у ворот, а не на общей площадке квартир, как раньше. Да и пребывали при этом не в самой лучшей форме: помятые и всё ещё сонные.       Лили такая перемена казалась подозрительной. Но, в конце концов, парни молоды и имеют право на личную жизнь. К тому же, если Лили права на счёт дополнительной тайной охраны, то в круглосуточном дежурстве Кинга и Эгертона нужда отпадала, и они могли немного расслабиться после работы.       Мысль о ночной жизни города «ревущих двадцатых» казалась девушке интригующей. Она бы не отказалась хоть одним глазком заглянуть за волнительную завесу, томным полупрозрачным шёлком разделяющую дневную суету от весёлых вечеров, наполненных пьянящей музыкой, страстными танцами, заливистым смехом местных прелестниц-флэпперов, блеском их соблазнительных платьев и лоском отдыхающих джентльменов. Посмотреть, как развлекаются молодые волшебники и немагическая молодёжь «буйной» эпохи, вёртко обходящая «сухой закон».       Она живо представила Джо и Виктора слегка подшофе в обществе игривых кокеток. Нет, чушь полная! Не каждый же вечер они срываются по барам и кабаре, да и не в духе ребят это. Скорее, дело пахло особым поручением начальства. В любом случае, Лили решила не спешить с выводами.       Она вообще избрала безропотное наблюдение тактикой последних дней. Тише едешь — дальше будешь. Может, даже узнаешь что-нибудь занимательное.       — Поттер, в мой кабинет.       Лили вздрогнула, отрываясь от аврорских рапортов, которые с исключительной педантичностью изучала всё утро. Мистер Грейвс мазнул по ней взглядом, не задерживая шаг на пути в свою обитель.       Она зазевалась — чернильная жижа скользнула по наконечнику пера и, созрев на разрезном шарике тягучей каплей, грузно бухнулась на пергамент, тут же расползаясь иссиня-чёрной звездой. К счастью, это была всего лишь копия рапорта с её собственными пометками, и к тому же от кляксы можно было легко избавиться простым заклинанием «Тергео», что она и не преминула сделать.       Лили постучалась.       — Я ещё не закончила, сэр, — призналась с порога, — к обеду предварительный анализ будет готов.       — Я не поэтому вас позвал, — Персиваль снял пиджак и повесил на спинку кресла, — присаживайтесь.       Лили невольно залюбовалась шефом: неизменно белоснежная, безупречно отглаженная рубашка, тёмно-серый в вертикальную полоску жилет с идеальной посадкой по торсу, брюки в тон и до блеска начищенные броги. Грейвс всегда одевался с иголочки. Интересно, у него есть женщина? У такого мужчины наверняка должна быть. Лили знала, что он не женат, но, возможно, у него есть возлюбленная или любовница. Эта мысль почему-то не понравилась ей. Внутри поселилось непонятное едкое чувство. Наверное, это объяснялось просто: поддавшись всеобщему настроению, царившему в аврорате, незаметно для себя она начала идеализировать образ Грейвса. Решительный (вон, палачу Норман и шанса не оставил оправдаться), уравновешенный (по большей части, исправил внутренний голосок), справедливый (да ну, кто-то совсем недавно ворчал, что с ней нечестно обошлись). В самом деле, даже узнав о своей обидной роли наживки, Поттер не могла перестать уважать Персиваля Грейвса, признавая в нём превосходного руководителя, который ищет из патовой ситуации выход с наименьшими потерями.       «Что не мешает ему завести любовницу», — ввернул всё тот же зловредный голос в голове.       — Вы всё ещё стоите, — напомнил Персиваль, изучая разложенные на столе бумаги, и поднял голову. — Что-то не так?       — Простите, — буркнула Лили, наконец, отмирая.       — Расслабьтесь, мы просто побеседуем.       Легко ему говорить. Расслабишься тут под цепким, пробирающим насквозь взглядом. Такие глаза и под «Обливиэйт» не забудешь. Насыщенно-карие, в скудном освещении кабинета они казались совсем уж чёрными. Чистый обсидиан.       — О чём, сэр? Есть какие-нибудь новости?       Мужчина качнул головой. Упёршись локтем о подлокотник, он задумчиво вёл пальцем по виску, продолжая пытливо за ней наблюдать.       — На самом деле я хотел полюбопытствовать о причине, по которой в последнее время вы зачастили в архив аврората.       Поттер выпрямилась, неосознанно переходя в оборонительную позицию. Вот в чём, значит, дело. Кто-то успел доложить.       — Мистер Пэриш поручил мне разбор неудачно завершенной операции двухлетней давности, мне необходимо составить оценку просчётов в тактике и действиях авроров…       — Я осведомлён, — кивнул Персиваль, — и, как сообщил мне Джонатан, он предоставил вам все необходимые для этого задания материалы. Так зачем вам понадобился архив?       — Мистер Пэриш действительно постарался максимально облегчить мне задачу, — Лили не сдержала невольную улыбку. Хитрющий гад и не подумал бы хоть в чём-либо упрощать ей жизнь. — Но я решила, что для более точного анализа будет полезно изучить похожие и связанные дела. Мистер Брэм сказал, что стажёрам не запрещено пользоваться архивом, — она впустила в голос нотки беспокойства: — Я что-то сделала не так?       Девушка мысленно поаплодировала растущему в ней актерскому мастерству. Таким ходом она усовершенствует навыки вранья до безупречности.       Губы мужчины дрогнули в полуулыбке. Как если бы он знал, что она затеяла игру, и при желании мог бы поставить ей детский мат ещё в начале партии, но великодушно позволял сопернице тешить самолюбие.       — И тот факт, что ваши систематичные визиты в архив совпали с внезапным интересом младшей мисс Голдштейн к библиотеке Конгресса, очевидно, является всего лишь совпадением?       Хоть что-нибудь вокруг происходит без его ведома?       — Мы подумали, что было бы неплохо разузнать побольше о порталах и волшебных артефактах, — Поттер сохраняла невозмутимость. — Возможно, нам повезёт и в исторических хрониках отыщется какой-нибудь намёк на то, с чем мы имеем дело.       Она, впрочем, не соврала. Как-то дядя Джордж сказал ей: «Если хочешь кого-то провести, разбавь обман порцией правды». Джинни пришла в негодование, а Гарри решил, что совет вполне может пригодиться будущему мракоборцу. Вряд ли он подразумевал использование этого приёма против таких же служителей закона, но, не располагая богатым выбором, Лили отложила муки совести на неопределённый срок.       — Вы не договариваете, Поттер.       — Как и вы, сэр.       — И о чём же я, по вашему мнению, умалчиваю?       Выводит на прямой разговор? Да нет — испытывает. Проверяет границы её осведомлённости. Внимательнее Лили, одно неосторожное слово — и он получит больше, чем ты скажешь. Нужно помнить о Тине, нельзя её подставлять.       Она решила идти проверенной тропинкой, вернувшись к истокам.       — Я не верю заверениям мадам Равет, мистер Грейвс. Будто я не влияю на ход событий.       Сказать «не верю вам» смелости почему-то не хватило.       — Снова вы за своё, — вздохнул глава отдела, как ей показалось, слегка разочарованно.       Лили пожала плечами.       — Учитывая последние события, я просто не могу не думать об этом. Пострадали маглы, мистер Итон пытался меня убить и теперь числится без вести пропавшим. Как всё это могло не изменить течения времени? Возможно, будущего, которое я знала, уже и нет вовсе.       Грейвс подался вперёд, буравя её тяжелым взглядом.       — Слишком громкое заявление для того, кто не является специалистом по магии времени и древним артефактам, — тихий, размеренный голос словно холодным языком прошёлся по её позвоночнику; на затылке зашевелились волоски. — Я тоже не являюсь специалистом в данных областях, мисс Поттер, но я вижу перед собой вас — напуганную, растерянную, но отчаянно храбрящуюся девушку. Из плоти и крови. Целую и невредимую. Что невозможно при радикальном изменении будущего — вас бы не было на свете.       Лили сглотнула образовавшийся в горле ком. С трудом сбросив оцепенение, она тускло ответила:       — Вы же говорили, что магия артефакта обманула время, внедрив меня в прошлое как частичку этой эпохи. Может, я больше не связана с будущим?       — Получается, во что-то вы всё-таки верите, — холодно заметил Грейвс. — Или вам принципиально необходимо перечить мне?       — Вы ждёте от меня слепого повиновения и безоговорочного доверия, но доверия не бывает без взаимности, а подчинения — без доверия или страха. Ни того, ни другого я к вам не испытываю, сэр.       Суровое лицо Грейвса напряглось.       — Подчинения можно добиться разными способами. Не в последнюю очередь ради вашей же безопасности. Что касается вопроса доверия — решать вам.       Губы Лили вытянулись в жёсткую линию. Она промолчала, сдерживая злость.       — И так, вы ничего не хотите добавить относительно посещения архива?       — Нет, сэр. Абсолютно ничего.       Его глаза грозно блеснули тёмной сталью. Предупреждение. Призыв к благоразумию.       Простите, мистер Грейвс, мы с вами по разные стороны баррикад.       — В таком случае вы свободны, стажёр.       Лили поднялась и направилась к выходу. За спиной с резким скрежетом отодвинули стул. Она обернулась, оказавшись лицом к лицу с Грейвсом. Глаза в глаза. Он выглядел спокойным, но девушку пробрала мелкая дрожь от чужой близости. Их разделяли какие-то ничтожные дюймы. В нос ударил терпкий аромат мужского парфюма — его, шеф, похоже, тоже выбирал с особой тщательностью. Крышесносный запах древесного букета. Внутри разливалась горячая волна необъяснимых ощущений. Что с ней происходит?       Он слишком близко.       — Я надеюсь, Лили, что вам в голову не пришла безрассудная мысль воспользоваться тем, что я больше не в состоянии проникнуть в вашу память? — Персиваль порхал по её лицу взглядом, готовый уловить малейшие колебания её мимики.       — Ни за что не поверю, что это было вашим единственным преимуществом передо мной, — парировала Поттер сдавленным голосом.       Мужчина не шелохнулся, но в глазах сверкнули опасные огоньки.       — Не натворите глупостей, Лили.       — Я всего лишь следую своей интуиции.       Она вспомнила недавний разговор с Виктором и Джо.       — Тогда будьте вдвойне осторожней. Однажды она вас уже подвела, не помешав взять в руки опасный магический предмет.       Шпильку Поттер проглотила. Замечание справедливое — не возразишь.       — Вы никогда не прислушиваетесь к внутреннему голосу, сэр?       — Я предпочитаю следовать здравому смыслу, стажёр, а не надеяться на мифическое шестое чувство.       — Приму это за совет, сэр. Я могу идти? — ей не терпелось оказаться как можно дальше от этого человека и необъяснимых, будоражащих ощущений, что он пробуждал в ней.       — Идите.       Теперь он будет ещё зорче за ней следить, думала Лили, возвращаясь в аврорат. Сердце оглушительно громыхало в такт нервным шагам. «Не натворите глупостей, Лили» стучало в голове голосом Грейвса. «Впредь без выкрутасов, усекла?» всплыла в памяти плохо завуалированная угроза Пэриша. Только и могут, что указывать, как ей поступать.       По крайней мере, удалось отвлечь шефа. Она очень надеялась на это. Поглощённая своими мыслями девушка охнула, влетев в неожиданно выросшее на её пути препятствие. Её крепко удержали за плечи.       — Где пожар, Веснушка? — Поттер угодила в ловушку насмешливо сияющего синевой взгляда. Вот же… лёгок на помине, каналья. — Да на тебе лица нет! Василиск за тобой гонится, что ли?       — По эту сторону океана их отродясь не водилось, — на автомате выдала она, обречённо подумав, что пребывая в озорном настроении, Пэриш так просто от неё не отстанет.       — Ещё бы, — хмыкнул он и со смешком в глазах покосился на закрытую дверь кабинета главы, — они в любом случае не выдержали бы конкуренции.       Губы Лили сами собой округлились буквой «о». Она в ступоре часто заморгала, заторможено осмысливая поведение главного аврора. Совершенно беспардонный тип, не признающий границ субординации! Пэриш заговорщицки подмигнул ей, словно заложил краеугольный камень их первой совместной тайны.       — Марш за работу, Потеряшка — чтобы после перерыва предварительный анализ лежал на моём столе.       — Будет раньше, сэр, — собрав разбегающиеся мысли в кучу, Лили с готовностью кивнула, довольная тем, что он не был намерен цепляться к ней и дальше.       Она нехотя призналась себе, что такой Пэриш всё же импонировал ей гораздо больше, чем хмурый аврор с угрюмо поджатым ртом, которым он ходил первые дни после нападения на мальчишек. Девушка ловила себя на мысли, что беспокоится о нём. И дело было не только в том, что он снился ей почти каждую ночь.       Каким бы колким на язык Джонатан Пэриш ни был, Поттер видела, как он искренне заботился обо всех сотрудниках, суетясь вдвое больше каждого из них. Лили не могла взять в толк, что его так сильно огорчало. Вроде бы, всё обошлось: мальчики-маглы не сильно пострадали, нападения прекратились, Лили больше не была под подозрением, и их прежде «слепые» розыски обрели более точную цель — рыжую колдунью. Но главный аврор ходил сам не свой, в его движениях и словах сквозила нетипичная рассеянность, а во взгляде, временами обращённом в пустоту, Лили мерещилась потаённая грусть. Тоска о чём-то давно и бесповоротно утерянном. Наверное, похожий взгляд однажды бросит якорь в некогда безмятежных водах её глаз, если она так и не сможет вернуться домой.       Не проходило и ночи, чтобы в её сны не врывались дикий, леденящий кровь смех, пронзительный злой взгляд и пламенные волосы. Лили тщётно пыталась разглядеть лицо колдуньи, словно некая туманная вуаль всегда надёжно прикрывала незнакомые черты. Но сильнее прочего девушку волновало неизменное присутствие в её кошмарах главного аврора. Он, то гнался за колдуньей, пытаясь сорвать с неё маску, то снился Лили устало сгорбившимся над выцветшей от времени картонной папкой некогда синего цвета, в каких хранятся «замороженные» дела, и лицо его при этом было искажено такой глубокой, непередаваемой скорбью, что у Лили даже во сне сжималось сердце. Джонатан задевал локтем чернильницу и, рассеянно размазав рукавом иссиня-чёрную кляксу на первом листе, закрывал папку, так и не удалив пятно заклинанием. Всякий раз. Одна и та же сцена в точности до деталей.       Что-то в этом сне, папке с нераскрытым делом и в самом Пэрише не давало ей покоя. Если была хоть мизерная вероятность, что папка существует на самом деле, Лили задалась целью, во что бы то ни стало её найти. Сны в жизни волшебников часто играли существенную роль, чтобы просто игнорировать их. Так, на поводу у беспочвенной навязчивой идеи, она и оказалась в архиве.       «Глухарей»* обнаружилось куда больше, чем поначалу предполагала девушка. Поиски усложнял ещё и тот фактор, что она понятия не имела, к какому году относится призрачное дело. Её решимость подтачивало мучительное сомнение, а существует ли оно на самом деле? Но Лили пока ещё хватало упрямства отмахнуться от назойливого голоса разума и продолжать одно за другим штудировать дела в синих папках на наличие ещё более эфемерного опознавательного знака — того самого чернильного пятна. Других зацепок всё равно не было, а сидеть сложа руки и смиренно дожидаться, когда по её голову явится «Королева Червей»** не в духе Гриффиндора.

***

      У Голдштейнов имелся граммофон. Не такой, что всё ещё хранился у бабушки Лили, Молли Уизли. Тот был старенький, дряхлый и едва уже справлялся со своим предназначением, больше служа предметом ностальгии. А музыкальный ящик девушек достался им от родителей совершенно новёхоньким и, бережно лелеемый как память о старших Голдштейнах, прекрасно сохранился, гордо сверкая позолотой на латунном рупоре с декоративным тиснением.       Куинни подарила Лили предвкушающую улыбку и, аккуратно разместив шеллачную грамм-пластинку на диске ящика, пальчиком направила иглу кружить свой одиночный вальс по блестящей поверхности. Раздался тихий шорох, вслед за которым комната мгновенно вспыхнула весёлыми, будоражащими ритмами. Улыбка Куинни стала шире и задорней. Она принялась кокетливо подёргивать плечами, кружиться, резво и умело переставляя стройные ноги в туфельках на невысоком каблуке. Она протянула Лили руку и поманила к себе жестом истинной искусительницы.       — О, нет-нет, — воспротивилась рыжая, заливаясь смехом, — я понятия не имею, как под это танцевать!       — С удовольствием возьмём на себя роль твоих наставниц, — заявила Тина и лёгонько подтолкнула девушку к сестре, присоединяясь к веселью.       Лили некоторое время неловко топталась на месте, пытаясь повторять за сёстрами все эти замысловатые, и, безусловно, зажигательные движения, но вскоре эльфийское вино, танцующее по венам жидким пламенем, взяло верх над робостью. Поттер перестала беспокоиться о точности исполнения, вместо этого целиком отдаваясь на волю танца — пусть музыка сам её ведёт. И стало так легко и радостно. Не помнить ни о чём. Не думать. Не тревожиться. Просто двигаться под музыку, кружиться, восторженно ловить отблески свечей на переливающемся бисере изумительного платья цвета небесной бирюзы, которое Куинни подогнала ей точно под фигуру. И хохотать, встречаясь с такими же хмельными взглядами подруг.       Через какой-то час Лили довольно сносно освоила азы блэк-боттом и чарльстона. А ещё ей понравилось нестись с Тиной на пару по комнате под фокстрот, натыкаясь на все углы и взрываясь безудержным хохотом.       — Я рада, что мы, наконец, смогли отметить твой день рождения! — Лили запыхаясь, рухнула на стул и замахала ладошкой в попытке приманить к себе хоть хиленький порыв воздуха. — Так много дней прошло.       — Ожидание того стоило, — Куинни вся светясь, опустилась рядом. — Давно так не веселилась!       — А я в последний раз танцевала … — Лили сделала вид, что задумалась, и выдала со смешком: — В следующем столетии.       — Как только уляжется шумиха вокруг колдуньи в маске, мы поведём тебя на настоящие танцы в один местный клуб для волшебников, — пообещала блондинка. — Тебе там непременно понравится.       — Ловлю на слове! А пока побуду на домашнем обучении — ещё несколько подобных уроков и я буду готова блистать на вечеринках двадцатых, — Поттер надеялась, что за неё говорит не алкоголь в крови.       — Слава волшебнику, придумавшему заглушающие чары, — с улыбкой заметила Тина. — Не то миссис Эспозито решила бы, что мы завели взрывопотама***. Бедняжка и так не в восторге от того, что пришлось размещать у себя мужчин.       — Кстати о них, — оживилась Лили, — пригласить их мы, понятное дело, не можем, но, почему бы не угостить ребят твоим апельсиновым пирогом, Куинни?       — Точно! — зажглась идеей именинница постфактум. — Они любят мою выпечку!       — Все любят твою выпечку, Куинн, — хмыкнула рыжая. — Занесём и миссис Эспозито кусочек, глядишь — подобреет.       В полутьме лестничной площадки, обшитой резными дубовыми панелями на полстены, стояла тишина и гулял лёгкий сквозняк. Нарядное платье на тонких бретельках почти не укрывало плечи, и Лили поёжилась, пожалев, что не накинула что-то сверху. Она оперлась о перила и скрестила на груди руки.       — Что-то они не спешат открывать.       — Ещё не так поздно, чтобы спать, — Куинни неуверенно переставила ноги, надёжнее обхватив корзинку с пирогом. Воровато оглянувшись, не идёт ли домовладелица, постучалась повторно — на этот раз чуть громче. — Может, их нет?       — Им же велено не покидать пост, — напомнила Лили и улыбнулась: — Хороши защитники! Случись что — до них даже не достучишься.       Девушки собирались уже вернуться, но по ту сторону тихонько щёлкнуло в замке и дверь плавно отворилась.       — И года не прошло… — Поттер прикусила язык и ошарашено вытаращилась на того, кто заполнял собой всё пространство распахнутой двери.       — Мистер Пэриш?! — вскрикнула Куинни, едва не выронив корзинку.       — Тише вы, — шикнул мужчина, — ещё разбудите эту фурию на первом этаже. Что у вас?       Вид у главного аврора был довольно расслабленный и по-домашнему уютный: без привычных жилета и рубашки — в одной лишь нижней майке, небрежно заправленной в пижамные брюки, окрещённые в те годы «буржуазными». Для гостя он слишком уж комфортно устроился и явно чувствовал себя как дома.       — Мы к Виктору и Джо, — растерянно промямлила Куинни, — пирогом угостить…       Пэриш лениво оглядел младшую Голдштейн, задержав заинтересованный взгляд на маленькой плетёной корзинке, укрытой льняным полотенцем в красную клеточку, затем посмотрел на стоящую позади Лили и застыл. С его лица медленно сошла краска, черты неестественно заострились. Девушка могла бы списать его реакцию на простое удивление, ведь вечерний макияж и завитые магией кокетливые локоны придавали её облику необычайную выразительность. Но было в обращенном на неё взгляде нечто большее. Он заворожено скользнул по сверкающему бирюзой платью, обрисовал каждую чёрточку нежного лица, потерялся в рыже-золотых волнах её волос. Лили от такого внимания невольно бросило в жар. Щёки залил яркий румянец. Но не только главный аврор вёл себя странно: у Куинни, в свою очередь не сводившей взгляда с мужчины, изумлённо, почти испуганно округлились глаза.       — Джонатан, всё в порядке?       Раздавшийся из квартиры голос был подобен ушату холодной воды, мгновенно остудившему пылающую смущением Лили. Из-за спины Пэриша выглянула обладательница этого голоса: очень красивая брюнетка, показавшаяся ей смутно знакомой. Возможно, они встречались в Конгрессе, может даже она работала в их отделе, но не в аврорате, это точно. Примечательно было другое: из одежды на молодой женщине был лишь лёгкий шёлковый пеньюар, едва доходивший ей до середины бедра.       Неожиданно минимум в одежде Пэриша приобрёл новый смысл. Лили вспыхнула, теперь уже не от смущения. Значит, её загнал в ограничения и рамки якобы из соображений безопасности, а сам отрывается на полную катушку у них под боком?!       Появление нового действующего лица оказалось тем самым, что привело Пэриша в чувства.       — Кинга и Эгертона здесь нет.       — Это мы уже поняли, — губы Поттер изогнулись в сардонической улыбке, явно у него же перенятой.       — И всегда вы разносите угощения при полном марафете? — потешался гад.       — Ну, мы хотя бы одеты, — не осталась в долгу девушка.       Куинни побледнела, взволнованно перебегая глазами с подруги на главного аврора.       — Что ж, раз мы всё выяснили, можете топать обратно к себе, — Джонатан вознамерился захлопнуть дверь, но Лили ступила вперёд и воинственно воззрилась на мужчину.       — Нет, не всё выяснили, — она кипела от ярости, невысказанных мыслей и желания окатить несносного аврора чем-нибудь очень горячим. — Где парни? Давно вы их выселили?       Вспомнилась новая привычка ребят встречать их у парадного входа, а не на лестничной площадке, как раньше, и всё стало ясно. Просто они тут уже не жили. И по подсчётам Лили — с тех пор, как стало известно о рыжей колдунье.       — Поговорим завтра, Поттер, — Пэриш словно воспользовался внутренним переключателем, вмиг сменив насмешливый тон на отчуждённый и холодный.       Но Лили в какой-то мере уже привыкшая к подобным метаморфозам, решительно проигнорировала предупреждение в голосе аврора.       — Почему? — растеряв скромность где-то между третьим и четвёртым бокалом эльфийского вина, Лили дерзко посмотрела на женщину позади Пэриша. — На сегодня у вас запланировано что-то поинтереснее?       — Лили… — ахнула Куинни и прикоснулась к её плечу, желая увести от греха подальше.       Брюнетку, казалось, эта перепалка совершенно не трогала. Проигнорировав выпад в свой адрес, она что-то шепнула мужчине и скрылась в глубине квартиры. Пэриш шагнул к Лили, сокращая расстояние между ними до почти ощутимого напряжения, и процедил:       — Возвращайся к себе.       — А знаете, я, пожалуй, пойду, прогуляюсь, подышу ночным воздухом. В моей охране, видимо, больше нет нужды, раз уж вы отослали парней подальше и развлекаетесь в их квартире.       Улыбка растянула губы главного аврора, не коснувшись по-прежнему режущих холодом глаз.       — А ты случаем не ревнуешь, Веснушка?       Лили задохнулась и отпрянула, сердито задышав.       — Ещё чего! Вы мне совершенно безразличны!       Оба, казалось, напрочь забыли о присутствии третьего человека.       — Прекрасно. Тебе не о чём тревожиться, весь дом окружён охранными чарами — мимо и пикси не прошмыгнёт без моего ведома, так что будь умницей, иди в квартиру и не забивай свою прекрасную голову беспокойными мыслями, — он обернулся к Куинни и, выхватив корзинку с лакомством, с улыбкой кивнул. — Спасибо за угощение, мисс Голдштейн.       — На здоровье, — пискнула та прежде, чем у них перед носом захлопнулась дверь.       Возмущение Лили набирало новые обороты, захлёстывая её неистовыми волнами. Она мерила комнату яростными шагами, не хуже того же взрывопотама в брачный период. И снова ощущение, словно полыхающая внутри досада рождается, живёт и множится сама по себе, не подчиняясь её воле, насмехаясь над попытками взять под уздцы губительные, туманящие рассудок эмоции. Как если бы кто-то другой разжёг это пламя и установил свой контроль.       — Лили, послушай, — Тина старалась достучаться до неё, мягко, но настойчиво привлекая её внимание, — присядь, поговорим.       Ещё и Куинни странно притихла с тех пор, как они вернулись. Она глубоко задумалась, не замечая метаний рыжего вихря по гостиной.       — Несносный болван! — слава Мерлину, хоть заговорила, подумала Тина, глядя на беснующуюся девушку. — Десять дней как он поселился у нас под носом, и никто не потрудился сообщить, что Его Королевское Величество теперь лично нас опекает. И чем их не устроили Виктор и Джошуа, к чему такая перемена? Ещё и женщин успевает к себе водить — везде поспел, рыжий гад!       Пока Лили отводила душу, из потока сумбурных высказываний Порпентина выделила для себя главное:       — Мистер Пэриш занял квартиру по соседству вместо ребят? Но зачем?       — Вот и я хотела бы знать, зачем, но он просто отмахнулся от нас! Очевидно, ему не терпелось вновь оказаться наедине со своей подружкой.       — Что за подружка? Вы узнали её?       Тина спрашивала не из праздного любопытства, в ней говорил аврор, предположивший, что личность женщины могла пролить свет на происходящее.       — Всё это глупости, — Куинни, наконец, вышла из оцепенения, — не о ней стоит беспокоиться.       Лили перестала протирать дыру в ковре и сосредоточила на ней взгляд, кое-что припомнив.       — Ты видела что-то в его голове.       Младшая Голдштейн сконфуженно отвела взгляд. В ней шла внутренняя борьба, спор с протестующей совестью. В виду особенностей своего дара Куинни слышала и знала обо всех много всякого разного. Но вопреки несправедливо закрепившемуся за ней легкомысленному образу, она никогда не делала нечестно добытую информацию достоянием гласности, уважая личные границы каждого. Но сейчас был другой случай.       — Если считаешь, что мы не должны знать, забудем об этом, — заверила Лили.       — Это касается тебя, — решилась блондинка. — Твои сны имеют под собой почву.       — О чём ты?       — Та синяя папка с пятном от чернил определённо существует, я видела её в воспоминаниях мистера Пэриша.       — Во имя Мерлина, и ты молчала?! Это же здорово — я не схожу с ума!       — Ты — нет, а, вот, его состояние вызывает беспокойство.       — Почему? Что с Пэришем?       — Я не уверена на счёт всего, что видела. В его мыслях царил такой хаос, когда он смотрел на тебя, Лили. Твой сегодняшний образ напомнил ему о другой женщине, и, — Куинни сглотнула, собираясь духом, — сходство между вами просто поразило меня. И его чувства… не возьмусь сказать, какого рода, но они были слишком сильны. Она явно много для него значит.       — Похожа на меня? — Поттер ужаснулась, почувствовав необходимость немедленно сесть. — А что если это была колдунья в маске? Вдруг Пэриш знает её?       Его странное поведение в последнее время обрело бы смысл.       — Не думаю, девушка была довольно молода, примерно нашего возраста, а рыжая колдунья лет на десять старше, разве нет?       — Да, старше, — согласилась Тина.       Лили вдруг печально улыбнулась.       — Слишком много рыжих на один квадратный метр — так говорила моя бабушка во время семейных сборищ.       Куинни участливо сжала её ладонь.       — Ох, милая.       — И почему он никогда раньше не реагировал на меня так? — задала Поттер вполне логичный вопрос, поспешив увести тему подальше от сантиментов, пока не защипало в носу и не взмокли глаза.       — Ты не каждый день так прихорашиваешься, Лили, — предположила Куинни. — Возможно, ваше сходство прежде не было для него настолько очевидным.       — Важно другое, — прервала их Порпентина. — Кем бы ни была эта женщина, она как-то связана с «замороженным делом», которое тебе снится. Не случайно Пэриш вспомнил о них одновременно.       — Я ищу эту чёртову папку уже неделю, — Поттер с досадой покачала головой.       — Неплохо бы заглянуть в личное дело мистера Пэриша, — сказала Тина, содрогнувшись от собственной дерзости. — Но они хранятся в Закрытой секции архива.       — Стащим допуск у кого-нибудь? — без особой надежды спросила Поттер.       — Бессмысленно, не находясь в руках самого владельца — это просто надписанная карточка.       Все надолго замолчали, размышляя.       Лили все ещё сердилась, что их снова не приобщили к планам по её, между прочим, защите. Очевидно, с тех пор, как она стала мишенью некой волшебницы, её безопасность оказалась поставлена во главу угла. За ней установлена тайная слежка, с ней соседствует лично Пэриш — один из лучших оперативников в аврорате. Всё это очень здорово и Поттер была искренне признательна за надёжную опеку, хоть и понимала, что в Конгрессе озабочены чем-то большим, нежели только её жизнь. Но к чему такая скрытность? Почему бы им хоть немного ей не довериться, сообщить хоть какие-то детали! В попытке разузнать всё самостоятельно она, вероятно, наломает больше дров, чем, если бы её включили в круг посвящённых. Однако оставаться в неведении выше её сил.       — Есть идея, — наконец заговорила Тина. — Но это займёт какое-то время.       — Время — единственное, чего у нас пока ещё навалом, — кисло заметила Лили.