Коротко о КолдФлэше

Барри сложно было сказать, когда именно его жизнь пошла под откос. Возможно, в тот момент, когда он сказал «Да» своему врагу у алтаря, или еще раньше, когда его жизни начала угрожать смертельная опасность? В своих мыслях он мог уйти еще дальше, вплоть до момента своего рождения, а то и вовсе к созданию вселенной. В итоге же все сводилось к тому, что он стоял в дорогущем номере для новобрачных, а позади него, вслед за вошедшим мужчиной, захлопнулась на замок дверь, отрезая единственный путь к отступлению. Это была их первая брачная ночь. Двери закрыты, свидетелей нет, все приготовления сделаны, и их узы скреплены так же надежно, как петля палача. Барри сглотнул, не в силах отвести взгляд от огромного ложа, которое, несомненно, доминировало в комнате, назвать это просто кроватью, даже мысленно язык не поворачивался. Его руки внезапно затряслись. Снарт прислонился спиной к двери, оглядывая парня с ног до головы, и на его губах медленно расцветала одобрительная улыбка. Ему явно нравилось то, что он видел. — Весь мой. Я ведь говорил тебе, что однажды так и будет. — Ты можешь посадить птицу в клетку, но это не значит, что она станет твоей, — буквально выплюнул Барри. — Это еще не конец. — Нет, — сказал Леонард, — еще нет. — Он отошел от двери, по дороге небрежно бросив свой пиджак на спинку стула, и остановился всего в паре шагов от своего молодого супруга. — Однако на эту ночь у нас еще были некоторые планы, м-м? Столько похоти отразилось в глазах мужчины, Барри не выдержал и отступил назад. Леонард продолжил надвигаться, незаметно направляя Барри к постели. И его план, может быть, и сработал, если бы на пути парня не возникло кресло, об которое он запнулся и перелетел через спинку, довольно чувствительно приземлившись на спину. Леонард отчего-то остановился, озадачено глядя куда-то в сторону, но Барри не обратил на это должного внимания. Попытавшись подняться он вновь рухнул вниз, из-за того что опорная рука заскользила на чем-то вязком и липком. Вся ладонь оказалась в чем-то черном. Такой в полумраке казалась кровь. Он не хотел смотреть, однако голова сама, против его воли, поворачивалась в сторону, откуда текла кровь, пока он не наткнулся взглядом на мертвое тело. Кажется, это был мужчина, крови было столько, что не разглядеть. — Хм, не то, чего ты ожидал? — Леонард холодно улыбнулся, присаживаясь на корточки возле тела, но не делая попыток прикоснуться, чтобы не испачкаться. — У меня тоже были другие планы. Полагаю, нам обоим придется смириться. Барри испуганно отпрянул, широко раскрыв глаза, потому что нет, это было совсем не то, чего он ожидал. Немного неловкости, немного холода, но точно не мертвое тело на полу спальни. — К-кто это? — его голос дрожал. Мертвец лежал лицом вниз, и, скривившись, Леонард минимальными касаниями перевернул его на спину. Барри ахнул. Эобард Тоун — человек, из-за которого Барри вообще оказался во всей этой ситуации, из-за которого ему грозила смертельная опасность, и который только что сделал его положение еще хуже, оказавшись мертвым на полу номера отеля. — Это ты? Ты его убил? — Барри попытался отползти еще дальше, но почти сразу уперся спиной в кресло. Он знал ответ на свой вопрос и это пугало его до потери сознания. — По моему приказу, да, — с легкостью подтвердил его опасения Леонард. — Я, правда, не думал, что это произойдет именно в эту ночь. Однако это, вроде как, мой тебе свадебный подарок. Ты рад? Барри мог только в ужасе переводить взгляд с трупа на своего законного супруга и обратно, и так до бесконечности. Он знал, на что шел, обращаясь за помощью к врагу, знал, что, в конце концов, придется отдать ему всего себя, таково плата. Кто же знал, что этот человек окажется в сотни раз опаснее преследователя. Как будто ощутив чувства парня, Леонард подошел ближе и опустился перед ним на колени. — Не волнуйся, — он провел пальцами, измазанными в крови Тоуна, по щеке Барри вниз обхватывая его шею и несильно сдавливая. — Я не причиню тебе вреда. Ведь подозрение всегда в первую очередь падает на супруга. — Я заявлю на тебя в полицию, — с трудом выдохнул Барри, хватка на его горле стала заметно сильнее. — И что же тогда у тебя останется? Нравится тебе это или нет, любовь моя, но теперь я — все, что у тебя есть. Мы должны заботиться друг о друге.